Воспоминания из детства о жизни за полярным кругом. И было это полвека назад
Весна в северной части Чукотки раскачивается четыре-пять недель. Лето длится чуть больше месяца, полторы-две недели осень. И, та-дам! Зима. Резко. Уже в начале сентября мог выпасть снег, пару дней дожди и далее снег, снег, зима, зима и прямо до мая месяца. Но редко бывало и + - иначе.
Лето молниеносное. За это время успевают отцвести и созреть травы, ягоды, грибы, выводится на свет всякая тундровая живность. Всё колышется, пищит, свистит, перемещается. Одним словом, природа спешит успеть сделать летние дела свои.
Зима вносила в жизнь существенные коррективы. Появлялись ограничения. Не в любой день выйдешь гулять, да и просто в магазин через один дом иногда не дойдешь. Приходилось ждать пока дорожники очистят проходы и проезды.
Первое наше заполярное жилище.
По приезде в с. Рыркайпий Шмидтовского района отцу от работодателя выделили маленький двухкомнатный домик по улице Тевлянта, идущей вдоль моря, но аж на самом краю села и в отдалении от береговой линии. Одна из комнат была и прихожей и кухней. Очень смутно помню сама, но в семейных воспоминаниях мама подтвердила, что так это и было. Мы заехали в совершенно промерзший дом. Со сверкающим инеем на стенах. Было самое начало марта. Отец первым делом занялся обогревом. Топил печь без остановки круглые сутки дня три, пока домик не набрал тепло и не просох от инея. Он даже заводил будильник на промежуток времени, когда нужно подбрасывать в печь топливо. И вот, наконец-то, можно было спать в пижаме, а не в двух шерстяных штанах и свитерах, не в шапке и под тремя одеялами. Можно было бегать по полу в шерстяных вязанных носочках и даже играть на полу на коврике.
Быт был примитивный, как в большинстве сёл и деревень. Воду в поселковые дома привозили на машинах водовозках, наливали через шланг в большие железные, окрашенные изнутри бочки. Во всех домах были специальные окошки-лючки для приема шланга водовозки. Что бы не выстуживать жилье через распахнутую дверь, в дверях их и устраивали. Мне всегда было интересно смотреть, как откупоривают этот лючок, кричат в него « давай!», шланг большой, тяжелый, армированный заползал в дом, его перехватывали и направляли в бочку. Сначала в одну и тогда звучала команда « Пускай!», наполнилась бочка, тогда во вторую резкий ловкий переброс. Вода бежала под напором, создавая сильный водоворот. Шумела, вносила в дом новые впечатления. Каждый привоз воды был будто новым. Желанным. Еще бы. Других вариантов получить питьевую воду не было от слова совсем. Воду грели на печи, на печи готовили. У печи стирали, мылись в легкой большой переносной оцинкованной ванне. Топили печь черным каменным углем.
Ну, как-то справлялись. Молодость и способность приноравливаться к простейшим условиям жизни. Думаю, многим тогда это было под силу, да и теперь в глубинках. Наши родители -дети послевоенные. А мы -их дети.
Наступило звонкое Чукотское лето. Самое начало. Когда еще одевались по демисезонному. Папа предложил идти на берег моря фотографироваться в вечернем солнышке, которое уже не заходило за горизонт полностью, а окуналось по краюшку-макушку в море и через несколько часов всплывало где-то далеко справа у мыса Кожевникова. Поселковая дорога до берега была более менее гладкая и я шлепала пешком, держа папу и маму за пальцы. Семенила своими малышовыми шагами, пыхтела и тогда родители говорили мое самое любимое: «Полетаем, держись крепко. Раз, два, полетели, полетели, полетели.» И как два больших лебедя несли меня быстро-быстро над землей, ускоряя свой шаг. Меня это приводило в полный восторг до тихого повизгивания от счастья. Мама, папа и я посередине. И это весь мир! А вокруг новый, совершенно иной, огромный мир.
На берег мы пришли, но меня уже не носили мои лебеди, устали оба. И пришлось ковылять по береговым камушкам, которые казались мне огромными под ботиночками. Но за руку меня, конечно, придерживали. Нашли местечко пристроить фотоаппарат на какой-то коряге, выброшенной давнишним штормом. Отец выставил экспозицию, завел на отсрочку время спуска фотозатвора, пристроился к нам с мамой. Ччччжжжик. Все, снято. Небо было чистое, в лицо светило яркое спустившееся солнышко и слепило глаза. Меня просили замереть для снимка еще раз. Только не закрывай глазки, просил папа. Но это было очень сложно. После полярных дней-ночей глаза некоторое время привыкают к солнечному свету. По берегу вдоль уже открытого моря еще были не растаявшие нагромождения наползшего льда. Позже я расскажу вам, дорогие читатели, что это за природное явление, когда на берег ползет морской лед. И как это страшно и опасно может быть для человека.
Ну вот оно, первое наше северное лето. После Кубани то. Хотели, получите. Понюхайте, чем это пахнет. А пахло лето морем, озоном, свежепойманной рыбой и доносившимся с порывами ветра ароматом цветущей тундры, куда мы обязательно в последующие годы пополнившейся семьей выходили на летние пикники.
