I
Они притаились в кустах возле реки, у самой её излучины, где течение было особенно шумным. Выглядывая из-за ветвей, воины следили за лагерем зеленокожих. И тем, и другим стоило поостеречься, однако...
Белый сжал кулак в кольчужной перчатке и приложил к губам палец: тихо, мол.
Молчание: сами знаем.
Кирилл с интересом разглядывал отвратительных существ, устроивших себе привал на берегу реки. И почему твари не остановились в лесу? После прошлого боя он не успел изготовить достаточно стрел, а лезть на клаахтов с ножом представлялось ему крайне глупой затеей. Даже вместе с четырьмя верными, закаленными в боях товарищами.
Белый вскинул руку: внимание!
Кирилл беззвучно чертыхнулся, стрела легла на тетиву и мир вокруг замер. Одни только твари у костра, ничего не подозревая, продолжали разделывать тушу козла и переругиваться на своем странном булькающем языке.
Белый поднял ладонь чуть выше…
Кирилл взял на прицел самого здорового. Башка монстра напоминала поросший зеленым мхом камень, тупые черные глазки неотрывно следили за освежёванной тушей, из уголка дебильного рта текла бледно-зеленая слюна...
«Пообедать уже не успеет».
… наконец, лидер отряда дал отмашку.
Три злых жала пронзили воздух, а следом – зелёную зловонную плоть. Шум течения заглушил свист каждой из стрел, но крики раненых разнеслись над водой, оповестив остальных: опасность совсем рядом. Кирилл выбил здоровяку глаз; каленый наконечник не убил, а только разъярил клаахта. Зато Олеанне с Костяным повезло больше – их выстрелы даровали смерть.
- Вперё-ё-ёд! – во все горло, словно дикий зверь, взвыл Костяной и выскочил из кустов со своей верной отравленной пикой. Клаахты набросились на него, но умелые руки и сталь заставили их отступить, по-шакальи заскулив. Черная кровь окропила приречную землю, оказалась горючей: пламень боя наконец-то вспыхнул.
Улучив момент, Кира бросила в скопище монстров магическую бомбу; ухнул взрыв, берег окутало странным туманом... и тогда коварное колдовство схватило врагов цепкими щупальцами. Чудища повалились навзничь, глаза их испуганно заметались, но избежавшие паралича монстры – те, что покрепче – ощерились и с первобытной яростью ринулись к чародейке.
Тогда настал черед Белого вступить в битву; воздев клинок к небу, паладин смело шагнул вперед, блистательный в своих латных доспехах. Первый взмах меча – зеленобрюхая тварь повалилась на спину, забилась в конвульсиях. Второй – ее собрат остался без рук, мгновением позже – без головы.
Примеру Белого последовала Олеанна: пронзая тела врагов копьем, она, словно безумная, упивалась видом черной крови и радостно хохотала. В варёной коже и лёгкой кольчуге двигаться ей удавалось с необычайным проворством; парализованные монстры ничего не могли поделать, кроме как беспомощно умирать от колотых и резаных ран.
Подстреленный Кириллом клаахт избавился от древка стрелы, вот только и глаз его покинул свое привычное обиталище. Прикрывая увечную глазницу ладонью, монстр возник у Белого за спиной и занес кулак.
- Белый, сзади! – крикнула Олеанна, и тот проворно бросился вперед, примяв под себя зеленую мелюзгу – клаахтовских служек с каменными ножами. Вскочил на ноги, одним взмахом меча прикончил мелочь и выставил оружие, ожидая атаки гиганта.
- О, да ты серьезный противник, - весело проговорил Белый и снова взмахнул мечом, - ну давай пузан, иди сюда!
Клаахт взревел и в слепой ярости бросился в атаку. Уклоняясь от свирепых выпадов монстра, мечник угощал его уколами в ответ, и уже полминуты спустя зеленокожий взвыл от боли и досады. В конце концов, истекая кровью из множества ран, монстр развернулся и попытался сбежать.
Белый перехватил меч за гарду, левой рукой придержал остриё и, прицелившись, метнул снаряд в спину убегающей твари. Необычайно острый меч, сильный бросок и…
- Сквозное попадание! - воскликнула Олеанна.
