В апреле 2006-го весь мир заговорил о плавании бальсового плота "Тангароа" - наследника "Кон-Тики", в составе экипажа которого находился Олав Хейердал, внук знаменитого норвежского исследователя. Однако знали ли вы, что ровно за 66 лет до этого порт Кальяо, приветствовавший норвежскую экспедицию как в 1947-м, так и в 2006-м году, покинуло перуанское судно, также носившее имя морского бога древних полинезийцев.

О том, как проходило плавание "Тангароа", ставшее национальным достоянием Перу, наш сегодняшний материал. И, поверьте, вы даже не представляете, какие сюрпризы ждали членов экипажа бальсового плота в этой экспедиции.

Прогуливаясь по окраинам Лимы, столицы солнечного Перу, на пересечении улиц Керекотильо и Симбилы вы можете обнаружить неочевидную для многих местную достопримечательность - белый камень, окруженный пятью стремящимися ввысь пальмами. Высаженные когда-то в небольшом парке Хавьер Корреа Элиас, расположенном в знаменитом районе Сантьяго-де-Сурко, эти деревья символизируют память о смелости и отваге мореплавателей, пересекших Тихий океан на плоту, доказав тем самым возможность путешествий древних полинезийцев с берегов Перу к островам Полинезии. Одно из этих имен вы прекрасно знаете - пальма первенства во всех смыслах этого слова принадлежит норвежскому исследователю Туру Хейердалу, своей экспедицией на плоту «Кон-Тики» доказавшем саму возможность таких путешествий. Однако кто же были следующие четверо смельчаков, решивших бросить вызов океану на доколумбовых плотах?

Первым мореплавателем, решившим повторить путь норвежца, стал американский путешественник Уильям Уиллис - на своем плоту «Семь сестричек» (1954г.) он преодолел 6700 миль, достигнув берегов Американского Самоа. Маршрут, оказавшийся на 2200 миль длиннее маршрута «Кон-Тики», 60-летний Уиллис проплыл в одиночку, закрепив тем самым за собой право находится в числе мореплавателей-первопроходцев. Однако, покорив Тихий океан, Уиллис грезил о трансатлантическом путешествии - первые две попытки, предпринятые в 1966-м и 1967-м годах для мореплавателя окончились неудачей, третья же стала последней - «Малышку», отплывшую 2 мая 1968-го из гавани Монтока, 20 сентября того же года обнаружит экипаж советского рыболовного судна в 560 км от побережья Ирландии. На борту одномачтовой парусной шлюпки моряки найдут вещи, принадлежавшие Уиллису, а также астрономический ежегодник, последняя запись в котором будет сделана 20 июля 1968-го года.

Вторая попытка достичь берегов Полинезии была предпринята уже на следующий год после плавания «сестричек» - целью воссоздать экспедицию «Кон-Тики» на бальсовом плоту загорелся чешский исследователь и авантюрист Эдуард Ингриш, известный композитор, фотограф и дирижер. Его экспедиция «Кантута I» (1955-1956 гг.), как вы можете догадаться из цифры в конце, закончилась неудачей, вторая же, предпринятая в 1959-м году достигла своих целей - пройдя 6000 морских миль «Кантута II» врезалась в риф у Матаивы, атолла к северу от Таити, что, однако, не помешало успешному завершению экспедиции.

Третьим человеком, чью жизнь изменила экспедиция Тура Хейердала, стал французский мореплаватель Эрик де Бишоп - в отличие от других упомянутых личностей француз всю свою жизнь посвятил морю. В возрасте 23 лет Эрик командовал патрульным катером, а после предпринимал множество попыток пересечь Тихий океан на самодельных судах - китайских джонках «Фоу По I» и «Фоу По II», полинезийском двойном каноэ «Каймилоа», а также плотах «Таити-Нуи» и «Таити-Нуи II, также построенным по образу и подобию полинезийских судов. Путешествие на втором «Таити-Нуи» стало для де Бишопа последним - отплыв 13 апреля 1958-го года плот потерпел крушение у атолла Ракаханга, одной из частей острова Кука. Катастрофа, произошедшая 30 августа 1958-го года, унесла жизнь лишь одного члена экипажа - капитана судна «Таити-Нуи II» Эрика де Бишопа.

Наследие Тура Хейердала проложило дорогу в жизнь многим путешественникам, не побоявшимся бросить вызов судьбе. Однако прежде чем мы познакомим вас с последним мореплавателем, память о котором увековечена в парке Хавьер Корреа Элиас, мы предлагаем вам вспомнить один из наших прошлых материалов, посвященном плоту «Тангароа» - наследнику легендарного «Кон-Тики», чье плавание было призвано подвести итог практически 60-летнего развития науки со дня завершения знаменитого плавания. Экспедиция «Тангароа», организованная норвежцем Торгейром Хиграффом, во всех смыслах продолжала традиции плавания 1947-го (одним из его участников даже был внук Тура Хейердала Олав), не говоря уж о том, что к древнему плоту, пересекавшему Тихий океан уже в реалиях XXI века, было приковано внимание всему мира, позабывшего о том, что за десятилетия до него существовал другой «Тангароа». Экспедиция 1965-го года, в отличие от упомянутых выше примеров, была организована перуанцем, также стремившимся оставить свой след в истории, доказав, что его предки были способны преодолеть путь из Южной Америки в Полинезию. Именно этому путешествию и будет посвящен сегодняшний материал.

Одним из известных нам примеров преодоления такого расстояния являются сведения о существовании в эпоху правления инского императора Тупак Инка Юпанки (1471 -1493 гг.) флота из бальсовых плотов, на которых предки современных перуанцев (а возможно и сам император лично) достигали берегов острова Пасхи. Эта история, а также легенды местного населения Рапа-Нуи наверняка были знакомы перуанцу Карлосу Караведо, проживавшем в районе Перу Ате. Карлос Караведо, как вы уже знаете, был не первым смельчаком, вдохновленным экспедицией Хейердала, однако в отличие от своих предшественников, Карлос не имел признания и каких-либо серьезных достижений - за плечами перуанца диплом агронома, успехи в спорте и рисовании, а также немалый опыт работы в поле - в будущем именно доход с продажи урожая позволит Карлосу организовать собственную экспедицию.

