Как устроен динозавр, Титаник и пчелиный бизнес
How It Works - Book of Amazing Cutaways – 5th Edition 2023
English | 132 pages | PDF | 97 MB
Смотреть и скачать издание полностью можно здесь:
How It Works - Book of Amazing Cutaways – 5th Edition 2023
English | 132 pages | PDF | 97 MB
Смотреть и скачать издание полностью можно здесь:
Всё началось с высадки аргентинских войск на Islas Malvinas 2 апреля 1978 года. Так аргентинская хунта решила ответить на захват территории Британией в далёком 1833 году. Политикой и армией страны управляли одни и те же люди. И, как и в Пакистане десятилетием раньше, недостаток конкуренции способствовал утрате профессионализма в руководстве. Координация между армией, авиацией и флотом была минимальной. Соединённое Королевство управляется по демократической модели, при которой военные работают под контролем гражданского правительства. Но и там дела шли не совсем гладко. Проблемы были вызваны необходимостью согласования военных операций и дипломатической деятельности.
Англичан застали врасплох. Первому морскому лорду Генри Личу было ясно: Фолкленды нужно вернуть силовым путём. Маргарет Тэтчер в военных делах не разбиралась, но она спросила его откровенно, если ли шанс, и вообще почему нужно заниматься этим рискованным делом. Ответ адмирала был прост: в противном случае с Британией через пару месяцев мало кто вообще будет считаться. Был организован небольшой военный кабинет, куда вошли важнейшие министры и политические фигуры. Несмотря на поддержку коллег, Тэтчер приходилось часто полагаться на одну себя. Даже ближайший союзник Рональд Рейган продемонстрировал ненадёжность, выступив за дипломатичекое решение.
Политики быстро выработали правила ведения боя (ROE) для военных. Тэтчер по праву полагалась на компетенцию начальника штаба обороны Теренса Левина. Благодаря ему, взаимодействие военных и политиков шло, как по маслу. Премьер-министр формировала политическую стратегию, Левин и комфлота Джон Филдхаус – военную. Филдхаусу были подчинены командир соединения Джон Вудвард, которому подчинялись, среди прочих, командир десантно-штурмовой группы Майкл Клэпп и командир 3-й бригады Джулиан Томпсон. Между этими двумя возникли серьёзные трения, так что им приходилось говорить с Вудвартом по отдельности.
12 апреля Великобритания установила блокаду Фолклендских островов и объявила 200-мильную запретную зону. Эскадра вышла в плавание. Филдхаус собирался изменить ROE с тем, чтобы иметь возможность бить по аргентинским кораблям и за пределами зоны, но это исключение сделали лишь для авианосца «25 мая».
Структура аргентинского командования была громоздкой. Внутри военного комитета под руководством диктатора Леопольдо Галтьери были разногласия между «голубями» и «ястребами». Система была выстроена для удобного сосуществования армии, авиации и флота и не имела единого командования и даже существенного взаимодействия между службами. Решение Великобритании отправить эскадру застигло врасплох теперь уже аргентинцев. Изначально на островах планировалось разместить гарнизон из 500 человек, но теперь его экстренно нарастили впятеро. На месте руководил бригадный генерал Марио Менендес. У него сразу появились проблемы со снабжением в свете британской блокады. Всю эту ораву нужно было обеспечивать, и это притом, что снабжение по морю было прервано из-за опасности атаки подлодками противника. А по воздуху много не переправишь.
К середине апреля аргентинцы собрали все боеспособные корабли в оперативную группу 79 под руководством адмирала Галтера Аллары. Он разделил группу на три части и 1 мая приказал отправиться к предполагаемому месту дислокации британской эскадры. Уже в тот же день самолёты с «25 мая» обнаружили британскую боевую группу к северу от островов. Вечером было принято решение внезапно атаковать, но оно не прошло мимо уха британской разведки, которая и доложила Вудварду. Ему удалось обнаружить группу с аргентинским авианосцем, а затем и группу крейсера «Генерал Бельграно». Стало ясно: его берут в клещи. Нужно было защищаться, для чего удобнее всего было потопить крейсер с подлодки, увязавшейся за ним. На это у него, однако, не было полномочий согласно ROE: крейсер – не авианосец, а шёл он далеко от границы 200-мильной зоны. Он запросил изменение ROE, и оно было получено.
Тем временем аргентинцы отменили атаку: не хватало ветра, чтобы позволить взлететь гружёным самолётам с борта авианосца, да к тому же они заметили, что их обнаружили. «Генерал Бельграно» сменил курс к рассвету 2 мая. К полудню Вудвард понял, что аргентинцы отвернули, но это уже не играло роли. Он ещё до изменения ROE отдал приказ атаковать «Генерал Бельграно», что было и сделано до четырёх вечера. Крейсер пошёл ко дну после торпедной атаки британской подлодки. 321 погибший.
Аргентинцы дали сдачи два дня спустя, тяжело повредив эсминец «Шеффилд» новейшей французской крылатой ракетой Exocet, выпущенной с борта одного из штурмовиков. В этот же день Аллара приказал увести корабли из зоны конфликта, сославшись на то, что британцы их обнаруживают из космоса. Переговоры о прекращении огня были прерваны. Королевский флот стал готовиться к высадке на Фолкленды, которая началась 25 мая в районе Сан-Карлоса – на дальнем конце острова. Аргентинское командование сделало ставку на авиацию, которая серьёзно осложнила десантирование. Британцы потеряли три корабля, ещё несколько оказались повреждены. И всё же им удалось высадиться, потому что аргентинские пилоты били в основном по кораблям эскорта, а не по транспортам.