- Словно шашлык нашампурил! – Белый осклабился. Гигант исторг изо рта целое ведро крови и повалился наземь.
Бой подошёл к концу. Люди победили, и воды реки у излучины окрасились в черный цвет. Кирилл вылез из кустов; по заведённой пару месяцев назад привычке сразу принялся мародёрствовать.
- Надеюсь, у этих шибздиков есть стрелы.
- В городе купим тебе нормальных стрел, - благодушно заметил Белый, - а то ведь ты за эту драку толком ничего не сделал. Я тебя не виню, конечно, но сидеть в стороне, наверное, скучно…
- Пижон, - буркнул Кирилл сердито, но так, чтобы никто не услышал.
- Неплохо, - резюмировал Костяной, оглядываясь, - положил двадцать ушлепков. Олеанна?
- Пятнадцать, - буркнула копейщица, - но если б не бомба Киры, мы бы с тобой убили поровну. Ты ведь добил часть лежачих, а я на них время не тратила!
- Неправда, - возмутился копейщик в костяной броне, - ну врать-то зачем?
Олеанна хотела сказать что-то весомое и уничижительное, но не нашла слов и просто решила обидеться.
- Не важно, кто и сколько убил, - тихо сказал Кирилл, - мы же победили. Костян, посмотри, куда нам сейчас?
- Костяной, - поправил его Костян, - я и так помню, куда. Белый, может, на сегодня закончим?
- Я бы не стал останавливаться, но, раз так, предлагаю голосовать, - лидер отряда сел на завалинку и вздохнул, - кто за – поднимаем руки.
Костяной и Кирилл подняли. Кира немного замешкалась, но присоединилась.
- Ладно, бродяги, раз уж настаиваете, так и быть, - Белый посмотрел на светлое голубое небо, в котором ярко сияло солнце, - всё равно время уже позднее.
Он встал, большим пальцем нажал на подбородок и громко сказал:
- Антон, отключай нас.
С полминуты ничего не происходило, но постепенно мир все-таки начал преображаться. Одна за другой стали пропадать текстуры: таяли трупы клаахтов, исчезали деревья, кусты и трава. Высохла река, запоздало утих её шум, свет солнца погас, и, наконец, маленький отряд остался в кромешной темноте – абсолютной не только для глаза, но и других органов чувств. На какие-то три-четыре секунды все они потеряли способность ощущать что-либо: сенсорная депривация неизбежно настигала их всякий раз при перезагрузке системы. Кирилл до сих пор не мог к ней привыкнуть.
- До чего же все-таки неприятно, - сказал он, но голоса не услышал. Зато пару секунд спустя в ушах каждого прозвучало:
- Можете снять шлемы.
После абсолютной пустоты восприятия могло показаться, что с ними заговорил бог. Отчасти такое впечатление оправдывалось тем, что голос принадлежал человеку, служившему одновременно и модератором, и системным администратором, и главным механиком игры, в которую Белый завлёк Кирилла, Костю и Алёну пару месяцев назад.
Когда Кирилл снял шлем, увидел то же, что и всегда: искусственный свет неоновых ламп, а под ним – огромный серый зал виртуальной реальности, почти пустой и кажущийся безграничным. Белый и остальные бурно обсуждали прошедшую игровую сессию, а за стеклом в своей рубке Кириллу энергично махал его двоюродный брат, местный демиург… или, если быть более корректным, кто-то вроде его слуги и последователя.
- В следующий раз отправимся в пещеры троллей. Там жутковато, так что наденьте памперсы, ладно? – Юра Белов улыбался безупречной улыбкой всякий раз, когда шутил.
- Принесу тебе парочку, - угрюмо отозвался Костя, высокий, бледный и худой.
- Я завтра не приду, - недовольно пробурчала остроносая Алёна, - предки заставляют ехать на дачу. У них там своя битва – за урожай. А мирной жертвой буду, видимо, я.
- Не преувеличивай, - Костя нахмурился, - я вообще на даче всё прошлое лето прожил. Окучивал, поливал, полол. Не умер ведь.
