День, который начался с посещения храма и похода по рынку амулетов (он там недалеко был, если вдруг будете посещать Ват Пхо - загляните, но конкретно ради рынка в ту часть города ехать не стоит, ничего такого особенного там нет), вечером закончился походом по притонам в компании Джона. Когда я сказала своему американскому другу, что наш первый променад по Сой Ковбой был очень неловким, он рассмеялся и сказал, что составит нам компанию и лично покажет злачные места Бангкока. Я проявила к ним недюжинный интерес, потому что дома я занималась танцами на пилоне. Хотя я больше специализировалась на трюках и в жизни не танцевала в заведениях, мне было до одури любопытно сходить в тайский стрип-клуб. Наших родных стриптизерш я видела, когда перед открытием своего клуба они снимали в нашей школе один из танцзалов, чтобы потренироваться. Ничего выдающегося кроме высоты каблуков я на их занятиях не заметила, и теперь мне было интересно посмотреть на их тайских коллег.
Изначально мы думали, что к нам присоединится ещё и Делла, но тот поймал приступ вдохновения и не желал выходить из своей студии. Так что по притонам мы отправились втроем: я, Джон и Вова. Скажу честно, фотографий почти нет. В первом же клубе, где я попыталась достать телефон, мне сказали, что это запрещено и потребовали убрать (но один снимок втихую я всё-таки сделала!)
Первое заведение было достаточно дешевым, как я понимаю. Посреди зала стоял танцпол с количеством пилонов, сделавшим бы честь любой танцшколе. По бокам от него стояли столики. Напротив же было три ряда диванчиков со столами, каждый ряд выше другого, как в театре. Ночь субботы только начиналась, и заведение было полупустым. Джон затащил нас на диван на последнем ряду. Под звуки музыки на танцпол вышло с десяток девушек в почти одинаковой одежде вроде купальников. Танцевать они не собирались, кто-то покачивал бедрами, кто-то улыбался, некоторые же просто банально не знали куда деть руки - то ли работали недавно, то ли хотели сделать вид, что работают недавно. К каждой был приколот свой номерок, чтобы посетителям было проще сказать, кого именно они хотят пригласить за свой столик.
У Джона среди них оказалась знакомая, он назвал номер даже не глядя на сцену. В руке официанта исчезла купюра и через минуту за наш столик приземлилось смеющееся полуодетое создание в туфлях на сумасшедшей высоты каблуках. Забавным образом, в её лице не было ничего такого, что ассоциировалось бы с девушками легкого поведения, в ней не было ни силикона, ни филлеров (или они были так умело сделаны, что я не заметила), а ещё на ней почти не было косметики: только ресницы были подкрашены и губы тронуты блеском. В ней вообще не было ни намека на вульгарность, если снять с неё туфли и перенести из стрип-клуба на пляж, я бы в жизни не угадала её профессию. Джон представил нам её как своего друга и угостил её коктейлем. Она была милой и весёлой, хотя из-за окружающего шума я так и не поняла, как её зовут. Мы немного поболтали, Джон дал ей денег и мы пошли дальше на променад. За всё то время, что мы там провели, танцевать там так никто и не иначал, только одна из девушек неспешно и томно делала волны телом, стоя у пилона.
Следующий клуб был похож на предыдущий и особых воспоминаний не оставил кроме тех, что и там у Джона нашёлся «друг». Я так поняла, что шататься по стрип-барам у Джона было в порядке вещей, но спросить, насколько обыденно для него это развлечение, и сколько ещё у него друзей, как-то стеснялась. После второго притона мне захотелось выпить чего-нибудь не втридорога, поэтому мы свернули на какие-то узкие улочки с обычными барами. Выбор пал на тот, в котором была живая музыка: группа тайцев играла что-то задорное, а администратором заведения был (была?) транс. Выглядел он, впрочем, как обычная женщина средних лет в джинсах и облегающей майке. Транса в нём выдавали только кадык и излишняя манерность. Да, в Таиланде зачастую трансженщины ведут себя гипертрофированно женственно и манерно, в отличие от обычных. Я сказала, что хотела бы мартини экстра драй, смешанный со спрайтом 1:2, и добавить мяту и лимон. В меню, естественно, этого не было, и я сказала, что он может просто принести отдельно мартини и спрайт, и я всё сделаю сама. Мне принесли всё по отдельности, и на моих глазах смешали мне так, как я просила. Транс дождался, пока я сделаю глоток, хихикнул и спросил «Хорошо?» Я покивала, потому что было и правда хорошо. «Отличные волосы, дорогуша», - похвалил меня мой бармен и ускакал к другим посетителям.
