В другом конце зала, за столиком у окна, женщина средних лет в неприметном сером костюме поправила оправу очков с встроенной камерой. Марина Строгова, законная жена Павла, еле заметно усмехнулась. Пятнадцать лет... Надо же, она думала, роману мужа от силы года три-четыре.

"Спасибо, Алиночка, – подумала Марина, – за такое чистосердечное признание. Прямо в кадр".

— Ты же понимаешь, что всё не так просто, – Павел достал платок, промокая выступившую на лбу испарину. – Есть бизнес, репутация...

— Плевать я хотела на твою репутацию! – Алина со стуком поставила чашку с остывшим капучино. – Знаешь, сколько молодых, успешных готовы быть со мной? Да любой на твоём месте...

— Вот и шла бы к любому, – пробурчал Павел.

— Что?! – её глаза опасно сузились.

— Ничего. Слушай, давай встретимся завтра. Я всё обдумаю...

— Нет уж, хватит! – Алина достала телефон. – Либо прямо сейчас звонишь своей мымре и говоришь, что подаёшь на развод, либо... – она многозначительно улыбнулась. – Либо очень многие узнают интересные подробности о твоих махинациях с налогами. Думаешь, я зря все эти годы копила компромат?

Марина едва сдержала смешок. "Мымра значит... Что ж, детка, игра началась".

Павел побледнел, его холёное лицо вдруг осунулось, став похожим на посмертную маску.

— Ты... ты не посмеешь.

— Спорим? – Алина поднялась, накидывая на плечи брендовую шубку. – Даю тебе сутки, Паша. Или развод – или твоя репутация, бизнес и, возможно, свобода. Решай.

Цокот её каблуков эхом разнёсся по притихшему залу. Павел обхватил голову руками, не замечая, как по скатерти расплывается пятно от опрокинутой чашки.

Марина дождалась, пока муж тоже уйдёт, и только потом сняла очки. Руки чуть подрагивали – не от страха, от азарта. Кто бы мог подумать, что примерная жена и мать, преподаватель фортепиано, способна на такое... Она достала телефон.

— Витя? Да, всё записала. Теперь твоя очередь. Проверь, что там с налогами у нашего Паши... Что? Нет, его пока не трогай, пусть помучается. Помнишь, как он тебя кинул в девяностых? Пришло время платить по счетам.

Домой Марина вернулась поздно. Прошлась пешком, проветрила голову. В прихожей столкнулась с сыном.

— Мам, ты чего так поздно? – Кирилл удивлённо приподнял брови. – Уроки же до семи.

— А, да... Задержалась с одной ученицей, – Марина мягко улыбнулась, потрепав сына по вихрастой макушке. – Очень способная девочка, загляденье просто.

— Ага, – он пожал плечами. – Папы ещё нет?

— Работает допоздна, – она принялась разбирать сумку, пряча очки в потайной карман. – Ты ужинал?

— Не, думал с вами...

— Давай разогрею. Расскажешь, как дела в универе.

На кухне, помешивая разогревающийся борщ, Марина поймала своё отражение в тёмном окне. Женщина в отражении улыбалась – как-то по-новому, незнакомо. Хищно.

Звонок телефона заставил вздрогнуть.

— Да, мам?

— Мариночка, – голос Анны Михайловны звучал встревоженно. – Ну как, сделала?

— Да, – она убавила огонь под кастрюлей. – Всё записала. Знаешь, она его шантажирует! Представляешь, пятнадцать лет... А я-то думала, чего он всё время задерживается, командировки эти бесконечные...

— Пятнадцать?! – мать ахнула. – Погоди, так это получается... Когда Кирюше было четыре?!

— Именно, – Марина достала тарелки. – Мам, я потом перезвоню, ладно? Сын голодный.

— Конечно-конечно... Береги себя, девочка.

Ужинали молча. Кирилл что-то строчил в телефоне, изредка хмыкая. Марина думала о своём. Пятнадцать лет... Почти половина их брака. Она вспомнила их свадьбу, счастливое лицо Павла, его клятвы в вечной любви. Где всё это теперь?

— Мам, ты какая-то странная сегодня, – Кирилл оторвался от телефона. – Что-то случилось?

— Нет, солнышко, – она через силу улыбнулась. – Просто устала. Знаешь, давай в выходные съездим к бабушке? Давно не были.

— Ага, можно, – он снова уткнулся в экран. – Только папу тоже позовём?

Марина закусила губу. Если всё пойдёт по плану, в выходные папе будет не до поездок.

Павел заявился за полночь. Судя по запаху виски, в "Белладонне" он не задержался – поехал в бар. Марина лежала в темноте, слушая, как он шумно умывается в ванной, чертыхается, роняя что-то.

— Мариш, ты спишь? – он приоткрыл дверь спальни.

— Уже нет, – она приподнялась на локте. – Что так поздно?

— Да работы навалилось... – он плюхнулся на кровать, не раздеваясь. – Слушай... Нам надо поговорить.

"Началось", – подумала она.

— Конечно, дорогой. Может, всё-таки разденешься? От тебя перегаром несёт.

— А... да, сейчас, – он неуклюже стянул пиджак. – Понимаешь... В общем... Я тут подумал...

— О чём? – она включила ночник, с интересом разглядывая мужа.

