Почему у Бабы Яги костяная нога?
Убеждался не раз, что многие думают, будто костяная нога приписывается Бабе Яге исключительно для создания более устрашающего образа. Однако немало и таких людей, которые в курсе, что старушка сия — страж границы между мирами живых и мертвых, между Явью и Навью. Являясь символом связи как со смертью, так и с жизнью, она одновременно и жива, и мертва именно в силу пограничья. Из этого легко сделать вывод о том, что бабуся, что называется, одной ногой здесь, другой — там. Поскольку у современного человека скелет ассоциируется со смертью, то костяная, то есть не облеченная плотью конечность является признаком мертвого. На самом деле все обстоит несколько сложнее, то есть такая позиция и верна, и ошибочна. В общем, сплошные дуализмы… Обратимся к традициям разных народов. Во многих сибирских племенах, например, усопшего шамана или шаманку хоронили несколько раз: сначала укладывали на высоком помосте или привязывали головой вверх к стволу верхней части дерева, а через три года собирали кости и хоронили в кургане (реже — сжигали). Для шаманов до сих пор считается очень важным, чтобы погребение производилось без плоти, а в скелетную часть вносились изменения, например, добавление хрусталика в позвоночник или особой косточки.
Трупы рядовых членов племени после сгнивания на открытом воздухе переносили либо туда, где они жили раньше, либо в небольшую пристройку из коры рядом, через некоторое время хоронили в общей могиле. Любопытно, что аналогичный обычай существовал и у американских ирокезов. Нганасаны хоронили детей и подростков завернутыми в шкуру или положенными в деревянный ящик, помещая на вершину столба высотой в человеческий рост. В некоторых районах Японии умершего человека в древние времена хоронили, а по прошествии определенного времени эксгумировали, чтобы перезахоронить кости. В далекой Австралии сооружали постройки наподобие могильных домиков русичей.
У ряда монгольских племен была выделена специальная природная площадка, куда укладывали покойников… на съедение хищникам, а потом собирали кости и устраивали погребальный ритуал. Зороастрийцы тоже помещали посмертное ложе таким образом, чтобы плоть умершего склевали птицы и похоронный обряд совершали исключительно с оставшимися после птичьей трапезы частями скелета. На русском Севере несколько лет назад археологи обнаружили курган, в котором костные останки человека были расположены внутри, так сказать, во чреве обгоревшей до углей деревянной женской фигуры очень больших размеров — длиной около 4 метров. Почему же?
Нам сегодня это может показаться дикостью, но не стоит торопиться с выводами. У подобных действий имелась своя философия и идеология. В древние времена люди иначе воспринимали понятия бренности существования и ее антипода — вечности. Плоть являлась временной оболочкой, а кость, в отличие от нее — связанной с понятиями воскрешения и перерождения души. Таким образом, костяная нога Бабы Яги есть не что иное, как демонстрация причастности к вечному, а не только противоположности жизни и смерти, ведь предки наши глубоко верили в посмертное существование, иначе не оказались бы столь живучими предания о реках Стикс и Смородине.
И, кстати, не часто, но все же встречаются сказки, в которых нога у лесной бабуси — золотая. Надо сказать, что согласно древнейшим поверьям индоевропейцев, как раз в стопе заключалась живая душа человека, точнее, в особой маленькой косточке, расположенной там и спрятанной под плотью. Отсутствие плоти на ноге указывало на то, что обладатель подобной конечности — не человек, а дух.
Источник: https://shkolazhizni.ru/culture/articles/37950/
Глава 3. Катя.
Катя проснулась в 4:45. Ночная рубашка была влажной от пота. Страх сковывал ее тело до тех пор, пока она не осознала, что это просто сон.
«Слава те, какой ужас! Это просто сон!» - паника еще не отпустила разум. Она чувствовала себя преступником, которого вдруг помиловали прямо на пути к эшафоту.
Ей снилось, что она беременна. Опять, опять, опять! От этой мысли хотелось снова уснуть и никогда больше не просыпаться. Мало того - ей снилось, что она родила урода, маленького, скрюченного, совсем не похожего на человека.
Катя лежала, боясь пошевелиться. Мысли вернули ее в ужасное прошлое. Вся ее жизнь напоминала ту самую дорогу на эшафот. Дорогу, длинною в семнадцать лет, где на обочинах стояли люди. Большинство с камнями в руках. Каждый из них, при ее приближении, размахивался и с силой бросал в нее булыжник, как будто единственной их целью было - убить ее.
С детства Катерина ощущала на себе весь гнет чужой славы. Ее старшая сестра, Оля, умница и красавица, стала притчей во языцех не только для семьи, но и для друзей, соседей и школы, которую она закончила с золотой медалью. Далее МГУ - с красным дипломом. Наконец, прекрасное замужество Ольги с обеспеченным англичанином превратило Катину жизнь в кромешный ад.
Десятилетняя разница в возрасте не давала им с сестрой сблизиться. Оля была единственным человеком в семье, которая не называла ее бездарностью. Пыталась защищать ее перед матерью и поддерживала в учебе. Катя любила Олю, восхищалась ею, пыталась по-детски заинтересовать собой. Эта тоненькая нить была единственной возможностью почувствовать себя нужной хоть кому-то.
Мама, учительница русского языка и литературы, боготворила свою старшую дочь, вкладывая в нее всю свою любовь без остатка. Все чаяния и надежды были адресованы только ей.
В девять лет Катя поняла, что мать ее не любит.
В двенадцать – что мать ее ненавидит.
В шестнадцать она стала позором всей семьи.
Предоставленная сама себе, она часто ездила в центр. Бродила часами по старым узким улочкам Замоскворечья. Потом по Чистым прудам, не замечая никого вокруг. Нагулявшись вдоволь, шла на Мясницкую, к своему любимому чайному магазину, оформленному в китайском стиле. Разглядывая огромную витрину, представляла себя заколдованной принцессой. И верила, что когда-нибудь из его массивных дверей выйдет принц и расколдует ее. Он подарит много конфет и ее любимый торт «Наполеон». Встанет на одно колено и, взяв ее за руку, торжественно произнесет: «Катерина, я беру тебя в жены и торжественно обещаю любить всю жизнь, заботиться и уважать»!
Катя невольно улыбнулась, вспоминая свои детские мечты. «Хоть что-то прекрасное все же было в моей жизни» - она стянула с себя влажную сорочку и с головой накрылась одеялом. - «Нужно еще поспать, пока мать не проснулась».
Сон не шел, зато шли воспоминания, возвращая ее в недалекое прошлое. Они были свежи, до дрожи в теле. По сути, Катина жизнь была «очень счастливой», только со знаком минус. Она была уверенна, нет более несчастного человека, чем она.