Следуя за своей мечтой, Карлос Караведо учился собирать плоты и плавать в открытом море - перуанец даже пытался связаться с Туром Хейердалом, чтобы тот побольше рассказал ему о своей экспедиции. Однако связаться с норвежцем не удалось, проводником Караведо в открытый океан стал уже упомянутый выше Уильям Уиллис, с которым перуанца на долгие годы связывала крепкая дружба. Именно Уиллис научил Карлоса Караведо обращаться с деревом, что же до всего остального, то здесь перуанцу пришлось справляться самостоятельно.

Первым делом Караведо отправился в Эквадор, чтобы найти подходящую древесину для плота - перуанец отал предпочтение женским особям, ибо, по мнению экспертов, такие бревна лучше держатся на воде, хотя и имеют меньший срок службы (в будущем этот выбор еще сыграет свою роль). Договорившись с колумбийским судном, идущим до Лимы, Карлос доставил бревна в порт Кальяо, где располагалась военно-морская верфь SIMA - в помещениях организации перуанец планировал начать строительство будущего судна (как это делали участники предыдущих экспедиций), однако в этой просьбе ему было отказано. Найдя наконец место для строительство, коим стали несколько шатких сараев для ремонта лодок, Карлос приступил к работе - к этому времени у него уже был готов чертеж плота, спроектированного по моделям своих предшественников. Воплотить мечту Каравадо в жизнь помог известный мастер по изготовлению веревок и завязыванию узлов Сатурнино Луке, сотрудничавший с предыдущими искателями приключений - именно благодаря ему будущий «Тангароа» начал обретать форму.

Организация будущего плавания обошлась перуанцу в 350,00 сингапурских долларов, причем в эту сумму входили не только расходы на строительство плота, но и закупка необходимой техники, а также продовольствия на трехмесячный срок. Родственники Карлоса, по его мнению, всячески стремились помешать перуанцу осуществить задуманное, опасаясь за его жизнь, но увидев, что их старания ни к чему не приводят, даже помогли ему с оснащением «Тангароа», снабдив Каравадо канистрами для воды. По воспоминаниям Караведо раньше в них хранилась зубная паста, потому на протяжении всей экспедиции экипаж "Тангароа" пил воду со вкусом "Kolynos" - бренда, популярного в Латинской Америке и в наше время.

Идеальным временем для отплытия Караведо считал апрель, потому стремился подготовить все к этому сроку. Долгожданное отплытие было назначено на 16-е апреля 1965-го года. Сотни людей собрались в порту Кальяо, чтобы быть свидетелями старта "Тангароа" - его экипаж состоял из уже упомянутого Карлоса Караведо, а также двух его коллег- перуанца Хайме Толедо и чеха Йозефа Матауса. Первоначально кампанию перуанцу должны были составить два его друга - Кларенс Гушерст и Марко Антонио Зенья, а также девушка по имени Тассара, но все они покинули экспедицию еще до ее начало из-за длительного ожидания старта. Упомянутые выше мореплаватели присоединились к Каравадо буквально в последний момент и их присутствие на борту, как и многое другое, также еще скажется на ходе экспедиции. В отличие от Караведо, Толедо и Матаус были опытными мореплавателями - в 1955-м и 1959-м годах друзья попытались пересечь океан на плотах "Кантута" и "Кантута II" соответственно. Как вы могли заметить, не самый удачный опыт мореплавания не смутил двух товарищей, раз спустя годы они предприняли еще одну попытку - но на этот раз в составе меньшего экипажа и под началом капитана, ранее не выходившего в открытое море. Впрочем, не будь их, вполне возможно, что плавание «Тангароа» так никогда и не состоялось бы.

О триумфе перуанца вовсю гремели телеграфные агентства, а сам Караведо раздавал обещания журналистам, заявив, что пересечет Тихий океан за 90 дней, завернет на Таити, а затем отправится к берегам Австралии. Однако покинуть берега Перу экипажу "Тангароа" было не суждено - у плота возникли проблемы с управляемостью, из-за чего дату старта пришлось перенести на более поздний срок.

Больше трех месяцев выход в море раз за разом откладывался по разным причинам и лишь в конце июля портовые власти дали Караведо разрешение покинуть Кальяо. И наконец 26 июля 1965-го года плот, названный в честь морского божества Тангароа, отправился в самостоятельное плавание. Хайме Толедо занял место штурмана, а Хосе Матаус - радиста, с его помощью Карлос Караведо намеревался держать интересующихся его экспедицией в курсе последних новостей, практически ежедневно рапортуя о том, что на борту "Тангароа" все в совершенном порядке. Радиостанция порта стала популярной среди радиолюбителей-коротковолновиков Перу, Эквадора, Венесуэлы и Никарагуа - неравнодушные слушатели из нескольких стран слушали о том, как плот преодолел Галапагосские острова, а его экипаж наслаждался жизнью, ловя акул и переживая капризы погоды. Многие детали путешествия, конечно, оставались нерассказанными - так, например, у тех же Галапагосов плот столкнулся с гигантскими волнами, пытавшимися сокрушить самодельное суденышко на протяжении нескольких дней. Карлос вспоминал, что эти дни были дня него чистилищем и он молился Богу, прося сохранить ему жизнь.

Неделя за неделей в пути и вот уже на горизонте должны были показаться Маркизские острова, ознаменовавшие прохождение половины намеченного маршрута, как вдруг "Тангароа" перестал выходить на связь. Спустя неделю молчания за тремя смельчаками было решено послать самолет, однако поиски не дали желаемых результатов. Совсем скоро среди тех, кто следил за плаванием Карлоса Караведо, начали распространятся новости о том, что "Тангароа" погиб вместе со своим немногочисленным экипажем.

Тем временем на борту "Тангароа" действительно было неспокойно. По мере того, как продвигалось путешествие, оба члена его экипажа начали беспокоиться текущим положением дел - настолько, что сам Караведо вскоре стал опасаться за свою жизнь. Ибо не только морская стихия и плывущие рядом акулы были опасностью для мореплавателей, но и они сами - все дошло до того, что Караведо пришлось перебраться на заранее построенный вспомогательный плот, спасаясь от мятежа товарищей.