Высадка изменила политический контекст. Международное сообщество (в том числе США) требовало начинать переговоры, а Тэтчер предсказуемо затягивала время. Нужно было торопиться. Если Филдхаус сперва собирался просто надавить на Аргентину демонстрацией военной мощи, то теперь задача силового захвата островов стояла в полный рост. После высадки оказалось, что на пути в Порт-Стэнли находится мало войск, и можно было подогнать спецназовцев SAS на вертолётах. Альтернативным вариантом было ударить по гарнизону в районе Дарвина и Гус-Грин, который прикрывал аэродром. Но тут аргентинцы потопили экзосетами контейнеровоз с тремя (из четырёх) Чинуками на борту. Это заставило англичан пересмотреть планы и выбрать Гус-Грин в качестве цели для атаки для восстановления стратегической инициативы. Против этого выступал Томпсон, но Лондон настоял, в конце концов. Томпсона было легко понять: трудно было ожидать сдачи сильного гарнизона при имеющихся ресурсах. Он приказал совершить рейд на Гус-Грин. Рейд оказался настолько удачным, что английским десантникам удалось уговорить превосходящий их гарнизон сдаться, создав впечатление у аргентинцев, что их окружает мощная сила.
Этот успех двинул вперёд всю кампанию. Прошла ещё пара недель, и деморализованные аргентинцы были готовы к сдаче. 14 июня было объявлено прекращение огня, Менендес сдался.
Аргентинская хунта наделала ошибок в ходе войны. Они не отремонтировали взлётно-посадочную полосу в Порт-Стэнли для приёма больших самолётов, не снабдили большой гарнизон достаточным количеством припасов и пассивно ждали британские войска вместо активного патрулирования. Всё это говорит о значительной утере профессионализма. Британские военные недооценили логистические проблемы при войне столь далеко от Туманного Альбиона. Были проблемы и со связью. Филдхаус оставил тактические решения в компетенции тех, кто на месте, это имело свои недостатки в плане координации их действий.
В целом это была тяжёлая битва, в которой каждый имел шанс победить. Аргентинцам не хватило эксосетов (всего на самолётах было пять штук), им не повезло с погодой, а подлодка, которая потопила «Генерала Бельграно» вообще могла не получить приказ из-за поломки оборудования. Случись быть потопленным одному из двух авианосцев, весь успех кампании оказался бы под вопросом, а корабельная ПВО оказалась дырявой. Тэтчер сказала автору, что главным уроком для неё было то, что всё требовало гораздо больше времени, чем по плану. В роли официального историка Фридман встречался с Клэппом, Томпсоном и Вудвардом, и они стали спорить между собой и жаловаться. Но, в конце концов, успокоились, придя к выводу, что всё-таки они победили.
Следует отдать должное автору, что в своей официальной роли он исчерпывающе описал кампанию и политические события, её сопровождавшие. Конечно, в своей «придворной» роли он кое-что приукрасил и кое о чём умолчал. Говоря о сдерживавшей роли США, он не упомянул, что при всём при этом Рейган оказал поддержку вторжению, обеспечив, например, спутниковую связь. Не зря аргентинцы до сих пор дуются на Штаты за эту поддержку. Также Фридман не указал, что британские корабли имели ядерные глубинные бомбы на борту, что долгие годы отрицалось министерством обороны. В конце концов, они признались в этом в 2003 году после расследования газеты Гардиан. По поводу наличия этих бомб на «Шеффилде» комментария не было, хоть и были уверения в том, что нахождение ядерных боеприпасов на борту потопленных кораблей «невозможно». Что ж, придётся верить и на слово.
В 2000 году Аргентина подала в суд на Великобританию за потопление «Генерала Бельграно» далеко за пределами 200-мильной зоны. Ей отказали. За истечением срока давности.
Трумэн и Кеннеди сдерживали своих военных. Никсон же старался просто возглавить процесс с видами на эскалацию. После ухода французов Вьетнам поделили на две части. В южной половине, которую поддерживали американцы, постоянно маячила угроза коммунистического восстания. Вашингтон благосклонно отнёсся к покушению на слабого диктатора, но после его устранения стало ещё больше анархии. К 1965 году у президента Джонсона не оставалось выбора (каково вам?), кроме как санкционировать эскалацию. Целью было не допустить попадания ещё одной страны в руки коммунистов. Вроде всё шло неплохо, но в 1968 году Север устроил Тетское наступление, военные цели которого достигнуты не были. Но были достигнуты цели политические: самодовольство американцев оказалось уязвлённым. Джонсон потерял пост, а бомбёжки прекратились. Автор указывает, что Вьетконг так и не смог восстановить влияние на юге, но не приводит главного политического последствия: американцам стало ясно, что они не смогут победить. Они стали покидать страну, перекладывая бремя конфликта на плечи местных: так называемая политика вьетнамизации. В марте 1972 года Север начал новое Пасхальное наступление, которое было полностью отбито. В результате Север вновь согласился на переговоры.
