Когда командир был ранен, якутянин взял управление отрядом на себя и трое суток удерживал занятый опорный пункт ВСУ. Вместе с товарищами боец штурмовой группы Родимир Максимов с позывным «Бурхат» отбился от четырех контратак противника и лично уничтожил 27 укронационалистов.
Первая схватка в тот день произошла при захвате нацистских блиндажей, находившихся в трех километрах от позиций.
Выдвинулись группой из 16 бойцов, разделились на две команды по двум сторонам лесополосы. Пробираясь в утренних серых сумерках к обозначенному командованием месту, обнаружили недлинную траншею с блиндажом. Было известно, что в этом месте противника нет, поэтому приблизились не особенно опасаясь, хотя, конечно же, предпринимали все меры предосторожности. Подойдя и оглядевшись, обнаружили ещё один блиндаж в сорока метрах от первого.
Определили его местонахождение по раздававшимся невнятным голосам, но вскоре более отчетливо услышали голоса людей на непонятном языке. Когда подошли поближе, из блиндажа, возможно услышав их шаги, внезапно, как из-под земли, вынырнул темный силуэт. Он тут же был сражен автоматной очередью и в открытую настежь дверцу блиндажа полетели гранаты. Взрывы, крик, пыль и дым – все смешалось в единый хаос. Ответных выстрелов уже не было. Со всеми предосторожностями, несколько раз проверив. пролезли в низкую дверь, похожую на вход в подземелье, потому и показалось, что первый противник вынырнул как из-под земли. Лезть туда со всеми боекомплектами, бронежилетами и оружием оказалось делом непростым, но протиснуться удалось всем. Расположились на отдых, поснимали «броники» и расселись. На скорую руку немного закидали вражеские трупы песком. Вытаскивать их не было смысла, да и опасно – могли заметить. «Сокол», командир группы, выставил пост охраны в коридоре блиндажа, который был в форме буквы «Г». Приказал, чтобы постовой не высовывался наружу.
Вскоре по рации командир роты сообщил, что к ним выдвинулась дополнительная группа в помощь, вооруженная РЭБами, во главе с бойцом с позывным «Рус». Прошло совсем немного времени и послышались чьи-то шаги и тут же все оживленно заговорили, что подмога идет. Кто мог знать, что это не наша подмога…
Внезапно в открытую дверь блиндажа полетели гранаты. Бойцы, сидевшие возле двери в коридорчике, в том числе постовой, сразу погибли. Все, кто мог, стали стрелять, благо, оружие было под руками. Кто в открытую дверь, кто в щель между бревнами. Возможно, это и спасло их. Блиндаж наполнился пороховым дымом, криками, стонами, пылью и грохотом автоматов. Бурхат, выхватив рацию, начал вызывать командира роты и требовать огонь на себя, так как другого выхода уже не оставалось. Ведь выбраться живым из блиндажа шансов ни у одного из них не было, как не было и у тех, кто остался лежать в блиндаже. Жизнь висела на волоске. Выручало то, что проход в блиндаж был сооружен в форме буквы «Г». Иначе всех сразу бы закидали грантами.
В один из моментов Бурхат вспомнил про Руса, шедшего на помощь. Также он вспомнил, что Рус хотя и был русскоязычным, но все-таки немного говорил по-якутски. Вызвал его по рации. Рус тут же отозвался, выговаривая очень медленно якутские слова. Рус вопрошал, они ли это стреляют, это сильно раздражало, ведь счет шел на доли секунды. Но все-таки вскоре со стороны траншеи с блиндажом раздались одиночные выстрелы и сразу же прекратились выстрелы «укропов» снаружи. Воспользовавшись моментом, Бурхат первым выскочил из блиндажа и увидел двух убегающих противников, тащивших своего раненого. Ещё двое убегали в другую сторону. Наши открыли по ним огонь, который уложил ещё двоих.
