Часто пожилые женщины носят с собой конфеты, чтобы угощать ими детей, и в этом находят утешение и отраду на закате своей жизни. Но со временем они становятся всё более старыми и дети начинают их бояться. И тогда пожилые женщины вместо конфет для детей начинают носить с собой крошки для голубей. Голуби всегда будут с ними и никогда от них не улетят.
Прогуливаясь мимо того места, где я чуть не познал любовь, заметил то, чего явно там не должно быть.
Вот я думал, что всё, история закончилась.
Мы разбежались по своим делам.
Разлетелись в разные стороны.
Все слова оказались пшиком, а томные взгляды профанацией.
Финита ля гульгуль так сказать.
Но всегда есть пускай бесконечно убывающий, но шанс на то, что Галина была голубиной принцессой. И всё это время все голуби Москвы для меня собирали приданное.
И это всё — мне.
Потому что русские голуби не забыли, что такое:
НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ!
А если быть более точным, то голубку и двух голубей.
Один, нахохлившись, кружился активно вокруг неё, то с одного бока подойдя, то с другого. Прям альфач.
Чуть в стороне, но не отстовая, преследовал голубку другой голубь. Может быть брат, что следил за честью. А может голуби инцельством от людей заразились, не знаю.
Но раз двое сразу заигрывали, то решил, что и мне стоит побороться за её (пускай будет Галина) любовь.
И начал тоже за ней ходить, поворачивая то один бок к ней, то другой, вторя главному альфачу.
Наверняка для людей со стороны это выглядело странно, но это работало. Первый и второй голубь продолжали следовать за Галиной, но чуть уже поодаль, не рискуя остаться у меня на пути.
И самое крутое то, что Галина даже не думала улетать из-за страха.
А значит, у меня все-таки были шансы на любовь!
фото не прям вот с этого случая, но тоже моё
Нина Петровна намазывала масло на хлеб. Нож скрипел по поджаренной корочке, оставляя жёлтые борозды. Борис Михайлович сидел напротив, методично пережёвывая яичницу. Тик-так, тик-так – часы на стене отсчитывали время их совместного завтрака.
– Сегодня задержусь, – прожевав, сообщил Борис Михайлович. – Совещание у Степаныча.
Нина Петровна кивнула, не поднимая глаз. Её пальцы продолжали теребить край салфетки – влево-вправо, влево-вправо. Двадцать три года они завтракали вот так, друг напротив друга. Двадцать три года она слушала, как он пережёвывает яичницу.
– Хорошо, – ответила она. – У меня тоже дела. В поликлинику схожу.
Борис Михайлович встал, отодвинув стул. Звук ножек по линолеуму был похож на скрежет зубов. Он наклонился, чтобы поцеловать жену в щёку, но она едва заметно отстранилась, делая вид, что тянется за солонкой.
В прихожей Борис Михайлович долго возился с ботинками. Нина Петровна слышала, как он кряхтит, наклоняясь. "Растолстел", – подумала она без злости, просто констатируя факт. Хлопнула входная дверь.
Она достала телефон.
"Жду в 12:00. Гостиница 'Заря', номер 418", – набрала сообщение и отправила некоему Игорю В.
* * *
В гостиничном номере пахло хлоркой и дешёвым освежителем воздуха. Игорь целовал её шею, а она смотрела в потолок, где расползалось жёлтое пятно от протечки. Пятно напоминало карту России.
– Ты такая красивая, – шептал Игорь.
Нина Петровна молчала. Её туфли стояли ровно, носками в сторону двери – привычка к порядку никуда не делась даже здесь. На прикроватной тумбочке лежала квитанция об оплате номера. 1200 рублей в час.
Игорь был моложе её на двенадцать лет. Работал менеджером в автосалоне, носил узкие брюки и пользовался парфюмом с запахом грейпфрута. У него были длинные пальцы пианиста, хотя на пианино он никогда не играл.
– Останешься со мной? – спрашивал он каждый раз. – Уйдёшь от него?
Она никогда не отвечала.
* * *
В супермаркете Нина Петровна долго выбирала помидоры. Щупала каждый, проверяла на мягкость. Борис Михайлович любил мясо с помидорами. Двадцать три года она готовила ему мясо с помидорами по четвергам.
У кассы стояла женщина с ребёнком. Девочка, лет пяти, сосала леденец и смотрела на Нину Петровну немигающим взглядом. Леденец был ярко-красный, как кровь.
– Тётя, а почему у вас на шее засос? – вдруг спросила девочка.
Мать дёрнула ребёнка за руку, зашипела: "Молчи!"
Нина Петровна машинально поправила шарф.
* * *
Вечером Борис Михайлович пришёл пьяный. От него пахло водкой и чужими духами.
– Степаныч... с днём рождения поздравляли... – пробормотал он, падая на диван.
