Игилофрения.
…Получаю, значит, я повестку.
Курьер, повестку мне доставивший, спросил у меня паспорт. Заглянул в него, удостоверился, что я, — это я. Затем сунул мне ведомость для росписи. Ткнул ручкой в графу напротив моей фамилии (чтобы я там, а не где мне вздумается, поставил свой автограф), протянул мне казённую бумажку и молча, с непроницаемым лицом, удалился.
Из содержания повестки следовало, что мне надлежит явиться, по указанному в ней адресу, в такой-то день для …расстрела.
…Почему-то я этому совсем не удивился. Не задался вопросом: «А за что?!». Не кинулся панически искать выход из ситуации. Отнёсся к известию …буднично и философично. «Да — какая разница?! Что завтра, что через месяц…»
Как законопослушный гражданин, явился, в указанный день, на расстрельный пункт. В самом начале Поклонной горы.
День был (как сейчас помню), солнечный, тёплый, летний. А, поскольку, в повестке не указали час, к которому я должен был явиться, только число, то я и не спешил особо.
С утра встал поздно. Хорошо выспался. Позавтракал. Посмотрел телевизор… Там, какой-то восторженный пропагандист Новой расы взахлёб повествовал о том, какие успехи достигнуты обществом, в последние дни, по освобождению его от …каких-то, всяких там, …не таких. По тем, или иным показателям Новой расе не соответствующих.
Почувствовав и себя …малой частью этого большого успеха, поехал на расстрел…
На расстрельном пункте было, можно сказать, …уже безлюдно. Всё видимое пространство Поклонной было совершенно пустым. Только в самом её начале, напротив триумфальной арки, были видны трое. И лежали ещё, уложенные штабелем большие чёрные пластиковые пакеты с застёжками — молниями, по всей их длине. О содержимом которых …нетрудно было догадаться.
Подхожу к троице. Безошибочно определяю старшего из них. Подаю ему повестку.
Этот старший — невысокий, в серой рубашке и черных брюках брюнет. Горбоносый и смуглолицый. Похожий обликом на персонажей с камней Ики. (Новая раса – мля?!). Он принимает из моих рук повестку с явной досадой. Надоели, видать, мы ему уже за целый день. Черкает в повестке свою отметку. Потом, несколько секунд поразмыслив, говорит мне: «Мы сегодня …уже закончили. А ты пойди вон туда (он указал направление). Там есть ещё одни пункт. Это недалеко. Они пока ещё работают.
Следую в указанном направлении. Но тут меня …начинает разбирать злость. «Да — блин! — Какого чёрта?! Я что, в парикмахерскую что ли пришёл?! Я ещё за ними должен бегать?! Чего, вообще, эта сраная Новая раса о себе вообразила — то?!. А — да …ПОШЛИ ОНИ! Не стану я искать другой пункт! Им надо?! – Пусть они меня теперь и ищут!».
Начинаю отклоняться от направления. Замечаю тут, что на некотором расстоянии за мной следует нЕкто. Он явно не стремится это расстояние сократить. Но и не отстаёт. Т.е., не преследует, а именно следит...
И куда девался мой недавний пофигизм?! Злость — вот один из мощнейших стимулов к жизни! А уж, когда злость азартная, сродни спортивной — М-м!… В этом состоянии особенно остро чувствуешь правоту Бунина:
«Как ни грустно в этом непонятном мире, он …всё же прекрасен!»
И, с какой же это радости я должен вдруг освободить его от себя во имя какой — то там …сомнительно — Новой расы?!
Заворачиваю за угол и останавливаюсь. Жду, затаившись, когда следопыт приблизится.
Но тут, неожиданно, в небесах, над Поклонной, начинает торжественно звучать …Бетховенская «Ода к радости»! Будто там, в вышине, "Невидимый В Сини", играл её наивно, одним пальцем. На каком-то Небесном инструменте.