Павел сидел на краю кровати – помятый, расхристанный, совсем не похожий на того уверенного бизнесмена, каким был ещё утром. Таким она его ещё не видела.

— Может... может нам отдохнуть друг от друга? – выпалил он. – Ну, знаешь... пожить отдельно...

— Зачем? – она приподняла брови.

— Ну... – он замялся. – Мы как-то... остыли... Рутина...

— Пятнадцать лет рутины? – спросила она тихо.

Он дёрнулся, как от удара:
— Что?..

— Ничего, милый, – Марина откинулась на подушки. – Знаешь, ты прав. Нам действительно нужно отдохнуть друг от друга. Только давай обсудим это завтра? У меня голова болит.

Павел с облегчением кивнул – разговор явно пошёл не так, как он планировал. Рухнул на свою половину кровати, не раздеваясь.

Марина лежала в темноте, слушая его похрапывание. Интересно, что бы он сказал, узнав, что его благоверная уже полгода ведёт своё расследование? Что каждый его шаг известен ей?

Засыпая, она думала о том, что чувствует не боль или обиду – азарт. Охотничий азарт. И пусть завтра Павел побежит к своей Алине с "хорошими новостями" – это только начало игры. Игры, правила которой знает только она.

***

Утро началось с привычного "Ушёл на работу, буду поздно". Марина скомкала записку, которую муж оставил на кухонном столе. Усмехнулась – надо же, даже в такой момент не забывает про свои маленькие ритуалы.

Она достала ноутбук, открыла файл с записью вчерашней встречи. На экране Алина картинно закатывала глаза, угрожая её мужу. "Махинации с налогами..." – интересный поворот.

— Витя? Доброе утро. Посмотрел? – Марина прижала телефон плечом, разливая кофе. – Вот как... А если копнуть глубже? Ясно... Значит, увела не только мужа, но и часть бизнеса? Хитро устроилась...

В дверь позвонили. На пороге стояла Анна Михайловна с пакетом пирожков.

— Мам, ты чего не предупредила?

— А что, надо? – мать решительно прошла на кухню. – Я же вижу – ты там себе уже невесть что напридумывала. Одна сидишь, варишься...

— Я не одна, – Марина кивнула на ноутбук. – У меня тут целое реалити-шоу.

— Господи, Мариша! – Анна Михайловна всплеснула руками. – Ты же преподаватель музыки, а не этот... как его... частный детектив!

— Была преподавателем, – она отхлебнула кофе. – А теперь... Знаешь, мам, я как будто проснулась. Пятнадцать лет спала и вдруг – бах! – открыла глаза.

— И что увидела?

— Что я сильнее, чем думала, – Марина улыбнулась. – Умнее. И что пора преподать кое-кому урок.

Телефон разразился трелью – звонил Павел.

— Да, дорогой?

— Мариш... – голос мужа звучал неуверенно. – Помнишь, мы вчера говорили...

— О раздельном проживании? – она подмигнула матери. – Конечно, помню.

— Может, обсудим это... за ужином?

— Прости, милый, сегодня не могу. У меня урок с новой ученицей.

На том конце повисла пауза.

— С какой ещё ученицей?

— О, это очень интересная девушка, – Марина откинулась на стуле. – Алина её зовут. Представляешь, оказывается, у неё потрясающие способности. Особенно к драматическим произведениям...

Павел издал какой-то сдавленный звук.

— Что... что ты сказала?

— Алина Ветрова, – она чётко произнесла каждый слог. – Квартира 56, дом 12 по Липовой аллее. Или ты думал, я не знаю, куда возишь мои букеты с годовщин?

В трубке раздались гудки.

— Мариночка... – мать испуганно смотрела на дочь. – Что ты делаешь?

— Восстанавливаю справедливость, – она открыла сообщение от Виктора. – О! А вот и первые результаты проверки. Смотри-ка, наша птичка успела вывести через подставные фирмы почти десять миллионов. Умная девочка... Только не учла, что я тоже не дура.

Телефон снова зазвонил – высветился незнакомый номер.

— Слушаю.

— Ты... – голос Алины дрожал от ярости. – Ты что о себе возомнила?!

— Здравствуй, Алиночка, – Марина включила запись. – Рада наконец-то поговорить лично.

— Да как ты...

— Спокойно, детка. Истерика портит цвет лица, а тебе в твои тридцать пять пора уже думать о морщинках.

— Что тебе нужно? – процедила любовница мужа.

— Поговорить. Встретимся? Только на этот раз без Паши. Женский разговор.

— С какой стати...

— С такой, что у меня есть кое-что интересное. Например, документы о том, как ты выводила деньги из фирмы мужа. Знаешь, сколько это тянет по статье?

Алина замолчала.

— Через час в "Белладонне"? – предложила Марина. – И да, принеси с собой флешку с компроматом на Пашу. Оригинал, не копию – я проверю.

— Ты... ты блефуешь!

— Хочешь проверить? – Марина усмехнулась. – Рискни.

Выключив телефон, она повернулась к матери:
— Вот теперь начинается самое интересное.

— Доченька, – Анна Михайловна покачала головой. – Ты ведь не делала ничего... противозаконного?

