Данная статья относится к Категории 🌌 История создания алгоритмов творчества

«Первое издание «Оснований диалектики» Пьера де ла Раме, вышедшее в Париже в 1543 г. вместе с другим его трудом «Обвинения против Аристотеля» (Ramus P. Dialecticae institutiones. Aristoteliсае animadversiones. P., 1543), где он подверг резкой критике «Органон» Аристотеля, сразу же привлекло к себе внимание ученого сообщества и сделало проблему метода предметом широкой дискуссии, которая не утихала вплоть до Декарта и которой Декартпридал второе дыхание.

Суть возражений, выдвинутых П. Раме в адрес Аристотеля, можно свести к следующему:

1) логика Аристотеля темна и непонятна, у него нет определения логики и чёткого разграничения её частей;

2) она чрезмерно искусственна и не соответствует реальной практике аргументации и исследования истины;

3) сам Аристотель нигде не придерживается тех правил, которые установил в «Аналитике»;

4) его тексты дошли в искажённом виде, а их единство сомнительно;

5) его учение о категориях и предикабилиях бесполезно;

6) его учение о суждении и силлогистике искажено учением о модальностях, обращениях суждений и косвенных доказательствах;

7) учение о доказательстве не занимает в его логике должного места;

8) он смешивает логику и риторику;

9) его логика не содержит учения об открытии.

Диалектику Раме определяет в духе Цицерона как «способность рассуждения» (virtus disserendi, diputatrix virtus) (Dial. Inst. 5, 25-30). Он исходит из того, что человеческому разуму присуща «естественная диалектика» (dialectica naturalis), которую вложил в нашу душу Бог вместе с «вечными образцами». Эта диалектика выступает в качестве естественной предпосылки всякого знания и без нее не может обойтись никакая наука. Для Раме «естественная диалектика, т.е. Ingenium, ratio, mens, образ Бога, прародителя всех вещей, а потому свет благодати божьей и подобие (aemula) вечных светов - специфическое свойство человека (hominis propria), так как она врождена ему» (Dial. inst. 6r, 10-15).

Её принципы получаются не путём индукции, как принципы частных наук, - они очевидны. Раме выделяет три источника (книги) знания:

1) вечные образцы, запечатлённые Богом в наших душах;

2) наблюдение природы;

3) деятельность (manus) и язык (Dial. Inst. 5, 45-52).

Искусство диалектики (Ars dialectica), т.е. искусственная диалектика (diabetica artificalis), определяется Раме как учение о том, как следует рассуждать (doctrina disserendi). Оно опирается на природную способность (vis) и в искусствах проявляется в виде наставления (admonitio), совета (consilium) и предписания (praeceptio) действовать в соответствии с природой, а потому учит законам природы (leges naturae) и указывает надежный путь, не позволяющий ощибаться в процессе рассуждения (Dial. inv. 8, 5-13).

Топы (loci) у Раме являются не только концептуальными элементами аргументации, но и выступают в качестве ориентиров, указывающих, в каком направлении следует искать решение проблемы.

СвязьРаме с цицероно-стоической традицией обнаруживается, в частности, в том, что искусство (ars) он понимает не как приобретённую способность (habitus) рассудка, а как систему, а именно, как основанную на системе постулатов теорию методов, которых следует придерживаться в научном познании. Но в отличие от последователей Цицерона, он не рассматривает риторику как улучшенную диалектику, а, напротив, строго их разграничивает. Предметом диалектики является разум (ratio), предметом риторики - речь (oratio). Риторика исследует только языковую форму и включает в себя два раздела: учение о стиле (elocutio) и декламации (pronuntiatio). Диалектика же включает в себя теоретическую часть (ars), которая распадается на два раздела: inventio (нахождение аргументов) и dispositio, или iudicium (изложение и проверка логических связей понятия), а также практическую часть - exercitatio (прикладная логика).

В соответствии с этой структурой Раме определяет основные задачи диалектики. Задача inventio (буквально: открытие, обнаружение) состоит в том, чтобы найти относящиеся к предмету рассуждения точки зрения, топы (loci), или «места аргументов» (sedes argumentorum), и затем проверить их правильность.

Эти «места аргументов», содержательно соответствующие девяти категориям Р. Агриколы (causa, effectum, subjectum, adjunctum, dissentanea, comparata, difinitio, distribution), служат для образования как диалектических, так и аподиктических умозаключений.