- А я умру! - огрызнулась подруга. – Терпеть не могу жару, все эти грядки… Ладно, пофиг, я пошла домой. Всем привет.
Оставив шлем на специальной подставке, Алёна шагнула к лифту. Именно через него, словно через магический портал, ребята каждый раз проходили, чтобы вернуться в реальный мир.
- Я с тобой, - Костя виновато оглянулся на Кирилла, но тот понимающе кивнул, - подвезу тебя в город.
Кира, невысокая, сероглазая и смуглая, только тряхнула копной крашеных волос цвета платины и, никому не говоря ни слова, направилась к другому выходу из зала – тому, что вёл во внутренние помещения огромного особняка. Младшая сестра Юры почти ни с кем из его друзей не разговаривала, но игроком была ценным, безошибочно угадывала намерения остальных и вообще вызывала уважение… в рамках игры, разумеется. Хотя Кирилл уже ловил себя на мысли: для своих пятнадцати лет девочка казалась очень зрелой. Во всех отношениях.
- Ты тоже домой? Или останешься у Антона? Ты же знаешь, никто не против, - как будто невзначай, даже не глядя на Кирилла сказал Юра.
- Я зайду к нему, но ночевать не останусь. Спасибо за предложение.
Юра смущенно кивнул. Иногда он казался Кириллу хорошим парнем, вот только…
Что-то должно всплыть в нём. Кирилл чувствовал: что-то очень неприятное, скользкое и холодное в душе Юры Белова скоро проснется, распихает локтями все остальное, прорвется на авансцену и начнет истерично вопить, требуя к себе внимания. По крайней мере, именно так Кириллу казалось, именно так он представлял себе характер своего… старого знакомого? Теперешнего приятеля? Нового друга?
- Ладно, поднимусь к Антону, а то вон он, машет, - Кирилл улыбнулся и кивнул на застеклённую рубку, висящую под самым потолком. Выглядела та фантастически и напоминала улей неизвестных науке гигантских пчёл: стеклянные окна имели форму шестигранников и походили на соты.
- Давай, а я тогда пойду душ приму. До завтра?
- До завтра.
Юра проследовал к тому же выходу, через который прошла с минуту назад его сестра, а Кирилл громко крикнул:
- Лифт!
Створы люка под рубкой разъехались. Раскладываясь из легкого, но необычайно прочного полимерного материала, выступила секция за секцией прозрачная труба. Вскоре маленький лифт скользнул вниз, раскрыл двери и принял Кирилла, словно посылку в пневмопочте.
А через двадцать секунд Кирилл оказался в гостях у здешнего бога.
II
- Летняя эпидемия гриппа набирает обороты; о странном медицинском феномене расскажет наш корреспондент… - радио в рубке Антона не переставало вещать ни на минуту.
Сам же Антон, весёлый и розовощекий, сидел в кресле с титанического вида бутербродом в руке. У Кирилла при виде съестного в животе завыли волки – после каждой игровой сессии есть хотелось жутко. Игра сильно выматывала организм, поскольку шлем виртуальной реальности через сложную систему внутренних кабелей подключался к спинному мозгу, обеспечивая полный спектр ощущений и затрачивая на это силу электромагнитных импульсов мозга головного. Стоила вся эта роскошь непомерно дорого, но, как утверждал Юра, своих денег стоила.
- Привет, чувачок, - лицо Антона расплылось в улыбке, - неплохо вы сегодня погоняли, как считаешь?
- Вполне, - Кирилл пожал плечами, - у тебя есть что-нибудь перекусить? Умираю с голоду.
- Ни слова больше! – Антон подскочил – смешной в своей зеленой толстовке с капюшоном и мешковатых штанах – и кинулся к холодильнику; тот был вмонтирован в панель управления в виде горизонтального шкафчика, в котором…
- …у меня тут хумус, отварные сардельки, брынза, жареные шампиньоны, красные малыши черри и – чем чёрт не шутит? – немного соуса табаско, - Антон говорил быстро, и так же быстро рылся среди запасов снеди, - могу сделать тебе бутер на ржаной булке – закачаешься!
