Сегодня речь пойдёт про простой итало-австрийский способ похоронить кучу народа на горных склонах. В общем, как поют какие-то малоизвестные шведы — here on the alpine slope where I did my final stand I shall remain. Белая Пятница.

Никогда не берите итальянцев в союзники — гласит немецкая поговорка. Или не гласит, но сути это не меняет — начав Первую Мировую членом Тройственного Союза, вступила в боевые действия Италия на стороне Антанты, образовав свой собственный и довольно необычный фронт — альпийский. Линия которого проходила, как неожиданно, в Альпах, примерно по границе итальянских и австрийских владений.

Осенняя погода в 1916 году на севере Италии как-то особенно не задалась — снег пошёл уже с сентября, а всего за период с начала осени до конца года наблюдали 92 снегопада, а температуры иногда доходили до -40 градусов.

Начиная с декабря снег идёт уже почти непрерывно, и 13 декабря его высота на отметке выше 1000 метров над уровнем моря становится критической — там лежит порядка двух метров свежего снега. Но тут с юга приходят ещё более тёплые воздушные массы, вызывая дожди, которые в свою очередь всё сильнее уплотняют лежащий на склонах снег — уже чувствуете, к чему идёт наша история?

Казармы австро-венгерских частей были построены на вершине Гран-Пос-делла-Мармолада на высоте около 3350 метров над уровнем моря в августе для 1-го батальона III Императорского стрелкового полка. Их расположили так, чтобы максимально защитить от итальянцев, обеспечив оборону вершины Мармолады: ни прямой огонь, ни миномёты не могли до австрийской позиции добраться. Место было выбрано просто идеально, а от 8ми до 12ти метров снега на склоне над казармами добавляли ситуации лишь колорита. А оборванные телефонные провода — покоя и уединения.

И зря капитан Рудольф Шмид писал начальству о необходимости передислокации подразделения — его не послушали. А в половине шестого утра 13 декабря случилось то, что случилось: порядка 200 тыс. тонн снега и льда понеслись с горных склонов вниз, буквально сметя австрийскую казарму — тела 270 человек так и не нашли. Есть версия, что сход лавины спровоцировали злые итальянские солдаты, и это могло бы походить на правду, если бы не лавина, накрывшая за несколько часов до этого 7й Альпийский полк итальянцев в Валь-Чампи д'Арей в их собственных казармах. Или лавина в Валлон-Тофане, которая около 6 часов вечера обрушилась на 3-ю батарею 1-го горного артиллерийского полка, и убившая 100 итальянских солдат. Или сход снега в половине десятого вечера в Пьеве-ди-Ливиналлонго, где в казармах погибло 33 солдата 694-й Центурии.

Горы не разбирались в цветах флагов воюющих сторон, обрушивая лавины, как на итальянские, так и на австрийские позиции. Всего в том декабре считаются погибшими до 10 тыс. человек по обе стороны линии фронта. Вся эта история в англоязычной литературе именуется Белой Пятницей. Итальянцы же зовут этот день — Чёрной Санта-Лючией (Santa Lucia nera), в честь того, что все события проиходили именно в День Святой Лючии.

"Серрано" - коллективное имя португальского солдата, по аналогии с британским "томми", французским "пуалю" и немецким "гансом". Форма множественного числа - "серранос".
Так их запомнили на Западном фронте Первой мировой, где они сражались в 1917-18 гг. на стороне Антанты - сражались не хуже других и, наверное, сами не понимая ради чего и из-за чего.
Краткая история участия Португалии в Первой мировой войне легко доступна любому, имеющему доступ к "всемирной паутине" и несколько минут досуга. - ЗДЕСЬ.
Однако для многих сам факт того, что португальские солдаты сражались на Великой войне до сих пор является откровением, и на их памяти плотным слоем лежит пыль забвения. Так из-за чего же бедолаги-"серранос" отправились на Мировую войну?

