Как во время войны спрятали Москву
Интересная деталь обороны Москвы в Великую Отечественную. "Пока противник рисует карты, мы изменяем ландшафт".
Интересная деталь обороны Москвы в Великую Отечественную. "Пока противник рисует карты, мы изменяем ландшафт".
Надувная техника британцев, которая отвлекала немцев от высадки союзников в Нормандии.
1939 год. Солдаты несут надувной макет танка в Англии.
Муляжи танков широко использовали и в годы Второй мировой войны. Они служили важнейшим элементом тактического обмана для обеих сторон. Резиновые танки пускало в ход секретное подразделение армии США. Японцы тоже использовали поддельные танки, изготавливая их из дерева и подручных материалов, даже лепили их из вулканических песков Иводзимы.
Макетные танки используют до сих пор. Армия США разработала надувной танк, имитирующий тепловое излучение, как настоящая боевая машина. В собранном виде он размером с вещмешок.
Примерно 1940 год. Британские военные надувают резиновый макет танка.
1944 год. Американские солдаты осматривают деревянный немецкий танк, построенный на основе грузовика во Франции.
22 ноября, 1944 год. Американский солдат осматривает муляж немецкого танка в Меце, Франция.
1945 год. Американский солдат заглядывает в деревянный немецкий танк на окраине Кёльна.
1945 год. Американский морской пехотинец вырывает деревянную пластину от японского манекена-пустышки на Окинаве.
1954 год. Британские солдаты с надувным танком во время учений на Солсберской равнине.
«Военная приемка. След в истории. 1941. Операция «Кремль-невидимка»
Когда немцы принялись бомбить Москву, они не нашли ни Кремля, ни Мавзолея, ни Большого театра. Всё виртуозно замаскировал мастер архитектурных фантазий Яков Чернихов.
Москва в годы Великой Отечественной войны пострадала от немецких бомбардировок не так сильно, как другие крупные города Советского Союза – скажем, Смоленск или Киев.
Произошло это, конечно, не по упущению немцев – те как раз готовили авиаудары по советской столице с особой тщательностью задолго до начала войны: составляли детальные карты, под любыми предлогами вели шпионскую фотосъемку.
Вот только когда дошло до дела, немецкие летчики обнаружили, что вид сверху совсем не соответствует выученным картам – самых стратегически важных зданий по маршруту полетов попросту не было.
Секрет мистического исчезновения из центра города Кремля, Мавзолея, храмов и правительственных учреждений был в виртуозной маскировке данных архитектурных объектов.
Что сделали: зачехлили все звезды на кремлевских башнях и все кресты на соборах, купола же перекрасили в черный цвет. Благодаря этому разглядеть храм Василия Блаженного или Покрова Богородицы было невозможно вплоть до конца войны.
Кроме того, вдоль Кремлевской стены расставили макеты жилых построек. Фанерные декорации заполонили также Красную и Манежную площади.
Мавзолей сделали трехэтажным, а от Боровицких до Спасских ворот проложили песчаную дорогу, напоминавшую шоссе.
Изменили даже очертания Москвы-реки! В общем, немцы полетали раз, полетали два – и стали с бомбардировками столицы потихоньку завязывать: если в 41-м на Москву было совершено пять авиаударов, то в 42-м их было уже три, а в последующие годы – так и вовсе ни одного.
Осуществляла такую потрясающую воображение маскировку группа специалистов во главе с гениальным Борисом Иофаном – «еврейским архитектором Сталина».
А руководствовались они советами, изложенными в первые дни войны в работе «Военная маскировка» графиком Яковом Черниховым.
В своем научном труде Чернихов подробно прописал методы маскировки, включающие использование цветовых расцветок, декоративных прикрытий, химических завес и искусственных сооружений.
Он также разложил по полочкам все приемы, позволяющие видоизменять визуальные характеристики архитектурных объектов. В годы войны именно его наработки позволили многим советским городам – и даже городам стран-союзников – минимизировать ущерб от немецких авианалетов.
Однако Чернихов был, конечно, не только видным теоретиком, но и активно творящим графиком и архитектором. Он вошел в историю русского авангарда как крупнейший представитель жанра архитектурных фантазий.
