Вскоре после окончания сражения, толпы людей направились к месту битвы. Одни хотели посмотреть, что там произошло, другие - обокрасть погибших. Некоторые из побывавших там, писали об увиденном. Существует множество свидетельств современников, описывающих огромное количество тел, оставленных после сражения.
Джеймс Кер, шотландский купец, живший в то время в Брюсселе, посетил поле битвы всего через несколько дней после её окончания. Он записал свои впечатления, рассказав о том, что там лежало множество людей, мёртвых или едва живых, а некоторые испустили дух прямо у него на руках. Другой человек, Ньюман Смит, сообщил, что видел, как повозки вывозили раненых, но при этом оставляют на поле боя гораздо больше мёртвых.
Примерно в то же время также были сделаны записи о массовых захоронениях. Так, сэр Вальтер Скотт писал в августе 1815 года:
Все жуткие останки были либо сожжены, либо похоронены, а оставшиеся реликвии боя сами по себе не очень впечатляющего вида.
Неясно только, где именно солдаты были похоронены. В трёх местах массовых захоронений, указанных в записях очевидцев, где должно покоится более 13 000 солдат, находится очень мало человеческих останков.
Археологические раскопки непосредственно на месте битвы также не смогли обнаружить массовых захоронений. Профессор Тони Поллард из Университета Глазго предположил, что в местах, указанных в записях, где были массово похоронены солдаты, скорее всего, почти не осталось останков из-за расхитителей могил. Он считает, что записи современников, составленные после битвы, служили для расхитителей могил настоящими картами сокровищ, по которым они без труда находили захоронения и раскапывали их.
Если массовые захоронения действительно существовали в местах, указанных в источниках, то Поллард считает весьма вероятным, что расхитители могил рассматривали их как удачную возможность выкопать множество тел и продать их останки на рынке удобрений.
В ту эпоху костная мука была важным источником фосфорного удобрения. Кости измельчались в мелкий порошок, а затем ими посыпали почву, в которой они работали в качестве удобрения лучше, чем любой навоз. Таким образом, кости стали товаром, на который многие люди охотно покупали. Отчёт, опубликованный в 1822 году, свидетельствует о существовании рынка для костной муки:
По оценкам, более миллиона бушелей «человеческих и нечеловеческих костей» было импортировано с континента в порт Халл.
И это сообщение не единственное. Есть как минимум три газетные статьи, начиная с 1820-х годов, в которых упоминается о ввозе человеческих костей для удобрения, в частности, с полей сражений. Это подкрепляет теорию Полларда, предлагая достоверное объяснение, почему же так и не удалось найти останки тысяч павших при Ватерлоо солдат.
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на мой телеграмм канал — больше там.