Причин вспыхнувшего бунта было несколько. Одна из них - текущее состояние "Тангароа", вызванное в том числе месяцами ожидания в порту Кальяо. Его тросы ослабли, бревна разъезжались в стороны, а древесина потихоньку начала гнить - дошло до того, что на некоторых участках плота пальцы членов экипажа проваливались в нее. Другим обстоятельством, разобщившим экипаж «Тангароа» стало нормирование Караведо еды и питья, что вызвало гнев Матауса, чей ненасытный аппетит очень раздражал капитана (чех оправдывал это заболеваниями желудка, однако ел по-прежнему с большим удовольствием). Все свелось к тому, что в конце концов Толедо и Матаус начали требовать изменить маршрут путешествия - предлагалось идти сразу к берегам Австралии (что, как мне кажется, еще более безумная идея), но к счастью команде удалось придти к компромиссу. В результате переговоров Карлос убедил и успокоил мятежников - правда, после капитан беспокойного судна стал очень мнительным, а под подушкой на всякий случай держал заряженный револьвер.

Отношения между членами экипажа ухудшило и то обстоятельство, что вся имеющаяся на плоту радиоаппаратура в одночасье вышла из строя, оставив команду в полной изоляции. В конце концов Карлосу Караведо удалось отремонтировать технику, однако от "Тангароа" к этому времени уже месяц не было никаких вестей - последний раз экипаж плота связывался с большой землей 6 октября. На тот момент "Тангароа" рапортовал о прохождении тремя смельчаками 3000 морских миль, добавляя дежурное "у нас всё хорошо". Следующее такое сообщение от Караведо, Толедо и Матауса будет получено благодаря уругвайскому радиолюбителю - плавание благополучно продолжалось, хотя и от зрителей были скрыты некоторые неприятные его подробности. А уже в последний день месяца, 31 октября 1965-го года, перуанскую экспедицию приветствовали в Полинезии - повидавший немало бед «Тангароа» встречала местная делегация с отрова Напука. В сопровождении лодок экипаж плота проследовал к берегу, а Карлос Караведо, в душе радуясь тому, что достиг Полинезии на четыре дня раньше Хейердала (все плавание заняло 97 дней), все-таки понимал, что путешествие для него и его команды еще не закончено - как никак точкой финиша было выбраны острова Американского Самоа.

Уже третьего ноября экипаж «Тангароа», пройдя через небольшой ремонт, рапортовал радиослушателям о продолжении экспедиции и прохождении отметки в 100 дней плавания, а еще через несколько дней плот установил не только личный, но и мировой рекорд - «Тангароа» стала первой перуанской экспедицией, прошедшей мимо опасного архипелага Туамоту. Однако уже не только Толедо и Матаус, но и сам Карлос Каравадо понимал - дни плота сочтены. Во время плавания плот прошел через несколько штормов и под конец рейса его палуба уже находилась на уровне поверхности океана - «Тангароа» медленно погружался под воду, где отчаянный экипаж уже ждали зубастые акульи пасти. От того, как быстро мореплаватели доберутся до суши, зависела жизнь экипажа, в связи с чем капитаном «Тангароа» было принято решение несколько подкорректировать маршрут. Заметив сушу, Каравадо попытался направить плот через пролив, что перуанцу, вероятно удалось - избежав столкновения с коралловыми рифами, плот «Тангароа» сел на мель у острова Факарава. Не только члены экипажа, но и радиослушатели из Трухильо и Кальяо, говорили о том, что последние часы плавания «Тангароа» были непростыми - волны то и дело бросали плот о скалистые берега, а одной из ночей чуть было не разбились о рифы острова Кауехи. Два перуанца из чех держались за что угодно, лишь бы сохранить свои жизни, пока наконец плот не выбросило к берегам Факарава. Это было 18 ноября 1968-го года.

Достигнув долгожданной суши, экипаж вскоре покинет плот, надеясь получить помощь от местных жителей, но спустя время, 23 ноября, вновь вернется на борт «Тангароа», уже ставшего для них домом. Правда, служившее им почти 5000 морских миль судно было решено оставить на месте его вынужденной стоянки, сделав своеобразной достопримечательностью, напоминающей о подвиге экипажа судна. Наверняка и сами мореплаватели уже не горели особенным желанием продолжать плавание, надеясь наконец распрощаться друг с другом, однако даже с окончанием экспедиции проблемы с бывшими товарищами для Карлоса Каравадо не закончатся.

Началось всё с того, что покидая «Тангароа, Хайме Толедо и Йозеф Матаус прихватили с собой сделанные Карлосом фотографии - одно из немногих документальных подтверждений экспедиции. Восстановить утерянные кадры помогла случайность - бывшие товарищи по экспедиции однажды обратились в одно из перуанских фотоателье, откуда после Карлосу Каравадо удалось забрать украденные снимки, заплатив при этом некоторую сумму. Возможно именно известность Каравадо и его экспедиции, достигнутая благодаря газетным публикациям и радиоротации, дошла до сотрудников фотоателье, которые и связались с бывшим капитаном «Тангароа», однако этих подробностей мы скорее всего никогда не узнаем. О том, что пришлось пережить капитану плота во время его путешествия, Карлос Каравадо намеревался рассказать в собственным мемуарах, однако они так и остались незакончены. К тому же Карлос считал, что не может умолчать о тех эпизодах плавания, когда между ним и другими членами экипажа возник конфликт, потому не торопился с публикацией книги, считая, что Толедо и Матаус могли отомстить ему.

В поисках информации о дальнейшей судьбе Карлоса Каравадо я наткнулся на перуанца Марио Кнудсена - он является официальным представителем экспедиции «Тангароа» и хранит множество ценных материалов, касающихся данного путешествия. Однако ни он, ни кто-либо другой не оставил сведений о том, каким образом Карлосу Каравадо удалось вернуться в Перу и как его встретили на родине - известно лишь то, что и после возвращения его жизнь была нелегкой. Проведенная в его стране земельная реформа лишила его семейного поместья, обеспечившего его немалым доходом, который, как мы помним, и сделал возможным организацию экспедиции «Тангароа». На долю искателя приключений выпали развод и смерть сына, да и сам Карлос однажды чуть было не погиб, попав в аварию на мотоцикле. Трагедия чуть было не стоила ему ноги, однако врачам удалось ее спасти, которые, однако, заверили перуанца в том, что он больше никогда не сможет ходить. И если встать на ноги бесстрашному мореплавателю в конце концов удалось, то одна его мечта так и осталась неисполненной - однажды вернуться на остров Факарава.

