В повседневной жизни я нередко упоминаю "тот самый поход". Который, фактически, походом и не являлся, а был, скорее, вылазкой, затянувшейся прогулкой по бездорожью, полной эмоций всех возможных спектров.
Началось это приключение довольно внезапно, хотя и вполне ожидаемо: около одиннадцати часов утра пятого июня, в день своего рождения, мне из ближайшего к городку портового посёлка позвонил Данил, которого я и поныне называю своим самым близким другом.
Три года мы с ним существовали практически неразлучно, с относительно небольшими перерывами на плавательную практику, будучи курсантами-моряками. Попали в музыкальный взвод мы практически одновременно и довольно скоро крепко сдружились. На основе общих интересов и тяге к разного плана знаниям, мы часто вступали в многочасовые беседы и дискуссии, приносившие нам невероятное наслаждение. Судовой механик и штурман, мы умудрялись посмотреть на наши специальности со стороны и получить более широкое представление о них, чем те многие, которые чурались "межфакультетского" общения.
Одним из наиболее сильных общих увлечений были походы.
Данил- один из тех людей, которые очень многое знают о природе, окружающей его дом. Каждый выход с ним в тайгу- целое событие для меня, во время которого я обязательно узнаю что-нибудь увлекательное о природе Приморья, будь то интересные истории или рассказ о реликтовых растениях или обитателях местной фауны.
И позвать на такое мероприятие, как поход, он мог в любой подходящий момент. Потому всё, что нужно для, так сказать, выживания в условиях дикой природы, всегда было под рукой.
Так случилось и в этот раз: из динамика донёсся бодрый голос, воззывающий меня скорее собирать рюкзак для пешего путешествия к бухте Спокойной.
- Как приедешь во Врангель, - говорил мой друг, - я встречу тебя у крайней остановки. Там заскочим в магазин поблизости, возьмём немного еды-воды и рванём через Замок к Спокойной. А оттуда уже предлагаю хомырями пойти вдоль побережья на юг, до Шепалова. Может, и Поворотный навестим, если не стемнеет к тому времени. Потом пешком же обратно, но уже по асфальту. Ты, думаю, помнишь дорогу: на Шепалова мы уже ходили.
- А вернёмся когда? Ты не забывай, мне на буксир завтра, нужно успеть выспаться.
- Да там не долго, к шести вечера будем уже в моём Царьграде. Если что, заночуешь у меня, отсюда один фиг ближе.
- Один фиг. - согласился я и рванул собирать вещи.
Матери сказал, что дома буду или к ночи, или завтра к полудню, после практики на буксире, вкратце обрисовал маршрут.
Ещё вчера предупреждённая мною, что скоро могу куда-нибудь с Даней рвануть, мама ничего против не имела и попросила только выходить на связь, когда будет возможность, одновременно протягивая мне свёрток с бутербродами.
Чаще всего мы с Данилом, как Астерикс и Обеликс, путешествуем вдвоём: из нас сложился тот дуэт, в котором царило полное взаимопонимание и синхронность. Например, бывало, мы заставляли проходящих мимо офицеров удивлённо хмыкнуть, когда чётко и невероятно слаженно отдавали им воинское приветствие. Говорить о том, что довольно часто мы одновременно и не сговариваясь могли произнести одну и ту же фразу, я уже и вовсе не буду.
И вот я, выйдя из автобуса под горячее летнее солнце портового посёлка, здороваюсь с Данилом. Снова поздравил его с юбилеем, мы посмеялись- и выдвинулись.
Погода и природа, казалось, брали пример с двух путешественников и поражали яркостью, насыщенностью и разнообразием чудесных видов. Стоило нам припечься на солнце- тут же по нашему пути появлялись деревья, стелющие на дорогу тень, а когда в такой прохладе нас начинала одолевать мошкара- так обязательно тень кончалась, позволяя нам окунуться в тёплые лучи и отдохнуть от назойливых насекомых.
От раскрывающихся с сопок видов перехватывало дыхание.
Отдельного внимания здесь стоит Замок- так местные называют поражающую своей высотой и отличием от всего окружающего скалу. Она, словно огромный валун среди зелёной поляны, серой громадиной возвышается над одеялом листвы деревьев, покрывающей сопки вокруг.
