Т-18, ранее МС-1, советский лёгкий танк 20-х г.г. прошлого века, переделка французского FT-17 . Ну или рестайлинг, кому как больше нравится))

Т-18 (МС-1 — Малый Сопровождающий) — советский лёгкий танк непосредственной поддержки пехоты 1920-х годов. Создан в 1925—1927 годах. Стал первым танком советской разработки. Серийно производился с 1928 по 1931 год, всего в нескольких вариантах было выпущено 959 танков этого типа, не считая прототипа. В конце 1920-х — начале 1930-х годов Т-18 составлял основу танкового парка РККА, но довольно быстро был вытеснен более совершенным Т-26. Применялся в бою в конфликте на КВЖД, но в 1938—1939 годах устаревшие и достигшие крайней степени износа Т-18 были в основном сняты с вооружения или использовались как неподвижные огневые точки. В незначительном количестве использовались на начальном этапе Великой Отечественной войны

Судьба конструктора-оружейника Карпа Сергеевича Юрченко

Пулемёт Юрченко занимает видное место в истории отечественного стрелкового оружия, однако объём известных сведений о разработке и испытаниях этого пулемёта крайне ограничен, кроме того, полностью отсутствуют корректные сведения о его создателе Карпе Сергеевиче Юрченко.

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

В силу ряда объективных и субъективных причин как сама суть вклада К. С. Юрченко в развитие отечественного скорострельного стрелково-пушечного вооружения, так и его личность оказались на долгое время изолированы от внимания историков оружия. Настоящая публикация вводит в научный оборот абсолютно новые сведения как о самом Юрченко, так и об особенностях опытно-конструкторских работ в области стрелково-пушечного вооружения в СССР в 1930-е годы.

Ссылка на первую часть статьи:

Сверхскорострельный «Шквал» (пулемёт Юрченко). Часть первая

Развитие исследования в части поиска биографических сведений о К. С. Юрченко связано с выявлением в РГАЭ личного дела конструктора. В ходе его изучения удалось установить, что Карп Сергеевич Юрченко родился 2 апреля 1912 года в селе Княже-Криница, Монастырщинского района Винницкой области в крестьянской семье.

В 1920–1925 году Юрченко отучился в четырёхлетней школе, после чего поступил на дополнительное обучение в Балабановскую районную школу, но закончить её ему не удалось по причине тяжёлого материального положения.

Возвратившись домой в 1927 году, К. С. Юрченко продолжил заниматься семейным сельским хозяйством, что ему скоро надоело, и в 1929 году он уехал в г. Кировск, где поступил на работу в 21-й авиационный парк на должность столяра в мастерской по ремонту самолётов, там же вступил в комсомол.

В июне того же 1930 года по путёвке комсомольской организации войсковой части, где работал К. С. Юрченко, он был направлен на учёбу во 2-ю Вольскую авиатехническую школу ВВС РККА им. ВЛКСМ, которую закончил в 1932 году, получив воинское звание младшего авиатехника, и был оставлен служить в той же авиашколе на должности инструктора самолётного курса.

Ещё в авиашколе К. С. Юрченко активно занялся изобретательской деятельностью в области авиационного стрелкового оружия и в 1934 году разработал оригинальный проект скорострельного пулемёта. Его способности заметили и оценили на самом высоком уровне системы вооружения РККА и в 1934 году перевели для продолжения службы в Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил Рабоче-крестьянской Красной армии (НИИ ВВС РККА, г. Москва) на должность старшего авиатехника, а в 1936 году уволили из армии в запас в связи с переводом на работу в промышленность для реализации его изобретения.

Первоначально К. С. Юрченко был направлен в Артиллерийскую академию РККА им. Дзержинского (г. Ленинград), куда им был представлен проект авиационного сверхскорострельного пулемёта для проведения анализа конструкции.

Работу над пулемётом К. С. Юрченко продолжил в 1934 году на НИПСВО ГАУ РККА, будучи переведённым туда на должность конструктора. С 1936 года Юрченко возглавил организованное для реализации проекта его пулемёта специальное конструкторское бюро при заводе им. Серго Орджоникидзе в Москве, в котором он занимал должность начальника КБ и главного конструктора.

В марте 1938 года КБ Юрченко перевели на завод «Калибр», где было образовано Особое конструкторское бюро, в котором он работал на тех же должностях, что и ранее. В своём ОКБ К.С. Юрченко проработал как минимум до ноября 1943 года. Информация о деятельности Юрченко в период с начала 1944 года до апреля 1945 года на данный момент отсутствует.

Интересно что в 1940 году творческий путь К. С. Юрченко едва не пересёкся с жизненным путем в дальнейшем известного советского оружейника Н. М. Афанасьева. В то время он служил срочную службу в РККА, где изобрёл скорострельный авиационный пулемёт. Изобретение Афанасьева получило положительную оценку командующего 57-м особым корпусом в Монголии комкора Г. К. Жукова (в будущем маршала СССР), после чего его направили в Москву и предложили продолжить работу над пулемётом в сотрудничестве с «неким Юрченко». Но Афанасьев отказался от этого предложения, решив, что такое сотрудничество ему не нужно.

Сведения за 1945 год содержатся в Центральном архиве ФСБ России – в уголовном деле № H-17861 в отношении «Юрченко Карпа Сергеевича, украинца, гражданина СССР, беспартийного, несудимого, образование среднетехническое, бывшего начальника особого конструкторского бюро при московском заводе “Калибр” Наркомата станкостроения СССР».

Юрченко был арестован НКГБ СССР 15 апреля 1945 года по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 58-1«а» УК РСФСР и по постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 8 сентября 1945 года осуждён «за намерение изменить Родине», заключён в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Освобождён по амнистии 1953 года из мест заключения досрочно – 10 декабря 1953 года.

Важно, что заключением Генеральной прокуратуры от 14 ноября 2002 года Юрченко К. С. признан обосновано осуждённым и не подлежащим реабилитации. Так как в соответствии с действующим российским законодательством ознакомление граждан с архивными уголовными делами на лиц, признанных обосновано осуждёнными, не предусмотрено, подлинные обстоятельства дела и причины ареста установить не представляется возможным.

Очень ограниченные сведения о характере, профессиональной деятельности и причинах ареста К. С. Юрченко содержатся в воспоминаниях В. К. Кагана о пребывании в ОКБ-172 с лета 1946 года до конца 1951 года: «Вот ещё некоторые подробности об отдельных людях. Карп Сергеевич Юрченко – изобретатель-оружейник. Полуграмотный человек, он имел отличную смекалку и хорошие руки. Помню, как он на моих глазах изобрёл шариковую гайку, расчёт которой я позднее обнаружил не то в английском, не то в американском журнале. На воле у него было конструкторское бюро на московском заводе не то “Калибр”, не то “Фрезер”, куда даже директор завода не мог заходить. Создано оно было для него по указанию Сталина. Он там сконструировал и сделал опытный образец сверхскорострельного авиационного пулемёта калибра 7,62 мм. Пулемёт, однако, в серию не пустили: броня самолётов усилилась и потребовался больший калибр. Расстроенный этим, Юрченко, находясь в отпуске на Украине, по наущению односельчанина, с которым вместе выпивал, написал письмо американцам с предложением передать им свой пулемёт (ведь союзники!). Односельчанин тут же на него донёс. Телеграмму – приказ об аресте подписал Берия. Следствие по делу вёл Шварцман, о котором я читал в одной из статей А. Ваксберга, как об одном из “бериевских псов”. Разумеется, Юрченко сам считал себя грамотным, умел чертить. Рассказывал, что знаменитый Дегтярёв делать чертежи не умел».

