Первый пост. Поэтому не ругайте за многобукаф. Но всё-таки хочется высказаться.
Тут на днях у меня состоялся непонятный разговор. Это больше для меня непонятный. Человек, которого я достаточно хорошо знаю и к которому у меня максимально положительное отношение (не сказать, что друг, но и абсолютно не чужой человек).
Так вот, спросил он у меня про то, что машина вся в наклейках от соревнований, а вот почему буквы Z на ней нет?
Я – а зачем мне она?
Он – ну ты разве не поддерживаешь наших парней? Они там, в Украине долг выполняют.
На этом моменте я остановлюсь и не буду дальше цитировать ни себя, ни его. Не знаю, понял ли он меня, но я и не хотел никого переубеждать.
Я стараюсь жить по совести, всегда думаю своей головой и выводы делаю не с чужих слов, а через размышления и критический анализ. Мне глубоко неинтересны ура-патриоты, которые по своим внутренним позывам и убеждениям кричат про нацизм и призывают всех под одну гребёнку стричь.
Просто такие люди бойцов не хоронили… Слава богу, что я своих не хоронил. Миновало…
Скажу лишь одно – воинам, которые с оружием в руках выполняют приказы, им моё безусловное почтение и поддержка от всего сердца, желаю вам вернуться домой живыми и целыми, а не в виде запчастей. А вот те, которые начали это всё – вам воздастся за всё.
Каждый день – это гибель воинов, простых бойцов. Для кого-то потери – это просто цифра в статистике. А для меня это потери в семьях, горе, которого никто не заслужил. Это тысячи гробов, это тысячи матерей и жён в слезах. Это тысячи отцов, у которых всё внутри оборвалось от известий о гибели их сына!
Я не знаю, как объяснить моё отношение к тому, что происходит. Наверное, я сам ещё не разобрался… Но моя бабушка и прабабушка – жительницы блокадного Ленинграда и я помню их истории и рассказы, как они сапоги варили, как за дохлую ворону бабушка отдала золотое кольцо, как мебелью и одеждой топили печку… Я не знаю семей, которых не коснулось горе той войны.
Я в армии 10 лет прослужил и у меня в голове есть чёткое понимание того, что война – это зло, которого не должно быть.
Я потому и на Парады 9 мая ходить перестал. 10 лет я ходил в строю военных на параде. Потом на службе в МЧС тоже из офицеров составляли парадную коробку и мы шли сразу за военными. Ветеранов, которые нас защитили, их всё меньше, вспоминают про них всё реже, а Парад превращается в какое-то шоу…
У меня очень личное отношение к этому вопросу.
Военнослужащий, погибший при исполнении обязанностей воинской службы, имеет право на погребение в торжественной обстановке, с почётным караулом, оркестром и торжественным салютом. Организацией этого занимается военкомат, который призывал на службу. У нас на Тюменское ВВИКУ возложена обязанность выставлять торжественный караул, оркестр по заявкам военкоматов. При погребении обязан присутствовать представитель военкомата.
Я несколько раз был на похоронах солдат и офицеров, погибших при исполнении. Поверьте, это очень тяжёлое событие… Ещё будучи курсантом, стоял в почётном карауле у гроба. И став уже офицером, не единожды был начальником почётного караула… Видел своими глазами, что происходит с родными солдат… Ну и случалось всякое, обвинения от родных, вплоть до драки даже. В их глазах все, кто в форме с офицерскими погонами становились врагами, виновными в том, что их сын, брат, муж теперь не с ними… Поэтому, военкоматовские не любят приезжать.
Больше всего мне в память врезались похороны в деревне где-то между Голышманово и Аромашево. Ранним утром выдал оружие курсантам, получил холостые для торжественного салюта, встретил гарнизонный оркестр. Завтрак, погрузка в автобус и в путь.
Приехали в деревню. Не сказать, что глухомань, деревня довольно живая, людей много, заброшек нет совсем.
Сначала прощание возле дома. Дом крепкий, большой двор, постройки. И тут я вижу, что парня хоронят в цинке... стоит фотография, на ней молодой широкоплечий парень, добрая улыбка. Зовут Руслан. Даже сейчас, через много лет, я помню его фамилию. Такому надо дом свой, отцу помогать, девчонок любить, а он… в цинке… Выставил почётный караул. Стою недалеко. Вокруг много людей - родня, друзья… Рядом с гробом родители и его сестрёнка малая. Мать на скамейке сидит, выплакалась уже, сил не осталось, девчонка её поддерживает за плечи. Отец – видно, что дядька статный, твёрдый, чувствуется стержень внутри… а в глазах такая тоска… и как будто батарейку вытащили… жизни в нём мало осталось… энергии нет… я не смогу это объяснить, это надо просто увидеть, почувствовать.