Раме не противопоставляет диалектику и аналитику, как этот делал Аристотель, а рассматривает диалектику как общую доктрину, составной частью которой является аналитика. Правда, в духе Аристотеля он понимает inventio как inventio argumenti (нахождение аргумента) и сводит его к нахождению среднего термина. Однако inventio medii (нахождение среднего термина) он трактует не как достижение точной формулировки понятия, а как нахождение такой точки зрения, которая позволяет установить связь аргумента с конкретной проблемой (quaestio). В качестве таких точек зрения и выступают девять вышеуказанных категорий. Поэтому одна из главных задач inventio состоит в том, чтобы подвести под категориальное понятие материал, относительно которого должно быть вынесено решение в iudicium.

Вторая часть диалектики - iudicium (букв.: суждение, оценка) - включает в себя теорию силлогизма, учение о методе и учение об идеях. Такая структура обусловлена взглядом на познание как на диалектический процесс, в ходе которого данное человеческому духу смутное знание истины через её рациональное осознание возвышается до созерцания чистых идей. Учение об истине, таким образом, связывается не с учением о суждении, а с учением об идеях. Силлогизм, имеющий вид энтимемы, Раме определяет как расположение (dispositio) аргумента в контексте определенной проблемы (quaestio), связанной, как правило, с поиском среднего термина на основании определенных точек зрения (loci) (Dial. Inst. 20, 18-20).

Силлогизм для Раме - это, прежде всего, комплекс проблем, а не отношение понятий. Задача учения о методе состоит в том, чтобы знание отдельных фактов расширить до системы, охватывающей любой вид знания».

Секундант С.Г., «Основания диалектики», в Энциклопедии эпистемологии и философии науки, М., «Канон+»; «Реабилитация», 2009 г., с. 665-666.»

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

см. термин Тема новая в 🔖 Словаре проекта VIKENT. RU

+ Плейлист из 13-ти видео: УНИКАЛЬНЫЙ КОНТЕНТ: НОВЫЕ ТЕМЫ & СОЗДАНИЕ НОВЫХ ЖАНРОВ

+ Ваши дополнительные возможности:

Воскресным вечером 27 ноября 2022 в 19:59 (мск) на ютуб-канале VIKENT.RU пройдет онлайн-лекция № 299:

+ Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.

Изображения в статье

Пьер Раме (Рамэ) — французский философ, логик. Латинизированное имя - Рамус Петрус / Petrus Ramus. В 1536 году защитил диссертацию: «Всё, что сказано Аристотелем, ложно» / Historic Illustrations on FineArtAmerica & Photo by Sear Greyson on Unsplash

Photo by Sophia Rotsch on Unsplash

Изображение WikiImages с сайта Pixabay

Photo by Jannik - JWDShots on Unsplash

Аналогичные материалы см. в Категории 📊 Классификации творческих личностей

«Человек вырастает по мере того, как растут его цели».
Фридрих Шиллер

В 1789 году этой лекцией Фридрих Шиллер открыл свой курс всеобщей истории в Йенском университете. Приводим фрагмент, где он добросовестно предупреждает учеников о распространенной ошибке в науке:

«Плодоносна и широка область истории; в её пределах лежит весь нравственный мир. Она сопровождает человека во всех обстоятельствах, которые он переживал, по всем видоизменениям его взглядов, в его глупости и мудрости, ухудшении и облагорожении; она должна отдавать отчет во всем, что отобрал и что давал. Не найдется между вами ни одного, кому история не имела бы сказать чего-нибудь важного; все пути вашего будущего назначения, как бы они ни были различны, так или иначе связуются с нею, но одно назначение несете вы все в равной степени, то, с которым вы родились на свет — назначение выработать себя, как человека; а именно человеку и говорит свое слово история.

Но, милостивые государи, прежде чем я могу приступить к более точному определению ваших ожиданий от этого предмета вашего прилежания и к указанию связи, существующей между этим предметом и собственно целью ваших, столь различных между собой, отраслей изучения — прежде нахожу не лишним согласиться с вами насчет самой этой цели ваших занятий. [...]

Есть разница между учебным планом, который начертывает себе ученый, работающий из-за хлеба, и тем, что составляет для себя философский ум.»

