Много-много лет назад жил на самом юге Японии, на острове Окинава, один правитель. Была у него дочь-красавица. А у главного министра того правителя был сын. Звали его Мой. Вот и решили родители поженить своих детей, когда те подрастут.

Настала пора сватов посылать, а Мой и говорит:

- Не могу я жениться на девушке, которую никогда в глаза не видел. Может, она лицом нехороша, может, врут люди про ее красоту.

Стали Моя отговаривать.

- Не положено, - говорят, - просто так на девушку смотреть. Повод какой-нибудь найти надо.

- Ладно, - согласился Мой, - найду я повод, чтоб на невесту свою посмотреть.

Купил он курицу и в замок отправился. Вошел во двор, выпустил курицу да как закричит:

- Держите! Держите! Это моя курица!

Выбежали из замка придворные и вельможи, а с ними и дочь правителя.

- Что случилось? Кто кричал? - спрашивают.

Обрадовался Мой:

- Видел! Видел! Свою невесту видел!

Еще больше удивились придворные, бросились правителю докладывать:

- Приходил сын главного министра, приносил курицу. Пустил ее по двору бегать, а сам кричать стал, что дочь вашу увидел.

Опешил правитель:

- Не знал я, что у моего главного министра сын дурачок. Вот беда-то, обещал ведь я за него свою дочь-красавицу отдать. Надо бы разорвать договор.

Послал он важного вельможу в дом главного министра. Сел вельможа в паланкин и в путь отправился.

Только к дому министра подъехал, чувствует, застрял паланкин - ни вперед, ни назад. Выглянул вельможа, видит - сидит на большом дереве Мой, в руках удочку держит, а крючком зацепил паланкин.

Рассердился вельможа:

- Эй, негодный, отпусти сейчас же мой паланкин. У меня к твоему отцу важное дело. Некогда мне с тобой разговаривать!

Засмеялся Мой и говорит:

- Паланкин, раз на крючок попавшийся, просто так не отцепится, давший обещание дочь замуж отдать, просто договор не разрывает. Так правителю и передай.

Испугался вельможа и скорее в замок вернулся. Узнал правитель о том, что Мой ответил, задумался: «Может, и не так глуп этот Мой. Ладно, отдам за него свою дочь».

В другой раз случилась с Моем такая история.

Позвал его как-то раз поутру отец и говорит:

- Уезжаю я по делам до вечера. Нечего тебе без толку по улицам шататься. Займись-ка ты хозяйством. Отправляйся в сад и оторви со стеблей хризантем нижние листья, те, что пожухли. Хочу я, чтоб сад мой в порядке содержался.

Уехал отец, а Мой в сад направился листья обрывать. Вернулся отец вечером, смотрит - остались у хризантем одни цветы на стебельках, ни одного листочка не видно, совсем стебли голые.

Рассердился отец, позвал Моя и спрашивает:

- Что же ты, противный мальчишка, наделал? Зачем все листья со стеблей сорвал? Я же приказал тебе только нижние убрать!

Почесал Мой затылок и говорит:

- Не гневайся, батюшка, не со зла я это сделал. Пришел я в сад и, как ты велел, нижние листья со стебельков оборвал. Потом вижу - опять у хризантем нижние листья есть. Я и их оборвал. Гляжу - опять нижние листья остались. Я и их тоже оборвал. А потом посмотрел, а стебли уж и голые вовсе, одни цветочки и торчат.

Вздохнул отец. Что ответишь?

А однажды Мой вот что придумал. Лежал у него в саду большой камень-валун. Да такой огромный, что никому не под силу было его с места сдвинуть. Очень этот валун Мою мешал. Как ни пойдет по саду, обязательно об него споткнется.

Вот как-то раз выбежал Мой из дома да как закричит:

- Пожар! Пожар! Спасите! Помогите! Горим!

Услышали соседи и скорее к дому Моя побежали, кто с ведром, а кто и с двумя. Прибежали, видят - нет никакого пожара, а сам Мой на крылечке сидит - трубку потягивает.

Удивились соседи.

- Это ты про пожар кричал? - спрашиваю!. - Где же твой пожар?

А Мой им как ни в чем не бывало и отвечает:

- Упал у меня из трубки пепел. Вот я и подумал, что пожар случиться может. Испугался очень, потому и закричал. А потом ногой пепел придавил, пожара и не получилось.

Пожали соседи плечами, расходиться было решили, а Мой и говорит:

- Раз уж вы, уважаемые соседи, все равно здесь собрались, пособите мне тогда в другом деле. Лежит у меня в саду камень-валун, никто его с места сдвинуть не может. А для всех вместе это и не работа, а пара пустяков.

Ничего не оставалось соседям, как камень-валун из сада оттащить.

Была мать Моя очень набожная женщина: все свободное время в храме проводила. Не нравилось Мою, что никогда мать дома застать нельзя, вот и решил он ее от храма отвадить.

Собралась как-то раз мать в храм, подошел к ней Мой, руки в молитве сложил и тихонько позвал:

- Матушка, а матушка!

- Что тебе надо? - спросила мать.

