Вилли Вонка и Шоколадная фабрика
Эмбер Хёрд призналась,что подложила фикалии в кровать Джонни Деппу и назвала это "неудачным розыгрышем"
Эмбер Хёрд призналась,что подложила фикалии в кровать Джонни Деппу и назвала это "неудачным розыгрышем"
Она сделала свою карьеру играя сексуальных, уверенных в себе женщин. "Женщин с прошлым". Полными "опасности и драмы". И "Ночь, блюз и сухое мартини" были "разлиты" в их глазах. Из тех, что сами зажигают сигареты и не позволяют кому-то открыть перед собой дверь. Но это вовсе не значит, что она была этому рада..
"Обычно грозная актриса, несмотря на свои 78 лет (с 85 фильмами, четырьмя номинациями на Оскар, тремя Эмми и "Золотым глобусом" на счету) сейчас выглядит хрупкой и пугливой. Она одета в черное платье из бархата и шифона, подчеркивающее кремовый цвет лица и удивительно стройную фигуру. Но ее первая реакция - спрятаться за угол, подальше от происходящего. Она сухо, но вежливо кивает каждому человеку по очереди, и когда один из репортеров приближается, ей представляют его: "Дорогая, поздоровайся. Этот джентльмен хотел бы написать твою историю" Пауза.
Ее взгляд меняется. Он долгий, холодный, оценивающий - что-то вроде того взгляда, которым она наградила Фреда Макмюррея в "Двойной страховке", прежде чем выстрелить в него: "С моей помощью или без нее, я уверена.."
Спектакль "Петля" открылся на Бродвее 20 октября 1926 года и стал одним из самых больших хитов сезона выдержав 197 выступлений на Бродвее. Драматический сюжет пьесы с участием Рекса Черримана и Энн Шумейкер вращался вокруг красивой светской девушки и молодого человека, которого она любит и который трагически приговорен к смерти.
Барбара приобрела репутацию "похитительницы сцен" в своей роли влюбленной хористки.
"Необычайно прекрасная игра Барбары Стэнвик, которая не только изящно исполняет шаги чарльстона, но так же смело шагает по жизни - особенность, которая почему-то с ее миловидной внешностью кажется несколько излишней. А после того как эта девушка выплакала свою безответную любовь к молодому бутлегеру в той сцене в последнем акте, конечно, губернатору ничего не оставалось, кроме как помиловать мальчика. Иначе, плачущая публика, вероятно, кричала бы на него до тех пор, пока он этого не сделал" New York Telegram
Во время прогона "Петли” Уиллард Мак продолжал работать с Барбарой, давая ей новую пьесу для изучения каждую неделю. Его нетерпеливая ученица усердно изучала каждый сценарий, три или четыре раза в неделю обсуждая с Маком сложности сцен и их интерпретации.
Личная жизнь Барбары также набирала обороты по мере того, как накалялись ее отношения с партнером по спектаклю - Рексом Черриманом.
"Это был мой шанс стать актрисой, и все вокруг очаровывало меня. Рекс был красив, молод и обладал большим талантом и чувством юмора. Эд Кеннеди (ее тогдашний кавалер) еще не совсем бросил меня. Он завидовал Уилларду Маку, но тут он ошибался. Если он хотел ревновать к кому-то, то должен был сосредоточиться на Рексе. Я обожала его. Все в нем было таким живым, или, возможно, это было потому, что он был актером и знал, как проецировать свои чувства"
"Петля" закончила свой бродвейский тур в апреле 1927 года и отправилась в двухмесячное турне по Чикаго. Вскоре после этого Барбара прослушалась на главную роль в новой пьесе "Бурлеск" бродвейского режиссера Артура Хопкинса.
"Мне нужна была девушка для роли и я решил просмотреть одну танцовщицу ночного клуба, которая получила небольшую, но эмоциональную роль в недавней бродвейской пьесе. Она, казалось, обладала теми качествами, которые мне были нужны, своего рода грубой остротой и такими чувствительными и выразительными эмоциями, которые я не встречал со времен Полин Лорд (американская актриса). Я нанял ее"
Барбара и Рекс Черриман
"Бурлеск" открылся в Плимутском театре 1 сентября 1927 года. Пьеса имела ошеломляющий успех и сделала Барбару звездой Бродвея. В нем она изображала Бонни, жену и партнера по водевилю Скида (Хэл Скелли). Благодаря Бонни Скид получает известность на Бродвее, пока его преданность бутылке не разрушает как его карьеру, так и их брак.
Игра Барбары как страдающей жены алкоголика, ее трагическое предчувствие будущего привлекла много внимания. Когда ее попросили объяснить характер Бонни для "Нью-Йорк ревью", Барбара сказала:
"Как можно объяснить любовь? Вы знаете, что она существует, но как только пытаетесь объяснить ее вы загоняете себя в ловушку, понимая, что это невозможно"
В этот период Барбара все еще поддерживала отношения с Эдом Кеннеди, хотя уже давно отодвинула его в "френдзону", а ее любовник, Рекс Черриман, преждевременно умер от алкогольного отравления во время путешествия в Европу, куда он по иронии судьбы направлялся на отдых и реабилитацию.
Когда они познакомились, Рекс был красивым, зрелым и невероятно талантливым актером, и его влияние на Руби, безусловно, было очень сильным. Но был ли он всего лишь мимолетным увлечением, или же, как утверждают некоторые, первой настоящей любовью ее жизни? Если последнее, то Барбара, должно быть, считала его смерть еще одним ударом подлой дамы по имени “Жизнь". И это сделало внезапное появление смешного человечка по имени Фрэнк Фэй безупречным, если не сказать больше.
Фрэнк Фэй
Блестящий комик и импресарио, Фрэнк Фэй был быстр как.. кнут и настоящий оригинал, создавший себе репутацию большого шутника и конферансье для бесчисленных шоу. Такие иконы как Боб Хоуп и Джек Бенни, позже приписали ему рождение стендапа.
Фэй ввел в выступления теперь уже классические приемы: подшучивал над публикой и своими коллегами-звездами, очаровательно и импровизированно вплетал в свои монологи маленькие шутки, остроты и загадки. Он был королем Бродвея и одним из самых успешных артистов, которых Барбара когда-либо видела. Фэй тоже заметил новую сенсацию, и их взаимное притяжение подпитывалось не только любовным желанием, но и столь же амбициозной потребностью разделить и завоевать мир развлечений.
Эта битва эго позже окажется для них роковой, но в этот ранний час более юная и более уязвимая Барбара принадлежала Фрэнку. По большей части.
Барбара и Фрэнк
Эти двое играли в нелепую игру, котору можно назвать "антиухаживания". Фрэнк просил, чтобы общий друг, Оскар Левант (который был актером в "Бурлеске"), представил его Барбаре, а когда тот ждал с ней в назначенном месте, Фрэнк проходил мимо с другой девушкой. Не желая отставать, Барбара появлялась там, где, как она знала, будет находиться Фрэнк, и нагло выставляла напоказ другого кавалера у него под носом. Ни один из них не хотел быть побежденным, ни один из этих твердолобых не хотел быть первым, кто откроет свое сердце другому.
В конце концов отчаявшийся и раздосадованный Оскар вынудил их прекратить эту нелепую игру, встретиться и признаться в своих чувствах. Что они и сделали.
Левант вспоминал в своих мемуарах: "Барбара безумно влюбилась в Фэя. Она влюбилась так сильно - я никогда не видел ничего подобного!"
Барбара восхищалась талантом Фрэнка, а поскольку в ее жизни никогда не было сильного и заботливого мужчины, она с радостью укрылась в его властной тени. Несмотря на ее пристрастие к его обманчивой силе, благоговейное отношение к нему не уменьшало ее собственной творческой жажды. Собственная карьера не была отложена в сторону, хотя можно сказать, что она отодвинулась на второй план по сравнению с карьерой Фрэнка в начале "медового месяца" их отношений.
Оскар Левант
Уолда Мэнсфилд (подруга Стэнвик по хору и бывшая соседка по комнате), вспоминала о первых днях их романа: "Мы встречались каждый вечер после наших выступлений, втроем. Мы с Барбарой любили слушать истории Фрэнка. Он был великолепен и Барбара была без ума от него. Фрэнк тоже был без ума от нее, но никак этого не показывал. Он не был демонстративен, в отличии от нее"
Барбара слышала о беспокойном прошлом Фрэнка - его алкогольных запоях, его безрассудстве, трех предыдущих браках, его высокомерии.. но она была в тумане любви. По существу, красные флажки не были видны сквозь ее розовые очки.