- Нормальной еды нет? – Кирилл устало усмехнулся. – Ладно, не буду отказываться.
Как подтверждение разумности его слов, живот издал жалобное урчание.
- Останешься сегодня здесь? Я тебе гамак из сада притащил, можешь спать как на корабле, в нашем случае летающем, хе-хе.
- Сегодня не могу. Меня мама ждёт.
На две секунды повисла непривычная тишина. Антон не сразу нашелся с ответом, а такое происходило с ним крайне редко. Почти никогда.
- Ну, раз так, то ладно. Хорошо, - сказал он как-то неуверенно, - давай займемся твоим бутером.
***
Час спустя Кирилл клевал носом и хлопал слипающимися глазами в старом трясучем автобусе. Кроме него пассажиров было немного, дорога до дома выдалась спокойной и тихой.
Лишь на одной из остановок произошло нечто интересное. Общее внимание привлёк к себе жутковатого вида бомж с язвами на лице; выглядел он настолько отвратительно, что кондуктор, брезгливо морщась, попросила водителя прогнать нежеланного пассажира.
Мутные глаза бездомного и его покрытая ужасными корками кожа пробудили в Кирилле смутное подобие сочувствия. Почти с жалостью он смотрел, как бедолагу вышвырнули из автобуса… но ничего не предпринял. Да и что он мог предпринять? Глобально его не интересовали проблемы этого человека. Хватало своих.
К одиннадцати вечера Кирилл очутился в родном спальном районе, царстве панельных девятиэтажных домов и разливных пивнушек на каждом углу.
«Интересно, сколько сейчас на улице пьяных», задал он себе праздный вопрос, лениво шагая по сонной вечерней улице и глядя на низкое летнее небо, в котором уже занималась гроза.
***
Ключ заскрежетал в замке, и что-то в глубине квартиры с шумом втянуло воздух уставшими лёгкими. Кирилл вошёл, в очередной раз не увидев ничего, кроме жирной кромешной тьмы, наполненной запахами лекарств и гнилого лука. Мысли в черепной коробке на мгновение стихли, уступив место постоянно возвращающейся на своё законное место боли.
- Мам, я пришёл, - громко, вопреки незримому заслону отторжения сказал Кирилл и включил свет. Старая пыльная лампочка уныло вернулась к работе, осветив прихожую. Та в очередной раз показалась Кириллу пустой и… осиротевшей?
Тупое слово. В голове саднит. И зачем он вообще думает? Зачем перебирает в сознании всё увиденное, услышанное и не забытое? Дурная привычка.
- Мам, - снова громко, но вполовину менее уверенно.
Где-то в глубине квартиры лёгкие с шумом выдохнули воздух. Скрипнула кровать. Щелкнул выключатель, и свет выплеснулся на стену коридора, словно вода из помойного ведра.
Мама вышла в коридор, но, как и раньше, только телом. Остальное – разум, душа, чувства – осталось где-то в другом месте. Кирилл, конечно, догадывался, где именно, но...
«Толку от моих догадок?»
Он нервно сглотнул, прежде чем заговорить снова.
- Я тебя разбудил?
Поседевшие волосы тряхнулись – легонько, едва заметно.
- Ты приняла лекарства?
Кивнула снова.
- Как самочувствие? – вопрос задавался в расчёте на подробный ответ, но…
Дёрнулись худые плечи. Острый нос качнулся, рука метнулась к волосам. Тёмные мешки под глазами казались неестественными под светом лампочки. Кириллу вдруг захотелось развернуться и уйти. Вместо этого задал еще один вопрос:
- Может, тебе чего-нибудь хочется? Купить что-нибудь, принести? - на этот раз он даже смотрел матери в глаза.
А она только смотрела в ответ. Взгляд её серых глаз всегда оставался грустным – по-видимому, со дня его рождения. Или всё-таки с её?
Не говоря ни слова, мама развернулась и ушла к себе. Щелкнул выключатель. Утёк в тёмный угол свет со стены коридора. День закончился.
Кирилл постоял еще с минуту, прислушиваясь к тишине. Потом ушел к себе, разделся и, чувствуя себя иссохшим трупом, повалился на кровать.
