Специальный репортаж Максима Киселева - Россия 24
Вьетнам обгоняет Китай по темпам роста. Почему устав строителя коммунизма не мешает строить и рыночную экономику? Как сушеные бананы спасли разрушенную войной экономику. И почему по-русски во Вьетнаме говорят телевидение и миллиардеры?
В предыдущих сериях:
Вьетнамский цирк. Ч.1: Образование Вьетминя
Японские войска капитулировали, и правительство новой Демократической Республики Вьетнам пыталось мирно урегулировать назревающий конфликт. Но когда переговоры заходят в тупик, то в дело вступают старые проверенные методы. Сегодня пойдёт речь о Первой индокитайской войне, где красная вьетнамская сталь смогла закалиться в боях с французской колониальной империей.
19 декабря 1946 официально началась Первая Индокитайская война. Французы потребовали отступить Вьетминь из Хайфона. Однако, как я писал раньше, боестолкновения начались ещё в ноябре. Французы смогли за 3 месяца выбить Вьетминь из основных городов и взять дороги под контроль, но силы Вьетминя отступили во Вьетбак-основной опорный пункт. Лесистая и холмистая местность, как раз пригодная для истощения врага. Но на тот момент у партизан не было сил для обороны, и при грамотно проведённой операции французское командование вполне могло добить остатки сил, не гоняясь за ними по лесам ещё 6 лет.
Но а что происходило в момент между провозглашением ДРВ и началом войны?
Как я упоминал, в середине сентября в Сайгон прибывают британские войска в численности дивизии. Они должны были принять капитуляцию японцев, но вместе с этим британцы решили помочь французам удержать Кохинхину. Выгнав Вьетминь из региона, Франция получает его обратно.
В это же время и с той же целью со стороны Китая прибывает 200-тысячный корпус Гоминьдана. Но сваливать китайцы особо не спешили. Только в 1946 году, приняв отказ французов от своих территорий и претензий в Китае, корпус возвращается домой.
Одновременно с этим Франция и Вьетнам пытались дипломатическим путём решить сложившуюся диллему. Происходили конференции в Фонтебло и Далате, по результатам которых сперва Хо Ши Мин даже согласился на автономию Вьетнама в составе Индокитайского союза. Только вот правительство Франции не захотело отдавать Кохинхину, просто напросто сделав из неё автономную область. В итоге ситуация на переговорах никого не устроила.
Французы захватили инициативу в начале войны и могли бы закончить войну быстро и стремительно.
Но по какой-то непонятной причине вместо этого они продолжили аутировать полгода в городах, не ведя боевых действий. Либо ради сбора сил и планирования операции, либо потому что переться в леса в сезон дождей -плохая идея. В любом случае за это время Вьетминь смог усилиться, а французы собрать силы для операции “Леа”. Не хочется проходить мимо неё, потому что она была довольно забавной и представляла собой яркий пример того, что вести войну в джунглях и вести её в Европе не является одним и тем же.
План операции Леа. По следующей карте можно понять, что время играло на руку только Вьетминю. Отчётливо видны территория дельты Красной реки и приграничные форты на RC4 (RC — колониальная трасса)
Первоначально командующим французских войск в том регионе был Жак Филип Леклерк, довольно известная личность в Сражающейся Франции. Однако, охуев от того, что власть ему предоставила и какое дерьмо надо разгребать, командующий сложил свои полномочия со словами: “Эту войну нелья выиграть только штыками и саблями”. Леклерк понимал, что Франция не сможет предоставить ему полмиллиона солдат, которые необходимы ему для победы. Как он рассчитал необходимое количество - непонятно. Но он был прав в том, что Франция не готова была вести эту войну, ибо люди не отошли от Второй Мировой. Всего в 1947 году французам в Индокитае было доступно 115000 солдат, среди которых было как и местное ополчение, так и солдаты легиона. Руководил всеми этими силами, как и ходом операции “Леа” некий Жан Этьен Валлюи. По нему очень мало информации, да и он не особо важный персонаж в этой части образовача.
Сама операция представляла собой симбиоз Дня Д и Маркет Гарден. Воздушный десант прямо в штаб-квартиру в Бак Кане, речной десант с запада и ударная группа с востока. Всё ради того, чтобы окружить силы Вьетминя. Тут вспоминается главная проблема спешащих в Арнем бронетанковых сил Британии, а именно ехидные немцы, которые всячески задерживали продвижение колонны. И это в Европе. На что надеялся француз - непонятно, потому что леса в плане засад гораздо удобнее полей. А вот воздушный десант оказался очень удачным. Силы Вьетминя не ожидали того, что лягушатники свалятся им на голову, и чудом успели отступить. Тут появляется второй по значимости коммунист в этом цикле. Соратник Хо Ши Мина и генерал Вьетминя Во Нгуен Зияп. Именно он заставил лягушатников ощутить горечь поражение при Дьенбьенфу и позже доставлял боль американцам.
По соотношению сил: французов было около 15000 человек+ бронетехника, у вьетнамцев около 40000.
Французские десантники в Бак Кане. Они вполне могли закончить войну в самом начале, но гуки оказались проворнее.
Но вернёмся к операции.Высадка десанта произошла 7 октября. Хо Ши Мин и Зиап смогли скрыться и перегруппировать силы Вьетминя. Тут для десантников начался Маркет Гарден. Выдвинувшиеся на помощь силы должны были пройти 220 километров. И они прошли. За 9 дней. Но к этому времени от десантников мало что осталось. Речной десант тоже задерживался, и когда они почти подошли, то вьетнамцы смогли вовремя съебаться. Окружение не удалось, операцию свернули. Французы потеряли около 5000 убитых и раненых. По потерям Вьетминя имеются только французские источники, и те вызывают сомнение своими 9000 убитыми. Учитывая неудачный ход операции, вряд ли безвозвратные потери составили бы четверть от общего количества, и это ещё не говоря о раненых.
Не имеет смысла описывать детально каждую кампанию французов, ибо новая повторяла все ошибки предыдущей, не смотря на вечную смену командующих. Каждый пытался воевать с партизанами методами европейских классических войн, поэтому получался одинаковый результат. Лишь Зяп и Вьетминь получали от этого выгоду.
Основная проблема Валлюи, как и будущих горегенералов было то, что вместо разработки стратегии по борьбе с партизанами (а это и пропаганда в том числе), они все пытались навязать Вьетминю генеральное сражение. При том, что враг превосходил их в мобильности, знании местности и количестве. Конечно, создание профранцузского Вьетнама можно считать некой попыткой заручиться лояльностью населения, но заебавшая Франция воспринималась и в лице союзника как враг народа, а марионеточный император Бао Дай, который был прославленным торговцем анусом, не внушал доверия. Метрополия имела слабую поддержку населения, хотя, скорее всего, и эта малая лояльность была обусловлено больше нелюбовью к коммунистам. Хотя и существовали исключения из правил. Например, очередной командующий войсками Марсель Карпантье пытался уменьшать уровень сочувствия партизанам и вести антикоммунистическую пропаганду. Только вот отношение к населению со стороны администрации не менялось, поэтому всё это являлось полумерами.
Дальше боевые действия до 1950 года велись крайне вяло. Стоит отметить только пару моментов, а именно создание Государства Вьетнам с марионеточным маняимператором Бао Даем в противовес Демократической Республике Вьетнам и победу Мао Цзэдуна в гражданской войне, что существенно усилило помощь Вьетминю со стороны Китая. Это сделало партизан менее зависимыми от населения, дало прирост рекрутов и материального обеспечения. И уже с 50-го года наступательная инициатива переходит к коммунистам, которые преобразовали свои войска в регулярную армию с чёткой структурой подразделений.
30 сентября Зяп начинает первую наступательную кампанию на приграничные форты французов. Ещё до наступления у Карпантье существовал план эвакуации гарнизонов, ибо они находились в уязвимости. Но в метрополии никто не был согласен с этой позицией. И вот из-за такого промедления эвакуация началась как раз после начала наступления. Из 8 тысяч солдат гарнизона живыми добрались только две. Отступающим приходилось идти по узкой колониальной тропе, вдоль которой сидели Вьетнамцы, устраивая налёты и засады. После такого провала Карпаньте был выгнан на мороз и заменён на Жанра Мари де Латра де Тассиньи, героя Франции и просто хорошего человека.
Зяп не хотел давать время французам, поэтому запланировал ещё одну наступательную кампанию. Но из-за довольно слабого снабжения она задержалась на 3 месяца. На этот раз целью был захват дельты Красной реки — самой важной области в Северном Вьетнаме. Важность заключалась в её населённости и расположении там Ханоя. Жан Мари понимал, чего добивается Зяп, и планировал построить вокруг области линию оборонительных укреплений. Но вот уже в январе 51-го Вьетминь начинает очередное наступление. Первой целью атаки становится деревушка Винь-Ен, где против 9 тысяч французов выступали две дивизии Зяпа. Благодаря стойкости французов, напалму и артиллерии де Латру удалось погнать нападающих, причём так, что убитых и раненых было 12к — половина всей группировки. Опасаясь новых атак, командующий ускорил возведение оборонительной линии, которая должна была высвободить достаточную часть французов от сидения в гарнизонах.
Линия де Латра: карта и укрепления этой линии. Несмотря на критику со стороны многих командующих, эта линия выполнила свою задачу.