— Я? – она рассмеялась. – Нет, что ты. Я только смотрю и записываю. Люди сами раскрывают свои тайны – надо только создать подходящие условия.

В дверь снова позвонили. На пороге стоял взъерошенный Павел.

— Нам надо поговорить!

— Проходи, – Марина посторонилась. – Мама как раз пирожков принесла.

— К чёрту пирожки! – он ворвался в квартиру. – Что это за игры?!

— Игры? – она приподняла брови. – По-моему, это ты у нас любитель поиграть. Пятнадцать лет – солидный стаж.

— Откуда... – он осёкся, заметив Анну Михайловну. – Тёща... здрасьте.

— Здравствуй, Паша, – та поджала губы. – Что, допрыгался?

***

В "Белладонне" было непривычно тихо. Марина сидела за тем же столиком, где вчера Алина ставила ультиматум её мужу. Забавно, как меняется жизнь за двадцать четыре часа.

Алина влетела в кафе, как маленькое торнадо – волосы растрёпаны, глаза горят, губы дрожат.

— Ну и где? Где твои документы? – она плюхнулась напротив, вызывающе вскинув подбородок.

— Для начала – флешка, – Марина спокойно помешивала чай.

— С чего ты взяла...

— Алиночка, – она подняла взгляд. – Давай без этого. Я устала, ты устала. Просто закончим всё здесь и сейчас.

С улицы донёсся визг тормозов – у входа резко затормозила машина Павла.

— А вот и главный герой, – усмехнулась Марина. – Точный, как швейцарские часы.

Павел ворвался в зал, на ходу сдирая шарф:
— Так, всё, хватит! Что за цирк вы устроили?!

— Присядь, дорогой, – Марина кивнула на свободный стул. – У нас тут... семейный совет.

— Какой, к чёрту, совет?! – он навис над столиком. – Ты что творишь? Звонишь Алине, угрожаешь...

— Я? – Марина картинно удивилась. – По-моему, это не я вчера угрожала тебе налоговой проверкой. Правда, Алиночка?

Алина побледнела:
— Ты... ты не могла этого слышать.

— Могла, – Марина достала телефон. – Хочешь посмотреть? Отличное качество записи, между прочим. Особенно момент про "мымру" удался.

— Ты следила за мной?! – Павел грохнул кулаком по столу.

— А ты изменял мне. Пятнадцать лет, – она пожала плечами. – Считай это... восстановлением баланса.

Официантка испуганно замерла с подносом у соседнего столика. Марина приветливо ей улыбнулась:
— Извините за шум. Ещё чайник зелёного, пожалуйста.

— Какого чёрта тебе нужно? – процедила Алина.

— Всего лишь правда, – Марина достала папку. – Вот, например, правда о том, как ты выводила деньги из компании Паши. Или правда о твоих угрозах. Или...

— Это всё ложь! – Алина вскочила. – Паша, не слушай её! Она всё придумала!

— Да? – Марина открыла папку. – Тогда откуда у меня выписки со счетов? Договоры? Даты, суммы... Виктор был очень тщателен в проверке.

— Витька?! – Павел побелел. – Ты работаешь с Витькой?!

— Он хороший друг. И, в отличие от некоторых, умеет хранить верность.

Алина схватила сумочку:
— Я не обязана это слушать!

— Стоять, – голос Марины хлестнул, как кнут. – Флешка. Сейчас же.

Их взгляды скрестились. Алина первой опустила глаза, порылась в сумочке и швырнула на стол маленький чёрный накопитель.

— Подавись!

— Спасибо, детка, – Марина спрятала флешку. – А теперь слушай внимательно. У тебя есть два варианта. Первый: ты прямо сейчас пишешь заявление на увольнение, собираешь вещи и уезжаешь. Куда угодно – хоть в Караганду. И забываешь о нас навсегда.

— А второй? – прошипела Алина.

— А второй... – Марина улыбнулась. – Второй вариант включает налоговую проверку, прокуратуру и очень, очень неприятные вопросы. Выбирай.

— Ты не посмеешь...

— Спорим? – Марина в точности скопировала вчерашнюю интонацию любовницы.

Алина расхохоталась – истерично, надрывно:
— Какая же ты... Паша, скажи ей! Скажи, что любишь меня!

Павел молчал, глядя в пол.

— Паша?..

— Уходи, – тихо сказал он. – Просто уходи.

— Что?! После всего... Да я...

— Вон! – рявкнул он так, что зазвенели чашки.

Алина выскочила из кафе, хлопнув дверью. Повисла тишина.

— Марина... – Павел тяжело опустился на стул. – Я...

— Не надо, – она подняла руку. – Ничего не говори. Просто ответь: почему?

— Не знаю, – он обхватил голову руками. – Правда, не знаю. Затянуло как-то... А потом уже не мог выпутаться. Она угрожала, шантажировала...

— А ты давал ей для этого поводы, – Марина кивнула. – Что теперь?

— Что теперь... – он горько усмехнулся. – Ты ведь не простишь?

— Нет, – она покачала головой. – Не прощу. Но и заявление о разводе подавать не буду.

— Почему?

— Потому что у нас сын. Потому что двадцать лет брака – это не пустяк. И потому... – она усмехнулась. – Потому что тебе ещё долго придётся загладить свою вину. Очень долго.