Родители быстро обзавелись друзьями. Народ молодой, много семейных. Приехавшие так же как и мои родители за романтикой дальних краев за высокими зарплатами. Мы ходили в гости в семейный барак коридорного типа и это жизнеустройство меня малышку удивляло. Люди жили в своих комнатушках и ходили готовить на общую кухню, ходили в общий туалет. Было шумно, галдели дети, где-то по коридору шарахались молодые удальцы и заигрывали с одинокими и не совсем, соседками. То и дело были слышны смех, взрослые не понятные мне шуточки, песни под гитару. Было беспокойно, но весело и похоже всех устраивало. Главное жили, работали, развлекались как могли, женились, рожали, воспитывали детей. Жизнь кипела. Жизнь учила радоваться мелочам. Меня учила так прям с самого раннего детства. Не научишься радоваться мелочам, радоваться будет особо нечему.
Помню, как первый раз пошли за грибами в ближнюю тундру. Мама и новая мамина подруга вели меня за руки, так же перекидывая через буераки изрытого гусеницами вездеходов и колесами каких-то тяжелых машин открытое пространство. Местами оно оставалось ровным, ярко зеленым, с брызгами цветущих группками северных цветочков. Не помню, чтобы я четко могла сравнивать тундру и природу малой родины своей Кубани, но вопрос у меня заранее в голове возник, разве могут здесь расти грибы и тем более ягодки. Точно помню, что даже спросила об этом взрослых. Тётя Таня засмеялась и сказала, что я рассуждаю как старая недоверчивая бабка и что мне нужно потерпеть немного и я все увижу. Ладно, думаю, не привыкать, потерплю. Если что, сами меня потащили, ну и обратно донесут.))) Ходили не далеко и не очень долго. Я спасла женщин от переутомления в азарте грибной охоты))). Ребенок маленький, надо обратно. Набрали ни много, ни мало, около трех литров. Опята как на подбор. Молодые гвоздики с небольшими шляпками. Как по мне, так не особо то на грибы похожи. Уж я то в книжках на картинках видела, как настоящие выглядят. Нажарили грибочки вместе с картошкой и луком. Что-то я такое еще не ела. Но попробовала. И мне понравились опята. Они маленькие юркали во рту и как-то быстренько проглатывались, оставляя приятное послевкусие.
-Ну что, старая бабка, есть грибы на Чукотке?))))- смеялась тётя Таня.
-Зачем ты ребенка называешь старой бабкой? - сделала замечание мама.
-Не обижайся, Валюша. Ты только посмотри, как она четко все подмечает, схватывает на лету и рассуждает. Бабка мудрая и есть. Не обижайся. Разумница помощница у тебя подрастает.
Слово помощница мне зашло хорошо. Я даже задумалась над ним относительно себя. Так-так, а как я маме помогаю-то? Еще не помню такого. Наверное пора помогать и как-то раз помогла от души.
Мама затеяла очередную ручную стирку. Машины стиралки тогда еще не было.
Собрала светлое, отстирала, заложила темное. Заложила замачивать вещи и отошла в магазин ненадолго. Я все внимательно себе приметила, как это мама делает. Но, наверное она спешила и не заметила, пропустила одни папины брюки. Ну, ничего. У мамы есть разумница помощница доченька я. Взялась заталкивать брюки в ванну, с усердием затягивала штанину за штаниной. Какие же они длинные. И неожиданно тяжелые. Я пыхтела и удивлялась - «Как он их носит? Ну большой же дядя, потому и носит легко. Ох-ох. Пока запихнешь в эту ванну на табуретках, вся устанешь. А еще стирать. Как же мне не очень удобно стирать-то». Пытаюсь повторить мамины пассы с вещами во время стирки. Однако, ничегошеньки не выходит. Брюки намокли. Стали просто неподъемные для меня. Утрамбовала я их в сторонку замачиваться получше. Попробовала постирать рубашку. Но брюки меня измотали вконец. Ну тут и стирке моей тоже пришел конец. Ладно, думаю, я же хотя бы нашла пропущенную вещь и замочила. Все, как положено. Уже помогла.
Ну и умница. Пойду играть. Играюсь в грушки, позабыв обо всем , что было только что. Стирка такое занятие, долго о нем не хочется помнить. Играюсь. Мама вернулась. Что-то говорит, почти сама себе. Меня переспрашивает. Проверка связи. Все как бы было хорошо...
Но вдруг возгласы возмущения и не понятные претензии в мой адрес.
-Таня, иди сюда! Ты зачем папин паспорт кинула в стирку!???
Ну, дальше минут двадцать словесной взбучки. Причитания, как теперь быть, ведь это документ. Я искренне удивлялась, что в ванне оказался паспорт. Я точно его туда не клала! Я это знаю точно-приточно! Я паспорт не видела, не трогала, не замачивала, не стирала! Мама сильно расстроенная ругала меня, а я обиженная ворчала на маму, мол если паспорт лежал в брюках, то ты его тоже постирала бы. Ну ответы были логичные по-взрослому и неоспоримы. Я же осталась поверженной. А так хотелось быть умницей помощницей.