Карлос Каравадо покинул этот мир 8 октября 2007 года, не дожив месяца до своего 87-летия. На своей родине он стал лауреатом нескольких государственных наград, однако, по мнению самому перуанца, его подвиг так и не был признан должным образом. Когда он узнал о том, что норвежцы планируют организовать новую экспедицию, назвав свой плот «Тангароа», он был опустошен, ведь весь мир забыл о том, как он дал это имя своему судну в 1965-м году. Посчитав этот факт оскорблением, Карлос Караведо тут же связался с норвежцами, объяснив им ситуацию, однако экспедиция, ставшая данью уважения плаванью Тура Хейердала, не стала менять свое название, оставшись «Тангароа». За день до отправления норвежской экспедиции из порта Кальяо он дал интервью газете «La República», заявив:

«Это нападение не на меня лично, а на Перу, потому что это было нашим национальным достижением. Я прошу, чтобы к нам отнеслись справедливо, уважая нашего «Тангароа». У этого плота еще есть время сменить название»
(Карлос Караведо, 27 апреля 2006 г.)

Когда его пригласили быть свидетелем отправления нового «Тангароа», Карлос Караведо был опустошен. С этого дня и до самой своей смерти гордого перуанца сопровождала однажды сказанная им фраза:

«Перу - мать иностранцев и мачеха перуанцев»

Вот такая история. Вне зависимости от того, каким было плавание «Тангароа», ему удалось войти в историю, а подвиг Карлоса Каравадо и его команды стал национальным достоянием Перу. Экспедиция Карлоса Каравадо во многом преследовала те же цели, что и экспедиции, предпринятые до нее - важным отличием этого плавания стало лишь что, что «Тангароа» прошёл больший путь, достигнув опасного из-за своих рифов и течений архипелага Туамоту, где, собственно, и закончилось его 115-дневное путешествие. А с вами был Бородатый Горец, еще больше интересных историй и самых разнообразных публикаций в нашей группе «Бородатый Бард» Вконтакте! Спасибо за прочтение и до новых встреч!

"Я уверен, что индейцы ходили на своих плотах через Тихий океан, я даже готов сам построить такой плот и пересечь на нём океан, чтобы доказать, что это было возможно!
-Ты с ума сошёл!
-Значит, по-твоему, это невозможно?
-Ты с ума сошел? На плоту?! Послушай-ка, пойдем куда-нибудь, выпьем по стаканчику"
(Из книги "Экспедиция "Кон-Тики" Тура Хейердала", 1948 г.)

28 апреля 1947 года дан старт путешествию, которое по праву можно считать экспедицией, изменившей мир. В этот день из перуанского порта Калькао отправился в путь бальсовый плот "Кон-Тики", названный так в честь вождя и предводителя Тики, который привел предков полинезийцев с востока, а также почитаемого ими как божество. Помимо главы и идейного вдохновителя экспедиция норвежца Тура Хейердала на борт "Кон-Тики" поднялись Эрик Хессельберг, занимавший должность штурмана, а также подаривший парусу бальсового плота знаменитое изображение Тики, Кнут Хёугланн и Турстейн Робю, отвечающие за прием и передачу радио-сообщений, Герман Ватцингер в обязанности которого входило ведение метеорологических и гидрологических наблюдений, Бенгт Даниельссон - кок и переводчик, а также единственный ненорвежец в экспедиции, а также зеленый попугай Лолита, подаренный путешественникам одним из провожавших их местных жителей.

Экспедиция "Кон-Тики" продлилась 132 долгих и насыщенных на события дня - уже 7 августа 1947-го бальсовый плот достиг атолла Рароиа в архипелаге Туамоту, пройдя таким образом около 6980 км. Таким образом была доказана возможность пересечения Тихого океана в западном направлении из центральной части Южной Америки, а следовательно и теория о переселении предков полинезийцев с территории материка, а сами участники экспедиции тут же стали национальными героями. Интерес к экспедиции еще больше подогрел выход документального фильма, получившем в 1952-м году "Оскар", а также книга самого Тура Хейердала о путешествии на "Кон-Тики", переведенная на 70 языков. Однако тогда, 28 апреля 1947 года, каждый из участников экспедиции, равно как и сам Тур, стояли перед неизвестностью, не зная какие испытания принесет им плавание, долгое время считавшееся самоубийственным.

"Метр за метром мы продвигались вперед."Кон-Тики не рассекал волны с лихостью быстроходного катера. Широкий и тупоносый, тяжелый и крепкий, он плавно переваливался с волны на волну. Он никуда не спешил, но уж как пошёл - всё, не остановишь" (Тур Хейердал)

Путешествие команды Тура Хейердала на бальсовом плоту "Кон-Тики" предвосхитило множество других не менее удивительных открытий, а также дало старт и другим экспедициям знаменитого норвежца, исследовавшего не только возможности древних судов, но и мирного сосуществования людей разных народов и культур, доказав тем самым, пожалуй, одну из самых главных теорем человечества. О том, что наш земной шар слишком мал, чтобы на нем враждовать, норвежец впервые задумался, когда судьба занесла его самого в один из самых кровопролитных конфликтов в истории человечества. О том, как формировались взгляды известного путешественника, читайте в нашей статье "Пацифист и война: Путь офицера Хейердала" - еще одной правдивой истории из жизни удивительного человека, вдохновившего тысячи его последователей, одни из которых - участники экспедиции "Тангароа", материал о которой уже опубликован на Пикабу!

Сегодня, в XXI веке, многие из нас слабо представляют себе то, как стало возможным плавание на бальсовом плоту через океан, не говоря уж о том, что в середине прошлого века не было многих современных нам технологий и возможностей. И если вы думали о том, мол, как было бы здорово увидеть нечто подобное и в наше время, то знайте, что такой проект был осуществлен, причем одним из его участников стал внук легендарного исследователя - Олав Хейердал!

В этот день, 28 апреля 2006 года, из Перу в Полинезию отплыл бальсовый плот "Тангароа", считающийся наследником "Кон-Тики" и выполненного по его чертежам и той же технологии строительства, однако превосходящий своего предшественника благодаря улучшенному парусному оборудованию и активному использованию гуар (центропланов) - центральных досок из твердых пород дерева, используемых в андских плотах. Название новому судну дал морской бог маори Тангароа, также являющийся создателем первых людей, а в состав его экипажа входили норвежцы Торгейр Хиграфф, Олав Хейердал ,Бьярне Креквик (капитан) и Ойвин Лаутен (исполнительный директор), швед Андерс Берг (фотограф) и перуанец Роберто Сала. Стоит отметить, что свой путь "Тангароа" начал ровно через 59 лет со старта "Кон-Тики", отправившегося в плавание 28 апреля 1947-го года.