Он поднял на неё измученный взгляд:
— А ты... ты изменилась.

— Да, – она допила остывший чай. – Изменилась. Знаешь, пятнадцать лет быть слепой дурой – утомительно. Пора меняться.

Домой они ехали молча. У подъезда Марина остановилась:
— И да, милый... Если вздумаешь повторить – помни: я теперь всегда буду начеку. И в следующий раз пощады не жди.

Она поднималась по лестнице, чувствуя, как внутри разливается странное спокойствие. Пятнадцать лет закончились. Начиналась новая жизнь – и теперь она точно знала, что сильнее, чем думала.

Конец

• — Решил без меня распоряжаться нашими сбережениями? — возмутилась жена

• Ещё про любовниц

ПРИСОЕДИНЯЙСЯ К ГРУППЕ "СВЕТЛЫЕ СТРОКИ"

Марина медленно опустила телефон. В висках стучало. Наконец-то. Наконец-то все эти украдкой проведённые вечера, все эти "давай подождём", "ты же понимаешь, дети", "нужно выбрать момент" закончатся.

– "Маринк, ты чего застыла как неродная?" – окликнула её Ленка из соседнего отдела. – "На тебе лица нет!"

– "Всё... всё хорошо," – Марина попыталась улыбнуться, но губы не слушались. – "Слушай, прикроешь меня? Мне нужно уйти пораньше."

Ленка прищурилась:

– "Опять этот твой... женатик объявился?"

– "Лен, не начинай," – Марина торопливо принялась складывать вещи в сумку. – "Всё изменилось. Он решился!"

– "Да ну?" – Ленка скептически хмыкнула. – "И ты, конечно, опять повелась?"

– "Ты не понимаешь! Он другой. Он..." – Марина махнула рукой. – "А, что я тебе объясняю. Ты вечно его черной краской мажешь."

– "Ага, потому что белой его только ты красишь," – пробурчала Ленка. – "Ладно, вали. Только потом не реви у меня на плече."

Марина выскочила из офиса, на ходу застёгивая пальто. Весенний ветер бросил в лицо горсть мелкого дождя. До их кафе было минут сорок пешком, но она решила срезать через парк.

Каблуки утопали в размокшей земле, но ей было плевать. В голове крутились его слова: "Я всё решил". Сердце заходилось от счастья. Вот она – их настоящая жизнь, без оглядки, без вранья.

Она едва не пропустила поворот на аллею – и вдруг застыла. Возле небольшой беседки, укрытой разросшимся плющом, стоял Андрей. Её Андрей. А рядом с ним – высокая блондинка в красном пальто. Он что-то горячо ей говорил, держа за плечи, а потом...

"Милая, я всё решил – развожусь с женой!" – донеслось до Марины.

Блондинка всхлипнула и бросилась ему на шею.

Марина медленно попятилась, чувствуя, как сердце остановилось. В ушах звенело. Картинка перед глазами расплывалась – то ли от дождя, то ли от слёз.

Телефон в кармане завибрировал:

"Опаздываю, солнышко. Ты же подождёшь? Ты у меня такая понимающая..."

Марина сглотнула ком в горле и медленно набрала:

"Конечно, подожду. Я же всегда жду."

Часть 2. "Отрицание"

Кафе утопало в табачном дыме и гомоне посетителей. Марина сидела, механически помешивая давно остывший кофе.

– Может, это его сестра? – пробормотала она, разглядывая тёмную жижу в чашке.

– Какая, на фиг, сестра? – Ленка с грохотом поставила перед ней стопку водки. – Выпей и не неси чушь.

– Да нет, правда! – Марина вскинула покрасневшие глаза. – Он говорил, у него есть сестра в Питере...

– Ага, и она, конечно, именно сегодня приехала. И он, конечно, обнимал её совсем по-братски, – Ленка фыркнула. – Подруга, ты реально в это веришь?

Марина залпом опрокинула стопку, поморщилась:
– А помнишь, как мы познакомились? Он тогда...

– О нет, только не начинай опять про эту сказочку! – Ленка закатила глаза. – Сколько можно? "Он такой особенный, он не такой как все..."

– Но это правда! – Марина стукнула ладонью по столу. – Он же мог просто склеить меня в баре, а вместо этого...

– Вместо этого полгода окучивал, строя из себя чуткого и понимающего, – перебила Ленка. – И только потом как бы между делом обмолвился, что женат. Классическая схема, подруга.

Телефон на столе завибрировал:

"Прости, солнышко. Срочные дела. Завтра всё компенсирую ;)"

Марина смахнула непрошеную слезу:
– Видишь? Он извинился. Значит...

– Значит, сейчас развлекается с той блондинкой, – отрезала Ленка. – Марин, ну очнись ты! Два года он морочит тебе голову!

– Ты просто завидуешь! – Марина вскочила, пошатнувшись. – Потому что у тебя такой любви никогда не было!

– Любви? – Ленка горько усмехнулась. – Знаешь, что я вижу? Вижу, как моя лучшая подруга превратилась в половичок, о который вытирают ноги. Как она похерила свою жизнь ради женатого манипулятора. Как она...

– Заткнись! – Марина схватила сумку. – Ты ничего не понимаешь!

– Куда ты?

– К нему! Выясню всё прямо сейчас!