Накануне "рокового года Европы" - 1914-го - Португалия была одной из наиболее слаборазвитых аграрных европейских стран. Ее вооруженные силы, для которых серьезной финансовой проблемой стал даже переход с яркой формы XIX в. на хаки (в португальском исполнении - серо-голубого цвета), могли гордиться разве что многовековыми традициями.

Португальская армия в начале ХХ в.

В память от гордого средневекового прошлого Португалия (республика с 1910 г.) унаследовала существенно сократившиеся колониальные владения (Мозамбик, Ангола и Гвинея-Бисау в Африке, плюс кое-что по мелочи в Индии, Океании и на затерянных в Тихом и Индийском океанах островах) и тесные (даже слишком) экономические и политические связи с Великобританией.
Португалия под явным нажимом британской дипломатии вступила в кровавую игру великих держав, где ей светило положение не выше третьестепенной фигуры, а ее доблестные "серранос" вообще шли за разменные пешки.
Реально сыграть стратегическую роль этот новый союзник Антанты мог только в Африке, где португальские колонии Ангола и Мозамбик очень удобно фланкировали германские владения в Юго-Западной и Юго-Восточной Африке. Между прочим, разжигаемые германской агентурой пограничные племенные конфликты начались там уже с 1914 г., когда Португалия под давлением Лондона перерезала сражающимся германским колониям снабжение. Туда накануне вступления в войну португальцами было переброшено подкрепление численностью более 3 000 штыков.

Полный разрыв с Германией наступил 23 февраля 1916 г., когда по требованию все той же Великобритании португальское правительство интернировало в своих портах около четырех десятков германских и австро-венгерских судов "с грузами, командой и всем инвентарем".
9 марта того же года последовало взаимное объявление войны между Португалией и Германией (немцы первые начали!!), а 15 марта аналогичный "обмен любезностями" состоялся у Лиссабона с Веной. С остальными державами Центрального блока, Османской империей и Болгарией, португальцы регулярных дипломатических сношений не поддерживали, так что, можно считать, состояние войны возникло de facto.
"Мяска, мяска пушечного, свеженького, португальского на Западный фронт!" - плотоядно возопила Антанта.
"А что, чем мы хуже других?" - ответила Португалия и "воззвала к своим храбрым сынам".
"Есть!" - взяли под козырек "серранос" (у армии в таких случаях нет выбора, если у нее он бывает вообще) и засобирались на Великую войну. Первую европейскую войну Португалии (гражданские не в счет, их-то как раз было в достатке) со времен Наполеоновских.
Запрос на участие португальских войск в общеевропейской мясорубке формально поступил от Британской короны (от кого же еще?!) 15 июля 1916 г., и 22 июля на него последовал отнюдь не формальный ответ: Португалия обязалась сформировать для фронта Португальский экспедиционный корпус (Corpo Expedicionário Português) в составе трех пехотных дивизий и самостоятельного артиллерийского соединения.
7 августа национальный парламент утвердил штаты корпуса - 55 тыс. штыков пехоты и тысяча артиллеристов, которые следовало укомплектовать частично кадровыми военнослужащими, частично - призванными в строй резервистами и отправлять во Францию по мере готовности - партиями по 4-5 тыс. военнослужащих.
Первым командующим корпусом был назначен генерал Жозе Нортон де Матуш (José Norton de Matos), о котором современники свидетельствуют: это был довольно мягкий для кадрового военного человек, искренне любивший своих солдат и заботившийся о них, неплохой военный администратор, но как командир зачастую испытывавший "дефицит решимости".

По всей Португалии закипела мобилизационная и военно-учебная работа.
"Серранос", в абсолютном большинстве - простые крестьянские парни, поднимались от повседневного нелегкого труда, второпях прощались (многие - навсегда) и браво маршировали в казармы. От дьявольской канонады мировой войны, перемалывавшей где-то дивизию за дивизией, в тихую провинциальную Португалию долетали только неясные отголоски. Многим португальским военным предстоящее "путешествие во Францию" представлялось едва ли не развлечением...