После отступления группы нападавших нацистов, сразу начался обстрел из крупнокалиберных минометов. Один из контуженных при нападении наших бойцов, совсем молодой парень, оказавшийся при обстреле на бруствере, просто пропал, как испарился. Услышав хлопки выстрелов минометов, Бурхат одновременно стреляя по вспышкам выстрелов из противоположной лесополосы, пытался отозвать его с бруствера вниз в окоп, но тот ни на что не реагировал - ухватившись за голову сидел на открытом месте и просто раскачивался из стороны в сторону. Мины летят достаточно быстро, поэтому он не успел снять бойца с бруствера. Бурхат и сейчас с большой горечью вспоминает об этом моменте.
Сокол был контужен, о чем было сообщено командиру роты, от которого тут же последовал приказ Бурхату принять командование группой. Бурхат несмотря на ранение осколком в ногу, принял командование. У него и в мыслях не было, что он может оставить своих друзей в такой тяжелый момент из-за казавшейся пока небольшой раны. Когда начался обстрел из минометов, Бурхат с несколькими бойцами укрылся в траншее, а позже из соображений безопасности, да и из-за тесноты часть бойцов решили переместить в соседний блиндаж. При этом бойцов-якутов разделили, так как все разговоры по рации между блиндажами нужно было вести на якутском языке, из-за прослушки врагами всех радиопереговоров.
Прошло совсем немного времени и сумрак схлынул, наступил рассвет. Нужно было выставлять пост и Бурхат решил сам выйти первым. «Укропы» могли напасть в любое время и, практически с любой стороны, поэтому он принял решение выставить пост за пределами блиндажа, хотя это и было опасно из-за дронов. Опыт подобного нападения врагов уже был известен. Расположился Бурхат под мостиком, перекинутым через окоп, чтобы его не могли увидеть с дрона, хотя это было скорей самоуспокоением.
Пробыв некоторое время на посту, он решил произвести смену. После Бурхата на пост вышел другой боец, который также расположился под мостиком. Прошло совсем немного времени как вдруг прилетел кассетный боеприпас. Истекающего кровью тяжело раненого бойца с перебитыми ногами затащили в блиндаж. После этого решили укрыться в блиндаже без постового снаружи. Вместо дверей поставили доски, но вскоре, еще днем первый же дрон-камикадзе разнес эту импровизированную дверь, а щепки полетели на них. Решили, что появлявшиеся в просвете двери блиндажа вражеские дроны они будут отстреливать. Таким образом в течение небольшого промежутка времени были сбиты два дрона. Но этого было недостаточно, ведь какой-нибудь дрон мог всё-таки залететь в блиндаж. Слишком много и часто прилетали эти хищники. А враги уже определенно знали местонахождение наших бойцов, поэтому было ясно, что их не оставят в покое.
Днем стало жарко и душно, а принесенное с собой питье уже закончилось, поэтому Бурхат увидев у раненого бойца большой рюкзак спросил про воду и тот кивнул утвердительно. Порывшись в рюкзаке, Бурхат нашел не только воду, но ещё и маскировочную сетку. Это была большая удача. Сетку натянули на дверной проем вместо дверей. Хотя конструкция получилась хлипкая, сдвигаемая порывами ветра, но должна была реально помочь от дронов. За день на эту сетку они поймали ещё семь дронов-убийц и, тем самым, семь раз спасли себе жизни. Попадая в эту сетку, дроны запутывались, а бойцы быстро их хватали и выбрасывали в траншею, где они и взрывались.
Так завершился первый день штурма и последующей защиты двух захваченных опорных пунктов.
Наступила ночь. Всю эту долгую ночь над головами кружили дроны, прозванные солдатами «баба-яга». Эти шумные, но мощные беспилотники работали ночью, находя цели тепловизионным прицелом и могли переносить заряды большого веса. Если с первого раза у «бабы-яги» не получалось пробить накат блиндажа, то, зависая над опорником, она могла в одну точку сбросить второй заряд и даже третий, который уже точно мог достать находящихся там бойцов.