– В таком состоянии? – Ленка встала, преграждая путь. – Сядь. Немедленно сядь!

Марина рухнула обратно на стул, разрыдавшись:
– Что со мной происходит, Лен? Я же... я же не дура. Я же всё понимаю. Но как же больно...

Ленка молча обняла подругу за плечи. За окном кафе моросил мелкий дождь, размывая огни вечернего города.

Телефон снова завибрировал:

"Котёнок, не грусти. Завтра будет наш день. Обещаю!"

Марина смотрела на экран сквозь слёзы. Пальцы дрожали над кнопкой "ответить".

– Не смей, – тихо сказала Ленка. – Хватит.

Но Марина уже набирала ответ:

"Жду тебя завтра, любимый..."

Часть 3. "Прозрение"

Утро встретило Марину головной болью и десятью пропущенными от Андрея. Последнее сообщение заставило сердце ёкнуть:

"Срочно встретимся в нашем кафе. Есть разговор."

– Всё, хватит! – рявкнула она на своё отражение в зеркале. – Сейчас он всё объяснит.

Кафе в утренние часы пустовало. Только за дальним столиком сидела одинокая блондинка, сосредоточенно помешивая кофе.

Марина похолодела. То самое красное пальто.

– Кофе? – подошла официантка.

– Двойной эспрессо, – Марина намеренно села так, чтобы видеть блондинку.

Телефон пиликнул:

"Задерживаюсь. Начни без меня."

Блондинка за соседним столиком тоже уставилась в телефон. Её лицо странно дрогнуло.

– Вот же козёл! – вдруг выпалила она в пространство.

Марина вздрогнула. Блондинка подняла на неё заплаканные глаза:
– Простите. Это я не вам.

– Проблемы? – вырвалось у Марины.

– Да так... – блондинка махнула рукой. – Мужчины. Обещают золотые горы, а сами...

– Женаты? – Марина сама не поняла, как это сорвалось с языка.

Блондинка замерла:
– Откуда вы...

– Высокий, подтянутый, – Марина чувствовала, как её несёт. – Вечно опаздывает. Обожает фразу "я всё решил".

– Андрей? – одними губами произнесла блондинка. – Вы...

– Тоже ждёте, когда он разведётся? – Марина истерически рассмеялась. – Присаживайтесь. Меня, кстати, Марина зовут.

– Катя, – блондинка пересела за её столик. – Вы давно с ним?

– Два года.

– А я восемь месяцев, – Катя всхлипнула. – Господи, какие же мы дуры!

– Он вчера вам тоже сказал, что разводится?

– И вам? – Катя округлила глаза. – Вот ведь... – она осеклась, не договорив.

Телефоны на столе звякнули одновременно. Одно и то же сообщение:

"Прости, сегодня никак. Завтра всё обсудим."

– У него даже шаблоны для всех одинаковые, – Катя горько усмехнулась. – А я-то думала, я особенная...

– Мы все думали, – Марина почувствовала странное опустошение. – Знаете, что самое смешное? Я ведь вчера вас видела. В парке.

– А я вас месяц назад. У кинотеатра, – Катя достала сигареты. – Но не поверила. Убедила себя, что показалось.

– И сколько нас таких?

– Минимум три, – Катя выдохнула дым. – Я его секретаршу на прошлой неделе в ресторане встретила. Тот же сценарий.

Марина молча смотрела в окно. Весенний дождь превратился в ливень, смывая последние иллюзии.

– Что будем делать? – спросила Катя.

– Для начала – заблокируем его номер, – Марина решительно взяла телефон. – А потом...

– А потом устроим ему весёлую жизнь? – в глазах Кати блеснул недобрый огонёк.

– Знаете, – Марина впервые за два дня улыбнулась по-настоящему, – кажется, мы с вами споёмся.

Часть 4. "Противостояние"

– Привет, любимый! Я так соскучилась! – Марина чмокнула Андрея в щёку, старательно скрывая дрожь в коленях.

– Ты сегодня какая-то... другая, – он подозрительно прищурился. – Что-то случилось?

– А должно? – она мило улыбнулась, отхлебнув вина. – Просто хороший день.

Андрей расслабился, привычно взяв её за руку:
– Солнышко, я должен тебе кое-что объяснить. Насчёт развода...

– Да-да? – Марина подалась вперёд с преувеличенным вниманием.

– Понимаешь, сейчас не самый подходящий момент. Дети, ипотека...

– Андрюш, можно тебя на минутку? – раздался за спиной знакомый голос.

Он дёрнулся как от удара. У столика стояла Катя в том самом красном пальто.

– Ты... вы... – он побледнел, переводя взгляд с одной на другую.

– Мы решили не ждать твоего развода по отдельности, – Марина откинулась на спинку стула. – Решили объединиться.

– А ещё мы познакомились с Леной, – Катя присела рядом. – Знаешь, твоей секретаршей.

– Девочки, вы всё не так поняли... – Андрей попытался встать, но Марина удержала его за руку.

– Неужели? – она наклонилась ближе. – Знаешь, что самое паршивое? Не то, что ты врал. А то, что ты украл у нас время. У меня – два года, у Кати – восемь месяцев...

– А у меня – полтора, – от стойки бара к ним направлялась эффектная брюнетка. – Привет, Андрюша. Не ждал?

