Картинка с текстом
Помню: санки скреплялись верёвкой и все скатывались.
Это называлось: "паровозик".
Помню: санки скреплялись верёвкой и все скатывались.
Это называлось: "паровозик".
Тебе около 3х лет, ты сладко спишь в кровати, но тебя будят чьи-то теплые руки, сначала нежно, потом трясут и упорно будят. Как не брыкайся, эти теплые руки добьются своего.
Отнесут в ванну, умоют холодной водой, дадут щетку в руки, а ты еще пока никак не можешь понять, кто ты и зачем, но по какой-то вырабатанной привычке чистишь зубы, сплевываешь воду, берешь мыло, моешь руки и вытираешь их насухо.
Идешь на кухню, чувствуя вкусный запах, пьешь чай с яичком и хлебом с маслом.
А потом начинается самое ужасное. Тебя начинают одевать. И такое ощущение, что это никогда не кончится. Почему-то на ум приходит фраза: "сто одежек и все без застежек".
А тебя все одевают. Ты кричишь:" Мне туго! шея!". Но тебя словно не слышат. Шуба сжимает тебя в комок, валенки колятся, шарф повязан чуть ли не до глаз. И дышать через него трудно, и шапка давит так, что ушам больно.
Тебя выводят на улицу. Резкий порыв ветра в лицо, яркий свет режет глаза и воздух такой колючий. Или это все-таки шарф колится , непонятно. Ты идешь кое-как, тебе кажется, что именно так ходят медвежата. Ты просишь, чтобы тебя посадили на санки. Но тебя никто не слушает, наверное потому, что через шарф тебя не слышно.
Ты идешь, спотыкаешься, но тебя тянут упорно за варежку. Снег поднимается вверх и кружится возле тебя, все сильнее и сильнее. Сверху тебе говорят: "Это метель разыгралась!". Метель не дает тебе рассмотреть, что творится вокруг, а тебе все так любопытно.
Сверху говорят уже строже:"Опаздываем в сад, давай шагай быстрее!". Как можно шагать быстрее, когда ты всего лишь медвеженок, который неизвестно когда вырастет большим. И сможет ли стать выше дерева? Этот вопрос не дает покоя. Могут ли люди вырасти выше дерева?
Ты чуствуешь, как одна ножка наступает в мокрое, в снег. Становится неприятно, но сказали идти быстрее, значит нужно идти. Без одного валенка идти стало намного легче, но ноге некомфортно, носок промокает, снег обжигает. Пытаешься сказать, что больно идти. Но сверху не слышат. Тогда ты останавливаешься и упираешься. Но тебя тянут еще сильнее, еще и ругаются. Остается последний вариант, плакать. Но плакать совсем не хочется, итак кругом все мокро и мокрый носок. Но надо, так надо. Открывается рот и вырывается отчаянный крик. Наконец сверху остановились. Поохали, поахали, вернулись за валенком. Одели валенок. И взяли на руки. Ну так уже лучше.Так намного приятнее, почему сразу нельзя так было. На руках несут недолго. Снова ставят на землю. А вот уже виднеется садик.
И от одного его вида кидает в дрожь.Почему он такой страшный? Кругом такие милые домики. А это чудовище какое-то с открытыми воротами как у монстра, который заглатывает туда детей. Я упираюсь, я не хочу туда, не хочу. Но меня никто не слушает, меня заносят силой в эти ворота..
картинка взята из интернета
Добрый день(утро, вечер), почтенные горожане! Не буду представляться, ну не хочу, неинтересно. Я Аноним. Может, вы меня поддержите. Хочется сделать такие маленькие хроники, своеобразные репортажи с улиц нашего чудесного города. Ну, скажем " "Веселые картинки" для взрослых", а? Самые-самые разные по стилю, по настроению. Как? Начнем с нестрашного, можно сказать, с банального: весна. Поехали!
Я дома. Слышу синичек. За окном февраль. День прибавился. Графика зимняя: белое, серое, черное. На карниз села синичка: синее, желтое, розовое. Махонькая, верткая, звонкая! Улетела. Нет птахи, а звуки-капельки остались. Чистые, высокие.
