В промежутке между одиннадцатым и пятнадцатым галактическими циклами я постоянно летал на каникулы к бабушке на планету Шелезяка — знаете, ту самую, где нет воды, растительности и атмосферы, но зато полно роботов и скуки. Ребят моего возраста на нашей купольной улице было немного, поэтому мы быстро сбились в небольшую банду юных исследователей металлолома и заброшенных шахт по добыче руды.
А вот на купол выше жил Ктулху — молодой, но уже весьма потрёпанный жизнью обитатель океанов (которых, напомню, на Шелезяке нет). У него была поломана одна из лапок — то ли в детстве кто-то наступил, то ли неудачно телепортировался. Впервые мы увидели его, когда местные подростки-механоиды гоняли его возле его шлюза — натурально гоняли, кто гаечным ключом, кто электрошокером. Мы вмешались, отогнали их, и почему-то решили, что Ктулху надо подружить.
Жизнь у него, мягко говоря, не складывалась. Родители где-то потерялись в космосе, жил он в старом ржавом отсеке, питался в основном питательной жижей из автомата и выглядел… ну, как сказать… если бы медуза, кальмар и антенна связи решили стать одним существом. Но в школу он ходил исправно — межгалактический лицей при куполе №7, отделение для биологических форм. Учёба ему давалась с трудом: щупальца путались в клавиатуре, а от смеха одноклассников иногда мигал потолок.
Никто не воспринимал его всерьёз. До нас.
После того случая мы с ребятами собрались и решили: берём Ктулху в команду. Некоторые сомневались — мол, он разговаривает бульканьем, пахнет морем и периодически выделяет слизь. Но я сказал: «Попробуем!». Попробовали.
Через неделю оказалось, что Ктулху вообще огонь парень — он тянулся к движухе, интересовался всем и даже пытался играть с нами в космический футбол. Правда, после нескольких неудачных прыжков в невесомости его поломанная лапка окончательно перестала держать удар, и мы перевели его в арбитры. А он оказался в этом деле просто гениален: следил за счётом, свистел всеми щупальцами и издавал такие звуки, что даже судейская коллегия с Альтаира аплодировала бы стоя.
Год за годом я прилетал на каникулы, и каждый раз нас ждал Ктулху — уже немного подросший, но всё такой же добродушный и нелепый. Он был душой компании: придумывал маршруты исследований по заброшенным карьерам, строил из хлама устройства и знал, где на Шелезяке можно достать настоящую воду (почти не радиоактивную).
Когда мы приняли его, даже взрослые подкупольные стали смотреть на него иначе. Кто-то делился энергоблоками, кто-то давал запчасти, кто-то просто приносил свежую смазку — на Шелезяке это считалось знаком высшего уважения. Ктулху всё принимал с робким «буль-буль» и неловко прятал щупальца за спину.
— Мне хватает того, что вы считаете меня существом.
И это, наверное, было самое человечное, что я слышал во всей галактике.
Потом начались мои подростковые приключения — субкультуры, космодевушки, анархия и прочие вещи, несовместимые с дисциплиной. Я стал прилетать реже, но связь с друзьями держал через Всесетку. Ктулху часто писал мне — рассказывал, как поступил в технический институт связи, как учится управлять склисами одной лапкой, как завёл себе спутницу жизни с планеты Гидрополис (у которой, к слову, тоже не всё в порядке с конечностями, но зато глаза — два ультрамариновых солнца).
А потом один из наших помог Ктулху перебраться в город-спутник. Там он устроился работать системным администратором в магазине робототехники — следил, чтобы базы данных не текли, как когда-то его родной океан. Работал исправно, без нареканий. Мы даже пару раз виделись: он теперь ходил в приличном гидрокостюме, шутил, ел через трубочку и всё так же смеялся, будто щупальца заплетались от радости.
С тех пор мы общаемся редко, но неизменно. Ктулху всегда приглашён на любые наши сборы — на праздники, выезды за купол и даже виртуальные вечеринки. Он стабильно соглашается и, как правило, оказывается в эпицентре веселья.
Иногда я думаю — изменили ли мы его судьбу? Или просто вовремя оказались рядом? Не знаю. Но мне нравится думать, что у Ктулху и без нас хватило бы силы не раствориться в безвоздушном пространстве и найти свой путь среди звёзд.
А мы просто немного помогли. В конце концов, нам нужен был арбитр по космическому футболу, а не объект для спасения.
А арбитром он был просто великолепным.