"Он был самой большой радостью в нашей жизни - продолжала Уолда. - Мы думали, что он самый смешной человек, которого мы когда-либо видели. Но Фрэнк стал собственником. Он хотел, чтобы Барбара принадлежала только ему. Я думала, что это ужасно, но она смирилась с этим, она не возражала"
Инстинкт самосохранения и самоконтроля Барбары пошатнулся. Фрэнк не любил зеленый цвет - она не носила его, Фрэнк говорил, что не любит косметику - она только слегка красила губы. Если Фрэнку кто-то не нравился, этот "кто-то" был единодушно выброшен из их жизни. Фрэнк был католиком.. понятно кем стала бывшая протестантка Стэнвик..
По мнению историка Виктории Уилсон, то, что другие воспринимали как собственничество в поведении Фэя, Барбара истолковывала как выражение его любви, которая казалась ей отчасти романтической, а отчасти отеческой. Никогда не ощутив истинной преданности от другого человека она думала: "Пока они с Фрэнком будут вместе, все будет хорошо"
Казалось, что после многих лет борьбы, боли и морального истощения Барбара была искушена миром и утешением, которые мог предложить Фэй. Даже если это было ценой ее независимости.
Но бессмысленные, зачастую взрывоопасные споры, в которых возвращалась "та самая непокорная Руби Стивенс" становились все чаще. После одной из них они временно расстались. Фэй отправился в Сент-Луис на двухмесячные гастроли, а Барбара посвятила себя "Бурлеску", избегая друзей и став почти призраком. Пьеса закончит бродвейский сезон полным триумфом, но до этого Фэй симулирует нервный срыв, чтобы снова затащить Барбару в постель и сделать предложение. Для Фрэнка это был отчаянный ход, но в тот момент он считал необходимым заполучить ее полностью.
Авантюра окупилась и 25 августа 1928 года 36-летний Фэй женится на 21-летней Стэнвик в Сент-Луисе. Барбара начинает выступать со своим мужем в ночных клубах для элиты часто выступая в роли "мальчика для битья" для комического гения мужа. Она отказывается от предложений таких людей, как Сэмюэл Голдвин и Луис Майер из MGM, которые пытались уговорить ее попробовать себя в кино, и все потому, что не хотела оставлять мужа одного в Нью-Йорке. Да и не видела она особой пользы в Голливуде, ведь Фрэнк убеждал ее, что она родилась, "чтобы ступать по театральным подмосткам Бродвея".
Однако, как только осенью 1929 года Фэй получил предложение с западного побережья, пара внезапно собрала чемоданы и отправилась в Калифорнию..
Мир еще не знал, что его ждет.
Барбара и Фрэнк были приняты с большими почестями.
"В Нью-Йорке он мог бы быть просто еще одним гостем ночного клуба. Но здесь он, должно быть, был чем-то очень значимым. Две трети Голливуда были там, чтобы встретить его" - заметила как-то Стэнвик.
Эти "две трети" были не кем иным, как Нормой Толмадж, Мэри Пикфорд, Дугласом Фэрбенксом и Ирвингом Тальбергом.
Тем временем близкие подруги Барбары по хору и комнате, Мэй и Ванда, теперь тоже жили в Лос-Анджелесе, и хотя они были также счастливы видеть свою старую подругу, что-то нарушилось в их отношениях с появлением Фрэнка Фэя, который продолжал завладевать Барбарой и всеми уголками ее жизни.
Она стала еще более замкнутой после того, как ее первоначальное погружение в голливудский водоворот оказалось менее чем обнадеживающим. Подписав контракт на одну картину "Закрытая дверь" с United Artists, она получила свой первый удар, когда режиссер Джордж Фитцморис сказал ей, что она "непривлекательна до такой степени, что ее даже невозможно фотографировать". Эта картина была также его первым звуковым фильмом и он не скрывал, что просто ненавидит ее.
С незаинтересованным режиссером и униженной актрисой не было ничего удивительного, что фильм провалился.
Как позже скажет сама Барбара: "Я была еще хуже, чем на фотографиях.. Они не должны были снимать эту чертову штуку”
"Закрытая дверь" 1929 г.
К несчастью для Барбары, ее следующий фильм, на этот раз в Columbia, "Мексиканская Роза" (1929) по мнению критиков прошел не лучше: "Вне всякого сомнения, это самая ужасная картина, когда-либо снятая. Самый низкий показатель за все время"
А в это время Фрэнк Фэй готовился к славе в "Уорнер Бразерс" в фильме "The Show of Shows". Он воспользовался случаем, чтобы уговорить Барбару сыграть единственную роль, на которую она, по его мнению, имеет талант - роль домашней хозяйки.
Она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой и беспомощной. И если ее мнение о кинематографе было плохим, то о Голливуде еще хуже. Как и мнение Голливуда о ней. Барбара месяцами ходила из студии в студию, пробуя себя на десятки ролей, которые впоследствии так и не получала. Одним из кастингов была даже роль из ее громкого спектакля "Петля" с тогдашним неизвестным Александром Корда в Warner Brothers.
"Шокирующе, - сказал продюсер фильма об этих пробах, - ни режиссеру, ни девушке нечего предложить для съемок в кино"
Эмоционально разбитой Барбаре казалось, что все потеряно и даже появление уже довольно известного Фрэнка Капры искавшего актрису на роль в фильме "Дамы для досуга" не улучшило настроения. К этому времени она уже была готова отказаться от съемок в кино и посвятить себя тому единственному таланту, который разглядел в ней ее муж. Так что, когда Капра брал у нее интервью и спрашивал, не согласится ли она пройти пробы, это было похоже на то, как если бы он помахал красной тряпкой перед быком: "О, черт, да ты в самом деле хочешь иметь со мной какие-то дела?!"
Она выбежала в слезах оставив Капру объяснять продюсеру Гарри Кону, который посоветовал ему присмотреться к девушке:
"Забудь о Стэнвик. Это не актриса, это дикобраз!"
Фрэнк Капра
Но случилось неожиданное. Фэй вышел на битву за свою жену.
Когда он увидел дрожащую Барбару, возвращающуюся с интервью, он позвонил Капре: "Послушайте, она молода и застенчива, ее все время пинали. Я привезу вам пробы, который она делала для Уорнеров"
Фэй лично доставил ему кинопробы жены для фильма "Петля". И то, что было "шокирующе-плохо" для одного, стало "шокирующе-восхитительно" для другого:
"Я был пойман на крючок после тридцати секунд просмотра. У меня в горле застрял комок величиной с яйцо. Никогда еще я не видел и не слышал такой эмоциональной искренности. Когда все закончилось, у меня на глазах выступили слезы. Я был ошеломлен"
Барбара, сыгравшая главные роли всего в двух неудачных фильмах и уже было, похорогившая свои мечты, получила главную роль в фильме "Дамы для досуга". То, что она потеряла во время поездки на поезде между Восточным и Западным побережьями, было возвращено Капрой. Живущая под поверхностью ее страха и разочарования пантера, на которую она часами смотрела в зоопарке - ожила.
С этой новообретенной верой Барбара произвела впечатление на своих новых коллег тем, что ей не требовался второй дубль. Пока все остальные репетировали вместе, она готовилась одна в стороне, пока ее не звали на съемочную площадку. То, что произошло между актрисой и режиссером, было поворотом на 180 градусов от враждебности к взаимному доверию, уважению и - по крайней мере со стороны Капры - влюбленностью. Капра был поражен таинственностью живущей в Стэнвик дикой кошки и ее безукоризненной честностью.
Как далеко продвинулись их отношения, остается неизвестным, хотя часто считается, что у них была любовная связь. Если это и не было правдой в буквальном смысле, то в переносном - можете не сомневаться!
Капра и Стэнвик
"Дамы для досуга" появились в кинотеатрах в апреле 1930 года по всей стране и катапультировали Стэнвик к славе, как впоследствии "Красотка" сделает это для Джулии Робертс. В обоих фильмах актрисы изображают символическую "проститутку с золотым сердцем", которая влюбляется в миллионера, который нанимает ее и, случайно или нет, меняет его взгляды на жизнь.
"Триумф Стэнвик!" - Нью-Йорк Таймс
"Это действительно прекрасная картина благодаря удивительной игре маленькой танцующей красавицы, которая имеет в себе дух великого художника. Ее зовут Барбара Стэнвик. Идите и поразитесь этой девушке! " - журнал Photoplay.
За много миль отсюда, в Хобокене, штат Нью-Джерси, будущий тесть Фрэнка Синатры увидел Стэнвик в "Дамах для досуга". Его дочь - будущая Нэнси Синатра, впоследствии - самая близкая подруга Стэнвик, сказала: "Мой отец влюбился в Барбару после того, как увидел ее в этом фильме. Он любил ходить в оперу и кино, но единственной звездой, о которой он говорил, была Барбара Стэнвик"
Карьера мужа Барбары также находилась на взлете. Первые два фильма Фрэнка были успешными и он был очень востребован в качестве конферансье в Лос-Анджелесе. Они жили в Малибу, проводили долгие дни купаясь в океане и гуляя по пляжу, и их приглашали на все важные вечеринки с актерами из А-листа. Они ждали славы и эти дни официально наступили.
