Действительно, мы были первыми американцами, посетившими Кампучию более чем за три года после освобождения, и одними из немногих иностранцев, которые смогли это сделать. Из-за масштабной реорганизации общества и огромной работы по национальному восстановлению, Кампучия была в значительной степени закрыта для туристов и иностранных гостей после великой победы революции 1975 года, которая победила американский империализм и марионеточное правительство Лон Нола. Какой будет новая Кампучия? Какие изменения произошли за последние три года революции и социалистического строительства? А как насчет страшилок о «геноциде» и «нарушениях прав человека» в Кампучии, которые с такой злобностью и завидностью появляются в американской прессе? Вот некоторые из вопросов, которые занимали наши умы, когда мы совершали четырехчасовой перелет из Пекина в Пномпень.

С того момента, как мы приехали, и до того момента, как мы уехали восемь дней спустя, мы неоднократно задавали эти и другие вопросы. Мы спрашивали крестьян и рабочих. Мы спрашивали молодежь и стариков, мужчин и женщин. Мы спрашивали лидеров коммунистической партии, а также беспартийных. Они отвечали на наши вопросы с тысячами подробностей и тысячами различных личных переживаний. Но общий ответ, который можно было извлечь из всего этого опыта, был одинаков: в новом обществе люди свободны и раскрепощены, в то время как в старом обществе они были бесчеловечно угнетены, эксплуатировались и часто находились на грани голодной смерти.

На шоссе номер 7, проходящем через множество городов и деревень, которые были практически полностью стерты с лица земли американскими бомбардировщиками во время войны, мы остановили группу крестьян, которые строили новую плотину неподолеку от обочины дороги. Мы спросили их, что они думают о новом обществе. Один старик сказал об этом так: «Старое общество было похоже на тьму. Не было ни дня, чтобы я не испытывал боли, боли голода, боли болезней, боли работы на господ. Теперь в Кампучии повсюду сияет свет. Боль прошлого закончилась. Еды у нас хватает, малярия почти уничтожена, я даже научился читать! Теперь мы работаем на себя, а не на каких-то мастеров».

Куда бы мы ни пошли, везде мы видели самый невероятный энтузиазм и боевой дух тяжелой работы, который только можно себе представить. Усилия народных масс направлены в настоящее время главным образом на сельское хозяйство и водосбережение для решения продовольственной проблемы. Несмотря на то, что в настоящее время риса достаточно, чтобы прокормить все восьмимиллионное население, запасы риса не были полностью обеспечены от возможной засухи. По этой причине повсеместно строятся плотины, водохранилища и каналы.

Мы увидели одну плотину, которая более десяти лет была на чертежах иностранных специалистов. Эти эксперты утверждали, что она не может быть построена из-за различных технических проблем. Но после освобождения ее построили за пять месяцев, мобилизовав труд около 10 000 крестьян, которые выполняли всю работу вручную, без каких-либо машин. Эта плотина называется плотиной 5 января, по дате начала строительства в 1976 году.

«С водой у нас есть рис, а с рисом у нас есть все» — таков лозунг рабочих и крестьян всей страны, стремящихся решить проблему стабилизации поставок риса, развивать промышленность на основе здоровой системы земледелия. Нет сомнения в том, что массы понимают политическое значение этого лозунга. Даже в 100-градусную жару (примерно 38 градусов по Цельсию — мой комментарий) мы видели, как крестьяне наперегонки выгребали друг с другом больше ведер земли, убирали огромные валуны, копая водоемы. Мы увидели людей, которые радовались своему труду: пели, улыбались и смеялись, потому что знали, что новый мир, который они строят в Кампучии, принадлежит им.

Мы видели много массовых рабочих площадок. Ни одного признака принуждения.

На другой стройплощадке вдоль шоссе номер 7 мы видели, как несколько тысяч крестьян энергично рыли канал. Конечно, если вы прочитаете сообщения прессы, которые распространяют в США такие люди, как Уильям Ф. Бакли или Джек Андерсон, вы подумаете, что весь труд в Кампучии выполняется под дулом пистолета. Ну, мы видели много массовых рабочих площадок, таких как эта, и ни одного признака «принуждения».

На этом месте мы остановили группу крестьян и спросили их, знают ли они, что западная пресса сообщает, что в Кампучии все трудятся под дулами автоматов. Они засмеялись и сказали, что да, они слышали некоторые сообщения о том, что эта ложь распространяется. Один человек сказал: «в прежние времена нас заставляли работать. Сейчас нас никто не заставляет».

