Вертикальное видео + Экспаты

Вопрос требовал консультации с компетентными людьми. Компетентными людьми были назначены подруга Лена, потому что медик, пусть и офтальмолог, и друг Володя, просто потому, что взрослый и умный. Лена сказала идти на консультацию в местный медпункт - им виднее, чем их обезьяны болеют. Володя сказал прививаться. Не потому, что обезьяна бешеная, а потому что я бешеная, и если я не привьюсь, следующие два месяца, я буду ждать смерти и выносить мозг себе и окружающим, а он как никто другой знает, как я умею выносить мозг, поэтому ему заранее жалко меня, себя, всех моих друзей и особенно моего парня. Парень, тем временем, сказал, что на здании возле церкви видел вывеску «Поликлиника». Это было засчитано за знак свыше, и в понедельник, когда всё пооткрывалось, мы пошли искать врача.

Поликлиника оказалась маленьким помещением, которое было разделено ширмой на две части: в одной стояла лавочка и сидели пациенты в ожидании приёма, в другой стояли стол и стул и принимал врач. На входе висела табличка с просьбой разуваться, чтобы помочь сохранять чистоту. Не подумайте, что предлагались бахилы, ибо предлагалось заходить босиком. Внутри на стене висел сертификат, утверждающий, что доктор Сварна Патхак закончила курс по лечению от рецидивирующих грибковых инфекций.

- Где ваша маска? - спросила меня пожилая индийка, возможно, та самая Сварна Патхак, когда я поскреблась в ширмочку.

Я на минуту растерялась. Тут в Индии меня вообще за два месяца ни разу никто о маске не спрашивал, индийцы вообще плевали на соблюдение карантинных мер с высоты своего смирения перед колесом Сансары, в котором все мы рано или поздно окажемся. Спустя мгновение до меня дошло.

- Я не болею, - радостно сообщила я. - Я просто подралась с обезьяной.

На лице доктора понимание смешалось с уверенностью, что пациентка всё-таки болеет, просто на голову. И это я ещё не уточняла, что именно стало поводом для драки! На случай, если я вдруг плохо говорю по-английски, или она плохо меня понимает, я достала телефон, показала пресловутую фотку за секунду до, ткнула пальцем в обезьяну на фотке, ткнула пальцем в ранку на ноге и клацнула зубами. Доктор покачала головой, вздохнула и жестом попросила показать ранку на ноге поближе. Место укуса было маленьким и еле заметным, тем не менее индийка снова тяжело вздохнула и сказала, чтобы я зашла в соседнюю дверь - там аптека - купила вакцину от бешенства и вернулась к ней, она уколет. Я послушно вышла из поликлиники, надела шлепки и зашла в соседнюю дверь.

- Одну вакцину от бешенства, пожалуйста, - сообщила я двум скучающим за прилавком девчушкам.

- Собака? - с сочувствием спросили они.

- Обезьяна, - вздохнула я.

Индийки захихикали, покивали мне, будто говоря всем своим видом “а ты не так проста, как кажешься”, нырнули в холодильник под прилавком и достали мне коробочку. Степень легкости и пофигизма, с которой я получила вакцину, наводила на мысли, что тут в Индии регулярно кто-то кого-то кусает, дело житейское.

Я вернулась к доктору и отдала коробочку. Та кивнула и предложила присаживаться на кушетку. С кушетки открывался дивный вид на нишу в стене, где христианская икона мирно соседствовала со статуэтками индуистских божеств и под всем этим курились благовония. Вид был сюрреалистичный, но фотографировать было как-то неуместно. Я нервно наблюдала за тем, как доктор достает инструменты из ящика стола. Иглы и шприцы хранились в пластмассовых коробочках со стеклянной крышечкой. В каждой коробочке был шприц, ватный тампон и две иглы, вроде как в индивидуальных упаковках, но мне всё равно было не по себе. Вакцину, как коктейль, нужно было смешивать. Она состояла из баночки с порошочком и ампулы с какой-то жидкостью. Я внимательно наблюдала, как доктор набирает жидкость из ампулы, вводит её в баночку с порошком, трясёт, чтобы размешать, и меняет иглу на новую, чтобы всадить всё это мне в плечо. Да, реальность оказалась далека от сказок про сорок уколов в живот, в нынешние времена всего пять и в плечо.
После процедуры, однако, случилось кое-что удивительное. Использованную иглу доктор бросила в узкое отверстие какого-то черного ящика, стоящего под алтарем. Ящик сердито зажужжал, высек искры и… без сомнения переработал иглу на порошочек. Я никогда такого раньше не видела. Мне стало немного легче дышать. Судя по всему, к вторичному использованию игл здесь относились строго и пресекали это на корню просто их уничтожая. Это было логично, потому что если мазохисту Раулю пришло в голову дезинфицировать рану мазью и перцем, то один Шива знает, как бы он поступил с иглой. Может тоже бы перцем продезинфицировал и пользовал дальше.