Вообще, мы с Вовой были уже готовы вызвать такси и ехать домой, слишком много полуголых женщин увидели мы за один день, к тому же сам поход вызывал странные эмоции, ключевой из которых было сочувствие: ну правда, час ночи, а вы в каком-то неудобном белье под хреновую музыку развлекаете каких-то пьяноватых извращенцев, и вам нужно делать вид, что вам это по душе. Иллюзий, что танцами дело ограничивается, у меня не было, Джон сразу сказал, что в Таиланде проституция не является чем-то зазорным, поэтому большинство танцовщиц таким образом «подрабатывает» и бары это поощряют, так как имеют процент.
Третий стрип-клуб запомнился уже местом нахождения. Здание, построенное буквой П, имело три этажа. В центре была открытая площадка с фудкортом. А в здании… Все двери в здании вели в различные стрип-клубы. Это был как торговый центр с магазинами, но со стрип-клубами: вместо стильно одетых манекенов внутрь заманивали стильно раздетые девушки. Вариантов зайти на огонёк было дохреналион, но Джон знал, куда именно хотел, и мы просто шли за ним.
Этот клуб был типа лакшери. Повсюду висели знаки перечеркнутого мобильного телефона, выпивка была в два раза дороже, чем в прошлом, мебель, скорее всего, тоже. Сам клуб был устроен по типу колизея. Импровизировання арена делилась на две части, справа на неспешно крутящейся круглой платформе стояли девушки. Стояли не неловко, как в первом клубе, а профессионально: кто-то качал бедрами, кто-то призывно улыбался и заигрывал, кто-то пританцовывал. Одеты они были куда более провокационно: микроскопическое бельё, много блёсток, агрессивный макияж. Среди них всех выделялась яркая блондинка с европейской внешностью, уж не знаю, была ли она европейкой по родителям или по мановению скальпеля пластического хирурга, но невооруженным глазом можно было увидеть бешеное количество силикона. Она, кстати, пользовалась популярностью. В левой же части было несколько пилонов и… гигантская ванна с пеной, в которой резвились девушки. Самые отчаянные и богатые посетители могли присоединяться. Кто-то там уже был топлесс, кто-то разбрасывал вокруг себя пену. Диванчики со столами были расположены как в кинотеатре: каждый последующий ряд выше чем предыдущий, мы снова сели на последний. Ниже перед нами сидел какой-то необъятный мужчина европейского типа внешности, сначала он снял себе одну девушку, но потом, видимо, решил, что одной ему мало, подозвал официанта и попросил вторую. В качестве бонуса к напиткам гостю принесли презервативы. Я испытала острое чувство брезгливости, смешанное с радостью от того, что в этом притоне серьезно относятся к теме профилактики венерических заболеваний.
Девушки хохотали, лезли к гостю на колени и даже имитировали половой акт. Вова сосредоточился на своём стакане, Джон отлучился дать денег какому-то своему очередному «другу», которого не нашёл в зале, я гадала, как получают чаевые танцовщицы на платформе, которая была достаточно высоко: посетители не имели шансов дотянуться до девушек. Решение проблемы, однако, было простым и изящным. Посетителям в зале продавали пластмассовые шарики, размером с теннисные. Шарики были полые и раскручивались, посетители могли сложить туда купюру и бросить понравившейся танцовщице. Девушки бодро ловили эти шарики, правда, куда они складывали их потом, я так и не увидела.
После этого клуба я была сыта по горло злачными заведениями, да и Вова выглядел слегка потерянным. Мы подождали на улице, пока Джон заскочил на пару минут ещё в два заведения дать денег своим «друзьям». Он сказал, что «они хорошие девушки и заслуживают этих денег, просто в жизни им немного не повезло». В любом случае, мы попросили Джона завязать на сегодня со стрип-клубами. Он попросил у нас разрешения показать нам один бар, а потом мы пойдем в место, где сможем вкусно поесть. Мы согласились.