Иные обстоятельства ареста конструктора Юрченко приведены в воспоминаниях бывшего сотрудника Центрального научно-исследовательского и проектно-конструкторского института механизации и энергетики лесной промышленности (ЦНИИМЭ) Виктора Жука: «Во время войны он оказался в действующей армии. И писал треугольные письма без марки. Такие армейские письма были приметой времени. Их писала своим родным и друзьям вся армия. Но не все представляли, как тщательно просматривается вся эта масса писем цензурой. В одном из таких треугольных писем жене Юрченко упомянул, где примерно он находится (и, следовательно, его воинская часть). В результате он оказался в ГУЛАГе и в конце концов (ему повезло) – в “шарашке”. Из “шарашки” он попал в химкинский институт, где занимался разработкой дробилок – станков для дробления древесных отходов. Этой работе он отдавался с энтузиазмом и увлечением, как некогда конструированию авиапулемётов».

Корректность сведений о причинах ареста К.С. Юрченко, приведённых в обоих авторских воспоминаниях, вызывает серьёзные сомнения. По данным учётно-послужной карточки ЦАМО РФ К.С. Юрченко участия в Великой Отечественной войне не принимал и в 1945 году был осуждён по статье 58-1«а» УК РСФСР, которая подразумевала шпионаж, выдачу военной или государственной тайны и переход на сторону врага, на 10 лет лишения свободы и освобождён в 1953 году, что свидетельствует в пользу первой версии причины его ареста (предложение о передаче сведений о пулемёте в США).

Очевидно также, что обстоятельства преступления, по которому было классифицировано деяние К. С. Юрченко, были признаны имеющими смягчающие факторы, что позволило ему избежать высшей меры уголовного наказания и выйти на свободу в 1953 году по амнистии.

В дальнейшем, уже после отбытия наказания, К.С. Юрченко работал в ЦНИИМЭ в должности главного конструктора механизированных комплексов по первичной переработке древесины, где специализировался на усовершенствовании механизмов, использовавшихся в лесообрабатывающей промышленности.

Анализ базы изобретений советского периода показал, что он был талантливым инженером. Его разработки и рацпредложения зафиксированы начиная с сентября 1955 года: «Лесоповалочная трелёвочно-погрузочная машина» (1955 год), «Замок для соединения многотросовых концов в общей тросовой линии стягиванием поваленного леса» (1955 год), «Клино-кольцевой канатоведущий шкив» (1956 год).

Как минимум до 1950 года Юрченко Карп Сергеевич числился проживающим по адресу г. Москва, ул. Горького, д. 6, корп. 1, кв. 40. Последнее зафиксированное место его проживания указано в учётно-послужной карточке – д. Бородино Клинского района Московской области, д. 25.

История разработки авиационного сверхскорострельного пулемёта Юрченко (ЮАС)

В отечественной оружейной истории имеется ряд знаковых образцов, заслуживающих серьёзных исследований. К таким, несомненно, относится сверхскорострельный пулемёт ЮАС или «Шквал», разработанный конструктором-оружейником Карпом Сергеевичем Юрченко.

Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.) и Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ» и

Среди скорострельных авиационных пулемётов, разработанных в СССР в 1930–1950-х годах, пулемёт Юрченко выделяется тем, что его автоматика построена по редкой для стрелкового оружия принципиальной схеме с кривошипно-шатунным механизмом привода затвора. Такое конструктивно-компоновочное решение позволяет достичь очень большого темпа стрельбы без сопутствующей ему у обычных ударных схем автоматики критической перегрузки деталей, механизмов и патронов и, соответственно, обеспечить высокий уровень надёжности работы механизмов оружия при стрельбе.

Однако роль этого пулемёта в создании скорострельного автоматического оружия состоит не только в очень высоких значениях темпа стрельбы, достигнутых в середине 1930-х годов, а ещё и в том, что общая идея автоматики пулемёта Юрченко послужила основой для главных компоновочных решений нескольких разновидностей скорострельных автоматических пушек конструкции В. П. Грязева и А. Г. Шипунова, которые получили широкое распространение в советской и российской военной авиации благодаря выдающимся боевым и эксплуатационным характеристикам.

Впервые о существовании пулемёта Юрченко стало известно в 2000-х годах, когда были изданы книги, описывающие работы видных оружейников. В их числе оказалась книга А. Белова о жизни и деятельности конструктора-оружейника В. П. Грязева, содержащая описание событий, связанных с пулемётом Юрченко: «Полной противоположностью был в те времена пулемёт ковровского конструктора Юрченко. По его мнению, скорострельность оружия ограничивают удары подвижных элементов автоматики. Он обратил внимание на то, что первое в мире самострельное оружие — пулемёт Хирама Максима — носит на себе элементы скорострельного оружия. Затвор данного пулемёта управляется кривошипно-шатунным механизмом, и поэтому скорость его изменяется по закону синусоиды. При таком законе движения затвора, даже при сокращении времени его движения, можно было рассчитывать на меньшие силовые нагрузки на патрон. Но в отличие от пулемёта Максима, у которого кривошип поворачивался на угол несколько меньше 180 градусов, у пулемёта Юрченко угол поворота составлял 350 градусов. Это исключало удар подвижных частей в крайнем заднем положении. При каждом таком повороте совершался полный цикл работы автоматики. Патрон разгонялся плавно, и инерционные усилия на пулю не превосходили усилия запрессовки её в гильзу. Юрченко подобно Шпитальному не стал извлекать патрон из ленты назад, а досылал его вперёд в ствол. Помимо удивительной простоты, ковровский конструктор добился и значительно большей скорострельности. Темп стрельбы пулемёта Юрченко составлял 5000 выстрелов в минуту, что почти втрое выше по сравнению с тем же ШКАСом.

На своём одноствольном пулемёте Юрченко достиг рекордного для того периода темпа стрельбы. Он, по сути, опередил своё время, ибо для такой скорострельности просто не смогли придумать ствол, способный выдержать подобный темп стрельбы. Тот сгорал, как свечка]».

Через несколько лет в журнале «Оружие» было опубликовано фото турельного пулемёта Юрченко — ЮАС «Шквал-3» № 1, находящегося в собрании оружия Техноцентра завода им. В. А. Дегтярёва (г. Ковров). На этом объём достоверной информации о пулемёте Юрченко заканчивался, какие-либо подробности его создания и испытаний, личности и судьбы автора конструкции отсутствовали.

Самые ранние сведения о начале работ К. С. Юрченко над проектом скорострельного авиационного пулемёта датируются 1934 годом. В это время он служил в НИИ ВВС РККА.