Было ли все это «инсценировано» для нас, как наверняка заявят буржуазные пропагандисты? Невозможно! Мы проехали более 700 миль по сельской местности Кампучии в течение четырех дней и остановились там, где хотели остановиться. Массовая поддержка новой Кампучии, которую мы повсюду видели, была подлинно искренней.

Один из членов Коммунистической партии объяснял: «Видите ли, у империалистов нет совести, поэтому они распространяют так много лжи о нашей стране. За пять лет войны, с 1970 по 1975 год, американский империализм был ответственен за гибель 800 000 наших людей — более 12% всего населения. Теперь Картер и остальные империалисты пытаются обвинить нас в «геноциде» и «массовых убийствах», чтобы отвлечь внимание от того факта, что именно они, а не мы, совершили эти варварские преступления в Кампучии».

Еще одна «большая ложь», которая распространяется о Кампучии, заключается в том, что Пномпень стал «городом-призраком» и что все его население было «насильственно депортировано» или убито. Мы провели несколько дней в Пномпене и узнали правду о том, что там произошло. После освобождения в 1975 году город был практически полностью эвакуирован. Этот шаг был предпринят по многим причинам.

Начнем с того, что в городе не было продовольствия (население которого выросло с довоенных 600 000 до 3,1 миллиона в 1975 году). Все дороги, ведущие в сельскую местность, были разбомблены и разрушены. Рисовые поля вокруг города были уничтожены американскими химическими веществами и у освободительных сил почти полностью отсутствовали грузовики для доставки продовольствия в город. Единственное решение продовольственной проблемы заключалось в переселении населения в сельскую местность, где кооперативная система сельского хозяйства, созданная в течение нескольких лет в освобожденных зонах, могла его прокормить.

Более того, враг планировал вернуть себе власть, используя Пномпень в качестве своей базы. Агенты ЦРУ и КГБ скрывались повсюду в городе, наряду с агентами множества других реакционных сил. У них были впечатляющие тайники с оружием и коммуникационное оборудование, чтобы оставаться на связи со своими хозяевами (после эвакуации огромное количество этих предметов было найдено спрятанными в городе). Были обнаружены и подлинные документы, доказывающие, что эти реакционеры планировали дождаться удобного момента, когда новое правительство столкнется со многими трудностями, и устроить государственный переворот в Пномпене, подкрепленный вторжением через границы Кампучии. Нам был предоставлен обширный брифинг об этих планах, который станет темой следующей статьи в «Call». Эвакуация Пномпеня была блестящим стратегическим ходом, который сорвал эти планы. Более того, эвакуация не была «принудительной депортацией», как утверждал Джимми Картер в своем недавнем выступлении в Конгрессе США (как вообще смеют американские империалисты говорить о «принудительных депортациях», когда именно они насильно депортируют миллион мексиканских рабочих каждый год!).

«Наша жизнь в коммуне намного лучше, чем когда-либо была в Пномпене».

В течение 10 дней после освобождения 17 апреля, кадры Коммунистической партии разъясняли массам в Пномпене необходимость эвакуации. И в большинстве своем массы поддержали это решение, как только поняли его. На самом деле, большинство людей покинули город самостоятельно, вернувшись в родные места, откуда они бежали после того, как американские бомбардировки разрушили их дома и рисовые поля.

В сельской местности мы встретили рабочего, который раньше жил в Пномпене и до освобождения работал на французском пивоваренном заводе. Он сказал нам: «Сначала я не понимал почему мы должны уезжать из города. Мне не хотелось ехать. Но сейчас я все понимаю и согласен. Наша жизнь в коммуне намного лучше, чем когда-либо была в Пномпене. У нас много еды, и местные крестьяне делились всем, что у них было, с теми из нас, кто приехал из города».

Сегодня Пномпень на самом деле растет, так как рабочие возвращаются в город, чтобы основать новые мастерские и небольшие фабрики. Нам сказали, что нынешнее население города постепенно приближается к 200 000 человек.

О новой Кампучии и ее людях можно сказать так много! Мы узнали о кооперативной системе, в которую вовлечено 90% населения, и у нас была возможность побывать в кооперативе. Мы узнали об образовании и медицинском обслуживании, посетив учебное заведение и фармацевтическую станцию.