Нина Петровна сняла с него ботинки. Левый – потом правый. В правом носке была дырка. Она смотрела на эту дырку, и ей хотелось заплакать.
В кармане пиджака Бориса Михайловича лежала помада. Тёмно-вишнёвая, "MAC", дорогая. Нина Петровна такой не пользовалась – предпочитала светлые оттенки.
Она положила помаду на кухонный стол. Села напротив. Включила чайник.
Тик-так, тик-так.
* * *
Утром Борис Михайлович ничего не помнил. Голова трещала. Он сел за стол, где уже стояла яичница и дымился кофе.
– Нина, ты золото... золото, – пробормотал он.
Она поставила перед ним помаду.
– Это не моё, – сказала тихо.
Борис Михайлович моргнул. Посмотрел на помаду. На жену. Снова на помаду.
– Я... – начал он.
– У Светы Корольковой такая же, – перебила Нина Петровна. – Из бухгалтерии.
Борис Михайлович молчал. Яичница остывала.
– Я ухожу от тебя, – сказала Нина Петровна.
И в этот момент в окно влетел голубь. Самый обычный, сизый, потрёпанный. Сел на стол между ними, наклонил голову, посмотрел сначала на Бориса Михайловича, потом на Нину Петровну.
А потом заговорил человеческим голосом:
– Вы оба друг друга стоите.
И улетел, прихватив с собой помаду.
Нина Петровна и Борис Михайлович смотрели друг на друга через стол. Тик-так, отсчитывали часы. Где-то вдалеке завыла собака. В батареях что-то булькнуло.
– Я пойду, – сказала наконец Нина Петровна.
– Да, – ответил Борис Михайлович.
Она собрала вещи – немного, самое необходимое. Он смотрел в окно, туда, куда улетел голубь с помадой.
* * *
Через неделю Нина Петровна сидела в кафе с Игорем. Он говорил что-то про совместное будущее, про счастье, про любовь. Она не слушала – смотрела на его руки. Длинные пальцы пианиста теребили салфетку – влево-вправо, влево-вправо.
За соседним столиком сидела женщина с ярко-вишнёвой помадой на губах. Она подмигнула Нине Петровне и расправила сизые перья.
Нина Петровна встала.
– Прости, – сказала она Игорю. – Мне пора.
– Куда? – растерялся он.
– Домой. Борщ варить.
И вышла прочь, слыша за спиной хлопанье крыльев и смех. На улице шёл дождь. Она подняла воротник и пошла к остановке. В лужах отражалось небо – серое, низкое, московское.
Дома Борис Михайлович сидел на кухне и чистил картошку. На столе лежала записка от Светы Корольковой: "Прости. Так будет лучше".
– Борщ будешь? – спросила Нина Петровна, снимая плащ.
– Буду, – ответил он, не поднимая глаз.
Она достала кастрюлю. Помыла мясо. Порезала свёклу.
Тик-так, тик-так.
Где-то в городе голубь с вишнёвой помадой в клюве летел дальше, искал новые истории, новые судьбы. А эта была закончена – не хорошо и не плохо, а просто так, как бывает в жизни.
Борис Михайлович и Нина Петровна ели борщ молча, слушая, как воет ветер за окном и как бьются о стекло чьи-то крылья.
Среда – Голубь, который появлялся в разных районах Москвы и вмешивался в судьбы людей (ссылка будет активна в среду)
Ирина замерла перед дверью в комнату сына, сжимая в руке его телефон. Сердце бешено колотилось. «Нет, это неправильно», — шептал внутренний голос. Но материнская тревога оказалась сильнее. Дрожащими пальцами она разблокировала экран…
— Мам, ты чего? — Димка застыл на пороге, удивленно глядя на бледное лицо матери.
— Я… я просто… — Ирина запнулась, не зная, как объяснить свой поступок.
Сын нахмурился, заметив в ее руках свой смартфон:
— Ты что, копалась в моем телефоне?!
— Дим, я волновалась! Ты в последнее время сам не свой, я думала…
— Думала что?! — вспыхнул Димка. — Что я наркоман? Или террорист? Мам, мне уже 16, имей совесть!
— Прости, сынок, — виновато пробормотала Ирина. — Я не должна была…
— Да уж, не должна была! — отрезал подросток. — Верни телефон и больше так не делай.
Он выхватил гаджет из рук матери и демонстративно захлопнул дверь. Ирина обессиленно опустилась на стул. В голове крутились обрывки увиденного — странная переписка, подозрительные фото… Что же делать? Как теперь разговаривать с сыном?
Эта сцена случилась три дня назад. С тех пор Димка наглухо закрылся в своей комнате, игнорируя попытки матери наладить контакт. Ирина места себе не находила от беспокойства и чувства вины.