Но ничто не длится вечно, особенно в Голливуде. В одно мгновение на вершине мира, а в следующее - в сточной канаве и требуется определенная удача и мужество, чтобы выжить в Городе Ангелов. В типичной драматической манере, мир был близок к тому, чтобы узнать, кто из семьи Фэй был сделан из более прочного материала..
Продолжение - будет..
Она родилась в Бруклине жарким днем 16 июля 1907 года. Считая себя уроженкой "злых улиц" она с легкостью воплощала на экране меркантильных стерв и роковых красоток. В отличие от девиц в беде и счастливых домохозяек, часто показываемых в фильмах этой эпохи, она представляла широкий круг женщин, у которых был свой набор мотивов и идеалов. Но мало кто знал, что весь пафос ее игры, все разрушительное очарование были построены на фундаменте ее прежнего "Я": маленькой невезучей Руби Кэтрин Стивенс..
Родившись в семье каменщика шотландца Байрона Стивенса и его супруги, ирландки Кэтрин Макги, Руби стала последним, пятым ребенком в семье.
Обладая взрывным характером отца, а также юмором и артистизмом матери, когда-то мечтавшей о карьере на сцене, Руби должна была стать совершенной молодой женщиной, полной жизни, как и ее сестры.
Семья Стивенс в 1901 году. Три сестры Милдред, Мэйбл и Мод
Руби с братом Байроном-младшим 1909 г.
Когда ее мать Кэтрин была на 8-м месяце беременности, ее ударил пьяный из проезжавшего мимо автомобиля и она упала. Руби и Байрон-младший стали свидетелями падения. Их мать держалась, борясь за свою жизнь и жизнь своего еще не родившегося шестого ребенка, но после осложнений от выкидыша начался сепсис и Кэтрин Стивенс скончалась. Руби только что исполнилось 4 года..
Вскоре после этого, охваченный отчаянием и топя горе в алкоголе, Байрон-старший не выдержав участи отца-одиночки, к которой он чувствовал себя непригодным, записался в Панаму на строящийся канал. По крайней мере, так гласит история. Независимо от его истинной цели, никто из его детей так больше никогда его не увидел..
В сущности, Руби осталась сиротой. Две из трех ее взрослых сестер к этому времени уже обзавелись собственными семьями, а Милдред ("Милли"), любимица Руби, будучи танцовщицей часто путешествовала в поисках своей сценической карьеры. Сестры поочередно передавали Руби и Байрона из дома в дом, часто отдавая их в другие семьи, когда наступали тяжелые времена. В конце концов, Руби и Байрон, которые обожали друг друга, были разделены. Байрона усыновили, что стало еще одним сокрушительным ударом.
"Мой отец безумно любил мою мать, а когда она умерла, он стал бродягой. Меня вырастили на ферме чужие люди. Не было никаких правил или предписаний. Так что у меня действительно не было семьи. Трагедия заключалась в том, что не осталось места для нас двоих, Байрона и меня. И единственная игра, которую я помню, это игра в драку"
"Милли" со скудных доходов танцовщицы продолжала поддерживать младшую сестру.
Милли
Семьи продолжали сменяться и девочка все больше чувствовала что для нее здесь нет места, что она никуда не годится и, возможно, никому она не нужна.
Но у нее хватало мужества скрывать свою неуверенность. Жесткая натура делала Руби отличным другом для мальчиков (умение курить в девять лет добавляло авторитета) и врагом для других девочек, большинство из которых дразнили ее, называя “сиротой".
Все это, включая суматошность и непокорность, не способствовало успехам в школе, и она плохо справлялась со всеми предметами, кроме литературы. О, это было окно в лучший, более авантюрный мир! Она жадно поглощала книги и в равной степени питала свои эскапистские наклонности (унаследованные, возможно, от отца) другой любовью - кино. Ее любимой героиней была Перл Уайт, бесстрашная звезда сериала, которая была такой же храброй и веселой, как и мужчины, а возможно, и больше.
Идол Руби, актриса Перл Уайт
"Перл Уайт была моей богиней! Ее мужество, ее грация и ее победы уносили меня прочь из этого мира. И книги.. Я не читала ничего хорошего, но читала ужасно много. И это тоже был побег!"
Перл Уайт "Опасные похождения Полины" 1914 г.
Руби, жаждущая свободы и боготворившая свою сестру Милли-танцовщицу вскоре нашла душевное единение с искусством танца и его музой Айседорой Дункан.
Когда ей разрешалось путешествовать с сестрой в летние месяцы, она учила движения и исполняла их за кулисами для всех желающих. Теперь Руби знала кем хочет стать.
Ни для кого не стало сюрпризом, что она бросила школу после окончания 8-го класса. Четырнадцатилетняя девочка отправилась на поиски работы..
"Я просто хотела выжить, поесть и иметь хорошее пальто" - говорила Руби.
Айседора Дункан
Но заворачивала ли она покупки в универмаге, работала телефонисткой или машинисткой в студию звукозаписи "Remick Music Company" на Манхэттене она никогда не забывала о своей мечте - шоу-бизнесе. Милли пыталась отговорить ее, но в конце концов сдалась.
"Руби была не из робкого десятка. Решив что-то однажды, она всегда шла до конца"
Удача улыбнулась Руби в 1923 году, незадолго до ее 16-летия. Ее тогдашний кавалер Эд Кеннеди, имевший связи в музыкальных кругах дал ей рекомендацию в танцевальное шоу в ночном клубе "Strand Roof". На прослушивании недостаток вокала или техники Руби восполняла таким энтузиазмом, что она без проблем получила место в труппе Эрла Линдси. Впрочем, протекция кавалера тоже сыграла свою роль.
"Руби мечтала стать танцовщицей, и я был так влюблен в нее, что больше всего на свете хотел ей помочь"
Руби Стивенс 17 лет
Именно Эрл Линдси начал превращение Руби в настоящую артистку. Дисциплина и жесткая, но любящая опека. Как раз такая, которую втайне жаждет мятежный подросток.
Видя недостаток техники, Эрл отправлял ее в зоопарк, заставляя часами стоять у клетки с пантерой. Именно у нее Руби возьмет размашистые, энергичные и в то же время плавные перетекающие одно в другое движения.
Она быстро учится быть командным игроком, что, возможно, и не избавило ее от внутренней изоляции, но привило осознание в сотрудничестве для достижения наилучшего результата. Это можно наблюдать в ее более поздней карьере, когда она была известна как любимица команды и уважительная, хорошо настроенная к сотрудничеству актриса.
"Я научилась танцевать...Словно тяжесть упала с моих ног. Я была в первых рядах и пыталась превзойти саму себя, поднимая ноги выше всех остальных девушек, но Линдси вывел меня из строя. – Кто ты такая, чтобы постоянно выбиваться из шага? Ты должна понять прямо сейчас, что ваша работа на сцене это работа всей команды. Если хочешь продержаться, помни об этом.”
Уроки Эрла не пропадали даром. На неё обратили внимание, и в 1923 году она стала выступать в шоу Зигфильда и в театре Шуберта. И чем больше она набиралась опыта, тем больше росла ее уверенность в себе. Со временем она даже превратилась в своего рода мать-голубку и взяла под свое крыло других новых танцовщиц, обучая их всем премудростям. Две такие голубки со временем станут ее соседками по комнате и лучшими подругами— будущая звезда экрана Мэй Кларк и Дороти Шеппард (позже Уолда Мэнсфилд). Они жили в маленькой квартирке на 46-й улице между пятой и Шестой авеню.
"Это был мой первый настоящий дом. Мы жили над прачечной. Жар, казалось, проникал через каждую трещину в полу и потолке. Часто мимо проходил шумный поезд, который сотрясал стены. Иногда нам казалось, что мы можем протянуть руку и коснуться его. Мы зарабатывали 40 долларов в неделю, но этого было недостаточно. Мы сами стирали и гладили, а также были друг у друга косметологами. Я могла сделать Мэй прическу, она бы сделала мне маникюр"
46-я улица
Однажды за один вечер подруги исполнили целых тридцать восемь номеров. Часто девушки переходили с одного шоу в другое и все в один и тот же вечер.
"Мы носились с одной работы на другую через Таймс-Сквер совершенно голые, клянусь, в холодную погоду, и в пальто тоже было не особенно жарко. Мы втроем работали, как собаки, и были сильны, как лошади. Мы работали по ночам, но днем обязательно ходили в кино или театр"
Руби учила девочек плыть в стремительном потоке жизни и всегда держать голову над водой.