Чернихов родился в 1889 году в еврейской семье в Павлограде – ранее это было Екатеринославской губернией, а сейчас это Днепропетровская область на Украине. Он рисовал с детства – обвешивал своими рисунками в родительском доме и стены, и потолок. После школы Яков поступил в Одесское художественное училище, потом – в 1914-м – в Петербургскую академию художеств.
Там он сначала учился на факультете живописи, но позже перевелся на архитектурный. Одновременно закончил Высшие педагогические курсы: в 1917 году защитил дипломную работу по методике обучения рисованию. Учебу в академии прервала революция – только в 1922-м Чернихов смог продолжить обучение, а через три года блестяще защитить диплом.
Впрочем, к этому моменту он был уже известным педагогом, преподававшим различные графические дисциплины в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта.
В 1934 году Якову было присвоено звание профессора, а год спустя присуждена степень кандидата архитектурных наук. После переезда в Москву в 1937-м Чернихов руководил кафедрой начертательной геометрии в Московском инженерно-экономическом институте.
Педагогический метод Чернихова до сих пор считается уникальным: он не требовал от учеников строгих академических линий и не заставлял ничего копировать. Наоборот, всячески старался развить в учениках творческое пространственное мышление при помощи разных комбинаций «беспредметных элементов». То есть разные геометрические формы собирались в некий архитектурный объект, потом вновь разбивались на разные составляющие, из которых можно было «собрать» уже что-то абсолютно новое.
«Только раскрыв сочинительские способности ученика и научив его самостоятельно мыслить графически, можно выявить творческие возможности, заложенные в каждом человеке, – считал Чернихов.
– Следует поощрять так называемое архитектурное изобретательство. Являясь второй основой задач новой архитектуры, оно способствует выявлению новых типов архитектуры». Воображение – вот основа метода Чернихова, которого считают крупнейшим представителем архитектурной фантазии наряду с такими мастерами, как Клод-Никола Леду, Джованни Баттиста Пиранези и Антонио Сант-Элиа.
Многие исследователи интерпретируют независимую графику Чернихова как аналог европейского экспрессионизма в СССР.
Начав свой творческий путь в архитектуре приверженцем абстракционизма и супрематизма, Чернихов в дальнейшем проникся конструктивизмом. Свои взгляды он изложил в книгах, вдохновлявших впоследствии не одно поколение архитекторов: «Основы современной архитектуры. Экспериментально-исследовательские работы», «Орнамент. Композиционно-классические построения», «Архитектурные фантазии», «Цикл живописной архитектуры».
В середине 30-х Чернихов руководил архитектурной мастерской «Ленпроекта» и принимал участие в создании проектов застройки жилых кварталов в Ленинграде и жилищных массивов в Петрозаводске. Но это были типовые проекты в соответствии с утвержденным планом – не место для воплощения фантазий. Куда большее удовольствие ему доставляла работа с учениками в созданной им «Научно-исследовательской экспериментальной лаборатории архитектурных форм и методов графирования». Фактически эта лаборатория стала персональной мастерской художника-архитектора.
Под руководством Чернихова была спроектирована почти сотня архитектурных объектов – в основном индустриального назначения. Но реализованы и сохранены из них были единицы – к примеру, канатный цех с водонапорной башней завода «Красный гвоздильщик» в Санкт-Петербурге.
Здание было признано объектом культурного наследия регионального значения. Есть несколько причин, почему большинство идей Чернихова остались лишь на бумаге. Во-первых, архитектор сам был больше сосредоточен на исследовательской и просветительской работе. Во-вторых, он попал в немилость, когда в Союзе начали резко критиковать конструктивизм и всех архитекторов, работающих в этом жанре. Доходило даже до того, что книги Чернихова изымались из всех библиотек.
Но на творческой деятельности Якова это почти никак не сказывалось. Вплоть до конца жизни он продолжал преподавать и исследовать: выпустил работы «Дворцы коммунизма» и «Пантеоны Великой Отечественной войны», а последнюю свою фундаментальную работу посвятил архитектурным шрифтам.