Около пяти часов утра затарахтела рация и сообщила, что в сторону наших бойцов движется вражеский БМП «Брэдли». Бойцы нашей группы ранее не сталкивались с такой техникой, да и не было у них вооружения для отражения атак бронетехники. Парни волновались и сидели молча, переглядываясь друг с другом. Надо было что-то предпринять, иначе всех перебьют, а Бурхат, как командир ответственен за своих подчиненных.
Бурхат взял обнаруженный в блиндаже пулемет и свой автомат, крикнул всем, чтобы выходили в траншею для отражения атаки. Он, не оглядываясь, выскочил из блиндажа. Осторожно выглянув за бруствер, увидел приближающуюся боевую машину. Большое, темное, ранее ему не встречавшаяся машина, представлялась еще более грозной из-за неизвестности.
Совсем недалеко от затаившегося бойца «Брэдли» остановился и тут же оттуда высыпали вражеские солдаты. Они чувствовали себя очень уверенно и даже не пытались укрыться на местности или хотя бы пригнуться. Бурхата и вражеский десант разделяло метров двадцать. Всего «укропов» было девять. Бурхат направил на них ствол пулемета, но его раздирали сомнения – кинуть ли сперва гранату или сразу начать стрелять из пулемета. Но тут раздались выстрелы товарищей со стороны соседнего блиндажа. «Брэдли» сразу развернулся и стал отъезжать обратно , и тут у Бурхата испарились все сомнения, и он нажал на спусковой крючок. Стрелял прицельно короткими очередями и увидел, как стоявшие ближе всех к нему, сразу пятеро нацистов упали как подкошенные, а остальные стоявшие за ними начали отстреливаться. Пулемет вскоре заклинило, тогда Бурхат взял в руки автомат и продолжил стрелять. Ему стал помогать выстрелами боец с позывным «Сипсап». Со стороны противника послышались плач, крики и стоны раненых. Вскоре всё затихло.
Но тут Бурхат услышал звук выстрела тяжелого миномета и бросился в блиндаж. Как выяснилось, из блиндажа выскочили отражать вражескую атаку только он и Сипсап, а все остальные остались на местах. Но такой расклад, оказывается, был в самый раз. Ведь большим количеством бойцов они могли выдать себя, тогда ситуация могла повернуться совсем по-другому. Бурхат подчиненным ничего высказывать не стал, но предупредил о последствиях неисполнения приказа.
Выждав некоторое время, Бурхат направился к соседнему блиндажу, чтобы проведать находившихся там бойцов, при этом он постоянно бросал взгляд в сторону лежащих поверженных врагов. Он увидел, что двое «укропов» ещё шевелятся, но не стал ничего предпринимать и забежал в блиндаж. Выяснилось, что среди наших потерь нет, о чем и было доложено ротному командиру.
На войне ситуация меняется быстро. Вот и на этот раз от командира роты поступил приказ взять живыми двух раненых врагов. Пока Бурхат пытался каким-нибудь образом поменять мнение командира, чтобы лишний раз не рисковать жизнью подчиненных, боец с позывным «Макс» выскочил из блиндажа и в скором времени уже подтаскивал одного пленного. Оказалось, что этот «укроп» подавал знаки, что желает сдаться в плен, что и увидел командир роты через дрон. А второй с перебитыми нижними конечностями, не желая сдаваться, при подходе Макса, подорвал себя гранатой. Этот поступок долго потом сидел в голове Бурхата. Есть ведь оказывается и в стане врага крепкие бойцы. А плененный «укроп» во время допроса пояснил, что из девятерых десантировавшихся из «Брэдли», семеро сразу были убиты и ранены огнем из пулемета. В том числе пуля ему перебила ногу.
