Геолог

Рядом с нами расположилась бригада Марса, поскольку решено было провести контрольные наблюдения, сверку работы станций и разнообразные регламентные работы. Их, конечно, можно и на болоте делать, но гораздо интереснее всё же проводить нудные работы на берегу озера, полного рыбы, с берегами, усыпанными грибами и ягодами.

Проторчали мы на озере почти неделю, ловя неожиданно шикарные деньки, которыми нас порадовало уходящее лето. Каждый день я с утра вместо физзарядки уходил в ближайший лесок за ягодами, так что к обеду на нашем столе всегда красовалась литровая кружка протёртых с сахаром лесных ягод: брусники, малины, голубики и шикши – благо ягод вокруг лагеря было просто немерено.

Днём мы пытались купаться в озере, но вода в нём была ужасно холодная, а особых моржей среди нас как-то не обнаружилось.

И всё бы ничего, но любые, даже самые длительные работы когда-нибудь да заканчиваются. Подошла к концу и наша с Марсом контрольно-сверочная эпопея. Нужно было двигать вперёд. И вот тут-то и получилась закавыка: следующая точка на профиле находилась на берегу небольшого Першина озера, а следующая за ней – на болоте. Так что тот, кто первый сорвётся с этой точки, встанет на озере, а тот, кто не успеет… Тому не так сильно повезёт. А меньше спать нужно! Так что обе бригады потихоньку готовились к рывку на хорошую точку.

Часов в шесть утра нашу бригаду разбудил начальник и шёпотом сказал: «Тихонечко грузим вездеход, пока соседи не проснулись!» Стараясь не шуметь, мы начали грузить вездеход, аккуратно и о-о-очень тихо вытаскивая станцию и барахло из палатки. После чего скинули палатку, забрались на ГТС-ку и под негодующие вопли конкурентов рванули к желанной цели. Ну, как рванули: 7км/ч - не очень-то высокая скорость, но всяко быстрее, чем пешком. Видя, как хорошая точка ускользает у них прямо из-под носа, орлы Марса собрались на удивление лихо и пустились за нами в погоню.

Гонка двух беременных барахлом вездеходов - это эпическое зрелище, по красоте не уступающее марафонскому забегу черепах или гонкам муравьёв на улитках. Наш ГТС медленно прёт по берегу озера, а в полукилометре от него тащится вездеход конкурентной бригады. Кажется, он догнал нас на целых 50 метров! Женька, газуй! А-а-а-а, конкуренты применили нечестный приём! Они решили срезать и переплыть озеро напрямик! Такой подлости мы не от них не ожидали. Остановившись, мы с грустью наблюдали, как их вездеход медленно поплыл по озеру. Но, видимо, что-то пошло не так: неожиданно они развернулись и двинулись в обратную сторону.

– Э, испугались, слабаки! - радостно решили мы, и поехали дальше. Теперь-то они нас точно не догонят. Время от времени мы с Саней Черниковым, сидевшие на вездеходе сверху, оглядывались назад, чтобы посмотреть, что там происходит у наших конкурентов. Но их вездеход так и не увидели. Зато неожиданно увидели бегущего за нами человека. Время от времени он останавливался и махал руками. И ещё он был один. Совсем один. Без вездехода. Блин... Мы забарабанили по крыше вездехода – лучший сигнал к остановке. Бегуном оказался Гриша - рабочий из второй бригады.

– Утоп вездеход, вытаскивать надо, - сообщил он, отдышавшись, - Вы обратно поезжайте, а я к топографам пробегу, у них ещё вездеход попрошу. И Гриша побежал дальше к лагерю топографов, обосновавшихся на южном конце озера. А мы отправились обратно. Пока мы ползли по берегу, мимо нас по озеру пролетел вездеход топографов. «Вот блин, - подумал я, - Пока мы доползём, спасать уже некого будет, опоздаем».