Меня наказали.
-Сядь на табуретку и сиди смирно.
Сижу, мотаю нервно ногами и планы строю. Как сбежать из этой ситуации далеко и надолго.
Тихо доругивается мама. Под нос бубню свой ответный план я.
-Вот возьму и уеду от вас!
-Куда ты уедешь, тебе еще только будет три года, ты маленькая. Тебя в самолет никто не пустит одну.
-Ничегооо, вот в отпуск к бабушке поедем, я там спрячусь, вы меня не найдете и вернетесь без меня.
-Глупенькая, никуда мы без тебя не полетим.
Мама еще раз на посошок, так сказать, уже спокойнее объяснила, что детям нельзя делать взрослые дела без умения и на то разрешения. Прижала меня нежно. На том и помирились.
Пришлось как-то постараться её простить, что не оценила моё стремление помочь. А маме, понятное дело, было не до добрых оценок. Документ отца был испорчен и требовалась замена паспорта. Папиных возмущений не последовало. Мама сказала ему, что отчитала по полной. Через несколько недолгих лет прошла повсеместная замена паспортов. И я, услышав от родителей из части разговоров фразу «Менять паспорта», побежала спросить: - Ну что, снова постирали?)))
Прошмыгнуло Чукотское лето. Ничего особенного в моей детской жизни больше не происходило. Мама устроилась работать в ясли-сад. И мы с мамой вместе ходили к ней на работу, как думала тогда я. Чтобы дома меня одну не оставлять. Но, оказалось, что я в группе деток нахожусь на своей отдельной «работе». Свой распорядок, свои дела, свои «коллеги»))) Первую неделю я была рядом с мамой в одной ясельной группе. Но это было все относительно. Мама вот она есть, но ей совсем не до меня. Она нянечка. Ей доставалась самая тяжелая работа в садике, как и другим няням. Не было на тот момент водопровода с горячей водой, была привозная вода в бочках, не было раковин для мытья посуды. Может быть суровая реальность необустроенности, а может на ремонте была система водоснабжения. Уже никто не вспомнит. Были почему-то только детские низкие столы. На них после кормления ставили большие тазы, наливали из ведер нагретую в кухне воду, мыли с мылом, содой и горчицей, и ополаскивали посуду дважды. И каждый раз нужно было наклониться, подняться, согнуться, разогнуться. Поднять тяжелый таз, опустить...Впервые я увидела маму такой взмыленной и грустной и подумала, что буду не капризной умницей. Мне было маму очень жаль, пока она была у меня перед глазами. Но очень скоро из маминых яслей перевели меня в младшую группу. Это совсем другое дело. Никаких пищащих малышей. Никаких нагромождений из кроваток с бортами. Большая просторная группа с большим игровым углом. Игрушек было вдоволь. Разнообразные, не знакомые, как и дети, мои новые одногруппники. Понеслась своим чередом моя садовская жизнь.
Шли дни, недели. Заполярная зима вступила в свои непреклонные права по своим жестким распорядкам. А как вам уже известно, мело и заметало все в округе как следует. Темнело рано. Примерно в начале четверного часа днем. Рассвет в начале одиннадцатого часа. Вот так вот оно, свет, если повезет с безоблачностью, всего 4-5 часов в сутки. Далее сплошное электрическое освещение. В режиме многосуточных метелей, многоснежной пурги, было невыносимо перемещаться пешком по сугробам. Дорога просто исчезала. Ориентировались по редким фонарям улицы и торчащим из под снега половинок домиков.
Мама тащила санки со мной. Вскарабкивалась в этой метельной полутьме на выросший снежный бугор, перетаскивала через него, и так снова и снова, минут по сорок занимала дорога от дома до детсада длинною в 400м. Просто трудновыносимое испытание. И в такие дни мы оставались в саду с ночевкой, так как садик был круглосуточный шесть дней в неделю.
В один прекрасный день в село Рыркайпий приехало высокое районное начальство депутатского уровня. И сообразительная мама, услышав, что важный дядя ведет прием населения, помчалась просить о согласовании нашего переезда в только что освободившуюся половину дома, ближе к саду, магазину и школе. Всё ближе. Она описала проблему, сказала, что ждет второго ребенка и важный дядя дал распоряжение пойти на встречу молодой семье.
Мы торжественно переехали. Вернее, переползли по снегу. Всего в три приема папа перевез весь нехитрый скарб на санках.
Ура! Новый дом, хоть и был на два хозяина, и за стенкой периодически было слышно соседей, но все же здесь было гораздо лучше. Просторнее, ближе к цивилизации, к магазину и работам, здесь чаще и лучше разгребали снег.
Продолжение следует)). Кто не читал мой первый пост, рекомендую, так как оба поста дополняют друг друга, хотя могут читаться, как самостоятельные истории.
Далее, в следующем выпуске про походы к медведям, про домашнюю берлогу. Про летнюю рыбалку у дома, волшебные миражи, про китов, моржей, нерп, чудных евражек, про опасный ледоход и про многое другое. Про Чукотское не простое детство, деревянные игрушки))) И семейное увлечение фотоделом.