А Мой опять ее зовет:

- Матушка, а матушка!

- Ну что, что? - рассердилась мать. - Говори скорее, некогда мне.

А Мой опять за свое:

- Матушка, а матушка!

Совсем мать терпение потеряла.

- Надоел ты мне! - говорит. - Сколько можно одно и то же повторять!?

- Неужели тебе это не нравится? - удивился Мой.

- Конечно, не нравится, - ответила мать. - Кому же понравится, когда кто-то сто раз одно и то же канючит.

- Тогда подумай, - засмеялся Мой, - может ли божеству нравиться, что ты каждый день в храм приходишь и все просишь его, и просишь об одном и том же? Разве божество не сердится?

Ничего не ответила мать Мою, но стала с тех пор в храм только по праздникам ходить.

Надо сказать, что в те времена был правитель Окинавы в подчинении у правителя страны Сацума. Очень любили сацумские вельможи разные задачи придумывать да над вельможами с Окинавы подшучивать.

Вот как-то раз прислали из страны Сацума большое бревно: догадайтесь, мол, где у дерева корни были, а где верхушка.

Собрал правитель Окинавы своих подданных, стали они совет держать. И так прикинут, и эдак, а ничего решить не могут. А в это время как раз Мой в замке оказался. Думал он, думал, как задачу решить, и, наконец, придумал:

- Бросьте бревно в пруд, - говорит.

Не могут вельможи в толк взять, зачем бревно в пруд бросать, но перечить не стали. Отнесли бревно к пруду и в воду опустили.

- Смотрите, смотрите, - закричал Мой, - один конец больше в воду ушел, значит, он ближе к корням был.

Удивились вельможи находчивости Моя. Послали ответ в страну Сацума.

Не понравилось сацумскому правителю, что с его задачей так легко справились. Решил он новую придумать - потруднее.

На следующий день явились вельможи из Сацума к правителю Окинавы и говорят:

- Прислал тебе наш господин редкий подарок - петушиное яйцо. Прими его в знак большого уважения.

Сказали так и удалились. Задумались вельможи, что бы это значило, откуда в Сацума петушиные яйца появились? Поручил правитель главному министру, отцу Моя, ответ придумать. Думал, думал главный министр, да так ничего и не придумал. Тут Мой ему и говорит:

- Позволь мне, батюшка, вместо тебя к сацумским вельможам отправиться. Уж я придумаю, что им ответить.

Явился Мой в замок и спрашивает:

- Где гости из страны Сацума почивать изволят? Ведите меня к ним!

Вошел он в их покои.

- Пришел я вместо отца беседы с вами вести, - говорит.

- А где же твой отец? Почему сам не явился? - рассердились вельможи.

Склонил Мой голову в смиренном поклоне, вздохнул и отвечает:

- Плох мой батюшка нынче, очень плох. Начались у него роды. Ох, тяжелые у него родовые муки, ох, тяжелы!

- Что за чушь ты несешь? - опешили вельможи. - Разве могут у мужчины начаться роды? Разве знает мужчина, что такое родовые муки?

Улыбнулся Мой:

- В каждой стороне свои причуды. Раз в стране Сацума петухи яйца несут, почему бы на Окинаве мужчинам детей не рожать?

Засверкали у вельмож глаза гневом, а ответить-то - нечего!

Пуще прежнего рассердился правитель страны Сацума. «Ну, погодите у меня, думает, - я вам такую загадку загадаю, век не отгадаете!»

Послал он вельмож на Окинаву с новым поручением: хочу, мол, чтоб гора Унно, что на Окинаве высится, ко мне в замок доставлена была.

Растерялся правитель Окинавы.

- В своем уме правитель страны Сацума? - спрашивает. - Где ж это видано, чтобы горы с места на место таскали?

Ну, делать нечего - надо выход искать да задачу решать. Опять собрал правитель своих подданных. Ломают вельможи голову, да все без толку.

- Надо бы сына моего, Моя, позвать, - сказал, наконец, главный министр. - Два раза он нас от позора спасал, может, и теперь что-нибудь придумает.

Позвали Моя в замок, просить стали:

- Помоги нам, почтенный Мой, эту задачу решить.

- Нет ничего проще, - усмехнулся Мой. - Раз хочет правитель Сацума иметь именно эту каменную глыбу, пусть он ее и получит.

Позвал Мой сто каменотесов. Стали они камни с горы Унно отбивать, на лодки грузить да в страну Сацума отправлять. Привезут и у замка правителя сбросят. Скоро у того весь двор камнями усыпали.

Понял тут правитель Сацума, что опять он в дураках остался. Приказал больше камней не привозить, не нужна ему, мол, больше гора Унно, дескать, насмотрелся он уже на ее красоту.

С тех самых пор перестали из страны Сацума разные задачи присылать. А Моя окружили почетом и уважением. Женился он вскоре на дочке правителя, а после смерти отца стал главным министром.

«Поле заколдованных хризантем. Японские народные сказки», Нисон Александрович Ходза (перевод: Анастасия Рюриковна Садокова, Наталия Исаевна Фельдман), 1994г