В отчёте о выполнении опытных заказов по Управлению стрелкового вооружения Артиллерийского управления (УСВО АУ) за первое полугодие 1934 года указано, что работы по ультраскорострельному пулемёту с темпом стрельбы до 6 000 выстрелов в минуту перенесены на 1935 год. К тому времени, помимо пулемёта Юрченко, в разработке находилось несколько проектов таких пулемётов: И. Т. Калинина (с принудительной автоматикой), Шпагина или Ерёменко (с разъёмным патронником), Шелеста (турбинный). И в плане опытных заказов Артиллерийского управления РККА на 1935 год содержится указание на разработку нескольких проектов сверхскорострельных пулемётов: Тульским оружейным заводом — с действием от мотора системы Калинина, системы Юрченко, спаренный ШКАС; ОКБ-2 — ШКАС с большой начальной скоростью пули 1300–1500 м/с. В дальнейшем предполагалось изготовить опытные образцы пулемётов, сравнить их между собой и выбрать лучший вариант.

17 октября 1934 года состоялось совещание научно-технического управления РККА по вопросу включения в планы опытных заказов и научно-исследовательских работ на 1935 год предложений изобретателей, при этом УСВО определялось принять проект сверхскорострельного пулемёта Юрченко.

В проекте постановления по артиллерийскому вооружению самолётов на 1934–1935 годы в рамках деятельности КБ и промышленности по направлению модернизации вооружения самолётов и обеспечения вооружения опытного самолётостроения предполагалось обязать Артиллерийскую академию «разработать проект и построить опытный образец скорострельного пулемёта Юрченко к 1 мая 1935 года с тем, чтобы в 1935 году построить первую серийную партию в 10–15 пулемётов». На проект, изготовление двух опытных образцов пулемётов и другие работы выделялось 80 000 рублей, срок изготовления устанавливался с 01.01.1935 г. по 01.07.1935 г.

Чертежи и расчёты пулемёта выполнялись в Артиллерийской академии РККА под руководством А. А. Благонравова. Эта работа завершилась в самом начале 1935 года, после чего в той же академии проект подвергли тщательному анализу. Отчёт (пояснительная записка) с анализом конструкции авиационного турельно-синхронного скорострельного пулемёта системы Юрченко К. С. был выполнен инженером А. М. Сидоренко под руководством А. А. Благонравова и датирован январём 1935 года.

Принцип действия автоматики пулемёта — отвод пороховых газов из канала ствола, принцип запирания — сведение боевых упоров к затвору из ствольной коробки (по типу автоматической винтовки Дегтярёва 1930 года), питание патронами предполагалось производить из металлической звеньевой ленты.

Главной особенностью проекта пулемёта являлось намерение обеспечить высокий темп стрельбы (около 2500–3000 выстрелов в минуту) за счёт придания большой скорости движения (12–15 м/с) подвижным частям крайне незначительной массы (0,472 кг).

Лента звеньевая рассыпная для пулемёта Юрченко проекта 1934 года. Реконструкция внешнего вида выполнена Русланом Чумаком

В ходе анализа проекта пулемёта Юрченко были выявлены все недостатки и спорные моменты его конструкции, разработаны рекомендации, имеющие целью повысить надёжность функционирования автоматики.

Здесь следует ещё раз отметить, что исследованию в Артиллерийской академии подвергался именно проект пулемёта Юрченко, а не его реальный образец. До изготовления первоначальной модели пулемёта Юрченко дело не дошло по причине низкой живучести деталей подвижной системы и возвратно-боевой пружины, при этом выйти на заданную величину темпа стрельбы всё равно не удавалось (расчётный темп стрельбы составлял 1660–1840 выстрелов в минуту).

Несмотря на отказ в реализации проекта первоначальной модели пулемёта, К. С. Юрченко не оставил идею создать сверхскорострельный пулемёт и на протяжении следующих шести лет занимался разработкой их более совершенных образцов. В ходе этой работы К. С. Юрченко сначала попытался усовершенствовать свой первоначальный проект скорострельного пулемёта с ударной переоблегчённой автоматикой и изготовить его действующий образец, но быстро понял бесперспективность этого пути и отказался от его продолжения.

В 1937 году он разработал новую конструкцию автоматики комбинированного типа с использованием кривошипно-шатунного механизма привода затвора. Сама по себе идея применения кривошипно-шатунного механизма в скорострельном оружии в то время не была новостью. Такую схему автоматики имели австрийские авиационные пулемёты Ф. Гебауэра моделей 1918 и 1926 года и советский авиационный пулемёт Калинина.

Однако указанные пулемёты имели привод кривошипа от мотора самолёта, а в пулемёте Юрченко c автоматикой данного вида первой модели отпирание затвора производилось подвижным стволом с коротким ходом, движение которого в активной части цикла обеспечивалось весьма необычным даже для того времени способом — за счёт врезания пули в нарезы.

13 ноября 1939 года пулемёт Юрченко первой модели всё же подали для испытаний на Научно-исследовательский полигон авиационного вооружения (АВ) ВВС, но в их ходе он показал себя плохо по причине нестабильной работы автоматики, вызванной изменениями в состоянии начального участка нарезной части ствола из-за износа по мере настрела, что не давало стволу получить полный импульс движения во время движения по нему пули.

Кроме того, пулемёт давал большое рассеивание в горизонтальной плоскости, вызванное ударами кривошипа об ограничители при приходе подвижной системы в крайнее переднее положение, допускал самовоспламенение патрона в патроннике, имел очень тяжёлый спуск (38–40 кг) и неудобные рукоятки управления огнём.

Несмотря на то, что пулемёт Юрченко первой модели испытания не выдержал, полигон признал его конструкцию перспективной и рекомендовал продолжить работу по усовершенствованию.

Основываясь на итогах испытаний пулемёта и его выявленных главных недостатках, К. С. Юрченко существенным образом перепроектировал оружие и создал вторую модель пулемёта. В ней он заменил двигатель автоматики на новый и также оригинальной системы — с неподвижным стволом и жёстким запиранием, выключающимся специальным рычагом при смещении дна гильзы в пределах зеркального зазора в начальный момент выстрела, при этом отбрасывание затвора осуществлялось после отпирания остаточным давлением в канале ствола.

На полигонные испытания пулемёт Юрченко второй модели в количестве трёх экземпляров №№ 3, 4, 5 был подан 13 февраля 1940 года, испытания закончились в марте 1940 года.

По свидетельству самого К. С. Юрченко, пулемёт, построенный на данном принципе автоматики, вполне надёжно стрелял, но обладал весьма существенным недостатком — после прекращения стрельбы длинной очередью (не менее 150 выстрелов) возникал сильный нагрев ствола и находящегося в нём патрона, приводивший к поперечному обрыву гильзы в начале новой очереди. Кроме того, в этой модели пулемёта опять обнаружилось большое горизонтальное рассеивание, выявились недоходы затвора в крайнее переднее положение из-за снижения мощности гильзового двигателя автоматики по мере износа (разгара) пульного входа, очень большие усилия спуска подвижных частей с боевого взвода (28–30 кг) и взведения подвижной системы (65–70 кг), большое неудобство заряжания лентой (требовалось приводить в действие два механизма одновременно), а также неудобные для авиационного пулемёта рукоятки управления огнём типа пехотного пулемёта «Максим». Темп стрельбы снизился по сравнению с пулемётом первой модели с 3600 до 2700 выстрелов в минуту. Полигонные испытания пулемёт не выдержал и отправился на доработку.