После смерти Чернихова большинство его графических рисунков оказались на хранении в Российском государственном архиве литературы и искусства – вот только в 2006 году выяснилось, что многие из них похищены и заменены грубыми подделками.
Причина ясна – работы Чернихова до сих пор крайне высоко ценятся на рынке искусства: так, в 2014 году композиции мастера из циклов «Архитектурные сказки», «Архитектура индустрии» и «Архитектурная романтика» ушли с молотка на аукционе Bonhams в Нью-Йорке за 425 тысяч долларов.
Алексей Викторов
Источник
В ночь на 22 июля 1941 года нацистская Германия начала бомбардировки Москвы, которые представляли собой целую серию авианалётов на столицу СССР. Город защищали наши истребители и зенитные установки, при этом весьма эффективно использовалась и маскировка.
Так, на улицах и скверах Москвы рисовали деревья и крыши, а здания целиком закрывали камуфляжными сетками. На стены Кремля нанесли контрастные полосы, придавая им вид обычных жилых домов, золотые купола кремлёвских соборов были закрашены в камуфляжные тона, а красные звёзды на башнях Кремля были закрыты брезентом.
Интенсивные бомбёжки Москвы закончились к лету 1942 года, а последняя бомба упала на город в июне 1943 года.
Сегодня к вечернему показу предлагаю интересный фильм, в котором рассказывается история возникновения нашей красавицы - Красной площади, об архитектурном ансамбле Кремля, его башнях, о Соборе Василия Блаженного и архитектурных памятниках на улицах Варварка и Ильинка в Китай-городе.
Текст читает неподражаемый Василий Лановой.
"Путешествие по Москве. У старых стен Кремлёвских". 1981. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Рассекреченные архивные документы рассказывают о масштабах разрушений в сердце советской столицы в годы Великой Отечественной войны
Время с 22 июля 1941 по 29 марта 1942 г. было наиболее драматичным периодом истории Московского Кремля в период войны. Кремль за эти месяцы пережил восемь бомбардировок, когда было сброшено 15 фугасных, две осветительные, 151 зажигательная и одна наливная бомба (200-литровая бочка с нефтью).
Зенитчики на страже Кремля. Август 1941 г. Фото: Наум Грановский/РИА Новости
Время с 22 июля 1941 по 29 марта 1942 г. было наиболее драматичным периодом истории Московского Кремля в период войны. Кремль за эти месяцы пережил восемь бомбардировок, когда было сброшено 15 фугасных, две осветительные, 151 зажигательная и одна наливная бомба (200литровая бочка с нефтью).
Приступить к маскировке
Уже на третий день войны, 24 июня 1941 г. в гарнизоне Кремля была объявлена первая воздушная тревога, выявившая недостатки в действиях личного состава. Для ориентировки шоферов в темное время суток на стенах в арках Спасских, Боровицких и Арсенальных ворот краской были нарисованы белые полосы. В ночное время скорость движения машин по Кремлю устанавливалась не выше 5 км в час с потушенными или затемненными фарами, а личному составу нарядов предписывалось следить за соблюдением правил светомаскировки и немедленно пресекать нарушения.
26 июня начальник управления коменданта Московского Кремля (УКМК) НКВД генерал-майор Н.К. Спиридонов представил наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии записку, где предлагал безотлагательно приступить к маскировке Кремля и прилегающих к нему территорий. В документе отмечалось, что эти работы могли обеспечить выполнение следующих весьма ограниченных задач:
- затруднить противнику при подлете отыскание Кремля на фоне города Москвы;
- уменьшить возможность прицельного бомбометания с пикированием по отдельным зданиям Кремля.
К записке прилагался проект плана маскировки Московского Кремля, подготовленный группой академика архитектуры Б.М. Иофана. К работам приступили 28 июня и закончили их к 1 августа, хотя представленный план был утвержден только 14 июля.
Только 9 июля ГКО СССР утвердил постановление N 73/с "О создании службы маскировки при Московском совете", в котором обязал обеспечить маскировку таких объектов, как оборонные заводы, водопроводные станции, Кремль, Центральный телеграф, нефтехранилища и городские мосты. На следующий день, 10 июля, вышло постановление СНК РСФСР "О проведении мероприятий по маскировке объектов на территории г. Москвы".