Жизнь одинокой девушки была суровой. Жизнь одинокой девушки из шоу была еще тяжелее. У Руби был богатый опыт общения с жестокой природой мужского пола. Еще в возрасте 14 лет она подверглась насилию со стороны шурина своей сестры Мод. Руби также призналась подруге по шоу, что еще один инцидент в пятнадцатилетнем возрасте разрушил ее будущие шансы на детей.
Однажды знаменитый Эл Джолсон (артист стоявший у истоков поп-музыки) прижег сигаретой ее грудь, когда она отказалась пойти с ним домой после шоу.
Конечно, девушка всегда знает, когда с нее хватит. Пришло время и Руби немного продвинуться вверх по лестнице успеха.
В 1926 году Уиллард Мак был занят подготовкой к своей пьесе "Петля". Он подбирал актрис, когда Билли Лахифф предложил ему выбрать на роль хористки настоящую хористку. Когда на пороге Флоренца Зигфельда возникла фигура Уилларда, шоумен не задумываясь указал на Руби Стивенс.
Уиллард Мак был впечатлен прослушиванием, дал ей роль и начал учить актёрскому мастерству. (Он даже переписал сценарий, чтобы дать ей большую роль, чем планировалось раньше)
Сцена из спектакля "Петля"
"Уиллард Мак полностью разрушил мой ментальный облик. Этот процесс, как и все процессы перерождения был чертовски болезненным, особенно для него. Я стала очень темпераментна и это пугало меня до чертиков. Я убегала со сцены и кричала, что не могу играть - не могу и, более того, не хочу. Тогда мистер Мак льстил мне, подбадривал, похлопывал по спине, мудро меняя тактику"
"Однажды, в один из моих приступов, прямо перед всей компанией, он закричал мне в ответ, что я права, абсолютно права. Я была хористкой, всегда буду хористкой, буду жить и умру хористкой. Я проглотила наживку, грузило и все остальное. Поэтому я закричала в ответ, что могу играть, что буду играть, что я не хористка. Что я - все актеры и актрисы, которых он знал, в одном лице"
Уиллард Мак
20 октября 1926 года, на премьере спектакля Руби, конечно же, вышла на сцену. И ее открытая, затрагивающая душу игра была произведением матушки-природы. Она поднялась на ступеньку выше в этом мире. Пьеса стала хитом среди зрителей и выдержала на Бродвее в общей сложности 197 спектаклей в течение девяти месяцев.
Легенда гласит, что Дэвид Беласко, театральный продюсер, глядя на смеющуюся от радости новую звезду недовольно пробурчал: "Руби Стивенс.. Звучит как имя бурлескной королевы.." И посмотрев на старый плакат, висящий в его кабинете, он объединил имена английской актрисы Джейн Стэнвик с названием пьесы "Барбара Фритчи", чтобы родилось имя, которое станет одним из самых известных имен в истории шоу-бизнеса - Барбара Стэнвик.
Продолжение - будет..
Стэн Лорел, Лоуренс Тиббетт и Оливер Харди на съёмках фильма «Песня мошенника» о похищении девушки на Кавказе, США, 1930
Когда Глория Свенсон сказала: "Звезды сделали Голливуд", где-то в ответ расхохотался Луис Майер: "Звезда создается тщательно и хладнокровно, создается из ниоткуда и из ничего. Возраст, красота, талант - уж тем более талант - не имеют к этому никакого отношения. Да мы могли бы делать шелковые кошельки из свиных ушей хоть каждый день!.."
Жесткая, но эффективная "Система звезд" в Старом Голливуде основывалась на трех принципах. Образ - работа - капитал. C момента попадания человека в прицел скаутов киностудии та, другая жизнь для него заканчивалась. Новое имя, новый гламуризованный стиль жизни, зачастую - новое прошлое все это должно было играть на образ. Образ, с которым актер начнет свою карьеру и который, в конечном итоге, принесет то, ради чего все и затевалось. Акцент на образе, а не на актерском мастерстве. Хотя и искусство и постановка голоса, уроки танцев и многое другое вплоть до фехтования входило в программу обучения и были обычной частью режима.
Руководители студии, сотрудники по связям с общественностью и агенты работали вместе с актером, чтобы создать звезду и скрыть инциденты или стиль жизни, которые могли бы повредить ее общественному имиджу. Газетам сообщалось только то, что выгодно и ассоциировалось с актером. Все, что вредило прикрывалось деньгами, обещаниями других эксклюзивных историй или банальным запугиванием.
Женщины должны были вести себя как леди, а мужчины должны всегда быть джентльменами. Положения о морали были обычной частью студийных контрактов актеров. Звезда должна работать. Но иногда случалось непредвиденное..
"Аборты были нашим контролем над рождаемостью" - однажды сказала анонимная актриса.
В то время как патриархальные силы потворствовали тому, чтобы блокировать законный доступ женщин к абортам, в Старом Голливуде они были гораздо более стандартными и гораздо более доступными. Все решения о женском теле принимались в интересах мужчин - влиятельных руководителей киностудий MGM, Paramount Pictures, Warner Bros.и RKO.
Как писал историк Обри Мэлоун: "Если вы хотите играть в этом бизнесе, вы играете как мужчина, или вы уходите. И если вы случайно оказались женщиной, то лучше никому об этом не напоминать"
С самого зарождения американской киноиндустрии аборты были необходимы для поддержания тела женщины в центре внимания. Контроль над рождаемостью, включая профилактику, был примерно таким же новым, как и сами "звезды" - киноактеры, которые в одночасье превратились из "Маленькой Мэри “или "Девочки Витаграфа" в "Возлюбленную Америки" или "Богиню секса"
“Эти недавно разбогатевшие мужчины и женщины не знали, как контролировать свои деньги, свое тело или свою жизнь, тратя, развлекаясь и наслаждаясь в избытке”, - пишет Энн Хелен Петерсен - писатель и журналист.
В рабочей среде голливудской студийной системы сексуальная сегрегация общества 19-го века исчезла. Флэпперы, it-girls, женщины-вамп - они были избавлены от своей Судьбы на кухне, и впервые они заработали такие деньги, которые могли тратить на все и на кого пожелают. А многие сами верили рекламе, которую они читали о себе в газетах и журналах и жажда проверить свою неотразимость лицом к лицу с мужчиной затмевала голос разума. А ну как и правда от меня летят искры?
Проблема разрушения тщательно создаваемого образа через скандал требовала реформаторских мер. Незапланированная беременность не только посрамила бы этих работников приносящих деньги, но и нарушила бы студийную политику.
"Гламур не может быть обременен детьми" - таково было мнение боссов.
Эти положения распространялись и на право актрисы создать семью. Ходили слухи, что секс-символ -"Платиновая Блондинка" - Джин Харлоу не могла выйти замуж за Уильяма Пауэлла, потому что MGM прописала в контракте звезды пункт, напрямую запрещающий ей это. Замужняя звезда будет работать меньше, да и в конце концов, жена не может быть "секс-символом"! И когда Харлоу забеременела от этого романа, она в панике позвонила главе отдела рекламы MGM Говарду Стриклингу.
Вскоре после этого газеты сообщили "Миссис Джин Карпентер (девичья фамилия матери Харлоу) поступила в больницу Доброго Пастыря, чтобы немного отдохнуть. Ее видели только частные врачи и медсестры в палате 826, той самой, которую она занимала год назад для операции по удалению аппендицита"
В 1930-х годах у Таллулы Бэнкхед случались аборты, "как волны на море", - шутил биограф Ли Израэль. А когда добродетельная певческая сенсация Джанет Макдональд оказалась беременной в 1935 году и решила рожать, босс студии MGM Луис Б. Майер сказал Стриклингу, чтобы тот "решил эту проблему". Макдональд вскоре попала в больницу с "ушной инфекцией", откуда вышла, чтобы продолжить карьеру.
Но многие из этих молчаливых сексуальных богинь либо пали жертвой собственной самонадеянности, либо впали в немилость, либо сгорели дотла, как Теда Бара и Клара Боу. Другие, как Джоан Кроуфорд, продолжали идти вперед.
Режиссер Кеннет Энгер говорил, что Кроуфорд была "дерзким джазовым ребенком, прошедшей через голливудский холокост невредимой. Джоан знала, откуда она пришла и не хотела возвращаться туда снова"
В 1931 году Джоан, забеременевшей от своего мужа Дугласа Фэрбенкса Стриклинг устроил аборт. И вместо того чтобы открыть правду, Кроуфорд рассказала мужу историю, в которой упала во время съемок и потеряла ребенка.