За прием, укол и вакцину я в общей сумме заплатила где-то восемь долларов. Курс состоял из пяти прививок - мне вручили листочек с логотипом клиники и расписанием, по которому я должна была их делать. Я посчитала в уме, что за всё это я заплачу около сорока долларов, и пришла к выводу, что подарить обезьяне трусы, а себе купить новые, вышло бы дешевле.
В страховую компанию обращаться было бессмысленно. Чтобы она компенсировала мне эти расходы, нужно было фиксировать укус документально, брать заключение врача и вот это вот всё. У меня же на руках был только чек из аптеки и листок с логотипом клиники, на котором было написано моё имя с тремя орфографическими ошибками, название вакцины и даты, по которым мне надлежало прививаться. Адрес клиники, пропечатанный на бланке, звучал как "Colva, near big church" (интернет давал альтернативный адрес как "возле церкви на холме"). Естественно, никакой печати и подписи врача там не было и в помине. Я вообще не уверена, что я смогла бы объяснить этой даме, что такое заключение врача и как оно должно выглядеть для страховой компании. У меня у самой паспорт так же не спрашивали, записали на слух, это и являлось причиной чудовищного написания моего имени.

Позже Питер сказал мне, что я очень храбрая, что пошла в этот медпункт, потому что там часто работают люди, выдающие себя за врачей, которые врачами по-настоящему не являются: диплом подделывают, а сами они медсёстры или фельдшера, и если бы я сказала, он бы отвёз меня в нормальный госпиталь. Я заверила его, что обязательно обращусь к нему, если вдруг со мной случится что-то серьёзное, но сделать прививку можно и в обычном медпункте, даже если там принимает медсестра. Собственно, на моей родине в прививочном кабинете и сидят медсёстры, просто приходят к ним по направлению врача.

По пути обратно моя душа требовала заесть пережитый стресс и мы зашли в Баскин Роббинс, который приметили по пути в поликлинику. И тут мы впервые столкнулись с беспощадным гоанским налогообложением. Десерт, который я выбрала, стоил в меню 270 рупий. Как оказалось, поверх этого нужно заплатить ещё 50 рупий налогов. На всякий случай попросила чек - но да, в нем черным по белому стояло 50 рупий - таксез. Мы, конечно, слышали, что на все услуги в Гоа есть налог в размере 9-22 процента, но столкнулись с таким впервые. Обычно налог либо меньше, либо его заранее включают в стоимость, дабы не смущать европейских туристов. Во всяком случае, во всех местах, где мы ели до этого, налог был уже включен в стоимость. Я совершенно уверена, что я не с одного блюда заплатила такой налог, но когда тебе прямо в чеке прописывают, что вот такая вот сумма - это налог, это государству, что бы ты ни ел, это становится менее вкусным и имеет легкий оттенок того, что тебя поимело правительство. Против правительства Индии я ничего не имею, лучше их, чем нашему, но в Баскин Роббинс мы больше не ходили.

Антон - математик, немного ди-джей и фотограф, а так же крутой преподаватель сальсы и организатор сальса-вечеринок. Короче, человек-оркестр, я сразу подумала про него, когда увидела это

И началось великое хождение к почтамту.
К слову, о книжном магазине в Гоа, подавляющее число книг были на английском языке. Часть книг были явно бывшими в употреблении, судя по всему, книги на иностранных языках приносили экспаты, которые дочитали их и не желали тащить с собой дальше, потому что на отдельных полках внезапно обнаружилась сильно потрепанная беллетристика на французском и несколько русских детективов в мягких обложках.
В первый раз в почтамте нас завернули. Мы, дети цивилизации, с какого-то перепуга решили, что коробку для Вовиных подарков можно купить прямо на почте. Нифига. На почте нам сказали, что коробок нету, упаковать надо самим, и объяснили, что надо нам прямо, направо и куда-то вниз, и там всё упакуют (ну или мы так поняли). То, что почта и упаковочный сервис разделены и находятся хрен пойми как далеко друг от друга, нас немного озадачило, но не остановило.
Мы сходили прямо и направо, и вниз, и вверх, и налево, и снова направо, и кругами побегали, и погуглили, и опросили полтора десятка встречных прохожих. Ничто в этом мире не намекало на то, что в Маргао есть место, где упаковывают посылки. Несколько из допрошенных с пристрастием индийских граждан сказали нам, что никаких специальных коробок для почты вообще не существует, и мы можем попросить любые рандомные коробки у продавцов на рынке. Мы из упрямства покружили по району ещё немного, наткнулись на киоск с каким-то барахлом, у владельца которого явно были коробки, сдались, и пошли посвящать его в свои проблемы с почтамтом.
Я не знаю, сколько из наших слов понял на удивление плохо говорящий по-английски индиец, но Вове притащили несколько разных коробок на выбор, помогли выбрать самую подходящую по размерам и… Не взяли с нас за это ни одной рупии. Когда я уточнила, точно ли мы ничего не должны за коробки, продавец пожал плечами и сказал что-то про то, что их всё равно выбрасывать. Не то что бы у меня были в этом сомнения, но многие местные относятся к европейским туристам, как к шансу заработать денег из воздуха. Нам даже сказали, что, вероятно, индиец на почте слал нас конкретно к какому-то своему товарищу с коробками, который мог бы на нас заработать. Я, кстати, ни в коем случае это не осуждаю, жители штата, в котором часть людей живут меньше, чем на доллар в день, имеют право мечтать развести на деньги людей, которые в своей стране в час зарабатывают больше, а сюда приехали тратить.
Итак, Вовины подарки были упакованы, моим открыткам упаковки не требовалось, и мы пошли в почтамт, рассчитывая, что наши приключения на этом закончились.
О как мы ошибались.
Для начала выяснилось, что послать посылку обычным способом Вова не может, потому что для этого нужна индийская ИД-карта, которой у нас, естественно, не было и быть не могло. Узнали мы это, естественно, отстояв в гигантской очереди к окошку отсылки. Индийцы долго смотрели в Вовин паспорт, что-то искали в компьютере, размахивали руками, говорили друг с другом на конкани, а с Вовой на английском, в итоге выяснилось, что послать посылку мы всё-таки можем, но каким-то другим и более дорогим способом, для которого нужно стоять в соседнее окно. Меня с моими открытками тоже послали в соседнее окно, но в другое. Мы ругнулись и разбрелись стоять по разным окнам.
Я отстояла ещё одну очередь (хвала небесам, не очень длинную), продемонстрировала девушке в окошке открытки и сказала, что хочу их отправить. К открыткам прилагались конверты, но проблема была в том, что они не заклеивались. Я полагала, что я сейчас куплю какой-нибудь нормальный конверт с линеечками для адреса, клейкой полосой и нарисованными марками, но… У этих людей не было конвертов, которые заклеиваются сами! Даже тех, которые можно лизнуть и заклеить не было! Мне вручили банку жидкого клея, в котором торчала обычная шариковая ручка, вызвав одновременно недоумение и флэшбеки с посещением детской поликлиники в лихие 90-е. Мне там листы в карточку таким же образом вклеивали.
Я была растеряна, ошеломлена, и к этому моему душевному состоянию прилагались руки из жопы. Результат моих попыток заклеить конверты был липким и с трудом отмывающимся: в клею были конверты, в клею были руки, в клею была я сама. Примерно на этом этапе ко мне пришел Вова оторванной половинкой чистого листа А4, на которой был написан его домашний адрес, и сказал, что ему тоже нужно это приклеить. К коробке. Потому что самоклеющейся бумаги для посылок тут тоже нет. И правда, с чего бы быть самоклеющейся бумаге в почтамте, где даже конвертов с липкой полосой нету. Так в клею оказались ещё и Вова со своей посылкой.