***
- Нет, правда, не понимаю я, почему всё так. Хоть убей не пойму.
Кирилл говорил, Костя молчал. На самом деле они оба не слишком-то любили говорить; пожалуй, потому и сдружились. Но со временем научились рассказывать друг другу о своих мыслях, даже самых странных – и в этом крылось особое предназначение их дружбы.
- Все это знают: мой отец был самый, что ни на есть, классический алкаш, и помер он именно из-за этого!
Костя кивнул, чтобы поддержать друга.
- Прошёл год. Неужели нельзя перестать об этом думать?
- Ну, ты ведь не перестал, - осторожно заметил Костя.
- Только из-за неё, - сокрушённо выпалил Кирилл, - ясно ведь, отчего она так страдает. Мало того, что отец ей жизнь испортил, так теперь она считает, будто он умер из-за неё. Я слышал, как она говорила с тётей Галей: мол, не удержала его тогда дома. А как бы она его удержала?
- Он ей тогда?..
- Синяк под глазом оставил, ага.
- А ты?..
- В лагерь уехал, - выдохнул Кирилл отчаянно, - нет, ну нахрена я вообще согласился, спрашивается? Путёвка бесплатная, мама от предприятия их каждый год получает. Не съездил бы в эту «Звёздочку» в последний раз, ведь не убыло бы от меня! А теперь…
Он взъерошил мокрые волосы. Неожиданный поток откровений заставил организм потеть сильнее обычного. Утро выдалось тихим, погожим, и лавочка во дворе Кости, по всей видимости, казалась Кириллу отличным местом для исповеди – иначе, почему бы он вдруг решил заговорить о такой серьёзной теме?
- Мой отец был подонком, - выговорил Кирилл так, словно во рту у него копошились маленькие слепые крысята, - жил подонком и подонком умер. Но мама… до сих пор его любит. Кажется, даже скучает по нему. И я её не понимаю.
Поначалу Костя решил, что лучше будет смолчать. Восход ободряюще блеснул первыми лучами на горизонте. Вопрос возник сам собой, словно краткое озарение.
- Ты поэтому каждый раз уезжаешь от Юры домой?
Для Кирилла слова прозвучали плетью. Он их не ожидал. По крайней мере, от Кости.
- Уезжаю, потому что должен. Один раз меня дома в нужный момент не оказалось. Не хочу, чтобы это повторилось.
- Зачем тогда вообще ездишь к Юрке? Мы играем часов по шесть, так? За это время что угодно может произойти. Так зачем ездить?
Еще один вопрос, которого Кирилл не ожидал.
- Не знаю, - выдавил он тихо. – Наверное, пора завязывать.
Еще полминуты провели в молчании. Костя достал из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку. И то и другое протянул другу.
- Поедешь со мной сегодня? Я вещи бати убрал, там теперь места для троих хватит. Алёнка написала вчера, что тоже будет. Решила, видимо, свой дачный вопрос.
- Ладно, - Кирилл кивнул, двумя пальцами вынул сигарету из пачки и нашарил её концом огонёк от зажигалки. – Ладно.
III
Пещеры троллей, как и обещал Белый, выглядели жутковато. Под тёмными сводами покоились стаи летучих кровососов, а свет факелов с трудом пробивался сквозь вековечную темень подземелья.
- Будьте осторожны. Пол скользкий, тут почти везде помёт этих крылатых тварей.
Они впятером пробирались через восточный коридор, представлявший собой длинную и узкую карстовую каверну, чьи мраморные стены уходили ввысь под самыми фантастическими углами. Проход змеился то вправо, то влево, и настойчиво предлагал усталому путнику споткнуться о немногочисленные сталагмиты; те походили на острые колья, с какими деревенские ходят охотиться на упырей. Кирилл случайно ударился об один из сталагмитов ногой, и испытал боль – шлемы неплохо передавали тактильные ощущения.
- Какой там у нас уровень боли? – спросил Кирилл негромко у Кости.
- Тебе лучше знать. Это твой брат модератор.