К вопросу о снаряге. Надо отдать должное британцам: они честно обеспечили нового союзника адекватным своему времени снаряжением и вооружением. Португальские пехотинцы отправились в траншеи Западного фронта вооруженные британскими винтовками "Ли-Энфилд", в британской "полевой сбруе" поверх собственного серо-голубого обмундирования и в знаменитых стальных шлемах, известных как "тазиках для бритья":

В 1916 г. Португалия начала производить и собственные каски довольно необычной формы - с ребристым корпусом:

В полевых лагерях "серранос" осваивали такие новинки, как ручные пулеметы "Льюис", о которых бедная армия Португалии раньше могла только мечтать:

Кстати, первые же бои показали, что пулеметчики из португальцев превосходные!

Согласно подписанной 3 января 1917 г. португальско-британской конвенции, Португальский корпус поступал в оперативное подчинение Британских экспедиционных сил. Забегая вперед отметим, что он был включен в состав Первой британской армии.
7 января 1917 г., по просьбе французского правительства, учетшего насущные нужды прожорливого Западного фронта, дополнительно к Португальскому экспедиционному корпусу для отправки на войну в Португалии был сформирован также Отдельный корпус тяжелой артиллерии (Corpo de Artilharia Pesada Independente), штатным составом 25 батарей.
В феврале 1917 г. первые контингенты португальских войск стали прибывать морем во французский порт Брест.

Наскоро сходив в положенное на берегу увольнение и попробовав французского вина и доступных ласк портовых французских красоток, "серранос" грузились в поезда, уносившие их в прифронтовые базовые лагеря.

Путь к фронту завершался пешим маршем непосредственно на позиции, во время которого наивным парням с Пиренеев наконец начинало открываться подлинное омерзительное лицо мировой войны...
Первые португальские солдаты черпнули зловонной окопной грязи переднего края своими ботинками 4 апреля 1917 г., и тогда же первый из них был сражен пулей германского снайпера. Рядовой Антонио Гонсалвеш Курадо (кстати, не крестьянин, а студент-доброволец) стал первым португальцем, убитым на Западном фронте. История еще со времен Троянской войны часто сохраняет имена павших первыми, чтобы забыть о тысячах последовавших за ними во тьму...
К 30 мая на позициях была развернута первая португальская бригада, к 10 июля - Первая дивизия корпуса, начали прибывать части Второй дивизии.

Поначалу прибытие на фронт "смешной армии" вызвало у противостоявших португальцам германских войск типично тевтонское высокомерное презрение. Однако все попытки наскоком сбить португальцев с позиций в июне-июле стабильно заканчивались тем, что "гансы" крепко получали от "серранос" по зубам, а затем еще под зад: португальцы успешно отбивали все немецкие атаки и пылко контратаковали отступающего неприятеля.
Испробовав португальские войска в бою, германцы стали подходить к своему новому противнику серьезнее, и в августе-сентябре 1917 г. были предприняты несколько атак "в строгих правилах искусства" - с сильной артподготовкой и идущими на острие удара батальонами Stosstruppen (специальных штурмовых частей). После ожесточенных боев португальцы отразили их все, и в газетах далекого Лиссабона с восторгом заговорили о первых героях войны - молодых лейтенантах, поднявших роту в решающую контратаку, захвативших пленных, сразивших в рукопашной схватке в траншее немецкого командира штурмовой группы... Надо сказать, что честолюбивые отважные юные офицеры в этот период сумели стать героями и для своих солдат, вплоть до того, что первую линию обороны на португальском окопном жаргоне стали именовать "позицией младших лейтенантов".