Соперница Кроуфорд - Бетт Дэвис также охотно сделала аборт ради своей карьеры. Дэвис была кормильцем всей ее семьи - матери и сестры, а также своего мужа Хармона Нельсона, за которого она вышла замуж в 1932 году. Если бы у нее был ребенок в 1934 году, сказала она своему биографу Шарлотте Чандлер, она бы "пропустила самую большую роль в своей жизни" - роль Милдред в "Бремя страстей человеческих", которая принесла Дэвис ее первую номинацию на Оскар. Позже у Дэвис родилось трое детей.
Ее первый ребенок, Барбара Дэвис Шерри, родилась, когда Бетт было 39 лет. И она гордилась тем, что после абортов смогла наконец родить и сделать карьеру, потому что ее мать всегда настаивала, что она не может иметь и то, и другое. Впоследствии она никогда не уставала напоминать ей об этом.
"Ребенок может подождать, а ее карьера - нет" - именно так рассуждала мать Джин Харлоу об аборте ее дочери в возрасте 18 лет.
Ава Гарднер также высказала подобное мнение, когда обсуждала свой аборт, который она сделала, будучи замужем за Фрэнком Синатрой и без его ведома.
"У MGM были всевозможные штрафные оговорки о том, если их звезды рожают детей. Если бы со мной случилось такое, то мое жалованье было бы урезано. Так как же мне зарабатывать на жизнь? Фрэнк был на мели, и надежда была на мои будущие фильмы. И их бы показали на весь мир! Я не могла родить ребенка, когда такое происходит. MGM сделала все необходимые приготовления для моего полета в Лондон. Со мной все время был кто-то из студии. Все прошло в полном молчании.. очень сдержанно"
А вот для Джуди Гарленд все складывалось не так уж хорошо. Знаменитая прежде всего тем, что играла Дороти в "Волшебнике страны Оз" и изо всех сил старающаяся сохранить свой вес и имидж инженю, она никогда не была свободна в своем выборе.
"Замужние или нет, но девушки MGM должны сохранять свой девственный образ" И это было особенно верно в отношении Гарленд.
В 1941 году, в возрасте 19 лет, она вышла замуж за музыканта Дэвида Роуза без одобрения MGM, и в течение 24 часов ей было приказано вернуться на работу. Когда же она от него забеременела, ее мать Этель в сговоре со студией устроила Гарленд аборт. Зрители любили ее как ребенка, а не как мать. В 1943 году Гарленд беременеет от Тайрона Пауэра и Стриклинг снова "улаживает вопрос". Возможно, эти инциденты повлияли на Гарленд психологически, принеся неуверенность в себе и пристрастие к барбитуратам.
Несмотря на утверждения Гарленд, что ее заставляли принимать препараты для увеличения работоспособности студийные боссы, ее партнер по съемкам Микки Руни утверждал: "Джуди Гарленд никогда не давали никаких лекарств на студии. К сожалению, она сама выбрала этот путь"
Лана Тернер тоже встречалась с Тайроном Пауэром и тоже забеременела. И снова вездесущий Стриклинг оказался поблизости.
Власть принадлежала созвездию звезд мужского пола - таких как Эррол Флинн, Кларк Гейбл и Чарли Чаплин, чьи необузданные интрижки заставляли женщин расплачиваться за них.
Фраза "In like Flynn" стала означать популярность у женщин и его удачу. Особенно после того, как он был оправдан за изнасилование двух девочек-подростков. (You'll be in like Flynn, believe me! )
У Стриклинга, которого теперь называли "Ремонтник" (Fixer), было полно дел с Тернер. "Девушка в свитере" снова оказалась беременной от музыканта Арти Шоу в 1941 году, и Стриклинг согласовал ей аборт прямо во время рекламного тура по Гавайям. Процедура проходила без наркоза на ее гостиничной кровати. Мать Тернер прикрывала ее рот рукой, чтобы заглушить крики дочери. 500 долларов были вычтены из зарплаты Тернер, на оплату врача выполнившего процедуру, а через неделю она снова была на съемочной площадке, снимаясь в "Девушках Зигфельда".
Мексиканская сирена Лупе Велес покончила с собой в 1944 году, будучи беременной от своего любовника Харальда Рамонда, который не хотел на ней жениться. Набожной католичка, она отказалась делать аборт. 75 таблеток секонала показались ей лучшим выходом из ситуации.
Это решение было столь же трагично и для Дороти Дэндридж - первой афроамериканки номинированной на "Оскар" за лучшую женскую роль. Отто Премингер снял ее в фильме "Кармен Джонс" и сделал звездой. Но когда она забеременела от него, он отказался развестись с женой и жениться на ней. Дэндридж была вынуждена сделать аборт, студия требовала этого не только потому, что ребенок скомпрометировал бы ее образ сексуальной Кармен, но и потому, что Премингер был белым. И хотя в 1948 году в Калифорнии были отменены законы о запрете смешения рас, по всей стране они все еще действовали.
Настоящей бунтаркой того времени стала Лоретта Янг. Набожная католичка, Янг отправилась за границу в 1935 году, чтобы оправиться от "таинственной болезни", после того как она оказалась беременной от Кларка Гейбла. И избегала прессы. Родив дочь, Янг сначала отдала ребенка на удочерение - а потом, спустя несколько месяцев, официально удочерила ее..
..Во времена расцвета голливудской студийной системы женщины были самыми желанными и самыми могущественными - но это не давало им права выбора, когда дело касалось распоряжения их телом. Голливудский производственный кодекс распространялся и на их право рожать. За сто с лишним лет, прошедших с момента зарождения американского кинематографа, все изменилось.. Хотя, может быть, и нет?..
Русские после кока-кола икейной, фаст-фуд туристической поездки в Казахстан и просмотра в кинотеатрах нового Бэтмена и Человека паука на казахском языке.
Её стиль оказал влияние на всю последующую моду, а её образ до сих пор вдохновляет режиссёров, художников, фотографов и иллюстраторов. Когда Лайза Минелли попросила отца рассказать о гламуре 30-х для образа Салли Боулз из фильма "Кабаре" и спросила, стоит ли ей подражать Дитрих, тот посоветовал ей узнать как можно больше о Луизе Брукс..
/очень длиннопост про Легенду и Икону "флэпперов"/
"Представляете, Пабст выбрал Луизу Брукс на роль Лулу, когда мог бы заполучить меня!" - сказала Марлен Дитрих, раздраженная кастингом "Ящика Пандоры" 1929 года. Согласно легенде, Марлен находилась в берлинском офисе Пабста, занеся руку для подписания контракта на роль, в тот самый момент, когда пришла телеграмма Луизы с согласием на предложение, которое, как предполагал режиссер, она отвергла.
Будет еще много легенд, связанных с Пабстом, Брукс и "Пандорой". Режиссер вел упорный двухлетний межконтинентальный поиск Лулу - сравнимый только с поисками Скарлетт О'Хара десятилетием позже - и люди были шокированы, когда он выбрал безвестную двадцатиоднолетнюю американскую старлетку. За десятки лет, прошедших с тех пор, как был снят "Ящик Пандоры", мало какие другие фильмы вызвали столько положительного критического внимания. Но когда его премьера состоялась в Берлине 30 января 1929 года, он если и произвел фурор, то только негативный. За свое открытое отношение к похоти и проституции лента столкнулась с цензурой. Фильм был изуродован даже во Франции.
Хотя Луиза утверждала, что никогда не читала рецензий, она украдкой все же просмотрела несколько журналов, чтобы узнать, что ни "Ящик Пандоры", ни "Дневник падшей женщины", другой фильм, снятый ею в Германии с Пабстом, не были хорошо приняты в Америке.
"В то время, когда эти картины были выпущены как немые, все уже хотели видеть "talkies", так что мои фильмы остались незамеченными, и я решила, что я - просто одна большая неудача."
Но самым большим ударом была все-таки "Пандора".
"Все говорили, что я воняю и со мной теперь нельзя работать"
Потребовалось три удивительных человека, чтобы спасти великую сирену немого кино Луизу Брукс от забвения, алкоголизма и проституции - Уильям Пейли, Джеймс Кард и Кеннет Тайнен..
Фирменный "боб" Луизы Брукс
Уильяму Пейли было двадцать восемь лет. Окончив шесть лет назад Уортонскую школу финансов и коммерции Пенсильванского университета, он поступил на работу в сигарную компанию своего отца и через пять лет стал вице-президентом. В 1928 году он купил за 503 000 долларов контрольный пакет акций убыточной компании United Independent Broadcasters, которую переименовал в Columbia Broadcasting System.
Брукс и Пейли познакомились в декабре 1928 года, когда Луиза была на Манхэттене.