Йенг Сари: «Сейчас ситуация отличная».

Мы собрали материалы по истории освободительной войны, в том числе рассказы партизан из первых рук. И мы даже осмотрели «комнату войны» в Пномпене, сохранившуюся точно в том виде, в каком она была, когда освободительные войска вошли в город 17 апреля 1975 года, откуда американские империалисты и их марионетки руководили войной. Мы узнали об истории Коммунистической партии Кампучии, организационное существование которой было фактически засекречено с момента ее основания в 1960 году до тех пор, пока ее генеральный секретарь Пол Пот не объявил о ее существовании в своей речи в сентябре прошлого года.

Мы также имели возможность взять интервью у заместителя премьер-министра, министра иностранных дел, члена Постоянного комитета ЦК КПК товарища Йенг Сари, задав ему широкий круг вопросов об истории партии и о современном положении в Кампучии. Йенг Сари сказал нам: «С 1975 года мы преодолели много трудностей. Мы в основном решили проблемы с питанием, одеждой и жильем. Мы пресекли все попытки врага свергнуть нашу политическую власть путем государственных переворотов или вторжений. Сейчас ситуация отличная».

Наша делегация также посетила Ангкор-Ват, древнюю культурную реликвию кампучийского народа, и узнала обо всем прошедшем тысячелетии классовой борьбы в Кампучии. Мы видели доказательства того, что США сбросили напалмовые бомбы на Ангкор-Ват в попытке убить защищавшие его освободительные войска.

Наконец, мы объехали пограничный район Кампучии и Вьетнама, оказавшись в шести милях от границы. Мы видели остатки как советских, так и американских танков, а также другие следы вьетнамского вторжения, когда Вьетнам проник на 20 миль вглубь Кампучии. Несмотря на то, что все вьетнамские войска были вытеснены со своих позиций в Кампучии, конфликт еще далек от завершения.

В ближайшие недели и месяцы мы постараемся представить читателям «Call» весь этот материал, в том числе множество эксклюзивных фотографий. Таким образом, мы надеемся дать нашим читателям правдивую картину революции в Кампучии и углубить узы солидарности между народами.

Визит в коммуну

Жаркое солнце подняло температуру более чем на 100° (по Фаренгейту — ред.), когда мы ехали по грунтовой дороге к коммуне Анг Тасом в провинции Такео. Но жара нам не мешала, потому что мы знали, что вот-вот получим уникальную возможность запечатлеть повседневную жизнь кампучийского народа. У нас была возможность детально изучить новое кампучийское общество и его революцию, его победы, а также проблемы. Дело в том, что в социалистической Кампучии коммуна является основной ячейкой общества, в которую организовано более 95% населения. Что может быть лучше для того, чтобы понять, что представляет собой революция в этой стране?

Как только мы приехали, нас приветствовали и проводили в коммунальную столовую, просторное и привлекательное деревянное здание, где обедают 1300 человек Анг Тасома. За угощением руководитель коммуны, который также является членом коммунистической партии, рассказал нам о жизни в коммуне: «У нас здесь есть 3 300 гектаров рисовых полей (около 8 150 акров), а также еще 500 гектаров, которые мы используем под фрукты и другие культуры. Я должен сказать вам, что мы не процветаем, но мы добиваемся прогресса». Мы спросили подробности: «в прошлом году мы не только вырастили достаточно риса, чтобы прокормить себя, но и передали государству 10 000 тонн излишков риса (264 тонны). Мы произвели около трех тонн риса с гектара, но в этом году наша цель – 3,5 тонны». Как это соотносится со старым обществом, находившимся под империалистическим и колониальным господством? Он сказал нам, что в прежние времена средний бедный крестьянин мог рассчитывать на то, что будет есть рис только четыре или пять месяцев в году, а в остальное время им приходилось питаться дикими растениями, чтобы остаться в живых. «Теперь у всех достаточно еды» — сказал он.

Сам Анг Тасом был сровнен с землей американскими бомбардировщиками B-52 во время войны, сказали нам. Люди были вынуждены укрыться в горах неподалеку, где они создали команды взаимопомощи – предшественников сегодняшних коммун. Теперь у каждой семьи в Анг Тасоме есть свой дом. Услуги коммуны включают больницу, аптеку, школы и детские сады. Все бесплатно. «Мы не используем деньги, — заметил наш гид, — люди используют то, что им нужно, и вносят свой посильный вклад в коммуну и государство».