Самое интересное, что, находясь там, ты в это действительно веришь. Легенда звучала очень красиво и живо, а воображение всё рисовало, как устремившуюся к земле багровую каплю ветер разбивал в алое облако и стелил дар богам природы по налитой сочной зеленью листве деревьев.
После спуска с Замка мы вышли к бухте Спокойной, настолько же живописной, как всё вокруг. Там же повстречали бодрого мужичка, колющего дрова рядом с небольшим летним домиком.
- О, пацаны! - воскликнул он. - По природе шастаете?
- Да вот, выбрались. Собираемся сейчас вдоль берега до Шепалова идти.
- О-о, по буеракам, значит? - улыбнулся мужик. - Ну вы смотрите, а то у меня неделю назад тигр двух собак утащил.
Мы с Даней улыбнулись- и стали форсировать сопку.
Стоит заметить, что до этого мы передвигались по грунтовым дорогам и тропам, практически не ступая на целину. Тут же наше путешествие приобретало другой характер, из прогулки превращаясь в что-то, значительно более сложное и интересное.
Мало того, что мы шли в довольно крутую сопку, так она ещё по всей площади была покрыта плотным высоким кустарником, что значительно затрудняло продвижение.
Тут же в ход пошли ножи, уходу за которыми мы уделяли большое значение и оттого настолько, насколько это может сделать нож, они облегчали нам путь: обрубить зацепившуюся ветку или оплётшее ногу растение или срубить неугодный прут можно было спокойно. Хотя по большей мере это, конечно, было баловством.
Мы всё шли и шли, общаясь и наслаждаясь видами, попутно пытаясь найти взглядом какую-нибудь тропу, хотя-бы звериную.
С крайним дела обстояли неважно. Нашли даже могилу подводника с памятным крестом, а вот тропы всё не было. И бухта Шепалова всё никак не появлялась.
Также не появлялась и связь. Так, что мы даже не могли посмотреть на карте, где находимся.
Но, всё же, настроение у нас было хорошее.
Где-то около семи вечера, когда мы форсировали очередной перевал, Данил сказал, что удивлён, как это я ещё не стал на него бухтеть а-ля «вот нафига я согласился на эту авантюру?». Вслух я посмеялся, а где-то внутри промелькнула мысль: «А вот действительно, пора бы». Но я её тут же отогнал.
Затем я всё-таки смог включить геолокацию на телефоне… И сперва долго думал, что она сбоит и показывает наше положение неверно: выходило, что мы прошли только треть берегового отрезка, который нужно преодолеть, чтобы добраться до заветной бухты.
А потом мы поняли, что телефон прав.
Запасённая ранее вода стремительно заканчивалась. Тогда мы приметили протекающий меж сопок ручеёк и набрали воды оттуда.
Жидкость была мутновата, и мы решили, что пить её будем тогда, когда… Когда желание брезговать отпадёт.
Темнело. Переход по ночной тайге в наши планы никак не вписывался. Хорошо, что я взял фонарик. Дане, если что, дам свой телефон, там вспышка яркая, с целью «светить под ноги» пойдёт.
Однако и тут случился подвох.
Фонарик мой, видавший виды и побывавший в куче переделок и ранее не вызывавший в своей работоспособности никаких сомнений, приказал долго жить. В один момент он просто потух и не хотел более включаться.
Так мы остались вдвоём в ночном лесу, вдали от коммуникаций, имея лишь один источник света- вспышку моего телефона.
Занятен так же был тот момент, когда мы, в очередной раз поднимаясь вверх, наткнулись на небольшую «полянку», площадь диаметром метра четыре, где не было кустарников и можно было сделать привал, угол наклона позволял.
Мы скинули с плеч рюкзаки и принялись осторожно пить «дикую» воду и заедать её остатками хлеба.
На самом деле с нами было ещё что-то около четырёх банок тушёнки, но тратить время на разведение костра и её приготовление, не хотелось от слова «совсем».