Родственники переговариваются, вспоминают, как парень жил и учился, гиревым спортом занимался, защищал честь села на соревнованиях района, в армию с огромным желанием хотел идти. Он в десантники хотел – по зрению не взяли. Девчонка его ждала, родня уже на дом скидываться начинала – к свадьбе подарок хотели сделать, свой дом! А как погиб – все эту тему как-то стороной обходили… между собой шептались. Да и какая разница? Парень, у которого вся жизнь впереди была, теперь в цинковом гробу лежит… может и не весь даже…
Под конец прощания подъехала машина и из неё вышел полковник… в парадной форме, в медалях, с венком. Все как-то напряглись вокруг. Он к отцу Руслана подошёл, протянул руку поздороваться, но тот ему руки не подал. Мать на полковника посмотрела с такой ненавистью, какой я никогда не видел и не чувствовал. Из перешёптываний я услышал, что это сам военком приехал. Для меня это было удивительно, обычно на похороны отправляют каких-нибудь клерков из военкоматов, просто для галочки, что были. И те сразу стараются уехать. Если вообще кто-то появляется. А тут сам начальник военкомата приехал. Если честно, для меня уже этот поступок достоин уважения. Он не стал никого из своих под удар подставлять, формально к этому относиться… сам приехал.
От дома до кладбища гроб на руках несли. Через всю деревню.
Возле могилы последние слова, последние воспоминания… под гимн гроб опустили в могилу, я скомандовал на троекратный салют. Начали засыпать землёй и тут мать просто взорвалась, откуда столько энергии взялось в этой женщине, я не представляю. Она накинулась на военкома, стала его кулаками бить, кричать на него! Что это он виноват, что из-за него её сын сейчас в могиле, в таком виде, в железо упакован, как в банку консервную, что она его даже увидеть не может, потрогать не может! Всё из-за тебя! Как жить то дальше, зная, что сына нет? Всю душу в него вложили, все надежды на него! А теперь, где он? В землю его закопать по твоей вине? А полковник даже не уворачивается, стоит и всё принимает… и тут…
Вот он прямо перед матерью снял фуражку и встал на колени. В парадной форме, в медалях, в форменных брюках… ВСТАЛ НА КОЛЕНИ!!!
У меня бойцы стоят в шоке! Я пошевелиться не осмеливаюсь. Там вообще все замерли, замолчали! Да там даже птицы заткнулись! Такая звенящая тишина стояла!
- Прости меня мать. Хочешь казнить – казни, я жизнь прожил, мне хватило. Был бы хоть малейший шанс поменяться с ним местами – поменялся бы не раздумывая. Мог бы обменять его жизнь на свою – обменял бы без сомнений. Хочешь – забери мою жизнь. Чтобы легче стало. Я согласен. Прости меня и я в твоей власти. Делай, что считаешь нужным, я всё приму.
Этот момент длился бесконечно! Словами не выразить этих эмоций, этой энергии, что была вокруг этих двух людей. Я не умею, да и невозможно это понять или передать, не побывав там, не прочувствовав того, что тогда происходило.
А мама прижала его голову к себе и зарыдала.
- Это ты меня прости, сказала лишнего.
И только тогда всех отпустило.
Обратно в Тюмень все ехали молча. Каждый по-своему переживал то, что видел и почувствовал.
Меня до сих пор продирает до мурашек, каждый раз вспоминая этот случай, и слёзы наворачиваются…
И я даже не представляю какой внутренней силой надо обладать, чтобы вот так на коленях просить у матери прощения за гибель её сына. Не за себя. За других. За командиров, что не уберегли. Не за себя! Просил прощения за всю армию, которая погубила молодого парня.
Смог бы я так? Я вот в себе не уверен. А вот он смог!
В моих глазах авторитет этого человека… нет, правильнее вот так: авторитет этого Человека, именно с большой буквы! Авторитет этого Человека в погонах полковника улетел в небо до недосягаемых вершин.
Не отправил кого-то вместо себя. Хотя вполне мог. И за смерть сына перед матерью ответил сам. И прощения у матери просил лично сам. Прощения для других, не знакомых ему людей в таких же погонах, в такой же форме.
И вот теперь скажите мне, любители буквы Z – вы так сможете?
Поэтому нет на моём автомобиле буквы этой. И не будет.