Вечером она сидела на кухне, машинально помешивая остывший чай. В голове крутились воспоминания…
…Десять лет назад они с мужем развелись. Димке тогда было всего шесть. Ирина из кожи вон лезла, чтобы сын ни в чем не нуждался. Работала на двух работах, обеспечивая их маленькую семью. Времени на общение с ребенком катастрофически не хватало. Но Димка, казалось, все понимал. Рос послушным, самостоятельным мальчиком.
В начальной школе проблем с ним не было — учился хорошо, с ребятами ладил. Но вот в средних классах начал замыкаться, грубить. Ирина списывала это на переходный возраст. Старалась быть мягче, чаще хвалить сына. Но он все больше отдалялся.
А полгода назад Димка и вовсе будто подменился. Забросил учебу, почти перестал выходить из комнаты. На расспросы огрызался или отмалчивался. Ирина извелась, пытаясь понять, что происходит с ее мальчиком. Может, первая любовь? Или проблемы с одноклассниками?
Она пыталась поговорить по душам, но сын лишь отмахивался: «Все нормально, мам. Отстань». А у нее сердце разрывалось от тревоги и бессилия…
Звонок в дверь вырвал Ирину из воспоминаний. На пороге стояла соседка, Анна Петровна.
— Ириш, привет! Извини, что так поздно. Сахарку не одолжишь? А то гости нагрянули, а у меня закончился.
— Конечно, проходи, — Ирина пропустила соседку на кухню. — Сейчас насыплю.
Анна Петровна присела к столу, окинув Ирину внимательным взглядом:
— Что-то ты бледненькая. Случилось чего?
Ирина вздохнула. Ей отчаянно хотелось с кем-то поделиться.
— Да с Димкой проблемы. Совсем от рук отбился.
— А что такое? — участливо спросила соседка.
— Сама не знаю, — Ирина нервно заправила прядь волос за ухо. — Учиться перестал, грубит. А я и не знаю, как подступиться. Боюсь, не дай бог, связался с плохой компанией…
Она осеклась, вспомнив, как копалась в телефоне сына. Стыд снова захлестнул ее.
— Ох, милая, — покачала головой Анна Петровна. — Времена нынче такие — за детьми глаз да глаз нужен. Вон, у Светки из третьего подъезда сын в наркоманы подался. Чуть не угробил себя, еле откачали. А начиналось все так же — замкнулся, учебу забросил…
Ирина побледнела еще больше. А соседка продолжала:
— Ты уж извини, что лезу не в свое дело. Но, может, тебе к специалисту обратиться? К психологу там, или в центр помощи подросткам? Они лучше знают, как с такими проблемами бороться.
— Да какой психолог, — махнула рукой Ирина. — Димка и слышать об этом не захочет. Он же у меня гордый, самостоятельный. Скажет — сама, мол, разберусь.
— Ну а ты не говори ему. Сама сходи для начала, посоветуйся. Глядишь, что дельное подскажут.
Ирина задумалась. А ведь и правда, почему бы не попробовать? Хуже точно не будет.
— Спасибо, Анна Петровна. Пожалуй, так и сделаю.
Проводив соседку, Ирина взялась за телефон. Быстро нашла в интернете контакты ближайшего психологического центра. «Прием ведется ежедневно с 10 до 19», — гласила надпись на сайте. Что ж, завтра же запишется на консультацию.
Немного успокоившись, она направилась в комнату сына. Постучала:
— Дим, можно войти?
Тишина. Ирина приоткрыла дверь. Димка сидел за компьютером в наушниках, уткнувшись в монитор. Даже не обернулся.
— Сынок, я чай заварила. Может, попьем вместе?
— Не хочу, — буркнул подросток, не отрывая взгляда от экрана.
— Дим, нам нужно поговорить…
— Мам, отстань! Сколько можно?! — Димка раздраженно сдернул наушники. — Я же сказал — все нормально!
— Но я же вижу, что не нормально! — не выдержала Ирина. — Ты совсем замкнулся, учиться перестал. Я волнуюсь за тебя!
— Ага, настолько волнуешься, что в телефон мой полезла! — огрызнулся сын. — Может, еще камеры везде понатыкаешь?
— Димочка, прости меня, пожалуйста! — Ирина чуть не плакала. — Я была не права. Но пойми, я же мать! Я с ума схожу, не зная, что с тобой творится!
Подросток немного смягчился:
— Мам, правда, все в порядке. Просто… есть кое-какие проблемы. Но я сам разберусь, честно.
— Какие проблемы, сынок? — осторожно спросила Ирина. — Может, я смогу помочь?
Димка отвернулся к окну:
— Не сможешь. Это… личное.
Ирина присела на краешек кровати:
— Дим, я понимаю, что ты уже взрослый. И у тебя есть право на личную жизнь. Но ведь я твоя мать! Неужели ты совсем мне не доверяешь?