- БЕЗДАРНОСТЬ. Ну почему же ты такая БЕЗДАРНОСТЬ? Посмотри на Оленьку! Она голову от стола не поднимает, учится! А ты? Вот что ты сегодня делала? Что? Я тебя спрашиваю, отвечай! – так начинался почти каждый вечер.
Зинаида Степановна ни разу не вернулась из школы в хорошем настроении. Она говорила, что работать с детьми – это адский труд. Что более неблагодарных детей, чем ее ученики, она в своей жизни не встречала. Что на работе из нее выпивают все соки. Что учительская – это змеиное гнездо, которое пора разорить, оставив лишь ее и еще несколько педагогов. В общем, если и была на свете самая ужасная пожизненная каторга, то она находилась именно в ее школе.
Само собой, они с сестрой учились там, где преподавала мать.
Ученики ненавидели Зинаиду Степановну за безразмерную строгость. Чтобы получить у нее «четверку», надо было быть гением, не меньше.
Учителя ее боялись. Строчить на них кляузы директору было ее любимым занятием.
Гипертрофированное чувство справедливости делало ее похожей на «солдафона», собственно, так ее и называли за глаза, причем не только ученики.
Единственной слабостью и любовью всей ее жизни была старшая дочь Ольга. Все Олины тетрадки Зинаида Степановна бережно хранила у себя в учительской. Оля стала абсолютной гордостью и козырным тузом ее, как педагога.
Всякий раз, когда родители одного из ее учеников приходили жаловаться директору на необоснованно заниженные оценки, Зинаида Степановна, как волшебник, доставала из ниоткуда Ольгину тетрадь и, тряся ей над головой, произносила:
— Вот за что я ставлю «пятерки»! Почитайте! Нет, вы почитайте! Если я вашему сыну поставлю пятерку, то что я тогда должна была ставить ей?!
Директор школы, грузный, черноволосый мужчина, одетый всегда в белую рубашку и костюм-тройку, молча кивал на каждое ее слово, потому что боялся ее и сам. Никогда с ней не спорил. Да и вообще, будучи хозяйственником, не сильно любил разбираться в учебном процессе, полностью доверяя эту часть воспитания своим завучам и учителям.
Бедные родители, понимая, что внятный разговор бесполезен, нанимали репетиторов, чтобы хоть как-то выровнять успеваемость по русскому и литературе. В классах, с которыми занималась Зинаида Степановна, было очевидное разграничение учеников на «хорошистов» и «двоечников». Были, конечно, у нее и «отличники». За пятнадцать лет работы их набралось аж пять человек, и одной из них была конечно Ольга.
Катя, разумеется, входила в группу неучей. Мать ставила ей еще более низкие оценки, чем остальным.
- БЕЗДАРНОСТЬ не имеет право получать «четверки». Больше «тройки» я никогда тебе не поставлю! Никогда! Даже не надейся! За что мне свалилось такое наказание?! За что?! Не надо было тебя рожать! Не послушалась свою мать, теперь жалею сильно! – злой взгляд матери каждый раз будто раздевал Катю догола, чтобы потом наказать.
Катерина привыкла к ее ежедневным нотациям. Слушая ее истеричные выступления, всегда стояла по «стойке смирно», с опущенной вниз головой, и думала о чем-то своем, дожидаясь пока мать выдохнется.
Валентин Степанович, их отец, был угрюмым и молчаливым человеком. Работал начальником слесарного цеха на швейной фабрике. Катя не знала его ласки вовсе. Отец был против ее рождения. Но сопротивляться грозной учительнице и визгливой жене был не в силах. Приходил домой молча. Так же, молча, ужинал и уходил к себе в комнату. Словом, был тенью в их семье. Он и с Ольгой-то не особо разговаривал. Мог перекинуться несколькими фразами и только.
С четвертого класса мать назначила Катю домработницей. С тех пор в ее обязанности, помимо учебы, к которой она была не способна, входила уборка их двухкомнатной квартиры. Теперь каждый вечер Катя огребала не только за бездарную учебу, но и за невымытую посуду, пыль на телевизоре, плохо вымытый пол и тому подобное.
- Учиться, значит, ты не хочешь? Помогать матери – не хочешь! А что ты хочешь в этой жизни? Валяться на кровати и слушать вашу уродскую музыку?! Посмотри на Оленьку! Учится, девочка моя, день и ночь! Ей и учиться-то не надо! Такой талант не профукать! А она учится! Учится, потому что хочет стать Человеком! А ты? Ты, мало того, что БЕЗДАРНОСТЬ, так еще и грязнуля! Тебя даже замуж, убогую, никто не возьмет! Зачем я тебя родила? Зачем?! - мать с трагическим выражением лица, обхватывала себя руками.
«Куда же деться от всего этого. Куда?» - Катя давно решила, когда вырастет, устроится работать проводником на железную дорогу. Это было лучшее ее решение, чтобы убежать из этого «дурдома».
«Пройду медкомиссию, поступлю на двухмесячные курсы, и все…Свобода!» - она ждала девятого класса, как манну небесную.
Это случилось неожиданно. В девятом классе Катя влюбилась. Влюбилась первый раз. Отчаянно и безумно. Ей казалось, что принц, которого она так долго ждала, наконец, услышал ее мольбы и пришел за ней. Да ни куда-нибудь, а прямо в ее квартиру.
Отец каждые выходные уезжал на рыбалку. Это было святое для Валентина Степановича и единственное, чего не могла изменить мать.
Зинаида Степановна же нашла отдушину от ее «пожизненной каторги» в социологическом клубе «Познай себя», куда ходила по выходным.
Мамин соратник по клубу, сорокалетний дядя Леня, появился в их квартире в середине сентября.
Мать восхищалась его умом и талантом, часто после клуба звала его на чай. Они часами беседовали о миросотворении, психологии и душе. Дядя Леня называл себя свободным журналистом. Писал для журналов и газет статьи. Еще он писал романы. Мать глядела на него преданным собачьим взглядом, не пропуская ни единого его слова.
- Леонид, вы талантище! Я благодарна судьбе за нашу встречу! – ее лицо румянилось, глаза начинали блестеть, на губах играла улыбка.
- Ну что вы, Зинаида! Я обыкновенный солдат пера, – Леонид опускал глаза, ухмыляясь собственным мыслям.
Для Кати выходные вдруг стали праздником. Теперь она ждала их. До блеска убрав квартиру, закрывалась в своей комнате и предавалась мечтам. Ее никто не трогал, не называл бездарностью, не заставлял делать уроки, да и вообще, мать менялась до неузнаваемости. При Леониде она изображала из себя заботливую мамочку, называя Катю не иначе как «доча».