Первый род учёного – «хлебный», карьерист

«Первому, при его прилежании, единственная забота — выполнить условия, при которых он может надлежащим образом нести свою должность и пользоваться её выгодами; силы своего духа он пускает в ход только для того, чтобы чрез это улучшать свое материальное положение и удовлетворять мелочному самолюбию; поэтому, такой ученый, вступая на академическую дорогу, признает самым важным делом как можно тщательнее отделить те науки, которые он называет хлебными, от всех остальных, услаждающих дух только как дух. Все время, посвящаемое им этим последним, он считал бы украденным от своего будущего призвания и никогда не простил бы себе этого похищения. Все свое прилежание он направляет согласно требованиям, предъявляемым ему будущим властителем его судьбы, и думает, что свершил все, когда сделал себя способным не бояться этой инстанции.

Как только университетский курс им окончен, и цель его желаний достигнута, он прощается навсегда со своими руководительницами, ибо для чего ему продолжать и после этого утруждать их? Теперь у него важнейшее дело — выставлять на показ скопившиеся сокровища памяти и конечно заботиться, чтобы они не падали в цене. Всякое расширение его хлебных знаний неприятно тревожит его, потому что или доставляет ему новую работу, или делает бесполезною прежнюю; от всякого важного нововведения он отступает со страхом, так как оно разбивает старую школьную форму, которая досталась ему ценою таких трудов, и подвергает его опасности потерять весь труд своей прошедшей жизни.

Кто нападал на реформаторов сильнее кучки «хлебных» ученых? Кто усерднее их задерживает прогрессивное движение полезных переворотов в царстве знания? Всякий свет, зажигаемый счастливым гением в какой бы то ни было науке, делает видимым убожество этих господ; они сражаются с озлоблением, с коварством, с отчаянием, потому что, защищая в этом бое школьную систему, они вместе с тем защищают и все свое существование. Поэтому нет более непримиримого врага, более завистливого товарища по службе, более усердного сеятеля раскола, чем хлебный ученый. Чем менее его вознаграждают знания сами по себе, тем сильнее жаждет он воздаяния извне; для оценки заслуги ремесленника и заслуги ума у него существует только один масштаб — положенный на дело труд. Поэтому никто не жалуется на неблагодарность так горько, как хлебный ученый; награду себе он ищет не в сокровищах своей мысли, он ждет ее от постороннего признания, от почестей, от денежного обеспечения. Когда в этом неудача — кто несчастнее хлебного ученого? Он, значит, понапрасну жил, бодрствовал, работал; он напрасно стремился к познанию истины, когда истина не превратилась для него в золото, хвалебные газетные статьи, благорасположение сильных мира сего.

Достойный сожаления человек, который, владея благороднейшим из всех орудий — наукою и искусством, не добивается и не может добиться ничего выше того, что приобретает поденщик при помощи орудия самого грубого, — который в царстве полнейшей свободы тащит при себе рабскую душу!»

Второй род учёного – «философский ум», учёный по призванию

«Какая разница с образом действий философского ума!… Точно с такою же тщательностью, с какою хлебный ученый отделяет свою специальность от всех остальных наук — философский ум старается расширять свою область и восстановлять её связь с остальными, — восстановлять, говорю я, потому что только отвлеченный ум создал эти разъединительные границы, уничтожил связь между этими науками. Где хлебный ученый разъединяет, там философский ум связует. Он рано убедился, что в области разума, точно так же, как и в материальном мире, все цепляется одно за другое, и его энергическое стремление к общему единству не может довольствоваться обрывками и обломками.

Все его стремления направлены на завершение его познаний; благо родное нетерпение не может успокоиться в нем до тех пор, пока все его понятия не слились в одно гармоническое целое, пока он не стал в средоточие своего искусства, своей науки и не получил возможности отсюда обозревать свою область удовлетворенным взглядом. Новые открытия в кругу его деятельности, удручающие хлебного ученого, приводят философский ум в восторг. Быть может, они восполнят пробел, который еще безобразит формирующееся целое его понятий, или положат последний недостающий камень в заканчиваемое им здание его идей. Но если им и суждено разрушать это здание, если суждено всему, что возвела его наука, пасть и уступить место новым мыслям, новому явлению природы, новооткрытому закону в мире физических тел, — ведь он всегда любил истину больше чем свою систему, и охотно заменит старую, неудовлетворительную форму новою и лучшею. Мало того: если даже ни один удар извне не потрясает его идейного здания, то он сам, побуждаемый вечно живым стремлением к усовершенствованию, он сам будет первый, который начнет разбирать по частям это здание, чтобы тем совершеннее восстановить его. [...]