Вообще, после всего этого клеевого перфоманса конверты выглядели так, что, наверное, лучше было выкинуть, чем отправлять. Но! Я была настроена победить в этой схватке с индийской почтой. Я сказала, что хочу отправить их приоритетным образом (это давало мне надежду, что необязательные индийцы не продолбают их в дороге), но… Выяснилось, что отправить их таким образом я тоже не могу, ибо - опять - индийской ИД-карты у меня нет. В итоге девушка в окошке долго гуглила, что такое Беларусь и где это находится, выбрала какие-то марки, снова вручила мне банку с клеем и… Ну вы поняли. Забрасывая эти многострадальные липкие конверты в обычный почтовый ящик для сбора писем, я особо не верила, что они дойдут.

Тем временем, у Вовы всё было ещё веселее. Он прошёл все круги бюрократического индийского ада и отмылся от клея для того, чтобы узнать, что… ТАДАМ!!! - Беларуси нет в списке стран, которые Индия отправляет посылки. Индиец в окошке трижды уточнил, какой частью России является Беларусь, потом переспросил, точно ли мы уверены, что Беларусь - не часть России, долго скролил список стран и что-то искал. Вспоминая о том, как исковеркали название моей страны на одном американском сайте, я предложили ему поискать название White Russia, но по этому запросу тоже ничего не нашлось. Индиец отчаялся и позвал коллегу. Затем коллега позвал ещё одного коллегу. Все втроём они попеременно сменяли друг друга за стулом перед компом, напряжённо что-то клацали, возбужденно о чем-то переговаривались. На всякий случай у нас ещё раз уточнили, уверены ли мы, что Беларусь - не часть России, после чего развели руками и принесли свои извинения за то, что ничем не могут нам помочь. Мы уходили с почтамта растерянно-потерянные и уже не уверенные в том, что Беларусь - это не часть России. Впрочем, Вова был настроен выиграть эту битву, и ему уже было совершенно плевать на финансовые издержки. На карте Маргао он нашёл офис DHL всего в получасе ходьбы. И мы пошли.
DHL встретил нас прохладой кондиционеров, стульями, на которые не страшно было сесть и полным отсутствием кого-либо, кроме персонала. Милейшая девушка администратор выслушала нашу проблему, сказала, что конечно же нам поможет, сейчас скажет только, во сколько это обойдется, села за компьютер, а потом… Принесла извинения и сказала, что с Беларусью они не работают. Да, она знает эту страну, да, она нашла её в списке, но отправить мы туда ничего не можем.
Так Вовины родственники остались без посылки, я - без уверенности что мои открытки вообще дойдут, а Вова - в раздражении и уверенности что индийская почта есть филиал ада на земле.

С коровами в Гоа - как в Батуми с собаками, но только с религиозным аспектом. Корова для индийцев - священное животное, и завести корову - это прекрасно, это чудесно, это очки в карму. Есть одно но. Если корова сдохла у тебя во дворе - очки кармы стремительно падают в минус и ты становишься чуть ли не проклят. Индийцы решают проблему оригинальным образом, они заводят корову, некоторое время её держат, а потом, когда она становится взрослая, прогоняют со двора нафиг. Бродячие индийские коровы сбиваются в стаи и бродяжничают вдоль дорог, эпатируя своим видом туристов, и заставляя лавировать бусы, машины и тук-туки на и так не слишком широкой асфальтовой полосе. Худший кошмар автомобилиста - случайно сбить корову. Ты получаешься одновременно и проклятым и преступником. Чтоб вы понимали, сбить корову в Индии куда более тяжкий проступок, чем сбить человека. В том числе и с юридической точки зрения.