– Лена?! – он дёрнулся, как загнанный зверь. – Вы что, сговорились?

– Ага, – Катя достала телефон. – И не только мы. Хочешь, наберём твою жену? Она, кстати, очень интересная женщина. Мы вчера с ней пообщались.

– Вы... вы не посмеете! – прошипел он.

– Да ладно? – Марина криво усмехнулась. – А ты посмел? Посмел играть нашими чувствами, временем, жизнями?

– Я же любил вас... – он попытался изобразить щенячий взгляд. – Каждую по-своему...

– Знаешь, что я поняла? – Марина встала. – Любовь – это не про враньё. Это про уважение. К себе – в первую очередь.

– А ещё, – Катя положила перед ним папку, – это про честность. Здесь распечатки твоих переписок, фотографии встреч, детализация звонков. Жена будет в восторге.

– Чего вы хотите? – он сдулся, как проколотый шарик.

– Ничего, – Марина накинула пальто. – Просто считай это прививкой от подлости. Глядишь, в следующий раз подумаешь, прежде чем разрушать чьи-то жизни.

– И да, – Лена наклонилась к его уху, – заявление об увольнении можешь не писать. Я уже всё сделала за тебя.

Они вышли из кафе плечом к плечу. Весенний ветер трепал волосы, унося прошлое.

– Как думаете, он усвоил урок? – спросила Катя.

– Да плевать, – Марина рассмеялась. – Главное – мы усвоили.

Часть 5. "Возрождение"

– С днём рождения, подруга! – Ленка поставила на стол бутылку шампанского.

Год спустя. То же кафе, но совсем другая Марина. В глазах – спокойная уверенность вместо прежней затравленной тоски.

– Не могу поверить, что ты всё-таки решилась на свой бизнес, – Катя положила перед ней глянцевый журнал с фотографией Марины на обложке. – "Лучший свадебный организатор года"!

– А я не могу поверить, что мы здесь сидим втроём и празднуем, – Марина разлила шампанское. – Год назад мы же друг друга чуть не поубивали.

– Ой, да ладно! – отмахнулась Лена. – Знаешь, я тут его на днях встретила.

– Андрея? – Марина даже не вздрогнула при этом имени.

– Ага. Знаете, что самое смешное? Он пытался со мной флиртовать!

– Да ну! – Катя поперхнулась шампанским. – Совсем страх потерял?

– Не-а, – Лена усмехнулась. – Я его отшила, конечно. А потом случайно встретила его новую жертву и всё ей рассказала.

– А я на той неделе его жену встретила, – Марина задумчиво покрутила бокал. – Представляете, она его всё-таки простила.

– Серьёзно? После всего?

– Ага. Только теперь он дома в девять, звонит каждый час и отчитывается за каждый шаг.

Они переглянулись и расхохотались.

– Девчонки, а помните, как мы рыдали из-за него? – Катя покачала головой. – Какие же мы были...

– Слепые? – подсказала Лена.

– Одинокие, – тихо сказала Марина. – Знаете, я недавно поняла: мы же не его любили. Мы любили иллюзию. Собственную фантазию о прекрасном принце.

В дверях кафе появился высокий мужчина с букетом.

– О, а вот и мой прекрасный принц! – Катя помахала ему рукой. – Девчонки, знакомьтесь – Паша. Тот самый программист, про которого я вам рассказывала.

– Простой, как топор, зато честный? – подмигнула Лена.

– И холостой! – гордо добавила Катя.

– За нас! – Марина подняла бокал. – За то, что мы научились верить не сказкам, а себе.

– И за то, что некоторые потери – на самом деле подарок судьбы, – добавила Лена.

Вечернее солнце играло в гранях бокалов. За окном шумел город, унося прочь последние отголоски прошлой боли.

– Кстати, – Марина достала из сумки конверт. – Угадайте, кто заказал у меня организацию свадьбы?

– Да ладно! – Катя схватила приглашение. – Его бывшая жена?!

– Она самая. Говорит, хочет начать жизнь заново.

– А Андрей знает?

– Узнает, – Марина лукаво улыбнулась. – На свадьбе.

Они снова рассмеялись, и этот смех был чистым и свободным – как весенний ветер, как новая жизнь, в которой больше не было места лжи.

КОНЕЦ

Ещё больше рассказов про измены

- Слушай, Димка, - начал я, помешивая ложечкой остывающий чай, - помнишь тот день, когда я пришел домой весь в слезах? Мне было тринадцать, тебе - одиннадцать.

Брат нахмурился, пытаясь что-то вспомнить:

- Смутно... А что случилось тогда?

- Я видел отца. С другой женщиной, - слова давались с трудом, словно острые осколки царапали горло.

Димка замер, не донеся чашку до рта:

- Что? Почему ты молчал столько лет?

- Потому что боялся. Боялся разрушить семью, боялся, что мама не выдержит... - я тяжело вздохнул. - А сейчас думаю - может, зря молчал? Может, надо было сказать правду?

...Тот день врезался в память навсегда. Я возвращался из музыкальной школы раньше обычного - отменили сольфеджио. На улице моросил противный осенний дождь, и я решил срезать путь через парк.