Я стоял, ждал, внимая музыке, появления врага. Музыка придавала мне радостной, куражной решимости для нападения. Враг — сучонок — не спешил появляться. А музыка всё звучала…
В конце концов я …проснулся.
Мобильник терпеливо выпевал «Оду к радости».
«Пап! Ну ты встал ли?! – услышал я в трубке голос Младшего. — На масленницу, в парк, сегодня поехать ведь собирались. Забыл что ли?!»
Сергей Сунгирский
Бывает
Когда тебе приснился очень неприятный кошмар, а ты обнаруживаешь, что прошло только полчаса.
Разбудите меня сейчас
Глава 1: Я, как и вы, не такой, как все
Глава 2: Детский ад
Глава 3: Все девочки верят сказочникам
Глава 4: Мамин бродяга. Бабушкин разведчик
Глава 5: Мой друг - генерал!
Глава 6: Киви жаждут моей смерти!
Глава 7: Легкий способ выбраться из френдзоны
Глава 8: Моё знакомство с шизофренией
Глава 9: Если друг оказался вдруг
В тот злополучный день в школе я, к счастью, ничего не натворил, а для одноклассников я просто мирно сидел за партой, а потом грохнулся на пол. В школе сказали, что я переутомился и со мной всё в порядке. Поэтому я особо не волновался о своём возвращении, которое никто бы и так не заметил. Чтобы противостоять дальнейшему распространению моей болезни, врач прописал мне таблетки, от которых мне безумно хотелось спать, что вдобавок усугубляло моё подавленное состояние. Я просыпался и снова хотел спать, бродил как зомби по палате, а после выписки по дому, и ни о чём не думал. Совсем. Мой привычный мир перестал существовать как таковой. Фантазии не лезли в голову, появлялись только бесформенные мысли, и, как мне казалось, вовсе не мои. Зато я прекрасно чувствовал, как моё воображение заперто в огромной чёрной клетке внутри меня, и моих фантазий в ней с каждой минутой становится всё больше и больше. Клетка постепенно наполняется, и они набиты там точно советские шпроты в банке, им так мало места, они задыхаются. Мне так больно, что я не могу выпустить их наружу. У меня не получается. Я страдаю от этого. И ещё хочу спать. Постоянно. Всё о чем я грезил в те дни – сон.
Я вернулся в школу и, успокоившись при виде старого преподавателя, уселся на свою любимую последнюю парту и, как ни в чём не бывало, продолжил своё обучение. Только теперь засыпая на ходу. И если мне всё-таки удавалось заснуть, то сновидения, которые меня поджидали, очень часто были не из приятных. Мне снился сон, где я уже взрослый, но всё так же бегаю по весеннему деревенскому двору в поисках Макса. Я прихожу на базу. И не нахожу его там. Тогда я беру рацию и начинаю в неё кричать, что генерала похитили, что срочно нужно мобилизовать все ресурсы, и объявляю план перехват. Потом бегу вокруг бабушкиного дома, заглядываю во всевозможные закоулки в поисках Макса. Спрашиваю у сидящих старушек, не видели ли они моего друга. Они в свою очередь просто не обращают на меня никакого внимания. Я лезу на сарай и пытаюсь осмотреться сверху, но вижу, что вокруг пустое поле и ничего больше нет. Нет ни домов, ни играющих детей возле соседнего дома, ни молчаливых бабушек. Только бескрайнее поле. Я спрыгиваю и бегу по нему, туда, в самую даль, потому что мне кажется, что Макс где-то там, что он попал в беду и зовёт меня, он просит моей помощи. Я бегу достаточно долго, и замечаю, что стою всё это время на одном месте. Неожиданно за спиной я слышу голос уже покойной к тому моменту бабушки, она что-то кричит мне вслед, наверное, чтобы я не убегал далеко от дома. Я оборачиваюсь, и не вижу её, потому что всё скрыто густым туманом, я пытаюсь разглядеть в нем что-то. Тщетно. Я разгребаю руками этот сгущающийся туман, но от этого он становится лишь гуще. Он уже похож на гоголь-моголь, только ужасно горький, дерущий