У меня у тестя кот в деревне дворовый. Огромный чёрный котяра Василий, глаз один не видит, морда исполосована. Постоянно по весне еле приползал. Тут москвичи приехали и привезли породистого котика, экзотического гибрида чаузи. Уж как Васька шипел на московского придурка, как пыжился, как шерсть дыбом ставил... а драки не было. Это в деревне Васька первый кот на деревне, а гибрид раза в 2-3 крупнее и мирный, тк кастрат. И вообще он другого кота в первый раз в жизни увидел. В итоге заманал он Ваську за ним как хвост ходить, но драться Васька с ним не стал, тк москвич всё как игру воспринимал из-за разницы в размерах.
Дзен какое-то время служил "запаской" (особенно это заметно на фоне замедления ютуба). Многие ютуберы сюда дублировали свои видосы. Сейчас я замечаю, что на Дзене новых видео от моих любимых ютуберов (HoboGivili, Истории из 90х, Усаги (она родом из Перми, но живёт в Японии), Японец Коки...) всё меньше и меньше.
В августе 1910 года пожар прошёл через три миллиона акров тайги на северо-западе США за двое суток. Погибли 86 человек. Дым видели в Бостоне — за три тысячи километров. Америка была в шоке. И приняла решение, последствия которого проявятся через сто лет: больше ни один лесной пожар не должен гореть. Никогда. Нигде.
На другом конце планеты, в Австралии, аборигены к тому времени использовали огонь как инструмент на протяжении тысячелетий — возможно, дольше, чем существует любая письменная история. Они называли это «холодным огнём» — небольшие контролируемые выжигания, которые не уничтожали лес, а поддерживали его здоровым. Но колонизаторы подавили эту практику как несовместимую с их представлениями о цивилизации. В России же огонь просто позволяли гореть там, куда невозможно добраться. Три континента — три подхода. Результаты оказались поразительными.
Результат "Большого пожара" 1910 - США, штат Айдахо.
Шишки, запечатанные смолой.
Чтобы понять, почему вопрос о тушении пожаров вообще имеет смысл, нужно знать одну вещь: более 500 видов деревьев и кустарников на планете физически не могут размножаться без огня.
Это явление называется серотинией. Шишки сосны Банкса, секвойи, многих австралийских банксий и протей запечатаны смолой, которая плавится при температуре лесного пожара — иногда достаточно 50°C, иногда требуется жар посильнее. Без огня семена остаются заключёнными внутри — иногда десятилетиями. Сосна Банкса может нести на себе шишки 15–20 лет, терпеливо ожидая огня.
Но дело не только в шишках. В 2004 году учёные открыли каррикины — химические соединения в дыме, которые пробуждают семена из состояния покоя. Название происходит от «karrik» — «дым» на языке австралийских аборигенов нунгар. Эти вещества действуют в нанограммовых концентрациях и способны разбудить семена, пролежавшие в почве десятилетиями.
Гигантская секвойя — самое большое дерево на Земле, живущее более 3000 лет — не может дать потомство без пожара. Огонь раскрывает её шишки, расчищает подлесок для света и создаёт минеральную почву, в которой прорастают семена. Эти деревья не просто переживают пожары — они их ждут.
Шишки секвойи - от пожара раскрываются только так, а кору пламя не берет.
Американский эксперимент: защитить любой ценой.
После катастрофы 1910 года Лесная служба США ввела политику «10 AM» — каждый пожар должен быть потушен к 10 утра следующего дня. Началась эра тотального подавления огня.
Политика работала. Пожаров становилось меньше. Леса, казалось, процветали. Но под пологом деревьев накапливалось то, что раньше сгорало в регулярных низовых пожарах: сухие ветки, опавшая хвоя, кустарники. Топливо копилось десятилетиями.
В 2024 году журнал Nature Communications опубликовал исследование, которое подтвердило худшие опасения: столетие подавления пожаров увеличило их интенсивность сильнее, чем изменение климата или любой другой фактор. Учёные ввели термин «смещение подавления» — агрессивное тушение убирает слабые пожары, но оставляет условия для экстремальных. При политике полного подавления площадь катастрофических пожаров удваивается каждые 14 лет. При разрешении низкоинтенсивных пожаров — каждые 44 года.
В 2020–2021 годах пришла расплата. Пожары в Калифорнии уничтожили от 13 до 19% всех взрослых гигантских секвой — деревьев, которые стояли тысячу лет. Это было беспрецедентно: леса, эволюционировавшие вместе с огнём, погибали от пожаров, которые стали слишком сильными именно потому, что их слишком долго не было.