Проходя мимо летнего кафе, я увидел знакомую фигуру. Отец сидел за столиком с незнакомой женщиной. Она была молодая, красивая, с длинными светлыми волосами. Совсем не похожая на маму. Они держались за руки и о чем-то тихо разговаривали, склонившись друг к другу. А потом... потом он ее поцеловал.

Я застыл как вкопанный. В голове билась только одна мысль: "Этого не может быть. Это не мой папа. Не может быть..."

Ноги сами понесли меня прочь. Я бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая. Слезы смешивались с дождем. Дома никого не было - мама на работе, Димка в школе. Я забился в угол своей комнаты и просидел так до вечера.

- Господи, Серёга... - Димка покачал головой. - И ты все эти годы носил это в себе?

- Да. Знаешь, что самое страшное? Я стал замечать, как отец врет. Его звонки с работы, задержки, командировки... Я знал - это всё неправда. Но молчал. А мама верила ему безоговорочно.

- А потом? Та женщина... она исчезла?

- Не знаю. Может быть, были и другие. Я старался не думать об этом. Просто наблюдал, как родители живут вместе, как мама заботится об отце, готовит его любимые блюда, ждет с работы...

Я помолчал, собираясь с мыслями:

- Знаешь, что самое паршивое? Эта тайна изменила меня. Я стал другим - замкнутым, недоверчивым. Перестал делиться с родителями своими проблемами. А потом... потом я начал ненавидеть отца.

- За что?

- За то, что заставил меня быть соучастником его лжи. За то, что использовал мою любовь к маме как щит. Ведь он знал - я никогда не причиню ей боль.

Димка задумчиво крутил в руках чашку:

- И почему ты решил рассказать сейчас?

- Вчера был у мамы. Она говорила о том, как они с отцом счастливы, какая у них была прекрасная жизнь... И что-то во мне сломалось. Я больше не могу притворяться. Не могу слушать эту ложь.

- Ты хочешь рассказать маме?

- Да. Она должна знать правду. Даже если это причинит ей боль.

Брат покачал головой:

- Серёг, подумай хорошенько. Прошло столько лет... Может, не стоит ворошить прошлое?

- А как же справедливость? Как же то, что вся их совместная жизнь построена на лжи?

- Ты уверен, что делаешь это ради справедливости? - Димка внимательно посмотрел мне в глаза. - Может, ты просто хочешь избавиться от груза, который несешь все эти годы?

Я молчал. Действительно, чего я хочу? Наказать отца? Открыть маме глаза? Или просто больше не быть хранителем этой тяжелой тайны?

- Знаешь, - продолжил брат, - я ведь тоже кое-что помню. Помню, как ты изменился после того дня. Как перестал смеяться, как избегал общих семейных ужинов. Я не знал причины, но видел, что с тобой что-то случилось.

- Прости, что не рассказал тебе тогда...

- Да брось. Ты же ребенком был. Взвалил на себя недетскую ношу.

За окном стемнело. Снег все падал и падал, укрывая город белым саваном. Словно природа пыталась спрятать все тайны и грехи под чистым покрывалом.

- И что ты решил? - спросил Димка.

- Завтра поеду к маме. Расскажу все.

- Хочешь, поеду с тобой?

Я покачал головой:

- Нет, это мой крест. Сам расскажу.

Мы допили остывший чай в молчании. Каждый думал о своем - о прошлом, о родителях, о тайнах, которые есть в каждой семье.

Уходя, Димка обнял меня:

- Держись, братишка. Что бы ты ни решил - я с тобой.

Дома я долго не мог уснуть. Перед глазами стоял тот осенний день, мокрые листья под ногами, силуэты за столиком летнего кафе... Тридцать пять лет прошло, а картинка такая же яркая, словно это было вчера.

Утром я позвонил маме:

- Привет. Можно к тебе сегодня приехать? Нужно поговорить.

- Конечно, сынок

В дороге я несколько раз порывался развернуть машину. Что я делаю? Зачем ворошить прошлое? Отец умер пять лет назад, унеся свои тайны с собой. Стоит ли разрушать светлую память о нём в маминой душе?

Припарковавшись у старой пятиэтажки, я долго сидел в машине, собираясь с духом. Вспомнил вчерашний разговор с Димкой. Может, он прав? Может, я делаю это только ради себя?

Знакомый подъезд, скрипучий лифт, потёртая дверь... Я медленно поднял руку и нажал на звонок.

- Сынок! - мама заключила меня в объятия. - Проходи скорее, я пирог испекла.

В квартире всё было по-прежнему - те же занавески, которые помнили моё детство, старое кресло, где любил сидеть отец, фотографии на стенах... С одной из них отец смотрел прямо на меня - молодой, улыбающийся, с густой шевелюрой. Я отвёл взгляд.

- Садись, чай уже готов, - мама суетилась вокруг стола. - Что-то случилось? Ты какой-то встревоженный.

- Мам, нам нужно поговорить.

Она села напротив, внимательно глядя на меня:

- Что такое, Серёженька?

- Помнишь, ты вчера говорила о том, какая у вас с папой была счастливая жизнь...

- Да, - она улыбнулась. - Мы прожили вместе сорок пять прекрасных лет. Конечно, были и трудности, но...