"Я знал многих актрис, но она была совсем другой девушкой. В те дни я не был ни капельки искушен. Сразу после того, как мы начали наш роман, я поехал на горнолыжный курорт и пробыл там день или два, когда получил от нее телеграмму. Он говорила: "Почему ты еще не здесь? Я хочу тебя видеть". Она приказывала мне вернуться - и я вернулся! Я думаю, что она была очень сильно влюблена в меня, и я, конечно, очень любил ее. Но я был слишком наивен, чтобы оценить ее по достоинству"
Но вернувшись в Штаты после 1930 года, Луиза вскоре исчерпала наличные деньги и была вынуждена сняться в серии неудачных картин категории "Б". Депрессия и разочарование заставили ее отклонить предложение Уильяма Уэллмана на роль в фильме "Враг общества" и звание секс-символа и статуса суперзвезды ушло к Джин Харлоу, снявшейся вместо нее..
А в 1932 году, на шаг опередив своих кредиторов, она объявила себя банкротом.
Луиза Брукс (Лулу) и Алиса Робертс (графиня Гешвитц) в фильме "Ящик Пандоры", 1929
На следующий год она соединилась с чикагским плейбоем Дирингом Дэвисом для постановки танцевального номера и короткого брака. Новизна обоих быстро прошла. А затем последовал удар, более серьезный, чем любая профессиональная неудача - ее богатый, давний любовник, Джордж Маршалл, бросил ее и женился на другой красавице из немого кино, Корин Гриффит.
Ошеломленная и снова сломленная, она вернулась в Голливуд в 1936 году на 300 долларов в неделю, для съемок в двух нелепых вестернах, в одном из которых снимался подающий надежды ковбой по имени Джон Уэйн. Она обожала Уэйна, но не могла вынести унижения. Это была последняя капля и ее последний фильм.
Луиза подсчитала, что за свою шестнадцатилетнюю карьеру она заработала 124 600 долларов - ничего из этого не сэкономила и не вложила. Обездоленная, она навсегда покинула Голливуд в 1940 году, вернувшись домой в Канзас "покрытая неудачами и позором". А в 1943 году она сбежала в Нью-Йорк.
Некогда могущественная Луиза Брукс - та самая, что покорила Бродвей в "Безумствах Зигфельда", снялась в четырнадцати фильмах для "Парамаунт" и снималась на континенте под руководством одного из величайших европейских режиссеров, осталась без единого доллара. Она устроилась преподавателем в танцевальную студию Артура Мюррея, провела несколько занятий и через неделю ушла.
С первых лет своей жизни в Нью-Йорке Луиза поддерживала тесные связи с самыми влиятельными представителями прессы, включая Уильяма Херста и лорда Бивербрука. Но она никогда не просила их об одолжении. Теперь, однако, она позвала человека, которого ценила выше всех остальных - Уильяма Пейли.
После 1932 года они общались редко, если вообще общались. Но как только она восстановила контакт, Пейли отреагировал с поразительной быстротой. Он был потрясен ее состоянием.
"Она выглядела ужасно. Ее лицо выглядело ужасно, одежда была ужасной. Ей было стыдно за то, как она выглядит. Я позвонил своему другу Бену Гимбелу, чья жена работала в отделе одежды "Сакс", и сказал: "Послушай, попроси свою жену сделать мне одолжение - подобрать ей одежду"
Пейли взял за правило никогда не давать работу друзьям или родственникам, но для Луизы он сделал исключение и через неделю она дебютировала на радио в программе "Хобби-лобби". Уход Луизы с радио был таким же внезапным, как и ее появление полгода назад.
"Я уволилась по сотне причин, включая уязвленную гордость бывшей звезды"
Примерно в это же время Луиза познакомилась с женщиной, которая руководила "эскорт-службой" отеля "Барбизон". Ясно, что они стали хорошими друзьями в течение следующего десятилетия, что менее ясно, стала ли Луиза профессионально "связана" со службой. Разные друзья говорят, что так оно и было.
"Она не была уличной проституткой, ради Бога, - говорит один из них. - Но был момент, когда она просто не знала, будет ли она ужинать, а телефонный звонок нужному человеку мог вызвать одинокого джентльмена, нуждающегося в вечернем обществе"
В 1945 году Луизе было тридцать девять. Если простым смертным трудно потерять свою молодость и привлекательность, то насколько же труднее это для тех, на кого равнялись миллионы? Луиза больше не могла отрицать наступления среднего возраста. Вместе с первыми седыми волосами в уголках ее рта и глаз появились морщинки прорезанные каждым прищуром иронии или подозрения, брошенного на всех влюбленных и незнакомцев в ее жизни. Как будто специально для того, чтобы свести на нет ее всемирно известный облик - блестящий черный шлем волос, обрамлявший черты щеголеватой Клеопатры, Луиза теперь носила длинные и неухоженные волосы цвета соли с перцем. Ее губы теперь были регулярно поджаты. Она также прибавила в весе - почти на 15 кг больше, чем обычно..
Эталон стиля "флэппер" - Луиза Брукс
В приступах жалости к себе ее союзником была бутылка. Джин был ее другом и в хорошие времена, что уж говорить про плохие. Она довольно много пила с четырнадцати лет и к 1945 году она была хроническим алкоголиком и хронической безработной.
"Именно тогда я начала заигрывать с фантазиями, связанными с маленькими бутылочками, наполненными желтыми снотворными таблетками"
В июле 1946 года гордая, надменная Луиза Брукс начала работать продавщицей в магазине "Сакс" на Пятой Авеню.
"Они платили мне сорок долларов в неделю. У меня была глупая идея доказать, что я "честная женщина", но единственным результатом этого было отвращение ко мне всех моих нью-йоркских друзей, которые отрезали меня навсегда"
К 1954 году Брукс пыталась разобраться в своей жизни, написав мемуары. С тех пор как она уволилась из "Сакс" в 1948 году, у нее не было никакой официальной работы. Она существовала благодаря щедрости мужчин, которые предпочитали "содержать ее как эскорт". Она получила несколько небольших ссуд от своей семьи в Канзасе, но это было скудное существование. Сейчас ей было сорок восемь лет и в ее жизни уже давно не было новых людей, от которых можно было бы просить милостей. Был только один - Уильям Пейли.
Сейчас он был бесспорным бароном СМИ в Соединенных Штатах. Хотя Луиза не общалась с ним со времени своей неудачной карьеры на радио.
"Это было доказательством его прекрасного характера, когда после того, как я испортила свою жизнь, он пришел ко мне на помощь в 1954 году"
На грани отчаяния она написала Пейли отчаянную мольбу о помощи 6 декабря 1954 года. Его реакция была мгновенной. Через неделю она уже была в его офисе, с благодарностью принимая чек на 1000 долларов и, что еще важнее, условия для регулярного ежемесячного выделения 200 долларов.
Это была не благотворительность, а субсидия на ее новую писательскую карьеру. Анонимность Пейли и ее благоразумие не допустить, чтобы ее личная жизнь попала в печать, вот и все, о чем он просил.
Для Луизы его вера в нее была так же важна, как и деньги. Воодушевленная, она вновь открыла для себя чувство радости и чувство юмора, но она все еще искала то, чему не могла дать названия - возможно, вдохновение, катализатор литературно-художественного искусства, любовь?
Джеймс Кард тем временем разыскивал Луизу Брукс..
Тридцатидевятилетний Джеймс Кард в течение семи лет был куратором международного музея фотографии в доме Джорджа Истмена в Рочестере, штат Нью-Йорк. За это время он в одиночку превратил крошечную библиотеку Истмен-Хауса в огромную коллекцию из более чем трех тысяч наименований, третью в стране после Библиотеки Конгресса и Музея современного искусства.
Его увлечение Луизой Брукс началось задолго до 1955 года и долго дремало.
"Это была "Девушка в каждом порту" в кинотеатре в Кливленде в 1928 или 1929 году. Мне было около четырнадцати лет. Больше всего меня заинтриговала прическа. Я вообще ничего не помню о картине, только ее лицо"
Джеймс Кард
Десять лет спустя Кард оказался в Германии, снимая документальные фильмы. Он был арестован нацистами в Данциге за съемки оккупации этого "свободного города" в 1939 году. Затем последовал мучительный побег, а также служба в армии, а затем брак и карьера - все это стерло дальнейшие мысли о Луизе Брукс вплоть до его первой поездки в "Французскую синематику" (крупнейший в мире архив фильмов и любых документов, связанных с кинематографом) в 1953 году. Он попросил показать ему "Ящик Пандоры" и "Дневник падшей женщины", но Анри Ланглуа, директор-основатель, сначала отказался.
"Он вообще не интересовался ни одним из этих фильмов, но он неохотно согласился посмотреть их. Ланглуа был поражен как громом. Внезапно ему захотелось узнать о ней все!"
"Нет никакой Гарбо. Нет никакой Дитрих. Есть только Луиза Брукс!" - Анри Ланглуа
Луиза не имела ни малейшего представления о том, что происходит. Кард до сих пор не знал, где живет Луиза Брукс и живет ли вообще, пока в 1955 году случайно не встретился с их общим знакомым Джоном Спрингером, пресс-агентом.
