Что за посты о поиске книг, песен, фильмов?
Которые забыли.
Я помню все их, наверное, лет с трёх.
Хоть цитировать.
Сейчас мне 40
Которые забыли.
Я помню все их, наверное, лет с трёх.
Хоть цитировать.
Сейчас мне 40
Разговорились сегодня с девчонками (ну как, + - 40😁) и вспомнила я про коммиксы о Голиафе. Честно, я даже не помню, как этот журнал попал к нам домой, тк самое начало 90х, на еду б хватило. Мне кажется это были первые коммиксы, которые я увидела, журнал был засчитан и рассмотрен до дыр. Сейчас нашла обложку, но не могу найти полной версии. Но это и не надо, главное ожили те эмоции и вот сейчас еду домой, рассматриваю, что нашла в интернете и улыбка до ушей:).
Было это в 1991г. Еще до путча. Тогда на прилавках книжных магазинов появилось то, чего раньше не печатали. Но поэма «Москва-Петушки» была чем-то особенным. Впервые «Москва – Петушки» были напечатаны в журнале «Трезвость и культура» за 1988-89 год, который затем исчез, поменяв название. Зато в 1990 в Эстонии был большой тираж отдельной книжкой в тонком переплете. И она появилась во многих книжных магазинах Питера и стоила недорого. У меня и еще двух парней из класса всегда с собой была эта книга. И один из нас мог в любой момент ее достать, открыть на любой странице и начать читать вслух некоторое время. А двое других ему внимали. Было в этом некое таинство. Заметив это, учительницы математики и истории попросили меня и им купить по экземпляру. Да что, я предэкзаменационное сочинение написал по «Москва-Петушки». В 1991г. еще и не такое можно было. Ну как написал, так же как я тогда писал любое сочинение по любому произведению. Пошел в библиотеку и взял критические статьи во всей периодике и предисловиях. И из каждого переписал по две фразы.
Но какого же было мое удивление, когда я работал в 1993-1995гг в фирме «Эргсервис», что у нашего генерального директора на полочке лежал еще советский самиздатовский экземпляр «Москва-Петушки» и он иногда открывал его на любой странице и начинал читать вслух, а мы все замирали и слушали.
Я знаю, что когда буду умирать, неважно буду ли задыхаться, тонуть или падать, а может моё сердце остановиться, или я однажды просто усну и больше не проснусь. Неважно будет ли мне больно, мне кажется, что я этого не замечу. Потому что последнее, что я увижу – это тебя. Как ты стоишь надо мной и смотришь мне прямо в глаза. Этот взгляд до боли знакомый и такой родной, в то же время стал отчужденным, как будто ты только начинаешь вспоминать наше прошлое. А во мне таится такое чувство, что времени без тебя будто бы и не было, будто бы мы никогда не расставались. И я даже в полной мере не могу осознать, что передо мной стоишь ты. Как долго я тебя ждала. Я не могу поверить, что ты наконец-то рядом, чувство реальности всё никак меня не догонит.
Ты нагибаешься, не отводя глаз, а я всё ещё удивлена от того, что это действительно ты передо мной. Твоё лицо так быстро приближается к моему лицу, напоминая сотни других сцен, похожих на эту. Моё тело обездвижено, потому что мозг занят осознанием происходящего. Мне будто бы снова двадцать. Я снова чувствую тепло твоего тела, лёгкое прикосновение твоих рук, как воздух колышется от твоих движений, снова чувствую, что ты дышишь. И пока мои мысли заняты сравнением с тем, как я это помню. Ты протягиваешь свою левую руку к моему лицу и закрываешь мои глаза. И последнее что я почувствую, как ты поднимаешь моё тело и делаешь шаг вперед. А дальше темнота, никаких ощущений, мыслей, чувств и света. Бесконечная тишина, вечный покой.
https://www.litres.ru/natalya-konstantinovna-svetlova/lozhna...
Ладно там, книги, а когда учебники, на которые полагаешься и действительно отдаешь им часть своей жизни...