И как оказалось, поспешили очень вовремя. В марте и мае происходят битвы у Мао Ке и на реке Дай. Благодаря крепкой обороне, де Латр успевает вовремя подвести мобильные группы, контратакуя Зяпа и сметая его войска всей огневой мощью. В итоге все 3 битвы Великого наступления выигрываются французами, и Вьетминю остаётся отступить обратно во Вьетбак. Жан Мари намеревался восстановить силы и попытаться атаковать, но первым это сделал Зяп. После отражения атаки на очередную вьетнамскую мухосрань, в ноябре де Латр решил атаковать городок Хоабинь, являвшимся частью снабженческого маршрута коммунистов. Но успешное начало переросло в отчаянную оборону, когда Вьетминь пошёл в контратаку. В это время от рака простаты умирает Жан Мари, и его преемником становится генерал Салан. В конце февраля 1952-го французы отступают к линии де Латра. До октябре наступает затишье.
Уже в октябре Зяп начинает атаку на форты французов вне линии Тассиньи. В ответ на это Салан начинает операцию Lorraine, целью которой было перерезать снабжение Вьетминя. Но разведка коммунистов помогла вьетнамцам прикрыть основные пункты. Операция окончилась ничем, и Зяп вполне мог пойти в атаку.
Но он поступает иначе . В 1953 Вьетминь вторгается в Лаос, начиная создавать проблемы для французов в том районе. Тем более, что местные коммунисты полностью поддерживали Хо Ши Мина. Тут выясняется главная проблема французских войск. Несмотря на наличие дубины размером в 500к солдат, быстро передвигать их, дабы ловить партизан, не так-то просто. Однако гениальное французское командование в лице Анри Наварра, пришедшего на смену Салану, предлагает забросить в Лаос с десяток тысяч солдат и создать укреплённый район. Такая тактика создания “Ежей” неплохо показывала свою эффективность, поэтому ничего не предвещало беды. Хороший горный район, где японцы построили полевой аэродром, а местность не позволяла подвести тяжёлую артиллерию, чтобы та доставала до крепости.
Карта с указанием подконтрольных зон. На Севере Вьетнама отчётливо виднеется дельта Красной реки, которая была окружена линией де Латра. По окрашенным зонам можно понять, что дела у французов были плохи. Аннам был почти полностью под контролем Вьетминя, в Кохинхине действовало партизанское движение, а Ханой с окрестностями был изолирован по суше.
Но так считало только французское командование.
Местность действительно не позволяла наладить адекватную поставку ресурсов, но вьетнамцы неплохо подготовились к осаде. В джунглях были прорублены дороги, причём очень хорошо замаскированные. Доставка осуществлялась тем, что было под рукой: велосипеды, вьючные животные, лодки. Ну и тяжёлая артиллерия, являвшаяся основным преимуществом атакующих. Вьетнамцы смогли затащить в горы 105 мм гаубицы и 75 мм горные орудия, что сами французы считали невозможными. Итого Во Нгуен Зиап имел под своим командованием 40000 пехоты и множество артиллерии, в том числе реактивной и зенитной. Французы имели земляные укрепления, 12000 пехоты, с десяток Чаффи, около тридцати стволов артиллерии и транспортную авиацию, половину которой вьетнамский спецназ (в дальнейшем он проявит себя и во Второй Индокитайской) вывел из строя.
Французский народ устал от войны, да и правительство не могло финансово поддерживать кампанию. В последние годы войны 2/3 расходов оплачивали США. Не смотря на то, что изначально они отказались от поддержки Франции в войне, как только СССР и КНР решили снабдить вьетнамских комми-братьев оружием, штатам пришлось сменить мнение по поводу войны. Но окончание представления виднелось на горизонте, и близящееся сражение должно было определить срок конфликта.
Карта района с опорными пунктами и расположением войск Вьетминя. Вопреки ожиданиям французов, вьетнамцы смогли завести в район 4 полных дивизии. Из 304 было в районе только 2 полка из 3. А вот 351 являлась артиллерийско-инженерной дивизией. Как раз таки в её составе было 2 артиллерийских полка, ещё один зенитный и полк тяжелого вооружения, главная штурмовая сила. У французов вся артиллерия распологалась в Изабель. Штаб гарнизона распологался в зоне Юнон, между Элиан и Клаудин.
Битва у Дьенбьенфу началась 13 марта 1954 года с артобстрела и штурма войсками ДРВ укреплений на позициях Беатрис и Габриэль. Из-за того, что артиллерия располагалась практически на отшибе, гарнизоны не могли ей воспользоваться. Лучшие части обороняли эти позиции, но артиллерия Вьетминя подавляла всякое сопротивление французов, которые каким-то образом ещё умудрялись отбивать раши вьетнамцев. Беатрис пала первой. На следующий день при массированной артподдержке была захвачена позиция Габриэль. С этого момента французы были полностью окружены. Причём танковая контратака на Габриель ожидаемо захлебнулась. Судьба же следующей позиции Анн-Мари была более печальна. Её обороняли самые ненадёжные части в виде тайцев, которые отступили после трёх дней листовочных бомбардировок.
Именно этих старичков вьетнамцы затащили в горы. Старая, но эффективная американская гаубица М101. Такие же, кстати, имелись и у французов. Вместе с этим были старые германские горные 75мм орудия и куча советского добра. Всё это досталось благодаря китайским комми-братьям.
Следующие атаки произошли через 2 недели. За это время вьетнамцы прорыли окопы к позициям Югетт, Доминик и Элиан. Тут быстрого раша не получилось. Почти целый месяц Зяп пытался взять эти позиции, несколько раз отступая из-за резких и отчаянных контратак гарнизона. Причём, тут стоит отдать честь легионерам-парашютистам, которые в них и участвовали. В любом случае за месяц атак вьетнамцы не смогли занять полностью упомянутые позицию и решили одновремено с решающим штурмом нейтрализовать позицию Изабель, являвшейся артиллерийской базой.
Вечером 1 мая началась последняя фаза штурма. 6 дней гарнизон медленно сдавал позиции. Подкреплений из Ханоя ждать не следовало, авиация тоже перестала летать. 7 мая вьетнамци ворвались в центральную часть лагеря, и французы подняли тот самый известный белый флаг. Несмотря на это, гарнизон Изабель пытался как-то обороняться, но сражение было завершено. Вьетнамцы получают возможность диктовать свои условия. Близится конец войны
Кстати, в момент битвы в США имелись планы массовой бомбардировки позиций Вьетминя. Особо радикальный вариант включал применение ядерного оружия. В разных источниках указываются разные авторы подобной задумки. Но от плана отказались, ибо вместе с неприятными политическими последствиями был огромный шанс зацепить гарнизон крепости.
Несложно понять, из-за чего Французы всрали крепость. Позиция находилась далеко от позиции основных войск. Командование изначально недооценило силы вьетнамцев, которые мало того, что привели в 3 раза больше сил, так смогли затащить тяжёлую артиллерию в горы. Подавить её было трудно, но возможно. Однако свою артиллерию французы толком не прикрыли, поэтому быстро потеряли. Отсутствовала адекватная авиация, благодаря которой США в будущем смогли выбраться из подобной ситуации. Всю её либо уничтожили либо на земле, либо добили в воздухе. Ну и везение с погодными условиями. Как раз в апреле и мае начались дожди, из-за чего район боевых действий стал похож на Пашендаль. Обороняющиеся попросту не могли нормально использовать технику, а особенно сидеть в затопленных укрытиях.
А так всё закончилось. Пленный гарнизон Дьенбьенфу. Из 11 тысяч сдавшихся во Францию вернётся только 3,5 тысячи.
До конца войны остаётся два месяца.
В СЛЕДУЮЩЕЙ СЕРИИ “ВЬЕТНАМСКОГО ЦИКЛА”:
«Шо то хуйня, шо это хуйня» – мнение обычного вьетнамского крестьянина по поводу разделения страны.
«Так, слушайте сюда. Открываем компанию "Коммунистический клуб любителей ставить ловушки”» – как быстро создать партизанскую организацию и добиться успеха среди вьетнамок.
Республика по-азиатски, или топ худших пародий на демократию.
Источник: Cat_Cat. Автор: Георгий Параскев.
Личный хештег автора в ВК - #Параскев@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
Под Киевом, на кладбище в селе Бузовая, есть маленькая могила, увенчанная солдатской звездой. В ней покоится прах Федора Бессмертного, человека с причудливой и по-настоящему трагической судьбой, чьи перипетии и повороты необычны даже для бурного событиями двадцатого века.
Федор Бессмертный встретил войну пятнадцатилетним подростком, который успел пройти через детдом и жил с мачехой в селе Гуровщина, куда переселили их семью в 1939 году. Его отца-крестьянина подвергли репрессиям как "кулака", а мать была вынуждена бежать на Донбасс, чтобы избежать той же участи. В 1942 году нацисты угнали юного Федю в Германию, погрузив его вместе со сверстниками в товарный вагон для скота. Двоюродная сестра Федора, Зинаида Мищенко, на всю жизнь запомнила, как тогда Федор прибежал к ним домой, избитый и весь залитый кровью.
С тех пор от него пришло только одно письмо, переданное домой невесть каким путем. Парень c Киевщины сообщал, что его содержат в концлагере, за колючей проволокой и заставляют работать на местных "бауэров". И вновь замолчал – на этот раз на долгие годы.
В конце войны оказался в зоне оккупации союзников, в лагере для "перемещенных лиц".