Никто не ценит чужие заслуги так справедливо, как философский ум. Достаточно проницательный и изобретательный для того, чтобы пользоваться всякою постороннею деятельностью, он вместе с тем достаточно беспристрастен, чтобы чтить деятеля и самого скромного. Для него работают все головы, и все головы работают против хлебного ученого. Он умеет все происходящее и думаемое вокруг него обращать в свою собственность: между мыслящими головами существует тесное общение всех достояний духа; что приобрел один в царстве истины, то приобретено им для всех. [...]

Что бы ни предпринял хлебный ученый — для всего приходится ему заимствовать привлекательность и ободрение извне; философский ум находит в самом предмете своих занятий, в самом своем прилежании привлекательность и награду. Насколько энергичнее может он браться за дело, насколько живее его рвение, насколько устойчивее его бодрость и деятельность, если у него работа молодеет и крепнет посредством работы! Даже малое становится великим под его творческой рукой, ибо он всегда имеет при этом в виду великое, которому он служит, — между тем как хлебный ученый видит даже в великом только малое. Не то, что делается, а то как обращается человек с тем, что он делает, отличает философский ум от других. Где бы он ни находился и действовал, он всегда будет в средоточии целого, и как бы ни отдалялся он объектом своей деятельности от своих остальных братьев, между ними все-таки существуют родство и близость, благодаря гармонически действующему разуму; он встречается с ними везде, где находят друг друга все светлые головы.

Продолжать ли мне, милостивые государи, это изображение, или могу я надеяться, что вы уже решили, какую из двух картин, нарисованных мною, желательно вам взять в образец? От вашего выбора будет зависеть — рекомендовать ли вам занятие всеобщею историею, или освободить вас от него. Я имею дело только со второго рода работой; ибо при стремлении посвятить себя первой, наука слишком отдалилась бы от своей высшей конечной цели и искупила бы маленький выигрыш слишком крупною жертвой.»

Ф. Шиллер. Что значитъ изучать всемірную исторію. Переводъ П. И. Вейнберга // Собраніе сочиненій Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ III. С.-Пб., 1901. Режим доступа

Пример прислал и оформил Трушинский Анатолий Игоревич.

Дополнительные материалы

Достойная цель по Г.С. Альтшуллеру

Макс Вебер: Наука как призвание и профессия

+ Плейлист из 23-х видео: ТЕХНОЛОГИЯ ПОДГОТОВКИ ДОКЛАДА от НОВОЙ ТЕМЫ до ВЫСТУПЛЕНИЯ

+ Ваши дополнительные возможности:

Прошло открытие XIV сезона бесплатного воскресного онлайн-курса VIKENT.RU – от крупнейшего портала Европы, посвящённого изучению результативных (!) Творческих личностей и методик их работы:

УНИКАЛЬНЫЙ КОНТЕНТ: НОВЫЕ ТЕМЫ & СОЗДАНИЕ НОВЫХ ЖАНРОВ

Также, идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 18 сентября 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Фридрих Шиллер — немецкий поэт, драматург, историк и теоретик искусства / Центр ДО & Статуи Ньютона и Лейбница из Оксфордского университетского музея национальной истории. Коллаж / CC BY-SA 3.0

Изображение Peter H с сайта Pixabay

Изображение Peter H с сайта Pixabay

Изображение Tim Hill с сайта Pixabay

Аналогичные материалы см. в Категории 📜 Список задач в явном виде

«...поскольку история биологии во Дворце техники не может и не должна быть представлена по персоналиям, а должна являться элементом общей картины развития естествознания и техники, то необходимо заранее с полной определенностью отказаться от изображения её во всех мельчайших деталях её развития. «Только самое главное, — писал С. Л. Соболь, — только основные, ведущие линии ее развития, только очень небольшое, ограниченное и строго выбранное количество биологических проблем должно стать предметом показа».

По мысли автора проекта принципы отбора основных проблем истории биологии во Дворце техники определялись двумя моментами. Первое — проблемы должны быть выбраны так, чтобы, давая в целом картину основных линий развития биологии, способствовать выработке у посетителя Дворца техники диалектико-материалистического мировоззрения в области биологии. Второе — при выборе экспозиционных тем следует считаться с необходимостью помочь зрителю разобраться в важнейших проблемах современной биологии при помощи исторического анализа. Последний момент особенно важен в отношении наиболее трудных теоретических проблем биологии, таких, как происхождение жизни, витализм, эволюционная теория и т. и., где именно путем исторического анализа легче всего разобраться в разнообразных теориях и нащупать путь к правильному, научному решению проблемы. [...]