Английский мы изучали по кауфманновским учебникам HappyEnglish.ru. В те годы еще не существовало программы 2-4 класса, но она чисто сказочная с абстрактными персонажами. А вот 5-9 класс! Вот там было сильное привыкание к главным героям, и прощание на последних страницах последнего учебника - как серпом по яйцам. Так как я шел в 10 класс, была надежда, что старые лица в каком-то виде появятся в новых учебниках, но нет, там уже начинается роман для подростков с абсолютно новыми персонажами.
На фоне печали по завершению истории оригинальных героев я уже не вдавался в похождения новых лиц.
Забавный факт: благодаря учебникам 10-11 класса я понял, что мне нравятся брюнетки. Русскую девушку показали темненькой и фигуристой, но я не любил ее. Просто она стала отправной точкой для размышлений о том, какие у меня закидоны по женской внешности. Думал, что вряд ли увижу в реале хоть что-то близкое к тому, что себе нафантазировал, но оказалось, что реальность может оказаться настолько прекрасной, что перезапишет мои шаблоны. Одна ирландочка из США, случайно встреченная на просторах CD-болванки, по ходу, поселилась в моем сердце навсегда.
Была еще история с первой компьютерной игрой, которая имела самые тяжелые последствия из всех подобных потрясений. Когда я ее прошел, я вообще потерял смысл жизни на несколько лет. А это всего лишь была аркадная леталка Battle Of Europe: RAF, в которой весь сюжет состоял из писем с фронта от британского летчика. Просто в какой-то момент я увидел финальные титры, на что никогда не рассчитывал.
Потребовалось много времени, чтобы прежняя эмоциональность и любовь к жизни (к играм в частности) вернулись ко мне. За это я благодарен Лоре, которая пробила мою стену угрюмости.
Наткнулся на издание за восемьдесят рублей. Куплена почти двадцать лет назад в доме книги.
Прошло столько лет и так приятно смахнуть пыль, ощутить в руках бумажную книжку, посвященную настоящей легенде.
6-7 июля 2012 года количество выпавших осадков на территории Краснодарского края превысило 3-5 месячных норм, что вызвало катастрофическое наводнение в городе Крымске. По официальным данным погиб 171 человек, более 34 тысяч человек пострадали.
К ликвидации последствий было привлечено до 19 540 человек и 2507 единиц техники, в том числе 5361 сотрудников и 619 единиц техники МЧС России. Поисково-спасательные работы продолжались до 10 июля, затем начался этап аварийно-восстановительных работ.
2012 год.
Начну с того, что я совершенно непьющий человек. Но по закону подлости, именно в этот день, мне до ужаса захотелось «Мартини». С какого перепуга? Даже сейчас не могу ответить на этот вопрос. Сели мы с сестрой за стол и выпили по бокалу. Налили по второму и тут звонок с работы. Оперативный объявил - готовность «номер один». По этой готовности в течение полутора часов ты должен прибыть на базу и быть полностью собранным к выезду.
Я подскочила из-за стола, быстренько оделась, схватила какие-то личные вещи, ключи от машины и рванула. И только на полпути к отряду до меня дошло, что я пила алкоголь. Боже! Я настолько перепугалась, что меня остановят ГАИшники, что не помню, как домчалась до отряда. Честно скажу, что мне было очень стыдно и противно от самой себя. Я всегда очень плохо относилась к людям, которые позволяют себе садиться за руль выпившими. А у самой мозг совершенно не сработал.
В общем, прибыв на базу в 20:30, получила информацию, что произошло наводнение в одном из городов Краснодарского края, и нам надо ехать на помощь людям. За полтора часа мы погрузили базовый лагерь, лодки, "рыжики" (гидрокостюм спасателя ярко-оранжевый), медикаменты, личные вещи и в 22:00 выехали из отряда в сторону ЧС.
Когда начинало светать, мы проезжали один из промежуточных городов, и там я увидела искореженные потоком воды фуры. Водителей в них не было, помощь никому не понадобилась, и мы поехали дальше.
Первый ужас, который я увидела, был в посёлке городского типа, лежащем на пути сумашедших потоков воды, вылившихся прошлой ночью. По двум сторонам дороги, были затопленные машины и погибшие люди. Я думала это самое страшное, что вообще может быть. Но нет, это была самая малость, того, что ещё предстояло увидеть и с чем пришлось работать.
В 6 утра мы въехали в город. Вернее в то, что от него осталось.