Осенью 1917 г. численность португальских войск во Франции достигла почти 60 тыс. чел. В составе Португальского корпуса действовали две полноценные пехотные дивизии, каждая по три бригады (в бригаде - четыре пех. батальона и 75-мм мортирная/минометная батарея) плюс части дивизионного подчинения (одинаковые в обеих дивизиях) - три артдивизиона, три пулеметных батальона, три 152-мм мортирных батареи, три инженерно-саперные роты, тяжелая мортирная батарея, кавэскадрон, телеграфная рота и автомобильный батальон. В корпусном подчинении находились батальон мотоциклистов, инженерный батальон и службы тыла, а португальский железнодорожный батальон и артиллерийское соединение из десяти тяжелых гаубичных батарей перешли в распоряжение британского командования.
5 ноября командовании Португальского корпуса доложило о полном принятии ответственности за "Португальский сектор" фронта - 18-километровую (на 6 км. больше, чем планировалось) полосу передовой и три эшелона обороны.

Однако главные испытания для Португальского корпуса были еще впереди.
Французская зима кажется мягкой и малоснежной только из окна уютного номера в отеле. А в промерзших траншеях и сырых блиндажах несчастные "серранос" тряслись от холода в своих "демисезонных" шинельках и фуражках. Им, выросшим в теплой приморской стране, довелось испытать все тяготы окопной жизни на Западном фронте. К весне 1918 г. потери в личном составе Португальского корпуса достигли 18% - подавляющее большинство из них от простудных заболеваний и даже обморожений. Как выяснилось, многие португальские солдаты просто не владели элементарными навыками профилактики переохлаждение в полевых условиях.
Как результат, начал катастрофически быстро падать боевой дух "серранос", у которых и до этого-то было туго с мотивацией: разве что показать, что они солдаты не хуже других... Были зафиксированы многочисленные случаи неповиновения приказам, когда солдаты не желали выходить из блиндажей на дежурство, и даже целые подразделения отказывались возвращаться с кратковременного отдыха под крышей на передовую.
Португальские офицеры, сами жестоко страдавшие от холода, проявляли в таких случаях удивительное терпение, прибегая к дисциплинарным взысканиям лишь в крайних случаях и даже "покрывая" своих подчиненных перед британцами. В принципе, это феномен характерный для многих армий малых стран, где "соседские" отношения между офицерами и солдатами, даже несмотря на сословные и классовые различия, нередко дублируют служебные...
Впрочем, несмотря на свое тяжелое положение, португальцы сумели удержать занимаемые позиции, отразить мартовское немецкое наступление (при этом 4-й батальон вернул свои утраченные траншеи штыковой контратакой) и провести несколько успешных диверсий против обороны противника.
С наступлением весны усталость в португальских частях стала сказываться еще сильнее, тем более, в отличие от французов и британцев, невезучим "серранос" было нечего рассчитывать на отпуск с позиций. Замена или пополнение из Португалии не прибывали, хотя там в готовности стояла Третья пехотная дивизия. С вступлением в войну США британские корабли были заняты перевозкой американских войск, и о "каких-то там чесночных португальцах" попросту забыли.
Кульминацией недовольства "серранос" стал мятеж в имевшем до сих пор отличную боевую репутацию 4-м батальоне.
После этого командование было вынуждено снять с позиций Первую португальскую дивизию и отвести ее в тыл на отдых. Вторая дивизия, которая еще через силу держалась, была влита в состав Одиннадцатого британского корпуса. Командир корпуса генерал Ричард Хакинг (Richard Haking), толковый командующий, немедленно лично проинспектировал приданные ему иностранные войска и пришел к обидному для португальцев, но объективному выводу: "Эти оборванцы никуда не годятся! Их надо менять. (These beggars are no good! To be replaced.)"