- Доча, ты поела? Доча, ты как себя чувствуешь? Доча, можно тебя попросить сходить за тортиком нашему дорогому гостю? – лживая и притворная, мать, тем не менее, не вызывала у Кати чувства отвращения. Напротив, ей начинало казаться, что мама и хотела бы так относиться к ней, если бы…Катя давно уже, если честно, сама осознавала свою ущербность и бездарность. Где-то, глубоко в душе, давно согласилась с матерью в этой части. Между тем, дядя Леня все чаще кидал на Катю добрые и по-отечески заботливые взгляды.
Она и сама не смогла бы рассказать, как это произошло. Еще вчера Леонид был лишь интересным приятелем ее матери, а сейчас стал… Кем? Настоящим, а не сказочным принцем. За взглядами последовали знаки внимания, потом невинные на первый взгляд ухаживания. Дядя Леня стал приходить к ним в дом и в будни, когда Зинаида Степановна еще задерживалась в школе: у нее вечно случались то педсоветы, то еще какие собрания. И тогда какое-то время Катя оставалась с Леонидом наедине. Эти часы вдвоем вдруг стали для нее счастьем!
Леонид уехал в командировку в середине ноября, обещав Кате непременно приехать к Новому Году. Спустя две недели, Катя почувствовала изменения в своем организме. Ее все время мутило, грудь стала жесткой и увеличивалась, казалось, с каждым днем. Была небольшая «задержка». Но, главное, Катю не покидало какое-то странное ощущение. Перед Новым Годом Катерина поняла - она беременна. Все еще надеясь на чудо, отправилась в аптеку за тестом.
Сделав счастливое лицо, подошла к окошку:
- Здравствуйте! Меня сестра послала за тест-полосками. Кажется, скоро у меня появится племянник или племянница!
- Поздравляю вас! - улыбнулась девушка-провизор. - Какие вас интересуют?
- Оля сказала, взять самые точные – не прекращая изображать абсолютное счастье, Катя смотрела на продавца невинным взглядом.
— Вот эти рекомендую! С вас двести пятьдесят рублей.
- Дайте, пожалуйста, четыре. Оля дала мне тысячу, сказала купить на все.
- Пожалуйста, – Провизор упаковала тест-полоски в маленький пакет и протянула в окошко.
- Спасибо большое!
«Пусть меня пронесет. Пусть, пожалуйста, я не буду беременна. Пусть лучше какая-нибудь ужасная болезнь на меня свалится. Пожалуйста, волшебник! Помоги мне!» -дрожащей рукой держа тестер, Катерина рассматривала две ярко красные поперечные линии.
Стало страшно. Она плохо представляла, как это - быть матерью. Но, у нее ведь был Леонид. Такой добрый и внимательный, он не уставал говорить, как она хороша и красива. Только с ним она себя чувствовала нужной. Он взрослый и мудрый. Он знает все. Конечно, он все порешает!
"Катерина спрятала тест под матрас. Покажу ему, когда приедет. Нужно будет не забыть повязать алой ленточкой!" Она зажмурилась от удовольствия.
Командировка Леонида давно закончилась. Он должен был уже вернуться в Москву.
Может, что-то случилось и его задержали? Почему я не взяла его номер телефона? Вот ведь глупая. Как же ему теперь сообщить? Нужно подождать. Он обещал, что мы будем вместе всю оставшуюся жизнь. Он женится на мне и заберет из этого ужаса. У нас будет малыш. Он будет любить нас с малышом и заботиться. Наконец, наступит мое счастье! Буду ждать его вечно. Только бы он позвонил!
Олины мысли путались. Она верила ему. Верила, как и ее мать, каждому его слову.
Первоначальное волнение сменилось радостным возбуждением от такого, еще не понятного, конечно, до конца, но, обязательно, счастливого будущего.
- Мам, а почему дядя Леня больше не приходит к тебе?
- Он уехал в командировку, мы созваниваемся.
- Ммм… а когда приедет?
- Ему предложили большой проект. Он пока не знает. А тебе то что? – мать подозрительно на нее посмотрела. - Ты уроки сделала? Учти, я тебе помогать не стану! И отмазывать тебя тоже не буду! Жду не дождусь, когда закончится это позорище! В учительскую невозможно зайти! Смотрят на меня как… За что мне все это!? Уйди с глаз моих! Делай уроки и готовься к экзаменам!
Каждый день она бесцельно бродила по украшенным улицам Москвы. Город в эти дни становился сказочно красив. Прохожие несли цветные свертки и пакеты, жарко обсуждая предстоящие праздники. Свежий морозный воздух смешивался с запахами елочных базаров, расположенных тут и там. Никогда этот праздник не станет обычным. Это всегда будет волшебство!
На новый год он обязательно позвонит. Я ему сделаю подарок. Вот он обрадуется! Может быть, он приедет и заберет меня туда, где он делает проект? Еще лучше! Да, точно! Мы уедем подальше от всего этого. Уеду и забуду, как вас звали! Леня обязательно напишет какой-нибудь шедевр, и мы станем богатыми! Посмотрим тогда, как ты - мать - будешь со мной разговаривать! Припомню тебе все! Ничего не забуду!
Он позвонил за неделю до главного праздника года.
- Привет, детка! Звоню поздравить с наступающим! Меня тут задерживают дела. Думаю, буду не раньше апреля! Как поживаешь без меня? - его веселый голос заставил Катино сердце замереть.
Она задохнулась от счастья. Он ее любит!
- Привет, Ленечка! У меня все хорошо! Я приготовила тебе сюрприз! – Катя залилась звонким смехом. Ее глаза в этот момент излучали всю доброту мира.
- Да?! Интересно! Ты уж сохрани его для меня. В апреле вручишь!
Катя ловила каждое слово. Пусть время замрет. Пусть оно остановится. Я хочу быть такой счастливой всегда.
- У нас будет ребенок! Я беременна! Вот! – выдохнула Катя и зажмурилась от счастья.
- Что?! Что ты говоришь? Тут связь плохая. Повтори еще раз!
- Говорю, я беременна! Слышишь? Леня!
- Подожди. Ничего не слышно. Я тебе перезвоню, – и он отключился.
Катя нажала на кнопку вызова.
- Абонент временно недоступен. Перезвоните позже, - бесстрастным голосом сказал автоответчик.
"Ну вот! Так долго готовилась и на тебе! И что теперь?" - На смену ее красивых и счастливых надежд пришли какие-то новые и неприятные ощущения. Катя отогнала нехорошие мысли. -"Он, правда, не расслышал. Перезвонит. Он же обещал перезвонить!"