"В начале Тангароа был для меня просто мечтой. Но когда я убедился, что проект возможен, я почувствовал, что это больше чем мечта, это – мой долг. Я назначил себе это как миссию. И хотел бы признаться, что на этом пути я открыл больше чем просто море."
(Торгейр Хиграфф, глава экспедиции "Тангароа")

Плавание "Тангароа" предполагалось освещать на весь мир в режиме онлайн благодаря оборудованному на плоту современному навигационному и коммуникационному оборудованию, а также портативных компьютерам и солнечным панелям, о чем, конечно, экипаж "Кон-Тики" и мечтать не мог. А вот цель исследования у "Тангароа" была та же - доказать возможность трансатлантических путешествий в древности, реконструируя технологии того времени. Тем более, по словам Торгейра Хиграффа, "Кон-Тики" был не лучшим примером древнего плота, так как Хейердал не использовал практически систему «гуарас» для корректировки направления движения. "Тангароа – более хороший пример, но другие могут построить более хорошие плоты. Это и есть научный процесс – накопление знаний и точной информации" - считал будущий глава экспедиции.

Отдельного упоминания стоит участие в плавании внука Тура Хейердала - Олава, ведь брать в команду довольно рискованного путешествия на основании лишь кровного родства идея не самая лучшая. В рамках подготовки к плаванию Торгейр Хиграфф посетил родной город исследователя - Ларвик, а также основанный им музей "Кон-Тики" в Осло. Там, в Осло, Хиграфф познакомился с директором музея, который и порекомендовала ему поговорить с внуком Хейердала Олавом. На тот момент парню было 27 лет, он занимался подводным плаванием на побережье Южной Африки, а также имел навыки плотника и специализацию гражданского инженера. По воспоминаниям Хиграффа, Олав, равно как и его дед, стал неотъемлемой частью экспедиции - он активно участвовал в строительстве плота и его ремонте во время плавания, а также отвечал за подводные съемки на борту. К слову, одним из результатов экспедиции "Тангароа" также стал документальный фильм, который сегодня можно найти на YouTube.

Экспедиция "Тангароа" была завершена 7 июля на то же года, тем самым экипаж бальсового плота пробыл в море на месяц меньше своего предшественника - правильное использование центропланов обеспечило судну более высокую скорость. Мы же для себя сделали вывод, что и в наше время возможны такие рискованные и интересные проекты, равно как и не перевелись еще романтики, способные стать частью таких авантюр.

Еще больше интересного материала в нашей группе "Бородатый Бард" Вконтакте и здесь, на Пикабу, где вы можете познакомиться, например с одним из малоизвестных пунктов биографии Хейердала. Об этом в статье "Пацифист и война: Путь офицера Хейердала"

Продолжение серии постов об экспедиции Кон-Тики 2 на плотах через Тихий океан

Напишу-ка я про вредные привычки. В частности, про курение. Курю давно, перед экспедицией задумал бросить. В целом, даже неплохо шло, только когда приехал в Перу и три недели строил плоты, опять сорвался.

Много работы, мало перерывов, вечерами компания, пошли в бар, купил пачку и понеслось по новой. Плюс нервяки, разрешения на выход в океан всё нет, отплытие откладывается, то-се.

Наконец, выходим в море. Целенаправленно взял с собой всего пачки три, или вроде того. На 6 недель маловато, но как раз думал, что целая куча новых впечатлений поможет справиться с привычкой. В целом, так и вышло. Последнюю сигарету скурили с капитаном в начале третьей недели, а дальше вроде даже особо не ломало, хотя, может, это я сейчас так говорю. Путь до острова Пасхи прошёл в целом несложно. На плоту освоился, навыки приобрёл, с командой сдружился, английский подтянул, но на острове опять сломался и опять задымил.

Подумал, что на обратном пути схему надо оставить такой же: возьму пару пачек, растяну на сколько смогу, а дальше просто взять будет негде. Ну а там уж как-нибудь справлюсь. Пока спускались в сороковые широты план работал. Сигареты кончились, но работы и нервяков было не так много, так что привычка отпустила.

А вот в сороковых пошла жара. Ни о каких «поваляться на солнышке в гамаке» речь уже не заходила. Ветер всё чаще крепко трепал нас, волны разбивали палубу и подкидывали ящики на которых мы спали вместе с нами. Вахты стали тяжелее, рыбалка шла плохо, да и продвигались мы с сильным отставанием от графика. Стягивая промокшие шмотки после вахты и с головой заворачиваясь в спальник, вечерами всё чаще приходили мысли про «подымить». Пару раз, вроде, даже снилось. Кроме меня на борту табаком баловался Ула и Роберто, но оба на борт ничего не брали. Курильщикам должно быть знакомо, каково это, когда хочется затянуться, а нету. Это как если хочется пописать, а ты посреди красной площади, и выйти через толпу оттуда не можешь. Короче, прям крепко припекало иногда. Отвлекался чем мог: работа, общение, резьба по дереву, книга, - на разве же это помогает, когда хочется писать? Вот и тут такая же ерунда. Думаю: ладно. Похоже, я тут один такой. Сам виноват, буду сам и страдать. Остальные не причем. Потом смотрю на Улу. Он тоже бурчит, иногда руки почёсывает так нездорОво. Тоже колбасит парня.

В какой-то момент, вижу, что он опять что-то вырезает из сломанной гуары (заменитель рулевого весла. На каждом плоту таких было по 8, плюс запасные). Мы с ним постоянно из них что-то мастерили, ну и я, как обычно поинтересовался: что за проект. Отвернулся, говорит: секрет. Потом покажу. Точил он эту деревяшку несколько дней. Вернее, ночей. Он обычно вырезал на ночной вахте, если погода была спокойной. Потом чего-то там шкурил, сверлил… Я уже и гадать перестал, что же это должно получиться, да и вообще забыл. Дел и мыслей без него хватало.

В один из дней ночная вахта у меня вышла до неприличия паршивая. Сменился ветер, и мы с Эриком никак не могли в четыре руки скрутить поворот. Это и в спокойную погоду непросто дается, а когда хорошо задует начинается большой спорт. Надо активно работать брасами и шкотами и в определенный момент «щёлкать» гуарами, чтобы пересечь линию ветра, иногда приходилось выкидывать плавучий якорь, а потом с матюками его выбирать обратно. Плюс ветер, плюс дождь, Эрик ещё и ногу ушиб, а мы вдвоем. Обычно, мы до последнего старались не будить тех, кто спит в хижине, но тут сопротивляться очевидному было бессмысленно: вдвоём не повернём.