Сын молчал, нервно теребя шнур от наушников.
— Хорошо, — вздохнула Ирина. — Я не буду давить. Но знай — что бы ни случилось, я всегда на твоей стороне. Всегда готова выслушать и помочь. Ты ведь знаешь это?
Димка кивнул, все еще не глядя на мать.
— Вот и славно, — Ирина встала. — Спокойной ночи, сынок.
Уже у двери она обернулась:
— И все-таки подумай насчет чая. Я оставлю чашку на кухне.
Оставшись один, Димка уткнулся лбом в прохладное стекло. На душе было паршиво. Он ненавидел себя за грубость с матерью. Она ведь и правда ни в чем не виновата. Просто волнуется. А он…
Парень со злостью ударил кулаком по столу. Ну почему, почему все так сложно?! Вот если бы можно было просто рассказать маме… Но нет. Она не поймет. Да что там мама — он сам себя не понимает!
С тяжелым вздохом Димка вернулся к компьютеру. Открыл папку с фотографиями. С экрана на него смотрел улыбающийся светловолосый парень. Андрей…
Они познакомились полгода назад на форуме любителей аниме. Сначала просто болтали об общих увлечениях. Потом начали созваниваться по скайпу. А потом…
Димка и сам не заметил, как влюбился. Впервые в жизни. По-настоящему. И было абсолютно наплевать, что Андрей — парень. Просто с ним было легко и спокойно. Он понимал Димку как никто другой.
Вот только Андрей жил в другом городе. И встретиться вживую у них пока не получалось. Да и страшно было — вдруг при личной встрече все разрушится?
А еще Димка до смерти боялся, что кто-нибудь узнает о его чувствах. Особенно мама. Она ведь не поймет, решит, что это блажь, что он болен… А может, и вовсе отвернется от него.
Нет, лучше держать все в тайне. Хотя это чертовски тяжело — врать, притворяться, отталкивать близких. Но другого выхода Димка не видел.
Тем временем Ирина металась по квартире, не находя себе места. Разговор с сыном не принес облегчения — наоборот, тревога только усилилась. Что же такое мучает ее мальчика? И как ему помочь?
Не выдержав, она снова открыла ноутбук. Может, в интернете найдется что-то полезное? Ирина принялась лихорадочно вбивать в поисковик запросы: «Проблемы с подростком», «Ребенок замкнулся в себе», «Как вернуть доверие сына»…
Статьи пестрели заголовками: «10 признаков, что ваш ребенок употребляет наркотики», «Как уберечь подростка от плохой компании», «Суицидальное поведение у детей — что делать родителям».
У Ирины похолодело внутри. Неужели все настолько серьезно? Нет-нет, только не это! Ее Димка не может быть наркоманом или самоубийцей. Не может!
Дрожащими пальцами она набрала новый запрос: «Как понять, что ребенок что-то скрывает». И замерла, глядя на открывшуюся страницу. «Резкие перепады настроения… Ухудшение успеваемости… Потеря интереса к прежним увлечениям… Много времени проводит в интернете…»
Боже, да это же все про Димку! Ирина в ужасе захлопнула ноутбук. Что же делать? Как спасти сына?
Немного успокоившись, она попыталась мыслить здраво. Так, для начала нужно записаться к психологу. И в школу сходить, поговорить с классным руководителем — может, он что-то знает? А еще…
Внезапно в памяти всплыли странички, которые она видела в телефоне сына. Кажется, там были какие-то сайты знакомств. Но зачем Димке сайты знакомств? Он же еще ребенок!
И тут Ирину осенило. А что, если у сына просто первая любовь? Неудачная или безответная? Вот он и страдает, замкнувшись в себе.
Эта мысль немного успокоила. В конце концов, все подростки проходят через первую влюбленность. Ничего страшного в этом нет. Нужно просто поддержать сына, дать понять, что она на его стороне.
Приняв решение, Ирина почувствовала прилив сил. Завтра же поговорит с Димкой. По-взрослому, без нравоучений. Просто выслушает и поддержит. А там, глядишь, все и наладится.
Утро началось с неприятного сюрприза. Димка, собираясь в школу, никак не мог найти свой рюкзак.
— Мам, ты не видела мой рюкзак? — крикнул он с порога своей комнаты.
— Нет, сынок. А где ты его оставил? — отозвалась Ирина с кухни.
— Да вроде здесь бросил вчера. Черт, опаздываю уже!
Ирина заглянула в комнату сына:
— Давай помогу поискать.
Вдвоем они перерыли всю квартиру, но рюкзак как сквозь землю провалился.
— Ладно, возьму старый, — махнул рукой Димка. — Все, я побежал!