Леонид действительно перезвонил, вечером.
- Послушай меня, Катя. Внимательно послушай! Я не готов быть отцом. Я вообще не готов быть мужем. У нас огромная разница в возрасте. Тебе нужно учиться. Получать образование. Делать карьеру, в конце концов. Какие дети? Ты в своем уме?! – его голос был холодным как лед. Каждое произнесенное слово было словно пощёчина.
- Как же так?.. Ты говорил… Мы будем вместе всю оставшуюся жизнь… Ты же говорил! - все рушилось в долю секунды. Мысли, одна страшнее другой, пролетали в Катиной голове. - Что же теперь будет?.. Что мне делать?
- Не знаю, что тебе делать. Ты взрослая девочка, должна была сама понимать! Как-то страховаться, не знаю. Это ваши женские штучки. Я что, должен был тебе объяснять?! В общем, я все равно приехать не смогу. И помочь тебе тоже нечем. У меня сейчас проблемы с деньгами. Иди на бесплатный аборт! И, надеюсь, все, что было между нами, между нами и останется. Ты умненькая девочка, должна сама это понимать. Хотя… тебе и так никто не поверит! Пока детка! Прости, если что.
Катерина не могла сдвинуться с места. Она, как изваяние, сидела в той же позе, что и час назад. Мысли отсутствовали. Чувства отключились. Ее всю отключили от этого мира.
"Это конец. Нужно пойти и умереть. Пойти и сделать последний шаг. Выхода нет. Это конец. Мне нужно умереть!" - Катя упала лицом в подушку и заплакала. За все шестнадцать лет равнодушия самых близких людей ей не было так больно как сейчас. Среди тех, кто ее окружал, не было ни единого человека, который бы в эту, самую трудную минуту ее жизни, подхватил и спас от всех ужасов и страхов ее неокрепшей жизни.
Ольга давно переехала в съемную квартиру и жила отдельно.
- Оленька не может каждое утро ездить с Медведково в такую даль. Кроме того, ей необходимы тишина и покой! – сказала мать пять лет назад отцу безапелляционным тоном. - Нам нужно снять для нее квартиру рядом с университетом!
Решение было принято единогласно самой Зинаидой Степановной.
С тех пор, Катина сестра редко приезжала в Медведково. В основном мать сама к ней ездила, иногда оставаясь ночевать.
Тем временем настал самый канун праздника.
Этот Новый Год они справляли вместе всей семьей. Оля ждала своего Петера. Он должен был официально попросить у родителей ее руки. В связи с этим в доме царил переполох.
Мать кудахтала, не переставая: Оленька-то, Оленька-се; Оленька посмотри, какое мне платье лучше надеть?
Катя безучастно смотрела на все приготовления. Мать ее предупредила сразу, чтобы она лишний раз глаза за столом не мозолила. Ее участь - мыть тарелки и подавать на стол чистые. Но теперь Катя этому была даже рада. Никто не замечал ее распухшего от слез лица.
Торжество прошло успешно. Петер оказался приветливым и добрым дядькой. Все время шутил, коверкая слова, от чего было еще смешнее его слушать.
Ольга с Петером решили расписаться в Москве, после чего уехать в Лондон на постоянное место проживания. Нужно было собрать необходимые документы. Свадьбу запланировали на начало марта.
Заикнуться о романе с Леонидом, ее беременности и его отказе от отцовства, было подобно смерти на позорном столбе.
Катя, день за днем шерстила интернет, забивая в поисковик разные варианты словосочетаний: «Прерывание беременности в домашних условиях», «подпольные аборты», «как избавиться от беременности на ранней стадии», «что делать, чтобы прервать беременность». Время ушло в никуда. Единственное, чему она научилась, это туго затягивать живот эластичными бинтами.
Она быстро поправлялась. Но кто это замечал? Дома никому до нее не было дела. Любопытствующим в школе отшучивалась: «Жор напал, ем как не в себя, летом скину».
Так прошло еще два месяца. Свадьбу сестры сыграли 3 марта, шумно и весело. На следующий день молодые отправились в свадебное путешествие в Монако.
- Оленька, доченька, - подвывала мать в аэропорту, - Как же я без тебя, лапонька?! Не забывай, пиши, звони, как устроишься! - жгучие слезы текли по лицу Зинаиды Степановны.
Катя смотрела на мать и думала: «Если бы ты меня хоть на четверть так любила как Ольку, никогда бы со мной этого не произошло. Да и вообще этого бы не случилось, если бы ты не приволокла этого козла к нам в квартиру».
Ненависть и безысходность поглощали ее. Теперь это были единственные два чувства, которые Катерина испытывала ежедневно.
Нужно признаться матери. Срок уже большой. Я не хочу никого рожать. Может, свезет и она ничего не расскажет отцу? Завтра напишу ей записку. Завтра! Волшебник, помоги, пожалуйста!
То самое «завтра» наступило через три дня.
Катерина в большом волнении вернулась домой, когда уже стемнело. Включив свет, она увидела мать, сидящую на кухне, в темноте. Ее стеклянный взгляд был устремлен на настенные часы. В какой-то момент Кате даже показалось, что она умерла. В руке, безвольно лежавшей на коленях, была записка, где ее дочь подробнейшим образом рассказала все от самого начала до самого конца, надеясь, что мать, как женщина, поймет, что ее обманули и предали. Она же просто любила и верила.
- Мам, мамочка! Прости меня! - слезы брызнули из глаз. - Прости, я не хотела, чтобы так получилось! Он обманул меня! – Катя бросилась к матери. Рухнув перед ней на колени, начала целовать ее руки, ноги, сапоги, которые Зинаида Степановна не успела снять.
- Мамочка, не молчи, пожалуйста! Прости меняяяя! Мне не кому больше рассказать! Я виновата сильно перед тобой! Виновата во всем! Прости меня! Простиииии… - Катя рыдала во весь голос.
Ее боль, страдания, страхи, отчаянье, все вырвалось на свободу каким-то животным звуком раненой волчицы. Она выла как зверь, загнанный охотниками на отстрел.
Мать посмотрела на нее невидящим взглядом.
- Шлюха… Я родила шлюху, которая раздвигает ноги, как только увидит мужика… Зачем я родила шлюху? Господи! За что?! За что?! За что?! И так жизнь без продыху. За что ты так со мной, Господи?! – она резко встала, отшвырнув Катю на пол.
Пошла в спальню. Вышла из нее, держа в руке армейский ремень отца с тяжелой медной пряжкой. Дальше Катя плохо помнила. Мать, не произнося ни звука, наносила удары, даже не глядя, куда бьет. Молча. Жестоко. Беспощадно. Больно было только вначале. Удары сыпались один за другим, в разные части ее тела. Катя не защищалась. Она хотела умереть. Умереть и больше никогда не видеть ничего и никого. При очередном ударе, массивная пряжка угодила Кате прямо в висок. Мир померк, заваливаясь набок, и растворился в темноте. Катя потеряла сознание.
