Попытка осмыслить произведение Мастер и Маргарита предпринималась профанами, которые вряд ли знакомы с ритуалистикой и символизмом масонства. Мог ли помыслить жаждущий постичь замысел Михаила Булгакова, не зная ни нашего учения, не ведающий, какие знания мы храним, сравнивая бытующие у профанов суеверные слухи о масонстве и ритуалах, кажущиеся им понятными словно прописные истины. Что может извлечь некий критик из произведения, если он возьмётся представить себе те образы и состояния, которые нам знакомы в ходе инициатической и ритуальной практики в наших ложах, до чего он сможет добраться в своих выводах при отсутствующем понимании масонской традиции, оперируя оценочными критериями профанского мира? Такой критический мыслитель скорее всего будет обречён на провал, ибо истины им воспринятые будут поняты превратно, в лучшем случае недопоняты, и истолкованы в силу своего наличествующего недопонимания предмета в целом.
Я же берусь рассуждать с позиций имеющегося у нас знания о сути вещей в этом мире и их отражении сквозь призму масонского учения и миропонимания. Когда я садился за написание этой работы, то я не ставил перед собой задачи взять за основу труд какого-нибудь автора, хотя таких авторов, которые разбирали бы совпадения в произведении Михаила Булгакова, хватает. Фактически таких авторов и их статеек можно найти в глобальной паутине достаточно большое количество. Задача же стоящая передо мной, это попытка найти и проанализировать то общее понимание, которое было свойственно Михаилу Булгакову, с его пониманием эзотерики, которое он смог воспринять из общения с людьми состоявшими в неотамплиерских и мартинистских организациях, которые по некоторым сведениям просуществовали в России до середины 30-х годов.
Трудно представить, откуда у Булгакова столь своеобразное и точное представление о прописанных в его бессмертном произведении сценах связанных с пониманием тонких инициатических особенностей присущих масонскому ритуалу. Откуда он черпает сведения, где он смог в эпоху разгула атеизма и мракобесия постичь те духовные и эзотерические знания. Да, наверное, скорее всего , от людей состоявших некогда в таких организациях, и которые являлись его друзьями и хорошими знакомыми. Которые занимались теми же практически практиками, что и мы, проводившими ритуалы и работавшие над собой возможно также как пытаемся мы работать над собой в наших Храмах и вне стен их…
И так, вот само произведение, и те образы, те сюжеты, что прописаны в романе, и что возможно так и остались не поняты у широкой читающей общественности.
Выделять кого-то как главного героя и описывать его выраженное ключевое местоположение в романе мне бы не хотелось, а хотелось бы уделить каждому выбранному мной персонажу равное внимание и описать происходившее с ним с точки зрения важности отображения определённых проявлений масонского учения и совпадения в данном примере с сюжетной и смысловой направленностью.
На патриарших.
Встреча с Воландом, который собственно предстаёт злым гением в романе, поэта Бездомного и председателя МОССОЛИТА Берлиоза, кардинально меняет судьбы обоих. Вернее сказать, одну судьбу меняет, другую прерывает. Кажется всё творящееся на Патриарших каким-то чудовищным наваждением, мистификацией не поддающейся пониманию, ибо творимое делается по планам не ведомым человеку, да ещё и отшатнувшихся от бога и понимания его имманентности именно в таких особенностях, которые раскрываются в ходе развития событий. Воланд пытается вразумить горделивых атеистов вознамерившихся отречься от высших сил, манифестируя человека венцом всего и вся, началом и концом всему творящемуся помимо воли и понимания человеком.
И Бездомный, и Берлиоз нуждаются в нравственных уроках, нуждаются в наставлениях, что и делает Воланд ведя повествование о Иешуа Га Ноцри и несправедливом решении его участи прокуратором Иудеи Понтием Пилатом. В ходе повествования Иван Бездомный проникается рассказом Воланда, он начинает размышлять, чего нельзя сказать о Берлиозе, ибо он настолько уверовал в силы человеческие, настолько погрузился в химеры придуманные идеологами рода людского, что уже не способен понять простые, но тем не менее важные и главные истины существования человека и его жизни. Воланд достаточно долго пытается обратить внимание Берлиоза на такие особенности человека, как строительство долгосрочных планов, и не случайность попадания на голову кирпича на Бронной. Но попытки наставить Берлиоза тщетны, он не воспринимает истины ему доносимые, он отвергает их и оспаривает, находя всё новые и новые объяснения отсутствия трансцендентности божественного. Тогда Берлиоз превращается в поучительную жертву для остающегося в живых Ивана Бездомного. Последующим отрезанием головы Берлиоза знаменуется новый этап в жизни Бездомного, его фактическое перерождение в иного, нового человека, способного мыслить и созидать. Тот психодраматический эффект, который производит на Бездомного судьбоносное воздействие, не может не напоминать нам о психодраматическом эффекте, что происходит с каждым проходящим наш ритуал инициации в степень ученика. То, чего добивался Воланд от воздействия страшной картины отрезанной головы Берлиоза на Бездомного, вполне сопоставимо с видом лежащего трупа предателя в ритуале инициации. Эффект от увиденного остаётся надолго в памяти у многих не видом лежащего как бы бездыханного тела с перерезанным горлом, а именно через осознание того, что взятые на себя обязательства никогда не будут нарушены посвящаемым братом. Перерезанное горло, отрезанная голова Берлиоза – всё это акт возмездия за свершенное. Берлиоз в данном случае отрёкся от высших идеалов, заменив их служением обыденному, человеческому, земному. По этой же причине так важно Берлиозу доказать Воланду отсутствие над человеком чего-то более высокого, духовного, дабы этим подтвердить единственное своё служение группе людей и их интересов, которые явно не ассоциируются ни с чем высоким. Действительно, не веря ни во что проще жить некоторым из представителей рода человеческого, легче объяснять суть вещей и не стремиться ни к чему.
