Пример? Представим себе кузов автомобиля сделанный из 09Г2С и У8. Основные свойства У8, например: твердость, упругость, износостойкость у нас выше, но кузова делают из сталей аналогов 09Г2С, потому что дешевле и удобнее. Практичнее!
Так вот «практичность» - это одна из самых важных, но для каждого владельца разная, характеристика изделия. Цена, практичность, удобство, красота…Так? Так. А нож у нас это не сталь, нож – это изделие. И подход к нему у владельца, как к изделию с комплексом свойств. Причем свойства самой стали, могут быть вообще второстепенны.
- Мне на полку, - скажет один покупатель.
- Да мне чисто для коллекции, - скажет другой.
- Клинок может быть хоть из дерева, а рукоять должна быть из золота? – слова одного йеменского мастера. А что? «Понты дороже денег».
Есть еще много бесполезных вопросов о булате, правдивые ответы на которые не несут в себе никакой полезной информации. Какова твердость булата, сколько в нем углерода – бессмысленные по сути вопросы, но о них позже, если будет кому интересно, а пока остановимся на практичности.
Все вы, наверное, видели как на кузнечных фестивалях из самолично добытой железной руды, в собственноручно построенных сыродутных печах энтузиасты-мастера варят железную крицу.
Якутские мастера варят железную крицу
Суета, дым, огонь, искры – все пафосно и красиво, жаль только, что абсолютно бесполезно. Хотя, на взгляд зрителей, мастера получают ценнейший продукт – кричное железо из которого уже можно тут же ковать непробиваемую броню и мечи-кладенцы.
К сожалению, это не так. Зрители наблюдают самый первый и самый простой этап в получении стали. А вот дальше начинается настоящий лютый геморрой, который вам никто не покажет. Ведь только самые полные идиоты и совсем отбитые на голову садомазохисты берутся за изготовление более-менее качественной стали из такой вот крицы.
Знаете как я отвечаю на вопрос, а вы можете сделать булатную сталь из крицы?
- Могу, но я что, дурачок совсем что ли?
Если вы читали мои прошлые статьи то, наверное, помните краткое и поверхностное описание разных древних способов получения стали. И понимаете теперь почему тигельная варка стали – это чудо-чудное, - прогрессивнейшая технология получения однородной, более-менее качественной ковкой стали.
Настолько прогрессивная, что в 18 веке европейцы – что на тысячу лет позже азиатов -, кое-как, с горем пополам повторив ее, туж за нее ухватились, присвоив себе это изобретение.
Представление современного человека о нужных свойствах стали настолько далеки от представлений наших предков, что можно сказать, что мы из разных миров.
Давайте проведем эксперимент. Сейчас вы минуту-две думаете и называете основное, на ваш взгляд, свойство стали. А потом сравниваете его с тем, которое является самым важным для меня и, уверен, являлось таковым для всех древних мастеров. Раз, два, три…
Пластичность. Не, не совпало? Прочность, твердость, износостойкость и даже обрабатываемость резанием для древнего кузнеца свойства нужные, но второстепенные. А вот пластичность – способность стали менять форму посредством пластической деформации из самых важных в прошлом свойств вообще выпало. Вот так изменился мир.
Я уже писал, как красноломкость привела к появлению всем известного ножа-кукри, но давайте проиллюстрирую сказанное выше еще одной историей.
Часы - что может быть проще для современного человека? Но давайте заглянем внутрь. А там - мельчайшие шестеренки, тончайшие пружины… И если шестеренку еще можно из обычной – какой-нибудь шестисгибной стали сделать, то для волоска-пружины нужна сталь очень качественная и однородная.
Недаром Аносов в своих опытах по получения стали в приписках писал: «годна на тонкие инструменты». Представьте иголку: вся стальная, а в середине кусок железа попался. Такая игла будет гнуться все время. Так и в пружине – если попалась неоднородность, пружина или согнется в этом месте, или сломается. Неоднородность еще можно простить в крупном изделии, но ответственная мелкая стальная деталь должна быть сделана из качественной гомогенной стали.
На фото пара обычных «стандартных» старинных клинков. Вид с обуха. Явная неоднородность стали. Можно из такой стали сделать часовую пружину?
По этой причине английский часовщик Бенджамин Хантсмен и начал свои опыты по получению однородной стали.