Вот тут-то мне и стал виден весь масштаб бедствия. Я работала на КамАЗе, вместе со мной 2 спасателя: Саша и Сергей. Мы ездили по улицам затопленного города и эвакуировали людей из зоны затопления.
На первом круге нам удалось вывезти 32 человека. Они все были с переохлаждением и с различными видами травм (резаные, рваные раны конечностей, мягких тканей головы, тупые травмы живота и т.д.). Пострадавших мы вывозили в местную больницу. Когда мы поехали на второй круг, то встретились лоб в лоб с пожарной машиной, из которой к нам в КамАЗ пересадили мужчину... с полуторагодовалым мёртвым ребёночком. Мужчина, который держал его на руках, был его папой. И он начал мне объяснять, что у ребёнка в лёгких вода и ему надо ее откачать.
- Вы умеете это делать? - спросил он у меня. Я ответила, что конечно и забрала у него ребёнка... Хотя прекрасно понимала, что совершенно ничем не смогу ему помочь.
Помимо погибшего ребёночка и его папы, в нашем КамАЗе находилось еще около 15 человек пострадавших.
В основном, это были люди пожилого возраста. Я, конечно, понимала, что маленькому помочь уже не смогу, но работать пришлось на психологию, потому что до его папы невозможно было донести тот факт, что ребёночек погиб. Я достала из укладки, мешок Амбу (ручной аппарат ИВЛ). Очистила ротовую полость малыша, так как она была забита илом, и приступила к искусственной вентиляции лёгких.
За мной пристально наблюдал его папа. Я, наверное, никогда не смогу забыть эти глаза, полные слёз, боли и надежды на меня, что я смогу помочь его сыну. По истечению какого-то времени я отложила Амбу и, повернувшись к отцу малыша, спросила:
- Сколько времени ребёнок в таком состоянии?
Отец, опустив голову, ответил:
- Шесть часов.
Я, сжав себя в тиски, чтобы не разреветься, начала спокойным голосом ему объяснять, что «Вы же понимаете, что я не смогу уже ничего сделать?». Он опустил голову и кивнул. Тогда я завернула малыша в хирургическую простыню и отдала отцу. Мы доехали до больницы, и я передала всех пострадавших и мужчину с погибшим ребёночком, сотрудникам больницы. И наш КамАЗ «пошёл» на третий круг.
Честно говоря, пока мы ехали до места затопления, я готова была орать, не кричать, а именно орать от безысходности , от бессилия. Меня изнутри раздирала такая боль, что я не могу ее описать словами (это невозможно, нет таких слов). Очнулась от того, что меня за плечо трясёт Саша, и глядя прямо в глаза говорит: Анька, накапай мне валерианки, пожалуйста. И в его глазах я увидела такую же боль, страх и ужас, как и у отца погибшего малыша.
Но нам надо было работать дальше, пострадавших было очень много, и думать о себе и своём эмоциональном состоянии, было не место и не время. На третьем круге вывезли 27 человек. Пока мы ехали к больнице, естественно, раненым оказывалась первая помощь. Передав людей медикам, выдвинулись на четвёртый. Подъезжая к зоне затопления, с правой стороны дороги, я увидела папу погибшего малыша и попросила нашего водителя остановиться, чтобы взять данные ребёнка. Подойдя к отцу мальчика, я записала все данные и спросила: А где мама малыша?
Он показал рукой вправо, и за деревом я увидела двух погибших женщин, они были прикрыты каким-то покрывалом. Отец мальчика сказал, что это его жена и сестра жены. Боже! Как я это пережила? Как справилась с эмоциями? Я не знаю. Передо мной стоял человек, который потерял всю свою семью! Это очень страшно! Глава семьи не погиб только потому, что в эту ночь он работал. А та зона, где он работал, не попала в зону затопления.
Я много негативных отзывов читаю в интернете о спасателях. И хочу обратиться к людям, которые их пишут. Вы поймите, мы несупер герои, мы обычные люди. Мы стараемся помочь, но иногда, время и обстоятельства работают против нас. Я работаю в службе 16 лет, и много чего было за эти годы. Это всего лишь одна история из тысячи. Но я могу сказать, что самая тяжёлая и эмоционально выбивающая тебя из равновесия, это работа с детьми. И мне искренне жаль, что иногда, мы уже ничем не можем помочь.