Захожу в Хижину, бужу Улу и Роберто. Их вахта была следующей, как раз через минут 40. Ребята оделись, выскочили, и мы уже вчетвером продолжили наши танцы с бубнами. Ветер усилился ещё больше и даже вчетвером мы добротно употелись, пока не смогли выставить стабильный курс. Мокрый как крыса, уставший, замерзший, собираюсь в хижину, лезть в спальник. «Эх, сигареточку бы сейчас…»

И тут Ула такой: «Подожди.» Уходит в хижину, возвращается и протягивает мне руку: «Вот.» На здоровенной плотницкой ладони лежит крошечная курительная трубка. Кажется, такие называются corn-pipe, потому что их делали из кукурузных початков. Похожая была у моряка Попая в мультике. Жёлтая древесина вышкурена почти до блеска, шахта и тоненький мундштук аккуратно высверлены.- Круто! – говорю – Только табака у меня уже давно нет.

- Я знаю. Неси чай.

Норвежцы, вообще не особые любители гонять чаи, поэтому на борту был только пакетированный и кофе. Борис Романов, экспедиционный врач, заранее предупредил меня об этой особенности, поэтому я взял с собой из Москвы килограмма два крупнолистового чёрного цейлонского чая. Один я столько выпить не мог, и даже боялся, что придётся выкидывать, а тут нашлось применение.

И вот мы втроем, на связке брёвен посреди Тихого океана, как школьники прячемся за углом хижины от промозглого ветра и растягиваем новую трубочку. Прикуривали от щепки, которую зажгли от газовой плиты: один тянет, двое закрывают уголёк ладонями от ветра. Кашляем, плюёмся, меняемся. В итоге, трубочка раскурилась. А там и ветер стих, и небо растянуло. Показался Орион, который в южном полушарии висит вверх ногами, звёзды светят так ярко, будто ближе в два раза. Сизый дымок щекочет ноздри и немного дерет в горле. Вроде чай, а идёт не хуже какой-нибудь брендированной Вирджинии. И какая-то такая благодать сошла, что хоть и мокрый, голодный и уставший, а всё равно хорошо. В такие моменты очень ясно осознается, что то, что ещё вчера ты считал если не пределом, то по меньшей мере серьёзным испытанием, завтра станет обыденностью, и, в целом, не так уж оно и плохо. Главное, умей радоваться простым мелочам. Но о пределах как-нибудь попозже напишу.

Ветер снова сменился и задул ровно с Востока. Против ветра на прямом парусе не поедешь, так что мы его спустили и уселись сверху. Даже не заметил как, но досидел с Улой и Роберто до рассвета, слушая истории и делясь своими, гоняя чай и куря его же. Наутро из хижины вылез начальник всей нашей славной экспедиции Торгейр, и сразу потянул носом.

- Что за запах? У вас же вроде не было табака.

- А это не табак. – задумчиво ответил Роберто, выпуская струйку дыма.

Потом я понял, что пауза затянулась и добавил: «Чай.»

- А почему вы на острове не взяли травы?

И действительно. А почему?

Больше постов об экспедиции Кон-Тики 2, а также о плаваниях на норвежском Драккаре и нашем Фрегате Штандарт можно почитать у меня в профиле. Жду тем для следующих постов.

Продолжение постов об экспедиции Кон-Тики 2 на плотах через Тихий океан.

Давно не писал, что-то всё сборы-сборы, вот, выдался свободный часок.

Был запрос про команду написать. Почему бы и нет.

Наверно, стоит начать с организатора всей этой занимательной авантюры. Лидером, вдохновителем и главным реализатором стал норвежец Торгейр Хиграфф. На момент экспедиции ему было 42. В Норвегии Торгейр преподает антропологию и историю. Являясь последователем Тура Хейердала, Торгейр предпринял попытку расширить его теорию о контакте Полинезийцев с жителями доколумбовой Южной Америки, что и стало целью нашей экспедиции. В 2006 году он организовал экспедицию Тангароа, также на бальсовых плотах. Команда из 6 участников повторила маршрут Хейердала, правда несколько быстрее. Но это была, если можно так сказать, разминка перед попыткой совершить обратный переход с запада на восток. Из 6 участников Тангароа, трое вновь вышли на плотах в океан уже в составе Кон-Тики 2: сам Торгейр, Роберто Сала (Перу) и Ойвин Лаутен (Норвегия).

Ойвин Лаутен (64) стал капитаном плота Tupac Yupanqui в пути от Перу до острова Пасхи. Он имеет колоссальный морской опыт, неоднократную трансатлантику и плавания в разных широтах на абсолютно разных судах. Кроме того, Ойвин профессиональный корабельный плотник, без чьих навыков нам пришлось бы туго во время строительства плотов в Кальяо. Имея минимальный опыт парусного, такелажного и плотницкого дела, я старался максимально перенять его знания, чем сначала, думаю, крепко его притомил. Потом ничего, притерпелся капитан к надоедливому русскому, пожалуй, даже проникся.

Роберто Сала (53) морской офицер академии Escuela naval в Перу. Ходил на военных, исследовательских и грузовых кораблях. Стал мне надёжным другом в обратном пути от острова к Южной Америке. Множество вахт мы провели рассматривая южные созвездия, когда позволяла погода, и воюя с уплывающей палубой во время штормов.

Перед тем как перейти к остальным участникам, в двух словах расскажу о составе экспедиции в целом. Из Перу вышло два плота: Tupac Yupanqui и Rahiti Tane. Команда каждого из них насчитывала 7 человек. На Тупаке, на котором мне предстояло идти, вся команда была исключительно мужская. На Раити – смешанная. На острове Пасхи часть команд планово сменилась, и в обратный путь отправились 4 участника с первого этапа, а остальные «свежие».

Про свою команду расскажу больше и подробнее, но и про Раити постараюсь не забыть.

Итак, поехали. Команда Tupac Yupanqui:

Торгейр – лидер, Ойвин – капитан до острова.