Увод большей части наземных войск из Вьетнама снизило давление на американское общество, но война была по-прежнему непопулярна. Решение Никсона распространить войну на Камбоджу в апреле 1970 года было встречено массовыми протестами. Американцы хотели, чтобы южане рано или поздно сами справились с войной, но коммунисты с Севера ставили снятие президента Юга необходимым условием продолжения переговоров. Штаты стали разыгрывать новую карту, пойдя на улучшение отношений с Китаем. Это было одной из задач советника по национальной безопасности Генри Киссинджера. Взаимное недоверие во властных структурах привело к концентрации власти в руках национального совета по безопасности. Своевольный министр обороны Мелвин Лэйрд вызывал подозрения у Киссинджера, и тот пытался взаимодействовать на Пентагон через адмирала Мурера. Военной помощью Южному Вьетнаму руководил генерал Крейтон Адамс, тот самый, в честь которого позже назвали танк. К тому времени Адамс порядком «износился» и был склонен приукрашивать свои отчёты наверх, дабы его не трогали. Над ним стоял адмирал Джон Маккейн, сын-тёзка которого тогда сидел во вьетнамском плену. Пройдут годы – и сынуля поборется за президентский пост с Обамой.
Политикой на месте заправлял президент Тхьеу. Его миллионная армия была хорошо обеспечена и изолирована от населения, но командование было фрагментировано. Офицерам не позволяли служить долго на одном месте, чтобы не давать им «избыточный» авторитет в войсках. Цепи команд были запутаны, часто случались конфликты. Последствиями были неудачи в осуществлении войсковых операций. Командиры, в частности Лам, явно не тянули. На Севере генсек Ле Зуан твёрдо держал компартию и всю страну в своих руках, имея ясную цель закончить войну победой.
Хоть американцы уже не бомбили Север, они видели непорядок в южных войсках и склонялись к возобновлению бомбёжек. Эта возможность предоставилась после того, как армия ДРВ пошла в наступление 30 марта 1972 года. Этот день пришёлся на Пасху, потому американцы назвали наступление Пасхальным.
Вследствие сворачивания присутствия американцев, количество доступных самолётов снизилось вдвое, но Никсон заблаговременно распорядился отправить назад пару авианосцев. Что отличало современную стратегию от прошлой – это удары по инфраструктуре Севера. Это оставляло южновьетнамские войска без должной поддержки. Советы американцев часто не принимались во внимание, боевой дух падал. Северяне успешно продвигались. Когда ситуация несколько стабилизировалась, генерал Лам решил совершить контрудар, который стал серьёзной стратегической ошибкой. Удалось отгрызть всего два километра. А потом Север снова пошёл вперёд, взяв Куангчи. Солдаты бежали под огнём, несмотря на приказ Лама держаться любой ценой. 2 мая к Тхьеу прилетел Абрамс и сделал ему приличный втык. Лама сменили на более способного Чонга. Он быстро навёл порядок, добавил резервов и организовал контрнаступление. Это контрнаступление было успешным, в том числе и по причине помощи с воздуха. Разрушительным бомбёжкам подверглись столица ДРВ Ханой и крупнейший порт Хайфон. Абрамс напоминал, что нужно помочь бомбами и на фронте, но Мурер сказал ему и Маккейну, что это даст хороший сигнал Советам, усердствовавшим на дипломатическом фронте. Никсон призывал никого не щадить и увеличить число вылетов до максимума. Он старался давить на психологию противника. Эскалация военных действий не сопровождалась эскалацией политики. Вашингтон не требовал от Ханоя капитуляции, а всего лишь уступок.
Это было первым случаем боевого применения высокоточного оружия. 10 мая был разрушен мост, который безуспешно бомбили пять лет назад. Эффективность вылетов серьёзно повысилась, что сэкономило американцам самолёты. Скоро у Ханоя появились серьёзные проблемы в логистике, и линия фронта неумолимо поползла обратно на север. После того, как сражение закончилось, коммунисты Севера признали, что переоценили свои возможности. К августу им стало ясно, что лучше бы договориться с американцами о полном выводе их войск, чтобы потом разобраться с южанами один на один. Они пошли на уступки, агрессивно подгоняемые ковровыми бомбёжками к заключению договора. 27 января 1973 года было подписано Парижское мирное соглашение. 29 марта последний американский солдат ушёл из Вьетнама. В принципе, об этом можно было договориться и в 1969 году.
Это была тактическая победа Юга, которая, однако, высветила недостатки авторитарного правления. В отличие от южан, северяне не влезали в принятие решений военных, хоть их замполиты и сидели в каждой военной части. Абрамс жаловался на «психоз» при котором южновьетнамские военные хотели, чтобы американцы поубивали всех их противников. С такой позицией войну не выиграешь. Падение режима в 1975 году было неизбежным следствием.
Никсон же в очередной раз продемонстрировал, каково оно – влиять на ход войны через голову военных, которые не желают разделять приоритетов начальства. Он по праву остерегался излишне позитивных докладов. Ему пришлось бороться со своеволием министра Лэйрда и упрямством Абрамса. Ему удалось добиться своей цели, однако антивоенная активность в самих Штатах привела к тому, что Сайгон в будущем не мог рассчитывать на на воздушную поддержку союзника. В 1975 году Север опять пошёл вперёд, Никсон к тому времени оставил свой пост после скандала, война была окончательно проиграна.
На этом примере мы видим очередное успешное применение излюбленной стратегии американцев «вбомбить в каменный век». Но успех этот был обманчив: несмотря на успехи, каменный век во Вьетнаме не начался. Максимум, чего удалось добиться американцам – это продлить агонию Юга на пару лет. Кто помог Северу, кроме соцстран? Помогли американские левые и американская же свобода. Не будь антивоенных демонстраций – бомбили бы себе дальше. А так – дорога на юг коммунистам Вьетнама была открыта.
