С тех самых пор, когда я начал иметь своё мнение, мне захотелось покорять непокорённое и изведывать неизведанное. Тогда то, и сложились определённые ум и упорство, посему и получилось столь бурное путешествие длиною в жизнь. В 15 лет я покинул дом, убегая от позора. Возможно я и не убежал бы, если бы не эта страстная тяга к путешествиям. С тех самых пор, как покинул дом, я вернулся туда лишь однажды.
Родился я в провинциальном городишке под названием Палёные воды, что в северных широтах. Мой дед, однажды, очень сильно набедокурил в нашей области и фамилию нашу не уважали. Одноклассники меня вечно шпыняли, даже похлеще, чем учителя. У родителей на работе дела обстояли также. Спасибо деду за поступок. Почему родители не уехали жить в другое место - остаётся загадкой. Говорят, что народ забывает о каких-то проступках или несчастьях спустя время. Но люди с нашего города помнят всё по сей день. Зовут меня Олександр, и не потому что так хотели мои родители, а потому что ручка у паспортиста плохо писала. Фамилия семьи моей Бочечкины. Не потому что наши прадеды изготавливали бочки, а потому что бочками они поставляли самогон. Почему не Самогоновы? Видимо для отвода глаз. И не иначе. Чего моей дед отчудил - это история отдельная. Возможно, я и расскажу об этом, но гораздо позже. Когда пойму, что контакт с Вами налажен, и я могу Вам доверять.
Мнение своё у меня стало порождаться лет так в 14. Тогда я уже мог вступить в дискуссии с родителями и обосновать свои какие-то намерения сделать так или иначе, вопреки их указам. Но моё обоснование их не колышело и они по-прежнему не хотели устанавливать замок или щеколду на входную дверь в мою комнату, и не хотели входить со стуком. Я понимаю, что это была и их комната тоже, но меня это не волновало.
Вы скажете, что род мой должен быть богатым, так как наша семья торговала алкоголем бочками, мы должны жить в достатке и у меня должна быть своя комната. Нет. Все деньги, вырученные с продаж, шли на что? Правильно, на алкоголь. Дед мой тот еще был бухарик и всегда говорил:" Я хоть и твой дед, и алкаш, но бормотуху, что у меня получается, я пить не буду, я ведь знаю, из чего её сделал". На нём семейный бизнес и счах. И с тех самых пор, когда его не стало, я стал мечтать о приключениях, ведь без приключений я не смог бы вырваться из гнойных лап этого города, и отгородиться от насмешек, издёвок и ненависти моих знакомых к семье Бочечкиных. Хотя, на нас оглядывались даже и незнакомцы, тыкали пальцем, как в прокажённых, а иногда могли даже кинуть камнем, помидором, яйцом или палку. Палкой. Родителей моих тоже гнобили, но они как будто бы были привыкшие. Их я спасти не мог, не было таких ресурсов. Вот стану большим, стану богатым, самодостаточным и умным, тогда и их спасу. А пока что меня спасёт лишь путешествие. Вылет из гнезда. Выползание из норки. Прыжок из самолёта. Ныряние в прорубь. Если б я знал, что и вправду, мой путь будет таким далёким, холодным и невыносимо невыносимым... Но для того я и пишу Вам, мои дорогие, читатели, ведь хочу рассказать, что любое дерьмо, которое с нами случается - преодолимо и обходимо.
Теперь я успешный человек, сижу в собственном кабинете, попиваю виски, печатаю на дорогом ноутбуке и вспоминаю с трепетом события тех дней и о том, что дед отчебучил.
Но, если бы не эти лишения, я бы не стал тем, кем стал, и я бы не смог то, что смог.
Дед мой, ещё до того, как стало мейнстримом говорить шутку: " Как говорил мой дед: Я твой дед" говорил это мне. Он был настолько обезбашенный, что даже самые обезбашенные приезжали к нему поучиться обезбашенности. Фильмы про обезбашенных людей - это все про моего деда, но они все на минималках.
Первое моё путешествие в 14 лет состоялось весьма успешно. Не всегда первый блин комом, а первый сын дебилом. Я не любил группировки и компании и предпочитал двигаться один. Один - одинёшенек. Собрал рюкзак: фонарик, консерва, булка с маком, надувная подушка, леска и аромосвеча, и пошёл. Шёл - шёл куда глаза глядят. Не было цели покорить что-то непокорённое или исследовать что-то неисследованное. Была цель оторваться от житейских трудностей в виде школы, уроков, обрубленного за наказание интернета и травли от ребят. Через 7 минут по пути попалась мать и оттащила за ухо домой. Почему я считаю удачным первый поход? Теперь я точно знал: нельзя ходить по тропинкам, с которых родители возвращаются домой. Шли года, я рос. Вот мне уже 15, и я затеял ещё одну вылазку. Теперь я понял, что для того, чтобы открыть консерву, с собой нужен нож или открывашка, а, чтобы проскочить мимо родителей, нужно быть хитрым как лис, быстрым как гепард, мудрым как сова, ну, и ещё каким-нибудь. Рюкзак был собран, я был полон сил, энергии, энтузиазма и маминым супом. Я схватил рюкзак, хлопнул дверью, придавив ей шарф, постоял, подумал, скинул шарф, спустился на первый этаж, поднялся обратно, отрезал шарф покуда он застрял, намотал на шею и выбежал из подъезда пулей. Вот она взрослая жизнь. Вот она свобода. Шарф медленно распускался. Лишь потом я понял, что дверь можно было открыть ключом. Через пару лет понял.
У моих родителей 2 высших образования на двоих. У мамы два и у папы нет. Не то чтобы она его этим тыкала, но раз в неделю я слышал фразы: непутёвый, необразованный, дебил, профессор Тупницкий и Тупалгон. Папу она иногда тоже так называла.
"А как вы познакомились с папой?" - спрашивал я. Мать отвечала:
"Да, я пошла на школьную дискотеку, и там увидела очень красивого парня и влюбилась с первого взгляда и без памяти. Но, он был занят другой прошмандовкой, и я боялась подойти. Потом подошёл твой папа и пришлось танцевать с ним весь вечер."
Я брёл в сторону электричек, решил с пересадками добраться до Москвы, а там уже как карта ляжет. Билет покупать не стал - экономия. Перелез через решётчатый забор, спрыгивая зацепился шарфом за штырь сверху, шарф слетел в ту сторону, с которой я только что перелез. Времена холодные, шарф пригодится, пришлось перелазить обратно, и ещё раз обратно. Лишь потом сообразил, что в заборе довольно толстые отверстия, чтобы можно было просунуть руку и дотянуться до шарфа. Через пару лет. Жизненный урок получен, я не огорчился. До электрички оставались считанные 36 минут. Я приютился на слегка заснеженной скамейке, даже не стянув рюкзак, подмял ноги под себя, обхватил коленки руками и стал мечтать о великом, о богатом, о сытном, об уютном и ещё о чём-то. Мамин суп раздавался в животе бурлением. Этого мне ещё не хватало.