Тем временем солнце уже перевалило за полдень. Было около 3-4 часов пополудни. Бурхат перешел обратно в свой блиндаж, туда пришли двое бойцов из расположения роты с заданием доставить пленного или сведения и документы от него. Но Бурхат уговорил их остаться, ссылаясь на то, что они никак не дойдут живыми до расположения в это время суток, да ещё с раненым на себе. А выполнить задание успеют немного позже. Ведь кругом коптеров летало много. Боец с позывным «Кобяй» решил так и поступить. Все уместились в маленьком помещении блиндажа.
Так закончился второй день. Опорный пункт оставался нашим.
Было жарко и душно. Стало темнеть и невдалеке послышался звук приближающегося к позициям дрона «баба-яга». Кобяй спальником, найденным в том же рюкзаке раненого, стал перекрывать входную дверь, дабы испаряемое из блиндажа тепло не выдало дрону присутствие людей, при этом он тихо, но слышно для всех произнес: «Молитесь парни, каждый молитесь кто кому и чему может. Держитесь». Все сидели вжавшись, каждый думал и молился об одном – чтобы это исчадие вражеской смертоносной мысли пролетело мимо, чтобы миновала опасность.
Дрон приблизился и остановился. По звуку мотора можно было понять, что он висит прямо над блиндажом. Напряжение в блиндаже возросло – ведь секунда и может тебя не стать. Разнесет в клочья и даже тела после этого не найдут. Ночной хищник повисел немного над блиндажом и не сбросив заряд, удалился. Наверное, то чувство облегчения, которое испытали они, знают только те, кто фактически был уверен, что не выживет. Когда отступает ужас неминуемой гибели. Все сразу облегченно выдохнули и заговорили. Ведь если бы у оператора дрона возникло малейшее подозрение, он бы нажал на маленькую кнопку, тогда сразу около десятка наших бойцов лишились бы жизни. Но умение Кобяя, умело укрывшего вход спальником, и молитвы сидящих в блиндаже бойцов, спасли их и на этот раз. Смерть пролетела мимо.
Прошло совсем немного времени и послышались два взрыва подряд у соседнего блиндажа и тут же по рации раздались крики и стоны, сквозь которые раздался голос Сокола, который кричал и просил о помощи. Бурхат с несколькими бойцами сразу выскочили из своего блиндажа и подбежали к соседнему. Всё было в дыму и пыли. Из-под завала раздавались громкие крики о помощи и стоны. На ногах был один Сокол. Оказалось, что он сидел на «фоксе», то есть на посту, в этом самом «Г»-образном коридорчике, поэтому его не задело. С трудом, руками и чем придется, стали разбирать завал и вытаскивать друзей. Один боец с обеими перебитыми ногами, выполз из-под завала сам, хотя каждое движение доставляло ему невыносимую боль…
Бурхат пробрался сквозь дым и пыль и в темноте обнаружил недвижимые тела друзей Руса и Вована. Попытки их поднять оказались безуспешными. Оба были мертвы. Где-то в темноте кричал Сипсап, которого вскоре откопал Макс и они вместе вытащили его на свежий воздух. Сипсап, оказывается, каким-то чудом успел перетянуть себе жгутом ногу, что и спасло ему жизнь. Позже вытащили ещё одного живого. Погибли три бойца, еще трое были тяжело ранены и только один Сокол остался цел. Всех раненых переместили в свой блиндаж. Теперь из-за тесноты в нем можно было только стоять.
Через некоторое время вновь послышался звук мотора «бабы-яги». Снова все замерли в тишине. Дрон прожужжал совсем рядом, но взрывы раздались немного в стороне. Все облегченно выдохнули. И на этот раз их смерть пощадила. Второй раз за ночь.