Коты - более малочисленны. На пляже их мало (возможно, из-за собак), обычно они живут дальше, в частных секторах, куда собаки не могут попасть из-за заборов (да и им туда не надо), хотя на пляже пару раз я тоже встречала. Местные их тоже любят и не гоняют, подозреваю, потому что кошки способны отвадить от участка не только мышей, но и, как оказалось, некрупных змей.
Без домашнего животного не обошлись и мы.

В жизни часто так случается. Ты знаешь, что какое-то событие должно произойти, но когда оно случается — это всё равно становится для тебя полной неожиданностью, поэтому сдавленный звук, донёсшийся с кухни я сначала всреьёз не восприняла, пока Вова не пришёл ко мне и лично замогильным голосом не сообщил мне, что у нас в кухне гигантский таракан.
Я пошла на кухню заценить таракана. Таракан, в действительности, не такой уж и гигантский, сидел на полу и осмысленным взглядом рассматривал своих новых соседей — нас.
Я знала, что рано или поздно это случится, я видела такого на Шри-Ланке, он жил в ванной нашего с Мур номера. Тогда мы поразились его размерам и светящемуся в глазах интеллекту, не стали убивать и назвали Гошей. Гоша поступил как настоящий мужик, поняв, что выгонять и убивать его не собираются, он привел к себе домой подругу. Я застала их в разгар свидания в раковине, и грубо прервала его включением воды из крана. Мур начала закрывать наночь ванную комнату. Гугл сказал нам, что в спальню тараканы обычно не лезут - им нужна вода, поэтому они живут возле водопровода, а ещё, что с тараканами лучше не связываться, рассказав поучительную историю, о том, как один турист решил с ними повоевать. Он купил местного дихлофоса, залил им всю ванную и отправился со своей девушкой в бар, а когда они вернулись… Угадайте, куда шуранули все тараканы, спасающиеся от дихлофоса, сделавшим ванную непригодной для жизни? Правильно, они шуранули в спальню, и имя им было легион.
Встреченный в Индии дальний Гошин родственник был меньше в тушке, но куда более раскидист в усах, воевать с ним не было ни смысла, ни желания, а жить как-то было нужно.
- Лёлик, - поняла я.
- Какой Лёлик? - не поняла Вова.
- Таракан. Его будут звать Лёлик.
- Почему?!
- Ну посмотри на него. Лёлик же.
Вова посмотрел на таракана, затем посмотрел на меня со странным выражением лица, которое можно было интерпретировать как «а ведь я мог бы сейчас жить с нормальной бабой», и согласился. Убивать таракана было действительно как-то неловко, в конце концов, он тут местный, а мы так, понаехавшие. Вова после первого знакомства с тараканом предложил было съехать куда-нибудь, оставив ему жилплощадь, но внял доводам рассудка о том, что тараканы тут будут везде, а вот милые человеческие соседи - не факт, и отказался от этой затеи.
В следующие дни мы иногда ужинали втроем: я, Вова и Лёлик (под столом). Таракан прибегал к нам нисколько не стесняясь, без всяких опасений, пристраивался в ногах и подгрызал то, что мы роняли под стол. Дополнительных затрат на себя Лёлик не требовал, одной уроненной мной под стол чипсины хватило ему на несколько дней (губа не дура, Принглс), вёл себя деликатно - не шумел, не навязывался, не ломился в спальню. В общем, влился в коллектив.
Спустя ещё неделю Вова пришел ко мне в комнату с трагическим выражением лица и сообщил, что у нас под холодильником живёт Нечто. Это нечто напало на Лёлика, перевернуло его и спряталось обратно под холодильник. Вова сказал, что не успел рассмотреть это нечто, но теперь ему стрёмно, а Лелик так и валяется на кухне, лапами кверху и не может самостоятельно подняться с панциря, и раз уж я дала ему имя и кормлю чипсами, то мне его и спасать.
Мы пришли на кухню. Возле холодильника одиноко лежал на панцире Лёлик и печально дрыгал своими многочисленными лапками.

- Оно под холодильником, - сообщил Вова. - И мне кажется, что это змея.
Некоторое время у нас ушло на то, чтобы решить непростую дилемму: с одной стороны, отодвигать холодильник, под которым может быть змея, идея такая себе. С другой стороны, жить в доме, где, вероятно, живёт змея, тоже не очень хочется. В итоге победило любопытство, и мы всё-таки сдвинули холодильник. Змеи под холодильником не оказалось. Зато оказался геккон. Лишенный своего укрытия, он шустро вскочил на стену и пошуровал в сторону потолка.
Причина конфликта начала проясняться. Геккон — насекомоядная ящерка, Лёлик — её законная добыча и еда. Проблема в том, что размерами геккон не вышел, поэтому Лёлик не влазит в пасть ну никак, там таракан как половина ящерицы. В итоге упорному геккону хватило сил перевернуть таракана на спину, но вот съесть его она не осилила. Я решила попытаться поймать Лёлика совком, с целью дальнейшего выбрасывания из дома, но он оттолкнулся ногами от совка, таки смог подняться на лапки и усвистал куда-то под раковину на первой космической скорости.