Кульминацией верований Берлиоза становится его появление на Балу у Сатаны, его посмертное существование в виде отсечённой головы. Это и наставление Воланда, последнее наставление, и последний урок преподанный Берлиозу и гостям Воланда. Это повод задуматься, что ничего не возникает из ничего и не уходит в никуда. Берлиоз же получил то, во что верил. А поскольку он не верил в собственную вечную жизнь и бессмертие души, то он точно также и ушёл в небытие, ибо другого с ним не могло произойти.
Возникновение в сюжете усечённой головы Берлиоза нужно в качестве примера, для начала инициации Бездомного и завершения инициации Маргариты на Балу. Это символическое напоминание о смерти и о вечной жизни для тех, кто верит в вечное и бессмертное бытие. Кто способен получая нравственные уроки и наставления меняться и менять свой внутренний мир, как это произошло с Иваном Бездомным и Маргаритой. В нашей традиции череп человека являет собой напоминание о смерти и возникает в начале инициации, в камере размышлений, или камере потерянных шагов.
Что есть для нас камера потерянных шагов, это есть снисхождение в недра земли. Это есть первое испытание, это есть очищение стихией земли, это есть умирание профана, для воскрешения его в ритуале, для его рождения как вольного каменщика к новой и светлой жизни.
Здесь мы невольно возвращаемся к оставленному на Патриарших прудах поэту Бездомному, пребывающему в состоянии аффекта от увиденного и пытающегося действовать по логике профана, которому не открыты истины и неведомо понимание откровенного, ему ещё ничего не открыто, он пребывает во тьме. Бездомный начинает лихорадочно искать нечто, что ему не открыто. Что ускользает от него во тьме ночи, где он странствует по Москве и пытается бороться со злом не ведая путей борьбы, находясь в погоне за внешним, не обращая внимание на внутреннее и стремясь победить то, что ему в силу его невежественности пока не открыто. Так поэт оказывается в доме для умалишенных.
Здесь можно было бы не искать схожих моментов с масонством, и не обнаруживать их. Ведь действительно, какие могут быть аналогии у психлечебницы и масонского братства? Да собственно никаких кроме разве что символических. Иван попадает в одиночную палату, где он пытается писать заявление, и которое у него никак не складывается. Слова как будто не выстраиваются в единый ряд, теряют логическую связь и постоянно выпадают из текста. Кто писал прошение на вступление в братство вольных каменщиков, кто ходил и размышлял над правильным и как можно более чётко построенным текстом, кто переписывал и переписывал многократно текст, менял абзацы, корректировал фразы, тот без труда узнает себя в поэте Иване Бездомном и его потугах написать нечто осмысленное, описывающее его переживания и желания выразить сокровенное в момент написания заявления.
Второй момент, это встреча Бездомного с Мастером, некое наставничество, которое берёт на себя Мастер и которое так характерно переплетается в некоторых масонских уставах с сюжетной линией романа. В Шведском Уставе мастер в течение года или более опекает взятого и закреплённого за ним ученика. Он наставляет его и учит, он преподаёт ему азы масонства, он готовит ученика стать полноценным мастером.
Мастер привязывается душой к Бездомному, он становится его другом, единственным человеком, которого можно назвать самым родным на тот момент в жизни поэта. Мастер наставляет и ведёт Ивана к новой жизни, он закладывает новую основу его будущего миропонимания и поведения, сообразно полученному новому знанию. В каком-то смысле больничная палата символически становится камерой потерянных шагов, где умирает профан Иван Бездомный и рождается новый человек – ученик мастера, освобождённый от старых догм и предрассудков бытия профанов.
Другой пример перерождения, или инициации, это Маргарита, которая предстаёт женщиной не обременённой заботами, проводящей достаточно скучную и обеспеченную жизнь. Встреча с Мас