Наступили утренние сумерки. Когда Бурхат проверил состав оставшихся бойцов, выяснилось, что держать оружие в руках могли совсем немногие. Тогда он принял решение, чтобы легкораненые отходили, точнее откатывались в сторону расположения роты. Это был единственный шанс для раненых — до наступления рассвета добраться до своих и остаться в живых. Об этом он сказал бойцам. Некоторые стали отказываться, так как знали, что несколько групп, направленных им на подмогу, были уничтожены. Лишь часть этих бойцов кое-как добралась до гарнизона опорника, они принесли с собой немного боекомплекта, воду и рассказали про уничтоженные группы.
Но приказ есть приказ. Первым пополз один из легкораненых. Было тихо, поэтому Бурхат спустя десять минут направил второго. Отправлять раненых по одному, с разницей по времени — это была уже отработанная тактика при самостоятельной эвакуации. Если бы противник обнаружил двоих и более бойцов вместе, то их бы сразу атаковали fpv-дронами, а у одиночки ещё были шансы. Следом чуть позже поползли третий и четвертый. Но вскоре послышались автоматные выстрелы и следом два взрыва и все опять стихло. Уже потом выяснилось, что один из раненых попытался отстреливаться от дронов из автомата, но «укропы» двумя сбросами гранат убили сперва его, а потом и ползущего следом раненого. Тем не менее, остальные раненые доползли до позиций роты. В блиндаже остались трое тяжелораненых. Это были старый РЭБовец, Сипсап и один незнакомый Бурхату солдат.
После отправки раненых, выставили пост охраны и немного отдохнули. Бурхат погрузился в тяжелый короткий сон и вскоре проснулся от монотонного невнятного звука. Вроде недалеко работал мотор. Стараясь прислушаться, связался с ротным радистом с позывным «Псих» и попросил поднять коптер, чтобы определить источник странного звука. Но в это время Бурхат услышал звук выстрела и следом сразу прилетело… Да так, что оглушило всех и затрясло весь блиндаж, посыпался песок со всех щелей. Следом прозвучали второй и третий выстрелы с такими же результатами. Снаряды падали совсем рядом с блиндажом и, оказывается, рикошетили. По рации Псих стал кричать, что снаряды падают в их лесополосу и что в их сторону движутся танк и «Брэдли».
Все услышали эту недобрую новость. Вглядевшись в лица друзей, Бурхат увидел, что паники нет. Сам он стал неспеша собираться — надел снятый на время отдыха бронежилет, взял в руки автомат и противопехотные гранаты. Другого оружия не было. Выкрикнул, чтоб все выходили, и сам первым выскочил из блиндажа. Звук мотора танка был совсем рядом. Оглянувшись назад, Бурхат увидел только двоих бойцов – Якута и Кобяя. Больше никого рядом не было. Выматерившись, он забежал обратно в блиндаж и там увидел только двоих тяжелораненых, в том числе Сипсапа, который сказал, что все выскочили следом, а третий тяжелораненый, боец РЭБа, вроде как куда-то уполз.
Бурхата накрыло неприятно чувство осознания, что остальные бойцы их бросили перед самым боем. Бурхат, сидя в траншее, выкрикивал позывные исчезнувших товарищей и одновременно вызывал по рации Психа, требуя у него подмогу.
Оказалось, что вражеский танк подошел очень близко и находился рядом с разрушенным вторым блиндажом. Танк стрелял в другом направлении куда-то за блиндаж поверх траншеи. В это время по рации прорезался голос Сокола, который кричал, что они здесь и находятся за блиндажом поверх траншеи за поваленным стволом дерева. Огромное чувство облегчения и радости разлилось в сердце Бурхата – друзья не бросили их в самый ответственный момент! И это сразу придало силы и даже танк показался не таким уж страшным.