...историю биологии С. Л. Соболь начинал с палеолита и, следовательно, экспозиция истории биологии в Вводном разделе Дворца техники также начиналась с каменного века, а завершалась раскрытием картины современного состояния и дальнейших путей развития био логии в СССР. Третья и самая большая часть проекта составляет две трети всего объема. Здесь с самого начала С. Л. Соболь подчеркивает, что показ истории биологии во Дворце техники путем развертывания истории развития отдельных биологических дисциплин следует отвергнуть, как не отвечающий задачам данного музея. Во главу угла экспозиции должно быть выдвинуто демонстрирование истории развития важнейших биологических проблем в их взаимосвязи и в их зависимости от социально-экономических факторов данной эпохи.

Автор сформулировал для музейного показа три основные проблемы биологии.

Первая проблема — «история овладения человеком многообразием живой природы». Сюда относится: раскрытие картины постепенного расширения знакомства человека с составом животного и растительного населения Земли с показом совершенствования средств изучения животного и растительного мира (практика охотника, скотовода, земледельца и т. д., путешествия, экспедиции, микроскопия, музеи, биостанции, зоопарки, методы собирания и хранения животных и растений и т. д.); расширение знакомства с миром ископаемых организмов; расширение знакомства с распространением и условиями жизни организмов, с их взаимоотношениями и т. д.; наконец, совершенствование систематики животных и растений как сознательного стремления человечества разобраться в многообразии животного и растительного мира.

Проблема вторая — развитие представлений о строении и жизнедеятельности животных и растений. Сюда относятся: развитие знаний в области анатомии, сравнительной анатомии, эмбриологии, цитологии и гистологии, физиологии, механики развития параллельно с показом развития основных орудий исследования (лупа, микроскоп, микротом, микроманипулятор, микрофото- и кинематография, техника микроисследования, физиологическая методика, перевязки, сращивания, культура тканей и т. д.); развитие представлений о сущности и происхождении жизни.

Проблема третья — развитие эволюционной идеи в биологии. Сюда же включается развитие учения о наследственности и изменчивости.

Переходя непосредственно к вопросу о структуре раздела истории биологии, С. Л. Соболь отметил, что зритель должен иметь двойную возможность: он может при желании либо ознакомиться с состоянием биологии в целом в какой-либо конкретный период, либо же ознакомиться с развитием одной какой-либо проблемы на протяжении всей истории человечества.

Поэтому, продолжал автор, все экспонаты должны быть, грубо говоря, расположены в виде плоской сетки: если расположить по горизонтали сетки экспонаты, относящиеся к одной какой-либо теме и представляющие собой (идя, например, слева направо) последовательный исторический ряд объектов, демонстрирующих развитие данной темы, то по перпендикулярным к горизонталям линиям сетки должны расположиться объекты, относящиеся к разным темам, но к одному и тому же историческому периоду. По этой системе, заключал С. Л. Соболь, и должны быть расположены во Дворце техники экспонаты по истории биологии. Считая необходимым более четко раскрыть свою мысль он продолжал:

«Это только схема, и было бы, безусловно, неправильно понимать это так, будто бы здесь предлагается расположить объекты непрерывными прямолинейными рядами по геометрической сетке. Во-первых, это технически невыгодно, так как потребовало бы слишком большой площади. Во-вторых, и это основное, это не соответствовало бы исторической действительности... Это будут не прямые, а скорее весьма сложно и капризно извивающиеся, ветвящиеся и взаимно пересекающиеся кривые (речь идет о «горизонталях» сетки).»

Илизаров С.С. Документы из архива С.Л. Соболя по организации в СССР Музея истории науки и техники // Памятники науки и техники, 1982-1983 : [Сб. ст.] / АН СССР, ИИЕТ; Отв. ред. Н. К. Гаврюшин, Л. Е. Майстров. – М.: Наука, 1984. – 229 с. – с. 189-192.

Пример прислал и оформил Трушинский Анатолий Игоревич.