В процессе доработки пулемёта Юрченко вновь изменил тип двигателя автоматики и после ряда экспериментов перешёл к классическому откатному двигателю с отдачей ствола при его коротком ходе (1,2 мм) и запиранием затвора двумя боковыми качающимися рычагами (личинками). Такое оформление конструкции пулемёта очередной (третьей) модели позволило добиться достаточно надёжной работы автоматики.

1 ноября 1940 года пулемёт Юрченко третьей модели был представлен на полигонные испытания, завершившиеся 25 января 1941 года. В ходе испытаний из пулемёта было сделано 13000 выстрелов.

Кривошипно-шатунный механизм пулемёта Юрченко третьей модели с затвором в положении близком к крайнему переднему. Крайнее заднее положение см. подзаголововчное фото. ЦКИБ СОО

По итогам испытаний полигон пришёл к заключению о том, что пулемёт Юрченко испытания выдержал, все изменения в конструкции сделаны правильно — пулемёт оказался легче предыдущей модели на 1 кг и не имел недостатков свойственным пулемётам предшествующих моделей. При этом был получен темп стрельбы 4 000 выстрелов в минуту.

Предполагалось к 25 ноября изготовить и представить на полигон один пулемёт, а к 15 декабря ещё три пулемёта для более широких испытаний и завершить их во второй половине декабря 1940 года. Далее предполагалось к 20 декабря разработать к пулемёту синхронизатор для стрельбы через винт одномоторного истребителя, изготовить два синхронных пулемёта, после чего перейти к проектированию сверхскорострельной авиационной пушки и в 1941 году передать пулемёт в промышленность для его серийного производства.

Изучение документов Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП) показывает, что доработка пулемёта Юрченко продолжалась до начала 1941 года включительно. По свидетельству самого конструктора, к 10 марта 1941 года его пулемёты в количестве двух штук вместе с доработанной турельной установкой МВ-3 поступили на полигонные воздушные испытания, которые выдержали, что считалось достаточным для перехода к войсковым испытаниям с перспективой принятия на вооружение.

Приказ НКАП № 599сс от 30 июня 1941 года предписывал заводам № 1, № 21 и № 22 к 1 октября 1941 года оборудовать три самолёта МиГ-3, три самолёта ЛаГГ-3 и один бомбардировщик Пе-2 синхронными и крыльевыми пулемётами Юрченко калибра 7,62 мм для проведения войсковых испытаний. К этому же сроку для вооружения самолётов предписывалось на заводе № 2 изготовить серию из 19 пулемётов Юрченко, в том числе 12 синхронных, 4 крыльевых и 3 турельных, и 300 000 звеньев патронных лент к ним.

Проведение войсковых испытаний самолётов, вооружённых пулемётами Юрченко, намечалось на период с 1 октября 1941 года по 1 ноября 1941 года. По итогам испытаний к 10 ноября 1941 года требовалось предоставить соответствующие выводы Совнаркому СССР.

Вопрос об исполнении данного приказа в части выпуска серии пулемётов Юрченко пока остаётся открытым, но серийные номера сохранившихся до настоящего времени пулемётов последней модели («Шквал-3») свидетельствуют в пользу того, что их опытная серия была всё же изготовлена, предположительно — на Ковровском заводе ИНЗ № 2.

Об изготовлении действующего образца 12,7-мм пулемёта Юрченко исчерпывающая информация пока не выявлена, но некоторые сведения всё же удалось обнаружить, и они косвенно свидетельствуют в пользу того, что такой пулемёт всё же был спроектирован и изготовлен.

В документах из РГАЭ содержится текст доклада К. С. Юрченко на Коллегии Народного комиссариата тяжёлого машиностроения (НКТМ), в котором он сообщает, что УВВС КА заключило с ним договор на проектирование крупнокалиберного сверхскорострельного пулемёта калибра 12,7 мм по тактико-техническим требованиям заказчика со сроком исполнения в 1941 году.

В марте 1941 года заместитель Наркома вооружения Барсуков письмом сообщил Наркому тяжёлого машиностроения о том, что заводу № 2 дано задание об изготовлении 10 стволов калибра 12,7 мм для Особого КБ НКТМ с окончанием работ 1 апреля 1941 года. 22 марта 1941 года НКВ довёл до сведения ОКБ НКТМ (Юрченко), что ему выделены в числе прочих боеприпасов для проведения испытаний пулемётов 2 000 патронов калибра 12,7 мм.

Дальнейшая судьба проектов 7,62-мм и 12,7-мм пулемётов Юрченко теряется, но достоверно известно, что в годы Великой Отечественной войны пулемёты Юрченко не появлялись в числе участников значимых опытно-конструкторских работ по созданию новых систем авиационного стрелково-пушечного вооружения.

На момент написания статьи в документах и различных собраниях оружия в России авторы выявили четыре пулемёта Юрченко двух модификаций.

Изображение первой модели пулемёта Юрченко с кривошипной автоматикой приведено в лекции историка авиационного вооружения О. Растренина.

Один пулемёт третьей модификации в турельном варианте находится в собрании оружия технического кабинета ЦКИБ СОО.

Два пулемёта третей модификации (по одному в турельном (№ 1) и крыльевом (№ 15) вариантах) находятся в собрании Техноцентра АО «Завод им. В. А. Дегтярёва».

Ещё один пулемёт Юрченко третьей модификации в турельном варианте (№ 9) находится в собрании оружия Центрального музея Вооружённых сил РФ.

Развитие заложенных в конструкцию пулемёта Юрченко перспективных технических идей, в первую очередь автоматики, основанной на свойствах кривошипно-шатунного механизма, прервала начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война.

В дальнейшем пулемёт Юрченко стал источником вдохновения для конструкторов-оружейников послевоенного поколения — для Александра Ивановича Скворцова (23-мм автоматическая пушка под патрон пушки ВЯ) и для выдающихся тульских оружейников В. П. Грязева и А. Г. Шипунова (одноствольная 23-мм автоматическая пушка с безударной автоматикой под патрон ВЯ — АО-7, позднее — ТКБ-513).

Позднее, используя идеи этой пушки, В. П. Грязев при участии А. Г. Шипунова спроектировал совершенно новую двуствольную 23-мм автоматическую пушку АО-9, которая была принята на вооружение авиации под обозначением ГШ-23, выпускалась на протяжение нескольких десятилетий и является блестящим примером успешного проектирования автоматического оружия высочайшего уровня сложности.

Кривошипно-шатунную схему автоматики в своём оружии также использовал Б. Г. Шпитальный, применив её в разработанной в начале 1950-х годов 23-мм автоматической пушке Ш-3 и 7,62-мм пехотном пулемёте. Пушка Шпитального Ш-3 проходила широкие полигонные испытания, но на вооружение не принималась.

Таким образом, влияние концепции автоматики Юрченко на процессы создания в СССР скорострельных авиационных пушек оказалось очень большим, но в силу указанных в статье обстоятельств этот его вклад оказался вычеркнут из поля внимания большинства специалистов-оружейников.

Во второй части статьи мы расскажем о личности и судьбе конструктора пулемёта «Шквал».

Первый эскиз ручного пулемёта конструкции М. Т. Калашникова

Решение о включении М. Т. Калашникова в работы по созданию ручного пулемёта было принято в феврале 1943 г. в отделе изобретательства КА (ОИ КА) инженером-полковником В. В. Глуховым.