Раздались выстрелы залегших за блиндажом. Стреляли из автоматов, значит есть вражеская пехота, высадившаяся из «Брэдли». Стали кидать в сторону танка гранаты и стрелять из автоматов. В это время налетели вражеские дроны-камикадзе и одновременно шла стрельба из лесопосадки, занятой врагом. Отстреливаясь от «укропов», уворачиваясь от дронов и в то же время стреляя по ним, одновременно корректируя наших артиллеристов, Бурхат ещё успевал заряжать автоматные магазины себе и своим друзьям. Корректировка получалась не ахти, поэтому снаряды нашей артиллерии порой падали далеко от целей. Но, тем не менее, вскоре танк и «Брэдли», испугавшись артогня, развернулись и отошли на свои позиции. Осталась только пехота, большое количество дронов и залегшие в ближней лесополосе противники.
Командир роты пытался корректировать действия наших бойцов, наблюдая за полем боя через камеру дрона. Он подсказывал, в каком направлении от траншеи засели «укропы». Бурхат по его указаниям уничтожил гранатой находящихся в одной воронке сразу четырех солдат противника.
Боец с позывным «Якут» умудрился сбить в этот день больше десяти «птичек-камикадзе». Оказалось, что он подбирал момент, когда дрон на некоторое время замирал для прицеливания. Также стали прилетать совсем бесшумные мины небольшого калибра, обозванные солдатами «полька», наверное, из-за того, что они производились в Польше. Хотя «польки» и несли в себе небольшой заряд, но при близком попадании могли тяжело ранить или убить человека. Коварство было в том, что они летали бесшумно.
Приходилось постоянно перемещаться по траншее, чтобы уворачиваться от этих «птичек»-дронов. Ко всему этому ещё стали клинить автоматы. Сперва заклинило у Сокола, потом у Кобяя, который позже умудрился восстановить изрешеченный осколками пулемет, найденный в блиндаже у врагов. В один из моментов Кобяй вдруг развернулся и стал стрелять в обратную сторону. На возгласы Бурхата, что там наши, боец не реагировал и продолжил стрелять. Оказалось, что Кобяй там положил троих бандеровцев, пытавшихся обойти их и окружить. Кобяй краем глаза успел увидеть, как они перепрыгивали через траншею. Но стрелял он из пулемета недолго. Дрон прилетевший ему прямо под ноги тяжело ранил его. Потом подсчитали у него 28 осколочных ранений. Ранее он проходил лечение в госпиталях дважды также с осколочными ранениями. В первый раз в нем нашли 18, а во второй раз 16 осколков…
Вражеские дроны летали беспрерывно, иногда над траншеями оказывались до шести-семи «птичек». Одновременно из занятой врагами лесопосадки стреляли из АГС, снаряды которого взрывались с частотой как кассетный боеприпас.
Вначале закончились гранаты, даже те трофейные, что бойцы нашли во вражеском блиндаже. Кончились также патроны. Бурхат раздал последнюю пачку патронов, после этого у каждого оказалось по одному неполному магазину. Бурхат приказал не стрелять по дронам, беречь каждый патрон и стрелять только в случае атаки пехоты противника на окопы.
Весь период боя, в течение всего дня, Бурхат постоянно просил у командира роты поддержки и боеприпасов. В ответ командир каждый раз отвечал, что подмога высылается. Но как потом выяснилось, все вышедшие на подмогу группы были уничтожены или рассеяны.
В один из моментов, когда Бурхат разговаривал по рации, вдруг ощутил удар, как будто его ударили хлыстом по спине, отчего он упал навзничь. Сразу понял, что ранен, но поднялся и дошел до блиндажа сам, где снял бронежилет. На спине оказалось пять осколочных ранений и ещё стала кровоточить ранее полученная рана на ноге. Немного посидев в блиндаже, и отойдя от горячки боя, Бурхат наконец-то осознал, что мог погибнуть. Могли погибнуть Сокол, сбросивший бронежилет, да и остальные оставшиеся в строю – Якут и Пек, вовсе не думавшие об отступлении и ни разу на заикнувшиеся об откате. В азарте и пылу боя о близости смерти не думалось, надо было сражаться и не думать о чем-то другом. Надо было выдержать, надо было выстоять. Не зря оказывается говорят, что страх приходит потом. Накатившееся липкое чувство Бурхат с трудом отогнал. Надо было решать срочные вопросы.