Секвойи в парке Секвойя, Калифорния.
Австралийский урок: тысячелетия против двух веков.
Аборигены Австралии практиковали «холодное выжигание» задолго до того, как Homo sapiens добрался до Европы. Археологические свидетельства уходят на десятки тысяч лет назад — точные цифры спорны, но сама традиция бесспорна. Они поджигали небольшие участки в прохладное время суток, когда роса сдерживала пламя. Огонь двигался медленно, сжигая только подлесок и оставляя деревья невредимыми. Результат — мозаика из выжженных и нетронутых участков, идеальная среда для мелких животных и растений.
Когда в 1788 году прибыли европейцы, они увидели в этих выжиганиях угрозу. Законы ограничивали использование огня, а политика ассимиляции лишала аборигенов земель и права управлять ими. Всего через 63 года, в феврале 1851-го, Австралию накрыл «Чёрный четверг» — пожары, уничтожившие 50 000 квадратных километров. Это был первый звонок.
Но урок не был усвоен. К лету 2019–2020 годов в Австралии сгорело около 18 миллионов гектаров. По финальным оценкам учёных, погибло около трёх миллиардов диких животных — млекопитающих, птиц и рептилий. Бывший премьер-министр Тони Эбботт ещё за несколько лет до этой катастрофы признавал: «До прихода европейцев аборигены практиковали управление огнём, которое в некоторых отношениях было более успешным, чем всё, что практиковалось после». Его слова оказались пророческими.
Сегодня Австралия возвращается к древним практикам. Рейнджеры-аборигены проводят «культурные выжигания» на миллионах гектаров. С 2012 года эти проекты предотвращают выброс более миллиона тонн CO₂ ежегодно и приносят десятки миллионов долларов в виде углеродных кредитов.
Пепел помогает расти растениям, создавая для них питательную среду.
Русский парадокс: когда защиты слишком мало.
Россия пошла третьим путём — и получила третий результат.
Сибирская лиственница, занимающая более трети всех российских лесов, — такой же пирофит, как секвойя или сосна Банкса. Доктор биологических наук Александр Исаев из Института биологических проблем криолитозоны формулирует это прямо: «Без лесных пожаров в Якутии не было бы тайги. Наши древесные породы, в первую очередь лиственница, не любят своих деток. Под пологом лиственничного леса не могут появиться новые поросли деревьев».
Но в России проблема оказалась обратной американской. Созданная в 1931 году авиалесоохрана никогда не пыталась тушить всё — отдалённые территории всегда горели. Однако в 2006 году система была разрушена: полномочия передали регионам, штат лесников сократили в разы — по некоторым оценкам, в пять-двадцать раз. В 2015 году появились «зоны контроля» — территории, где пожары официально разрешено не тушить, если «затраты на тушение превышают прогнозируемый ущерб».
Сегодня эти зоны покрывают около 45% лесного фонда России. В 2019 году более 90% катастрофических пожаров в Сибири пришлось именно на них. Если американцы защищали слишком усердно, то Россия фактически отказалась защищать вообще — и результат оказался столь же разрушительным.
Тушение пожара в лесу - тяжёлый труд.
Возвращение огня.
Наука даёт ответ, который звучит парадоксально: чтобы спасти леса от пожаров, нужно позволить им гореть. Но гореть правильно.
В США Лесная служба теперь проводит «предписанные выжигания» — контролируемые пожары в прохладную погоду, которые убирают накопившееся топливо. Исследование 2025 года показало: там, где такие выжигания проводились, интенсивность последующих пожаров снижалась на 16%, а выбросы дыма — примерно на 100 кг с акра.
В Австралии рейнджеры-аборигены передают знания, которые их предки хранили тысячелетиями. Дети с четырёх лет учатся управлять огнём. «Когда мы сжигаем землю, мы её исцеляем», — говорит старейшина народа юин Уоррен Фостер.
Россия же стоит перед выбором: восстановить систему охраны или признать, что некоторым лесам нужно позволить гореть — но под контролем, а не в хаосе.
Три континента задали один вопрос: стоит ли тушить лесные пожары? Америка ответила «да, все» — и создала условия для мегапожаров. Австралия ответила «да» после тысячелетий ответа «нет, но управляй» — и заплатила миллиардами погибших животных. Россия фактически ответила «нет, слишком дорого» — и теряет леса в зонах контроля.