Политический ландшафт в Пакистане, начиная с 1958 года, формируется преимущественно военными. С момента своего создания страна состояла из двух неравных частей: густонаселённый, но бедный Восточный Пакистан и влиятельный, экономически более развитый Западный со столицей на своей территории. Такая обделённость служила основанием для стремления Восточного Пакистана к автономии. На исходе правления генерала Айюб Хана разгорелась борьба между его потенциальными гражданскими преемниками Муджибуром Рахманом с Востока и Зульфикаром Бхутто с Запада. Страна оказалась на грани анархии, и к власти в марте 1969 года пришёл протеже старого президента генерал Яхья Хан, которого Айюб Хан сделал маршалом. Яхья Хан был на редкость упёртым типом и любил прибухнуть. Но был и твёрд на руку, объявив в стране военное положение. Он навёл в порядок.
До следующих выборов в конце 1970 года, конечно. Предполагалось, что правление военных – временная мера. В результате выборов выяснилось, что Запад проголосовал за Бхутто, а Восток – за Муджиба. Который и получил парламентское большинство. И который не собирался оставлять своих требований большей автономии для Востока. Для Яхья Хана это было сигналом неповиновения. Он отложил созыв парламента, на что ожидаемо последовали беспорядки на Востоке. 23 марта армия стала давить протесты железной рукой. Муджиб был арестован и объявлен «врагом Пакистана», его партия запрещена. Потребовалось два месяца, чтобы восстановить контроль на всём Востоке. Но сепаратизм задавить не удалось. Следствием этого стал военный мятеж в Восточном Пакистане, в результате которого армии в 45 тысяч штыков противостояли 75 миллионов враждебного и запуганного населения. Люди побежали в Индию, где к середине июля скопилось 6,9 миллионов беженцев.
Индира Ганди смотрела на развитие событий с озабоченностью. С одной стороны беженцы, с другой – ястребы, подбивающие воспользоваться хаосом в Пакистане, с третьей – опасения влияния коммунистов в Западной Бенгалии. Индия не смогла остаться нейтральной в споре у соседей и стала оказывать поддержку сепаратистам, создающим новое государство Бангладеш. Консульство в Калькутте оказалось в их руках. Индийцы помогли написать Декларацию Независимости и дали оружие разбухшей за время беспорядков армии сепаратистов Мукти-бахини. Началась партизанская война. Индия пока воздерживалась от мобилизации, но укрепила границу. Страна готовилась к войне. Генштабом и армией руководил способный генерал Сэм Манекшоу, который имел хорошие отношения с премьером и позволял автономию своим подчинённым.
Не так было в Пакистане, где вечно пьяный Яхья Хан не проявлял должного интереса к тому, как его подчинённые справляются на Востоке. Бремя задач висело на плечах местных командиров. Восточное командование было поручено генералу Амиру Ниязи. Забегая вперёд, скажу, что из него сделали впоследствии козла отпущения. Однако на самом деле он был обречён: не хватало ни людей, ни техники. Но поначалу он добился успеха, отодвинув сепаратистов и установив контроль над границей.
В свете возможной войны с Индией у Пакистана явно не хватало сил на Востоке, и этот недостаток неизбежно нужно было компенсировать активными действиями на Западе. Ситуацию осложнила политика США, которые как раз в этот момент решили наладить отношения с Китаем. На Китай надежды стало мало. К концу ноября Мукти-бахини уже снова контролировали большинство пограничных переходов и имели базы на территории страны. Яхья решил начать войну с Индией на Западе. Индира Ганди – на Востоке. Датой нападения она установила 4 декабря. Но 3 декабря в шесть вечера пакистанские самолёты стали бомбить индийские аэродромы. Они явно пытались повторить успех Израиля в Шестидневной войне. У них не получилось: слишком слабым оказался удар. Теперь Индии не требовалось оправдания для своего наступления.
Целью этого наступления было помочь армии сепаратистов и продвинуться до больших рек, захватив как можно больше земли для основания на ней нового государства. Продвижение Пакистана на Западе было купировано. У индийских вооружённых сил в плюсах было господство в воздухе на Востоке, а также успешные действия на море. Наступление шло в целом неплохо, хоть и не без проблем. Ниязи явно не хватало резервов, о которых он просил ещё до начала войны. О войне он вообще узнал по радио. Командование ему сказало держаться и надеяться, что скоро на помощь придёт Китай. На самом деле было ясно, что Восток обречён. Снабжение по воздуху и по морю было серьёзно осложнено. Из восьми запрошенных батальонов Ниязи получил лишь пять. Вдобавок, местное население не отличалось дружелюбием, мягко говоря.
Сдерживание продвижения в условиях превосходства противника требовало гибкого манёвра, но Ниязи требовал от своих подчинённых отходить лишь при потерях убитыми свыше 75%. То есть – держаться до конца. У них не получилось сдержать натиск. Губернатору Восточного Пакистана Абдулу Малику стало ясно, что нужно искать политическое решение под эгидой ООН. Он написал об этом Яхье Хану, который ответил, что надо держаться и что он отправил дипломатов в ООН. Видя, как продвигаются индийцы, встречая энтузиазм местного населения, он снова стал писать Яхье, на что тот предоставил ему свободу действий. Это был чрезвычайный отказ от ответственности, тем более, что у Исламабада было куда больше рычагов и средств для ведения политического диалога.