Бойцы понимали, что следующий натиск врага оставшись всего вчетвером, им никак не выдержать - они все были ранены и не было боеприпасов. Бурхат предложил идти за подмогой. Это был единственный выход. Надо было самим попытаться привести помощь. Иначе всех тут ожидала неминуемая смерть. А это значило, что с таким трудом отвоеванные и удерживаемые позиции могли быть сданы. Подмога просто обязана подойти.
В этот момент Бурхат понимал, что основные силы врага, направленные в наступление на эти опорные пункты, либо уже погибли, либо ранены, хотя как потом выяснилось, «Брэдли» три раза подъезжал и высаживал десант. А всего, по его подсчетам, было уничтожено больше тридцати вражеских боевиков.
С его мнением все согласились, но никто не решился вызваться пойти за подмогой. Сипсап тяжело ворочая языком, весь бледный от потери крови, высказал, что придется пойти самому Бурхату. Понимая, что шансов выжить совсем мало, Бурхат, тем не менее, молча стал собираться в дорогу. Бинтов уже не было, они были все использованы. И он стал одеваться, натягивая грязную и потную одежду на открытые раны. Подтянул бронежилет, поправил каску и перекинул через плечо автомат, и всё это он делал в замедленном темпе — Бурхат продумывал свой путь. Возможно последний. Он решил, что будет действовать по ситуации.
Пока оставшиеся на опорнике друзья, отвлекая на себя внимание, сделали по несколько выстрелов в сторону врагов, Бурхат выскользнул из траншеи и ползком направился в сторону поля, затем поднялся на ноги и что есть силы побежал по открытой местности. Это было минное поле, и он об этом знал. Ни одна «птичка» над ним не кружила, несколько выстрелов друзей на какое-то время отвлекли внимание врага. Бурхат бежал по минному полю и молился, просил всех богов и духов, кого знал и не знал, помочь ему и сохранить жизнь.
Ему казалось, что он бежит со всей силы. Но какие силы могут быть у истекающего кровью, израненного, измотанного трехдневным штурмом врага и бессонными ночами, полуголодного бойца? К тому же старая рана на ноге стала обильно кровоточить, а что творилось с ранами на спине, которые не были толком ни обработаны, ни перевязаны, он даже думать не хотел. Бинты ведь давно кончились. На бегу попытался перетянуть ногу жгутом, но не получилось. К тому же, по всему полю были рассеяны заряды от кассетного снаряда. Бурхат знал, что если наступить на такой заряд, то запросто можно лишиться стопы.
В один из моментов неожиданно совсем рядом в землю ударилась бесшумная «полька». Поняв, что его заметили и за ним началась охота, Бурхат ускорился и завернул в сторону лесополосы. При этом боль в израненной спине постоянно нарастала.
Лесополоса вся была утыкана воронками от взрывов. Казалось, что тут живого места и не осталось. При свете дня Бурхат увидел натянутые жилки установленных минных ловушек. Осторожно перешагивая через них, он начал двигаться по лесополосе. Но при этом продвигался он очень медленно.
Начало светать и Бурхат увидел в лесополосе тела двух мертвых бойцов, это были те самые легкораненые ребята, которых он отправил в расположение роты своим ходом… А вскоре в его сторону стали прилетать снаряды с кассетными зарядами, поэтому он вновь завернул к полю и опять побежал по открытой местности. Да и бег ли это был? Из-за боли в ноге и спине приходилось двигаться постоянно подскакивая, точнее хромая и подтаскивая раненую ногу.