Очнулась, когда уже была ночь. Она лежала в своей постели, в верхней одежде и сапогах. При каждом движении боль пронизывала все ее тело. Губы распухли, нос не дышал, лицо как будто стянуло пленкой. Дикая головная боль не давала возможности сфокусировать взгляд. Перед глазами все плыло и кружилось. Кое-как повернулась на бок. Ее тут же вырвало, прямо на подушку. Сил не было даже приподнять голову. Катя попыталась сползти вниз, но опять отключилась.
Утром, Зинаида Степановна сидела в приемной директора, ожидая его прихода.
- Доброе утро! Что-то случилось, Зинаида Степановна? – настороженно спросил директор. Он сильно не любил такие неожиданные визиты.
- Доброе утро, Иван Петрович! Нет, ничего особенного не случилось. Я тут заявление принесла.
- Да?! – еще более подозрительно посмотрел на нее директор.
- Да. Катя заболела. Ей прописали постельный режим. Не знаю, сколько это продлится. В любом случае, хочу забрать ее документы. Переведу на домашнее обучение, в другую школу.
- Зачем же в другую? Она и у нас может учиться! А что с Катюшей такое? Что-то серьезное? - Иван Петрович озабоченно покачал головой.
- Не смертельное. Не хотела бы давать повод для слухов, сами знаете, какие у нас люди работают! – с этими словами Зинаида Степановна протянула ему листок. - Пожалуйста, не нужно об этом никому рассказывать! Пусть все думают, что Катюшу приняли в лицей. Давайте скажем, что я договорилась о ее переводе.
- Хорошо, хорошо! Как скажете! - Иван Петрович поставил свою резолюцию и вернул ей заявление.
- Спасибо вам! – Зинаида Степановна резко повернулась и стремительным шагом вышла из кабинета.
Катя проснулась от ударов молотка в дверь. Резкая боль ушла, но голова еще кружилась, и шумело в ушах.
- Что ты делаешь? – слабым голосом спросила она у матери.
Та с остервенением прибивала гвоздями щеколду с наружной стороны ее двери.
- Заткнись, шалава! Заткнись, иначе следующий удар будет тебе по голове, – мать посмотрела в ее сторону. Ее глаза горели безумием, помноженным на ненависть и отвращение.
Покончив с щеколдой, Зинаида Степановна, принесла ведро воды с тряпкой и чистое постельное белье.
- Вставай, шлюха! У тебя пятнадцать минут, чтобы убрать здесь все! Если я зайду и увижу хоть соринку, я изобью еще сильнее! – ее лицо исказила гримаса бешенства. - Тебя, сволочь, нужно было бить прямо с рождения! Чтоб ты сдохла, сучка!
Дверь захлопнулась, и Катя услышала звук задвигающейся щеколды.
Нужно встать. Пожалуйста, Катюша, давай встанем. Давай, встанем, уберемся и опять ляжем отдыхать.
Катя пыталась договориться со своим телом, которое напрочь отказывалось ее слушаться. И только страх новых побоев дал какие-то невероятные силы приять вертикальное положение. Но тут же Катя опять завалилась на бок. Голова сильно кружилась, ее тошнило, сознание держалось на одном волоске. Она сползла с кровати, стянув простынь с одеялом на пол. Двигая белье впереди себя, доползла до ведра. Приподнявшись на одной руке, другой стала умывать лицо, смывая запекшуюся кровь вперемешку с рвотными массами. Стало полегче. Вода немного освежила.
Она опустила тряпку в воду. Но сесть прямо никак не удавалось. Пришлось прилечь на бок, вынуть тряпку, пытаясь держать ее над ведром. В следующее мгновенье сознание вновь покинуло ее.
Прошло две недели.
- Собирайся, шалава. Едем в гинекологию, - в голосе Зинаиды Степановны уже не звучало угрозы. Холодный как лед, он вызывал у Кати только мороз по коже.
- Надеюсь, ты не будешь никому рассказывать эту уродскую историю про Леонида. Говори, что хочешь, его не трогай, поняла? - мать схватила Катю за волосы и резко развернула ее голову к себе. - Поняла, я тебя спрашиваю?
Ужас от остекленевших материнских глаз сковал Катин язык.
- Ппппоняла… - с трудом выдавила она.
Операцию назначили на 25 марта, при условии, что оба родителя подпишут согласие на искусственные роды.
Это было еще одно испытание, которое Катя должна была пережить…
Глава 2. Маша.
Ваниных родителей не стало через неделю после его рождения. Неудивительно, что эта нелепая авария кардинально изменила если не всё, то очень многое в его жизни.
Бабушка, Настасья Акимовна, осталась тогда единственным родным в его жизни человеком. Она бесконечно любила Ваню и неустанно о нем заботилась. Его становление личности проходило в традициях дореволюционной России со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ваня с детства сторонился шумных мальчишеских компаний. Повзрослев, не изменил свое отношение и к веселым юношеским. При этом никогда не чувствовал себя изгоем среди сверстников.
Настасья Акимовна прививала ему бережное отношение к слову, любовь к красивой русской речи, обучая его ораторскому искусству.
«Дурно говорить, должно бы считаться для интеллигентного человека таким же неприличием, как не уметь читать и писать, и в деле образования и воспитания обучение красноречию следует считать неизбежным» - Настасья Акимовна с удовольствием цитировала Антона Павловича. Она просто боготворила классика. Ценила за исключительный ум и силу слова. И стремилась передать свои предпочтения Ване.
У нее получилось. Знание основ красноречия позволило ее внуку стать искусным оратором уже в юные годы. Превосходно владея словом, Иван, безусловно, обращал на себя внимание, вызывая заметный интерес к своей персоне.
И, тем не менее, лучше всего он чувствовал себя в «бабулином кабинете».
Домашняя библиотека, собранная Настасьей Акимовной с безграничным благоговением к русской культуре, занимала две стены самой большой комнаты в их малогабаритной трехкомнатной квартире. В комнате, кроме книжных стеллажей был еще дубовый стол, покрытый зеленым сукном, и два старинных кожаных кресла. На краю стола красовалась антикварная настольная лампа.
Вечерами оба любили засиживаться в этой комнате с чашкой ароматного чая. Читали, обсуждали книги и статьи, размышляли вслух на любые темы. Делясь своими мыслями о жизни и ее смысле, Настасья Акимовна будоражила и сильно восхищала детский разум Ивана, который в ярких красках представлял себе все рассказанное бабушкой. Знаковые события эпохи того столетия отложились в сознание подрастающего внука уникальным сводом правил, который в последствии стал основой его характера.