Вообще металлургия такая штука, что выпрыгнуть из нее за рамки физических законов и свойств материалов очень сложно. Поэтому в ней нет эволюционирования или преемственности. Одну и ту же форму, одну и ту же технологию изобретают разные народы разделенные пространством и временем. Об этом как-то хорошо написал – хотя и по другому поводу, - известный польский и российский этнограф Серошевский Вацлав Леопольдович: "Железные изделия, топоры, удила, стремена, огнива, пряжки наконечники стрел, копья и проч. и пр.чрезвычайно похожие на теперешние якутские, широко разбросаны по Европе и Азии в могильниках курганного периода. Меня особенно поразили ножи того периода, тождественные даже в деталях с якутскими современными ножами.
При самом беглом обзоре Московского исторического музея, я отметил по каталогу 1893 года тождественные с якутскими клинками:
В водоеме Днепра: Гнездиковский могильник, в водоеме Днепра и Немана, в водоеме р.Десны, в водоеме Балтийского моря, в водоеме Волги в могильниках все почти ножи якутского типа или отмечены как очень похожие...Такие же ножи попадаются в курганах Харьковской губернии, в Богодуховскоо уезда и Полтавской губернии, Роменского уезда; затем в Мощинах, в Спасском городце, в кавказских коллекциях Самоквасова, в Карасской группе курганов Терской области."
И мне приходилось не раз «изобретать велосипед» открывая всякие «тайны», которые оказались забытыми или невостребованными металлургами или кузнецами, но об этом чуть ниже.
Родители Бенджамина Хантсмена переехали из Кельна в Линкольншир, где в 1704 году он и родился. И вот здесь есть очень интересный момент: его отец Вильгельм не смог получить звание мастера в родном цехе кузнецов – ему отказали. Вот не так просто оказывается можно было получить звание «мастер».
Наверное, это и являлось главной причиной переезда, так как отношение заказчиков, возможно, поменялось: а кто купит изделие у человека, не сдавшего экзамен по профессии? К тому же, думаю, без споров и ругани не обошлось, тем более, что с головой у Вильгельма Хантсмена не все в порядке было однозначно – заговаривался местами.
Но и Англия не была добра к Вильгельму – его в кузнице убила копытом испугавшаяся лошадь.
Бенджамин, похоже, не полностью пошел в отца и освоил сразу две профессии: врача и часовщика. Причем о нем как о специалисте ходили неплохие отзывы.
Часовщики в то время сами изготавливали для себя сталь методом рафинирования. То есть, многократно сваривали ее «саму на себя» - вытягивали полосу, складывали и сваривали и так несколько раз. Время на это уходила уйма, поэтому сталь такая стоила дорого и имелось ее мало. Английские мастера заказывали ее в Швеции или Германии, а пройдя через руки нескольких посредников, цена порой зашкаливала за разумные пределы.
Бенджамин после смерти отца сам начал варить сталь даже более высокого качества – может, и правда, его отец был немного криворук? Но и это не устраивало младшего Хантсмена и он втихаря проводил опыты с переплавкой нерафинированной стали в тигле.
Казалось бы, что сложного додуматься до переплавки неоднородной стали в однородную? Однако, повторюсь, европейцы в лице Бенджамина Хантсмена додумались до этого на тысячу или даже больше лет позже азиатов и назвали это: «одним из самых значительных изобретений в металлургии железа».
Пишут, что получить приемлемое качество тигельной стали Хантсмену удалось не сразу. Но когда опыты увенчались успехом, он уговорил мать в 1740 году переехать в Хендсуорт, что недалеко от центра металлургии того времени – Шеффилда, где изготавливались лучшие в Англии ножи.
Хантсмен был настолько уверен в своей стали, что решил поконкурировать с местными мастерами. И вот тут его ждал великий облом. Догадаетесь за минуту по какой причине?
Цех по изготовлению тиглей.
Хантсмен сел на мель по одной причине – его сталь, пусть и более качественная, имела большую твердость и меньшую пластичность. Никто из местных кузнецов не захотел ее брать. Материальное положение семьи стало настолько плохим, что умерла мать Бенджамина, а ему пришлось рассчитать всех работников и снова взяться за часы.