На минном поле Бурхат увидел след какой-то техники и направился по нему. Это было хорошая мысль. По следу этой техники Бурхат наконец-то добрался до своих и ввалился в блиндаж связистов. Эти каких-то шестьсот метров, оказались такими длинными и врезались ему в память до каждой выемки, до каждой кочки и до каждого камешка, с утыканными в землю минами и ловушками. Но ведь он прошел эти метры, давшиеся с таким трудом. Он прошел сам и смог спасти друзей. И отвоеванные позиции остались за нами.
К его приходу ротным командиром была подготовлена уже шестая группа в подмогу им. Её сразу же отправили на замену группы Бурхата по указанному им следу. Все остальные, ранее отправленные пять групп были рассеяны или уничтожены по пути к захваченным опорным пунктам. Часть из них дошли до блиндажей в одиночку и почти все были они изранены осколками. Оставшимся в живых бойцам группы Бурхата была дана команда откатиться к расположению роты.
Сокол после отправления Бурхата через минное поле погиб от fpv-дрона. Бурхат в этом винит себя, так как он видел, что тот в пылу боя снял бронежилет, а он не настоял, чтобы Сокол надел его обратно, хотя и сделал ему замечание. Погибшего товарища Якут оттащил в блиндаж и там закрыл ему глаза
Сам Якут остался жив. От дрона-камикадзе он получил осколочные ранения и с большим трудом, после получения приказа об откате, вышел к своим.
Кобяй и Пек вместе выползали помогая друг другу. Точнее, Пек помогал Кобяю, так как у того было множественное осколочное ранение, хотя сам тоже был ранен. Пек вначале получил пулевое ранение в руку во время броска гранаты, и упал в траншею. Тут же случился прилет дрона, и ему достались ещё и осколочные ранения. Во время одной из передышек, при откате обратно на позиции, Пек лег на спину, изо рта у него пошла кровь, и он умер. Оказалось, что он тоже снял бронежилет во время боя и осколок попал ему в легкое, но несмотря на такое тяжелое ранение, он продолжал оборонять опорный пункт. Кобяй дополз до расположения наших один и остался жив.
На выручку оставшегося в блиндаже тяжелораненного Сипсапа были направлены три отдельные группы, две из которых попал под обстрел и были рассеяны. Третья группа смогла вытащить его. Сейчас он живой и живет в Якутске. Ему ампутировали одну ногу. Время от времени звонит своему другу Бурхату и плачет по погибшим друзьям…
Все участники этого боя были представлены к различным государственным наградам. Бурхат был представлен к присвоению звания Героя России.
Родимиру Максимову 26 лет, он родился в Таттинском улусе Якутии. Родимир из музыкальной творческой семьи, учился в музыкальной школе по классу фортепиано, затем поступил в Якутский музыкальный колледж им. М.Н. Жиркова где обучался по классу вокала. Однако по специальности не работал, после получения диплома уехал трудиться на вахту в золотодобывающую компанию.
В декабре 2023 года подписал контракт на военную службу. После военкомата в Якутске проходил обучение в Южно-Сахалинске по военной специальности связиста, позже переквалифицировался в штурмовика и наводчика ПКМ.
Позывной «Бурхат» берет корни от названия рода матери Родимира Максимова, рода древнего и почитаемого в Таттинском улусе.
В зону СВО Родимир прибыл 3 февраля 2024 года, служил в составе войск группировки «Восток», описанный выше бой произошел весной у Новомихайловки (Марьинское направление). Несмотря на полученные ранения, он выполнил поставленную боевую задачу. Во многом благодаря Родимиру нашим войскам удалось отстоять занятые позиции.
Про штурм, за который его удостоили звезды Героя России, боец не очень любит вспоминать, зато с удовольствием говорит о том, что будет делать после победы. «После СВО хочу поехать к родным на свою малую родину, они меня все очень ждут. Хочу с друзьями выехать на природу», — сказал Родимир Максимов.
Беседовал и записывал - Александр Седалищев для ulus.media