Малик стал писать в ООН, требуя прекращения огня, но Манекшоу не собирался останавливаться на полпути. 11 декабря индийские войска успешно форсировали Мегну, за которой открылась дорога на Дакку. Ниязи успокаивали по телефону, что скоро с севера поможет Китай, а с моря – Штаты. Но и те, и другие уже списали Восточный Пакистан со счетов. 14 декабря состоялось заседание Совбеза ООН, на котором была готова для обсуждение резолюция, поданная Польшей (союзница СССР, который поддерживал Индию). Но её отверг Бхутто, ставший к тому времени министром иностранных дел. Он просто встал и ушёл с заседания, объясняя, что не желает позорной сдачи части своей страны. Яхья оказался в безнадёжном положении. Он написал на Восток прекратить сопротивление. Ниязи пытался предотвратить позорную сдачу, но не нашёл понимания у Манекшоу, а также у своего начальства. 16 декабря ему пришлось подписать капитуляцию. На карте появилось новое государство Бангладеш.
Тяжела она, шапка Мономаха. Когда диктатор всё взваливает на себя, эта ноша может оказаться непосильной. Яхье Хану не хватило способностей политика и решительности военного, а его министр Бхутто поставил своё политическое будущее выше интересов страны. Стремление сохранить власть привело к пренебрежению внешними угрозами.
Военная стратегия нападения на Западе и обороны на Востоке была плохо продумана и ещё хуже исполнена. У Пакистана были все основания объявить вторжение Мукти-бахини агрессией, но они выстрелили себе в ногу, первыми начав бомбить Индию. Результатом излишней концентрации власти наверху стала фрагментация снизу. Конечно, с сепаратистами всегда трудно иметь дело, но ошибки высшего руководства сделали другие варианты, нежели полный развод, невозможными и привели к массовым жертвам и кровопролитию.
Арик Шарон был не тот человек, который исполнял приказы, с которыми был не согласен. В вопросах национальной безопасности компромиссов он не признавал и получил по праву прозвище «Бульдозер». Ещё в войне 1956 года против Египта он игнорировал приказы не двигаться через Средний Проход на Синай, что привело к попаданию патруля ЦАХАЛ в засаду и едва не стоило ему всей дальнейшей карьеры. В мае 1967 года генерал-майор Шарон командовал 38-м дивизионом Южного фронта. Ситуация тогда накалялась. 23 мая Насер перекрыл доступ судов в израильский порт на Красном море. 28 мая собрался кабинет министров Израиля, на котором встал вопрос о том, начать ли превентивные военные действия. Премьер-министр Эшколь собирался было согласиться на это, но позвонил президент США Джонсон, сообщив ему, что в этом случае союзники могут не поддержать Израиль. Эшколь заколебался. Военные давили, и громче всех кричал Шарон:
Сегодня мы своими руками избавились от сильнейшего нашего оружия – страха врага перед нами… Мы должны будем заплатить ещё большую цену в будущем за что-то, что мы в любом случае должны были сделать сегодня. На кону существование народа Израиля.
В разговоре с начальником генштаба Рабином Шарон вообще договорился до желательности военного переворота в стране. В конце концов, Эшколь поставил министром обороны Моше Даяна, который был главой генштаба в 1956 году. Это означало, что решение о войне принято, которая и началась 5 июня с бомбёжек египетских аэродромов.
Внезапное нападение обеспечило победу Израилю. С самого начала Шарон не захотел сидеть в обороне, как приказал ему командующий фронтом и попросил напрямую об этом Рабина. Рабин посоветовал ему либо исполнять приказ, либо сдать пост. И всё же ему дали наступательную задачу, с которой он блестяще справился, взяв за ночь перекрёсток, открывавший дорогу на Синай. В 1956 году Даян брал его три дня. Шарон разделил свои войска на несколько подразделений, каждое из которых получило свою задачу. Да, это было трудно, но план сработал. Ошибки противника привели к впечатляющей победе в войне. Египтяне оказались полностью не готовы к нападению и в деморализованном состоянии откатились до Суэца. Израиль потерял сорок человек и 19 танков, Египет – 2000 человек и 60 танков. В ответ на решение Иордании вступить в войну Израиль захватил территории на запад от реки Иордан, после чего были взяты Голанские высоты в Сирии. Карта Ближнего Востока оказалась перекроена за несколько дней. Конфликт с соседями не был закончен, но его условия оказались переписаны.
Шарон стал новым командующим Южным фронтом, но главой генштаба ему дать не стали в силу конфликтного характера. В конце концов, он уволился из армии, но в том же 1973 году началась очередная война, и 6 октября его призвали из резерва. И опять он командовал дивизионом под руководством на этот раз Шмулика Гонена. К своему новому командиру он относился в лучшем случае со снисхождением, и уже через пару дней не стал скрывать своего мнения, что тот явно не тянет. Кого он уважал – это министра Даяна. От него он позаимствовал культивацию своего героического образа с помощью прессы. В конце концов, он был не только генералом, но и политиком, сидевшим в мирное время в оппозиции правительству.
В ответ на форсирование египтянами Суэцкого канала Шарон предложил совершить по ним контрудар всеми силами, пока они не смогли укрепиться на своих позициях. Он был убеждён, начиная ещё с войны за независимость, что ни раненых, ни мёртвых сдавать врагу нельзя. Генштаб вроде бы согласился, но потом стал пересматривать планы. Гонен явно не тянул и пользовался невысоким авторитетом. К нему приставили Бар-Лева. Войскам было приказано обороняться, но Шарон стремился найти слабое место в позициях египтян. Гонен заметил, что танки Шарона идут к каналу и стал звонить, требуя объяснений. Трубку не поднимали. Тогда он прилетел на вертолёте, чтобы лично поговорить с Шароном. Тот согласился остановить продвижение. Но продолжил его сразу после того, как Гонен улетел назад. Ему на самом деле удалось найти дыру в позициях египетской армии, и он запросил инженерное оборудование для форсирования канала. План граничил с сумасшествием, о чём и доложили Даяну. С ним не было согласно ни командование, ни подчинённые. Но, с другой стороны, долго сидеть в обороне Израиль тоже не мог, а продвижение к Дамаску на Северном фронте было тяжёлым.