Как же я ошибался! Когда мы подъехали, то застали прекрасную картину: «утопленники» в трусах и телогрейках на голое тело прыгали вокруг здоровенного костра, пытаясь согреться.

– А где вездеход? - подбежал я к Марсу.

– Вон видишь, пузыри идут? Вот там и вездеход, - Марс ткнул пальцем в сторону озера.

Вездеход утонул полностью, не дотянув до берега метров двадцать. И утонул он по очень дурацкой причине: дня за два перед выездом Яша Дитятев, водитель вездехода, чистил и мыл лодку (так называется кузов ГТС-ки), а потом слил воду через специальные отверстия в днище. Всё бы хорошо, но затем он забыл их закрутить обратно! И когда они рванули напрямик по озеру, то вездеход очень быстро начал набирать воду. Испугавшись, Яшка начал поворачивать вездеход, но во время разворота тот зачерпнул воды бортом и моментально отправился на дно. Парней спасло только то, что в кабине были открыты верхние люки, через которые они и выбрались наружу.

Чтобы вытащить эту махину, нужно было для начала нырнуть в озеро и зацепить трос за фаркоп – специальный крюк с замком на морде вездехода. А для того чтобы нырять, нужен был доброволец: вода-то в озере была градусов семь, если не меньше, несмотря на солнечную погоду.

Первым попытал счастья сам Яша, но сил ему хватило только на то, чтобы вытащить из вездехода трос и закинуть его на кабину. И теперь он исполнял танец маленького лебедёнка, прыгая в телогрейке вокруг костра.

Следующим решил попытать счастья я – ну не мог же я пропустить мимо такое приключение! Да и прожив всю жизнь на берегу не самой тёплой реки Камы, считал, что сумею справиться с этой задачей.

К месту крушения меня подвёз на лодке Вовка Смирнов, наш прошлогодний вездеходчик, нынче работавший в бригаде топографов.

– Ты, когда на кабину встанешь, постой, привыкни, сразу не ныряй. Так легче будет. – давал он мне советы, пока я раздевался в лодке.

И вот наша лодка остановилась над вездеходом. В чистой воде его было прекрасно видно – казалось что глубины тут всего ничего, каких-нибудь полметра, не больше. Лежащий на дне, выглядел очень красиво и даже таинственно: как будто затонувший в давние времена крейсер. Набрав побольше воздуха, я нырнул. Ох, ё-ё-ё-ё! Такое чувство, что я очутился в котле с кипятком! Воздух с шумом вылетел из моих лёгких, которые сжались до какого-то микроскопического размера. Я схватил лежащий на куче груза трос и пулей вылетел на поверхность.

– Ну и как водичка? - ехидно поинтересовался Вовка. Я бы ему обязательно ответил, вот только воздуха в лёгких практически не осталось, то я только разевал пасть, пытаясь сделать хоть какой-то вздох. Мне было холодно. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ХОЛОДНО! Наконец, мне удалось чуть-чуть отдышатся, стоя на кабине затонувшего «броненосца». Между прочим, глубина оказалась весьма порядочная – стоял я на кабине в полный рост, да ещё и на цыпочках и при этом моя голова практически полностью была под водой. Так что дышать мне приходилось, вытягиваясь как можно сильнее. Наконец я отдышался и нырнул снова, теперь уже с тросом в руках. Мордой вездеход очень неудачно воткнулся в резко поднимавшееся в этом месте дно озера, поэтому во второй раз я с только и успел, что нащупать фаркоп и открыть его, после чего снова вынырнул, чтобы отдышаться. И только на третий раз мне удалось зацепить трос за фаркоп, после чего я передал второй конец троса Вовке и сам вскарабкался в лодку.