В последующие недели мы могли наблюдать затяжной конфликт между обитателями нашей кухни. Геккон сидел в одном углу и пялился на Лёлика. Лёлик сидел в другом углу и пялился на геккона. Ни одна из сторон не торопилась начинать боевые действия снова. Трапезы проходили в атмосфере пассивной агрессии. Закончилось в итоге всё тем, что Лёлик завёл себе подружку и я снова застала двух тараканов за свиданием в раковине (модно у них так что ли?), а геккон понял, что один против двоих не потянет и тоже куда-то слился.

Ближайшая школа йоги оказалась в 15 минутах ходьбы от меня. Телефона указано не было, поэтому я решила просто прогуляться к ней и всё узнать лично. Тут-то я в очередной раз столкнулась с коварством индийских гугл-карт, подло заведших меня в какой-то овраг. Я долго шарилась по каким-то узким улочкам, встретила несколько коров, чуть не свалилась в канаву, но не нашла ничего даже отдаленно напоминающего школу йоги, зато нашла коттедж, который изрядно меня заинтриговал.

Дело в том, что часть его была двухэтажной, а часть одноэтажной. Окно второго этажа находилось над крышей первого, крыша второго этажа выступала далеко за окно, прикрывая собой от потенциального ливня бельевую веревку. На её краю над крышей первого этажа радостно раскачивалась здоровенная боксерская груша. Если бы крыша была плоской, я бы заподозрила, что там кто-то занимается, но отсутствие возможности выбраться на крышу как-то кроме как через окно, и острый, пусть и невысокий конек явно свидетельствовал о том, что едва ли на такой поверхности может кто-то заниматься, если только это не неизвестная миру вилла Джеки Чана. Тем не менее, на эту же крышу явно лазили через окно, чтобы повесить белье. Но повесить белье — это куда проще, чем скакать вокруг груши, нанося ей удары, поэтому я всё-таки решила, что грушу просто зачем-то решили постирать, а теперь она так сушится, и пошла домой. По пути я снова чуть не свалилась в какой-то овраг и познакомилась с владельцем магазина украшений, который проезжал мимо на машине и поинтересовался, не нужна ли мне помощь. Его звали Самир, и он проговорил мне ту истину, до которой я начала потихоньку доходить сама: Индия местечковая - она не про интернет. Она про знакомства. Гугл бессилен и бессмысленен, проще пытаться найти инстаграм-аккаунт какого-нибудь тренера и узнавать всё у него. Есть ещё экспатовские чаты, но их ещё поди найди, а когда найдёшь - пойми, какой из них живой и относительно полезный.

Тем не менее, сдаваться я не собиралась. После некоторых хождений по перекрестным ссылкам в интернете я нашла  инстаграм девушки, по имени Свапна, которая вроде как была тренером в школе, которую я так безуспешно искала. Она ответила мне в течение нескольких часов, объяснила, куда идти, скинула расписание и сказала, что будет рада видеть. Так у меня появились свои планы на вечера понедельника, среды и пятницы.

Впереди меня ждало занимательное открытие. Оказывается, в прошлый раз я пришла почти правильно, просто мне нужно было повернуть налево и зайти в жилой дом. Я, дитя одной из европейских столиц, как-то привыкла, что школе чего бы то ни было требуется зал и вывеска. Как оказалось, в Индии же можно обозвать школой йоги балкон собственного дома, зажечь ароматическую палочку от комаров и давать занятия.  Стоит отметить, балкон был даже скорее террасой: большой, под навесом, снабженный потолочным вентилятором, чтобы ученики не подыхали от жары. С террасы открывался восхитительный вид на джунгли и поле, где паслись коровы. Пение птиц умиротворяло. Плиточный пол приятно холодил босые ступни, хотя и жестоко мстил коленям за покупку слишком тонкого коврика.

То, что йога была в самом настоящем индийском доме, дико интриговало. На террасу нужно было подниматься по лестнице, а до неё дойти через весь первый этаж - кухню и гостиную. Там я часто сталкивалась с мамой Свапны, с которой перебрасывалась ничего не значащими вежливыми фразами. Судя по величине дома, семья у Свапны по меркам Гоа была небедная. Я постоянно стреляла глазами по сторонам, пытаясь получше рассмотреть быт людей, живущих за полмира от нас. В отличие от нашей гостевой семьи, Свапна и её семья явно не были католиками. Если в доме нашей гостевой индийской семьи было несколько алтарей с католическими святыми, распятиями и фигурками девы Марии, алтари в доме Свапны были явно индуистскими. На них стоял Ганеша, ещё какие-то боги, назвать которых я затрудняюсь (один из них, кажется, был Вишну) и зажженные палочки благовоний.

Ни абонементов, ни кассы, ни какого-либо инвентаря не было. Весь учет велся в обычной тетради в клетку, куда записывал себя и время посещения каждый пришедший. По записям можно было понять, что наибольшей популярностью почему-то пользуются группы, идущие в восемь утра. Встать в такую рань, да ещё и ради сомнительного удовольствия заняться йогой, я была не способна, поэтому ходила в 17:00. Занятия у нас были чуть ли не индивидуальные. Пару раз я была одна, ещё пару раз нас было трое, но чаще всего приходили я и Джемма.