моё горло. Я задыхаюсь. А туман становится всё гуще и гуще. Он обволакивает меня. Мне становится страшно. Я чувствую, что не смогу выбраться самостоятельно. Я начинаю кричать. Я кричу бабушке, чтобы она бежала ко мне. Хотя даже я сам не слышу свой зов. Эта безысходность пронзает меня насквозь. Туман становится словно поролон, он зажимает меня внутри, я раздираю его, я грызу его зубами, ногтями, я не даю ему меня захватить. Я борюсь изо всех своих сил. Я кричу так, что забываю дышать. А туман становится всё твёрже и твёрже, пока, наконец, не превращается в металл. И я уже просто замурован. Я стою и плачу. Я стою так очень долго, стою и отчаянно плачу, пока не кончатся слёзы. А когда они заканчиваются, из моих глаз начинают сыпаться камни. А я всё стою прижатый металлом, который повсюду. Это тянется мучительно долго, хотя по сути ничего не происходит, и одного моего желания проснуться в эти моменты недостаточно. Спасение от кошмара наступает лишь когда меня кто-то будит.
Этот сон снился мне регулярно и терзал меня. Я снова обратился к своему лечащему врачу, и он выписал мне ещё какие-то таблетки от кошмаров, и ещё какие-то от моего постоянного желания спать, а затем ещё горсть каких-то других, чтобы не допускать побочных эффектов от предыдущих. Бывало, что я пил по 10 таблеток в день. Я был согласен и на это, потому что кошмары постепенно отступили, а за ними и преследовавшая меня последнее время апатия и желание спать. Я снова становился нормальным человеком. Только теперь на таблетках. Но это наш с вами маленький секрет, хорошо?
Друзьями мне, к сожалению. Или к счастью. За все школьные годы обзавестись так и не удалось, и свободное от учебы время я проводил за чтением книг. Я проглатывал одно произведение за другим, запивая утренней газетой и сборником анекдотов, постоянно лежащим в прокуренном отцом туалете. Когда книги заканчивались, я шёл в школьную библиотеку и читал любые энциклопедии. От дарвиновских теорий до религиозных догм, от книг как устроены мальчики и девочки, до тех в которых описывают, как устроен космос. Динозавры и криминалистика, медицина и кино, философия и нечистая сила. Мне было интересно всё. В один момент мне казалось, что я прочитал уже практически все книги, которые возможно найти в радиусе моей досягаемости. Как вдруг отец принёс два чемодана произведений Дарьи Донцовой. Шучу, конечно. Отец меня любил и никогда бы так не поступил. Это были книги, оставшиеся после демонтажа их рабочей библиотеки. Книги приказали вывести на свалку, но отец, зная мою насущную проблему, отдал их мне. Так я увлекся архитектурой, что в дальнейшем и послужило основой в выборе моего следующего жизненного этапа.
Кошмарный сон сисадмина
Не кидайте тапками, если это не считается кошмаром и на фото всё норм)
Кошмар
Насмотрелся я как-то старых фильмов про Гражданскую войну и лёг спать под впечатлением. Приснился сон, будто бы я командир небольшого, но очень храброго красноармейского отряда, причём все в отряде мои друзья и приятели из реальности. И вот веду я отважно отряд против наступающих белогвардейцев, но вдруг замечаю, что друзья как-то притихли и помрачнели. А когда до врага осталось не более пары десятков метров, все с заявлениями: «Уже поздно, сам тут разбирайся, а нам пора домой, а то дома родители наругают», — побросали винтовки и разбежались кто куда. Стоя один перед целым отрядом вооруженных до зубов беляков, я понял, что дело хреново... и проснулся. Лет шесть мне тогда, кажется, было.
На друзей по садику на следующий день я смотрел как-то недоверчиво.
Когда приснился доширак и жизнь только на зарплату...
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.