Боже, как меня трясло! Ни до, ни после меня так больше не трясло, как в этот день. Каждая клеточка в моём теле отплясывала свой собственный танец, руки и ноги ходили ходуном, а зубы исполняли чечётку. На берегу на меня тут же надели телогрейку и отправили греться к костру, а мужики отправились вытягивать вездеход зацепленным мной тросом из озера. Вытаскивали его двумя вездеходами – сил одного явно бы не хватило для такой задачи.

Спасение вездехода длилось часа три: рвались тросы, разгибались крюки на чокерах, слетали гусеницы... Но вот, наконец, наш «утопленник» застыл на берегу, весь облепленный водорослями, тиной и макаронами из расплывшегося в воде крафтового мешка. Особенно красиво смотрелась полная воды кабина вездехода в которой, как в аквариуме, плавали документы Марса, его топографические карты и даже маленькая рыбёшка, заглянувшая в вездеход из любопытства.

А потом вездеходчики слили воду из двигателя и попытались его запустить. Завёлся движок неожиданно легко, окатив Марса струёй воды из выхлопной трубы. Прочихавшись, дизель начал работать весьма ровно, так что мы разошлись по машинам и в темпе похоронной процессии отправились к лагерю топографов – утопший вездеход, набравший воды, тащился за нами еле-еле. Там мы оставили потерпевших, а сами отправились на новую точку – теперь нам не были страшны никакие конкуренты: Игорь застрял на Мегре из-за проблем со станцией, а Марсу нужно было сушить станцию и вещи, прежде чем его бригаде можно будет двигаться куда-нибудь дальше. Да и с продуктами у него стало очень плохо – если консервам любое затопление нипочём, то ни круп, ни сахара у него не осталось. Всё было испорчено напрочь.

Во время вечернего сеанса связи мы связались с пострадавшими.

– Привет, Марс, как у вас дела? - спросил Яков Карлович по рации.

– Сгорели, - ответил Марс.

– В смысле, сгорели? Вы же только что утопли? - обалдело спросил начальник.

– Ну вот, палатку да барахло сушили, да перестарались...

Аплодисменты, занавес.

***

А случилось вот что. Мужики поставили палатку, установили в неё солярную печку под названием «Апсны» и раскочегарили её по полной программе. В палатку затащили сушиться спальники, одежду и станцию ЦЭС-2, а сами отправились в палатку к топографам, благо сейчас она стояла пустая: все рабочие выехали на отгулы и в лагере оставался только Вовка Смирнов посторожить да порыбачить – очень уж он это дело уважал.

Работяги сидели в палатке у Вовки, а Марс сушил рабочие бумаги, сидя на стульчике возле печки в своей палатке. Как так случилось, что печка упала, он не объяснял, но разлившаяся из неё соляра моментально подожгла просушенную к тому времени палатку. Марс выскочил из неё и заорал: «Пожар!» Но выскочившие работяги потушить её уже не успели – хорошо высушенная палатка сгорает за какие-то секунды. Заодно обгорели сушившиеся в палатке спальники и одежда. Особенно не повезло Грише – в пожаре у него сгорел и паспорт, и военный билет. Он потом ещё полгода восстанавливал свои документы, бегая по всем инстанциям. Обгорела и станция – теперь ей требовался довольно сильный ремонт, который в поле было явно не провести. Повезло ещё, что остались целыми все рабочие материалы: запакованные в герметичные мешки, магнитофонные катушки с записями вариаций магнитотеллурического поля лежали в палатке у Вовки Смирнова. Иначе два месяца работы прошли бы насмарку. Но и без этого ущерб был катастрофический – бригаде требовалось выехать с поля, чтобы отремонтировать станцию, восполнить запасы продуктов и получить новую одежду, спальники, раскладушки и палатку.

P.S. Каюсь, года три назад я эту историю уже выкладывал, но не выложить её сейчас никак нельзя - без неё будет неясно, что же дальше происходило. В своё оправдание могу сказать, что текст я довольно сильно изменил, добавил детали и подробности, о которых раньше не писал.
Ну и как всегда по традиции: пишите комментарии, ругайте, критикуйте, спрашивайте - всем отвечу, всех выслушаю. Я всегда очень рад вашим комментариям.