После окончания первого дня работы мы разбили лагерь на площади Ленина. Естественно ни о каком душе речи не шло, а в силу того, что из 26 человек, я была единственная женщина, мне кровь из носа надо было в душ. Я рванула осматривать окрестности в поисках гостиницы или сауны, чтобы попроситься помыться. Набрела на гостиницу, сейчас уже не вспомню название. Зашла в неё. Я была по форме, вся мокрая, грязная и, как понимаю, не очень хорошо пахнущая. Обратилась к девочкам за стойкой. Они вызвали мне администратора. И я спросила могу ли помыться у них в общем душе? Естественно за деньги. Администратор посмотрела на меня и спросила: А Вы кто?
Я растерялась и больше ничего не смогла придумать, как повернуться к ней спиной, где на форменной синей футболке было написано "МЧС РОССИИ". Администратор ещё раз посмотрела на меня, и сказал:
- У нас душ только для проживающих в гостинице.
Вернувшись в лагерь, я взяла операционные простыни, скотч и двух спасателей. И мы сделали себе душ, обмотав три рядом стоящих дерева простынями и скотчем. Воду мы взяли в неподалёку стоявшей инфекционной больнице. Спасибо большое персоналу этой больницы, что не отказали.
Из книги Давида Силича "Записки спасателя или Истории у костра".
Мемориал.
На самом деле это был просто участок земли, где люди хотели почтить память жертв катастрофы. Сотни людей стояли в очереди, чтобы возложить цветы, игрушки, зажечь свечи... Нескончаемой змеёй шли они, через весь наш лагерь, к месту памяти. Дети, женщины, мужчины. Люди шли семьями и по одному.
Когда мы вернулись с места проведения работ, этот клочок земли, возвышавшийся над рекой, был ещё не так сильно занят свечами, цветами и игрушками. Но буквально через несколько часов, уже в спустившейся вечерней мгле, всё горело. Репортёры, ведя свои прямые эфиры, бесстыдно подсвечивали фонарями камер, стараясь залезть бездушным глазом объектива каждому из пришедших чуть ли не в душу. Сотрудники полиции тихо и ненавязчиво выравнивали «змею», в тех местах, где она пыталась разделиться. Но всё было спокойно и, только тихие, сдавленные, сдерживаемые, но всё равно, вырывающиеся наружу всхлипы, слёзы и стоны, оглушающее разрывали тьму, душу, небо.
Рядом находились наши психологи. Они не успокаивали людей, но всегда были готовы поговорить, выслушать, как-то помочь. Но не успокаивали. Да и как тут успокоишь? Если даже у многих из нас, разное повидавшее на своей работе, сдавали нервы. Кто-то нервно вздрагивал при резких звуках, кто- то встревоженно разговаривал и обеспокоенно вздыхал во сне. Все были на взводе.
Я закурил. Стоящий рядом Пашка попросил сигарету и подкурив, глубоко затянулся. Слышно было как затрещал сухой, прессованный табак, переходя из твёрдого состояния в газообразное. Дым проникал в лёгкие, кровь. Дурманя мозг, создавал иллюзию спокойствия, но всё равно, вертлявым червём сквозь эту иллюзию, проникала мысль: жажда наживы и всеобщего похуизма будут править.
Мы ещё накуримся, стоя на таких вот кусочках памяти, облитых слезами и истоптанных горем. К слову сказать, Пашка не курит.
У нас не было свечей, но были таблетки сухого горючего, набралось их, наверное, штук сто. Сложив их одну на другую, мы подожгли эти импровизированные символы памяти и поставили рядом с обычными, восковыми.
Помните, люди...
Последний день.
...Жара несусветная.
Пыль с грунтовой площадки, на которой расположился лагерь, висит в воздухе недвижимо. Люди ходят по лагерю, поднимая трекинговыми ботинками эту невесомую пыль, и она остаётся висеть в прожаренном воздухе, расступаясь только тогда, когда кто-то снова будет проходить через неё. Пройдёт человек, она расступится перед ним, а потом сзади сомкнётся, въедаясь ему в потный комбинезон, расширенные от жары поры кожи, немытые волосы.