Это было очень странно для нас, поскольку мы пришли из общества, где действительно «деньги решают все». Поэтому один из нашей группы спросил, как работает эта система обмена. «Государственные грузовики приезжают сюда регулярно, со всеми имеющимися припасами. Каждая коммуна может получить такие товары, как швейные машинки, радиоприемники, одежду, сигареты и другие предметы, изготовленные не в коммуне. Какие бы товары ни были, они распределяются исходя из потребностей. В свою очередь, убедившись, что коммуна может прокормить своих членов, излишки риса загружаются в государственные грузовики для рабочих в городе и более нуждающихся коммун. Мы распределяем поставки среди тех, кто в них нуждается. Возьмем, к примеру, сигареты. Поскольку мы знаем, сколько людей курят и сколько они выкуривают сигарет, мы просто запрашиваем столько сигарет у государства».

Что, если жители Анг Тасома захотят иметь 20 тракторов, или что, если один человек будет настаивать на том, что ему нужно в два раза больше сигарет, чем другому? «Наше общество все еще очень бедно, — ответил наш гид, — и тракторов не хватает, чтобы удовлетворить потребности всех коммун. Так делимся со всей страной. Те коммуны, которые поставляют государству больше излишков продукции, могут получить больше таких вещей, как тракторы и машины. Что же касается человека, который слишком много хочет для себя, то его соседи и товарищи будут стараться убедить его не быть таким эгоистом».

Мы спросили, думают ли наши гиды, что деньги вернутся в обиход по мере развития промышленного уровня. Нам отвечали: «Люди сейчас не скучают по деньгам, и они находят нынешнюю систему удовлетворительной. Если в будущем мы обнаружим, что народ хочет вернуться к денежной форме обмена, то мы это сделаем».

Далее нам рассказали о том, как люди участвуют в принятии решений в кооперативе Анг Тасом: «У нас проходят массовые собрания прямо здесь, в столовой, каждые 3 дня. Каждые три дня мы обсуждаем конкретные проблемы, связанные с работой. Затем каждые 10 дней все собираются вместе, даже дети, и мы подводим итоги нашей работы во всех отделах и ставим цели на следующие 10 дней. Именно здесь люди высказывают свои критические замечания и предложения, как индивидуальные, так и политические, и именно здесь разрешаются любые споры. На этих собраниях партия также руководит народом в изучении марксизма, политики и директив нашей партии. Люди решают, как лучше всего применить их в наших конкретных условиях».

Затем мы спросили о культурной и общественной жизни в Анг Тасоме. Какова политика в отношении брака?

В этот момент к нашему разговору присоединились несколько человек, которые до этого нас слушали. «У нас больше нет договорных браков или каких-либо других феодальных обычаев, — сказал один молодой человек. — Люди женятся на том, кого они выбирают». Они должны получить разрешение от руководства кооператива и своих родителей, «но только для того, чтобы мы могли убедиться, что они достаточно взрослые», добавил наш гид. «В прошлом году у нас было много браков, и только в нескольких случаях мы просили молодые пары подождать».

Нам также сказали, что бездетность не поощряется, потому что в Кампучии очень малое население.

Кроме того, резко снизилась младенческая смертность. В марте этого года, например, в семьях в Анг Тасоме родилось 36 детей, и все они здоровы.

«А как насчет положения женщин?» — спросили мы. «Мужчины и женщины здесь равны», — последовал ответ. «Конечно, все еще есть проблемы с некоторыми мужскими шовинистическими идеями, и мы должны критиковать это направление мышления. Но поскольку мужчины и женщины работают бок о бок на полях, мужчины с большим уважением относятся к вкладу женщин».

ОТДЫХ

Другой член кооператива рассказал нам о досуге и культурных мероприятиях. «Каждый 10 день – это праздник. Люди могут либо работать на своих приусадебных участках, либо учиться. Многие, особенно молодежь, любят принимать участие в традиционных танцевальных и музыкальных группах».

У нас была еще сотня вопросов, но наш гид предложил осмотреться. Нашей первой остановкой была коммунальная кухня. Там мы увидели несколько человек, которые готовили курицу, говядину, овощи, рис и суп к ужину.