Автор - Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

В мемуарах М. Т. Калашникова содержится совсем немного подробностей создания ручного пулемёта. Поэтому ход событий, произошедших с М. Т. Калашниковым в процессе разработки ручного пулемёта, пришлось восстанавливать в ходе достаточно сложного исследования, результаты которого подробно приведены в моей книге «АК-47. История создания и принятия на вооружение Советской Армии». Ниже вниманию читателя предлагаются некоторые выдержки из соответствующей главы.

Конкурс на новый лёгкий ручной пулемёт начался в 1942 г. по ТТТ № 2202. В этой очень непростой, с точки зрения выполнения требований, опытно-конструкторской работе, приняли участие конструкторы из нескольких КБ и военных организаций, среди которых были и опытнейшие В. А. Дегтярёв и С. Г. Симонов. Волей полковника Глухова в этот конкурс оказался вовлечён и начинающий конструктор М. Т. Калашников.

История участия Михаила Тимофеевича в конкурсе на создание ручного пулемёта оказала большое влияние на его мировоззрение как конструктора-оружейника, и многое изменила в подходах к следующим проектам. Одно это делает изучение событий данного эпизода творческой биографии М. Т. Калашникова чрезвычайно важным.

Являлось ли решение о включении Калашникова в разработку ручного пулемёта исключительно инициативой Глухова? В книге «Я с вами шёл одной дорогой» Калашников пишет, что он сам напросился на разработку пулемёта, а Глухов пошёл ему навстречу.

К созданию пулемёта М. Т. Калашников приступал дважды — в депо ж/д станции Матай в конце 1941 г. и во время создания пистолета-пулемёта в мастерских МАИ в Алма-Ате в 1942 г., но оба раза был вынужден прекращать работу из-за большой загрузки по основному проекту. В своих мемуарах он упоминает, что в ходе этих попыток им была изготовлена некая «заготовка» пулемёта, техническая конфигурация которой неизвестна — Калашников не оставил на этот счёт никаких сведений. В рукописи своих мемуаров Калашников написал, что во время работы над ручным пулемётом им было изготовлено «несколько экземпляров» этого оружия.

Какую конструкцию имели эти, до настоящего времени несохранившиеся образцы ручных пулемётов Калашникова? Как они выглядели? Как развивалась мысль Калашникова в ходе разработки столь непростого автоматического оружия?

На завершающем этапе работы над книгой об АК-47 мне удалось получить из Архива президента республики Казахстан книгу «Рассекреченная война: „особые папки“ ЦК КП (б) Казахстана. 1941–1945 гг.», в которой опубликован эскиз (схема) устройства ручного пулемёта Калашникова, разработанного им в 1942 г.

Данный эскиз пулемёта не датирован, но схема пулемёта упоминается в качестве приложения к уже упоминавшемуся выше письму генерал-майора Сергиенко в адрес секретаря ЦК ВКП(б) Казахстана Скворцова, датированного 23 февраля 1943 г. Выяснить, к какой из моделей ручного пулемёта Калашникова относится указанный эскиз — к самому первому или какому-то из последующих, пока не удалось. Но даже без связи с приведёнными выше вопросами, изучение этого изображения позволяет сделать заключение об уровне технического мышления Михаила Тимофеевича как изобретателя оружия в самом начале своего творческого пути.

Анализ основных механизмов пулемёта, изображённого на эскизе, показывает, что в основу конструкции М. Т. Калашников заложил принцип автоматики с коротким ходом ствола. Ударный механизм имеет боевую пружину, совмещающую функцию возвратной пружины, пружина ствола при выбранной схеме автоматики не использовалась.

К характерным особенностям конструкции пулемёта, показанного на эскизе, относится схема механизма запирания с разводимыми в стороны боевыми упорами по схеме шведских изобретателей Фриберга и Клемана.

Перемещение боевых упоров в отпертое и запертое положение должно было осуществляться движением ударника при его взведении в ходе отката подвижной системы и в конце наката при спуске подвижной системы с боевого взвода. Взведение ударника осуществлялось с помощью рычага, установленного в затворе и качающегося в вертикальной плоскости.

Ускорительный механизм в виде отдельной детали (группы деталей) отсутствовал. Вероятно, Калашников предполагал реализовать схему ускорения затвора после отпирания канала ствола за счёт воздействия на затвор остаточного давления в стволе через дно гильзы. Прочие механизмы пулемёта на эскизе обозначены схематично.

Анализ эскиза показывает, что выбранная Калашниковым принципиальная схема автоматики оружия работоспособна, но обладает рядом очевидных недостатков, не позволяющим создать на её базе конкурентноспособное оружие.

Неясно, изготавливался ли именно такой пулемёт в металле, но из схемы стало понятно, что М. Т. Калашников развивал свою конструкцию пулемёта на основе единых принципов, постепенно совершенствуя её в процессе изготовления нескольких экспериментальных образцов.

Подпись к фото. Экспериментальный ручной пулемёт Калашникова (модель 1943 г.). Изготовлен на окружной артиллерийской базе вооружения № 20 Среднеазиатского военного округа в посёлке Солнечный вблизи Ташкента. Образец хранится в Музее артиллерии (Санкт-Петербург), куда был передан в 1960 году при расформировании Щуровского полигона (НИПСВО). Фото: ВИМАИВиВС

Испытания пулемёта Калашникова проходили в августе 1944 г. в присутствии конструктора. Их итог оказался провальным: пулемёт сделал всего 29 выстрелов и в выводах отчёта был признан не представляющим интереса.

В мемуарах М. Т. Калашникова имеется упоминание о том, что, узнав о результатах испытаний, он упал духом и засомневался в своём стремлении конструировать оружие.

Подпись к фото. Данный экземпляр пулемёта был украшен гравировкой на ствольной коробке и на прикладе, непредусмотренной требованиями. В рукописи воспоминаний Калашникова упоминается, что был украшен даже транспортировочный ящик. Никакого практического значения такой декор не имел, но являлся проявлением уважения рабочих к проделанной ими работе и личности конструктора оружия. Фото: ВИМАИВиВС

Но в итоге неудачных работ по пистолетам-пулемётам и пулемёту, он пришёл к очень важному выводу о необходимости не бояться признавать свои ошибки, быть предельно самокритичным в оценке результатов своего труда, чего ранее, как он специально указал в мемуарах, в то время ему явно не хватало.

Опыт, полученный при разработке ручного пулемёта, стал для Калашникова отправным моментом в переосмыслении своего подхода к проектированию оружия, впоследствии ставший его профессиональным кредо: «Всё нужное — просто, всё сложное — не нужно». Именно такой подход позволил ему уже в скором времени добиться яркой победы при разработке автомата АК-47...

Автомат АКС74У выпускался менее пятнадцати лет, но до сих пор остаётся в строю

В шестом номере журнала «Калашников» за 2014 год мы публиковали материал к сорокалетию принятия на вооружение 5,45-мм автоматно-пулемётного комплекса АК(С)74(Н) и РПКС)74(Н) под патроны 7Н6 и 7Т3 (приказ министра обороны № 049 от 18.03.74).

Но на этом работа над новым стрелковым комплексом всё ещё не была завершена — продолжалась реализация ОКР «Модерн» (создание малогабаритного 5,45-мм автомата) и не была выработана концепция нового 5,45-мм бесшумного комплекса взамен 7,62-мм АКМ (С)/ПБС-1 и патрона обр. 1943 г. с пулей «УС».

