- Комсомольцы есть? – как-то тихо спросил майор Кириллов у группы новобранцев команды 220, которых ему удалось собрать на Угрешке (общий призывной пункт в Москве) Комсомольцы наверняка были, но все молчали как партизаны.
Сам я вступил в комсомол в училище, по причине… а не помню по какой причине. Кажется, меня мастер попросил об этом. Через какое-то время меня выбрали комсоргом группы. В соседней группе комсоргом был Алексей Кравченко, уже сыгравший к этому времени свою главную роль в кино.
- Алексеев, ты же комсомолец и комсоргом был в училище, чего молчишь?
- Давай, на время нашего путешествия к месту будущей службы ты будешь комсоргом.
Естественно, что ни у кого, кроме меня, возражений не было.
Как я впервые в жизни полетел на самолете и как торговали тушенкой на вокзале в Красноводске, вам не интересно. В поезде, который вез нас до станции Кизыл-Арват, слушали рассказы туркмена про любовь к ишачкам, смеялись и воспринимали их как подколку. До части добрались без особых приключений.
Постригли, облили какой-то гадостью от разной живности. Выдали обмундирование и отправили спать, предварительно разрешив доесть то, чего не доели и не продали по пути.
Гражданку можно было без проблем отправить домой, но никто этим заморачиваться не стал.
До принятия присяги было две недели, и мы познавали азы армейской жизни.
Подворотнички, правильная заправка кроватей, покраска табуреток, строевая ходьба, подъём и отбой на скорость, выполнение одной из главных команд – «Упал-отжался»
На дворе заканчивался 1988 год и это был первый год, когда в пограничную часть привезли довольно большое количество новобранцев из солнечного Узбекистана.
-Комсомольцы есть? - с какой-то издёвкой спросил нас лейтенант Алтунин, ставший командиром нашей учебной заставы.
Я называл его «трагический лейтенант»
Ни один его рассказ не обходился без двух трупов и это минимум, плюс- он пополнил речевой оборот многих новобранцев словом - «супостаты»
Его коньком было после команды отбой пожелать нам приятных поллюций (Ровно до тех пор, пока я в ответ не пожелал взаимности)
Всей заставе, кроме меня, после этого пришлось три раза исполнить команду «подъём-отбой» но меня никто не проклинал, а, скорее, наоборот.
- Бойцы, ещё раз спрашиваю, - комсомольцы есть?
- Алексеев комсомолец, сдал меня с потрохами Писарев, сука.
- Его майор Кириллов комсоргом назначил, когда мы сюда ехали. Подытожил Игорёк.
- Вот и чудно, будет и на нашей учебной заставе комсоргом,- решительно сказал лейтенант.
-Алексеев, есть возражения?
Ну а чего возражать, если это почти бессмысленно? Так я опять стал комсоргом.
Готовили из нас кавалеристов.
В нашей учебной заставе оказалось несколько москвичей и ребят из Подмосковья, были ребята из Новгорода, чуваши, белорусы, украинцы и десять узбеков.
По-русски они понимали всё прекрасно, но только когда им было нужно.
Но, в принципе, тащили службу наравне со всеми, за исключением одного бойца, который служить явно не хотел и косил от службы, как только мог.
Не знаю кем он был, но все узбеки его слушали и, как мне казалось, побаивались.
Даже наши молодые сержанты ничего не могли с ним поделать.
А если ты не можешь ничего сделать сам, значит надо чтобы воздействовал коллектив. Принятие присяги ничем особенным не запомнилось.
Запланированный марш-бросок до стрельбища с оружием не предвещал никаких проблем. Всего-то три километра.
Но в планы косящего от службы узбека это не входило.
- У меня нога болит, - заявил он сержантам.
Один из сержантов сводил его в санчасть, где его ноги осмотрели, признали симулянтом, дали витаминку и отправили готовится к марш-броску.
- Он косит, не хочет бегать, - сказал мне тихо один из узбеков, когда никого не было рядом.
Ну так мы все это прекрасно понимали.
Бегоооом, –марш! - скомандовали сержанты.
И мы побежали. Не знаю когда у сержантов возник этот план и был ли он вообще, но команды они давали нам по очереди.
Мы пробегали метров 200, боец, с якобы больной ногой, оставался позади строя.
- Правое плечо вперед, - кричал сержант.
Мы возвращались назад, пробегали мимо идущего пешком бойца и когда он вновь оставался позади нас, сержанты повторяли команду.
Какое-то время узбек оказывался в общем строю.
Когда мы снова убегали вперед метров на 100-150, сержанты повторяли сие действо.
Стало ясно, что путь на полигон может стать очень тяжелым, для нас, бойцов первого месяца службы.
В очередной раз, когда узбек оказался в строю, я решил высказать всё то, что думаю по этому поводу.
Суть моего высказывания была простая.
Хватит косить! Его же друзья уже еле ноги передвигают и из-за него все страдают.
Наверное, сержанты предполагали, что так и будет, но дальнейшее развитие событий их явно не обрадовало.
- Посёл на куй, это не твоё дело, - услышал я в ответ.
Хук справа прошел неплохо. Узбек упал, но быстро встал и схватив автомат (без патронов) попер на меня.
Кровь текла у него из разбитой губы. Почти все узбеки встали за ним, готовые к драке, но за мной тут же встали ребята Новгородцы и почти все остальные.
Лишь вмешательство сержантов предотвратило драку.
Это залёт воин, пронеслось у меня в голове.
Сейчас сержанты мне устроят «упал-отжался» Но ничего не произошло.
Один из сержантов остался с узбеком, а мы неспешным темпом побежали на стрельбище. Другой сержант отозвал меня в сторону и с интересом поинтересовался, попал ли я?
Похоже, что я действительно «попал»
После стрельб мы вернулись в казарму.
- Алексеев, зайди в канцелярию, - с какой-то грустью обратился ко мне «трагический лейтенант»
- Что за дела, боец? - с ходу пошел в атаку особист. Это чего за рукоприкладство?
- Да таким как ты не место в погранвойсках!
-Да мы тебя в советскую армию отправим служить!
- Да ты не достоин быть пограничником!
Лейтенант Загоруйко довольно быстро сказал всё, что думал на основе полученной откуда-то информации.
- А кто по-вашему достоин, - товарищ лейтенант?
- Этот узбек, который служить не хочет? - вступил я в разговор.
- И чем так плоха советская армия, что вы пытаетесь меня ей напугать?
- Меня не надо пугать, мне нестрашно.
Мне действительно было нестрашно.
И похоже, что лейтенант это чувствовал.
- Запомни Алексеев, - это погранвойска.
Никаких рукоприкладств. Это тебе не гражданка.
Чтобы такого больше не было. Я буду за тобой присматривать. Так можно и в дисбат загреметь. Тебя ясно?
Мне всё было яснее ясного. Спорить не имело никакого смысла.
- Ладно, для начала мы тебя по комсомольской линии пропесочим, - подытожил особист.
зы. Ни одного узбека на нашей заставе на границе не было. Как и на двух соседних.
Служил ли кто-то из них на других заставах я не знаю, но похоже, что все они в итоге остались нести службу в части.