Федор не смог вернуться домой - англо-американская администрация препятствовала возвращению советских остарбайтеров. Он скитался в послевоенной Франции, голодал, выполняя любую, самую грязную работу.
Оказавшись в Марселе, вступил волонтером во Французский иностранный легион, поддавшись на пропаганду его вербовщиков: Франция оправлялась от Второй мировой и готовилась к новой войне за свои восставшие колонии.
Федор был отправлен в тренировочный лагерь Сиди-Бель-Абесс, расположенный среди знойных африканских пустынь, где на легионеров нападали алжирские партизаны. Жесткий, даже жестокий распорядок знаменитого Легиона был призван превратить новобранцев в профессиональных, хорошо подготовленных убийц. Попав в его ряды, человек терял свое имя, а после войны в легионе служила самая разношерстная публика – включая русских белогвардейцев, германских и итальянских фашистов, восточноевропейских полицаев и обыкновенных уголовников.
А после окончания "подготовительного курса" Федора отправили на войну в Индокитай, на защиту Французской колониальной империи, которая разваливалась под ударами вьетнамских повстанцев.
Легионеры на улицах Сайгона
Иностранный легион являлся ударной силой оккупационных французских войск во Вьетнаме. Империалисты пытались силой подавить революционное движение и вернуть под свой контроль освобождающиеся колонии Индокитая. Преступный характер этой войны был очевиден даже для наемников-легионеров.
"Я видел, что идет убийство вьетнамцев руками капитализма. Не мог я в этом участвовать. Не мог я стрелять в людей у стенки", – передает нам слова двоюродная сестра Федора Зинаида Мищенко.
Дезертирство из Легиона каралось расстрелом на месте, однако после первых же боев украинец Бессмертный и два легионера-поляка бежали в джунгли. В болотах реки Меконг они встретили 307-й батальон вьетнамских партизан и влились в его состав, повернув оружие против французских оккупантов. Партизанским отрядом командовал бывший студент Фам Хонг Шон.
Помимо Федора, здесь добровольно воевали многие перебежчики-легионеры: поляки Юзеф Садовский, Эдвард Урбинский и Платон Скржинский, чех Стефан Пастерик, немец Адольф Пешем. Их товарищ Федор Бессмертный, получивший прозвища "Ань" – брат, и "Льен Со" – "Советский", пользовался всеобщей симпатией вьетнамских бойцов и уважением командира Шона, привлекавшего его к разработке тактических операций. Бессмертный прекрасно владел трофейным французским оружием и подрывным делом, бегло говорил по-вьетнамски и участвовал во множестве боевых операций, за что и получил две медали "За участие в войне Сопротивления".
Он любил петь украинские песни, которые, наверное, странно звучали в гуще тропического леса, и перевел на русский гимн 307-го партизанского батальона: "Кто хоть раз переправлялся через бурные волны Девяти драконов...".
Здесь, в отряде, Федор Бессмертный женился на партизанке Нгуен Тхи Винь, одной из семи детей крестьянской семьи, красивой и мужественной девушке. В шестнадцатилетнем возрасте Винь добровольно ушла в партизанский отряд и в ожесточенных боях с Легионом потеряла кисть правой руки.
Их сын, Николай-Вьет Бессмертный, родился в столице Вьетнама – городе Ханое.
В середине 50-х годов, после шести лет партизанской войны, Федор Бессмертный приехал в родное село Бузовая - умирать. Развившийся во влажном климате джунглей туберкулез окончательно подточил его здоровье. Федору оставалось жить лишь два года. Вместе с Бессмертным на Украину приехала его семья.
Власти отнеслись к Бессмертному настороженно – его потрясающая судьба могла бы свести с ума любого особиста из МГБ. Федора пустили в страну, выделили для временного жилья комнату в сельской музыкальной школе, но так и не дали работу переводчиком с вьетнамского языка, о которой мечтал бывший легионер. В беседе с родными он всегда с особой любовью говорил о Вьетнаме и его людях.
Только после смерти Федора, скончавшегося от туберкулеза тогдашняя всесоюзная газета "Комсомольская правда" опубликовала статью о Бессмертном, назвав его героем Вьетнама. До этого сельчане не знали об этом практически ничего – сам Федор военными подвигами хвастаться не любил.
Жители Бузовой и сегодня помнят вьетнамку Винечку, - она изучала русский и украинский язык, отличалась необыкновенным трудолюбием, честностью и желанием помочь своим новым товарищам. Винь стала ударницей местного колхоза - своей единственной левой рукой она полола свеклу и убирала сено.
Работала точно так, как воевала у себя на родине - с абсолютной самоотдачей. Похоронив мужа Винь Бессмертная вернулась во Вьетнам. Ее письма родственникам Бессмертного шли до самой смерти партизанки.
Сын и мать Бессмертные.
Сын Федора - Николай Бессмертный впоследствии вернулся в СССР и поселился в Донецке – в 90-х занимался там бизнесом. Сейчас, увы, о нем нет информации.
Память о Федоре Бессмертном пробилась на свет стараниями военного журналиста Леонида Юдина и корреспондента газеты "Сегодня" Александра Марущака.
Трудно найти другой случай, когда фамилия настолько подходила к образу человека. Память о Федоре Бессмертном - бессмертна.
По материалам из интернета.
Сегодня расскажу вам историю одного предприимчивого азиата, который начал рубить миллионы в СНГ в лихие 90-е и создал на эти деньги крупнейшую бизнес-империю социалистического Вьетнама. Личность эта грандиозная и вполне достойная личного голливудского байопика (не лишённого бандитской романтики, конечно).
Побывала я в октябре по работе на одной презентации в честь выхода на российский рынок нового производителя смартфонов — внезапно, вьетнамского (потеснитесь, китайцы и корейцы). Компания VinSmart — дочка мощнейшего в своей стране конгломерата Vingroup (входит в список 200 крупнейших компаний Азии, стоимость по данным Forbes — $17 млрд, а выручка за 2018-й — $5,295 млрд), созданной первым доморощенным миллиардером социалистического Вьетнама по имени Фам Нят Выонг (Phạm Nhật Vượng).
Замечательный сосед
Пожалуй, я бы с успехом пропустила мимо ушей краткую биографию очередного удачливого бизнесмена, если бы не зацепилась за один факт: в 1993-м году он окончил Российский государственный геологоразведочный университет. А я как раз училась через забор от него — в Государственном институте русского языка имени А.С. Пушкина. И решила, конечно, загуглить «соседа». А там оказалось прекрасное: биографию можно смело перекладывать в увлекательный роман или сценарий, где главными локациями станут Вьетнам, Россия и Украина.
Родился будущий вьетнамский Трамп (как его часто «хайповито» называют в прессе) 5 августа (вдруг кому важен знак Зодиака) 1968 года в самый разгар Вьетнамской войны в семье военного и уличной продавщицы чая. Родители парня еле сводили концы с концами в стольном граде Ханое, поэтому Нят с малых лет мечтал разбогатеть и помочь семье. А потому — остервенело учился.
Получив школьный аттестат, Фам пробился на стипендию в тот самый Геологоразведочный на факультет экономики. Да, Союз в те времена пребывал в глубочайшем кризисе, но во Вьетнаме дела обстояли в разы хуже. И советское образование тогда ещё ценилось высоко.
Накормить Украину в «лихие» 90-е
В конце 80-х СССР и Вьетнам, социалистические государства-побратимы, стояли на пороге перемен: у нас началась Перестройка, у них в 1986 — политика обновления или, как её называли, «открытых дверей» (Doi Moi). В итоге наши реформы закончились сами-знаете-чем, а вьетнамцы хитро организовали свободные экономические зоны и позже, благодаря налоговым послаблениям, приманили в страну толпы инвесторов.
В 1993 году Нят получил диплом в совершенно новой стране: народ, ошалевший после распада могучей империи, учился выживать в суровых реалиях капитализма. Вчерашний студент женился на институтской подруге Фам Тху Хыонг и решил рвануть… На Украину. Не самый очевидный ход, но Харьков показался молодой семье отличным местом, чтобы начать новую жизнь. Ребята настреляли по родне порядка $10 тысяч (семья во Вьетнаме — святое, так что жмотиться никто не стал) и открыли ресторан своей национальной кухни. Впрочем, вскоре стало понятно, что большинству украинцев вовсе не до экзотических едален: они еле сводило концы с концами.
Там, где большинство видело лишь повод для расстройства, Фам Нят Вуонг разглядел возможность: взял кредит под 8% и, прикупив на родине производственную линию, начал клепать лапшу быстрого приготовления под названием «Мивина». (Корень Vin обозначает «Вьетнам».) «Украинцы были очень бедные и очень голодные», — позже проникновенно рассказывал Выонг в своём бомбическом интервью Forbs.
Лапшичка зашла на ура: буквально за 2 копейки можно было вкусно, нажористо и без мороки замутить горячего. «Мивина» в Украине стала именем нарицательным, как в России — «Доширак». (Только детище вьетнамца, говорят, вкуснее.) И по сей день нищеброды, студенты, бомжи, мамкины стартаперы, офисные работники, покинутые жёнами лентяи, школьники, путешественники и прочие ценители божественного вкуса свежезаваренной бэпэшки с удовольствием поедают «Мивину».