Правильный ответ, как выясняется, не «да» и не «нет». Правильный ответ: «это неправильный вопрос». Леса, эволюционировавшие с огнём, не нуждаются в защите от него. Они нуждаются в правильном огне — том, который приходит регулярно, горит невысоко и уходит, оставляя за собой не пепелище, а обновление.
Шишка, запечатанная смолой, ждёт не спасения от огня. Она ждёт огня как спасения.
Это растение не обжигает кожу. Не вызывает волдырей. Не требует защитного костюма при скашивании. Золотарник канадский выглядит как идеальный садовый цветок — высокие стебли, пышные жёлтые метёлки, цветение с июля по октябрь. Его сажают на клумбах и кладбищах, сушат для зимних букетов, заваривают как лекарственный чай. И именно поэтому он распространился так широко, что теперь по степени экологической опасности превосходит борщевик Сосновского.
Борщевик пугает. Золотарник очаровывает. В этом вся разница — и вся проблема. Пока один вызывает ожоги и попадает в новости, другой тихо занимает луга, пустыри и опушки. Когда спохватываются, уже поздно: там, где поселился золотарник, не растёт почти ничего другое.
Химическое оружие под землёй.
Главное оружие золотарника невидимо. Корневища выделяют в почву коктейль из аллелопатических соединений: хлорогеновую кислоту, рутин, кемпферол, кверцитрин и десятки других флавоноидов и фенольных кислот. Эти вещества подавляют прорастание семян соседних растений, разрушают их симбиоз с почвенными грибами и буквально отравляют конкурентов. Исследования Удмуртского федерального исследовательского центра показали стопроцентное замедление развития культурных растений, выросших рядом с золотарником.
Над землёй работает другой механизм. Одно растение производит от пяти до двадцати тысяч семян с высокой всхожестью — до 95%. Семена лёгкие, с пушистым хохолком, и разносятся ветром на километры. Золотарник не ждёт, пока освободится место: он создаёт его сам, химически зачищая территорию, а потом засевает.
Растение переносит засуху и морозы, восстанавливается после пожаров быстрее местных видов, живёт до ста лет. В Европе и России у него практически нет естественных врагов — те насекомые, что сдерживают популяцию на родине в Северной Америке, здесь не водятся.
От садов Британии до карантина в Китае.
Золотарник попал в Европу в 1648 году как декоративное растение для британских садов. Два столетия он оставался послушным гостем за оградами поместий. Первый побег в дикую природу зафиксировали в Бристоле в 1849 году. К 1930-м золотарник стал обычным на пустырях и обочинах по всей Европе.
В Китай его завезли в 1913 году для озеленения парков восточных провинций. Спустя век он распространился по 24 провинциям и получил статус карантинного объекта. В Шанхае к 2004 году золотарник вытеснил 30 местных видов растений. Программа CCTV сообщала о снижении урожая апельсинов в Нинбо из-за его экспансии. Попытки искоренения продолжаются до сих пор, но стандартными методами справиться не удаётся.
В России золотарник внесён в Чёрную книгу флоры Средней России и в список инвазионных видов EPPO — европейской организации по защите растений. Москва включила его в первую группу опасности наравне с борщевиком.
Страна, где золотарник — преступление.
Беларусь пошла дальше всех. Закон «О растительном мире» от 2003 года запрещает выращивание золотарника канадского — в том числе на приусадебных участках и кладбищах. Постановление Министерства природных ресурсов прямо называет его среди растений, запрещённых к интродукции и акклиматизации.
За невыполнение требований по уничтожению золотарника — штраф до 20 базовых величин для граждан, до 100 для индивидуальных предпринимателей, до 300 для юридических лиц. В российских рублях это составляет от 22000 до 340000. За лето 2025 года Министерство природных ресурсов составило 1234 предписания, 31 протокол и наложило штрафов на сумму более 180000 рублей. В Могилёвской области зарегистрировано 761 место произрастания золотарника на площади свыше 660 гектаров — больше, чем борщевика.
Парадокс в том, что многие белорусы даже не знают о запрете. Продолжают сажать золотарник как «северную мимозу», любоваться его цветением и сушить для чая. Растение, которое вносят в чёрные списки по всей Европе, остаётся желанным гостем на дачных участках.
Лекарство, которое нельзя выращивать.