Был он сыном какого-то профессора из Новосибирского университета, начитанный и в общем-то неглупый парень, который неожиданно решил отправиться на Севера́ в погоне за длинным рублём, необычными приключениями и неожиданными впечатлениями. Довольно типичная по тем временам история. И всё бы ничего, но был у Валентина один недостаток – он не мылся. Никогда. То есть вообще никогда. Была у него на этот счёт какая-то очень сложная теория, по которой выходило, что мыться ему никак нельзя: то ли какое-то тяжкое кожное заболевание, то ли гидрофобия (он и сам время от времени путался в своих душещипательных историях про страшную воду). В общем, подходить к этому чуду с засаленными волосами и лопающимися от грязи руками можно было только с наветренной стороны, чтобы не дай бог не задохнутся от «ароматов» давно немытого тела. Представляете, каково было жить с ним в одной палатке?

Итак, Андрей стоял на берегу реки в ожидании вездехода. Неожиданно он услышал в той стороне, куда ушёл Нафаня, какое-то ухание. «Наверное, вездеход не нашёл, дурень!» - решил Андрей и громко прокричал в ответ. Издали снова ухнуло.

– Да, что ты там ухаешь?! – разозлился Андрей. – Сюда иди уже!

Но вместо Нафани из леска, скрывавшего вездеход, выкатился… медвежонок! «Вот же, блин, попал!» – понял Андрей и начал судорожно искать, на какое бы дерево ему забраться, если из леса вслед за медвежонком выкатится его мамаша. Как на грех, поблизости от него торчали какие-то хилые берёзки да ивы, а медвежонок тем временем подбирался всё ближе и ближе к бедному студенту, довольно ухая и фыркая. К счастью за леском взревел вездеход и медвежонок, испугавшись громкого шума, рванул куда-то в сторону и очень быстро пропал из вида, оставив Андрея вытирать холодный пот со лба.

А на следующий день на медвежат наткнулась уже наша бригада, когда неожиданно заблудившись в лесу, наш вездеход практически врезался в здоровенную сушину, на верхушке которой восседали три медвежонка. Мы с Саней Черниковым выскочили из вездехода с фотоаппаратами наперевес и начали их снимать, как вдруг из кабины донёсся спокойный голос Якова Карловича:

– А ведь тут где-то мамаша ихняя ходит.

Тут-то мы все дружно сообразили, что на улице вечереет и нам просто позарез нужно ехать дальше!

– Женька, что ты стоишь! – заорали мы, заскакивая на вездеход, - Езжай быстрее!

А ещё через пару дней я ещё раз убедился в том, что наш мир очень тесен, поскольку мы встали лагерем буквально в полукилометре от лагеря геофизиков Зимнебережней партии, в котором работали Серёга и Лёхой – наши однокурсники, с которыми мы приехали покорять Архангельские болота. Естественно я тут же отправился к ним с дружественным визитом!

Занимались они также, как и мы электроразведкой, только не такой тяжёлой, а гораздо более лёгкой – одним из многочисленных частотных методов, основанных на том, что чем ниже частота электрического тока, тем глубже он может проникнуть в толщу земли. Собственно, в лагере они жили втроём с геофизиком. Днём ходили на работу, а по вечерам Лёха для всей Зимнебережней партии устраивал ночные концерты по рации: играл на гитаре и пел песни, которых он знал огромное количество. Естественно в то время, когда все основные и запасные сеансы связи заканчивались, чтобы не мешать работать радистам.

Вдоволь пообщавшись и настрелявшись из ружья, которое мне выдал Яков Карлович (всё же встреча с медведями не прошла даром), я вернулся обратно в лагерь – гости-гостями, но у каждого из нас свой путь по болотам.