Куда пошли «лапшичные» миллионы
Большую часть прибыли от своего предприятия «Техноком» Фам Нят Вуонг инвестировал во Вьетнам: страна как раз вышла из кризиса 1997 года и уверенно наращивала ВВП. В 2000-м году на отдыхе в курортном городке Нячанг бизнесмен решил, что пора превращать родину, удачно растянувшуюся вдоль тёплого Южно-Китайского моря, в туристический рай. Так, на полудиком острове вырос роскошный отель Vinpearl Resort на 225 номеров.
В 2010 году Выонг окончательно решил заняться бизнесом дома: продал своё украинское детище концерну Nestle за $150 млн и окончательно перебрался во Вьетнам. Теперь он уважаемый и, поговаривают, лоббируемый на государственном уровне глава мощной Vin-империи: ему принадлежат супермаркеты, ТНП, интернет-магазины (Vinmart, Adayroi, Vinpro, VinID), сеть отелей Vinpearl и парков отдыха Vinpearl Land, жилая и коммерческая недвижимость (Vinhomes, Vincity, Vincom), сельскохозяйственные объекты, школы и больницы, фармакологические предприятия (Vinmec, Vinfa, Vinschool, Vineco) и многое другое. В последние годы компания активно развивает сложные высокотехнологичные инициативы: в обойме появились VinTech (BigData и высокие технологии), VinCSS (кибербезопасность), VinConnect Ltd.Co (IT-сервис), а также собственное производство смартфонов и в перспективе всякой электроники (VinSmart), автомобилей и скутеров (VinFast).
P.S.
Вот такие пироги, товарищи! Когда-то советские ЭВМ считались лютыми конкурентами американским, у нас творили самые талантливые программисты... А теперь мы торгуем сырьём и пилим бюджеты под «инновации». А вьетнамцы, которые находились в куда более глубоких недрах экономической задницы, спокойно строят высокотехнологичные заводы и готовятся отгружать нам смартфоны, телевизоры и автомобили собственного производства...
Кстати, на пару производств мне по работе пришлось съездить. В следующий раз покажу, как выглядит вьетнамская Кремниевая долина и что можно построить на лапшичные миллионы. Тэг «моё», потому что на презентацию ходила сама, вопрос изучала тоже. И во Вьетнам моталась тоже. Такие дела.
Автор : Юрин Виктор Алексеевич
Родился 27 февраля 1938 г. в с. Любимово Долматовского р-на Курганской области.
Военное образование: Ярославское военно-техническое училище войск ПВО в 1960 г., пятимесячные ЦОК ЗРВ ПВО в 1971 г.
Прохождение военной службы в ВС СССР: с 09.09.1957 г. по 19.04.1984 г.
Наименование должностей:
- курсант с 09.09.57 г. по 19.08.60 г.
- ком.стартового взвода 1293РБр КБО ПВО 10.10.60 г. по 11.02.67 г.
- ком.стартовой батареи 1293РБр КБО ПВО 11.02.67 г. по 16.09.75 г.
- начальник штаба ТДН1293РБр КБО ПВО 16.09.75 г. по 19.04.84 г.
Место дислокации: АзССР.
Участие в боевых действиях во Вьетнаме: с 27.05.72 г. по 20.01.73 г. Награжден орденом Красная Звезда и вьетнамской медалью «Дружбы».
Далекий год 60-й. Мы, курсанты выпускного курса Ярославского военно-технического училища войск ПВО, 1 мая маршируем на центральной площади города в парадном строю.
Под Свердловском в это время ЗРДн майора Воронова сбивает самолет-разведчик «Локхид» U-2. Мы были очень горды, что наш зенитно-ракетный комплекс С-75 преградил путь американскому шпиону Пауэрсу.
Через 12 лет в небе ДРВ я своими глазами увижу весь «ассортимент» авиации США в действии: штурмовики всех мастей, разведчики, истребители, вертолеты, стратегические В-52.
Визуально изучу способы их действий, узнаю, что такое группировка («армада») авиации из десятков самолетов, эшелонированная по высоте и фронту.
В конце 1971 г. я вернулся на место службы из г. Костерево после пяти месяцев повышения квалификации на должность командира ЗРДн.
За спиной десяток стрельб на полигонах Ашулук и Капустин Яр, получение новых комплексов, смена стартовых позиций, постоянная готовность к пуску дежурных ракет, строительство сооружений для содержания ракет промежуточной готовности, строительство капониров для укрытия ИА, заготовка картофеля для частей округа, помощь народному хозяйству СССР в уборке урожая («целина»), получение призывников из различных регионов Союза для комплектования частей округа.
01.01.1972 г., будучи в отпуске, получаю команду прибыть в штаб части для оформления документов в спецкомандировку.
26.05.1972 г. большая группа СВС ПВО вылетела из Москвы, после посадок в Ташкенте, Бомбее, Калькутте, Вангуне, Вьентьяне, 27.05.1972 г. приземлились в Ханое.
В гостинице Кимлиен мы прожили два дня, а на третий нам дали ГАЗ- 69 для следования в 4-ю военную зону, южнее г. Винь.
В наш газик надо было разместить шесть человек. Не получилось. Меня оставили с нашими чемоданами. В период ожидания машины пережил воздушную тревогу в номере гостиницы, т.к. не знал где убежище, а движения по коридору не было, чтобы с кого-то взять пример.
На другой день был вызван к полковнику Суслову Павлу Ивановичу заместителю по политчасти старшего Группы СВС в ДРВ. Он по-отечески, не высокопарно разъяснил реальную ситуацию в регионе, дал рекомендации по выживанию, назначил «комиссаром» группы, написал рекомендательное письмо старшему группы СВС при 263 ЗРП ВНА подполковнику Филиппову Виктору Ивановичу.
Для упрочения связей с местным населением нагрузил меня портфелями, тетрадями, карандашами, всевозможными значками, журналами на вьетнамском языке (подарки от наших школьников детям Вьетнама). После такого сердечного приема потеплело на душе.
04.06.72 г. на газике отправился на место дислокации 263 ЗРП ВНА. После 19-й параллели ехали ночью, по чащобе. Под гул самолетов останавливались; впереди по высокой траектории – трассы ракет или снарядов со стороны моря (звука не слышно) с интервалом около шести секунд.
Пытаюсь закурить, переводчик дает понять - «нельзя, опыт войны!».
Машина освещает тропу лампочкой в консервной банке, закрепленной под мотором. Что видит водитель тов. Туэн - не понять. Через промоину проложены два бревна, переезжать очень опасно, выходим, водитель едет на них; пытаюсь вмешаться, чтоб машину нацелить соосно бревнам, звучит опять уверенный голос: «Не надо, опыт войны».
Все получилось и 06.06.72 г. я уже был в своей группе.
Группа – это подполковник Филиппов Виктор Иванович, старший группы СВС при 263 ЗРП ВНА, из казаков, рост около 190 см, характера не занимать, возраст 34 года, прибыл в должности заместителя командира ЗРП из-под Архангельска. В настоящее время – генерал-лейтенант.
Майор Горохов Николай Михайлович – начальник инженерно-ракетной службы Красноводского ЗРП (прошел по службе через все системы), заочно закончил академию, из волжан, очень крепко сложен, спокоен, собственноручно лезет в любую систему ЗРК, ищет, устраняет, настраивает. Возраст 34 года. Филиппов признает в беседе: «Хотел бы я иметь в своем ЗРП такого инженера по ИРС».
Капитан Чуприн Андрей Николаевич – начальник I отделения, офицер наведения 128 ЗРБр Бакинского округа ПВО, опыта по своей системе не занимать, трудяга, по своему характеру не способен жаловаться на тяготы и лишения службы. Совместим с любым коллективом, крепок как скала, родом из кубанских краев. После Вьетнама – командир ЗРДн, подполковник. Возраст около 30 лет.
Капитан Иван Ильич Щеклеин – начальник II отделения, служил в Литовской ССР. Он из тех, кого в детстве называют «самоделкиными». Мастер на все руки, из тех, кто по телефону может сказать своему оператору, что надо сделать в аппаратной кабине на любой системе для настройки ее в допуск; он же фотограф, он же киномеханик, он же моторист. Характер «нордический»; не пугай – не побежит. В убеждениях тверд. Возраст около 30 лет.
Остальных специалистов группы за давностью (прошло более 35 лет) могу назвать лишь по именам: старший лейтенант Александр «большой» - ст. техник кабины «П», лейтенант Александр «маленький» - ст. техник кабины «А», капитан Харин Петр – начальник СРЦ. Старший лейтенант Геннадий – специалист технического дивизиона, капитан Виктор – наш доктор («бахчи» по-вьетнамски).
Коллектив был абсолютно совместим, отмечаю это потому, что мы были удалены от центрального руководства СВС во Вьетнаме, никто нас не контролировал, не оказывал «помощь», жили автономно.
Один раз в месяц капитан Харин ездил в Ханой, отвозил доклад о проделанной нами работе, привозил письма, сигареты, новости, т.к. наш радиоприемник ВЭФ-202 по-русски не говорил, за исключением 30 минут радиостанции «Атлантика» по заявкам рыбаков из Владивостока.
Жили в бунгало, в которых:
«Стена – плетенка,
Дверь – дыра,
Пола нет, нет потолка,
Вместо окон лишь решетки из бамбука…»
Бунгало – в один ряд между деревьями на дамбе, с одной стороны канал около 10 м шириной, с быстрым течением и красной водой, с другой – рисовое поле (по-нашему – болото). Со стороны «болота» заглублены две тары №2 (упаковка от крыльев и стабилизаторов ракеты). Это наши укрытия – по 5 человек на тару, на дне по щиколотку – вода, если сесть на каску, то можно впритирку, по-братски переждать бомбежку.