Джемма — девушка с интересной судьбой, её мама итальянка, а папа индиец. С восьми лет она жила с мамой в Италии, потому что там лучше образование, а в 26 лет начала тяготиться европейским образом жизни, познакомилась с русским парнем и уехала с ним к папе в Индию. Поскольку и мама, и папа Джеммы состоят в счастливом разводе и одним браком не ограничились, у неё куча сводных братьев и сестер: такая весёлая сумасшедшая семья, члены которой мало знакомы и вообще живут за полмира друг от друга. Домой мы шли вместе и оказалось, она живет в том самом доме, на котором висит столь заинтриговавшая меня боксерская груша. Поскольку любопытство во мне всегда было сильнее, чем вежливость, я поинтересовалась странным положением спортивного инвентаря, на что получила потрясающий ответ: груша — её отца. В доме у них мало места для тренировок, поэтому он тренируется на крыше. А некоторая неровность, необходимость балансировать на коньке и риск жахнуться с крыши делает тренировки только интереснее, да и если жахнется — там кусты, папе ничего не сделается, подумаешь, поцарапается. Я только вздохнула. И правда, если на крышу можно лазить, чтобы развесить там белье, то почему бы там и грушу не повесить. На фоне того, что творят полицейские в болливудских фильмах, бокс с грушей на крыше с постоянным риском жахнуться — это так, ерунда и несерьёзно.

Но вернёмся в Нувем. В киоске я поинтересовалась у продавца, не знает ли он, где можно найти мясо. Какое мясо, поинтересовался он у меня. Ну, например, курицу, ответила я. Там, дальше, сказал он и махнул рукой куда-то налево. По пути  налево я нашла ещё одну бейкери, на этот раз с маленьким кафетерием. Там я разжилась ещё слойками с овощами и с креветками (странной круглой и конической формы), полюбовалась на красивые, но совершенно несъедобные тортики (куча сухого бисквита, минимум крема), и продолжила свой путь, таращась, чтобы не просмотреть магазинчик с мясом.
Искомое я в итоге не просмотрела, хотя осознание того, что это именно оно, дошло до меня не сразу. Знаете, такой ступор, когда страшная догадка уже коснулась твоего сознания, но ты ещё не осмыслил и не сформулировал. То чувство, когда тебе говорят “надо поговорить”, и всё ухает вниз, хотя ты ещё не знаешь, о чём пойдёт речь.
В общем. Возле дороги стоял лоток с… живой птицей. В небольшой клетке метр на метр печально нахохлившись сидели небольшие белые куры. Вывеска гласила Live Chicken.

Исторический экскурс для понимания масштаба катастрофы: в Грузии меня смущали грузинские куры, которых продавали целиком, с лапами, шеей и потрохами. Я не очень знаю, что с ними делать, как их разделывать, да и, честно, знать не хочу. Таня на первой же неделе показала мне секретную точку с куриной разделкой и проблема была решена. Я в последствии осчастливила геометкой этой точки нескольких знакомых, переехавших в Батуми, и все они были безумно мне благодарны.

Так вот, что делать с живой курицей, я представляю ещё меньше, только по рассказам бабушки знаю, что нужен топор, и что обезглавленная курица иногда бегает. Я шла домой растерянная и в подсчетах, сколько недель мне понадобится провести без мяса, чтобы решиться собственноручно укокошить, ощипать и расчленить курицу. При наличии её в ресторане и в выпечке в соседнем доме, выходило, что никогда, при отсутствии — от пары месяцев до полугода. Вся надежда была на Вову, как на человека из семьи охотников, пусть самого и не одобряющего сего занятия, но умеющего готовить результаты чужой охоты. В общем, я пришла домой растерянная, потерянная и сходу озадачила Вову жизненно важным вопросом, а именно “Готов ли ты убить ради меня?” Судя по выражению лица, он готов не был. Уточнив, в чём заключается проблема и кого именно нужно убить, Вова выдохнул и сказал, что в Маргао как минимум должна найтись замороженная курица, а как максимум он уверен, что если заплатить продавцу живых кур немного больше, чем нужно, то он сам и умертвит, и ощипает.

В общем, наш путь снова лежал в Маргао. В этот раз мы были умнее: пошли на автобусную остановку, а не пешком, и доехали в город с ветерком, музыкой и минут за 10. Маргао, как я уже писала, был ближайшей к нам цивилизацией. Там были магазины, кинотеатр, ремонт и продажа телефонов, даже рынок. Рынок мне понравился особенно. Представьте себе Ждановичи или любой открытый рынок вашего города в выходной день, присыпьте специями, напяльте сари на манекены, добавьте рикш и выкрутите громкость на максимум. Поместите всё это в тропики - и будет открытый рынок в Маргао. Среди торговых рядов, в которых что только не продавалось, мы набрели на магазин фермерской продукции, где куры были в  приемлемом отягощенному городским воспитанием и проживанием в столице человеку: в холодильнике и в морозилке, ощипанные, расчлененные, не кудахтающие и не заглядывающие в глаза. По ценам выходило примерно то же, что и в Беларуси. В виду жары и желания побродить ещё магазин мы просто взяли на заметку, чтобы вернуться туда перед самым возвращением домой.
Мы праздно шатались между рядами, крутя головами направо и налево. Возможно, мы выглядели так, будто потерялись, потому что через час таких шатаний к нам подошла индийская женщина, которая представилась Гитой и спросила, что мы ищем. Мы разговорились и она отвела нас в место, где мы смогли нормально поесть (у меня есть подозрение, что владелец места - либо её знакомый, либо башляет ей за клиентов, возможно даже и то, и другое), и пообещали зайти в её, по её собственному выражению “moskito shop”. Честно, первым делом я перевела дословно и подумала о том, что она продает комаров. Вам не передать, сколько вопросов и предположений возникло в этот момент в моей голове. Впрочем, уже в следующий я поняла, что москито — это как прилагательное, обозначающее, что магазинчик совсем крохотный.