Так и полетит она на нём в его края и смешается в них с местной, родной, уютной пылью. А здесь, на этой земляной сковороде, будет висеть другая, но точно такая же, поднятая ботинками именно того человека, который унёс с собой эту.
Мы собираем лагерь. До построения ещё пара часов. Часть снаряжения была уложена ещё вчера вечером. Сейчас же мы собираем то, что осталось. Вот лежит сдутый жилой модуль. Мы снова, обнявшись как два года назад в Сибири, топчем, обжигаясь о разогретый солнцем кевлар, босыми ногами. Грубо и весело подшучивая друг над другом, сворачиваем его, снова топчем, выпуская остатки пропахшего тальком и резиной, воздуха.
Вскоре шутки и смех поутихли, и работа продолжается почти в тишине. Сумка со свёрнутым модулем отправляется в КамАЗ. Следом исчезают ящики с кухней, рюкзаки, компрессор для забивки баллонов. Генератор и световая башня, туда же. Рюкзаки с вещами.
Через полчаса всему лагерю ехать в соседний посёлок на встречу с представителями правительства Татарстана. Просили надеть одежду почище... А откуда ей взяться, если в шесть утра солнце палит как сумасшедшее?
Погрузку закончили вовремя. Попрятались в тени редких деревьев, закурили. Скинули со спин потные комбинезоны, что бы они хоть чуточку просохли. Вот невдалеке послышались звуки двигателей, и в сторону лагеря начали приближаться облака пыли, поднятой вереницей автобусов, приехавших за нами.
- Стр-о-о-о-йсь!!! – кричит кто-то в погонах. Нехотя снова выходим из тени и строимся, разбившись по отрядам. Всё, построились. К погрузке готовы. Залезли в уютную прохладу автобусов. Расселись в мягкие, удобные кресла и наши спины тут же сказали «спасибо».
Наверное около часа, ехали мы к посёлку. Зарулили к какой-то школе, теперь будем ждать команду здесь. Разбился народ на кучки, болтают, курят, не наговорились за неделю. Да и не до разговоров было, работать надо было. А сейчас можно, сейчас пожалуйста. Доктор Вова уснул у Пашки на плече. Устал. Да и Пашка тоже уснул. Ждём.
И вот снова "погоны".
- Стройсь! Заходить! Не толкаться!
Да мы и не толкаемся. Проходим в спортзал школы. Здесь столы накрытые стоят. Девчонки – официантки. Еда ресторанная. Отдельно стоит трибуна и длинный стол рядом с ней.
Расселись. И началось.
Больше часа нас благодарили от имени правительства Татарстана и жителей Республики. Каждого наградили благодарственным письмом, грамотой. Мы угощались, выпивали за каждого из вызываемых к трибуне.
Потом торжественная часть закончилась, и можно было расслабиться. В углу зала телевизионщики брали интервью у присутствовавшего здесь же капитана «Арабеллы». По залу начались хаотичные движения от столика к столику, и дабы не давать возможности спасателям «расслабиться» по полной, была отдана команда на немедленную «эвакуацию» из зала в сторону автобусов.
Через дорогу от школы магазин продуктовый. Резко захотелось мороженого. Заваливаем в магазин, человек десять.
- Здрастье, а можно пломбиру?
-Да конечно, ребята, выбирайте, - говорит продавщица.
Выбрали. Полезли по карманам собирать мелочь, а продавщица останавливает: Не надо денег. Спасибо вам за работу.
Потом, когда мы уже ехали на своих машинах из лагеря в сторону Казанского аэропорта, много машин останавливалось на дороге, и на встречке и на нашей полосе, пропускали нашу колонну. Выходили люди из машин, махали нам руками, кричали спасибо. Так и доехали до аэропорта. Погрузились в самолёты. Попрощались с друзьями и домой.
А дома нас ждут семьи. Жёны, дети.
Приехав уже поздно вечером домой, я долго сидел с женой в беседке и рассказывал, рассказывал, рассказывал... После обнимашек дети пошли спать, а мы всё сидели и разговаривали. После этих работ я ещё год вздрагивал, если рядом кто-то издавал резкие звуки.
И по сей день, когда происходит вызов, первые мысли: "только бы не было детей".
Из книги Давида Силича (@TulenSpas) "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"