В бунгало жили по пять человек, из мебели – раскладушка и тумбочка, освещение – китайский фонарик с рефлектором. Перевернутым на 180°, под такой лазерный луч перечитывали письма, изучали, что подано на ужин в столовой – это наш 3-й бунгало, он же красный уголок и санчасть.
Лечились в основном детской присыпкой, смешанной со стрептоцидом, помещенной в пластиковый баллончик с «ситечком» в пробке, и китайской «тигровой мазью от всех болезней сразу».
На земле под раскладушками – лягушки до десяти штук, замолкают, когда заползает змея, и громко пищат, когда она начинает их заглатывать. Основная гадость в бунгало – это муравьи, залазят даже в банку с арахисом, подвешенную на нитке к балке под крышей, в банку с окурками (на черный день) под кору деревьев. Ствол существует как бы отдельно от коры, а крона живет, зеленеет.
Баня по-вьетнамски – это колпак от тары №1 (упаковка для 2-й ступени ракеты), углубленной в землю, его надо заполнить водой из рисового поля, чтоб она отстоялась, залить ее в котел, нагреть, а когда вернутся те, кто был на выезде в ЗРДн, потереть им спинку, подсказать, где есть признаки потницы, распылить смесь присыпки на эти места, избегая контакта, т.к. кожи там нет.
Питание: рис с камушками, если зубы не сжимать, то можно сохранить; мясо из престарелых кур, бывает свинина; с хлебом напряженка: в октябре 1972 года стали давать колобки (в середине что-то сырое), при свете фонарика углядели – там мошки, крылышки, в борще то же самое.
Подполковник Филиппов выразил претензии личного состава нашему бюро обслуживания.
Приказал мне и доктору перед обедом вылавливать мошкару из котла на кухне. Вместо хлеба стали давать китайский «сухпай» – это брикет размером в пачку «Казбека» серо-зеленого цвета, во рту рассыпается; периодически были бананы, иногда дольки ананаса, зеленый чай.
На досуге помогали членам нашего «Бюро» ловить со дна канала ракушек, для этого нам не нужно было нырять, ногой нащупаешь и поднимешь в их корзину. Таким образом «поймал» пиявку между пальцев ног, два дня не мог понять, что там за «помеха», разобрался, удалил, сомневался – всю ли (склизкая – не ухватишь).
За питание платили 210 донгов, говорят, что у товарища Ле Зуана оклад был 120 донгов.
Культурно-просветительная работа – новости от капитана Харина после его возвращения из Ханоя, ежемесячно.
В конце октября 1972 г. было доверено мне съездить в Ханой, прозондировать, какое мнение о нашей группе сложилось у командования СВС ПВО в ДРВ.
Встречался с полковником Сусловым, его отношение к группе было очень благоприятным, на очередном совещании с представителями всех групп СВС во дворе посольства он пригласил меня в президиум. Выслушал, дал понять, что боевые действия к концу года могут прийти к желанному результату.
Через несколько дней был вызван к вьетнамскому представителю по культурным связям между ДРВ и СССР, его интересовали только наши отношения с местным населением. Остались довольны друг другом. Кино. У нас был один фильм «Свадьба в Малиновке», несколько раз прокручивали. Экран порван, не убирается в трубу, для транспортировки при переездах неудобен. Разобрал, сшил леской, отрезал нужную ширину, отпилил ножовочным полотном трубки, собрал, закрутил втягивающую пружину. Заработало, компактно, по масштабу бунгало и кузова машины.
Партийно-политическая работа в основном сводилась к приколам. Это поддерживало настрой в группе, сплачивало коллектив. Главным юмористом был майор Горохов, основными лозунгами у него были «Еще не вечер!», «Прорвемся!», «Ох, сегодня мне ножки присыпало!»
Объектом шуток чаще всего был Харин: он сам анекдотчик, любил потравить, быть в центре, где смеются.
Официальная часть ППР свелась к оформлению «красного уголка»: столик, где можно написать письмо, на стенках - Политбюро СССР, верховное командование ВС СССР, стопки брошюр. Пригодилась та же леска, ножовочное полотно, которые я прихватил из Союза.
Дни рождения отмечали дарением альбома с памятной надписью и бутылкой водки (на 5 человек одна). Подполковник Филиппов это узаконил, так же как то, что в столовую ходить только по форме – в рубашке и шортах.
В небе полное господство авиации США. Педантично, еженедельно штурмовая авиация бомбила пятачок земли за каналом не дальше 300 м от нас.
Первый бросает бомбы с «фитилем», остальные c разворота (мы в центре этого виража) идут в пике и сыплют по одной, по две, по три фугаски весом 250 кг, при выходе из пике рев двигателей, и так пока каждый не сбросит свои 12 бомб. Земля под нами «дышит».
26.07.72 г. сценарий изменился: два «Фантома» из-под нашей кромки туч, правее чем обычно, с высоты 500 м на вираже, в пологом пикировании миновали точку, с которой можно было бы смести наши бунгало и залпом разгрузились в рисовое поле в 100 м от нашей дамбы. Группа была на выезде. Мы с подполковником Филипповым не успели даже залечь где-нибудь. В поле работали люди…
На рваный осколок от бомбы, длиной не менее 40 см, который попал к нам, я наклеил бумагу и написал красным шариком: «Ну, Никсон, погоди!» Вся группа расписалась на осколке, позднее, когда нас уже с другого места базирования отозвали в Ханой, этот осколок я подсунул в чемодан капитана Харина, но он почувствовал лишний груз и выкинул.
С 29 на 30.07.72 г. группа переехала ближе к КП 263 ЗРП. Бунгало – на краю общины, через дорогу рисовое поле, на восток метрах в пятидесяти – озеро.
06.08.72 г. ночью над головами появился самолет, на малой высоте кружит над нами, вскоре появляется второй, через некоторое время включают фонари, доносится хлопающий звук, над головами с запада на восток проплывает вертолет с включенными огнями, над озером зависает и уходит в сторону моря. Кого-то подобрал. А мы с Щеклеиным и Чуприным днем там купались, делали заплывы вдоль береговой растительности.
Работа на стартовой позиции
Стрельбы проводились, как правило, ночью. Взаимное прикрытие ЗРДн полностью отсутствует. 05.10.72 г. все готово к пуску ракет, Филиппов трогает меня за плечо: «Идем посмотрим общую воздушную обстановку на СРЦ» - в кабине «У» ВИКО нет.
Выходим в темноту, впереди переводчик и гид Там, Виктор Иванович, сзади я. С трудом угадываю их силуэты. Вдруг слева огненный смерч, куски горящего пороха, грохот – это 600 кг пороха ПРД тягой 50 т сорвали ракету при пуске со стрелы ПУ. Это не взрыв 250-килограммовой бомбы, а горение за 2,5 секунды порохового снаряжения ПРД ракеты; голова при этом «горении» вибрирует, как осиновый лист.
05.11.72 г. стартовая позиция, вечер, «полковая стрельба», наблюдаем с переводчиком, как две ракеты из разных ЗРДн идут к цели, автоматически веду отсчет секунд, если подрыв БЧ будет в пределах 50 секунд после старта, то цель поражена. Получилось! Радуемся, возможно, это будет 4000-й сбитый самолет США, тем более через день 65-я годовщина ВОСР.
Вскоре появляются Чуприн и Щеклеин, они приехали в ЗРДн по команде Виктора Ивановича, чтобы с утра довести комплекс до ума.
06.11.72 г. с утра работаем. Я мучаюсь с синхронным кабелем, измочаленным в районе электроразъема ПУ. Командование ЗРДн беспокоится, т.к. из-за одного паяльника расходуется ресурс работы ДЭС-75 (дизельная электростанция), он на вес золота – дублера нет. К 14-00 заканчиваем, идем к машине, а над головами на малой высоте проносится четверка штурмовиков. Их план предельно понятен.
Вышли на ЗРДн, с завидной точностью занимаем место в шалаше из бамбука, обсыпанном землей. Ощущение гнусное, грохот, треск, земля ходуном и так примерно 30 минут. Результат: ЗРДн разбит, ДЭС-75 горит, строения двора, где стоит шалаш, иссечены, порушены, в углу двора котлован от фугаски, второй котлован в шести метрах от ПУ со стороны газоотражателя, а ракета стоит на месте, наш газик иссечен, как решето, водителя нет… («Он показывал кулак пикирующим штурмовикам», - сказал переводчик).
Вьетнамская община, среди которой маскировался ЗРДн, вся в дыму. После выхода из общины привели себя в порядок. Впереди 30- километровый марш-бросок, у Чуприна кеды без стелек и жмут, поменялись с ним на мои «шраки» (вьетнамки). К вечерним сумеркам я отказался шагать. Ступни ног распухли, наполнились водянкой, ватные тампоны из перевязочного пакета не помогли. Ночь провели в какой-то общине, а утром мне подали новенький велосипед, в каждой общине его меняли. Переводчик Там был в изумлении: «Витя, как вьетнамец, сел и поехал».
07.11.72 г. к 14-00 мы уже были «дома». Подполковник Филиппов, увидев нас живыми и здоровыми, облегченно вдохнул, до этого он не имел внятной информации от командования 263 ЗРП ВНА о том, где мы и что с нами.