"Его портрет и картина ее жизни были такими же мрачными, как в мрачных признаниях Лилиан Рот (актриса, страдала алкоголизмом) и Дайаны Бэрримор (психические расстройства) - она редко покидала свою маленькую однокомнатную квартиру, расположенную в неприступной тени старого грязного моста Куинсборо. Горечь и отчаяние якобы разрушили ее красоту, а неудачное утешение в бутылке разрушило ее фигуру. В тех редких случаях, когда она выходила из этой черной пещеры забвения, она спешила в бар на Третьей авеню, одетая в длинное черное пальто, которое никогда не снимала из-за стыда за свое обрюзгшее тело. Яростный, злобный взгляд отталкивал всех знакомых из прошлого, которые могли встретить ее во время одной из таких экскурсий. Вы смотрите на ее лицо и думаете - это женщина, которая только и ждет, чтобы покончить с собой.."
Спрингер дал Джеймсу ее адрес и упомянул о Карде Луизе.
"Она была подозрительна. Она не хотела ни с кем встречаться. Но я заверил ее, что это важный человек, заслуживающий доверия, и что, по его словам, в кинематографе она считалась в одной лиге с Гарбо, отчего она только рассмеялась. Она не поверила ни единому слову"
5 июля 1955 года Джеймс Кард написал ей, что "после двадцати пяти лет в подвешенном состоянии Париж вернул ей славу" и это было начало переписки, которая изменила их жизни.
"Тайна жизни.. в том, что спустя почти 30 лет вы принесли мне первую радость, которую я когда-либо испытывала в своей кинокарьере. Это все равно что сбросить маску. Все эти годы я смеялась над собой, и все смеясь соглашались.. так прочь навсегда всякое ложное смирение! После того дня, когда я пошла в кинозал с Уолтером Вангером и режиссером, чтобы посмотреть свою вторую картину, они насмехались надо мной по поводу моей актерской игры и я поклялась, что никогда не увижу следующие свои фильмы, и я никогда их не видела.. "
Кард был поражен "любопытным, потрескивающим зарядом" ее прозы.
"Именно из-за ее писем я начал изливать на нее свои чувства. Было очевидно, что это человек, который мог писать и должен был писать!"
Что же касается Луизы, то это было слишком хорошо, чтобы быть правдой - и внимание Карда и новости, которые он принес. Неужели ее работа в кино была настолько хороша? Было ли это вообще хорошо? Она прислала ему несколько фрагментов своих мемуаров и он с энтузиазмом откликнулся, сказав ей, что "отрывки замечательные" и предложив помочь ей переписать книгу.
И тон, и частота писем возросли. 1 августа 1955 года она написала: "Дорогой мистер Кард", а к 24 августа это было "Дорогой Джимми". Она видела его фотографию и предвкушала их первую встречу лицом к лицу .
"Я сходила с ума, пытаясь представить вас. Чтобы не разочароваться, я в конце концов остановилась на маленьком пухленьком мужчине с блеклыми глазами, но никогда бы не подумала о чем-то подобном.. Это я буду с гривой ведьмы и торчащими босыми ногами.. И как ни печально разочаровывать вас - я ТОЛСТАЯ"
Она готовила его к худшему, и не без причины. Судьбоносная первая встреча состоялась 23 октября 1955 года.
"Она приняла меня босиком, в ночной рубашке и выцветшем, но хорошо вычищенном китайском халате, затем быстро вернулась в постель, где, по ее признанию, проводила примерно 80% своего времени. От запоминающегося лица Брукс остался изящный профиль и, что невероятно, пикантные брови. То, что я готов был принять за темницу, оказалось своего рода святилищем, посвященным чистоте.. А на стенах висели три картины кисти мисс Брукс, написанные маслом, что вовсе не было признаком желаемого самоубийства. Но был еще особый запах. Запах того, кто не пьет ничего, кроме джина. К ее квартире вел длинный коридор и весь он был пропитан этим запахом. О неряшливости и нечистоплотности речи не шло - только очень сильный запах джина"
Но несмотря на все, они почувствовали немедленное и сильное влечение друг к другу. Через неделю после их встречи Луиза написала:
"Воскресное утро.. Дождь.. Но не начать ли мне писать свою книгу? Должна ли я, могу ли? Только не делайте мне комплименты. Это было бы слишком жестоко. Если вы скажете "Да", я отброшу все сомнения и страхи и поступлю так, как вы советуете.. То есть, если вы не слишком заняты, чтобы прочитать и исправить мою рукопись. Зная меня теперь, вы видите, что я верю в себя не больше, чем кролик, уставившийся на питона. Сегодня утром у меня хватило смелости достать из шкафа старое зеркало и посмотреть на себя. О, ужас.. Сейчас я сижу на диете"
Но очень скоро, еще через несколько недель, они начнут спорить и Луиза будет писать тревожные послания:
"Как я могла так ужасно себя вести?. Скажи мне, что ты не испытываешь ко мне отвращения. Ты действительно приедешь на следующей неделе? Радость моя, я не буду пить. Я буду вести себя хорошо.. После нашей встречи я вернулась к тому, что сводило меня с ума - почему после тридцати лет секретности я открылась единственному человеку, от которого хочу, чтобы он думал обо мне хорошо и продолжаю изливать на него свой стыд, отчаяние и неудачи из таких глубин, о существовании которых я даже не подозревала?"
За четыре месяца, с ноября 1955 по февраль 1956 года, Луиза написала ему в общей сложности сорок писем - любовных, счастливых, печальных, тоскующих..
Наконец, в марте 1956 года произошел большой переезд. Кард нашел для нее квартиру на Ист-Авеню, продав большую часть своей коллекции фильмов,чтобы обставить дом. Несмотря на все свое пьянство, она наслаждалась новизной пребывания в Рочестере. В каком-то смысле это был ее первый настоящий дом. Но она почти ничего не писала.
Этот вопрос постоянно поднимался и ослабевал в их отношениях. Но в конце концов она переключила свое внимание на Истмен-Хаус (старейший в мире музей, посвящённый фотографии, и один из старейших в мире киноархивов).
Легенда гласит, что сама Луиза могла смотреть свои фильмы в Истмен-Хаусе только тогда, когда ее решимость подкреплялась джином, который она приносила и в кинозал. Кард категорически отрицает это.
"Она смотрела на них внимательно и аналитически, а не пьяно. Но ее интерес к этому был на уровне просмотра альбома с фотографиями. Она никогда не была впечатлена своими собственными выступлениями"
Но к концу 1963 года она и Джеймс достигли точки заката. Он не хотел расставаться со своей женой и боялся, что сам может оказаться на пути к алкоголизму. Сложная путаница в октябре 1963 года, связанная с визитом Ланглуа в Рочестер, убедила Луизу, что Кард и Ланглуа замышляют как-то унизить ее. Одним ударом она отрезала себя от обоих мужчин, ругая Карда за его "предательство" и обвиняя его во всем - от кражи ее фотографий до лишения ее исследовательских материалов. Она писала параноидальные письма друзьям и работодателям Джеймса, требуя, чтобы он навсегда исчез из ее жизни. Он сказал, что сделает это с радостью, и когда позже он написал, чтобы извиниться, она возобновила атаку, описав его извинения как "еще одну двойную уловку от вора и лжеца"..
Отныне она будет посвящать все свои умственные и эмоциональные силы писательству.
"В октябре 1963 года, став более чувствительной ко всем контактам с людьми, я поклялась оставаться одна в своей игрушечной квартире с моей игрушечной пишущей машинкой, моими игрушечными книгами и статьями и моим игрушечным умом"
Во внезапном всплеске продуктивности она опубликует восемь работ в течение следующих четырех лет. И в течение следующего десятилетия ее такие скупые, едкие, проницательные статьи о кино, актерах и режиссерах приобретут все большее число поклонников.
Пожалуй, самое важное сочинение Луизы было и последним. "Почему я никогда не напишу свои мемуары", написанные в начале 1977 года, были сексуальным шедевром из-за чего у нее возникли проблемы с печатью.
"Я люблю писать и никому не могу угодить", - жаловалась она..
Английский драматический критик и писатель Кеннет Тайнен зимовал в Санта-Монике, где однажды утром он обнаружил, что местная станция запланировала "фильм, на котором мои фантазии питались с тех пор, как я впервые увидел его, четверть века назад - "Ящик Пандоры".