— Подожди! — Ирина схватила сына за руку. — Дим, нам нужно поговорить.
— Мам, я правда опаздываю, — поморщился подросток. — Давай вечером, ладно?
— Хорошо, — вздохнула Ирина. — Только обещай, что мы обязательно поговорим.
— Обещаю-обещаю, — Димка чмокнул мать в щеку и выскочил за дверь.
Оставшись одна, Ирина принялась за уборку. Может, заодно и рюкзак найдется? Но поиски не увенчались успехом. Зато, разбирая вещи в шкафу, она наткнулась на какую-то тетрадь.
«Наверное, Димкина, — подумала Ирина. — Надо положить ему на стол».
Она машинально раскрыла тетрадь — и замерла. Это был дневник. Димкин дневник!
Сердце заколотилось как бешеное. Нет-нет, читать чужие дневники нельзя! Это личное! Но ведь там может быть разгадка странного поведения сына…
Ирина колебалась несколько секунд. Потом, отбросив сомнения, начала читать.
«5 января. Сегодня впервые поговорил с Андреем по скайпу. Он такой классный! И так легко с ним общаться. Кажется, я влюбился. Но это ведь ненормально, да? Мне нравится парень! Что со мной не так?..»
У Ирины потемнело в глазах. Нет, только не это! Ее сын — гей?! Быть того не может!
Дрожащими руками она перелистнула страницу.
«15 марта. Андрей прислал свою фотку. Боже, какой он красивый! Я часами могу смотреть на его улыбку. Интересно, у нас есть шанс встретиться вживую? Я так этого хочу! И так этого боюсь…»
«2 апреля. Мама что-то подозревает. Все время лезет с расспросами. Я не могу ей рассказать! Она не поймет. Да я сам себя не понимаю! Почему я такой? Лучше бы я умер!»
Последняя фраза ударила Ирину как обухом по голове. Ее сын хочет умереть?! Из-за этой… этой мерзости?!
Она в ярости отшвырнула тетрадь. Нет, она не позволит! Не даст этому случиться! Чего бы это ни стоило, она вытащит сына из этого омута!
Схватив телефон, Ирина набрала номер школы:
— Здравствуйте, это мама Димы Соколова. Сын сегодня не придет, он заболел.
Повесив трубку, она решительно направилась к компьютеру. Нужно найти этого Андрея. Выяснить, кто он такой. И положить конец этому безумию!
Ирина лихорадочно просматривала историю браузера, папки с фотографиями. Вот он, этот Андрей! Смазливый блондинчик с наглой ухмылкой. И как только у него совести хватает совращать ребенка?!
Внезапно в замке повернулся ключ. Ирина вздрогнула. Димка! Вернулся из школы! Она быстро свернула все окна и бросилась в прихожую.
— Ты чего так рано? — стараясь говорить спокойно, спросила она.
— Да физру отменили, — пожал плечами сын. — А что ты дома? Разве у тебя не смена сегодня?
— Я… приболела немного, — соврала Ирина. — Отпросилась с работы.
Димка окинул ее внимательным взглядом:
— Ты какая-то странная. Что-то случилось?
— Нет-нет, все в порядке, — Ирина попыталась улыбнуться. — Просто голова немного болит.
— Ну ладно, — Димка направился в свою комнату. — Я посижу немного за компом, а потом погулять схожу, хорошо?
— Конечно, сынок, — кивнула Ирина.
Оставшись одна, она без сил опустилась на стул. Что же делать? Как спасти сына? Может, обратиться к психологу? Или в полицию заявить на этого Андрея за совращение несовершеннолетних?
Нет, нельзя устраивать скандал. Димка этого не простит. Нужно действовать мягко, осторожно. Для начала поговорить с сыном. Объяснить, что это все ерунда, блажь, что пройдет.
Набравшись решимости, Ирина постучала в комнату сына:
— Дим, можно?
— Входи, — отозвался подросток.
Ирина присела на краешек кровати. Димка сидел за компьютером, что-то сосредоточенно печатая.
— Сынок, нам нужно поговорить.
— М-м? — промычал Димка, не отрываясь от монитора.
— Дим, посмотри на меня.
Ирина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями:
— Димочка, я знаю о твоих чувствах к Андрею.
Димка резко обернулся, его лицо побледнело:
— Что?! Откуда ты…
— Я прочитала твой дневник, — призналась Ирина. — Прости меня, пожалуйста. Я не должна была, но я так волновалась за тебя…
— Ты копалась в моих вещах?! — вскочил Димка. — Как ты могла?!
— Сынок, я понимаю, что ты злишься. Но пойми, я просто хочу тебе помочь.
— Помочь?! — горько усмехнулся подросток. — Чем ты можешь помочь? Вылечить меня от этой «ненормальности»?