Далее мы посетили столярную и железную мастерские. В каждом цехе усердно трудилось около 30 человек, изготавливая сельскохозяйственные ручные инструменты, плуги и другие предметы, необходимые коммуне. Несмотря на то, что рабочие изготавливали множество хорошо сконструированных орудий, у них не было современного оборудования. В деревообрабатывающем цехе мы увидели двух мужчин, использующих тросовый шкив для привода токарного станка.

Одно зрелище произвело на нас сильное впечатление. Мы наткнулись на ряд аккуратно сложенных металлических мотыг и спросили, откуда они берут металл для их изготовления. «Посмотри туда», — сказал один из рабочих, указывая пальцем. В десяти футах от нас мы увидели неразорвавшуюся 500-фунтовую бомбу, сброшенную B-52 во время американской бомбардировки Кампучии. «Они сбросили на нас так много бомб, — добавил он, — что мы до сих пор выкапываем те, которые не взорвались».

Из наших разговоров в тот день с членами и лидерами коммуны у нас не осталось сомнений в том, что народ всем сердцем поддерживает систему коммун.

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Но Кампучия по-прежнему остается бедной страной даже по меркам стран третьего мира. Это наследие многовековой феодальной отсталости и колониального господства. Кроме того, Кампучия только что оправилась от ран пятилетней войны, навязанной империалистами США, войны, в ходе которой почти каждая деревня была стерта с лица земли бомбардировщиками, большая часть хороших рисовых полей была уничтожена, а более миллиона человек были убиты и искалечены.

Социализм здесь строится практически с нуля. Почти не имея тяжелой промышленности и все еще не имея стабильной сельскохозяйственной базы, кампучийский народ сталкивается с проблемами в своем развитии.

Тем не менее они стремятся полагаться на собственные усилия и решать проблемы одну за другой. Все, с кем мы разговаривали в Анг Тасоме, были уверены, что их страна быстро продвинется к большему процветанию.

Мы должны разделять их уверенность. Это народ, который начал свою освободительную войну всего с четырьмя старыми трофейными винтовками. Затем они продолжили побеждать сверхдержаву, которая была вооружена до зубов.

Сегодня народные массы стали хозяевами своей судьбы. Возглавляемые Коммунистической партией Кампучии, они едины и полны энтузиазма в отношении предстоящей работы.

Когда мы прощались, наш гид подарил нам партизанский нож, сделанный из снаряда В-52. «Как видите, — сказал он нам, — американский империализм не так силен. Если мы можем победить его, то и вы сможете».

Другой член коммуны Анг Тасом добавил: «Ваш визит воодушевил нас. Это говорит о том, что у нас есть друзья по всему миру».

Молодежь является важной силой в новой Кампучии

Что может быть общего у закаленного в боях партизана и 14-летнего студента? Все, если студент окажется кампучийцем. На самом деле, многие подростки, с которыми мы познакомились во время нашего пребывания в Кампучии, были опытными бойцами. И мальчики, и девочки присоединялись к своим родителям в освободительной войне Кампучии против американского империализма, и многие тысячи погибли. Этот факт недавней жизни в Кампучии знаменателен. Без учета жизненно важной роли молодежи в сегодняшней социалистической революции и строительстве невозможно до конца понять Кампучию.

Мы посетили школу электроники в Пномпене, одно из первых технических училищ, открытых революционным правительством после освобождения. «До освобождения, — сказал нам директор школы, — только иностранцы, а также сыновья и дочери кампучийских капиталистов могли ходить в школу». Большинство людей оставались необразованными и были вынуждены работать в качестве неквалифицированной дешевой рабочей силы. Затем, когда пришло освобождение, — продолжил он, — многие квалифицированные люди, эксперты, покинули страну. У нас практически не осталось подготовленных людей».

Таким образом, только что освободившаяся страна, все еще подвергавшаяся нападениям империалистов, столкнулась с огромной проблемой: как модернизировать и отстроить страну без современной промышленности, сельского хозяйства, машин и технологий? В то время как враги Кампучии полагали, что революционное правительство рухнет под тяжестью этих проблем, произошло как раз обратное. Опираясь на патриотизм и дух трудолюбия народных масс, Кампучия сегодня добивается поступательного прогресса во всех областях. Образование молодых людей, их энтузиазм и стремление приобрести навыки, необходимые их стране, играют центральную роль в этом прогрессе.