Впрочем, последняя задача не была успешно реализована вплоть до настоящего времени, и из современной системы стрелкового вооружения так и не удалось до конца «выдавить» 7,62-мм патрон обр. 1943 г. (АКМ с ПБС-1 по сей день в строю).

Началом истории создания укороченного 5,45-мм автомата следует считать июль 1973 г., когда на основе совместного Решения МОП СССР и ГРАУ МО и отработанных тактико-технических требований (ТТТ) № 008407 от 19. 07.73 родилось Решение Комиссии Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам № 191 от 23.07.1973 по открытию ОКР, получившей шифр «Модерн».

Ссылка на статью к 105-летию со Дня рождения М. Т. Калашникова:
Эволюция АК. К 105-летию М. Т. Калашникова

К тому времени уже ни у кого не оставалось сомнений в успешном завершении патронно-автоматно-пулемётной эпопеи и в лидерстве калашниковских А-3 и П-3, однако разработку нового автомата было решено провести на основе конкурсных работ (что, в общем-то, было изначально не очень логично с точки зрения царившей стандартизации и унификации столь необходимых при наличии многомиллионной регулярной армии), в которых приняли участие маститые конструкторы-оружейники — М. Т. Калашников, И. Я. Стечкин, С. Г. Симонов, И. С. Кокшаров и Е. Ф. Драгунов. В журнальном формате мы осветим ОКР «Модерн» начиная с этапа полигонных испытаний, до которого образцы Симонова и Драгунова не добрались.

Статья на статью об испытаниях автомата А-3 и пулемёта П-3:
Трудная «Лёгкость». История создания АК-74/РПК-74

Калашников как автор практически принятого на вооружение полноразмерного автомата получил единственный карт-бланш — в мае 1973 г., ещё до официального открытия ОКР «Модерн», ГРАУ МО поручило «Ижмашу» собрать макетный образец автомата с укороченным на 200 мм стволом с целью проверки возможности получения требуемых параметров кучности стрельбы, убойного и пробивного действия пуль (при значительно меньшей по сравнению с «автоматной» их начальной скорости) и баллистического коэффициента пуль, необходимого для расчёта прицельных приспособлений.

Автомат был собран в кратчайшие сроки и уже 06.07.1973 был отправлен на испытания в ленинградский НИПРАВ («Ржевка»). При этом в это время ещё шли испытания по автоматно-пулемётной тематике, готовилась документация для серийного производства и его технологическая проработка, а тут «из огня, да в полымя», так что с обывательской точки зрения Михаилу Тимофеевичу можно было только посочувствовать — ни личной жизни, ни досуга.

Макет укороченного образца Калашникова, получивший заводской индекс ПП-1, был собран из деталей автомата А-3 с рамочным складным прикладом с той лишь разницей, которая касалась существенного укорочения ствола (с 415, до 215 мм) с шагом нарезов 180 мм против 200 мм у А-3.

Были упразднены основание мушки (как отдельная деталь) и колодка с прицельной планкой — основание мушки перемещено на газовую камору и выполнено единой деталью; целик стоечного типа на две дальности перенесён на крышку ствольной коробки.

Из-за укорочения ствола газовая камора сместилась назад и, соответственно, был укорочён шток газового поршня.

Цевьё и ствольная накладка с газовой трубкой смещены назад из-за упразднения прицельной колодки. Введена «дульная насадка» (так названа деталь в оригинале документации) для обеспечения нормальной работы автоматики и снижения звучности и пламенности выстрела.

Результаты испытаний, закончившихся 22 сентября (ещё до начала конкурсных работ), нивелировали фору Калашникова в разработке конструкции укороченного образца тем, что он выступил в роли лоцмана и все конкурсанты получили исчерпывающую информацию об основных «подводных камнях», с которыми им предстояло столкнуться по ходу работ.

А призадуматься было о чём... Масса ПП-1 без магазина составила 2,4 кг, что при требовании ТТТ не более 2,2 кг вроде бы и не очень критично (поиграв массой отдельных деталей — с миру по нитке — можно изрядно сэкономить).

Полученная начальная скорость пуль 755-760 м/с обеспечила не только равноценное автоматам А-3 и АКМ убойное действие пуль, но и приличное пробивное — всего лишь на 20–30% меньше, чем у А-3. Результаты кучностных стрельб даже войсковыми стрелками, прикомандированными к полигону из Одесского военного округа, превзошли все ожидания — в сравнении с автоматом А-3 была обеспечена практически одинаковая кучность боя одиночными выстрелами из положений лёжа с упора и стоя с руки, а также очередями 3–5 выстрелов в очереди из положения лёжа с упора.

А вот с пламенностью и силой звука выстрела дела оказались совсем печальные — «... образуется недопустимо большое дульное пламя даже при стрельбе одиночными выстрелами, а сила звука превышает допустимые нормы». Кроме этого, отмечена недопустимо высокая температура нагрева ствольной накладки и особенно цевья, приводящая к невозможности удержания оружия при максимально возможном режиме стрельбы в объёме 150 выстрелов.

Первые реальные плоды конкурса вызрели через год, к концу 1974 г., перешагнув заводской и предварительный этапы испытаний — на полигон поступили малогабаритные автоматы (термин «укороченный» снова всплывёт только при принятии на вооружение) ПП-1 (калашниковский) и ТКБ-0116 (стечкинский).

Образец Калашникова, в общем, выглядел так же, как и ранее испытанный макет, но ещё и приобрёл узнаваемые черты будущего АКСУ74 (буква «У» переместилась в конец аббревиатуры после официального утверждения в качестве сокращённого наименования) — неотъёмную открывающуюся на шарнире крышку ствольной коробки и ограничитель поворота курка вместо замедлителя темпа на ударно-спусковом механизме.

Повышение темпа стрельбы негативно отразилось не только на эффективности стрельбы, но и нарушило безотказность УСМ (было получено большое количество сдвоенных выстрелов). Да и осилить непокорные звучность и пламенность не удалось. Перегрев цевья также остался непобедим.

А вот И. Я. Стечкин, как всегда, блеснул очередной неординарной разработкой. Автоматика его ТКБ-0116 работала на принципе короткого хода ствола вследствие воздействия на него пороховых газов в дульном устройстве.

Таким образом, был убран главный камень преткновения — звучность и пламенность при стрельбе стрелка не обременяли. Но за переусложнение конструкции, присущее всем разработкам Игоря Яковлевича, пришлось расплатиться большим количеством сдвоенных выстрелов и тугими экстракциями гильз, что в совокупности с низким режимом огня (не более 100 выстрелов), ненадёжным креплением дульного устройства, неэргономичным прикладом и возможностью неправильного присоединения магазина (пулями назад) стало большой проблемой.

Так что на повторные полигонные испытания доработанные ПП-1 и ТКБ-0116 попали лишь через год — в феврале 1976 г., вместе с ковровским автоматом АЕК-958.

Доработка ПП-1 свелась к увеличению объёма надульного устройства, унификации с АК74 его посадочного места на стволе, в патрубке газовой каморы были введены 4 стравливающих отверстия, кучность боя должна была быть улучшена выбором оптимальной длины ствола (укорочён на 13 мм), некоторым уменьшением его наружного диаметра и конусности и изменением заправки дульной фаски (шлифовкой вместо подрезки резцом), а также улучшением удобства удержания цевья (конструкция которого к тому же должна была способствовать уменьшению нагрева его наружной поверхности за счёт большей толщины и введения вентиляционных окон в кольце цевья).