— Дим, ты не болен, — мягко сказала Ирина. — Просто ты сейчас в сложном возрасте, многое путаешь, ищешь себя. Это пройдет, вот увидишь.
— Ничего не пройдет, мам! — выкрикнул Димка. — Я такой, какой есть! И если ты не можешь это принять, то…
Он осекся, с ужасом глядя на мать.
— Что «то»? — тихо спросила Ирина. — Уйдешь из дома? Или… — Она вспомнила страшную запись в дневнике. — Или сделаешь что-то с собой?
Димка отвернулся к окну, пряча слезы:
— Я не знаю, мам. Я просто не знаю, как мне жить дальше.
Ирина почувствовала, как у нее разрывается сердце. Она подошла к сыну и крепко обняла его:
— Мой родной, мой любимый мальчик. Прости меня. Я такая дура.
Димка всхлипнул, уткнувшись ей в плечо:
— Мамочка, я так боялся, что ты меня возненавидишь.
— Глупенький, как я могу тебя возненавидеть? Ты мой сын, я люблю тебя больше жизни. Каким бы ты ни был.
Они долго стояли обнявшись, плача и шепча друг другу слова любви и прощения. Наконец Ирина мягко отстранилась:
— А теперь рассказывай. Я хочу знать все об этом Андрее.
Димка смущенно улыбнулся:
— Ну, он правда классный. Добрый, умный, с отличным чувством юмора. Знаешь, с ним так легко…
Ирина слушала сына, с удивлением понимая, что ее страхи и предубеждения постепенно отступают. Она видела, как светятся глаза Димки, когда он говорит о своем друге. И осознавала — это не блажь, не придурь. Это настоящее, глубокое чувство.
— Дим, а вы с Андреем уже встречались вживую? — осторожно спросила она.
— Нет, — покачал головой сын. — Он живет в другом городе. Мы только по сети общаемся.
— Ну вот что, — решительно сказала Ирина. — Я хочу с ним познакомиться. Давай пригласим его к нам на выходные?
Димка изумленно уставился на мать:
— Правда?! Ты не шутишь?
— Не шучу, — улыбнулась Ирина. — Раз уж мой сын влюбился, я должна знать, в кого.
Димка с восторженным воплем бросился ей на шею:
— Мамочка, ты лучшая! Я тебя обожаю!
Ирина крепко обняла сына, чувствуя, как ее переполняет любовь и нежность. Да, им предстоит непростой путь. Будут и осуждение окружающих, и собственные сомнения, и множество проблем. Но они справятся. Вместе они со всем справятся.
— Кстати, — вспомнила она. — А куда делся твой рюкзак?
Димка хлопнул себя по лбу:
— Черт, точно! Я же его в шкафу спрятал. Там… — Он покраснел. — Там фотка Андрея. Я боялся, что ты найдешь.
Ирина рассмеялась:
— Ох, сынуля. Ну что, пойдем вызволять твой рюкзак из заточения? И кстати, я чай заварила. Посидим, поболтаем?
— Конечно, мам, — просиял Димка. — С удовольствием.
Они вышли из комнаты, держась за руки. Впереди их ждала новая жизнь. Непростая, порой пугающая, но теперь они точно знали — вместе они со всем справятся.
Приглашаю вас к обсуждению этой непростой темы в комментариях
Рекомендую почитать:
Даже не знаю, как объяснить. Во-первых, я голубей люблю, хотя тот же Шелдон из ТБВ их называл "летучими крысами". Много лет хлеб не покупаю в магазинах, а пеку сам в хлебопечке - с добавлением клетчатки и отрубей. Живу в пятиэтажке на 4м этаже, и когда свежий хлеб испеку - примерно треть буханки скармливаю голубям и воробьям. Они даже уже инстинкт выработали - знают, когда лето начинается, из моего окна иногда будет лететь вкусный тёплый свежий хлеб.. Даже доходит до того, что когда они видят, что я высунулся из окна покурить - самый наглый взлетает и летит прямо на меня, зависая напротив на пару секунд - мол, хорош курить, хлеб давай!
Ну это предыстория. Еще одно заметил - у голубей бывает какое-то странное состояние, обычно перед утром (часа в 4 полпятого) - они спят прямо на дороге. В этом случае, если машина будет ехать, голубь обречён. Он не проснётся ни от шума мотора, ни от сигнала. Несколько раз сам видел, как голубей давят во сне машины.