Ещё, вернувшись немного назад, отмечу, что свой нож я таскал в ножнах на ремне, а вот с ножнами у Данила случилась какая-то проблема, потому он носил нож в рюкзаке.
Так вот, сидим мы, едим, как вдруг в темноте, по направлению «десять часов», раздаётся звук, похожий на тот, когда зверь после прыжка приземляется в палую листву: три чётких резких звука с коротким интервалом. Воображение, подстёгнутое ситуацией, в которой мы оказались, живо нарисовало перед глазами, как полосатые лапы становятся в листья- левая, правая и, одновременно, задние.
Ножи мы с Данилом выхватили одновременно (вспомни, где Данил хранил свой), и это при том, что ножны моего- пластиковые, без застёжек, «скорохваты». Переглянулись. Тишина. Обоим в головы приходит мысль о том, что нельзя подавать зверю вида, что мы можем испугаться, что нужно вести себя нарочито шумно и уверенно.
Фонарик телефона тут же устремился вверх и стал активно освещать разные участки нашего окружения, а мы стали говорить низкими, уверенными голосами, стараясь создать впечатление, что нас больше двух и мы ничего не боимся. Мы вообще тут главные, ага.
Шли, пели песни, цензурные и нецензурные, пели репертуар музыкального взвода, где я исполнял партию трубы, а друг- тенора, угрожающе ругались так, что, должно быть, застали трепетать всю тайгу.
Я шёл вторым, уступив место ведущего более опытному в походах Данилу, периодически поглядывая назад. И то и дело я слышал сзади шорохи, а пару раз, кажется, увидел из-за кустов зеленоватый отблеск двух любопытных… Или привиделось? У страха, говорят, те самые «любопытные» велики…
А страшно было. Мы знали, что амурский тигр редко нападает на человека- только тогда, когда тот крайне голоден или если, по звериному мнению, путник представляет угрозу. Но… Чёрт знает, что может взбрести кошке в голову. К тому же, новости сообщали, что несколько «полосатых» недавно действительно были замечены неподалёку. Да и мужик тот, со «Спокойной»…
Нами было решено, спустившись с сопки, пройти к каменистому побережью и дальше двигаться вдоль моря. Там и зверю утаиться, если что, сложнее, и идти проще, не тратя силы на подъёмы и кустарник. Минусы у такого выбора тоже были: возрастала вероятность, передвигаясь с валуна на валун и повредить ногу, маршрут выходил более длинным и совершенно не точным было то, что каждый условный мыс можно было пройти всухую, не искупавшись в воде. А купаться мы не хотели: вода холодная, ночь ветреная, и снаряжения на нас полно, тяжёлого и боящегося влаги.
Кажется, когда мы вышли на берег около одиннадцати часов. Сразу стало немного спокойнее. К тому же, мы смогли связаться с мамой Данила, которая решила забрать нас с бухты Шепалова, когда мы доберёмся туда.
Половина первого ночи- и вот, из-за сопки в небе виден свет! Это летний лагерь на побережье заветной бухты светит прожекторами, создавая вокруг мыса, перекрывающего вид на базу, бледный кремового цвета, ореол!
И с каждым шагом становилось всё ярче.
К тому моменту мы уже не испытывали почти ни страха, ничего другого. Даже усталости. Мы шли практически молча, на автомате, погружённые даже не в мысли, а в пустоту. В голове было только «иди».
Увиденное же значительно придало нам сил. Мы стали идти быстрее и даже начали немного перешучиваться, предвкушая мягкий салон автомобиля и домашнюю еду.
Вдоль нашего берега уже минут двадцать тянулся очень крутой, то каменистый, а то покрытый заросшей землёй склон, а камни, из которых состояло побережье, были самого неудобного размера- в среднем в две стопы взрослого мужчины. Такие камни были совершенно ненадёжными и скользкими, то и дело желающими сдвинуться с места, когда на них наступаешь.
Хорошо, что мы были в берцах, в той обуви, которая здорово повышает шанс, оступившись, не потянуть ногу.
Однако, я всё-таки оступился и упал, почувствовав боль в стопе. Было это метрах в ста от того самого мыса. Мне необходимо было восстановиться.