- Мама, - я перебил её, чувствуя, как дрожит голос. - Я должен тебе кое-что рассказать. О том дне, когда мне было тринадцать...

Я говорил, глядя в стол, боясь поднять глаза. Рассказал всё - и про тот день в парке, и про годы молчания, и про свою ненависть к отцу. Слова лились потоком, словно прорвало плотину, сдерживавшую их столько лет.

Когда я закончил, в комнате повисла тишина. Только тикали старые часы на стене - те самые, которые отец подарил маме на серебряную свадьбу.

- Мама? - я осторожно поднял глаза.

Она сидела, сложив руки на коленях, и смотрела куда-то сквозь меня. На её лице не было ни слёз, ни гнева - только глубокая задумчивость.

- Я знала, - тихо сказала она.

- Что?.. - я не поверил своим ушам.

- Я знала о той женщине. И о других тоже.

Теперь была моя очередь молчать, ошеломлённо глядя на мать.

- Твой отец... он был сложным человеком, Серёжа. Страстным, увлекающимся. Да, у него были романы на стороне. Но знаешь что? Он всегда возвращался домой. Всегда выбирал семью.

- Но как... как ты могла терпеть это?

Мама грустно улыбнулась:

- Потому что любила. И потому что знала - несмотря ни на что, он любит меня. По-настоящему, глубоко. А те женщины... это были просто увлечения.

- Но ведь это неправильно! Это...

- Жизнь сложнее, чем нам кажется в тринадцать лет, сынок. Или даже в сорок восемь, - она накрыла мою руку своей. - Я выбрала принять твоего отца таким, какой он есть. Со всеми его недостатками и слабостями. И знаешь что? Я не жалею об этом.

- Почему ты никогда не показывала, что знаешь?

- А зачем? Чтобы устраивать скандалы? Разрушить семью? Лишить вас с Димой отца? - она покачала головой. - Нет, я решила, что моя любовь сильнее обиды и ревности.

Я смотрел на эту маленькую седую женщину и не узнавал её. Где та простая, наивная мама, которой, как мне казалось, я так старался не причинить боль? Передо мной сидела мудрая, сильная женщина, которая сама приняла решение и прожила с ним всю жизнь.

- Прости меня, - прошептал я.

- За что, милый?

- За то, что считал тебя слабой. За то, что все эти годы носил в себе злость на отца, думая, что защищаю тебя.

Она встала и обняла меня за плечи:

- Ты был хорошим сыном, Серёженька. Просто слишком рано узнал то, к чему не был готов. И я благодарна тебе за то, что ты хотел меня защитить.

- Знаешь, - продолжила она после паузы, - твой отец перед смертью просил у меня прощения. За всё. Я простила его давно, ещё при жизни. И тебе советую - отпусти это, сынок. Не носи больше эту тяжесть.

Мы проговорили до вечера. Впервые за много лет я рассказывал маме о своих чувствах, страхах, обидах. А она делилась своими историями - о том, как познакомилась с отцом, как влюбилась в его живой ум и энергию, как учились жить вместе, принимая недостатки друг друга.

Когда я уходил, на улице уже стемнело. Снег прекратился, и в морозном воздухе мерцали звёзды.

- Приезжай в воскресенье на обед, - сказала мама на прощание. - И Диму с собой привези.

Я ехал домой и чувствовал, как что-то тяжёлое и тёмное уходит из души, растворяется, словно тот февральский снег. Тридцать пять лет я нёс эту ношу, думая, что защищаю маму, а она всё это время была сильнее меня.

Дома я достал старый фотоальбом. Вот мы с отцом на рыбалке - я счастливо улыбаюсь, держа свой первый улов. Вот семейный пикник - мама накрывает на траве скатерть, отец обнимает нас с Димкой. Вот новогодний праздник - ёлка, подарки, радостные лица...

Я листал страницы и впервые за долгие годы смотрел на эти фотографии без горечи. Да, отец не был идеальным. Но разве кто-то из нас идеален? Он любил нас - по-своему, как умел. А мама... мама оказалась мудрее всех нас. Она выбрала любовь вместо обиды, прощение вместо мести.

Взяв телефон, я набрал Димкин номер:

- Привет, брат. Мама зовет нас в воскресенье на обед.

- Ты рассказал ей?

- Да. И знаешь... она уже знала. Всегда знала.

В трубке повисло молчание.

- Приезжай в воскресенье, - сказал я. - Нам всем нужно научиться жить без тайн.

Той ночью мне приснился отец. Он сидел в своем любимом кресле и улыбался - той самой улыбкой с фотографии.

- Прости меня, сынок, - сказал он.

И впервые за тридцать пять лет я смог ответить:

- Я прощаю тебя, папа.

Вопросы к читателям:

1. Как вы думаете, правильно ли поступила мама, промолчав о том, что знает об изменах мужа?

2. Стоит ли раскрывать семейные тайны спустя много лет после произошедшего?

Поделитесь своим мнением в комментариях! Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории о сложных семейных отношениях и человеческих судьбах.

ИСТОЧНИК

Что ещё почитать:

• Мам, ну пойми наш единственный шанс! Без твоей подписи банк нам ипотеку не одобрит

• Обсудим?! - взревела свекровь. - Да я тебя сейчас

• Любовница моего мужа заявилась на порог