Хокон Виум Ли (50, Норвегия). В такое время живём: не запостил – не было, а постить из середины Тихого океана затруднительно. Являясь на тот момент техническим директором Opera Software, он взял в свои руки техническую часть оснащения проекта. Оборудования у нас на борту была тьма. От научно исследовательских модулей, до навигационных приборов и спутниковых интернетов. Всё это было настроено и работало только благодаря ему. Ему же я обязан своим участием в экспедиции, потому что именно Хокону пришла в голову светлая идея, что Опере, как одному из крупнейших спонсоров, нужен участник именно из России, который будет освещать события экспедиции для русской аудитории. Время идёт, экспедиция давно закончилась, а я вот всё освещаю. Теперь и на пикабу))

Ула Боргфюр (23, Норвегия). Один из четырёх участников, прошедших оба этапа экспедиции. Боцман и главный плотник на этапе Перу-Остров Пасхи, капитан на обратном пути. Мастер традиционного судостроения. Здоровенный, молчаливый детина. Оба плота можно назвать его детищем, потому что именно он занимался разработкой их конструкции и, не побоюсь слова их «сотворением» с первых макетов до самого выхода в море. Также принял значимое участие в строительстве, а потом и плавании на норвежском драккаре Draken Harold Harfagre, о котором можно почитать в пердыдущих постах. Прямая цитата Торгейра о нем:

To take responsibility for crew and vessel on such kind of journey when you are just 23… You have to had balls for that. (Чтобы взять ответственность за людей и плоты в таком путешествии, когда тебе всего 23… Надо иметь яйца.)

Дэвид Шорт (30, Англия). Вот этот чувакдуша любой компании. Умелый моряк. Позже именно с ним я попал на Дракен, встретился в Италии, пока работал там на круизной яхте и ещё много где. Пожалуй, именно про него можно сказать так:

- Девид, ты на аккордеоне играть умеешь?

- Не знаю, никогда не пробовал.

А потом ведь берет, сука, и играет. Человек феноменального везения и жизнелюбия. Очень не хватало его на обратном пути.

Йостейн Хейденстром (19, Норвегия). Самый молодой участник экспедиции. Чувак нескончаемой энергии и активности, участвовавший в абсолютно любом кипеше. Как самым молодым, нам с ним досталось регулярное научное исследование Manta-trawl, которое я ненавидел всем сердцем. Если бы не Йостейн, какой-нибудь тёмной ночью я бы отрезал к херам эту плавучую сеть, лишь бы больше ей не заниматься. Но вместе познавать количество пластика в океане было веселее так что manta-trawl дожил до конца экспедиции, а результаты, записи и образцы доехали до института морских исследований Норвегии.

Ну, собственно, я. Андрей Чесноков (26, Россия). Чувак, который ваще, можно сказать, приехал слева, по объявлению. Выиграл конкурс от журнала «Вокруг света». Никого из участников до этого не знал, всех увидел в Перу впервые. На пути до острова отвечал за публикации в ВС о том, что там у нас и как происходит. Правда договоренности были какими-то странными и на обратном пути меня публиковать перестали. Как говорится, баба с возу. Весь материал ушёл не в онлайн - журнал, а в личный дневник, откуда потом родилась книга. Шёл, кстати, как Бильбо. Туда и обратно.

Эрик Классен (45, Норвегия). Остров пасхи – ЮА. Профессиональный спасатель, пловец и ныряльщик. Весьма полезный персонаж, когда путешествуешь на связке бревен через бушующий океан. Гарпун, который он брал с собой для подводной охоты, по роковому стечению обстоятельств, перестал работать в самом начале. Но целеустремлённого Эрика это не остановило, и дальше рыбу он гарпунил врукопашную, примотав наконечник к бамбуковой палке. Надёжный, веселый, отчаянный и маленько дурной на голову (чего греха таить, как и все остальные) друг и напарник.

Джимми Блум (31, Швеция). Остров Пасхи – ЮА. Специалист по рыбалке. Пожалуй, если бы не они с Эриком, на обратном пути мы могли бы практиковать каннибализм. С рыбой в той части океана, где мы шли, ваще оказалось туго, но их стараниями, время от времени она всё-таки гостила у нас на столе.

Эрленд Коппергард (23, Норвегия). Оператор, который откликнулся в последний момент, и занял место отказавшегося Леса Страуда, американца канадского происхождения, который слился когда мы уже шли к острову. Это тот, который вел по bbc передачу survivor, на подобие Беара Гриллса. Эрлденд, будучи куда менее раскрученным и популярным, чем он, взял его обязанности и кропотливо вёл хронику путешествия.

Теперь по команде Rahiti Tane. Тут поскромнее напишу, потому что общался с ними куда меньше.

Кари Дал (Норвегия [ж]). Капитан до острова. Работала в Норвегии на спасательном судне в Северном море.

Пол Борресен (52, Норвегия). Старший помощник в пути до острова.

Сигне Меллинг (27, Норвегия [ж]). Она третья, кто участвовал в обоих этапах плавания. Капитан на обратном пути. Умелый моряк, отвечала за паруса и такелаж во время постройки.

Гунвор Сторас (25, Норвегия [ж]). Вместе с Сигне они взяли на себя всю работу по парусам. Умелый моряк, хороший учитель. Именно у неё я учился азам изготовления парусов и работы с веревками, что в дальнейшем открыло мне дорогу на другие суда.

Сесилия Мауритзен (54, Норвегия [ж]). Руководитель научной части проекта, в пути до острова.

Эстебан Контрерас (38, Чили). Помощник Хокона на Раити. Обеспечивал работу всей электроники у себя на борту.

Евгений (Штиль) Орлов (54, Россия). Оператор на обратном пути.

Лив Арнессен (65, Норвегия [ж]). Старший помощник на обратном пути. Знаменита экспедицией в одиночку к Южному полюсу.

Лиза Те Хеухеу (Новая Зеландия [ж]). Маори. Матрос в обратном пути.

Расмус Эрландсон (30, Швеция). Умелый моряк.

Педро де ла Торре (32, Мексика). Руководитель научной части проекта в обратном пути. Так случилось, что Педро приехал к нам на несколько дней, наладить научное оборудование, а потом разгулялся шторм и плоты разнесло. Так три дня растянулись в три недели, так что его можно причислить сразу к обеим командам. Очень напомнил мне Паганеля из «Дети капитана Гранта».

Сергей Гольцов (38, Россия). Экспедиционный врач на обратном пути. За спиной интереснейшие экспедиции в Папуа Новую Гвинею и Африку, а теперь ещё и в ревущие сороковые Тихого океана.