Отвод Второй португальской дивизии в тыл был запланирован на 9 апреля. Но ему так и не суждено было состояться. 9 апреля 1918 г. началось мощное германское наступление, вошедшее в историю Первой мировой войны как битва на Лисе.
С рассветом до 1 700 стволов германской артиллерии принялись изрыгать огонь и смерть на позиции британского Одиннадцатого корпуса. Два часа тяжелые снаряды перепахивали оборону португальцев, которые могли огрызаться огнем только 88 орудий. А затем на прорыв двинулись восемь германских дивизий... Справедливости ради надо заметить, что только четыре из них были полноценными пехотными, три - резервными и одна - "эрзац" (к последнему году войны завелись в армии кайзера и такие!). Но с деморализованных войной и оглушенных канонадой "серранос", которых наступавшие превосходили по численности в пять раз, хватило и этого.
Кое где немецкие штурмовые батальоны легко преодолели оборону, в других местах португальские части оказали отчаянное сопротивление... Португальские батареи мужественно продолжали вести огонь до тех пор, пока германская пехота не ворвалась на их позиции... Командир 5-й португальской бригады полковник Мануэль Мартинш (Manuel Martins) погиб с винтовкой в руках, защищая свой КП...
Общей картины боя это не изменило: за четыре часа сражения Вторая португальская дивизия перестала существовать как боевая сила.
Ее остатки в полном беспорядке отступили за фронт британских частей.
Потери составили 327 офицеров и 7 028 нижних чинов, то есть 35% от ее состава.  Показательно, что из этой печальной статистики убиты были всего около 400 чел, а в плену оказались более 6 тыс. португальских бойцов. То есть фактически имела место массовая сдача в плен совершенно утративших волю к борьба "серранос", чего с ними ранее не случалось.
Германская пропаганда с удовольствием ухватилась за выигрышную тему, тиражируя фотографии подавленных и измотанных португальских пленных:

При этом прорыв тех же самых восьми германских дивизий вскоре успешно "захлопнули" всего две британские. Расклад по-любому неутешительный для уязвимой пиренейской гордости португальцев ...
Хотя обвинять в этом простых "серранос", доведенных войной до крайней степени усталости и отчаяния, никак не приходится.
Как всегда бывает в таких случаях, официальная Португалия на фоне поражения нашла отдушину в прославлении индивидуального героизма.
Вот, например, простой крестьянский парень Анибал Аугушту Мильяиш (Aníbal Augusto Milhais), кадровый солдат 1915 г. призыва, пулеметчик.

Со своим верным "Льюисом" Анибал прикрывал отход роты так умело, что германским "штурмтруперам" (а это были смелые и тертые ребята, испытанные бойцы) показалось, что они имеют дело с целым взводом.
Сумев уйти от преследования, легко раненный, он три дня скитался по нейтральной полосе, утоляя жажду водой из луж и периодически вступая в бой с германскими патрулями.
На третий день немецкий отряд загнал совсем уже обессиленного Анибала в болото, где, кроме него, барахтался оторвавшийся от своего разведывательного дозора офицер шотландского полка. Вдвоем они сумели выбраться из топи и выйти к своим, где шотландец с гордостью представил командованию португальского "солдата, который стоит тысячи".
Под этим несколько хвастливым прозвищем скромный пулеметчик и вошел в военную историю Португалии... строевым шагом!

Однако для высших военных чинов Португалии, в отличие от газетчиков и общественности, поражение Второй дивизии было бесспорным и бесспорно унизительным.
Последовал неизбежный поиск виноватых, приведший к смене командующего остатками Португальского корпуса. Команду над ним (не в лучшем состоянии) принял опытный генерал Томаш Антониу Гарсиа Розаду (Tomás António Garcia Rosado), который вступил в должность 25 августа 1918 г.