Управление коменданта Московского Кремля за маскировку Кремля отвечало самостоятельно. Моссовет и соответствующие ведомства проводили маскировочные мероприятия на прилегающих Кремлю территориях и зданиях (Красная площадь, ГУМ и здание Народного комиссариата обороны, Александровский сад, Манеж).
Б. Иофан. Проект маскировки восточного фасада колокольни Ивана Великого. Калька, гуашь.
Б. Иофан. Проект маскировки восточного фасада колокольни Ивана Великого. Калька, гуашь.
Мавзолей замаскировали под городское здание
План маскировки Московского Кремля предусматривал два варианта действий. Первый вариант маскировки - плоскостная имитация - предусматривал в основном перекраску крыш и открытых фасадов всех кремлевских зданий и стен для создания на них перспективного вида городских зданий, что стало немедленно реализовываться. Погасили кремлевские звезды, а через некоторое время и вовсе закрыли их деревянными щитами, с позолоченных куполов сняли кресты, отблеск их уничтожили с помощью декоративных мероприятий. Кроме того, была проведена имитационная окраска и присыпка городских кварталов, Манежной и Красной площадей, района Васильевского спуска и Ивановской площади в Кремле. Перекрашивались фасады дома N 2 НКО СССР, ГУМа и других зданий.
22 июля 1941 г. Красная площадь, окруженная с двух сторон замаскированными под гостиничные корпуса зданиями. Германская аэрофотосъемка.
Второй вариант маскировки Кремля предусматривал объемную имитацию - строились ложные городские кварталы с комбинацией различных макетов. Так, в Александровском саду (по наружному контуру), на территории Красной площади, Тайницкого сада и откоса, Большого сквера в Кремле выстраивались макеты зданий по типу городских. Над Мавзолеем тоже был поставлен макет городского здания, примыкающего к корпусу N 1. Часть Тайницкого сада и трибуны Мавзолея перекрывались подвешенными полотнищами, раскрашенными под крыши обычных домов.
И плоскостная имитация, и объемное декорирование были одинаково действенны и в ночных, и в дневных условиях для бесснежного периода. Но от объемного макетирования было больше эффекта благодаря естественным теням и видимости фасадов зданий.
Контроль эффективности маскировки Кремля регулярно производили с воздуха и аэросъемкой с боевых высот. 29 июля 1941 г. комиссия, в состав которой входил замкоменданта Кремля майор государственной безопасности Н.С. Шпигов, провела наблюдение с тысячеметровой высоты - со всех сторон и под различными углами.
Уже через неделю после начала войны на крышах Оружейной палаты, Арсенала, Большого Кремлевского дворца, корпусов N 3 и N 14 были размещены зенитные пулеметные точки. 29 июля для повышения уровня противовоздушной обороны объекта в районе Большого сквера Кремля были установлены две зенитные батареи корпуса ПВО: одна - среднего калибра, другая - мелкокалиберная.
Комендатура Кремля принимала и превентивные меры. С 20 июля 1941-го и до середины 1943 г., времени окончания бомбардировок столицы, подразделения УКМК НКВД СССР ежесуточно выделяли более сотни военнослужащих для тушения зажигательных бомб. С августа 1941 г. при объявлении воздушной тревоги на территории Кремля выставлялось пять подвижных медицинских постов по два человека в каждом.
Б. Иофан. Проект маскировки Троицкой башни, зданий и стен Кремля со стороны Александровского сада. Калька, гуашь.
Чудо в Георгиевском зале
Вскоре разрушения и потери от налетов немецкой авиации стали реальностью, о чем красноречиво говорят данные специальных донесений. Первая бомбардировка Кремля произошла в ночь с 21 на 22 июля 1941 г.