Школа, которую мы посетили, которой исполнился год, уже обучает вторую группу из 150 учеников. Ученики в возрасте от 10 до 14 лет, как мальчики, так и девочки, проходят шестимесячную подготовку. Около 2 с половиной месяцев их курса посвящено обучению чтению и письму, а также политическому обучению. Оставшиеся месяцы посвящаются обучению специализированным навыкам работы с электроникой.

Мы видели, как молодых людей учили восстанавливать генераторы, строить трансформаторы и испытывать электрооборудование. Они выполняли сложную математическую работу, которую обычно можно увидеть в аудиториях колледжей в этой стране. После полугода обучения студентов направляют на промышленные предприятия, где они приобретают опыт работы.

Как сами молодые люди относятся к своему школьному образованию? Один 12-летний крестьянский мальчик, с которым мы разговаривали в школе сказал: «Мне оно нравится. Я хочу сделать что-то для своей страны».

Это сочетание работы и учебы, теоретических знаний с практическим опытом является основной политикой в Кампучии сегодня. При социализме система образования служит народу, а вся страна является «классом» для студентов. В настоящее время образование является универсальным для молодежи, хотя по-прежнему ограничено тремя часами в день из-за нехватки книг и учителей. В сельскохозяйственных коммунах созданы классы для взрослых.

Тем не менее эти достижения постоянно оклеветывались в США в рамках пропагандистской войны империализма против Кампучии. Например, когда по американскому телевидению был показан фильм югославских журналистов о Кампучии, СМИ разразились заявлениями о «детском труде» в Кампучии. Телевизионный комментатор, показывая, как молодые люди работают, искажал условия, в которых молодежь занята производительным трудом. Отвечая на обвинения в том, что в Кампучии используется «принудительный детский труд» или что «детей насильно разлучают с родителями», директор школы сказал: «Вы должны посмотреть на реальную жизнь этих молодых людей. Во время войны отцу или обоим родителям часто приходилось уходить из дома и приезжать в Пномпень в поисках работы, оставляя свои семьи. Родители многих из этих учеников были убиты во время войны или умерли от голода. Таким образом, в раннем возрасте дети становятся самостоятельными и берут на себя ответственность, — добавил директор, — они должны были очень быстро повзрослеть из-за условий, навязанных нам американским империализмом».

С этой точки зрения мы поняли, что работа, которую охотно выполняет кампучийская молодежь, играет важную роль в том, чтобы вывести свою страну из руин и отсталости прошлого. Из всего, что мы видели, было ясно, что кампучийская молодежь стремится строить свою страну и знает, что на ней лежит большая ответственность за это. Это связано с тем, что кампучийская молодежь живет в социалистическом обществе, которое устранило голод, безработицу и болезни, которые при империалистическом господстве США свирепствовали.

Как это соотносится с так называемой «свободой» молодежи в США? Неужели жизнь в нищете, наркомания, безработица, на которую обречено так много молодых людей в Америке, является «свободой»? Очевидно, что сегодня у молодых людей в США дела обстоят не очень хорошо и миллионы разочаровываются в системе.

Именно поэтому средства массовой информации состряпали так много клеветы на революционные страны, такие как Кампучия, и особенно так много клеветы на жизнь молодежи в этих странах. Капиталисты делают все возможное, чтобы убедить молодежь в том, что, что бы ни было не так с капитализмом, он все равно «лучше» социализма.

Факты, как мы видели, говорят совсем о другом. У молодежи в социалистической Кампучии очень светлое будущее.

Ага, все одинаково голубоглазыми-светловолосыми, стройными и спортивными. Блядство, пьянство и прочий разврат уйдут в историю, жены будут верными мужьям, а мужья трудолюбивыми и всегда с хорошей эрекцией.

А пока есть проблемы с внешностью, эрекцией и воспитанием – хрен вам, а не коммунизм. Развивайтесь пока и совершенствуйтесь.

Никакого отношения это к марксизму не имеет. Марксизм – материалистическое учение, а не религиозно-метафизическое. Он не борется с природой человека, ломая ее в целях создать идеальную особь для утопического мира. Он мир перестраивает под природу человека.

Тем более, нет в коммунизме идеи лишения человека собственности. Напротив. Самое неизвестное определение коммунизма, данное еще К.Марксом, звучит неожиданно для тех, кто мечтает, что человек в этом обществе изживет инстинкты собственника: общество всеобщей частной собственности.