Тем более странен сегодняшний случай. В свободное время таксую (а кто нет?), сегодня в обед выехал на пару часов. Первая же заявка - 400м от дома, недалеко. Приезжаю, уже на улице ждёт паренёк, привет-здрасьте - поехали. Еду по двору, вижу - лежит раздавленный голубь, ну буквально недавно, кровь на асфальте видна. А в метре от него к нему медленно идёт другой. Я ехал буквально 5км/ч, не больше - т.е. со скоростью пешехода. Пипикнул - и еду дальше. Мне даже в голову не могло прийти, что он не улетит. Сто раз было наоборот - довольно быстро едешь, там стая голубей что-то клюёт на дороге, даже не успеешь среагировать - хоп, все улетели. А тут какой-то бред получился. Мало того, что ехал со скоростью пешехода, посигналил.. Проезжаю - и левым передним колесом чувствую какой-то тихий хруст. Смотрю в зеркало - а там уже вместо одной раздавленной тушки две лежат.. Вот что это было? Почему? Почему он не улетел?
Сидел с утра на остановке, ждал трамвай.
Вдруг заметил как на меня пристально смотрит голубь, и так прям настойчиво, не моргая.
И тут в голове сразу всплыло воспоминание - как я покупаю семечки, сухарики,пиво. Кладу в рюкзак, но как сгрыз семечки не помню) Открываю молнию на рюкзаке и о чудо! Семки.
Кому то сегодня явно повезло. Насыпал горстку около себя, голубь не заставил себя долго ждать. И так хорошо на душе стало, птичка кушает, смотрю на березки, ветерок) Даже солнце стало светить ярче.И тут бац! Взмахи крыльев, и вижу как какой то кошак уносит моего голубя в зубах.
Я виновен в смерти голубя? Или у него судьба такая? Ведь если бы не я он бы...
Гриша был обычным голубем, звезд с неба не хватал.
Он являлся счастливым обладателем вентиляционного отверстия под крышей старой пятиэтажки, которое досталось ему в наследство и жил, как завещали ему родители: ел и гадил.
— Кур-лык, кур-лык, Григорий Филиппович, как ваше ничего сегодня? — обратился к нему сосед по крыше голубь Аркадий, когда они встретились на остановке во время завтрака.
Грузные тетки и дядьки в ожидании автобуса лузгали вкуснейшие семечки и не жадничали перед голубями, щедро осыпая асфальт черными плодами подсолнуха.
— Не жалуюсь, Аркадий Олегович. Еды хватает, машин под окнами полно, коты на «Вискасе» обленились, тишь да гладь.
— Полностью с вами согласен, у меня всё точно так же. Только вот что-то последнее время всё чаще охватывают меня меланхоличные настроения, — сказав это, Аркадий погнался за наглым воробьишкой, который почему-то решил, что остановка общая и семечками нужно делиться. Мелкий улетел, грубо отозвавшись о фигуре Аркадия и пожелав тому оказаться под колесами трамвая.
— Хамло беспризорное! — кинул ему вслед Аркадий и продолжил завтракать.
— Позвольте спросить, чем же подкреплены ваши душевные тревоги?
— Видите ли, Григорий, я всё чаще стал задумываться: а в чем, собственно, наше предназначение? Зачем мы здесь? Какой смысл прилетать сюда каждое утро, а потом слоняться по дворам в поисках новых источников пропитания? Мы же не делаем ничего полезного.
— А помёт? — удивился Гриша.
— Согласен — это весело, но ведь бессмысленно же!
— Вы так считаете? А как же новая модель АвтоВАЗа, которую мы обгадили на прошлой неделе? Разве это не важно?
Семечки закончились. Один из голубей услышал, как в трех километрах от остановки кто-то открыл пакет с пшенкой, и вся пернатая армада взметнула в небо.
— Ох, Григорий, важно, конечно, но вам никогда не хотелось сделать что-нибудь по-настоящему значимое, постичь смысл своего предназначения? — продолжил беседу Аркадий в полете.
— Например?
— Ну, не знаю. Вы, например, слышали, что наши предки были почтальонами?
— Да, мой дед что-то такое курлыкал. Но разве это достойно уважения? Какое-то рабство.
— Но ведь куда приятней называться почтальоном, чем летающей крысой, вы не согласны?
Сизокрылая армия приземлилась в парке, где минуту назад старушка рассыпала желтое лакомство.
Когда все вокруг превратилось в одно большое море из голубей, воробьев и парочки сорок, старуха кинула еще пшена и громко в голос начала зазывать: гули-гули-гули.
— Господи, какой стыд, — произнес Аркадий, слушая старуху и собирая с асфальта зерно.
— Мне кажется, вы излишне пессимистичны, принимайте просто всё как должное, — произнес с набитым ртом Гриша.
— Григорий, мы благородные птицы! В истории были случаи, когда люди относились к голубям, как к священным созданиям. Нам поклонялись, возвеличивали. Голубь помог Ною во времена великого потопа, в Древней Месопотамии…
— Вы это будете? — перебил Гриша своего соседа, указывая на что-то.
— Но это же кусок ластика!
— Значит, не будете, — сказал Гриша и проглотил резинку.