Дополнительные материалы

Музей, коллекция, библиотека — около 10 материалов по теме

Функциональный подход — более 20 материалов по теме

+ Плейлист из 9-ти видео: РАЗВИТИЕ МОЛОДЕЖИ: ТВОРЧЕСКОЕ / КРЕАТИВНОЕ / ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 18 сентября 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Самуил Львович Соболь — советский историк биологии и переводчик / Фото из книги Соболь Самуил Львович: Материалы к биобиблиографии Вып. VIII. Янус-К, 2012. с. 53 & Изображение Micha с сайта Pixabay

Изображение Lynn Greyling с сайта Pixabay

Американский биолог Чарльз Уильям Биб, вместе со своим другом Отисом Бартоном, изобретателем батисферы, стал первым человеком, опустившимся на глубину более ста пятидесяти метров.

Биб и Бартон готовятся к погружению

"Скука аморальна" - вот слова, максимально ёмко описывающие его отношение к жизни.

Сын состоятельного нью-йоркского издателя, он рано проявил интерес к живой природе, закончил Колумбийский университет - и началась жизнь, полная приключений и открытий.

Он изучал птиц Мексики, когда там бушевали массовые беспорядки, и исследовал фазанов в Китае во время вспышки бубонной чумы. Побывал на Галапагосах, Гаити, Бермудах и много где ещё, написал десятки книг и, в общем, внёс существенный вклад в развитие эволюционной биологии и экологии.

Особым талантом Уильяма Биба была способность находить для своих экспедиций щедрых спонсоров, обеспечивающих не только высокий уровень оснащённости, но и личный комфорт для привыкшего к роскоши плейбоя, поэтому Биб всегда включал в состав своих экспедиций, особенно, морских, "специалиста по ихтиологии", каковым специалистом, как водится, оказывалась юная, а то и совсем юная барышня. Не отягощённая всякими глупостями вроде диплома, зато обладавшая отличной фигуркой и смазливой мордашкой.

В конце концов, нигде не написано, что научная экспедиция - это обязательно тяготы, лишения и сексуальное воздержание.

Уильям Биб (1877-1962) с японской длиннохвостой курицей

К началу ХХ века мир, в общем, был понят и объяснён, а физика считалась чуть ли не умирающей наукой. Три закона великого Ньютона описали всё мироздание целиком, последующие учёные лишь наводили глянец, уточняя те или иные детали. И, разумеется, Великая Британия, самое могущественное государство земли, весьма гордилась своим выдающимся гением.

Исаак Ньютон (1642-1727)

И вдруг в 1916 году директор Кембриджской обсерватории Артур Эддингтон делает доклад, который не просто ставит ньютоновскую картину мира под сомнение, но и противопоставляет ей теорию какого-то Эйнштейна. Немца! Подданного империи, с которой Британия уже два года ведёт кровопролитную войну! А этот астрономишко, оказывается, через третьи страны ведёт переписку с врагом – и это в то время, когда верные долгу солдаты Его Величества Георга V тысячами гибнут в бою! К тому же, Эддингтон – квакер, стало быть, пацифист, отказывающийся умирать за родину. Да не шпион ли он вообще?! А если и не шпион, то уж точно выродок, потому что не может нормальный человек предпочесть истинно британскую стройность и красоту ньютоновских уравнений какой-то германской галиматье.

Артур Стэнли Эддингтон (1882-1974)

Эддингтона начинают травить, но неугомонный учёный не только не прекращает переписку с Эйнштейном, которую ведёт при посредничестве голландца де Ситтера, но и продолжает всячески популяризировать теорию относительности.

К счастью, к голосу Эддингтона прислушался королевский астроном Фрэнк Дайсон, употребивший всё своё влияние, чтобы доказать, что Артур – не изменник и дезертир, а талантливый учёный, способный принести на научном поприще куда больше пользы своей стране. Именно при поддержке Дайсона удалось организовать экспедицию в Экваториальную Африку, на остро Принсипи, для наблюдения за полным солнечным затмением 29 мая 1919 года.

Экспедиция должна была экспериментально поставить точку в споре между ньютоновской и эйнштейновской физикой: если звёзды, которые появятся на небе возле Солнца в момент затмения, окажутся на положенных им местах, то прав Ньютон – а если нет, значит, солнечная гравитация действительно способна отклонять свет, как это и предсказал Эйнштейн.

Альберт Эйнштейн (1879-1955)

22 сентября фотопластины были проявлены, и появилась возможность сравнить их со снимками, сделанными в ночное время. Среднее отклонение составило 1,7 угловой секунды. Эйнштейн победил.