Следующие несколько месяцев войны стали для "серранос" странной смесью долгожданного отдыха и позора. Британское командование отвело их в тыл, где применяло как "негодные для фронта части" для инженерно-строительных работ и охраны коммуникаций.
Первая дивизия в прежнем составе еще успела в июне 1918 г. совершить краткий "выезд" на фронт в качестве временной подмены при смене одной из британских дивизий другой.
В сентябре генерал Розаду энергично взялся за переформирование Португальского корпуса с целью вернуть ему боеспособность. Из наиболее проверенных частей он планировал создать три пехотные бригады по три батальона каждая.
В октябре 1918 г. первые четыре батальона были готовы. Им довелось принять участие в завершающей стадии решающего "Стодневного наступления" войск Антанты, принудившего Германию к капитуляции.
В последний раз в Первой мировой войне "серранос" дрались  11 ноября 1918 г. в Бельгии, атакуя отступающие германские части при переправе через реку Шельда.
А потом наступил мир.

В Первой мировой войне Португалия потеряла 8 145 человек убитыми, 13 751 ранеными и 12 318 пленными или пропавшими без вести. Из этого числа на долю Португальского экспедиционного корпуса на Западном фронте приходится 2 160 погибших, 5 224 раненых и 6 678 пленных, остальные стали жертвами боевых действий в колониях и на море.
Во Франции в память об отважных и многострадальных "серранос", сражавшихся там на чужой войне, остались скромные солдатские каменные кресты на нескольких военных кладбищах и скупые строки признательности на граните военных мемориалов.
_____________________________________________________________________________Михаил Кожемякин.

Грязь, дождь, вода, земля, гофрированное железо, колючая проволока, тучи и шум. Мы здесь, в этом месте, в этой траншее, в нашем святилище, в нашем аду. Этот мир был грязью, дождем и спорадическими пулеметными и артиллерийскими обстрелами. Мы на передовой целыми днями, постоянно ели, спали, стояли, ворчали и избавлялись от вшей. Поле битвы было пустым, безлюдным. Все укрылись в своих лабиринтах оборонительных позиций, пытаясь остаться незамеченными, пытаясь остаться в живых.

Пошел снег: дождь сменился снежинками, падающими равномерно, затем быстро, плавно, а затем стремительно падающими с неба хлопьями, перерастая в все усиливающуюся метель. Далекие выстрелы орудий стихли, когда их расчеты укрылись в блиндажах и под брезентом. Ветер завыл, когда я поднял воротник шинели, защищая им горло. Когда я дышал, мой выдох превращался в облако пара, пока я стоял там. Остальные солдаты направились под землю, чтобы укрыться от метели; все, кто не был на дежурстве, быстро исчезли.

Метели, подобные этим, были естественным способом нарушить монотонность траншейной жизни. Хлопья снега мягко стучали о мой стальной шлем, а винтовка, как всегда, была у меня на правом плече. Было трудно что–то разглядеть, так как снег падал все сильнее. Я постоянно моргал, двигаясь вперед к стрелковой ступеньке траншеи. У меня возникло внезапное желание взобраться наверх и посмотреть на нейтральную полосу, хотя я знал, что не должен этого делать. Были строгие правила: не выглядывать из–за бруствера в дневное время, если не хочешь получить пулю между глаз. Но каким–то образом снежная буря все изменила. Она накрыла меня потоками снега, превратив все в белое. Я поднялся на стрелковую ступеньку, которая позволила мне видеть линию вражеских траншей.

Когда я выглянул наружу, снег начал покрывать пустынное промежуточное пространство воронок от снарядов четким, хрустящим белым слоем. Грязь и поваленные деревья покрылись инеем. Мертвая лошадь, пролежавшая месяцами на ничейной земле, вскоре была покрыта, освященная безжалостным снегопадом. Хлопья цеплялись за колючую проволоку и прижимались к днищу разбитого фургона, скрывая разрушения, нанесенные годами. Я почувствовал, что снова могу дышать. Воздух стал свежим и чистым, скрывая миазматическую вонь смерти и промышленной войны.

Технологическая мощь империй разрушила эту землю, уничтожила людей и свела их с ума. Но даже эти шрамы можно было бы прикрыть и залечить, потому что человек в окопе напротив мало чем отличается от меня. Это было похоже на борьбу с нашими соседями, друзьями, братьями. Начальству это нравилось; это позволяло оставлять нас разделенными, занятыми, злыми друг на друга вместо того, чтобы злиться на них. Они были в безопасности в своих синагогах, цитаделях «прогресса» и башнях из слоновой кости.