В столовой были накрыты два столика, на каждом по 0,5 «Московской» с зеленой этикеткой, которые я привез из Ханоя. Так закончилась наша борьба за 4000-й сбитый самолет США. Им оказался F-111, сбитый в северных провинциях ДРВ и засчитанный женскому подразделению ПВО. «У нас война народная, все формирования должны иметь на счету сбитый самолет…» – так разъяснил нам товарищ Там.
«Переправа, переправа, берег левый, берег правый…»
Понтонный мост собирается из тар №1 от ракет и бамбуковых снопов (вперемешку). Наводится только на ночь. Дорога перед мостом забита транспортом, не обгонишь, если перед тобой идут два ЗИЛа, по бокам у них сварные короба («амфибия» по-вьетнамски), на каждой яме короба цепляются за землю, а на горе уже замигали фонарики. Налет. Слева болото, справа тоже.
Только в колонне – на понтоны.
САБы ромбами уже висят. Рев самолетов, взрывы, шквал трасс от зениток, если влип в колонну, да еще на переправе, единственная мысль - зацепиться за другой берег и вырваться из пробки. После хочется присесть где-нибудь и прийти в себя, но сзади с таким же желанием надвигается колонна.
Опять «опыт войны»: чтоб снова не влипнуть в пробку, надо быть впереди.
На кратковременных остановках подходят вьетнамки, которые засыпают землей воронки от бомб или несут на бамбуковых коромыслах плетенки с рисом в сайгонские края, улыбаются, берут за руку повыше локтя, интересуются возрастом, составом семьи, иногда просят закурить, не отпускают руку, пока не трогается газик. Мужчины рис везут в мешках на велосипеде, при этом управляют рулем через палку, привязанную в левой части руля, а в районе сиденья вертикальная палка, чтоб правой рукой толкать и удерживать велосипед в вертикальном положении. Отношение к нам очень доброжелательное от всех категорий населения.
Все повторяют: «Льен со, льен со» (советский).
15.11.72 г. неожиданно для нас и командования 263 ЗРП ВНА получили приказ убыть в Ханой. На двух ГАЗ-69 и грузовом ГАЗ-63 17.11.72 г. прибыли в гостиницу Кимлиен.
Группу расформировали. Я попал под Хайфон, старший группы подполковник Кривохижа. Бытовые условия, питание прекрасные. Во дворе есть кран с водой, бомбоубежище настоящее - бетонированное, просторное, над головой около пяти метров скального грунта, правда, от грохота взрывов и гула восьми движков В-52 не изолирует.
Гул от В-52 заполняет все пространство, идет со всех сторон, даже через землю, но и они не боги. По данным наших СМИ, некоторые командиры В-52 предпочли идти под трибунал, нежели входить в воздушное пространство ДРВ… На счету 263 ЗРП ВНА за время нашего пребывания уничтожено более двадцати самолетов США (из них четыре В-52).
Генерал-полковник А.И. Хюпенен в своих воспоминаниях пишет: «Можно отметить группу, где старшим был подполковник Филиппов В.И., в этой группе все специалисты были отмечены правительственными наградами СССР и ДРВ».
Выписка из личного дела:
«Задание КПСС и Советского Правительства и свой интернациональный долг капитан Юрин В.А. выполнил с честью.
Ст.гр. СВС при 263 ЗРП ВНА подполковник Филиппов В.И.
Ст.гр. СВС ПВО в ДРВ полковник Бабенко К.С.
Ст.гр. СВС в ДРВ генерал-майор Хюпенен А.И.».
Мы не прислугой были каким-то господам,
А Родине служили в те прежние года,
Не лезли по макушкам на первые ряды,
Все делали как надо, как просто мужики.
Нам состоянье риска так знакомо,
Когда у некоторых падают штаны,
А мы боялись «Шрайков» и «Фантомов»
Гораздо меньше собственной жены.
Минули дни, свой Долг исполнив,
К семье вернулись и друзьям,
Но никогда мы не забудем,
Тебя, воюющий Вьетнам!
P.S. «Мы должны признать, что американская армия не может контролировать Азию, об этом свидетельствует тот позор и унижение, которое мы испытали во Вьетнаме»
Американский обозреватель У. Липман.
Чтобы получить такое признание, потребовалось уничтожить 4 181 самолет США за период с 05.08.64 г. по 31.12.72 г. Пилотами в них были профессионалы высочайшего класса.
На своих штурмовиках, нагруженных под завязку бомбами, они показывали такую слаженность на предельно малых высотах, такой расчет взаимодействия по времени, которые возможны разве только среди фантастических летающих тарелок.
31.12.1972 г., понеся такие тяжелые потери (за последние 12 суток декабря 1972 года уничтожен 81 самолет, в т.ч. 34 шт. В-52 и 3 шт. F-111), США отказались от продолжения боевых действий, а 27.01.73 г. подписали в Париже Соглашение «О прекращении войны и установления мира во Вьетнаме».
Вьетнамский народ выстоял, не встал на колени перед могуществом заокеанского «монстра».
«…Советские военные специалисты блестяще выполнили свою задачу. Своим ратным трудом они создали возможность и проторили дорогу к установлению хороших дипломатических отношений с ДРВ. Теперь должны работать экономические связи…» И.С. Щербаков, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ДРВ. Февраль 1973 г.
20.01.73 г. закончилась наша командировка, мы погрузились в самолет и через 28 часов были в Москве… Память обо всех, с кем свела меня военная судьба во Вьетнаме, сохранится навечно.
Екатеринбург, 2008 г.
Юрин В.А. в заливе Халонг в апреле 2010 г.
Рассказ бывшего командира стартовой батареи огневого дивизиона 260-го (Брянского) ЗРП - единственного советского полка, направленного во Вьетнам в полном составе - о том, чего не могло быть никогда...
Наш 260 зенитно-ракетный полк МО ПВО прибыл во Вьетнам из города Брянска в марте 1966 г., т.е. спустя восемь месяцев после первого применения ЗРК для защиты территории ДРВ. До этого американцы осуществляли налеты на больших высотах днем и ночью в любую погоду.
Первые боевые стрельбы зенитными ракетами стали для американских летчиков полной неожиданностью. Ракеты прижали их ближе к земле, но к моменту нашего прибытия они тоже научились воевать:
1. Стали летать на низких высотах и только в светлое время суток, в солнечную погоду, держась ближе к горным массивам, чтобы после пуска ракет успеть скрыться за ними. Это значительно усложняло стрельбу, т.к. ЗРК С-75 не был рассчитан для стрельбы по низколетящим целям, хотя и был в процессе применения во Вьетнаме доработан для такой стрельбы.
2. На самолетах установили сигнализацию, предупреждающую летчика о попадании в зону облучения СНР и о работе радиопередатчика команд (РПК) после пуска ракеты.
3. Стали широко применять самонаводящиеся ракеты "Шрайк", летящие на максимум радиоизлучения, т.е. на антенну передатчика СНР, который, как правило, находится в центре позиции ЗРК.
4. Стали применять шариковые бомбы, предназначенные для массового поражения личного состава.
5. Наряду с применением обычных фугасных бомб, широко применяли неуправляемые ракеты "Булпаб".
6. В случае обнаружения позиции ЗРК летчики имели право вместо выполнения своего полетного задания наносить воздушные удары по зенитно-ракетному дивизиону.
Задача советских военных специалистов (так нас тогда называли) состояла в том, чтобы обучить личный состав 274-го зенитно-ракетного полка ВНА самостоятельно отражать налеты американских самолетов на территорию Северного Вьетнама.
Полк был только что сформирован. Командиром полка был назначен майор Нунг. Он успешно закончил Военную академию связи в Ленинграде и хорошо говорил по-русски.
Прибыв во Вьетнам, мы в течение двух месяцев проводили занятия и обучали вьетнамские расчеты работе на материальной части. К этому времени прибыла боевая техника из Союза, и мы развернули ее для ведения боевых действий.
Позиции не были оборудованы в инженерном отношении, поэтому нам приходилось разворачивать технику для ведения боевых действий в основном на участках между рисовыми полями, у окраин деревень и поселков, иногда прямо на остатках фундаментов разрушенных бомбежками домов. Зачастую мы не имели возможности развернуть все шесть пусковых установок - места хватало лишь на 3-4 установки.
В течение месяца мы сами сидели за пультами, а вьетнамцы, находясь рядом и наблюдая за нашими действиями, набирались опыта ведения боевых стрельб. Потом они пересели за пульты, а мы стояли у них за спиной, контролируя их действия. Это продолжалось 3-4 месяца. По мере приобретения вьетнамцами боевого опыта, наши военные специалисты небольшими группами отправлялись домой. В конце в полку оставалась небольшая группа главного инженера майора А.Я. Петрова в составе 11 человек, в которую входили специалисты по всем системам.
Они устраняли возникшие неисправности, проводили настройку и проверку систем после смены позиции. Мы все время жили на колесах. Позиции менялись очень часто - после каждой боевой стрельбы. Позиции, обнаруженные американскими летчиками, на следующий день, а иногда буквально через пару часов обязательно подвергались массированным бомбежкам. Поэтому оставаться на прежней позиции было очень опасно.
Наш ЗРДн под командованием майора И.В. Володина первым в полку принял боевое крещение.
Произошло это в мае 1966 г., когда мы развернулись на боевой позиции на подступах к Ханою, прикрывая его от воздушного нападения. По условиям местности мы смогли развернуть только три пусковые установки.