Свои нам Солнце приоткрыло тайны,

И Эддингтон явился не случайно

- написал он в шуточном стихотворении по случаю подтверждения своей теории.

Считавшаяся универсальной ньютоновская модель мироздания оказалась лишь частным случаем, и перед физикой открылись невиданные ранее горизонты.

Артур Эддингтон навсегда останется в истории науки не только как выдающийся астрофизик, но и как человек, поставивший научную истину выше национальных предрассудков и ложного патриотизма.

Первой в истории коллаборацией учёных из разных стран стало наблюдение за прохождением Венеры по диску Солнца 6 июня 1761 года.

Прохождение Венеры по диску Солнца. Современное изображение

Люди отправлялись на другой край света, за несколько лет, чтобы... в основном, круто обломиться.

Француз Жан Шапп, решивший наблюдать прохождение из Сибири, проделал колоссальный путь, чтобы на последнем отрезке остановиться из-за небывалого паводка, в котором его же и обвинили тёмные местные крестьяне. Шапп с трудом унёс ноги.

(Кстати, вернувшись из своего крайне неудачного вояжа, недобитый тюменскими мужиками Шапп в 1768 году опубликовал настолько русофобские воспоминания, что буквально через два года по личному распоряжению Екатерины Второй был издан «Разбор дурной, но великолепно напечатанной книги под заглавием „Путешествие в Сибирь по приказу короля в 1761…"» Оцените этот прелестный оборот: «дурной, но великолепно напечатанной. Вот не умеют так теперь - «бумага, конечно, хорошая...»)

Другой француз, Гийом ле Жентиль, отправился в Индию, но опоздал. 6 июня он всё ещё находился в море, и качка не позволила провести наблюдение. Упрямец решил продолжить путь, чтобы дождаться следующего прохождения (Венера пересекает солнечный диск дважды, с интервалом в восемь лет, после чего происходит примерно вековой перерыв, так что стимул был), за восемь лет оборудовал в Индии полноценную обсерваторию - и всё для того, чтобы в решающий момент чуть ли не единственное за месяц облако закрыло ему Солнце ровно на те три часа, что длилось прохождение. Жизнь - боль.

Александр Гуа Пингре (ну не везло французам в тот год!) по пути на Маскаренские острова оказался втянут в очередную войну с англичанами, с трудом поспел к нужному сроку, нарвался на высокую облачность и вдобавок попал в плен к оккупировавшим остров британцам.

Там ещё много с кем происходило много чего в основном печального. Впрочем, немало экспедиций достигли цели и наблюдения провели.

А крупнейшим научным достижением всего этого интернационального праздника научной мысли стало открытие атмосферы на Венере, сделанное Михайлой Васильевичем Ломоносовым. Который, отправив всякую шуструю молодёжь по российским дербеням, сам наблюдал прохождение из собственной домашней обсерватории в Санкт-Петербурге. В халате и тапочках.

Умел человек устраиваться с комфортом, аж завидно.

(На сегодня всё, завтра вас ждёт рассказ о том, какое отношение самый успешный фанфик в истории литературы имеет к поражению России в Крымской войне 1853-56 годов и открытию Трои, и поучительная история о том, как греки выбирали себе короля.)

Начинаем публикацию материалов категории 📜 Список задач в явном виде

Парадоксы Зенона «…вызвали такое волнение,
что и сейчас можно наблюдать некоторую рябь»

Д. Я. Стройк, Краткий очерк истории математики, М., «Наука», 1964 г., с. 53.

Зенон сформулировал ряд апорий («неразрешимых положений»), показав – говоря современным языком – что в них считаются совпадающими два процесса: само физическое движение и возникновение в нашем сознании последовательности его отдельных фрагментов, а это ведёт к логическим противоречиям.

«Из 45 апорий, выдвинутых Зеноном, до нас дошло 9. Классическими являются пять апорий, в которых Зенон анализирует понятия множества и движения. Первую, получившую название «апория меры», Симпликий излагает следующим образом: «Доказав, что, «если вещь не имеет величины, она не существует», Зенон, прибавляет: «Если вещь существует, необходимо, чтобы она имела некоторую величину, некоторую толщину и чтобы было некоторое расстояние между тем, что представляет в ней взаимное различие». То же можно сказать о предыдущей, о той части этой вещи, которая предшествует по малости в дихотомическом делении. Итак, это предыдущее должно также иметь некоторую величину в своё предыдущее. Сказанное один раз можно всегда повторять. Таким образом, никогда не будет крайнего предела, где не было бы различных друг от друга частей. Итак, если есть множественность, нужно, чтобы вещи были в одно и то же время велики и малы и настолько малы, чтобы не иметь величины, и настолько велики, чтобы быть бесконечными».