Это был самый обычный бар с самыми обычно одетыми людьми, в нем не было ни сцены, ни пилонов, ничего, что наводило бы на мысли. Но вдоль стен стояли женщины. Самых разных возрастов, в самой разной одежде, они все стояли, будто ждали чего-то, и я первым делом подумала, что тут планируется какая-то танцевальная вечеринка или все ждут начала какого-то представления. Мы сели на бар, и я приготовилась. Ничего не происходило полчаса, и я спросила Джона, чего ждут все эти женщины. Ответ меня потряс. Это была местная точка съема.
После пандемии коронавируса Таиланд пока не оправился до конца, в стране случился сумасшедший уровень безработицы, нехватка рабочей силы ощущалась только трудоемких областях, которые обычно были за мигрантами из Мьянмы и Камбоджи. Если тайцы ещё могли себя в этом попробовать, то тайкам там ничего не светило. Вдобавок ко всему цены скакнули вверх, поэтому на ту же зарплату люди стали мочь купить куда меньше. По словам Джона, большинство из этих девушек, стоящих в ряд и стреляющих глазами, днем имеют вполне обычную работу: консультантами и продавцами в магазинах, менеджерами, а сюда приходят в надежде заработать пару десятков долларов, которые никогда не бывают лишними. На всех тайцах лежит негласная обязанность содержать своих пожилых родителей. Дело в том, что пенсии в Таиланде положены только госслужащим и… слонам. Все остальные пенсий не получают и могут рассчитывать только на себя и своих детей. Многие из проституток и стриптизерш приехали в Бангкок из северных деревень, где безработица, да и туристы приезжают лишь на пару дней с экскурсиями. Из образования у них - школа, из способов заработка - только продавать себя. Часто за деньги одной такой девушки легкого поведения на севере живет целая большая семья. Но даже если у девушки есть образование или нормальная работа - это не гарантирует ровным счетом ничего, если у тебя есть семья, о которой надо заботиться, на одну зарплату менеджера среднего звена ты не проживешь. К тому же у тайцев часто не очень хорошо с долгосрочным планированием и финансовой грамотностью, и это носит религиозный оттенок: считается, что ты улучшаешь свою карму, делая подарки, поэтому тайцы выкидывают много денег на вещи, которые покупают даже не себе. Такая вот обратная сторона страны, которую многие считают Меккой секс-туризма. Я достаточно была наслышана о таком, чтобы не испытать шока, хотя мне и было очень грустно, а вот Вова совсем скис. Позже он сказал мне, что не знает, у кого это вызывает возбуждение, а лично у него это всё вызывает жалость. Я от души с ним согласилась.
Мы ушли из бара и пошли есть в круглосуточную кофейню. По пути Джон заскочил в круглосуточный АТМ, и Вова пошёл с ним, а я осталась стоять на улице. Даже в центре того, что мои крайне консервативные знакомые назвали бы Содомом и Гоморрой, был алтарь. Очень откровенно одетый транс стоял перед ним, сложив ладошки в молитвенном жесте, и робко шептал то ли молитву, то ли просьбу. Девушка в длинной юбке с разрезом до бедра, майке на лямках и белых кроссовках, в которой я бы в жизни не заподозрила проститутку, стреляла глазами. Сперва я думала, она ждёт кого-то конкретного, но когда она встретилась глазами с проходящим мимо мужчиной и он задержал на ней свой восхищенный взгляд, она улыбнулась и взяла его за руки, недвусмысленно предлагая пойти с ней. Он смущенно заулыбался, сказал ей что-то, всем своим видом выражая неловкость, и сбежал. Она тяжело вздохнула, перекинула волосы с одного плеча на другое иснова начала стрелять глазами и улыбаться.
Вернулись мальчики и мы пошли наконец за едой и кофе.
В ярком электрическом освещении помещения, битком забитого обычными людьми, мы переваривали сегодняшнюю ночь, вновь вернувшись к пустой болтовне о работе, политике и разнице менталитетов.