Борис Романов (50, Россия). Экспедиционный врач на пути к острову. Верный друг и соратник, с которым лучше всего удаётся держать связь спустя столько времени. Всю первую часть экспедиции врачевал здоровенную рваную рану у меня на ноге, которую я по тупости получил за пару недель до вылета, и которая могла поставить под удар моё участие. Сейчас самоотверженно борется с новой заразой в ковидном центре, продолжая спасать жизни.

Суховат постик получился, ибо сложно в такой объём уложить столько чувств, историй, и мыслей, сколько связывают меня с каждым из этих людей. Пройдя вместе такой путь, становишься настоящей командой. Это не друзья и не семья, но что-то схожее и объединяющее эти понятия. С каждым из них я готов вписываться в любую авантюру, зная, и веря в их надёжность, как в свою собственную. В следующих постах попробую рассказать чуть больше историй, которые помогли бы составить впечатление об этих людях. О моей команде.

Новый формат. Посмотрим, как зайдёт. Встречаем моряцкие байки.

Как-то раз, мы пережидали встречный ветер, развалившись на спущенном парусе нашего плота Тупак Юпанки. Шёл уже пятидесятый или шестидесятый день экспедиции от острова Пасхи. Шторма ревущих сороковых широт совсем не тихого Тихого океана мерно разбивали палубу, пресная вода заканчивалась, как и продовольствие, а косяки тунца так же мерно обходили нас стороной. Во время вчерашнего дождя удалось собрать с паруса литров 15 воды, которая закипала в кастрюле. Поверх деревянной крышки плиты уселся Эрик, по привычке грея зад. Сегодня особой нужды в этом нет. Не так холодно, выглянуло солнце, температура градусов 18, так что даже невысыхающие уже недели три вещи греют. Да и ветер не поганый южный, со стороны Антарктики, а приятный, почти тёплый, северо восточный. Жаль, не в ту сторону, куда нам надо. Перуанец Роберто, стоит на остатках носовой палубы и уже часа два машет спинингом, надеясь добыть тунца, или хотя бы жёлтый хвост. Ни-че-го. С последней рыбалки, когда он выловил троих небольших тунцов, удача была не на нашей стороне. А может, рыба пугалась кровавых пятен своих собратьев, щедро заливших штаны комбинезона, в котором он сейчас рыбачит. Ну, зато хоть время убить можно. Прогноз говорит, что чиллить нам так ещё дня два, а там, наконец, зайдёт наш юго западный ветер. Правда сразу во все 30 узлов (около 15 м/с). Недели четыре назад мы переносили такой ветер довольно легко, а вот сейчас придётся ставить полку рифов (уменьшение парусной площади, чтобы сократить нагрузку на мачту), а если усилится – то и две. Ванты могут не выдержать. И если поменять поочередно веревки, скрепляющие брёвна, мы в состоянии, то поставить на место рухнувшую мачту не выйдет. Ещё два дня ветер будет меняться с юго западного на западный а потом северо западный. Если повезёт, за эти два дня можно сделать миль 150 к нашей цели – Южной Америке. Кальяо, Вальпараисо – уже наплевать. Хоть куда-нибудь. Ула строгает очередную деревяху. На этот раз похоже на трубку. Рукастый парень. Нечем заняться – берет нож и строгает всякое из сломанного пера гуары (альтернатива рулевому веслу). Уже весь камбуз завалил всякими поделками. Вон ложка чтобы накладывать рис, вон – скалка. Крутая, кстати, скалка. Крутится, на стержне, независимо от ручек. У меня дома простая советская была. Неподвижная. Только разница сейчас небольшая, потому что раскатывать ей всё равно нечего. Я пишу дневник. Остальные развалились на парусе в коротких мгновеньях приятного безделья. Рыбы сегодня, как и последние дней пять не предвидится, грызём арахис, который заменяет нам обед в безрыбный день. Если есть по одному ореху и жевать достаточно долго, на полчасика о голоде забываешь. Мексиканец Педро, который должен был гостить у нас три дня, тусуется тут уже три недели. После шторма плоты разнесло, и погода не позволяет сойтись достаточно близко, чтобы вернуть его на Раити, а от них забрать нашего оператора, бедолагу Эрленда. Даже рация не добивает. Хорошо, хоть через иридиум получилось связаться. Каждый вечер корректируем координаты и курсы. Педро приезжал наладить глубоководный сонар, чтобы смотреть, что там под нами плавает и вообще поиграть со всякими научными приблудами, но вещей собирал всего на три дня. Пришлось со всех собирать ему набор погорельца, и, к его зубной щётке, которую он хотя бы взял, выдали ему свитер, пару штанов и футболок, шапку и какое-то количество разных носков. Эти три недели ему вообще тяжело даются, но, он бодрится и виду не подает. Душа компании.

- А, что, Андрей. – говорит он. – Знаешь ли ты каких-либо сказочных существ из вашей мифологии?

- Лешие есть. Такие чуваки, которые живут в лесу и следят там за порядком.

- Они добрые?

- Да никакие. Как договоришься. Если деревья живые рубишь, или мусоришь, могут в болото завести. А если попросить по-доброму, покажут путь, если заблудился.

- У нас в Перу тоже такие есть. (Название вылетело, не вспомню) – отвечает Роберто. – Только они злые. Утаскивают детей в джунгли. Зато, если их (детей), ими пугать, они лучше слушаются.

Фшшшить. Блесна летит далеко за борт и плюхает в воду.

- У нас в Норвегии тролли есть. (Ула, не отрываясь от деревяхи)

- И пикси. (Эрик)

- Это кто?

Фшшшшить.

- Вроде фей. Могут заблудить, но если понравишься - полезут приставать.

- Мужики, мы два месяца в море. Давайте без пикси. До земли ещё неизвестно сколько, а тут им взяться неоткуда.

- Русалки должны быть. – Педро со смаком закидывает очередной орех в пасть.

Фшшшшить.

- Знаете, джентельмены. – Роберто чешет поседевшую бороду, отложив спининг. – У меня дома жена и дочь. Да и вообще. Такими темпами, если в этом путешествии мы поймаем русалку, скорее всего мы ее сожрём.

За качество фоток извиняюсь, часть нарезал с гоупрошки.

Как такой формат, братцы – сестрицы? Или лучше как раньше, блоками по темам писать? Дайте знать.