Одна из фугасных бомб весом 250 кг, начиненная аммоналом, попала в Большой Кремлевский дворец (БКД), пробив крышу и потолочное перекрытие Георгиевского зала. Однако случилось чудо - бомба не взорвалась. Дойдя до пола зала, она развалилась, образовав бесформенную воронку. Пробитое снарядом отверстие в крыше имело размеры - 40х50 см, в потолке - 90х100 см. Свод первого этажа под Георгиевским залом дал трещины и откол весом около 60 кг, но выдержал. Если бы произошел взрыв, то большая часть Георгиевского зала и соседних с ним помещений были бы безвозвратно утеряны. На чердаке БКД также была найдена неразорвавшаяся термитная (зажигательная) бомба весом в 1 кг.
23 июля в 02.15 вражескими самолетами на Московский Кремль было сброшено 76 термитно-зажигательных бомб весом 1 кг: на Соборную площадь - 14, в Большой сквер - 15, на чердак БКД - 4, на чердак корпуса N 14 - 3 бомбы и т.д. Все бомбы были своевременно затушены, и ни один объект не пострадал. Помимо зажигательных бомб, на территорию Красной площади были сброшены три фугасные бомбы (между Мавзолеем и зданием ГУМа), причинившие незначительные повреждения тротуару и проезжей части. Вместе с бомбами гитлеровцы сбрасывали большое количество листовок.
В ночь 6 на 7 августа на территорию Кремль попало 67 термитно-зажигательных бомб весом в 1 кг, которые также были затушены, не успев причинить вреда. Кроме того, на территорию Тайницкого сада упали две осветительные бомбы весом по 50 кг. Бомбы не воспламенились, были обезврежены и вывезены из Кремля.
Проморгали наводчика
В ночь с 11 на 12 августа примерно в 0.30 сотрудниками УКМК по звуку, на высоте 4-5 км, был отмечен одномоторный самолет, который в течение нескольких минут кружил над Кремлем, создав два круга дымовой полосы с перекрестием в центре. Очевидно, этот самолет был признан своим, и огня по нему ПВО Москвы не вела. Около 1.00-1.10 самолеты противника по этому ориентиру сбросили серию фугасных бомб, из которых две упали на территорию Кремля: одна, ориентировочно весом в 100 кг, - у подъезда президиума Большого Кремлевского дворца; другая, ориентировочно весом в 1000 кг, - на здание Арсенала. Вне территории Кремля, в 25 м от Боровицких ворот, на проезжей части упала бомба весом в 50 кг и бомба в 100 кг - на территорию Александровского сада, в 50 м от этих же ворот. От взрыва сброшенных бомб:
- в районе БКД был поврежден электрический кабель, разбиты стекла и рамы Екатерининского зала, "Собственной половины", комнат президиума, поломана дверь подъезда дворца; пострадал также корпус N 9;
- в Арсенале была разрушена восточная часть здания, серьезно пострадали расположенный во дворе этого здания малый гараж, общежития подразделений гарнизона, складские помещения, столовая и кухня УКМК, уничтожена зенитно-пулеметная огневая точка, разбиты стекла в оконных переплетах здания правительства, здания УКМК, 3го корпуса и в остальной не разрушенной части Арсенала.
Если при предыдущих налетах потерь не было, то в этот раз из состава наряда пострадало 68 человек, из них:
- убиты - 15 человек;
- получили средние и тяжелые ранения - 23 человека;
- легкие ранения - 17 человек;
- не было найдено - 13 человек.
Разбито шесть легковых автомашин: две ЗИС-101 и четыре М-1, повреждено два ЗИС-101 и одна М-1.
Фугасными бомбами вне Кремля в ту ночь были выведены из строя телефонные кабели, связывавшие Кремль с Домом правительства и с рядом наркоматов, в том числе с НКВД. А через несколько дней после этой бомбардировки на втором этаже корпуса N 1 в кабинете И.В. Сталина особого сектора ЦК ВКП(б) был выставлен солдатский пост комендатуры. В задачу часового входило наблюдение за проведением работ по замене оконных переплетов, пришедших в негодность во время последней бомбардировки.
Опасным получился и налет 29 октября 1941 г. в 19:22 в Кремль, на территорию двора Арсенала, была сброшена бомба фугасного действия (предположительно весом в 500 кг). Этот налет принес самые большие потери среди личного состава. Пострадали 146 человек, из них:
- убиты - 41 человек;
- не найдены - 4 человека;
- тяжело ранены - 54 человека;
- легко ранены - 47 человек.