Ирония ситуации в том, что золотарник действительно обладает лекарственными свойствами. Европейская фармакопея включает его как средство при воспалительных заболеваниях мочевыводящих путей. Экстракты обладают противовоспалительным, спазмолитическим и диуретическим действием. Учёные выделили из него 18 фенольных соединений и 14 аминокислот с фармакологическим потенциалом.
Те же самые вещества, что делают золотарник ценным для фитотерапии, делают его убийцей экосистем. Аллелопатические соединения, подавляющие конкурентов, — это те самые флавоноиды и фенольные кислоты, которые исследуют для создания лекарств. Растение не стало опаснее — мы просто обнаружили, что лечебные свойства и инвазивность имеют общую химическую основу.
Это не первый случай, когда полезное растение оказывается экологической угрозой. Но золотарник — пример того, как красота и польза маскируют опасность. Борщевик честен: он пугает, и его боятся. Золотарник обманывает: он радует глаз, пока не замечаешь, что вокруг него больше ничего не растёт.
В сентябре 1730 года в деревне Кхеджарли близ Джодхпура солдаты махараджи рубили деревья для строительства нового дворца. Женщина по имени Амрита Деви обняла ствол и сказала: «Если дерево спасено ценой головы — это стоит того». Её обезглавили. Следом — трёх её дочерей. Затем — ещё 359 человек из 49 окрестных деревень. 363 человека погибли в тот день, защищая деревья одного вида — прозописа цинерарии, священного для общины бишнои. Это было первое задокументированное «tree-hugging» в истории.
Тот же самый вид растёт сегодня в пустыне Бахрейна. Одинокое дерево на холме в сорока километрах от столицы, без видимого источника воды, посреди песка и температуры под сорок пять градусов. Его называют Шаджарат-аль-Хайат — «Дерево жизни». Ему более четырёхсот лет. Каждый год к нему приезжают 350 тысяч человек, чтобы посмотреть на загадку, которую наука до сих пор не разгадала полностью.
Прозопис цинерария — дерево пустынь Аравии и Южной Азии. Обычная высота — три-пять метров. Бахрейнский экземпляр вырос почти до десяти. Дендрохронологический анализ 1990-х годов показал, что дерево было посажено около 1582 года — в эпоху, когда остров находился под португальским влиянием.
Главная загадка — вода. Бахрейн получает менее ста миллиметров осадков в год. Поверхностных источников рядом с деревом нет. Но корневая система прозописа уходит на глубину до пятидесяти метров — достаточно, чтобы достичь подземных водоносных горизонтов. Название «Бахрейн» переводится как «два моря»: одно — Персидский залив, другое — пресные воды под островом. Вероятно, корни «Дерева жизни» дотянулись до этого второго моря.
Но это объяснение не закрывает вопрос полностью. Пока корни не наросли, молодое дерево должно было выживать иначе. Археологи нашли рядом следы поселения возрастом пятьсот лет — керамику и артефакты. Возможно, люди поливали саженец, пока он не укоренился. Потом источник иссяк, люди ушли, а дерево осталось — единственный свидетель исчезнувшей деревни.
Священное дерево Индии.
В пустыне Тар, занимающей большую часть Раджастхана, прозопис цинерария называют кхеджри. Это не просто дерево — это основа выживания. Кхеджри даёт тень при пятидесятиградусной жаре, корм для скота в засуху, азот для истощённой почвы. Для общины бишнои, основанной в XV веке гуру Джамбхешваром, кхеджри священно: одна из 29 заповедей прямо запрещает рубить зелёные деревья.
11 сентября 1730 года эта заповедь столкнулась с волей махараджи Абхай Сингха. Его министр Гиридхар Бхандари прибыл в деревню Кхеджарли с приказом заготовить древесину для обжига извести. Амрита Деви и её дочери встали на пути. За ними — старики, потом молодёжь, потом дети. Каждый обнимал дерево и погибал под топором. Когда махараджа узнал о случившемся, он отменил приказ и издал указ, навечно запрещающий рубку деревьев на землях бишнои.
Этот указ действует до сих пор. В 2013 году 11 сентября стало Национальным днём лесных мучеников Индии. А в 1970-х память о резне в Кхеджарли вдохновила движение Chipko — когда крестьяне Гималаев точно так же обнимали деревья, не давая их рубить. Прозопис цинерария — единственное дерево в истории, за которое люди массово отдавали жизни.
Дьявольское дерево Африки.