А следующей точкой на профиле была река Мегра, на которой встала бригада Игоря. Ещё в самом начале работ Игорь прожужжал нам все уши, что вот на Мегре-то он нарыбачится вволю:

– А уж какие там хариусы… – тут Игорь закатывал глаза и разводил руки на всю длину, – Во! Да что хариусы, туда и сёмга, бывает, заходит. Царская рыба!

Всего лишь год назад нам уже довелось поработать на Мегре, и даже поблуждать по Мегорским болотам, вот только что-то не попадалась нам хоть какая-то рыба в ней… Но может я чего не знал?

А погода меж тем, продолжала пакостить дождями и была просто отвратительной. «15.08.89г. Дожди. Погода мерзкая. Солнца вообще не видать, вроде и не август вовсе!» - так было записано в моём дневнике по практике.

Мегра, напитавшись дождями, вспухла и с трудом катила к морю мутную от глины и грязи воду – какая уж тут рыбалка. Вся рыба попряталась от непогоды и клевать совершенно не собиралась. А что ещё хуже, из-за большой воды переправа через Мегру грозила стать весьма сложным испытанием. Или очень увлекательным приключением – смотря с какой стороны на это поглядеть.

Лагерь Игоря стоял на правом, высоком, крутом и при всём этом заболоченном берегу Мегры. В общем, спуск к реке был очень и очень сложным - вдруг вездеходу не удастся удержаться на крутом склоне? Так что съезд мы делали по всем правилам инженерного искусства. Попросту говоря, подрыли немного берег, сделав спуск чуть-чуть положе. Но мало спуститься к реке, её ещё предстояло форсировать! А поскольку Мегра – река весьма глубокая, то форсировать её мы могли только вплавь, благо наши вездеходы считались водоплавающими. Правда, никто не знал, как себя поведёт вездеход в бурном речном потоке – не снесёт ли его течением вниз по реке?

Первыми переезжала Мегру наша бригада. Сначала на другой берег переплыли мы с Яковом Карловичем на резиновой лодке. Следом за нами двинулся вездеход. Аккуратно скатившись по склону вездеход врезался в реку – и тут же зачерпнул в кабину воды через разбитое стекло! Вездеход весьма ощутимо накренился на левый борт.

Яков Карлович за моей спиной только громко зашипел сквозь сжатые зубы при виде нашего полузатопленного броненосца. Культурный всё же народ – немцы! Казалось что ещё чуть-чуть и вездеход пойдёт ко дну, но к нашей великой радости он всё же проплыл по реке и вскоре выкарабкался на левый берег реки.

Путь через Мегру был разведан!

Бригадам Марса и Игоря, которые прошли по этой переправе, было уже значительно легче – они прошли по проложенному нами пути уже без особых проблем.

Коло́к

Следующая после Мегры наша точка стояла на болоте, возле небольшого колка – так в Архангельской области называют островки леса посреди болота. Место, прямо скажем, очень неудачное, ни озера, ни ручья поблизости. Так что пришлось нам копать болотный колодец для воды.

Вы знаете, как берут воду на болоте? Для начала мы в нём выкапывали ямку глубиной в полметра. Иной раз приходилось выкапывать по три, а то и четыре ямки, прежде чем найдётся место, где вода не пахнет туалетом или помойкой. Ямка довольно быстро заполняется водой, правда мутной и грязной – пить такую воду можно только в самых тяжёлых случаях. Поэтому воду из колодца несколько раз вычерпывали, пока вода в нём не становилась относительно чистой. После этого на дно ямки укладывали три-четыре слоя марли. Её у нас всегда хватало – противокомариные полога в поле выдавались всегда в больших количествах. И вот только после всего этого шаманства воду из такого болотного колодца можно было брать: тёмную, как крепко заваренный чай и с непередаваемым вкусом мха, но хотя бы не мутную, без вони и плавающей грязи и мусора. Хотя пить её некипячёной я бы не советовал.