— Ну неужели вам совсем не интересно попробовать начать жить лучше? Перестать побираться, стать кем-то значимым?
— Будьте конкретней, не томите, а то у меня несварение от ваших намеков.
— Ну хорошо, есть у меня одна идея. Знаю я один балкон, его никогда не закрывают.
— Я слышал, как люди там часто говорят о голубях, мол, полезная птица.
— И что же?
— Думаю, там наше предназначение, наша судьба, наш смысл! — Аркадий произносил это с таким воодушевлением, что сам чуть ли не терял сознание от важности собственных слов.
— Звучит не очень-то убедительно.
— А еще там кукурузой пахнет!
— Настоящей кукурузой?! Что же вы сразу не сказали? Мой отец рассказывал, что это самое вкусное, что он когда-либо ел!
— Ну что, летим?
— В путь!
Голуби вспорхнули, оставив позади курлыкающую стаю, которая, несомненно, радовалась тому, что два лишних клюва удаляются в неизвестном направлении.
Балкон, и правда, был открыт.
Два пернатых товарища приземлились на пол с важным видом и пешком потопали в комнату, где их ожидала сама судьба.
В комнате было темно и пахло экзотическими приправами.
Гриша уже начал было нервничать и хотел улететь, предварительно высказав соседу всё, что он думает о его меланхолии и судьбоносных заявлениях, но тут его глаз заметил то, ради чего он готов был жизнь отдать. На столе, словно солнце в пасмурный день, блестел початок кукурузы.
— Ну что ж, Аркадий Олегович, отдаю вам должное, вы не соврали, наша судьба, действительно, в стенах этой комнаты.
Гриша вспорхнул и через секунду уже клевал тот самый початок. Кукурузины с трудом отделялись, а на вкус напоминали обычный пластик. Он склевал примерно половину.
— Тьфу ты! Осмелюсь заявить, что достоинства кукурузы явно преувеличены, — не успел Гриша договорить, как в комнату ворвался человек. Он радостно что-то крикнул и двинул в сторону Аркадия, который в этот момент разглядывал стеллаж с книгами и восхищался качеством обложек.
— Добрый день! — галантно произнес Аркадий, видя довольное лицо хозяина, но вместо ответного приветствия сверху на него полетело какое-то покрывало.
Гриша, почувствовав, что запахло жаренным, сорвался с места и начал метаться по комнате, сбрасывая снаряды из непереваренной кукурузы.
— Уходим! Уходим! — кричал он.
— Григорий Филиппович, успокойтесь, наверняка, возникло недопонимание! — кричал Аркадий из-под покрывала.
Человек побежал в сторону балкона, чтобы закрыть дверь. Гриша, смекнув, к чему всё стремительно движется, опередил его, устремляясь на волю и скидывая по пути балласт в виде остатков кукурузы. Дверь захлопнулась прямо перед его клювом, и он врезался в стекло.
— Вот так свезло! — потирал руки человек, глядя на шарахающегося по комнате Гришу.
Поймать оглушенного голубя было несложно. Человек вытащил Аркадия из-под покрывала, а затем обоих пернатых товарищей посадил в большую клетку, которую достал из кладовки.
Человек ушел на кухню, оставив голубей одних.
— Господи Боже мой! Как я мог довериться вам! Сколько ещё семечек я мог съесть, сколько машин мог облагородить, даже потомства не оставил! — выл Гриша.
— Простите меня! Простите! Я лишь хотел достойной жизни… — оправдывался Аркадий.
Через пятнадцать минут в комнату вошел человек. В руках он держал кастрюлю.
— Ну вот и всё! Прощайте, Аркадий Олегович, знайте, я вас ненавижу!
— Прощайте, Григорий Филиппович!
Человек открыл клетку и вытащил из кастрюли два вареных початка кукурузы.
— Вот, варёная гораздо вкусней, — положил он початки внутрь и закрыл клетку.
— Ешьте, мои дорогие, а как попривыкните, начнем вас тренировать. Я давно хотел голубиную почту вернуть в обиход, да всё никак голубей специальных купить не мог, уж больно дорогие они, а вы ребята вроде смышленые, думаю, сработаемся. Как подружимся, отвезу вас на дачу, я там уже и голубятню соорудил! Будете питаться как короли и благородному делу обучаться! А не понравится, так улетите!
Когда человек ушел, Гриша, не в силах противостоять инстинкту, подошел к початку и клюнул. Это было так вкусно, что он буквально дрожал от восхищения.
— Простите меня, друг мой, что не верил вам! — обратился он к Аркадию.
Шокированный голубь стоял, вжавшись в угол.
— Знаете, я только сейчас, кажется, понял, что я и сам здесь из-за кукурузы.
(с) Александр Райн
п.с. Фото из интернета, на авторство не претендую
Автор в соц. сетях