Без осознания важности этого определения, невозможно ничего понять ни в самой политэкономии Маркса, ни в том, что делали Ленин и Сталин, какое общество они строили. А уж они-то были и марксистами, и коммунистами…

И никогда они не поняли бы тех, кто утверждает, что при коммунизме автомобилей личных на всех не хватит, да и не надо так народ баловать, пусть на общественных автобусах ездят.

Тем более никогда бы не поняли они тех, кто путает общенародную (всеобщую частную) собственность с государственной. 

Коммунизм мало того, что делает всех людей собственниками даже на средства производства, всеобщими частными собственниками, что не только не противоречит природе человека, но прямо в ее интересах, так еще и личную собственность не ограничивает, а умножает.

Г.М.Маленков на XIX-м съезде КПСС прямо обвинил тех, кто выступает за ограничение личной собственности, в клевете на коммунизм.

Хрен вам, а не общественные фонды потребления, господа левые идиоты, наследники хрущевско-брежневско-сусловской троцкистской мрази! Не для того нужен коммунизм и развитие производительных сил, чтобы ограничить личную собственность! Не для полетов на Луну нужно производство, а для человека. Для удовлетворения его личных потребностей. Растущих. Постоянно. 

И про такую цель коммунистического человечества, как ПОЗНАНИЕ ПРИРОДЫ, забудьте. Познание природы – не цель, а средство поставить природу на службу человеку, для удовлетворения его постоянно растущих потребностей, для преумножения, в том числе, личной собственности. Личной собственности всеобщих частных собственников.

Но все высшие инстинкты невозможны без низших. Низшие составляют тот базис, комплекс, на котором стоят высшие. Так, инстинкт продолжения рода у животных базируется на  пищевом, половом, охотничьем… У животных, за исключением человека, инстинкт сохранения рода – вершина.

Но все инстинкты работают не в строгой очередности, а одновременно. Как три закона диалектики. Все инстинкты связаны друг с другом. Невозможна охота без пищевого инстинкта, невозможно продолжение рода без охотничьего инстинкта, потому что тогда и пищевой не будет удовлетворен, и до самки волк не добежит – от голода сдохнет… А самая желанная самка выбирает самого удачливого охотника, потому что волчатам нужно таскать добычу…

Вот в нас с вами живет этот инстинкт продолжения рода. Нам нужны самые желанные женщины, если мы мужчины, а женщинам – самые желанные мужчины. В природе «желанным» становится павлин с самым ярким хвостом или самый сильный волк.

А в человеческом обществе – тот мужчина (самец) который имеет больше возможностей для расширенного потребления. Вы это постоянно перед глазами видите, но объясняют вам, что красивые девушки любят богатых всеобщим растлением нравов. Тыщу лет объясняют, а растление, как Гайдар, шагает впереди.

Но вот еще одна закавыка – и бедных девушки любят. Правда? И даже бедных и не очень красивых. Почему? Потому что смысл расширенного потребления – не обожраться колбасой, а выделиться. Если ты бедный, но выделяешься, то девушки на тебя внимание обращают. Если ты богатый, но не выделяешься, то ты им сто лет не нужен.

В обществе, где доступ к предметам потребления препятствий для всех членов не составляет, потому что производительные силы этого общества обеспечивают предметами потребления каждого члена в избытке (это коммунистическое общество, естественно), средством выделиться из общей массы становится… ТРУД.

Помните, как когда-то были престижными профессии врачей, хотя стахановцы-угледобытчики  зарабатывали намного больше? Это вот только при социализме такое было. При капитализме профессия врача престижная, потому что шахтеры получают намного меньше.  Обмозгуйте это, пока я разжевывать не стану.

Но вот коммунизму, как экономической системе, человек как объект рынка не нужен, он ему нужен как потребитель, поэтому коммунизму не нужен и рабочий с зарплатой. Смысла в зарплате нет, если нет покупателя. Поэтому на производстве человек неизбежно будет заменен автоматом-роботом. Человек из производительной сферы будет вытесняться.

Теперь подумайте, кто в массе людей коммунистического общества будет выделяться больше остальных? Да занятые в производстве! Трудиться на производстве (в науке, медицине, образовании…) – это будет настолько круто, что станет самой важной проблемой коммунистического общества – обеспечить каждого члена общества таким трудом…

Понтами станут не золотые часы, а звание трудящегося…