Кроме того, введена постоянная установка прицела соответствующая дальности 350 м, разработаны 20-, 30-местные магазины из литьевой пластмассы 6С-30Ц, имеющие меньший на 15/35 г вес, чем магазины из АГ-4С, разработана полиэтиленовая накладка на верхнюю тягу приклада, разработан вариант ПП-1Н с унифицированным кронштейном под НСПУ.

Автомат ТКБ-0116 подвергся более радикальной доработке: увеличена длина прицельной линии и введён целик типа диоптра, изменена конструкция дульного устройства, повышена жёсткость узла запирания, изменена конструкция приклада, переработан магазин, введено полиэтиленовое покрытие на тяге приклада, изменены рукоятка перезаряжания, пистолетная рукоятка, спусковая скоба и другие детали. Автомат ТКБ-0116 № 15 имел кронштейн для установки прицела НСПУ.

Малогабаритный автомат АЕК-958 конструкции И. С. Кокшарова испытывался на полигоне впервые. Работа автоматики была основана на принципе отвода пороховых газов через боковое отверстие в стенке ствола. Запирание канала ствола аналогично автоматам Калашникова.

Основными особенностями его конструкции являлись — ограничение движения затворной рамы в крайнем заднем положении замыкателем, расположенным в районе переднего вкладыша ствольной коробки, агрегатированный УСМ куркового типа обеспечивал наряду с одиночным и автоматическим огнём стрельбу очередями фиксированной длины (три выстрела), дульное устройство должно было выполнять функции компенсатора/пламегасителя/глушителя.

В качестве шомпола использовалась направляющая возвратной пружины, соединявшаяся с протиркой и ёршиком посредством переходника. Автомат АЕК-958 № 13 имел кронштейн для установки прицела НСПУ.

Испытания продлились до начала июня 1976 г. В итоге вновь были получены очень неоднозначные результаты. Проще всего оказалось оценить уровень отработки малогабаритного АЕК-958, так как он не удовлетворил ТТТ по кучности даже при одиночном огне, имел совершенно недопустимый уровень звука выстрела, а при испытаниях падениями были повреждены все органы удержания и управления оружием, то его доработка была признана нецелесообразной. С малогабаритными ПП-1 и ТКБ-0116 всё оказалось сложнее...

Поскольку ПП-1 показал более высокую, чем ТКБ-0116, безотказность работы (0% задержек в стрельбе против 0,17%) и ресурс деталей (получено только обгорание передней части цевья против поломок корпусов УСМ, являющихся основными деталями), а автомат ТКБ-0116, в свою очередь, лучшую кучность боя (доработки ПП-1 в направлении улучшения кучности не сработали), автоматы обеих конструкций были рекомендованы полигоном к дальнейшей доработке. Однако сроки ОКР стремительно истекали, а ясно видимого результата не было видно даже «на горизонте». Нужно было произвести окончательный выбор.

Так как ТКБ обладал ещё двумя неоднозначными чертами — магазином собственной конструкции, невзаимозаменяемым с магазинами АК74 и РПК74 (что затруднило бы их использование в мотострелковом отделении) и выводом отражённой гильзы вверх, ударяющейся в корпус ночного прицела (чему не были рады разработчики и изготовители прицелов), то ГРАУ МО приняло, наверное, единственно правильное решение — дорабатывать только ПП-1. И опять предстояла битва за кучность стрельбы и борьба со звуком и пламенностью выстрелов.

Очередные полигонные испытания ПП-1 (уже от серии для войсковых испытаний) были проведены в октябре-декабре того же года. Эти автоматы комплектовались дульным устройством увеличенного объёма (на 10 мм длиннее), были уточнены размеры целика и мушки, увеличен диаметр передней части самого цевья и его кольца с вентиляционными окнами, уменьшена на 5 мм длина рукоятки перезаряжания для устранения задержек в стрельбе, связанная с задеванием рукоятки за рукав одежды при стрельбе с левой руки, изменено положение приклада в сложенном положении (повёрнут вверх на полтора градуса) для уменьшения болевого воздействия затыльника сложенного приклада на запястье руки при стрельбе с левой руки и упрочнён приклад заменой листовой стали 35 на Ст. 45 с увеличением её толщины до 0,8 мм.

Результаты испытаний радовали, наконец-то появился «свет в конце тоннеля» — кучность стрельбы из всех положений практически удовлетворяла установленным требованиям, удалось победить чрезмерную пламенность и звучность выстрела, нагрев цевья вошёл в норму и не было получено ни одной задержки в стрельбе (в том числе и в затруднённых условиях эксплуатации).

Но при проверке автомата на «водобоязнь» (с водой в канале ствола) на первом же выстреле произошёл продольный разрыв ствола с разрушением цевья и ствольной накладки (на всех предыдущих этапах это была обязательная проверка и проходила без эксцессов), о чём незамедлительно был оповещён «Ижмаш».

Ижевчане добросовестно отстреляли на «водобоязнь» всю партию подготовленных для войсковых испытаний автоматов, не получив ни единого повреждения образцов, после чего Калашников лично прибыл на полигон. Мрачный Михаил Тимофеевич, ни с кем не здороваясь, прибыл на позицию, осмотрел разрушенный образец и стал молча наблюдать за подготовкой к испытаниям второго (из двух присланных) автомата.

По резко прозвучавшему выстрелу он мгновенно понял, что произошло повторение разрушения ствола. Молча развернулся и не прощаясь отбыл на железнодорожный вокзал...

Кто-то из испытателей задумчиво произнёс ему вслед — «А у нас климат другой». С тех пор на полигоне бытует это выражение в виде присказки, которую применяют после заявления разработчиков вооружения типа — «А у нас этого получено не было».

Проведёнными позднее металлографическими исследованиями, выполненными ленинградским ЦНИИМом, было установлено, что причиной разрушения стволов стала низкая пластичность металла, обусловленная технологией их термообработки. В итоге вся партия автоматов была допущена к войсковым испытаниям с припиской — организационными мерами должна быть исключена возможность производства стрельбы при наличии воды в канале ствола.

Войсковые испытания малогабаритных автоматов ПП-1 проводились в 1977 г. в Закавказском военном округе (г. Кировобад) на базе мотострелковой и воздушно-десантной дивизий.

Боевые характеристики автоматов ПП-1(Н) устроили и мотострелков, и десантников. Однако при этом помимо прошедших через всю череду испытаний замечаний (часто связанных с нерегулярным обслуживанием, как, например, затруднения при свинчивании дульного устройства) или проявляющихся только в специфических условиях (стрельба с левой руки со сложенным прикладом).