Родственный вид — прозопис Юлифлора — попал в Восточную Африку в 1970-х годах. Европейские биологи рекомендовали его для борьбы с опустыниванием: дерево неприхотливо, быстро растёт, даёт тень и корм. Логика казалась безупречной.
Она оказалась катастрофой. В Эфиопии прозопис захватил 1,2 миллиона гектаров. Его корни выкачивают из почвы 3,1-3,3 миллиарда кубометров воды ежегодно — там, где он растёт, не выживает ничего другое. Пастбища превращаются в непроходимые заросли. Скот травится стручками, которые вызывают деформацию зубов и челюстей. Эфиопские пастухи называют прозопис «Дьявольским деревом» и «СПИДом для скота».
В Кении прогнозируемый ущерб — до 175 миллионов долларов в год. В Танзании — до 100 миллионов. Три страны приняли национальные стратегии борьбы с инвазией, но эффективных методов нет. Прозопис Юлифлора входит в десятку худших инвазивных видов мира.
Жизнь и смерть в одном роду.
Парадокс прозописа — в том, что те же свойства, которые делают его священным в одном месте, делают его проклятием в другом. Глубокие корни, способность выживать без воды, быстрое размножение. В пустыне Тар это спасение. В саваннах Африки — экологическая катастрофа.
«Дерево жизни» в Бахрейне стоит одиноко уже четыре века. Вокруг него — только песок. Возможно, именно поэтому оно выжило: у него нет конкурентов за воду. А возможно, именно из-за него вокруг ничего не растёт — те же самые корни, что спасают дерево, могли высушить всё остальное.
Шумерский бог Энки, повелитель подземных вод, по легенде связан с островом Бахрейн. Его супруга взрастила здесь восемь магических растений. Съев их, Энки заболел восемью недугами. Мифы редко бывают буквальными — но иногда они точны в главном. Растение может быть и лекарством, и ядом. Деревом жизни и деревом смерти. Всё зависит от того, где оно растёт — и кто смотрит.
Если вы сейчас читаете эти строчки стоя, то лучше сядьте, дальше будет шок-контент. Вы знаете, за сколько была продана самая дорогая породистая собака в мире? 1 500 000 долларов за одного тибетского мастифа! Это больше миллиарда рублей или трёшка в центре Москвы. А знаете, что умеет делать эта собака? Быть может, спасать людей под завалами или задерживать преступников? Ищет трюфели или вычисляет больных раком? Ни-че-го! Серьёзно, эти дорогущие собаки не умеют делать практически ничего, кроме просто красиво постоять в вольере. Современные селекционеры превратили некогда легендарных сторожевых собак в истеричный комок шерсти.
Это кого ты истеричкой назвала? Меня? Да я сейчас тебя на британский флаг порву! Причём абсолютно спокойно!
История тибетских мастифов началась 3000 лет назад, в месте, где облака цепляются брюхом за острые вершины. Тибетское нагорье стало кузницей для одной из самых невероятных пород в мире. Они отличаются от других собак не только внешне, но и на молекулярном уровне. У мастифов наблюдается несколько мутаций в гемоглобине. Этот белок отвечает за перенос кислорода в крови. Благодаря изменениям, его «ёмкость» увеличилась — одна молекула переносит больше кислорода. А это ой как полезно, когда живёшь в горах.
Показывай, малой, кто тебя обидел?
Тибетские мастифы изначально выводились пастухами и монахами для защиты имущества от воров, волков и снежных барсов. Они были нужны, чтобы охранять стада яков и овец, а также беречь покой просветлённых лам в монастырях. Человек направлял селекцию, но основным её двигателем был естественный отбор.
Пушистое украшение на шее тибетского мастифа называется кехор. Это традиционный ошейник из окрашенной шерсти яка, который служит для опознавания собаки и защиты шеи от хищников. А ещё это очень красиво!
Мастифы должны были нести тяжёлую службу на большой высоте, в условиях пониженного содержания кислорода, лютого холода, ветра и низкого давления. Отсюда у них густая двойная шерсть, мощное телосложение и те самые мутации гемоглобина. Кстати, некоторые из них пришли в породу от тибетского волка — на заре становления породы эти собаки успешно скрещивались со своими дикими собратьями.
От его взгляда веет пацанскими цитатами и волчьей мудростью.