Судьбу кампании решило решение Садата двинуть дальше свои танки, для того, чтобы помочь Хафезу Асаду, отцу нынешнего президента. Разведка сработала хорошо, и это дало Израилю шанс на ответный удар. 14 октября египетские войска попали в заранее заготовленную ловушку, а брешь на фронте только расширилась. Половина из четырехсот египетских танков была потеряна, после чего план контрнаступления через канал был одобрен верховным командованием. Шарон бил копытами, но начальство тянуло с решениями. Переправу наводили наспех, но всё же навели. Отвлекающий удар по египетским войскам дорого обошёлся, но стратегическая цель была достигнута: канал был успешно форсирован, а враг не понял, что произошло. Танки Шарона уничтожили пять позиций египетской ПВО при расширении плацдарма. Без приказа, как водится. Командование, наоборот, приказало ему закрепляться и перестать форсировать канал. Бар-Лев видел задачу Шарона в прикрытии действий других групп на восточном берегу, но последний вёл свою собственную войну, не считаясь с интересами остальных. Однако ему везло, египетские войска оказались недостаточно последовательны и настойчивы. Шарон продолжал настаивать на необходимости продолжения расширения плацдарма. 21 октября Египет стал бить соединения ЦАХАЛ на западной стороне канала, и Гонен приказал Шарону вернуть войска на восточный берег для совершения контрудара. На что было отвечено: «Ни за что!»
Шарону помог Даян. Он смог убедить командование отказаться от идеи контрудара. На следующий день вступило в силу прекращение огня, хотя ещё три дня Израиль продолжал консолидировать свои войска на плацдарме. Это была военная победа, но политическая ничья с серьёзными издержками. Благоприятное завершение войны не успокоило Шарона, который всеми силами выставлял себя главным победителем, пытаясь расквитаться с прошлыми обидами. Он не щадил никого, кроме Даяна. Голда Меир критиковала его за скандальное поведение, граничащее с бунтом, а Даян отмалчивался.
После войны Шарон ударился в политику и добился успеха в рядах Ликуд. В 1981 году он получил вожделенный пост министра обороны страны. С Египтом двумя годами раньше было заключено мирное соглашение. Проблемы для безопасности были теперь на севере, на который время от времени нападали боевики Арафата из Организации освобождения Палестины (ООП). Было решено зачистить от них юг Ливана на глубину 40 километров: дальше их ракеты не добивали. Повод предоставило покушение на израильского посла в Лондоне 3 июня 1982 года. Бронированные колонны пошли с боями через ливанскую границу. В войну ввязались сирийские войска, размещённые на территории Ливана. Шарон сразу полез в драку с сирийцами, решив перерезать дорогу Дамаск-Бейрут, что было намного дальше сорока километров. Его поняли подчинённые, но не поняли другие члены кабинета министров, которых он призвал не бегать с линейкой.
9 июня была разгромлена сирийская ПВО в долине Бекаа. В этот день Сирия потеряла 29 самолётов, а Израиль – ни одного. 10 июня были достигнуты предместья Бейрута, но не без больших потерь. Разногласия начались не только с кабинетом министров, но и в рядах ЦАХАЛ. Жертвы среди гражданского населения вызывали озабоченность у США. Время шло, осада продолжалась. После бомбёжки 16 августа премьер-министр Бегин был вынужден оправдываться перед американцами за эту «очевидную» инициативу Шарона, у которого после этого забрали из подчинения ВВС. Начиная с 21 августа, из Бейрута началась эвакуация сирийских военных и бойцов ООП.
Шарон надеялся на своих союзников христиан-маронитов в руководстве Ливана, которые пошли бы на сделку с ООП. 23 августа премьер-министром страны был избран Башир Жмайель. Но он оказался убит сирийским агентом 14 сентября ещё до вступления в должность. В ответ Шарон занял Западный Бейрут, нарушив соглашение о прекращении огня и не проконсультировавшись с членами правительства. 18 сентября боевики Фаланги устроили зачистку в лагерях палестинских беженцев Сабре и Шатиле, которая оказалась, по факту, резнёй в отместку за убийство Жмайеля. Их отправил туда Шарон, который говорил министрам и своим подчинённым только то, что ему было удобно. Впоследствии Бегину удалось отвертеться перед Верховным судом Израиля, а Шарону – нет. Он уволился с поста министра обороны.
На протяжении всей своей карьеры Шарон, будучи безоговорочно уверенным в своей правоте, игнорировал мнения других. Это всё ещё работало, пока над ним имелся какой-то контроль, но окончилось катастрофой в 1982 году, когда этого контроля не стало. Неисполнение приказа – табу, но это табу он регулярно нарушал, считая себя ближе к реальной ситуации, хоть и отрицал это порой. Но порой он писал и такое:
Я думаю, что когда старшего по должности офицера нет на месте событий, можно игнорировать или изменить приказ.