- Главными качествами, которыми должен обладать любой благовоспитанный человек, являются: честь, совесть и умение уважать мнение любого человека. Уважать, не обращая внимания на его социальный статус, - любила повторять Настасья Акимовна. Именно эти «главные качества» отличали Ивана от сверстников, когда он повзрослел.
Успешно окончив институт, Иван быстро нашел работу в одном из крупнейших банков России. Его приняли в аналитический отдел на должность младшего сотрудника. Всего за год он вырос до старшего, показав не дюжинные умственные способности и превосходное чутье на изменение конъюнктуры рынка.
Жизнь Ивана текла размеренно и спокойно. На работе был устойчивый рост его социального статуса, дома - традиционные вечерние разговоры с бабушкой за чашкой чая.
Ничем особенно не болея, Настасья Акимовна угасала с каждым годом, как будто из нее уходила та волшебная энергия, которая питала ее и давала силы справляться с любыми трудностями на жизненном пути. Ей становилось все труднее и труднее выходить из дома. С некоторых пор она совсем перестала видеться со своими приятельницами. Теперь Иван развлекал ее, увлеченно рассказывая обо всех своих новостях. Он видел, как жизнь его любимой бабули подходит к концу.
Бабушки не стало, когда Ване исполнилось двадцать четыре года. Похоронив ее по всем правилам христианских законов, Иван долгих пять лет жил один, проводя вечера в бабулином кабинете за чтением книг.
Свои двадцать девять лет Ваня встретил в гордом одиночестве, при этом, не сожалея ни об одном прожитом дне.
- Желаю тебе, Иван Морозов, в этом году перестать жить отшельником! – праздничным тоном произнес именинник, поднимая бокал на треть заполненный Hennessy.
Он устал от одиночества. Жизнь вне работы стала его угнетать. «Пришло время изменений» - эта мысль занимала его последние полгода и привела к тому, что в День собственного рождения решение, наконец-то, было принято. Оставалось самое «легкое» – встретить «ее». Иван совершенно не понимал женщин, да и не стремился никогда к этому пониманию. Прошло еще полгода, прежде чем «она» нашла его сама.
С Машей он познакомился случайно, в электричке, которая везла его на Родниковское кладбище. Иван бывал там раз в месяц, вне зависимости от времени года, чтобы повидаться с бабушкой и убраться на могилке.
Она шла стремительным шагом по вагону, ища глазами удобное место. Пройдя мимо него, вдруг резко остановилась, развернулась, сделала шаг в обратную сторону, и села напротив Ивана. Ее волосы, затянутые в конский хвост, открывали довольно красивое лицо овальной формы. Большие карие глаза красиво выделялись на фоне правильных черт. Усевшись, Маша достала из спортивного рюкзака электронную книгу и через минуту была всецело погружена в чтение.
Они вышли на одной станции. Вместе оказались на остановке маршрутки, которая курсировала от станции до кладбища и опять были рядом, заняв последние свободные места.
- Вам не кажется, что мы с Вами часто стали встречаться? – улыбнувшись, сказал он, мысленно ругая себя за неуклюжую попытку пошутить. Знакомства с девушками были сложным испытанием в его жизни.
- Нет, не кажется, - ответ еще больше смутил его.
Иван замолчал и отвернулся к окну. Ну не умеет он знакомиться с девушками!
И потом, считал Иван, инициатива девушки есть фундаментальный показатель ее характера. А это был ключевой пункт в его списке женских достоинств.
Выйдя из маршрутки, он быстрым шагом направился к воротам кладбища.
- Привет, бабуля! – Иван улыбнулся и открыл створку свежевыкрашенной в черный цвет ограды.
Месяц назад он провел здесь целый день, покрывая краской каждый сантиметр витиеватой ковки. Могила его бабушки сильно выделялась на фоне остальных красивой кованой оградой и высоким мраморным памятником в виде креста.
- Пришел убраться у тебя, да и поговорить надо!
Взяв четыре пустых пятилитровых баллона, которые хранились под лавочкой, сделанной из того же мрамора, что и памятник, он направился к колонке, на центральную аллею кладбища.
Следуя обратно неспешным шагом, Иван вдруг остановился. Он увидел знакомый силуэт.
«Не может быть!» - подумал он.
Она стояла на соседнем участке. Опустив голову и, ковыряя гальку носком кроссовка, что-то бубнила себе под нос.
Он молча прошел мимо нее, надел перчатки и стал мыть памятник, потом напольные плиты, сделанные из того же мрамора. Протер ограду - она еще не успела покрыться пылью. Делал он это почти машинально.
С самого начала он придумал устроить полностью мраморную могилу. Чтобы, если вдруг что… она не выглядела через некоторое время заросшим бурьяном бугорком на опушке леса, как могилка какого-нибудь безвестного солдата. Ивану для такого обустройства пришлось взять кредит. Благо, к тому времени, он уже зарекомендовал себя пусть и молодым, но очень перспективным специалистом.
Когда работа была закончена, Иван поднял глаза. Маша с любопытством наблюдала за этим технически несложным процессом под названием «уборка территории».
- Маша, - она протянула ему руку через соединяющую их ограду.
- Иван, - широко улыбаясь, он пожал ее изящную кисть с длинными музыкальными пальцами.
«Как у бабули!» - вдруг сама собой выскочила странная мысль.
- Вы закончили? – она вопросительно посмотрела на него.
- Да.
- Я тоже собираюсь уходить.
- Пойдемте вместе? – нерешительно предложил он.
- Мне кажется или мы с Вами слишком часто стали встречаться? - хитро сощурившись, она смотрела ему прямо в глаза. Две восхитительные ямочки прорезали ее щеки.
«Похоже, я попал!» - с нескрываемым удовольствием подумал Иван и нежно взял ее за руку. Потом обернулся на высокий мраморный крест. - «Пока, бабуля! И спасибо!».
С тех пор они с Машей не расставались. Через два месяца их знакомства, девушка, собрав вещи, которые уместились в одном чемодане и небольшой спортивной сумке, переехала к Ивану. Еще через два месяца они тихо расписались, не оповещая широкую общественность. Тем более, оповещать то особо было и некого. Стали жить, доставляя друг другу бесконечное удовольствие и умиротворение.
Она нравилась ему безумно. И внешне и по характеру. У Маши была восхитительная спортивная фигура, которая никак, казалось, не сочетается с профессией.