Мы немного посидели, обсуждая ситуацию.
Очень хорошо, что это случилось не раньше, а тут, на финишной, можно сказать, прямой. К тому же, небольшой привал вряд ли повредил бы и Данилу.
Затем решили так: пока я сижу, разминая стопу, Даня налегке сходит на разведку: вдруг что не так.
Телефон ушёл вместе с ним.
Стоит отметить, что ночь была довольно светлой, потому я спокойно мог ориентироваться в пространстве и видел напарника по мере его приближения к мысу.
Вернулся он озадаченным.
- Лёх, там, короче… Ай, пойдём, сам глянешь.
Чёрт.
У самого мыса пляж обрывается- и только тридцатиметровая каменная стена уходит в воду. Волны лениво полизывают её подножие и шипят, словно насмехаясь над нами.
Я стоял и думал о том, что обратный путь к тому месту, где можно без огромного риска подняться на сопку, займёт около получаса. Затем подъём. И снова путь по сопке. Сквозь поросли. О фауне я уже старался не думать.
Данил стоял рядом, глядя в море.
- У меня есть два варианта.
- Что кроме «обратно до подъёма»?
Данил поёжился. Долго идти, а нас уже, должно быть, давно ждут.
- Слушай, Лёх, ты на скалодроме бывал?
Я, посмотрел на скалу, посветил на неё фонариком.
Было видно, что если по ней кто и взбирался, то очень давно. Порода казалась местами не совсем надёжной. Тем не менее, насколько хватает света фонарика, можно было прочертить маршрут. А фонарик светил практически до самой вершины. Должно быть, оттуда можно подняться на сопку. Благо, у меня есть надёжная верёвка, которую можно использовать в качестве страховки.
Вязать узлы мы оба умеем, так что застраховаться худо-бедно сможем. Найти бы, к чему.
Наметив путь, мы полезли вверх. Данил первым, как более опытный, я - второй.
Вернее, как «вверх»… Скорее, зиг-загом.
Подъём длился минут двадцать. Несколько раз камни, за которые цеплялся Данил, начинали шататься. Тогда мой друг, предупредив об опасности, сбивал их вниз, от греха подальше.
Когда из каменистой подъём сделался земляным, стало ещё хуже: влажная почва, слабо поросшая травой, была зыбкой и ненадёжной, всё время тянула вниз, к обрыву. А это было уже на приличной высоте. Один раз от падения меня спасло то, что я, почувствовав, что съезжаю и мне не за что хвататься, вонзил со всей силы в землю нож. Тот, на удивление, зафиксировался и позволил мне удержаться. Потом Даня нашёл надёжное положение и подтянул меня с помощью верёвки вверх.
Вот, почти всё позади. Мы сидим на узком камне, за которым, по нашим оценкам при планировании, должна была начинаться поверхность сопки, по которой можно спуститься к бухте. Дальше света фонарика тогда не хватало.
Мы сидим и смотрим на отвесный участок скалы метрах в трёх от нас, за которым действительно начинается надёжная и, главное, горизонтальная поверхность сопки.
И эта поверхность нам недоступна. Мы не имеем никакой возможности подняться туда, хотя, казалось бы, рукой подать!
Что такое три метра над головой, когда снизу-тридцать?
Эти три метра- всё. Это прекрасное далёко, куда не добраться.
Мы сидим молча, обдуваемые ветром, но совсем ничего не чувствуя. Сидели без сил и без эмоций.
Вариант один- спускаться.
Но спуск кажется значительно опаснее: сразу вспоминается предательская податливая почва и отвесные камни с небольшие выбоинами, куда мы и при свете единственного фонарика, то и дело кочующего из рук Данила в мои, попадали с трудом, а тут придётся делать это вслепую!
И, что напрягало ещё сильнее, в этот раз первым спускаться придётся мне.
Здесь слишком мало пространства для того, чтобы смениться. А я на скале впервые. К тому же, на скале трудной, прежде нехоженой.
- Лёх.
Я поднял глаза на друга.
- Ты прости меня. Я тебя подвёл, сильно подвёл.
Я недоуменно молчал. Минуту, две.
- Не неси чепуху.