А что вытворяют воробьи! Помните резиновые игрушки с маленькими металлическими кнопками? А пронзительный звук этих кнопок-свистелок помните? Воробьишки - это ясельная группа. Взяли дети в руки по резиновой игрушке, и давай пищать! В больших кустах стайку не видно, а трескотню за десяток метров слышно.
А теперь гулять, гулять...Во дворы, на площадки, в парки, в лесопарки...Солнышка вам всем весеннего!
Последний снег. Листаю картинки в телефоне, натыкаюсь на нее. И сразу переношусь в благословенное время карантина. Целый месяц в деревне, весной - это было время открытия, вдохновения.
Вот мартовская запись
"На второй-третий день нашей внезапной деревни я выбежала писать последний снег. Оставалось часа 2 света. Вокруг серо. Походила сухой траве, пролезла сквозь новые веточки - а вида как-то и нет. Снег остался только на дороге. Что ж, я расположилась, наметила картинку. Начинала писать с такими мыслями: "Это все пройдёт, снова будет хорошо". А на небе ползут облачка. И вдруг: зажигается красное, розовое, золотое! Откуда? Я бросаюсь все это видеть, понимать, мешать охру, краплак, а семья-то дома, они скворешники мастерят. Меня удивляет: на полкилометра я одна видела эти облака, этот отблеск солнца. И это чувство - пусть будет хорошо, тучи пройдут - оно должно было напитать этот пейзаж. Потом град начался, потом все медленно прошло, погасло. А все равно - весна, снег уходит, солнце все горячей."
Картинка начала. Надпись для иностранной пленерной группы
И вот он настал. Настал тот момент, тот самый любимый, тот, ради которого вообще нужна весна. Это то время, когда в считанные дни город преображается. Возможно те, кто действительно самоизолируется в наше нелёгкое время, почувствуют его особенно ярко.
К чему это я? Да вот, вспомнилось тут.
Многие воспоминания смазываются, но общие черты, а главное те ощущения навсегда останутся со мной. Это было ещё в школе, класс девятый. Тогда мы каждый год ездили в т.н. "военно-патриотические лагеря". Проходили они в глухой деревне в области, каждый раз в новом месте. Руководили процессом пара боевых офицеров и несколько студентов военных училищ. Те, кто состоял в военно-патриотических кружках и непонаслышке знал о строевой и сборке/разборке автомата , имели прекрасную возможность показать, чему научились за год. Остальные же, как я, например, ехали туда от нечего делать, за новыми ощущениями. Жили в неотапливаемом здании сельской школы, спали на полу. Дисциплину взводные поддерживали всеми силами. Но при этом было весело: новые знакомства, влюбленности, куча активностей. Ночные подъёмы с отжиманиями до отказа, конечно, не очень радовали, зато есть что вспомнить. Мы соревновались в базовых вещах - строевая, силовая, сборка/разборка оружия. Были пешие походы на целый день. Находилось место и творческим конкурсам, импровизированным концертам. Приезжали местные пожарные, рассказывали о своей работе, давали попробовать "пострелять" брансбойтом. (Надеюсь, правильно написал это слово). Ну и конечно же (куда без этого?) все поливали друг друга сбивающей с ног струёй. Я всегда холодно относился к строгой дисциплине, субординации и армейской романтике, но в такие лагеря ездил не один раз. Не знаю, существуют ли такие в настоящее время.
Так к чему это я?
Как уже говорил, мы уезжали в глухую деревню. А из-за большого количества круглосуточных активностей наблюдать за природой как-то не получалось. Да и возраст не для созерцания. Но вернувшись домой нельзя было не заметить перемены.
Мы уезжали из серого города. Практически без зелени, намоченного первыми дождями и с холодными ночами. Нас как бы вырывали из этого всего, изолировали в отдельной системе, а возвращались мы в другой мир. Буквально за эту неделю становилось тепло, всё оживало и зеленело. Солнышко начинало припекать, будто готовясь к 9 мая.