Маша работала преподавателем игры на фортепиано и сольфеджио в музыкальном училище. Любила безмерно своих учеников. Для всех выглядела мягким и добрым человеком, имела живой ум и располагающую спокойную манеру держаться. Она была уверена - каждый учащийся талантлив по-своему, каждый творчески одарен. В каждом из них она умела увидеть и раскрыть наиболее сильные стороны на профессиональном поприще.
Как и любой творческий человек, ее ученики имели достаточно своих трудностей в жизни, которыми они делились с ней, всегда получая дельные советы. Совершенно искренне Маша стремилась разобраться в каждой из жизненных историй.
Кто бы мог подумать, что за такой обманчивой внешностью может скрываться несгибаемая воля и дух непобедимого воина. Она умела находить подход к каждому, учила их верить в себя, не сдаваться и справляться с неприятностями. Ученики обожали Марию Николаевну, называли «мамой» и верили ей. А она верила в них и помогала каждому.
Воистину восхищаясь музыкой, боготворила основателя нотной грамоты, монаха Гвидо д’Ареццо, жившего в XI веке нашей эры. Прямодушно считала, что все вокруг состоит из нот. Даже скрипучий паркет в их квартире не мог ее оставить безучастной.
- Послушай, как он скрипит. А ты знаешь, что название каждой ноты имеет перевод?
- Серьезно?! Нет, не знал! И как же они в переводе называются? - любопытство заставило его отвлечься от отчета, который он взял домой, чтобы закончить на выходных.
- Тебе, правда, интересно?
- Да.
- Хорошо… До – Господь; Ре – материя; Ми – чудо; Фа – семья планет, т.е. солнечная система; Соль – Солнце; Ля – Млечный путь; Си – небеса.
Иван внимательно посмотрел на свою жену:
- Ты веришь в Бога?
- Я верю в музыку! А знаешь ли ты, например, что самое прекрасное в музыкальном произведении? – Маша подошла к столу и обняла его за голову, прижимая ее к животу.
- Нет, конечно. Что же это? – он нежно обхватил ее за талию обеими руками.
- Самое прекрасное в музыкальном произведении – это паузы! – задумчиво произнесла она.
Маша была уверена, что жизнь каждого человека — это музыкальное произведение. У каждого оно обязательно должно быть свое. А паузы в произведении и есть самое главное время в жизни. Именно паузы дают людям возможность остановиться и подумать. Она верила, что наиболее значимые решения каждый принимает как раз во время этих самых жизненных пауз.
Он любил ее, в том числе и за это. Такая не похожая на современную девушку, она была изумительно хороша.
К тому же Иван Морозов точно знал, самое прекрасное в его «произведении» - встреча с Марией.
В то воскресное утро Маша проснулась раньше обычного. Посмотрела на часы, стрелки показывали 4:45. «Какой жуткий сон» - подумала она, выбираясь из-под одеяла. Она накинула халат и пошлепала босыми ногами по паркету – «Срочно кофе и все пройдет!».
Последнее время ее не отпускало чувство тревоги. Как будто что-то плохое обязательно должно было случиться в их жизни. Маша не считала себя мнительной девушкой, но эти повторяющиеся сны приводили ее в полное уныние. Она боялась рассказывать о них Ивану. Почему-то была уверена, что сон обязательно сбудется, если о нем кому-то рассказать. Ей очень хотелось поделиться, Иван был единственным человеком, который успокаивал ее одним своим присутствием. Но что-то каждый раз ее останавливало. Всякий раз, пробуждаясь, словно от толчка, она лежала с открытыми глазами, не в состоянии пошевелиться. Страх сковывал все ее тело.
Окончательно проснувшись, вставала и шла варить себе кофе. Этот напиток сбрасывал тревожную пелену сна и приводил ее в бодрое состояние духа.
Помешивая кофе в турке и все еще думая по этот жуткий сон, Маша вдруг ощутила резкую боль внизу живота. Боль была такой силы, что невольно пришлось опуститься на стул и согнуться пополам.
«Это еще что за новости?» - морща от боли лицо, Маша пыталась утихомирить спазм.
Кофе пузырящейся пеной с шипящим звуком полился через край на белоснежную плиту.
- Ну вот, попила кофе… Ваня! Иван! Ваня! – превозмогая боль, что есть силы, крикнула она.
Заспанный Иван появился в кухне.
- Что случилось? Что здесь происходит? – он схватил турку и бросил ее в раковину, выключая одновременно газ.
- Маша, милая, что с тобой? Что такое? Что у тебя болит?
- Ничего, сейчас отпустит. Живот скрутило. Съела, наверное, что-то вчера.
Иван взял жену на руки и понес в спальню.
- Сейчас все будет хорошо. Я вызываю скорую.
- Не нужно, – прошептала Маша. Слезы лились из ее больших глаз.
Скорая приехала на удивление быстро, словно стояла за углом дома и дожидалась вызова к ним.
- Где больная? – спросил доктор, быстро надевая на туфли голубые бахилы.
- В комнате, проходите!
- Руки можно помыть?
- Да, конечно, пожалуйста! – Иван открыл дверь в ванную комнату и включил свет.
Выйдя из ванной, доктор направился в их спальню. Там он быстро раскрыл свой саквояж, достал градусник и тонометр.
- Температура есть? – он протянул Маше градусник.
- Вроде нет, - прошептала Маша.
- Что беспокоит? – затянув манжету на предплечье, доктор стал накачивать воздух. Потом приложил блестящий кружочек и глянул на стрелку.
- Давление в норме. Так что вас беспокоит?
- Живот сильно болит, – слезы текли у Маши уже самопроизвольно.
- Когда были последние месячные? – прощупывая живот, врач внимательно смотрел на девушку.
- Месяц назад – при каждом нажатии пальцев врача, Маша начинала стонать. Боль пронзала все ее тело. Сказать, где именно болит, она была уже не в состоянии.
- Собирайтесь, – повернувшись к Ивану, сказал врач. – Необходима госпитализация.
- Что с ней, доктор? – Иван теребил в руках чайную ложку, зачем-то принесенную из кухни.
- Необходимо обследование, сейчас трудно что-либо сказать, – уклончиво ответил тот.
- Я не хочу в больницу, Ваня, пожалуйста! – шептала Маша. Слезы катились ручьями, заливая ее побледневшее лицо.
- Милая, нам необходимо поехать в больницу. Я буду с тобой. Все будет хорошо. Нас обследуют и отпустят домой, – он гладил ее по голове, пытаясь успокоить. Иван готов был сделать все и даже больше, чтобы только забрать себе ее боль.
- Не плачь милая. Я сейчас соберу твои вещи.