И, немного погодя, добавил:
- Спустимся- извинишься.
Кажется, мы говорили ещё немного, и этот разговор вырывал из души клочья, сбрасывая их в тёмную бездну. Бесконечно ценный и важный разговор, состоящий из коротких фраз двух лучших друзей, оказавшихся в опасной ситуации, на которой может прерваться жизнь.
И мы чётко осознавали, что у меня шансов меньше. Гораздо меньше.
Не хочу даже предлагать попробовать представить такое ощущение.
На часах больше половины второго. Я перевязываю страховку надёжнее, беру телефон, чудом ещё держащий заряд, и начинаю спускаться. Довольно скоро отдаю фонарик обратно Дане- дополнительная точка опоры гораздо ценнее неудобного источника света. Пускай лучше мне подсвечивают сверху.
В голове пульсирует фраза: три точки опоры. Не меньше. Рука-зафиксировался- нога. Рука- зафиксировался…
Казалось, ничто не способно было заставить меня выражать какие-то эмоции. Но я смог.
Спустившись вниз и поглядев туда, в тёмную высоту, где мы сидели, не в силах больше пошевелиться и возвращаться на берег, я испытал неповторимое чувство торжества. Мы смогли!
Через несколько секунд окончательно спустился и Даня. Мы присели на камень и молча уставились в воду.
Если бы мы курили, то точно опустошили бы по пол-пачки за раз. Внешне не выражающие эмоций, мы переживали небывалое количество разных чувств.
Мы сидели так какое-то время. А потом стали оглядываться.
После перенесённого долго идти обратно не хотелось, потому, с притупленным чувством риска, мы выбрали для подъёма землистый участок сопки, поросший более-менее густой травой, с наклоном градусов пятьдесят-шестьдесят.
Поднимались оба, вооружённые ножами, активно ими пользуясь. Поднимались на четвереньках. Один раз рюкзак чуть не перевесил меня вниз.
Мы поднимались, карабкались, как вдруг, ни с того, ни с сего, подъём кончился. Резко. Неожиданно.
Мы наверху. Покорили вершину.
Более того, мы сразу наткнулись на тропу, тянущуюся вдоль гребня сопки. И там, по пути её следования, виден был свет.
Эйфория.
Мы шли и смеялись, шли в тяжёлых берцах легко, шли по тропе. Казалось, что так просто мы не передвигались никогда в жизни.
Однако, усталость брала своё. Со временем смех превратился в улыбки и тихий разговор. Спокойный и размеренный.
Мы знали, что в безопасности.
Тем не менее, когда в кустах недалеко от того места, где тропа начинает спускаться к лагерю, произошло шевеление, мы мигом перешли в «боевой» режим. Я выхватил нож, а Данил низким угрожающим тоном зашипел:
-Лучше, тварь, вали отсюда. Я опасный.
Это сейчас такая фраза может казаться смешной и даже я не удержался от улыбки. Но это сейчас, дома, в тепле и уюте. А тогда…
Тогда это действительно звучало угрожающе и страшно.
Казалось, что от страха предмет, вызвавший движением нашу настороженность, умер на месте, больше не издав ни шороха. Успокоившись и немного посмеявшись, мы пошли дальше.
Поиски машины, где нас ждали мама и младшая сестра Данила, не заняли много времени. Так, к четырём часам ночи шестого июня, мы оказались дома.
Сил хватило даже на то, чтобы выпить по несколько кружек чая и съесть импровизированный тортик. День рождения, как-никак.
Кажется, этот день стал Днём Рождения для нас обоих.
Конечно, утром ни на какой буксир я не пошёл, а только к обеду на автобусе выехал обратно в Находку.
- Ну что, как поход? – спросила мама, когда я вошёл домой.
P.s.
Нет, суть текста совсем не в описании похода и испытаний, которые тот для нас заготовил. Если бы я хотел рассказать тебе, читатель, про эту вылазку детально, то объём был бы значительно больше нынешнего, ведь многие моменты при написании я был вынужден опустить. Например, как Данил учил меня есть морских ежей и многое, многое другое. Возможно, потом я об этом расскажу.