Вроде всё есть для счастья, но чего-то не хватает. А не хватает нам грибов – решили мы с Яковом Карловичем и прихватив вёдра отправились за ними в наш коло́к. Хоть какой-никакой, а всё же лес. Яков Карлович шёл по левой стороне колка, а я - по правой. Примерно через час мы с ним встретились где-то на дальнем конце леска. Начальник к этому времени нарезал уже полное ведро подосиновиков и собрался обратно в лагерь.

– Ну, и где дом, знаешь или подсказать? - с лёгкой ехидцей спросил он.

– А вон там! - махнул я рукой за спину. Я-то знал, что на самом деле Яков Карлович страдает топографическим кретинизмом весьма в запущенном виде, но сделал вид, что повёлся на его развод.

В моём представлении колок выглядел примерно как палка копчёной колбасы: вытянутый, длинный и довольно ровно протянувшийся с запада на восток. Поэтому возвращаться нужно было строго назад. Правда, я не учёл того, что колок оказался более сложной формы, чем я его себе представлял...

Начальник отправился в указанном моим пальцем направлении, а я ещё немного побродил по лесу, добивая ведро грибами. Но настало время и мне возвращаться домой. Но пройдя метров пятьсот, я заподозрил, что иду куда-то не туда. Места вокруг были явно незнакомыми. Тогда я решил выйти на болото, чтобы подсечь вездеходный след и по нему вернуться в лагерь. Ходить по болоту в принципе удовольствие ниже среднего, а с полным ведром грибов в руках прогулка превращается в веселый аттракцион. Ведро норовит ударить тебя под коленку или зацепиться за куст вереска и высыпать всё своё содержимое в ближайшую лужу, пока ты судорожно пытаешься вытащить ноги из соседней. Но вот ты выскакиваешь из лужи на кочку, по инерции взмахивая рукой с зажатым в ней ведром... и тебя сносит в следующую лужу.

Пройдя, таким образом, по болоту метров 200-300 я убедился: мы здесь не проезжали. Не было вездеходного следа, да и болото было явно не похоже на то, по которому мы проезжали. Я заблудился. Как только до меня дошёл этот факт, я поставил ведро в болотину и уселся на него. Так я просидел на нём минут двадцать, чтобы успокоиться и обдумать свои дальнейшие действия.

Маленький совет. Если вы неожиданно заблудились, никогда не бегайте с криком по лесу – помочь это вам точно ничем не поможет, а вот заблудиться можно ещё сильнее.

Решение пришло довольно быстро - нужно подняться на самую высокую точку колка, там забраться на дерево повыше и осмотреться вокруг. Наверняка сверху можно будет увидеть дым от печки, да и сориентироваться проще. И я пошёл искать самую высокую точку колка. Знаете, как найти самую высокую точку? Очень просто - нужно всё время идти вверх по склону! Злосчастное ведро оттягивало руки и нещадно било меня по ногам. Очень хотелось наподдать по нему ногой, но большое зелёное земноводное внутри меня нашёптывало, что не нужно этого делать, ведь полное ведро-то...

Наконец я добрался до вершины колка. А там, на самой макушке стояла шикарная развесистая сосна, как будто специально выросшая здесь для удобства заблудившихся путников. Я быстро вскарабкался на неё, огляделся вокруг и...

... Практически под моими ногами я увидел нашу палатку. Тут я почувствовал себя сказочным персонажем по имени Иван, только вот совсем не Царевич. Мне очень ярко представилось, как вот прямо сейчас из палатки кто-нибудь выйдет и посмотрит вверх... Очень медленно и пытаясь не издавать при этом ни малейшего шума, я стал спускаться вниз. Соскочив с дерева, я привёл себя в порядок (всё же ползанье по деревьям пагубно сказывается на одежде) и с независимым видом зашёл в палатку.