Тайнен, в то время пятидесятилетний и, возможно, лучший критик, был наиболее известен в Штатах как создатель скандального бродвейского "обнаженного ревю" "О, Калькутта!". Это будет его третий просмотр "Пандоры", звезда которой, как он писал в своем дневнике, "прошла через всю мою жизнь, как магнитная нить. Этот бесстыдный мальчишка-сорванец.. единственная звездная актриса, которую я могу себе представить либо порабощенной, либо желающей поработить".
И теперь, в начале 1978 года, он все еще был влюблен в этот неясный семидесятиоднолетний объект своего желания, или, по крайней мере, было влюблено его двадцатилетнее "я". И он был охвачен такой же одержимостью, как и Джеймс Кард, чтобы найти ее.
9 февраля 1978 года Луиза получила от Тайнена первое письмо с просьбой о встрече. Преданный друг Луизы Родди Макдауэлл дал ей понять, что Тайнен имеет большое литературное значение и что он хочет написать ее биографию. Луиза понимала, что это будет углубленный материал и, следовательно, потенциальная проблема - ее обещание молчать, данное Уильяму Пейли.
Она позвонила Пейли, чтобы получить разрешение дать интервью и получила отказ. После двух месяцев шквала телефонных звонков и писем Уильям все-таки согласился, однако запретил называть его имя.
Кен Тайнен
Визит Тайнена в Рочестер, состоявшийся с 30 апреля по 3 мая, был самым радостным событием последнего десятилетия жизни Луизы. Их тянуло друг к другу, как давно потерянных любовников. Тайнену оставалось жить меньше двух лет, Луизе - семь. Это была платоническая любовь - последняя в их жизни - столь же интенсивная, как и сексуальные отношения, которыми они оба когда-то славились.
Он был сочетанием всех противоречивых качеств, которые она обожала - вежливый, возмутительный, серьезный, непристойный и блестяще забавный. Она, в свою очередь, ослепляла его своей кипучей энергией, силой своего ума и характера. Несмотря на сильную боль от артрита, она в один из последних раз вышла из своей квартиры, чтобы вместе с ним поужинать в лучшем ресторане Рочестера "Рио Бамба".
"Мы просто созданы друг для друга - "милая скотина" и" очаровательное чудовище". Во время этих "трех славных дней" мы говорили о людях и сексе.. Что он напишет в газете, я даже представить себе не могу"
В течение следующих пятнадцати месяцев Луиза написала Тайнену в общей сложности девяносто два письма, в которых, по словам Кэтлин Тайнен, вдовы критика, она "пыталась разгадать своего инквизитора".
Трогательный, настойчивый подтекст всех их разговоров и перепалок.. это были поиски Кена Луизой Брукс. В одном из писем Луиза дошла до того, что заявила, что ее "внезапно охватило чувство любви - чувство, которого я никогда не испытывала ни с одним другим мужчиной".
"Девушка в черном шлеме", биография Тайнена в миниатюре, была потрясающей смесью ее прошлого и настоящего.И Тайнен, и Брукс были осыпаны похвалами, а Луизу осаждало больше репортеров, редакторов и поклонников, чем когда-либо прежде в ее жизни.
Джеймс Кард был одним из первых, кто написал о культе Луизы Брукс среди кинематографистов и тем самым поощрил его. Но именно Тайнен превратил культ в широко распространенное явление. Дик Каветт хотел видеть ее в своем телешоу, Альфред Кнопф просил ее автобиографию, режиссер-документалист Рикки Ликок очень хотел взять у нее второе интервью..
"Мне и в голову не приходило, что Кен напишет всю эту неофициальную чепуху, вроде моего романа с Пабстом, которую, как я была уверена, старый зануда из Нью-Йорка не опубликует, но он это сделал"
Она также беспокоилась, что Тайнен забудет о ней после публикации, и была рада, что он этого не сделал. Ей было приятно думать, что "маленькая частичка меня и маленькая частичка тебя всегда будут принадлежать друг другу".
Но ее нежный тон безвозвратно изменился после письма Тайнена от 25 августа из Мексики. Он писал ей, что два независимых продюсера ломают голову над тем, чтобы снять фильм о ее жизни, и что она не должна тратить время на то, чтобы договориться с ними о правах так как он держит "все под контролем". Он и она получат право собственности и полный контроль над проектом, заверил он ее. В качестве своего рода запоздалой мысли, он открестился от любых эгоистичных намерений о своей потенциальной выгоде в проекте. Кеннет сказал, что вряд ли нуждается в какой-либо дополнительной работе, отметив, что его текущие обязательства будут держать его занятым в течение многих лет.
Луиза была напугана и подозрительна. Все это было слишком быстро и слишком бойко. Она чувствовала себя как на иголках, и, несмотря на все заверения, что "мы" все контролируем, казалось, что "Луиза" как раз таки и - нет. Веселый тон Тайнена не помешал ужасной мысли закраться ей в голову: "Неужели он все это время был заинтересован в том, чтобы эксплуатировать ее? Зарабатывать на ней деньги? Она открыла ему доступ к сокровенным тайнам своего сердца и души. Может быть, все это было подделкой?"
Она связалась со своим агентом Робертом Ланцем. С этого момента она не хочет иметь дело с Тайненом.
"После того, как Тайнен "прославил" меня как пьяную шлюху, я не буду иметь ничего общего ни с ним, ни с кем-либо еще, не имея полного контроля над ситуацией. С тех пор как старина Кен обманул меня, превратив сексуальные сплетни в мой имидж в своей газетной статье, я была завалена предложениями издателей напечатать дешевые сексуальные мемуары и предложениями от трех съемочных групп.. "
Она забыла, что прочитала статью еще до того, как она попала в прессу и не требовала удалить все "сексуальные сплетни"..
Но в одном отношении Луиза всегда действовала последовательно.
"Когда я заканчиваю с человеком, это навсегда. Я не думаю, что это хороший способ существования. Но я наделяю людей, которые мне нравятся, определенной красотой и флером, а когда они заставляют меня страдать, все вдохновение умирает вместе с дружбой..''
Самым интригующим аспектом ее реакции, или даже - чрезмерной реакции, на Тайнена было запоздалое беспокойство о своем "имидже". Как будто она культивировала его в определенном направлении, которое теперь было под угрозой.
Ее создавшийся имидж был - нечто вроде монстра, образца "ревущих 20-х", и его создатель была она сама.
"Тайненская буря" нанесла тяжелый урон Луизе, которой 14 ноября 1979 года исполнилось семьдесят три года. Ее потеря веса теперь вызывала тревогу. Она все еще могла терпеть боль и неподвижность, но потом случилась катастрофа. 11 января 1980 года она проснулась с сильным похмельем; встав с постели, она упала и сломала четыре ребра.
"Одиннадцать дней взаперти в сумасшедшем доме под названием "больница". У меня эмфизема - никаких сигарет и это сводит меня с ума"
У Кена Тайнена также была эмфизема легких. Ужасная болезнь была еще одной общей, теперь уже мрачной связью между ними. 26 июля 1980 года Кеннет Тайнен скончался в возрасте пятидесяти трех лет. Несмотря на ее враждебное отношение Луиза была ошеломлена и опечалена. Она все же любила это яркое создание, которое в последний раз ворвалось в ее мир и наполнило его энергией. Она нашла свою последнюю половинку и если бы все сложилось удачно, возможно, произошло бы сближение или он просто пережил бы ее.
Тайнен, из всех ее литературных поклонников, несомненно, был бы ее биографом. Втайне утешаясь мыслью, что он может помочь ей пережить ее собственную смерть, она чувствовала себя очень усталой и очень старой.
Тайнен, ее интеллектуальный любовник и сукин сын. Он тоже бросил ее..
Статья Тайнена была перепечатана в лондонском журнале "The Observer", а с началом десятилетия посыпались новые статьи. Рассказ в "Vogue" о Луизе в сентябре 1981 года был написан не кем иным, как Анитой Лус, которая однажды назвала ее "черноволосой блондинкой со светлым характером". Это описание почему-то всегда нравилось Луизе.
Но Тайнен суммировал ее лучшее.
"Она была самым соблазнительным, сексуальным образом женщины, когда-либо преданной кинопленке. Она - единственный нераскаявшийся гедонист, единственный искатель чистых удовольствий, которого я когда-либо знал. Когда мужчины ей надоедали, она уходила от них. Когда Голливуд наскучил ей, она ушла из Голливуда"
Луиза умерла в Рочестере от сердечного приступа 8 августа 1985 года в возрасте семидесяти восьми лет. Ее мнение о своем "культе" было открыто много лет назад в письме к брату Теодору:
"Я никогда не читала о себе ничего такого, что не вызывало бы у меня рвоты. Это не значит, что я не люблю свою позднюю славу, я просто оставляю за собой право считать все это смешным.."
Красивые, но глупые девушки обычно считают себя умными, и это сходит им с рук, потому что другие люди, в общем-то, ненамного умнее.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Лучше на белом или на черном?