История Гиты потрясла меня до глубины души.
Гита из Раджистана, это один из самых консервативных штатов в Индии, по совместительству - самый сухой, сезон дождей там в теории с июля по октябрь, на деле, если дожди идут регулярно хотя бы месяц - уже хорошо, а земля иногда настолько сухая, что с трудом принимает в себя воду.
Под консервативным штатом я не имею в виду консерватизм в нашем смысле слова: что-то там про работу от звонка до звонка, кредит на свадьбу, жильё в ипотеку и отсутствие татуировок. Я про реальный такой восточный консерватизм, когда нормально женить детей в совсем в юном возрасте, не особо спрашивая их согласия и насколько им нравится потенциальный супруг/супруга. Хорошо хоть заводить детям своих детей разрешается только по достижению более зрелого возраста. Так Гита вышла замуж в 12 лет, сейчас ей 42 года (выглядит она лет на десять старше), и у неё семеро! детей. Старшему сыну 23 года и у него уже двое своих. Гита показала на серьгу в носу, на точку на лбу и на браслеты, и сказала, что это символ замужества, а браслетов у неё по количеству детей.
В Гоа Гита работает в высокий сезон, потому что в Раджистане с работой очень плохо, а ей нужны деньги, чтобы удачно выдать замуж своих дочерей. Девочки - это не мальчики, за то, чтобы их кто-то взял, нужно приплатить семье жениха. Я не рискнула спрашивать, сколько лет девочкам, и будет ли Гита выдавать их замуж так, как когда-то выдали её. Во-первых, была не уверена, что хочу знать ответ, во-вторых, у меня было смутное подозрение, что если Раджистан реально такой консервативный штат, мнение Гиты там значения не имеет, всё зависит от её мужа. Вообще, я заподозрила Гиту в желании надавить на жалость и продать нам побольше всякой фигни, но она рассказывала буднично и просто.
И тем не менее, ничего не купить у неё после такого душевного разговора было бы максимально неловко, хотя мы и понимали, что это тот ещё развод, так что Вова разжился кашемировым платком для мамы, а я серьгами с зеленым камнем под старину.
Также нас дико обрадовало то, что напротив москито-шопа оказался самый настоящий маленький супермаркет, где мы смогли разжиться вещами пусть не такими красивыми, но куда более полезными, а именно: крупой, соусом и некоторыми предметами личной гигиены.
В Маргао Гита посоветовала нам не ходить вне центральных улиц после наступления темноты, потому что индийцы совершенно не умеют пить, но почему-то упорно это делают, и ночью не в центре может случиться всякое.

Птички бегают за трактором, потому что в подымаемой им земле бывают червяки

Через каких-то пару кварталов Нувем внезапно кончился. Мы стояли на усыпанной мусором обочине пыльной дороги, по которой проносились транспортные средства разной степени потрепанности жизнью (некоторые совершенно точно не могли существовать без помощи какого-нибудь некроманта-техножреца), а вокруг были поля. Меня одолевали смутные сомнения, но Вова заверил, что цивилизация (а заодно и море) должна быть там, за полями. Мы прошлепали этак полчаса, не очень долго, но по жаре достаточно утомительно, прежде чем здоровенная и яркая вывеска Tato’s сообщила нам о возможности попить наконец водички и чего-то поесть. Tato’s был форпостом первой встреченной ниже Нувема цивилизации и по совместительству тем местом, где я ела самого вкусного murgh makhni. На английском они называют это butter chicken, но я не уверена, что это название будет корректным, потому что цыплёнок был не в масле, а в каком-то абсолютно дивном нежно-кремовом остром соусе. За обед двоих мы отдали где-то 13-14 долларов - по меркам Индии достаточно дорого, но порции были здоровенные. Так же нам подкинули на стол загадку в виде мисочки с кардамоном и чем-то ещё. Если бы её принесли во время обеда, я могла бы самым душевным образом опозориться, сыпанув содержимое мисочки в еду, но её принесли вместе со счётом, что наводило на мысли, что приложением к еде это не является. Некоторое время мы провели в размышлениях, пока дружелюбный индиец-официант не объяснил, что эта штука отлично освежает дыхание, поэтому и предлагается после еды. Мы сердечно поблагодарили, употребили штуку по назначению, а затем мне пришлось мужественно держать лицо и выжидать удобный момент, чтобы сплюнуть это в салфетку, потому что вкус был воистину отвратительный, наводящий на мысли о сиропе от кашля.