И вот оно, одно из самых ярких воспоминаний:
Я, вернувшись домой, иду по таким родным улицам, вдыхаю весенний воздух, щурюсь от яркого солнца и не могу избавиться от ощущения, что попал в другой мир. Будто телепортировался сразу из зимы в лето. Это ощущение теперь каждый год возвращается ко мне, как раз где-то с 1 по 8 мая.
Спасибо большое тем, кто дочитал до конца. К сожалению, куча фотографий тех времен куда-то затерялась.
Всем бобра!
Пока есть хорошие деньки прогулка по центру Калининграда мимо нынешнего здания университета ,штабом Балтийского флота по улочкам сохранившемся
В тот солнечный день, яркий и не по-весеннему холодный, мы долго бродили по дорожкам и площадкам, не зная чем себя занять. Мы были вынуждены гулять, будучи предоставлены сами себе.
Держась за руки, шагали, мерили ботинками асфальт. Что-то и о чем-то говорили. Смеялись и хмурились доказывая свою правду.
Ты помнишь, как упала и плакала от обиды? Я успокаивал тебя, вытирал слезы и прижимая к себе целовал твои голубые - как небо - глаза.
Мы нашли площадь, площадь с высохшим фонтаном и кружащим над ней "облаком" голубей. Тогда то, мы и встретились - стая голубей и мы с тобой. Мы им очень понравились. Крылатые бестии не оставляли нас ни на минуту. Кружили над головой и под ногами, шныряли между ладоней, садились на плечи и на скамейку рядом.
У нас был целый пакет подсолнечных зерен, мы с тобой были Богами, для этих "крыс" с крыльями.
Но, пока мы были для них Богами, я, замерзающий на холодном, весеннем ветру, с тревогой следил за твоей реакцией на нашу прогулку в центре города. Переживал и волновался как мальчишка на первом свидании. А ты...ты, стрескав пару "сырков" и запив их соком, со свойственной твоему возрасту непосредственностью, наплевав на не ласковый ветерок, мнение и улыбки окружающих, веселилась от души.
Бегала по парапету фонтана, раскинув руки и задорно хохоча гоняла голубиную стаю. Кормила их, суетливых и жадных, смешно морща нос когда они клевали зерна из твоей ладошки.
Ты была счастлива! Весь мир и я, в том числе, лежали у твоих ног.
Шел четвертый год твоей маленькой жизни, Катенок)
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Так уж сложилось в моей жизни, что с 8 марта у меня связаны не самые радостные воспоминания, когда я попал в Воронежский госпиталь он был одним из продвинутых в стране, многое я там повидал, в 95-м встретил свою первую любовь и было с нею в первый раз, но на всю жизнь запомнил один случай, когда был уже на выздоровлении и нас выздоравливающих в этот праздничный день отправили раненых с аэродрома ВАСО забирать (кто не знает в Воронеже три аэродрома один гражданский Чертовицы, один военный Балтимор и один Придача на территории авиастроительного завода только туда и можно посадить военно-транспортный ИЛ 76), кажется борт из Моздока прибыл, точно уже не помню. Такого количества боли, ужаса в глазах и крови я не видел и надеюсь больше никогда в своей жизни не увижу и вам того не пожелаю.
Бойцов, а больше половины тяжелые лежачие на носилках и не на скорой помощи в госпиталь везли через весь город, а на армейских ЗиЛах, правда были машины сопровождения ВАИ, а потом этим бойцам шмон устраивали на предмет конфискации трофеев в виде гранат, патронов, пистолетов и выстрелов, т.е. всего запрещенного и представляющего опасность, один хрен они каким то образом потом самое ценное заполучили обратно.
Как иногда жестоко и безумно складывается жизнь, в декабре 94-го я завистливым взглядом провожал эти борта с аэродрома Дягилево, что под Рязанью с веселыми и здоровыми парнями не имеющими представления о том в какую мясорубку попадут, а в марте 95-го встречал их уже в Воронеже искалеченных, некоторых врачам так и не удалось спасти.
Всем мира, цветов, любви и пусть такая хрень больше никогда не повторится в нашей жизни, с 8 марта вас милые женщины.