Аргумент Зенона, вероятнее всего, направлен против пифагорейского представления о том, что тела «состоят из чисел».

В самом деле, если мыслить число как точку, не имеющую величины («толщины», протяженности), то сумма таких точек (тело) тоже не будет иметь величины, если же мыслить число «телесной, как имеющее некоторую конечную величину, то, поскольку тело содержит бесконечное количество таких точек (ибо тело, по допущению Зенона, можно делить «без предела»), оно должно иметь бесконечную величину. Из этого следует, что невозможно мыслить тело в виде суммы неделимых единиц, как это мы видели у пифагорейцев.

Можно, пожалуй, сказать, продолжив мысль Зенона: если «единица» неделима, то она не имеет пространственной величины (точки); если же она имеет величину, пусть как угодно малую, то она делима до бесконечности. Элеаты впервые поставили перед наукой вопрос, который является одним из важнейших методологических вопросов и по сей день: как следует мыслить континуум - дискретным или непрерывным? состоящим из неделимых (единиц, «единств», монад) или же делимым до бесконечности?

Любая величина должна быть понята теперь с точки зрения того, состоит ли она из единиц (как арифметическое число пифагорейцев), неделимых «целых», или она сама есть целое, а составляющие её элементы самостоятельного существования не имеют. Этот вопрос ставится и по отношению к числу, и по отношению к пространственной величине (линии, плоскости, объёму), и по отношению к времени. В зависимости от решения проблемы континуума формируются и разные методы изучения природы и человека, т. е. разные научные программы».

Гайденко П.П., Эволюция понятия науки: становление и развитие первых научных программ, М., «Урсс», 2010 г., с. 65-67.

«О Зеноне Элейском и его парадоксах, таких, например, как известная загадка про быстроногого Ахиллеса, который не может догнать черепаху, казалось бы, написано уже так много, что вряд ли ещё раз требуется возвращаться к сформулированным им еще в V в. до н. э. «трудным вопросам» (апориям), относящимся к отображению движения в науке и к понятию «множества» (к соотношению непрерывного и дискретного).

С тех пор апории Зенона не переставали интересовать математиков и философов. Однако вплоть до наших дней на их счёт существуют самые разнообразные мнения: от совершенно-пренебрежительного отношения к ним до признания того, что они относятся к наиболее важным и трудным вопросам обоснования математики и физики.

Так, известному французскому математику Полю Леви парадокс об Ахиллесе и черепахе представляется очевидной нелепостью.

«Почему воображать себе, - пишет он, - что время остановит свой ход вследствие того, что некий философ занимается перечислением членов сходящегося ряда?» «Признаюсь, я никогда не понимал, как люди, в других отношениях вполне разумные, могут оказаться смущёнными этим парадоксом, и ответ, который я только что наметил, есть тот самый ответ, который я дал, когда мне было одиннадцать лет, старшему, рассказавшему мне этот парадокс, или, точнее, есть тот самый ответ, который я резюмировал тогда такой немногословной формулой: «Этот грек был идиотом».

Я знаю теперь, что нужно выражать свои мысли в более вежливой форме и что, быть может, Зенон излагал свои парадоксы только для того, чтобы проверить разумность своих учеников. Но моё удивление перед умами, смущаемыми понятием сходящегося ряда, осталось тем же. (Р. Levy, A propos du paradoxe et de la logique,. «Rev. Meta-phys. Morale», 1957, N 2, p. 130)».

Яновская С. А., Методологические проблемы науки, М., «КомКнига», 2006 г., с. 214.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 2-х видео: #ПАРАДИГМЫ, КАРТИНЫ МИРА, #МЕТОДОЛОГИЯ и МИРОВОЗЗРЕНИЯ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Зенон Элейский (Зенон из Элеи) — древнегреческий философ. Аристотель назвал Зенона изобретателем диалектики / Public Domain & Парадокс Ахиллеса / CC BY-SA 4.0

Изображение Matthias Groeneveld с сайта Pixabay

Изображение Oleg Gamulinskiy с сайта Pixabay