Действие по месту и обстоятельствам стало частью военной культуры израильской армии. Однако делегирование ответственности вниз имеет свои недостатки: сверху видно дальше, а взаимодействовать с соседями своевольным командирам труднее. Эти недостатки могут быть компенсированы хорошей связью и доверием, но какое доверие может быть к офицеру, не исполняющему приказ? В интервью 1974 года Шарон обозначил свои приоритеты: сначала – благо страны, затем – обязательства перед подчинёнными, и только потом – верность командованию. Так демократии не воюют. Интересы страны и все обстоятельства могут быть должным образом поняты только на высшем уровне. Шарон оправдывал своё неподчинение приказам в 1973 году тем, что они были «плохие». Настоящей причиной было отсутствие доверия к нему со стороны командования, которое и пыталось контролировать его этими приказами. Это он считал несправедливым, пытаясь уклониться от исполнения, что ещё больше усугубляло недоверие.
Стоит упомянуть, что, захватив Западный Бейрут, израильская армия захватила и посольство СССР, устроив на его территории нужник под открытым небом. Было ли это инициативой Шарона – остаётся лишь догадываться. Советский Союз ограничился дипломатическим протестом, но в альтернативных предложениях, вроде нанесения атомного удара по самому Израилю, недостатка не было. Так неосмотрительные и самонадеянные действия военных могут поставить под угрозу существование всей страны.
Название: Терра детектива
Авторы: Юрий Безелянский, Виктор Черняк
Издательство: Детективленд
Жанры: Криминалистика, Исторические приключения, Литературоведение
Год издания: 1990
Формат: PDF. Отсканированные страницы. 432 стр.
Универсальное развлекательное издание, подобное знаменитой книге Гиннесса, однако построенное по принципу календаря. Что произошло второго января? Кого убили пятнадцатого марта? Где случилось ограбление века? Кто и как поймал неуловимых убийц? В книгу вошли сведения о выдающихся писателях-мастерах остросюжетного жанра и героях их произведений; о знаменитых актерах и режиссерах мирового кино, отдавших дань восхищения детективу; о знаменитых преступниках и преступлениях; о политических убийствах и самых известных актах террора; о красотках, раздобывающих сведения в объятиях сильных мира сего; об удачливых разведчиках и незадачливых шпионах, о переворотах и подкупах и... обо всем, что спасает читателя от рутины обыденного и неинтересного.
Рассчитана на интеллигентного читателя, у которого мало времени и отменный вкус.
Смотреть и скачать книгу полностью можно здесь:
Холодная война наложила свои требования на военную стратегию. Для того, чтобы ответный ядерный удар был своевременным и неотвратимым, руководитель государства должен обеспечить быстрое и беспрекословное исполнение своих приказов. Однако следовало также исключить «ложное срабатывание» системы: избежать действий без приказа. Появление тактических боеприпасов расширило круг лиц, принимающих решение об ударе. Во время Карибского кризиса вопрос управляемости встал с особенной остротой. Мир стоял на грани атомной войны.
На фоне непрекращающихся агрессивных действий США в отношении Кубы Хрущёв весной 1962 года принял решение разместить ракеты на Кубе (ох уж эта манера западных комментаторов описывать коллективные действия советского руководства царскими жестами генсеков). Цель была не только защитить Кубу, но и защитить Советский Союз, который на тот момент отставал по межконтинентальным носителям. Одновременно с развёртыванием ракетных комплексов было решено направить на Кубу группировку дизель-электрических подлодок под командованием капитана I ранга Виталия Агафонова.
Кеннеди, хоть и был энергичным и мотивированным президентом, опыта Эйзенхауэра ему недоставало. Военным ястребам из генштаба он не доверял, а полагался на мнение своего брата Роберта, советника по национальной безопасности Макджорджа Банди и министра обороны Роберта Макнамары. После того, как 14 октября выгруженные ракеты сфотографировал самолёт-разведчик U2, президент организовал «исполнительный комитет» ExComm, в который вошли доверенные лица, а также наиболее ответственные исполнители. Первым желанием Кеннеди было разбомбить всё к чертям, но быстро стало ясно, что всё разбомбить вряд ли удастся. Поэтому было принято решение о морской блокаде, которую назвали «карантином», так как собственно блокада – это акт войны (в отличие от размещения ракет). 22 октября президент сообщил публике о своих намерениях.
Структура американского командования испытывала определённое напряжение. Военные были недовольны ограниченным влиянием на принятие стратегических решений и осторожностью гражданских. Кеннеди доносил своё мнение, в основном, через Макнамару. Главным ответственным за реализацию блокады был адмирал Джордж Андерсон, который сказал президенту, что флот не подведёт. Он хотел быть готовым к эскалации конфликта и сказал своим командирам готовиться к «полному спектру» военных средств. Андерсон стремился действовать согласно устоявшейся флотской философии. По ней ключевые решения должен принимать командующий на месте. Макнамара же считал консультации с центром необходимыми. Между ними произошёл тяжёлый разговор, при котором Андерсон дал понять, что будет открывать огонь в случае неподчинения чужих судов требованиям. На что ему было отвечено, что без предварительного согласия президента по русским никто стрелять не будет.