Современному человеку, далекому от кузнечных дел этого не понять. Да и недалекому тоже – мало кто кует ручником.
В то время основной операцией в обработке стали являлась пластическая деформация – то бишь ковка. Сейчас основная операция – резание.
Поверьте мне на слово: проще и выгоднее быстро отковать три дешевых ножа, чем мучиться долго с одним, пусть и из более качественной стали. Дешевый ширпотреб почти всегда бьет дорогие изделия. И даже фирмы продающие дорогие и эксклюзивные изделия основную выручку делают на чем-то довольно дешевом.
Практичность кузнецов помешала Хантсмену сразу завоевать рынок. Помог случай а, вернее, международная обстановка. Так бы мы, может быть, еще тысячу лет не увидели европейской тигельной стали.
В то время во Франции капитализм набирал силу (хотя и сохранялась монархия) – развивались промышленные производства, в том числе и металлообработка. Молодая промышленность требовала все больше качественной стали. Сталь закупали в Италии, Испании и Германии. Ввозимую из Германии сталь почему-то называли сталью венгерской «l'acier de Hongrie». Действительно, какая французам разница? Как там в фильме:
Хотя при Людовике XIV для поддержки местных производителей были введены высокие пошлины на ввозимую сталь это не помогло – французское оружие имело низкое качество. Мы об этом из «Трех мушкетеров» помним – шпаги там ломались «на ура».
Хантсмен так достал всех, предлагая свою сталь кому попало, что о нем как-то услышали во Франции. И однажды к часовщику заявились два брата Лени из Тулузы. По сути это и были его ангелы-спасители и спасители тигельной европейской стали.
Братья сразу заказали столько стали, что Хантсмену пришлось тут же нанять двух помощников. После первой партии заказы из Франции пошли валом. Хантсмен расширил производство и до поры торговал с французами спокойно с радостью и обоюдной выгодой.
И вот эта «выгода» чуть не подвела Бенджамина «под монастырь». Сначала шеффилдские мастера Хантсмена просто не замечали, но когда французские качественные стальные изделия попали на английский рынок, в Шеффилде конкретно задумались. Дело в том, что англичане гораздо охотнее стали брать французские ножи и инструмент из английской стали, чем просто свои.
На Хантсмена написали донос и его тут же «взяли за жабры», ведь на протяжении большей части 18 века Англия и Франция находились или в крайне неприязненных отношениях или в состоянии войны.
Повезло, что дело попало к сэру Джоржу Савиле, члену парламента от графства Йорк. Он и рассматривал прошение шеффилдской делегации с требованием запретить Хантсмену поставлять сталь во Францию.
Наверное, диалог их проходил в таком духе:
- Ты что творишь? Нашим вражинам отличную сталь поставляешь. Совсем охренел?
- Да я ни при делах! Я ее здесь впарить никому не могу - не берут, сволочи.
Офигевший от такого поворота дела сэр Савиле затребовал всю шеффилдскую делегацию к себе обратно. И вот тут Бенджамину «карта и поперла». Да так, что появились в Англии не только заказчики и завистники, но и те, кто захотел технологию выкрасть. Правда Хантсмен был настолько сам себе на уме и мнителен (вспомним его родителя) что дело это оказалось довольно непростым. Европейская технология тигельной варки стали с превеликим трудом пробивала себе дорогу в массы.
Спер ее у Хандсмена чугунолитейщик Уолтер Уолкер из Гринсайда.
Хандсмен выплавлял сталь по ночам – страховался конкретно. Но и Уолкер был не дурак. Накануне сочельника он переоделся в нищего, вдобавок, похоже, еще и поголодав. В общем, весь такой обросший усталый и замерзший Уолкер и стал стучаться в двери мастерской.
Поначалу его хотели прогнать, но кто-то из пожилых рабочих сжалился и пустил погреться. Чугунолитейщик забился в угол, откуда одним глазом и наблюдал весь процесс изготовления стали – от и до. К тому же, перед уходом, Уолкер еще и карманы набил разными образцами стали и флюсов.
Тихарить секрет он не стал, и тигельная сталь зашагала по Европе. Хантсмен же умер в возрасте 72 лет вполне обеспеченным и уважаемым человеком.
О металлургических тайнах Африки, которые так и остались нераскрытыми я расскажу в следующей главе.