В приемном отделении, куда скорая доставила Машу, было тихо. Они были единственные в это раннее утро. Тихо играло радио. Иван, чтобы занять свои мысли, кропотливо изучал информацию на стендах, висевших вдоль стен.
Через сорок минут томительного ожидания в коридоре, наконец, появился невысокий, седовласый мужчина в пенсне. Приблизившись и окинув Ивана изучающим взглядом, он произнес:
- Мы оставляем вашу супругу в стационаре для полного обследования.
- Что с ней, доктор? – пытаясь сохранять спокойствие, Иван спрятал руки в карманы.
- Предварительный диагноз: ретрохориальная гематома.
- Что?
- Ваша жена беременна.
- Беременна?! А что тогда значит гематома эээ… чего-то там? Доктор, объясните! Ничего не понимаю!
Иван закрыл лицо руками. Теперь, уже ему захотелось разрыдаться.
«Боже, как давно они этого ждали. Произошло!» - он умоляюще смотрел на доктора.
Иван Васильевич, так гласила надпись на бейдже, пристегнутом к его верхнему карману, внимательно наблюдал за реакцией Ивана. Каждый раз он не переставал удивляться, насколько по-разному ведут себя будущие отцы, услышав новость об «интересном» положении своей женщины.
- Видите ли, молодой человек, иногда такое случается. На ранних сроках беременности у будущих мамочек может возникнуть угроза выкидыша в связи с отслойкой плодного яйца. При увеличении гематомы до сорока процентов ситуация, как правило, приводит к нарушению роста и развития эмбриона. Обычно такое состояние заканчивается самопроизвольным абортом. В вашем случае ничего страшного пока не произошло. Вы вовремя обратились за помощью. Нужно провести обследование и назначить курс лечения. Думаю, все будет хорошо, – он отечески похлопал Ивана по плечу. - Идите, голубчик, домой. С вашей супругой все будет хорошо, если она перестанет волноваться и нервничать.
- Спасибо, доктор!
Иван стоял на крыльце, не понимая, что делать. Эта новость ошеломила его. Домой категорически не хотелось, Иван посмотрел на часы.
«А не поехать ли мне к бабуле?! Я стану отцом?! Стану отцом? Стану отцом! Да ладно!» - Иван направился в сторону метро, собирая осенние листья ногами, и пиная их, как в детстве. Он никак не мог решить - ему сначала заплакать - потом рассмеяться или сделать все наоборот?
Вдруг, набрав полные легкие воздуха, он, что есть мочи, закричал:
- Людииии, я стану отцом! Вы слышите! Я стану отцооом!
Он собрал полную охапку опавших желто-зеленых листьев и выбросил их вверх.
- Я отец… - ком в горле перекрыл воздух, а глаза наполнились слезами…
Ибо нех...
Русский ученый пытался убить коллегу на Антарктической научной станции "потому что коллега рассказывал ему концовки книг, который он читал"
Известный журналист озвучил версию истинных причин ареста министра Улюкаева
За официальной версией ареста экс-министра экономики России Алексея Улюкаева - смехотворная взятка в несколько миллионов долларов США - скрывается истинная причина - предательство интересов Родины.
Известный тележурналист Андрей Караулов на своей странице в Facebook сообщает, что сотрудники ФСБ арестовали Алексея Улюкаева при попытке продать американцам карту полезных ископаемых России с точными цифрами запасов каждого месторождения: алмазов, платины, цезия, золота, нефти, газа, редких металлов и т.д. В пользу этой версии, по мнению журналиста, говорит тот факт, что сразу после ареста Улюкаева чекисты забрали из Минэкономики соотвествующий комитет по полезным ископаемым под "своё крыло". А поскольку шпионаж и предательство трудно доказуемы, то придумали другое уголовное дело, чтобы наказать преступника.
Во времена СССР руководитель КГБ Крючков имел в охране Михаила Горбачева преданного человека, который следил, чтобы Михаил Сергеевич во время своих поездок по миру не торговал родиной. Караулов говорит, что "Это было особенно актуально после факта получения Горбачёвым взятки 100 000 долларов от президента Южной Кореи Ро Де У, о чём в своё время бывшие руководители страны Язов, Рыжков и Крючков подробно рассказывали в одной из серий моего авторского цикла "Неизвестный Путин".
Пирамиды построили казахи
Писатель, историк Мухамбеткарим Кожырбайулы сделал удивительное заявление. Он пришел к выводу, что некоторые пирамиды на Земле были построены предками казахов, сообщает NUR.KZ со ссылкой на портал "Қамшы".
Автор предполагает, что до нашей эры все человечество на Земле было в составе лишь одной страны, населенной казахами.
Проведя несколько исследований, Кожырбайулы пришел к выводу, что некоторые знаменитые пирамиды были построены предками казахов.
«Доказательством тому может послужить найденная настенная пиктограмма внутри Египетской пирамиды, на которой были изображены символический знак «Қаз Адай» и домбра», - поведал он в своей статье.
К тому же он отметил, что Тутанхамон в детстве играл с игрушкой, сделанной из кости барана, называемой у казахов «асык», и что самая высокая часть пирамиды схожа с символическим знаком рода адай - «жебе» (стрелой).
Он также привел в качестве доказательства своих слов то, что в Коране фараоны, построившие пирамиды, были названы «қазық».
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Таксист о событиях в Сирии
Ехал сегодня на такси. Таксист был разговорчив.
После приветствий и жалобы на то, что все безналом платят, безапелляционно заявил: "Скучно вы, гражданские, живёте"
На вопрос, где служит, с увлечением стал рассказывать, что он майор, в ДШБ служит, а сейчас просто отпуск 90 суток, скучно, вот и пошел таксовать. А машину ему по дешёвке от Росимущества досталась, по протекции "его генерала". А так он только из Сирии, вон, ещё ожог не зажил полностью. Это они на БТР ехали, два фугаса, раскалённый металл, ребята пожглись, хорошо не на смерть. Он то хоть рукой прикрылся. А так по ТВ ничего не говорят, на самом деле из Сирии каждый месяц по 400 трупов вывозят. А он там террористов уничтожают. А сирийцы сами ничего не делают, хорошо, хоть не мешают. Да и нет у них там ничего, хорошо, если РПГ будет, а так с ПМами бегают и все. И ПВО у них нет, а самолёт вчера наши сбили, случайно. Там только наша ПВО и есть. А у него никого нет. Ни жены, ни мамы, ни папы. Он сам детдомовский, вся его бригада детдомовская, с одного детдома, все 13 человек. И недавно они теракты предотвращали во время ЧМ. А мы, гражданские, живём скучно. А они весело, хотя его уже и прыжки с парашютом не радуют.
Самое главное, складно все. Кому же теперь верить?
:)