– Что, заблудился, Сусанин? - встретил меня начальник, - А я из-за тебя только пять минут назад до палатки добрался!

В отличие от меня начальник, поняв, что его куда-то не туда послали, просто прошёл по краю колка и так вышел к палатке: колок же как остров – его легко по кругу обойти можно.

P.S. Прошу прощения за то, что пропал на целую неделю, но, как говорится, человек предполагает, а жизнь располагает. Очень уж эта неделя была для нашей семьи тяжёлой, совсем не до постов было...
В общем, читайте, пишите, комментируйте, спрашивайте - мне очень важны ваши комментарии, помогают писать лучше, да и просто придают сил для написания следующих историй. А их у меня ещё очень много!

***

А теперь, с позволения своих читателей, я немножко расскажу про то, что такое геофизика и с чем её едят. А то понаписал тут умных слов, понимаешь, а читателю теперь разбираться с ними. Ну а кому не очень интересно, тот может смело пропустить эту часть рассказа. Итак:

Когда-то давно предки нынешних геологов бродили по миру в косматых шкурах и время от времени натыкались на камни. Сначала они этими камнями кидались друг в друга и другую добычу, а потом обнаружили, что острым краем расколотого булыжника можно весьма неплохо нарезать мясо свежепойманной антилопы на кусочки, да и шкуру им срезать гораздо лучше. Со временем люди заметили, что не все камни одинаково удобны для работы: какие-то легко крошатся и ломаются, а какие-то, наоборот, фиг обработаешь, а некоторые вообще горят! Постепенно появились знатоки камней – первые настоящие геологи. Они разбирались в свойствах камней, знали, где можно найти подходящий булыжник для топора или кремень для наконечника стрелы. Хорошо им было, первым-то, полезные камни буквально под ногами валялись! Правда, со временем всё, что можно было легко найти, было найдено и использовано – наступило время шахт, шурфов и рудознатцев с рогульками. Точность таких поисковых работ была, прямо скажем, весьма условная, так что неизвестно, сколько подобных биолокаторов получило лопатой по голове за пустую шахту, пока кто-то из умников-учёных не заметил, что над железорудными месторождениями компас начинает вести себя неадекватно. А раз так, то это же можно использовать для поиска железной руды! Так появился первый геофизический прибор – магнитометр Тиберг-Талена, бывший, общем-то, обычным компасом, по отклонению стрелки которого судили о залегающих под землёй породах. Сейчас, конечно, магнитометры гораздо более продвинутые, но суть у них осталась той-же: разделение пород с разными магнитными свойствами.

Довольно быстро люди сообразили, что разные горные породы могу весьма сильно различаться и по другим физическим свойствам, а раз так, то этим непременно нужно было воспользоваться. К примеру, все наверняка знают, что-такое сила тяжести и что она на земном шаре везде одинакова. Так? Да не совсем так, не согласились геофизики и придумали науку гравиразведку: ведь над плотными породами сила тяжести совсем на чуть-чуть, но больше, чем над рыхлыми. А раз так, то это можно использовать, например, для поисков глубоко залегающих плотных рудных тел или нефтеносных ловушек.

Или сейсморазведка, она же сейсмика или сейсма. Кто не видел разбегающиеся по воде круги от брошенного камня? А это, между прочим, те самые упругие колебания, которые используются в сейсморазведке для поисков той же нефти или газа. Упругие волны в разных породах тоже ведь по-разному распространяются. Камнями, конечно, сейсмики по земле не бьют, но сам принцип остался тот же, а в микросейсмических исследованиях до сих пор используют кувалды в качестве источника упругих колебаний.