Карантин вступил в силу 24 октября. Вооружённые силы США были приведены в уровень боеготовности DEFCON 2. Советы стали реагировать ещё до объявления блокады. Хрущёв собрал Президиум ЦК, где обрисовал ситуацию. Было решено отвечать на наземное вторжение ударом тактическими атомными боеприпасами. Что касается стратегических, то боеголовки к ним были ещё в пути, на борту сухогруза «Александровск». К счастью, он успел прибыть на Кубу до начала блокады. Тем судам, которые не успели, было приказано остановиться (гражданским) или повернуть назад (с военным грузом). Пару дней спустя «гражданские» продолжили своё движение. Танкер «Бухарест» был перехвачен и пропущен. Американцам хотелось задержать какое-нибудь судно, и они нашли подходящего кандидата: ливанский сухогруз «Марукла», идущий из Риги с советской командой. 26 октября в 8 утра проверяющие высадились на борт и проверили документы, чтобы убыть, спустя полчаса. Затем настала очередь танкера «Грозный», который не реагировал на предупреждения. Кеннеди связался через доверенного с Хрущёвым и попросил его придержать суда, чтобы не было необходимости их останавливать. 28 октября «Грозный» стал в дрейф.
Тяжело пришлось группе из четырёх подлодок под командованием Агафонова. Если бы Андерсон с подчинёнными были в курсе, что советские судна располагают торпедами с ядерными боеголовками, они бы действовали более осмотрительно. Проблемой лодок проекта 641 была необходимость зарядки батарей электродвигателя, для чего необходимо всплывать. Этим воспользовались американцы. Они преследовали и заставили вплыть Б-36, Б-59 и Б-130. Б-36 удалось снова погрузиться и скрыться. У Б-130 вышли из строя аккумуляторы, и ей пришлось качаться на волнах до прихода буксира. Б-59 не удалось уйти от обнаружения и преследования. Американцы стали бросать сигнальные гранаты в воду. Командир лодки Савицкий приказал привести торпеды в боевую готовность, но после разговора с начгенштаба бригады Василием Архиповым и замполитом отказался от своей затеи. 27 октября в 9 вечера лодка всплыла в лучах прожекторов американских фрегатов. Капитан американского судна при виде открытых торпедных отсеков извинился перед Савицким за использование светошумовых гранат. Капитаны обменялись улыбками. На палубу фрегата вышла корабельная банда и стала играть джаз, чтобы намекнуть русским, что война ещё не началась. Б-59 двигалась на восток в окружении американских кораблей, а 29 октября погрузилась и ушла. Б-4 с Агафоновым на борту не всплыла, но её тоже обнаружили, по словам автора. Почему её не принудили всплыть, он не разъясняет. Эпизод с Б-59 считается многими пиковым событием Карибского кризиса. В тот же день, кстати, советская ПВО сбило американский самолёт-разведчик U-2 над Кубой. По возвращении домой подводников ждала обструкция адмирала Сергея Горшкова за то, что их обнаружили. Хоть на самом деле они были вынуждены всплывать для зарядки батарей и сеансов связи.
Автор заключает, что проблемы у Советов были, скорее, в цепи командования, нежели во взаимодействии между военными и гражданскими. Удивительно, но у американцев тогда плохо было с военной связью, несмотря на небольшие расстояния. Иногда надёжнее было отправить вертолёт с депешей, нежели передавать приказ по радио.
Кризис закончился простой сделкой, в ходе которой Хрущёв согласился убрать ракеты, а Кеннеди – не вторгаться на Кубу. Также американцы неформально согласились со временем убрать свои ракеты из Турции.
Я долго ждал, когда же автор напишет про ракеты в Турции. Всё же написал, в конце, между делом. Почему не в начале, как в Википедии написано? Не потому ли, что это возложит часть вины за развязывание кризиса на американцев? Этот мотив – умалчивать про собственные агрессивные действия, приведшие к опасным ситуациям – будет повторяться снова и снова. Вчера умолчали про ракеты в Турции, сегодня – про милитаризацию Украины.
Эту книгу я прочитал в марте прошлого, 2023-го года, и затем она выветрилась из моей головы. Я вспомнил о ней только сейчас, и решил кратко о ней рассказать.
Вся суть книги выведена в подзаголовке: «Почему важнее хорошо работать, чем искать хорошую работу». Тот случай, когда название даёт читателю больше, чем содержание. Внутри книга совсем не радует.
Во-первых, это дикая графомания — одна и та же мысль описывается много-много-много раз одними и теми же словами. Как будто автор объясняет материал человеку с нарушениями внимания.
Во-вторых, уход в крайность. Я согласен с мыслью, что "идеальной работы" не существует. В любой работе есть свои недостатки, подводные камни. Даже на любимой работе можно словить выгорание.
Но!
Это не означает, что можно заставить себя полюбить нелюбимую работу. Как и не означает, что если ты будешь усердно трудиться и станешь профессионалом своего дела — тебя заметят. Мир капитализма крайне непредсказуем.
Как по мне, тут нужно не уходить в крайности: "следуй за мечтой и всё получится" или "не мечтай, будь реалистом", а искать золотую середину. Всю жизнь искать недостижимый идеал также вредно, как и терпеть нелюбимую работу. Ничто не мешает найти "приемлемую" работу, продолжая искать место получше.
В третьих, неубедительные примеры. Стив Джобс увлекался духовными практиками, но был реалистом, поэтому начал заниматься компьютерами и у него получилось. Одна женщина увлеклась йогой, открыла зал для тренировок, но тот прогорел, потому что она следовала за мечтой. Называется, сову натянули на глобус.
Естественно, автор не приводит в пример условного рабочего, мастера своего дела, которому не повышают зарплату, потому что для начальства он всего лишь винтик в системе. Как и не упоминает истории людей, которые чего-то добились, занимаясь тем, что им нравится. Такие примеры ему просто невыгодны. Поэтому о книге я скажу так: переливание из пустого в порожнее, дальше названия можно не читать.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.