Налет начался после обеда. Погода была солнечная, сухая, видимость отличная. Операторы своевременно обнаружили на экранах низколетящие цели. После вхождения их в зону пуска был дан старт двумя ракетами. Стрельба происходила недалеко от горной гряды и американские летчики, совершив противоракетный маневр, успели уйти за эту гряду. Мы потеряли две ракеты.
После старта ракет образовался столб пыли высотой 25-30 м, а для летчиков это отличный ориентир для прицельного бомбометания.
И вот на этот ориентир бросились три самолета. Второй самолет сбросил 5 фугасных бомб. Первый самолет, вероятно, корректировал бомбометание своих ведомых. Первая бомба попала точно в столб пыли. Образовалась воронка глубиной 7-8 м, диаметром около 15 м. Остальные бомбы легли так, что образовалась продольная воронка общей протяженностью 75 м.
В воздух была выброшена огромная масса земли, которая посыпалась на нас сверху. Вид был такой, как когда-то я видел в кино - показывали мирный взрыв для возведения плотины гидроэлектростанции.
В это время со станции наведения дали команду подвезти и зарядить новые ракеты. Из кабин станции не видно, что происходит на улице, а здесь вместо дороги образовался огромный овраг глубиной более семи метров. Чтобы подвезти и зарядить ракеты, нужно было заново прокладывать подъездную дорогу.
Нам еще повезло, что дул ветер и успел снести столб пыли после старта ракет метров на 50 в сторону от позиции к моменту, когда его засекли летчики. Если бы погода была безветренной, то от нас и от материальной части не осталось бы ничего.
На одной из ПУ появилась неисправность. Устранять ее пришлось в напряженной обстановке. Существовала угроза повторения только что увиденного - пока светло, самолеты в любой момент могли вернуться и повторить бомбежку. К счастью этого не произошло.
Осмотрев воронки от бомб и осознав все произошедшее, мы задумались о том, что смерть ходит рядом с нами и что вероятнее всего она может настигнуть нас после пусков ракет, когда мы, демаскировав себя, становимся реальной и очень привлекательной целью для летчиков.
Через три часа на позицию приехал командир нашего полка подполковник В.В. Федоров. Осмотрев разбомбленную позицию, он сказал, что мы родились в рубашке.
Во Вьетнаме после захода солнца очень быстро темнеет. Это было нам на руку - мы перевели технику в походное положение, снялись и той же ночью переехали на новую позицию. В последующем после каждой стрельбы мы обязательно меняли боевую позицию.
В дальнейшем боевые стрельбы стали для нас - военных людей - просто повседневной работой. Пришлось ощутить нам на себе и применение американскими летчиками самонаводящихся ракет типа "Шрайк", как осколочного, так и шарикового вариантов.
В дивизионе под командованием майора С.Т. Воробьева, после пуска ракеты по цели оператор ручного сопровождения В.К. Мельничук увидел на экране "всплеск" цели и отделившуюся от нее движущуюся отметку.
Он немедленно доложил командиру: - Вижу "Шрайк"! Идет курсом на нас!
Пока через переводчика решали с вьетнамским командованием вопрос о снятии излучения с антенны, "Шрайк" уже подлетал к СНР. Тогда офицер наведения лейтенант Вадим Щербаков сам принял решение и переключил излучение с антенны на эквивалент. Через 5 секунд раздался взрыв. В кабине "П", на которой находится передающая антенна, взрывом выбило дверь и осколком был убит вьетнамский оператор.
Стоящие рядом с кабиной деревья осколками "Шрайка" срезало как пилой, а от палатки, в которой перед стрельбой находился личный состав батареи, остались лоскуты размером с носовой платок. Нашим военным повезло - все остались живы.
В том случае, если взрывался "Шрайк" начиненный шариками, они разлетаясь по стартовой позиции, попадали в ракеты находящиеся на пусковых. Боевая часть ракеты весом 200 кг взрывалась вместе с окислителем и горючим. От взрыва детонировали и взрывались ракеты на других ПУ. Все металлическое превращалось в искореженные, дырявые меха от гармошки.
Воспламенялось и горело высокотоксичное ракетное топливо. Ощущение и зрелище, скажу я вам, не из приятных.
Мы тоже научились применять приемы борьбы со "Шрайком": При обнаружении "Шрайка" и включенном излучении отводили антенну кабины "П" в сторону или вверх. "Шрайк", следуя за максимумом излучения, тоже поворачивал в сторону или вверх.
Затем мгновенно снимали излучение с антенны передатчика СНР и "Шрайк" терял сигнал для самонаведения на цель. Его рули стопорились запоминающим устройством, и далее он продолжал полет, как обычный НУРС падая в 1,5-2 км в стороне от позиции или на таком же расстоянии за позицией.
При этом, сохраняя дивизион, приходилось жертвовать уже выпущенными ракетами. Так мы учились сами и учили вьетнамцев воевать с реальным и сильным противником.
Ощутили мы также, что такое шариковые бомбы. Однажды во время налета, на дом, где мы жили, был сброшен контейнер с шариковыми бомбами. Он взорвался на высоте 500 метров от земли. Из него разлетелось 300 "шариков-мам" и стали падать на крышу дома и на землю вокруг него. От удара при падении, они с задержкой взрывались и сотни шариков-дробинок диаметром 3-4 мм разлетались во все стороны. Все, кто находился в доме, легли на пол.
Взрывы шариков продолжались на протяжении нескольких минут. Дробинки влетали в окна, впивались в стены и потолки. Шарики взорвавшиеся на крыше дома никого не смогли поразить, так как дом был двухэтажный. Те, кто оказался на улице, успели спрятаться за колоннами и невысокой стенкой галереи. Бачек с питьевой водой, стоявший перед колонной, превратился в дуршлаг и из него во все стороны струйками лилась прозрачная вода.
У 24-х летнего лейтенанта Николая Бакулина, оказавшегося во время бомбежки на улице, после этого появилась седая прядь.
Одна половина раскрывшегося контейнера-бомбы длиной 2100 мм и диаметром 300 мм воткнулась в землю перед входной дверью дома, выпуклой стороной к нам. Когда все стихло, мы стали выходить на улицу, а увидев контейнер, бросились обратно в дом, приняв его за невзорвавшуюся бомбу.
Поняв, что бомба пустая, решили шутки ради положить ее под одеяло на постель командиру дивизиона. Командир с позиции видел, как бомбили дом с его подчиненными и подумал, что многие могли погибнуть. Но на наше счастье, все закончилось благополучно, и когда командир подъезжал к дому с позиции, мы встретили его песней под аккордеон: "А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела...". Обнаружив сюрприз под одеялом, командир смеялся вместе с нами.
После одного из таких налетов один из наших офицеров - Саша Гусев - написал нашу боевую песню на мотив известной песни "На безымянной высоте" из кинофильма "Тишина":
Чертила в небе след ракета
Который раз уже подряд,
Кто хоть однажды видел это,
Как F-105-е бомбят.
Воронки, словно котлованы,
И видно было, неспроста
Стояли мы среди развалин
У Тхайнгуенского моста.
Удары "Шрайка" испытали,
Шрапнель рвалась над головой,
Но лишь дружить мы крепче стали,
Нет крепче дружбы боевой.
Нет крепче дружбы той солдатской,
Что закалялась, словно сталь,
В борьбе с ордой американской
У Тхайнгуенского моста.
Плечом к плечу с вьетнамским другом,
Стояли мы на том пути,
Он называл меня "Товарищ",
Я называл его "Дом ти".
И были в этой дружбе братской -
Залог победы и мечта.
Ковали славу части Брянской
У Тхайнгуенского моста.
В словах этой песни все сказано. Эта песня стала нашим полковым гимном. Она сопровождала нас повсюду, и звучала при всех переездах и на встречах с боевыми друзьями из других дивизионов полка.
В это время массированные налеты американских самолетов на важные стратегические объекты Северного Вьетнама стали проводиться под прикрытием радиопомех, которые ставили, специально переоборудованные для этого в самолеты-постановщики помех, тяжелые стратегические бомбардировщики типа В-47 и В-52.
Барражируя вдоль границы Вьетнама с Лаосом и Камбоджей, такой самолет, ставя помехи, мешал нашим станциям наведения ракет обнаруживать цели. В этих условиях американские самолеты могли выполнять свои полетные задания безнаказанно.
Для того, чтобы сорвать тактические планы американцев, необходимо было уничтожить самолет-постановщик помех. Для этого осенью 1966 г. в составе одного из дивизионов полка мы выезжали в "засаду" на юго-запад к границе с Лаосом, чтобы встретить этот самолет там, где он нас не ждал. Передвигались скрытно, ночью, с выключенными фарами, чтобы нас не могли обнаружить. Совершив трудный марш в несколько сотен километров по разбитым бомбами горным дорогам, мы развернули свой зенитно-ракетный дивизион в джунглях. Тщательно замаскировали технику и стали ждать.
В один из дней появился постановщик помех - самолет RB-47 в сопровождении 10 истребителей-бомбардировщиков F-105 и палубных штурмовиков A-4D. Самолет RB-47 начинен всевозможной радиоаппаратурой, с экипажем около15 человек стоил очень дорого, поэтому так тщательно охранялся. Они никак не ожидали встречи с нами на дальних подступах.