Родина этой удивительной породы неприступна и загадочна, так что многие годы тибетские мастифы оставались малочисленны. Они жили в горах да сторожили скот. Редкие путешественники покупали диковинных щенков, но массового рыночного разведения не было. Причин сразу две: во-первых, барбосы плохо переносят другой климат. Они идеально приспособлены для жизни в горах и холоде. При высоком давлении, жаре и высокой влажности организм мастифов быстро сдаёт — вплоть до летального исхода.
Тибетцы верят, что в мастифах живут души монахов.
Во-вторых, аборигенные тибеты славятся злобным характером. Пёс следит за каждым движением чужака, чутко улавливая его намерения. И не дай бог вы затеяли учинить злодеяние, медлить пёс не будет. К своим людям эти собаки терпеливы и ласковы. Но послушными их назвать никак нельзя. Подобно ламам, у них на эту жизнь свои взгляды. И не всегда они совпадают с хозяйскими. Так что для воспитания мастифа требуется много сил, ума и стойкости духа.
Что за лев этот тигр!
Долгое время тибетцы оставались недосягаемыми отшельниками. Всё изменили китайцы в начале нулевых. Рост экономики и промышленности в стране повлиял и на население: люди перестали считать копейки и трястись над базовым минимумом. Им стал доступен роскошный максимум — вещи и предметы, что подчеркивают статус. И тут на сцене появляются редкие «небесные собаки». Иметь дома такого пса считалось невообразимой роскошью, ведь их было очень трудно достать и ещё сложнее разводить и содержать.
Чтобы прокормить такого лба требуется 4000-6000 рублей в день! И это только на еду! Растраты на грумеров, дрессировку и остальное содержание вообще лучше не считать!
Спрос рождает предложение — рынок собак в скором времени откликнулся на растущую популярность редкой породы. Как у селекционеров получилось в кратчайшие сроки так быстро размножить мастифов, остаётся загадкой, но намёки есть. По всей видимости, к тибетцам приливали крови других пород и закрепляли всё это дело инбридингом — скрещиванием близких родственников. Как итог получилось нечто, абсолютно непохожее на аборигенных собак.
Да, это одна и та же порода, изменившаяся всего за век!
Современные псы намного крупнее и массивнее: Густая шуба превратилась в гриву. Полноценно работать такие звери больше не могут — слишком уж они большие и пушистые. Какая им охрана в горах, когда они после пробежки по рингу еле дышат? Да и характер уже не тот. Вместо взвешенных решений — неконтролируемый лай на каждого встречного поперечного. Гордые заводчики называют это «охранным инстинктом».
Интересно, кто додумался посадить льва на цепь?
Рынок рос, предложение — тоже. Открылось множество питомников, главная цель которых озолотиться. На характер и здоровье собак внимание не обращали. Главное, чтобы пёс был большим и пушистым, как плюшевый мишка! Вскоре моду на тибетцев переняли и другие страны. В 2010-х хайп достиг пика — ценник за собаку с лёгкостью достигал сотни тысяч долларов. В 2011 году китайский богач выложил за щенка этой породы 1,5 миллиона долларов — с ума сойти!
Это уже не собака. Это псыночка-корзиночка.
Но мода — штука непостоянная. Спустя несколько лет спрос на мастифов упал, содержать кучу огромных и бесполезных по факту собак стало крайне невыгодно. Для своих изначальных целей — охраны и пастьбы — новая версия тибетов уже не подходила. Но и в домашних компаньонов они не превратились. Мало кто решится завести злую неуправляемую собаку весом в 70-80 кило.
Шерсть тибетцев кажется плюшевой. Но без участия десятка грумеров вся эта красота превратится в валенок.
Вот так и закончилась история успеха этой удивительной породы. Сейчас она разделена на два типа — шоу-класс, те самые шерстяные гиганты, и старотипные аборигенные сторожи. Вторых найти по-прежнему очень сложно. Сами пастухи не горят желанием отдавать щенков чужакам. Да и по законам страны вывезти собаку сложно.
Кстати, даже шоу-класс версия мастифов до сих пор страдает от адаптации к низинам. У некоторых собак в условиях высокого давления разрываются кровеносные сосуды.
Дело в том, что порода попала в список редких животных, находящихся под угрозой исчезновения. А значит, в коммерческих целях вывозить собак запрещено. Чтобы забрать щенка с собой и сделать это легально, требуется куча бюрократической возни и танцев с бубном. Так что завести тибетского мастифа чуть проще, чем покорить Эверест.