- Эй, - Белый обернулся к ним, - хватить портить атмосферу. Лучше готовьтесь к сражению, мы почти на месте.
«Портить атмосферу!» – внутренне возмутился Кирилл. - «Конечно, надо называть себя кличками и никоим образом не напоминать остальным, что снаружи реальная жизнь».
- Кстати про атмосферу, пахнет грибами какими-то, - задумчиво сказала Олеанна, - интересно, здесь могут водиться надсмотрщики?
- Кто? – Кирилл о них никогда не слышал.
- Ты про них не знаешь? Это такие живые грибы. Растут в пещерах, очень неприятные твари. Гляди в оба: если увидишь на стене странное тёмное месиво с глазками, лучше к нему не приближайся.
- Понял.
Кирилл не удивился. Всё-таки, Алёнка – геймер со стажем, играла во все части этой игры; даже в те, что выходили на телевизионных приставках позапрошлого поколения.
- Грот уже близко, - предупредил Белый. - Там будет вход в их поселение, а значит и стража.
Когда они подобрались к выходу из коридора, факелы почти догорели.
- Потушите огни, дальше пойдём наощупь, - прошептал лидер отряда, - там будет кристаллический потолок, света хватит.
И Белый не обманул. Первым выглянуть из-за поворота к гроту он предложил Кириллу.
Потолок в гроте и впрямь усеивали кристаллы; они отражали свет от висевших на стенах факелов. Вдалеке, за подземным озерцом, высилась каменная дверь, вся испещрённая иероглифами.
- Троллей не видно, - шепнул Кирилл… и внезапно осёкся.
Два монстра показались из-за дальней стены. Они шли, неуклюже загребая ногами – две серые громадины, похожие больше на каменные валуны, чем на созданий из плоти и крови. В вышину тролли не превышали двух с половиной метров, оба страшно горбатые и уродливые. Ручищи их свисали до земли, кулаки волочились у ступней, огромных и когтистых. Лысая, без единого волоса кожа напоминала слоновью. Широкие клыкастые рты, чёрные провалы ноздрей вместо носов, маленькие красные глазки без ресниц и белков – в общем и целом внешность троллей точно подходила под определение «монстр».
Кирилл вжался в стену и тихонько выдохнул.
- Двое.
- Только двое? – Белый нахмурился.
Кирилл снова выглянул из укрытия.
- Да. Стоят у двери, о чём-то болтают, кажется.
- У них мозги размером с горошину, речью там и не пахнет, - ввернула свои пять копеек Алёна, - их классифицируют как полуразумных гигантов, и…
«Началось» - закатил глаза Кирилл и уловил едва заметный, саркастичный взгляд Киры. Ей, по-видимому, лекции Алёны тоже казались смешными.
«И правильно, - Кирилл торжествовал, - какие ещё мозги у мобов?»
- Ладно, подождём, пока они подойдут ближе и выцепим их бомбами. Все готовы? – Юра выдохнул, поправил шлем и положил руку на рукоять меча.
Олеанна и Костяной кивнули. Кира оставила вопрос без ответа, но магическая бомба уже давно покоилась в её руке. Кирилл взялся за лук, наложил стрелу на тетиву. Спустя минуту тролли всё-таки обогнули озеро и оказались совсем близко; разделяла их теперь только стена пещеры.
- Кира, - прошептал Белый одними губами, - бомба.
Сестра Юры проворно обогнула угол, прицелилась и метнула снаряд во врагов. Успешно: белые заряды магического электричества выбросили во все стороны щупы, которые сразу отыскали троллей и вцепились в их тела. Несмотря на прочную кожу, монстры взревели от боли и застыли на месте.
- Костяной, вперёд! – крикнул Белый, и наперевес с мечом выскочил из укрытия. Сталь запела в воздухе, Костя ринулся следом за своим лидером – копьё в его руках жаждало крови.
Кирилл впервые поймал себя на мысли, что ему действительно надоела игра. Испытал при этом лёгкое удивление и еще одно чувство, сродни ощущения обретённой каторжником свободы... только в разы слабее. Вздыхая, он поднял лук.
Продолжение следует! Текст целиком здесь: https://vk.com/mythable