Операторы СНР произвели захват самолета RB-47, затем был произведен пуск очередью из 3-х ракет. Цель была уничтожена. На наше счастье в суматохе боя боевое охранение нас не обнаружило и отбомбилось на заранее оборудованную нами ложную стартовую позицию. Она была своевременно и в достаточной степени размаскирована, чтобы пилоты боевого охранения приняли ее за настоящую. Когда стемнело, мы благополучно свернули технику, перевели ее в походное положение и двинулись в обратный путь.
В то самое время, когда мы уничтожили самолет-постановщик помех, продолжался массированный налет в районе Ханоя на стратегические объекты в других районах ДРВ.
Американские летчики считали, что все идет по их плану и они в полной безопасности могут, не боясь зенитных ракет, безнаказанно совершать свои полеты.
И здесь, оставшись без прикрытия, они здорово просчитались: зенитно-ракетные дивизионы активно поработали и сбили в тот день более десяти американских самолетов. После таких потерь и траурных церемоний у американских летчиков несколько дней длилась вынужденная боевая пауза.
Мы же, совершив трудный марш обратно, развернулись на новой стартовой позиции для ведения боевых действий.
Вот так мы, тогда 20-25-летние лейтенанты и еще более молодые солдаты и сержанты срочной службы, мужая и набираясь боевого опыта, воевали сами и учили воевать вьетнамских ракетчиков, чтобы они в любой ситуации умели побеждать противника.
Постепенно мы становились обычными рабочими войны. Даже в очень трудных и сложных ситуациях мы шутили, сочиняли и пели песни и не думали о том, что могли не вернуться живыми домой, где нас ждали родные и близкие. В то время они ничего толком не знали о том, где мы находимся, а моя мать только догадывалась.
Перед отъездом во Вьетнам нас строго предупредили, что это очень секретная миссия и довольно длительное время все считали, что такого не могло быть никогда. Но все это было на самом деле.
Наш 260-й зенитно-ракетный полк МО ПВО, дислоцированный в Брянске, единственный полк из всего Советского Союза, был направлен во Вьетнам в полном составе. За период выполнения специального правительственного задания во Вьетнаме полк выполнил 43 боевых стрельб и сбил 25 американских самолета.
Все остальные боевые расчеты полков (учебных центров) формировались из сборного состава - по несколько человек из разных полков и округов Войск ПВО с территории всего Союза, в течение всего периода войны во Вьетнаме.
Лично для меня - командира стартовой батареи 260 ЗРП - спецкомандировка во Вьетнам закончилась в апреле 1966 г., когда в 274 ЗРП ВНА нас сменила новая группа СВС из 11 человек, чтобы продолжить нашу работу.
Москва, июль 1977 г
Автор : Майор Шеломытов Геннадий Яковлевич. Родился 09.03.1940 г. в Кронштадте.
В 1960 г. окончил Прибалтийское Военно-техническое училище Войск ПВО страны. Проходил службу в 4-й Отдельной армии Войск ПВО командиром взвода стартовой батареи, затем командиром стартовой батареи 260-го ЗРП Брянского корпуса МО ПВО.
С марта 1966 по апрель 1967 гг. в составе этого полка участвовал в боевых действиях во Вьетнаме.
В 1972 г. окончил Военную артиллерийскую академию им. Дзержинского в Москве и продолжал службу в Наземном измерительном пункте Командного измерительного комплекса в г. Якутске. С 1976 по 1990 гг. ведущий инженер военной приемки в НИИ Радиосвязи.
Награжден орденом "Красной Звезды" и 14 медалями в т.ч. вьетнамской медалью "Дружбы".
«Вьетнам признателен Казахстану за помощь» –с такими заголовками вьетнамские газеты вышли после того, как 8 июля 2013 года президент Чыонг Тан Шанг наградил в Ханое Ису Бисенова, уроженца Кызылординской области и ветерана Вьетнамской войны.
– Я родился в Акжарском совхозе Кармакшинского района Кызылординской области 5 февраля 1942 года в простой семье. Отец, Сактаганов Бейсен, был учителем, а мать, Сактаганова Бибигуль, занималась хозяйством, - говорит о себе Иса.
– В 1960 году поступил в Кызылординское медицинское училище на вечернее отделение. В 1964-м году получил диплом и стал фельдшером. Сразу после окончания училища женился на своей любимой Алие.В тот же год, когда моему сыну было всего 15 дней, меня призвали в армию и направили в ракетные войска Ленинградского военного округа. В 1966-м командующий округа вызвал к себе и спросил, мол, согласен ли я отправиться помочь стране-союзнику. Так как я принял присягу и подписал акт о неукоснительном выполнении указаний, то был не вправе отказаться. Правительство сформировало специальный ракетный полк.
Нашей задачей было противодействовать Вооруженным силам США, базировавшимся в Южном Вьетнаме. Совершенно секретно! Готовили нас три месяца, а затем в гражданской форме, как туристов, отправили во Вьетнам. В полку были русские, белорусы, украинцы, латыши, один узбек и единственный казах – я. Так как я был врачом, то ни с кем особо не общался, да и не до этого было: в момент нашего прибытия война шла полным ходом. Шесть месяцев нас обучали в джунглях.Как партизаны, мы были обязаны постоянно менять местоположение, чтобы американские самолеты не смогли найти наши установки. Все деревушки находились на холмах, и это было нам на руку – так мы могли видеть, где нужно располагать ракеты.
В один из дней мы, как положено, высматривали места для развертывания ракет, и буквально в 100 метрах начиналась соседняя деревня на другом холме, у подножья которого стояла женщина с ребенком. «Это моя семья и моя деревня», – сказал наш командир. Мы все рассмеялись: «Ну чего же ты к родным не сбегаешь, ведь совсем рядом!». А он ответил: «Нет, сейчас война, вот одержим победу, лишь после этого со спокойной душой вернусь к родным!». Даже видя жену с ребенком, он не пошел – какой патриотизм!
Вообще, я заметил, что вьетнамцы – народ самоотверженный, готовый на все ради страны. Когда нас бомбили, наш полк бежал в окопы, а вьетнамцы оставались – еще одно проявление невероятной силы духа! Народ терпеливый и трудолюбивый: с утра до вечера работали на рисовых полях. По вечерам мы посещали разные концерты. Война ведь только днем была. Хотя американцы эти правила не всегда выполняли – в бою они были сильными противниками с хитроумной тактикой.
Я вам расскажу, как впервые встретился с американцами лицом к лицу. Дабы не попасться на датчик, мы передвигались меж холмов, среди деревьев. И тут совсем недалеко мы увидели американский самолет, который нас тоже заметил. Пилот развернулся и резко полетел назад. Хотя нас было всего двое. Бомбардировали наш лагерь враги трижды. Благо, из нашего полка никто не погиб, а вот американские войска имели потери.
Было дело, в те дни получил контузию, месяц потом в госпитале пролежал. Когда вьетнамские больницы вспоминаю, то сразу всплывает в памяти такой случай: во время бомбежки чей-то малыш был сильно ранен, ему одну руку оторвало. Так как в деревне не было медицинских пунктов и медикаментов, сложно было остановить кровотечение. В итоге я наложил ему временный жгут из подручных материалов и там же, в поле, провел срочную операцию. А ночью вместе с его матерью повезли мальчика в госпиталь, так как днем 80 американских самолетов пытались найти нашу локацию. Еле нашли медицинский пункт в некой провинции. Восемь часов там провели, в итоге нам удалось-таки его спасти! В тот день я получил опыт, который не сравнится со всей моей врачебной практикой! Война – это страшно…
Спустя год меня отправили назад в Ленинградский военный округ, а так как задание было секретным, никто и не знал, где мы находились все это время. Никаких документов об участии в этой войне нет. Вот так, отслужил 3 года и 3 месяца на благо родины, и меня направили управляющим больницы в отдаленный животноводческий совхоз, которую я возглавлял 32 года до самой пенсии в 1996 году.
Оказалось, жена ежемесячно получала небольшое денежное пособие. После распада СССР тайна уже не была столь великой, и многие были поставлены в известность, я правительство имею в виду. Меня наградили различными орденами и медалями. Алия тоже одну имеет – «Мать-героиня». У нас семеро детей, двадцать шесть внуков и четыре правнука сегодня.
Спустя 48 лет правительство Вьетнама отправило своего посла в Кызылорду. Они меня сами нашли и вручили приглашение от имени их президента. Аким области Крымбек Кушербаев взял на себя всю материальную часть, и мы с женой и переводчиком полетели во Вьетнам.
С президентом Вьетнама Чыонг Тан Шангом мы беседовали 3 часа в его резиденции, где он от имени своего народа выразил благодарность за неоценимую помощь в освобождении страны, ее объединении и наградил орденом «Почетный гражданин Вьетнама».
После был пышный банкет, а затем целую неделю мы отдыхали и гуляли по стране. Как же все изменилось! Государство расцвело! Правда, воздуха там также не хватает. Представьте, 90 млн человек живут на земле размером с ладошку и плюс высокая влажность!
Еще еда у них очень острая, приправленная разными специями и уксусом, впервые попробовал ее – не понравилась (в военные годы продуктами питания нас снабжал Советский Союз). Мы практически не ели, потом у нас спросили, что будем пить. Я ответил: «Зеленый чай». Тогда нам принесли вкуснейший чай, и я поинтересовался: «Вы выращиваете чай?». А мне ответили: «Нет, экспортируем». До сих пор над этим смеемся. А ведь они в дорогу помимо множества сувениров и подарков положили шесть коробок этого зеленого чая! Вот такие вот вьетнамцы.