Были выявлены и другие проблемы, связанные с интенсивной эксплуатацией оружия в войсках (что, в общем-то, и являлось одной из целей войсковых испытаний): ненадёжная фиксация целика и накидных прицельных приспособлений, пистолетная рукоятка термопластична (при обогреве у открытого огня деформируется), при постановке на предохранитель флажок переводчика западает под крышку ствольной коробки, затыльник приклада соскальзывает с плеча, плохо видны обозначения установок целика, цевьё неудобно при удержании оружия и его переноске, полиэтиленовая накладка на прикладе не нужна (в зимнее время её роль выполняет опущенное ухо шапки или подшлемник), задевание за стойку целика кольца парашюта при его выдёргивании (автомат на груди десантника фиксируется стволом вниз), болевое воздействие на грудную клетку от приклада в походном положении при десантировании и неудобство перевода приклада из походного положения в боевое из-за попадания ремня на верхнюю тягу.

Войсковой комиссией было рекомендовано изменить направление складывания приклада в любую другую сторону. Да и наличие магазинов малой вместимости (20 патронов) в комплекте автомата было признано нецелесообразным. В итоге обе комиссии по проведению войсковых испытаний рекомендовали 5,45-мм малогабаритный автомат ПП-1 для принятия на вооружение Советской армии после устранения выявленных на войсковых испытаниях недостатков.

Испытания автоматов, доработанных по результатам войсковых испытаний, были проведены в сентябре 1977 г. — апреле 1978 г. (по мере поступления матчасти). Автоматы при этом показали высочайшую степень безотказности и завидную кучность, практически идентичную автомату АКМС.

Большинство недостатков было устранено конструктивными мерами: введена пластинчатая пружина фиксации целика, разработан новый способ фиксации накидных прицельных приспособлений, рукоятка изготавливалась из пластмассы ПБС-30Ц, на крышке ствольной коробки образована специальная выдавка, исключившая западание переводчика, затыльник был снабжён рифлением, увеличены размеры обозначений целиков с окраской их в красный цвет, упразднена накладка на прикладе. Кроме того, от греха подальше, был упрочнён ствол — на длине 40 мм от патронника его диаметр стал больше на 2,5–4 мм.

Также с целью повышения безотказности автомата при стрельбе без дульного устройства газоотводное отверстие было смещено назад, а его диаметр уменьшен на 0,05 мм.Это было связано с тем, что малогабаритный автомат, входящий в носимый аварийный запас лётчика, размещался в кресле катапульты без дульного устройства по габаритным соображениям.

Для переноски автомата был разработан вариант облегчённого на 50–60 г ремня (более узкий). Неудобство стрельбы с левой руки со сложенным прикладом уменьшили, повернув его в сложенном положении на 30° вверх.

Попытки изменить направление складывания приклада выявили ещё больше неудобств, сопутствующих такой доработке. Вариант автомата с АКМСовским прикладом оказался слишком хлипким и не вышел за пределы заводской отработки, а вот три варианта складывающегося вправо приклада прошли полигонные испытания с неудовлетворительным результатом.

При этом отмечалось: «...складывающиеся в правую сторону приклады, устраняя недостатки, присущие оружию с левосторонним прикладом, обуславливают ряд новых существенных недостатков: затруднённое переключение переводчика, при перезаряжании и отделении магазина ущемляются пальцы и весьма затруднён доступ к спусковому крючку».

Далее всё шло своим чередом — межведомственная комиссия рассмотрела результаты всех испытаний, проверила техническую документацию на производство автоматов и готовность самого производства к выпуску продукции.

К концу 1978 г. «Ижмаш» изготовил установочную партию малогабаритных автоматов, которым вновь предстояло пройти полигонные испытания. Интересен тот факт, что в переписке по этому вопросу «Ижмаш» называет эти автоматы ПП-1(Н), а ГРАУ МО — АКС74У(Н) ещё до официально узаконенного названия и сокращённого наименования (шла подготовка проектов документов для представления к принятию на вооружение).

Заключение полигона по этим испытаниям подводило черту под ОКР «Модерн» — 5,45-мм малогабаритные автоматы АКС74У от установочной партии по боевым (за исключением кучности одиночного огня) и служебно-эксплуатационным характеристикам в основном удовлетворяют требованиям ТТТ.

Касаясь кучности боя при стрельбе одиночным огнём отдельно было отмечено, что хотя испытываемые автоматы по этой характеристике, в общем, практически и удовлетворяют расширенному требованию на опытную партию (Св*Сб = 12*12 см), она получена значительно хуже норматива, установленного ТТТ (10*10 см), т. е. уступают по этой характеристике 7,62-мм автомату АКМС.

В итоге 5,45-мм автоматы АКС74У (индекс ГРАУ 6П26) и АКС74УН (инд. 6П26Н) с прицелом НСПУ (инд. 1ПН34) были приняты на вооружение Советской армии Приказом министра обороны № 0133 от 10 августа 1979 г.

Дальнейшая судьба АКС74У, его серийное производство и конструктивно-технологическое совершенствование целиком и полностью связаны с Тульским оружейным заводом, являвшимся его единственным производителем с 1981 г., т. к. «Ижмаш» и без того был загружен под завязку, выпуская на пределе своих мощностей до 900 000 автоматов в год.

На конструктивно-технологическую подготовку производства АКС74У ушло два года, в это же время автомат избавился ещё от двух недостатков: перенос целика на кронштейн крышки ствольной коробки хоть и уменьшил длину прицельной линии, но исключил зацепление кольца парашюта при его выдёргивании, а компоновка цевья и ствольной накладки стала более эргономичной.

А вот с кучностью стрельбы на протяжении всего периода производства дела оказались «совсем не очень». Пророчество полигона сбылось — упущенное вернуть сложно и допущенное для опытной партии увеличение характеристик рассеивания пуль постепенно и почти незаметно росло, в итоге трансформировалось в прямоугольник с высотой 15 и стороной 12 см (сердцевина рассеивания, вмещающая 50% пробоин). В цифрах это вроде бы и не много, а по площади почти в два раза хуже, и тут уж не до кучности АКМС (о которой, видимо, забыл и заказчик в лице ГРАУ, и производитель). Даже значительная статистика стрельб из автоматов с разной длинной стволов (на этапах разработки и серийного производства автомат последовательно комплектовался стволами длиной 215, 202, 209, 206 и 212 мм) не помогла разобраться в этом вопросе.

А вот переход с шага нарезов 180 мм на 160 явно не способствовал улучшению кучности стрельбы. Но как говорится, лучшее — враг хорошего...

Наверное, не очень корректно требовать при массовом производстве от значительно более лёгкого образца со стволом, укорочённым вдвое, тех же характеристик стрельбы, как и у полноразмерного аналога (иначе зачем он нужен?). Но вот то, что это возможно при мелкосерийном производстве, подтверждено материалами ОКР «Модерн».

Автомат АКС74У в системе вооружения Советской армии занял место, которое в иностранных армиях мира обычно отводится пистолетам-пулемётам. При весе одного порядка он существенно превосходит их по эффективной дальности стрельбы (как минимум вдвое), убойному и пробивному действию пуль.

Производство автоматов АКС74У(Н), АКС74УН-2 (с прицелом НСПУМ инд. 1ПН58), а позднее и АКС74УН-3 (с прицелом 1ПН51) на ТОЗе продолжалось до 1994 г., когда в связи с сокращением Вооружённых сил РФ необходимость пополнения их запаса отпала. Попытки его замены пистолетом-пулемётом уже в системе стрелкового вооружения Российской армии проводимые в конце 90-х годов в рамках ОКР «Баксанец» успехом не увенчались. Так что АКС74У и по сей день в строю...