Я связан с этим местом, с этой землей зимой, весной, летом и осенью. Они не связаны. Это коммерческая элита, мафия, зацикленная исключительно на прибылях и убытках, оторванная от людей, которыми они хотят управлять. Большинство из них даже не родились в стране, которую я называю домом, и большинство из них не похожи на меня и не говорят на языке моего народа. Их предки не возделывали эту землю, не сажали урожай, не изнуряли себя тяжелым трудом, не любили пылко своих жен и не защищали свою страну своей кровью. Пришло время заменить их, прежде чем они заменят нас.

Эти мысли проносились у меня в голове, пока я смотрел вверх и на белое поле свежевыпавшего снега. Я сразу понял, что мои так называемые враги не в окопах напротив меня, а правят нами как тираны издалека. Я знал, что они относились к нам с презрением, независимо от того, какие заранее подготовленные благочестивые слова они произносили. Наши предки изменили землю, на которой они жили, и они, в свою очередь, сами изменились под ее влиянием.

Солдат напротив встал, безоружный, и пошел к нашим позициям. Недолго думая, я шагнул вперед и перелез через бруствер. Я оставил свою винтовку. Я пошел вперед. Буря утихла, тучи разошлись, и выглянуло солнце. Среди тающего снега и липкой грязи появились оттенки зелени; небо постепенно синело. Я встретил его на полпути. Он улыбнулся, и я пожал ему руку.

 Автор Гуннар Альфредссон.

Итак, последние дни года и первый мой пост. На пикабу сижу года три, только два из которых зарегистрированный. Ну, с тех пор, как вк стало даже открывать противно. Планирую использовать просто как околоанонимный блог, выкладывать то, чем я занимаюсь, а выкладывать есть что.

Собственно, первый свой пост я хочу посвятить проекту, над которым планирую проработать январь (если позволит переезд в новую квартиру) и февраль.

В стране своего нынешнего проживания (не Россия) я активно участвую в жизни русскоязычного (и реже англоязычного) ролевого и варгеймерского комьюнити. И сейчас я занялся продвижением одного западного варгейма-долгостроя под названием Trench Crusade. Меня он конечно же зацепил стилистикой. Механика игры не слишком сложная и будет легко понятна игравшим в Mordheim, Frostgrave или Necromunda (ну их инди-клон). Но вот стилистика... С неё пожалуй и начнём.

Синопсис: Trench Crusade это варгейм в сеттинге альтернативной истории, где во времена первого крестового похода крестоносцы сотворили такую хтонь, что открыли в Иерусалиме врата в Ад, откуда попёрло всякое. События игры разворачиваются спустя сотни лет, в 1900-х, когда последние государства людей, заставляющие своей жестокостью и брутальностью прикурить Империум, отражают бесконечные вторжения адских сил в траншеях первой мировой.

За неповторимую стилистику бесконечного крестового похода нам стоит благодарить Майка Франчину - легендарного художника из США, благодаря работам которого мы имеем узнаваемый стиль нескольких частей Diablo и Torchlight 2. Я где-то читал, что он также работал с проектами по вселенной Warhammer и с MTG, но тут уже лично не видел.

В любом случае, я планирую ближе познакомить всех желающих с вайбами тренча, когда приеду из отпуска и начну красить миниатюры, stl-файлы которых уже лежат у меня благодаря участию в кикстартере.
Также, прилагаю ссыль на официальный сайт варгейма, где можно бесплатно скачать все актуальные правила: https://www.trenchcrusade.com/

И на их кикстартер, хоть он уже и закрыт. Ну вдруг кому-то надо:
https://www.kickstarter.com/projects/1405364378/trench-crusa...