Кроме того, был разрушен малый гараж, разбиты три автомашины и один мотоцикл, разрушены помещения, расположенные в нижнем этаже Арсенала, две арсенальные лестницы, выходящие во двор; в помещениях возник пожар, который также дополнил разрушения.
Схема попадания бомб на территорию Московского Кремля.
Боевые потери в Кремле
В первой половине 1942 г. бомбардировки продолжились. Так, 6 марта в 01.10 были сброшены три фугасные бомбы. Бомба весом в 500 кг упала около Набатной башни, близ Спасских ворот, и попала в щель, где укрывались восемь бойцов полка специального назначения. Одна из 50килограммовых бомб упала на площади против здания УКМК, другая - на проезжей части против Архангельского собора. Сброшенными фугасными бомбами были убиты восемь человек, умерли впоследствии от ран четверо, ранены и контужены 32 человека. Взрывами также был причинен ущерб ряду зданий на территории Кремля.
29 марта при налете вражеской авиации 50килограммовая фугасная бомба упала в Тайницкий сад, напротив Безымянной башни, и попала в машину с боеприпасами. Было уничтожено 39 снарядов, 171 винтовочный патрон, два грузовика. Взрывной волной разбило часть стекол в здании УКМК. Человеческих жертв не было. И это была последняя из восьми бомбардировок Московского Кремля...
Людские потери от бомбардировок Кремля за первые два года войны составили:
- убиты, пропали без вести и умерли от ран - 94 человека;
- тяжело ранены - 88 человек;
- легко ранены - 76 человек.
С ноября 1941 г. гитлеровцы, учитывая малую эффективность зажигательных бомб, перешли исключительно на фугасные бомбы. Фашистская авиация в этот период, ввиду близости своих войск к Москве, участила налеты. Бывали дни, когда случалось по 5-6 тревог в сутки. Не успевали давать отбой, как опять объявлялась тревога, даже в промежутках между тревогами бывали бомбардировки. В эти дни кроме Кремля также сильно пострадали и важные объекты, охрану которых обеспечивали подразделения 1-го отдела НКВД СССР, в частности, здания ЦК ВКП (б) на Старой площади и Большой театр.
1942-й год. Зима. Война в разгаре. Немцы прут вперёд. В ставке верховного главнокомандующего – плановое совещание. Напоследок обсуждаются противные и не очень понятные присутствующим маршалам и генералитету вопросы. Маскировка. Нет, генералы кое что знают о маскировке – зимой – белые халаты, летом – хаки. Но у немцев всё как-то интереснее. Их аэродромы – не слишком заметны с воздуха, а танки – зачем-то, пятнистые и полосатые, как и форма обмундирования в некоторых подразделениях и частях.
Товарищ Сталин требует, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, и не абы как, а строго научно, с серьёзным обоснованием. Мол, мысль о том, что зелёное на зелёном – незаметно, не канает. Это и ежу ясно. Нужно что-то более универсальное. Сталин раздражён. Стучит трубкой по столу. Требует немедленных действий. Генералы чешут затылки. Предлагают копировать маскировку противника. Верховный в ярости. Ему нужен принцип и ясность. Как это работает и почему. И кто сможет этим заняться?
Осторожно пискнув горлом, слово берёт какой-то свежеиспечённый генералишко. Он – из интеллигентов. Может, родители учёные, а, может, и сам, в прошлой жизни науку успел подвигать. Генерал робко и путано докладывает, что в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. Так вот он, в своё время, возглавлял кафедру энтомологии, пока её не разогнали в начале тридцатых, и занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится? Сталин неопределённо хмыкает и требует срочно, сегодня же, привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему.
Генералы облегчённо подрываются со стульев и бегут исполнять приказание. Козёл отпущения найден. Даже два. Потому что инициатива, сами понимаете…
Звонок в Саратов, куда эвакуирован университет. Никакого Шванвича там нет и не было. Кто-то говорит, что он остался в Ленинграде. А там сейчас, ясное дело, блокада.
