А вот учительница русского нам не понравилась. С первого же урока мы её невзлюбили. Грозный взгляд, зычный голос, не то что потрепаться, в носу поковырять – шевельнуться не смей! Что мы, первоклашки?

В общем, на первой же учебной неделе уж не помню, в чью бунташную голову пришла идея устроить ей бойкот. Показать, где раки зимуют. Назвать кошку кошкой.

Всех подговорить не удалось, но человек десять (включая рассказчика) на очередной урок не явились.

Типа как подёргать льва за усы – чтоб не рычал...

Что тут рассказывать... Был крупный скандал с операцией по отлову бунтарей, позорным построением у доски и разбором прерванного полёта. Время стёрло из памяти страшные натуралистические подробности. Мы лишний раз убедились, что Марь Петровна зверь. Настоящий зверь.

...А ещё в четвёртом классе у мальчиков начались свои отдельные уроки труда – не малышачьи, типа "сегодня я научу вас делать человечка из ниток", а в специальной мастерской с верстаками, слесарными тисками и взаправдашними станками в углу: токарным, фрезеровочным и сверлильным. К ним, правда, приближаться пока ещё запрещалось. Мы пока проходили выпиливание лобзиком.

Понятно, что у каждого мальчишки в карманах было по пять-шесть штук фанерных пистолетов и револьверов разных систем. Можно больше. Меньше – значит не уважать себя и традиции.

И вот в тот самый ноябрьский день, с которого начался рассказ, а точнее, в то самое хмурое ноябрьское утро, мы являемся на сдвоенный урок русского языка и литературы. К зверю Марь Петровне. Как раз накануне вечером Ваня Пасюк держал Глеб Егорыча. И вся страна держала.

(Знакомо ли вам это удивительное чувство – когда что-то делает вся страна?)

В общем, являемся мы (точнее, никак нет – прибываем, так точно) на урок, а Марь Петровна вместо утренней поверки и леденящего душу "к доске пойдёт..." вдруг спрашивает: "Вчера смотрели?"

Она б ещё спросила, дышали ли мы.

Но одна девочка вдруг пискнула:

– А у нас света не было...

– И у нас!.. И у меня! – угрюмо поддакнули ей ещё несколько голосов.

Марь Петровна несколько секунд глядела куда-то вдаль, поверх наших голов.

– В общем, так. Сейчас по телевизору будет утренний повтор... Но чтобы тихо мне!

От удивления мы даже не удивились.

У Виктора Драгунского есть рассказ "Сражение у Чистой речки" – помните, там школьников всем классом ведут в кинотеатр на фильм о Гражданской войне, и когда на экране начинается бой...

...В это время, откуда ни возьмись, появились белые офицеры, их было очень много, и они начали стрелять, и красные стали падать и защищаться, но тех было гораздо больше…

И красный пулеметчик стал отстреливаться, но он увидел, что у него очень мало патронов, и заскрипел зубами, и заплакал.

Тут все наши ребята страшно зашумели, затопали и засвистели, кто в два пальца, а кто просто так. А у меня прямо защемило сердце, я не выдержал, выхватил свой пистолет и закричал что было сил:

– Первый класс «В»! Огонь!!!

И они палят в экран из всех своих пистолетов сразу. Помогают нашим.

С нами произошла ровно та же история. Литература воплотилась в жизнь! Мальчики палили в телеэкран с двух рук, "по-македонски". Моя соседка по парте Наташа Верховская попросила один из моих пистолетиков и тоже стреляла. Девчонка, а понимает!

– Глеб Егорыч, стреляй! Стреляй, Глеб Егорыч! Уйдут проклятые!

Сорок четыре года прошло.

О чём вы думали, Мария Петровна, глядя поверх наших макушек на портреты Пушкина, Лермонтова и Гоголя? В себя ли заглядывали (самой тоже посмотреть хочется) – или думали о чём-то совсем другом? Может, вы просто смотрели в будущее? Сорок четыре года прошло, но тот ваш урок навсегда со мной.

"Время соблюдать правила – и время нарушать правила".

Тот, кто всегда и во всём действует по правилам, не добьётся победы. А тот, кто правил не признаёт, погибнет одним из первых. Надо уметь что-то взвесить, глядя поверх голов. Надо понимать – что.

Мы, конечно, вас так и побаивались до самого окончания восьмого класса. Но уважали – как мало кого ещё. А когда после школы (я вам не рассказывал?) я попал на "тот, советский ещё" филфак, и на первом занятии в пропедевтическом курсе русского языка мы написали "вводный" (на самом деле – сугубо воспитательный) диктант, весь курс "филологов" получил двойки. Обычное дело: на первом занятии в вузе всегда говорят "забудьте, чему вас учили в школе". Но два человека всё же выцарапали тогда троечки. Одна девочка и ещё один первокурсник, ваш ученик.