Ну и напоследок расскажу о своём самом любимом методе – электроразведке. Тут тоже всё довольно просто: все горные породы начинают сопротивляться, если сквозь них пропустить электрический ток, вот только какие-то, например, доломиты, вообще никакой ток не пропускают, а те же угольные сланцы не просто пропускают сквозь себя электричество, так ещё и сами начинают генерировать электрический ток! Естественно, породы с разными сопротивлениями можно довольно легко разделить между собой. Остаётся только в землю ток загнать. Для этого можно использовать обычную батарею: прикрутить к ней два электрода на проводах и воткнуть их в землю. Если теперь взять мультиметр и воткнуть его щупы в землю в центре установки, то мы увидим какое сопротивление имеют горные породы на глубине, равной половине длины между электродами.

А можно вместо постоянного тока использовать переменный ток, да ещё и разной частоты (чем ниже частота тока, тем глубже он проникает в землю). А если вместо батареи или генератора использовать энергию солнца, которая возбуждает электромагнитное поле в самой земле? Сплошная экономия и удовольствие получается. Вот так и появилось МТЗ – магнито-теллурическое зондирование, которым и занимался наш электроразведочный отряд.

На ручье Логоватом

Наш отряд двигался на восток вдоль реки Товы. Места эти, прямо скажем, не самые лучшие для работы, а если точнее – то для проезда вездеходов. Вообще-то в Архангельской области преобладают равнины, но долина Товы вся изрыта глубокими оврагами, так что в некоторых местах нам приходилось устраивать самые настоящие переправы.

Погода стояла мерзопакостная, практически всё время лил мелкий, противный дождь. Так что после расстановки датчиков и запуска станции в режим записи мы, т.е. Яков Карлович, рабочий Саня Черников и я играли в преферанс или читали книжки. Всем было хорошо, кроме нашего водителя – Женьки Козлова. Практически единственным его развлечением была рыбалка, да сбор грибов, но из-за дождей вся рыба в реке попряталась и ловиться не спешила. Так что оставалось ему или спать, или ловить музыкальные каналы на радиоприёмнике. Как-то раз, не выдержав долгого сидения, Женька подхватил удочки и сказал:

– Всё! Надоело! Пойду на рыбалку. Показывайте, где здесь речка!

Стояли мы лагерем неподалёку от ручья, который назывался Логоватым. И действительно, ручей протекал по глубокому логу с крутыми берегами, а вот сам он не представлял из себя ничего интересного. Собственно говоря, это был даже не ручей, а цепочка луж, кое-как соединённых тонюсенькой струйкой воды, с трудом пробивающейся по каменистому руслу ручья. Рыбачить там было откровенно негде: лужи размером 7-10 метров в длину и метра 3 в ширину – какая уж тут рыбалка! О чём мы и поведали Женьке.

– Да и фигня! – ответил он. – Всё равно сидеть в палатке надоело! Пойду хоть проветрюсь.

Покрутив на прощание пальцем у виска, мы отпустили Женьку на ручей и продолжили расписывать отложенную пульку в преферанс. Мизера́ ходили парами, распасы увеличивали наши и без того большие горы, как вдруг в палатку ввалился довольный как слон Женька.

– Во! – он поднял над головой кукан с нанизанной на него рыбой. – Наловил!

Отвалив челюсти до самого пола, мы с изумлением посмотрели на кукан. А на нём, переливаясь в свете лампы висели три крупных хариуса и одна кумжа - так в Архангельске форель называют.

– И где? В луже что ли? – оправившись от изумления, практически в голос спросили мы.

– Ага, в ней. – Женька горделиво улыбнулся. - А вы не верили, картёжники!

Похватав удочки, мы бросились к ручью. Увы, видимо Женька умудрился выловить всю рыбу, случайно застрявшую в ручье со времени весеннего половодья. Сколько ни бегали мы по ручью, ни одной поклёвки больше не было.

В общем, хороший рыбак и в луже добычу найдёт.

P.S. Следующую часть, наверное, к концу недели опубликую - её ещё написать надо ))) Так что не теряйте - третья часть уже в работе. Пишите, комментируйте, спрашивайте - мне ваши комментарии всегда писать помогают.