Спецрейс готов через двадцать минут. Самолёт летит в блокадный город. Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встаёт. Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолёте.
Ночью он уже у Сталина. Главнокомандующий недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги-профессора и излагает суть задачи. Немного оклемавшийся Шванвич внимательно слушает и, похоже, даже что-то понимает.
— Ну, что, профэссор, сможэщь помочь армии и фронту?
— Смогу, – сипит в ответ Шванвич.
— Что тэбе для этого нужно, профэссор?
— Три дня и два художника…
Через три дня Борис Шванвич докладывает перед всей Ставкой. Он избегает таких мудрёных слов, как «мимикрия» и «принцип стереоморфизма».
Всё просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах – выступающее и высветленное красить в тёмное, затенённое и вогнутое – высветлять. Остальное – детали. Художники, под руководством Шванвича, уже всё проиллюстрировали. По сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объёмные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается.
Шванвич говорит про «расчленяющий эффект» и про общие закономерности маскировки.
Генералы и маршалы сидят с распахнутыми ртами.
Год спустя, Шванвич снова на приёме у Сталина:
— Проси, что хочэщь, профэссор… Хорошо поработал.
Шванвич задумывается буквально на секунду:
— Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь её нет.
С 1944-го по 1955-й, почти до самой смерти, Борис Шванвич заведовал своей любимой кафедрой.
Похоронен на Большеохтинском. На могиле — памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И – ни одного танка. А он – танк, там есть. Просто – не виден.
Источник - http://golubentsev.livejournal.com/210364.html
(дубль - http://pikabu.ru/story/vklad_v_pobedu_byil_u_kazhdogo_svoy_i..., однако он остался в сообществе незамеченным)
Более 70 лет назад, в сентябре 1941 года, началась битва за Москву. Главной целью для немецкой авиации были символы советской столицы – Кремль, Мавзолей и Красная площадь. Все понимали, что ни ПВО, ни советская авиация не смогут на 100 процентов отразить воздушные атаки, и вражеские самолеты все же достигнут Москвы.
Для защиты населения были организованы бомбоубежища, солдаты обеспечили светомаскировку зданий и транспорта. Но как же сохранить важные стратегические объекты?
( Специально для сообщества World of building | Сооружения )
Выход нашел архитектор Борис Михайлович Иофан: он предложил попросту замаскировать Кремль и прилегающие к нему территории, да и остальные особо ценные объекты.
Иофан разработал два варианта «исчезновения» Кремля: плоскостная и ложная маскировка. По первому плану предусматривалась перекраска зданий и скрытие их наиболее приметных элементов. Второй вариант маскировки заключался в том, чтобы изменить до неузнаваемости планировку московских улиц с помощью ложных объектов.
В архивах сохранилась секретная записка, в которой генерал-майор Николай Спиридонов рекомендует Лаврентию Берии немедленно приступить к выполнению плана Бориса Иофана.
Все старинные здания были раскрашены москвичами под обычные дома, зеленые крыши и позолоченные купола покрыты темной краской. С церквей и храмов сняли кресты, зачехлили звезды на башнях. На кремлевских стенах нарисовали окна и двери, зубцы покрыли фанерой, чтобы они стали похожи на крыши домов.
В Москве, и в особенности вблизи Кремля, появились здания-призраки, которыми «застроили» все площади и парки. Силуэты многих сооружений изменили маскировочными сетками. По всей Москве протянулись «новые» дороги, а настоящие разукрасили так, чтобы с самолетов были видны «крыши домов». Так с воздуха выглядела и Красная площадь. А через Москву-реку построили ложный мост
На следующих фото замаскированный в 41 году мавзолей.
А это вид на Кремль с Большого Москворецкого моста. Стену и башни замаскировали под жилые дома
Фото сбитого вражеского самолета на фоне замаскированных зданий вокруг Кремля.
В таком виде столица простояла 4 года. Такая маскировка очень помогла: примерно треть смертоносного груза попала в ложные «нарисованные» цели. Если бы не план Иофана, разрушений было бы в разы больше.
Зимой 1942 года на стадионе "Динамо" с целью маскировки были высажены молодые ели.