Но вернёмся к цивилизации. Цивилизация звалась Маргао и здесь были магазины, рестораны и даже торговый центр с кинотеатром. Пляжа, впрочем, не было, как и моря. Карта и Вова утверждали, что если мы хотим моря — нам надо идти дальше. Я была так окрылена близостью воды, что как-то забыла уточнить, сколько именно нам до неё пилить по жаре, а Вова не оперировал конкретными цифрами, просто сказал, что придется немного пройтись. Как оказалось, немного — это 8 км. Сначала мы двигались достаточно бодро, затем темп начал замедляться, потом и вовсе как-то потерялся, а потом я начала ныть. Вова послушал моё нытье, сверился с картой и сообщил, что мы вот-вот придем, нам треть от того, что мы отмахали, осталась.
«Треть?!» - от моего гневного вопля вороны чуть не попадали с пальм. Я села на крыльцо магазина и твёрдо решила, что останусь здесь. Мне казалось, что никакого моря не существует, его выдумал Вова для того, чтобы стимулировать меня идти непонятно куда. Вова упорно всё отрицал и уговаривал меня встать. На помощь ему пришёл какой-то древний седан, решивший припарковаться аккурат возле крыльца и поднявший такую пыль, что сидеть дальше не представлялось возможным. Мы купили в магазине воды и двинулись дальше.
По истечению восьмого километра, пройденного пешком в жару по обочине, глотая пыль после каждого проезжающего мимо мопеда, меня одолевало желание закатить скандал, стопануть такси и поехать домой в Нувем, а ещё лучше в Минск. Вову спасло то, что как раз в этот момент на горизонте показался проблеск водной глади. Одновременно в моем мозгу мелькнул проблеск осознания, что купальники мы с собой не взяли. Тем не менее, сбросить босоножки и идти вдоль берега по колено в воде было уже само по себе кайфом. Индия, тем временем, устыдилась того, что встретила нас недостаточно дружелюбно, и решила исправляться, послав нам на встречу одного из своих радушных обитателей в майке с надписью Boomerang.

- Бар? Иксчендж? - радостно поинтересовался индиец, оценивая отсутствие у нас загара и делая приглашающий жест в сторону заведения.

- Бар, - радостно выдохнула я, понимая, что выпить — это именно то, чего мне сейчас надо.

- Иксчендж, - согласился Вова, который в аэропорту поменял совсем немного денег, ибо курс был откровенно грабительским.

Индийца звали Рават. Я не знаю, во всей ли Индии, но в Гоа является обычным делом иметь несколько имен: одно - традиционное индийское, другое - какое-нибудь европейское, но близкое по звучанию к изначальному, поэтому в быту нашего Равата звали Рауль.
Рауль был общителен, дружелюбен и идеально справлялся с ролями зазывалы, администратора, бармена и официанта одновременно, параллельно не забывая рассказывать, что тут можно поменять деньги по выгодному курсу.
Дело в том, что в удивительной стране Индии курс доллара зависит от номинала купюры, года её выпуска, места обмена и ещё кучи факторов, включая, кажется, погоду, и менять доллары у уличных менял иногда бывает выгоднее, чем в банках. Если в аэропорту нам меняли доллары по 78, то в Бумеранге новенькая 100-долларовая купюра менялась по курсу 81 рупия за доллар.

Обратно мы решили ехать, а не идти. Рауль сообщил нам, за какую цену мы можем доехать обратно до Нувема на рикше, и тут нас ждал очередной облом. Рикши были не согласны с расценками Рауля, что было вполне логично - почему бы не попробовать ободрать туриста, а вдруг прокатит. В принципе, я была готова поторговаться и заплатить пусть не полную цену, но выше той, что назвал Рауль, но торговаться эти люди почему-то отказывались. Это привело меня в недоумение, потому что на Шри я только и делала, что торговалась, и это воспринималось крайне благожелательно, и мне даже периодически чего-то скидывали. Здесь же ни один из рикш не согласился скинуть даже 50 рупий. Мы обошли всю стоянку, провожаемые ехидными взглядами явно сговорившихся водителей. Вова уже был готов согласиться дать ободрать себя как липку, но моё самолюбие ущемилось от категоричности этих недоговороспособных людей и не желало иметь с ними никаких дел. К тому же впереди я видела автобусную стоянку.

Краткий экскурс в особенности общественного транспорта в Гоа. Большая часть курсирующих вдоль побережья автобусов — частные. Если у индийца есть деньги, он просто покупает себе автобус (судя по всему списанный в прошлом столетии из какой-то американской школы, привезенный в Индию умирать и воскрешенный местными техножрецами), башляет местной мафии, башляет местным бюрократам, вешает затёртую табличку с маршрутом, на которой черт не разберёт что написано, берет друга кондуктором, и вперёд! Иногда друг-кондуктор по совместительству продаёт пассажирам попкорн и сахарную вату. Билетов в таком автобусе не дают, ты просто даешь деньги и всё на этом. Осведомленность пассажиров о маршруте автобуса осуществляется следующим образом: индиец на полном ходу вывешивается из окна автобуса и громко орет, куда автобус едет. Причём орать он должен так, чтобы переорать громкую музыку, потому что почти каждый уважающий себя индиец, если его автобус не разваливается на ходу, считает своим долгом вделать в него колонки и врубать их на всю мощь, чтобы пассажирам было веселее.

Индиец, висевший на подножке ближайшего автобуса, как раз громко вопил "Маргао", чем давал мне надежду попасть домой.
До Нувема, как оказалось, прямой автобус не ходил, и в Маргао нужно было пересаживаться, но нам повезло: водитель автобуса, в который мы влезли, сам был из Нувема, как раз делал последний рейс в Маргао, и собирался ехать домой вместе с автобусом, поэтому мы доехали без пересадок. Правда, высадили нас слегка не там, где мы просили, потом мы немножко заблудились в темной тропической ночи, а в конце и вовсе чуть не вломились в чужой дом по ошибке, но в целом всё было замечательно.

Атмосфера индийского автобуса. Это среди дня, не в час пик. В час пик тут не было бы ваты с попкорном, а так же места, где могло бы упасть яблоко, но было бы так же громко.