Лесные новости от Павла Глазкова/Каждой твари по паре.
Сходили с сыном проверить глухариный ток и зашли на верховое клюквенное болото. Оттаяли первые кочки и появилась клюква. Её очень много. Думаю, что через пару недель снег сойдёт и можно будет смело идти на болота собирать эту крайне полезную ягоду.
Осенью 2024 года в Ленинградской области был хороший урожай клюквы. Зима была снежной - и она идеально "перезимовала". Клюква становится ароматной и вкусной только после первых заморозков. Эти свойства ягоды не теряются и до весны.
К сожалению, клюкву нередко начинают собирать еще в конце лета, когда она не до конца созрела - внешне еще белобокая. Напомню, что только в спелой клюкве содержится много урсоловой кислоты, которая является сильным антисептиком. Именно поэтому эта ягода длительное время хранится в воде без каких-либо консервантов и не портится. Клюквенный сок обладает антисептическим действием, ягода богата витаминами и микроэлементами. Поэтому она отлично укрепляет наш иммунитет.
Весной очень важно поддержать "уставшую" за зиму нашу иммунную систему. При сборе ягод гарантированно подышите свежим воздухом, прогуляетесь до клюквенного болота и обратно, душой отдохнете на природе. Так что готовьте корзины и в ближайшие недели на болота за клюквой!
В первой части этой истории рассказывается о том, как я, окончив в 1990 году Пермский госуниверситет, отправился работать геофизиком в Ненецкую геофизическую партию в город Нарьян-Мар: 1990 год. Верхом на вертолёте Во второй части я делюсь своими воспоминаниями о ловле щук на спиннинг: 1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 2 В третьей части прогуляемся до Кафтанниковых озёр и услышим зов сгущёнки: 1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 3
Встреча на болоте
Проснувшись, я первым делом выглянул в окно: по накрытой утренним туманом брусничной поляне, прямо напротив балка, важно вышагивал глухарь. Время от времени он распушал хвост, вытягивал шею и громко клекотал, явно надеясь на то, что самочки, клюющие ягоды неподалёку, обратят на него внимание. Но тем было некогда: они торопливо глотали бруснику, вообще не обращая внимания на важного кавалера. Но глухаря это мало беспокоило. Склевав пару ягод, он снова распушил хвост и заклекотал с новой силой. Тихонько, чтобы никого не разбудить, я слез с нар и подхватив фотоаппарат подошёл к выходу. Вот только дверные петли, успевшие покрыться ржавчиной в сыром болотном воздухе, издали такой протяжный скрип, что певец вместе со своими подружками тут же исчез в тумане. Утренняя сказка закончилась, начинался новый рабочий день…
Рассвет на болоте.
Поскольку на две работающие станции получилось аж 4 геофизика, то время от времени кто-нибудь улетал отдохнуть на недельку в Нарьян-Мар, а его в это время заменял другой геофизик. В зарплате, конечно, немножко теряли, зато это очень неплохо компенсировалось отдыхом в семье, что, согласитесь, весьма важно для женатых полевиков. Разве что я никуда не ездил, потому что ездить мне тогда было некуда да и не за чем. Какая разница где спать: в койке в балке или почти в такой же койке в общежитии? В балке мне нравилось гораздо больше.
Яков Карлович возможностью слетать домой пользовался с удовольствием. Вот и сейчас, после неудачного похода на Кафтанниковы озёра, он вылетал домой, гружёный полевыми подарками: грибами и брусникой. Вместо него прилетел геофизик Игорь с рабочим Женей.
Трудно себе представить пару людей, так непохожих друг на друга, как Игорь и Женя. Игорь маленький, подвижный, с вечной ехидной ухмылкой на лисьем личике и круглым пузиком и Женя – большой, толстый, сильный и неуклюжий, но при этом очень спокойный и добродушный. При всей своей несхожести они были приятелями, как говорится, «не разлей вода». Женя, как настоящий стоик, переносил постоянные Игоревы подколки и подначки, ну а Игорь совершенно спокойно относился к тому, что Женя вечно всё ронял и ломал.
Игорь с Женей опять о чём-то спорят.
Когда-то давно, в прошлой жизни, Женя был Евгением Николаевичем, ходил в костюме с галстуком и руководил цехом на Архангельском целлюлозо-бумажном комбинате. Ездил в командировки в ГДР и Финляндию, что в те времена было весьма серьёзным показателем Жениного статуса. Помимо работы он увлекался волейболом и даже играл за какую-то команду, то ли «Водник», то ли «Бумажник».
Сгубил Евгения враг многих хороших людей – зелёный змей, благо на целлюлозо-бумажном комбинате спирта было хоть залейся. То ли он входил в какую-то технологическую цепочку, то ли ещё что, но прямо неподалёку от Жениного кабинета проходил спиртопровод, в который ушлые работники цеха врезали кран и потихоньку им пользовались. Начал пользоваться им и Евгений Николаевич, да так усиленно, что через год был уволен с работы и загремел в лечебно-трудовой профилакторий. Ну а вышел из него он уже простым работягой Женей, устроился в Ненецкую партию, улетел на заработки в Нарьян-Мар да так и осел там в общежитии. Годы пьянства не самым лучшим образом сказались на его фигуре: Женя погрузнел, расплылся и сейчас с большим трудом можно было представить, что когда-то он был капитаном волейбольной команды.
Игорь же, в отличие от пессимиста Жени, всегда пылал оптимизмом и задором. В молодости он немало покуролесил по стране, за что вполне заслуженно носил прозвище Бродяжка. Половина зарплаты Игоря уходила на алименты во все концы нашей необъятной родины, хотя глядя на его пивное брюшко и длинные пряди волос, которыми он старательно прикрывал здоровенную плешь на голове, я всегда недоумевал – как он вообще умудрялся хоть кого-то охмурить?! Но факт оставался фактом, детей у него, не считая официальных двух, было чуть ли не с десяток, так что его нынешняя жена Галина, водила Игоря по городу только под своим строгим присмотром.
Игорь во всей красе. Полосы на лице - дефект плёнки.
Если половина зарплаты Игоря уходила на алименты, то вторая, по моему личному мнению, уходила на подписки. Бродяжка выписывал просто какое-то неимоверное количество журналов: там была и «Техника-молодёжи» с «Советским воином», и «Смена» с «Ровесником» и какой-то необычный журнал «Киносценарии», я уж не говорю про всякие «Иностранные литературы», «Наши миры» и «Уральские следопыты». Благодаря ему наш балок заполнился огромным количеством журналов, так что по вечерам превращался то в избу-читальню, то в дискуссионный клуб.
Помимо журналов Игорь с Женей привезли три ящика сгущенного молока с истёкшим сроком годности. Сгущёнкой с нами поделились пограничники, которые её списали, но вместо того, чтобы выкинуть, предложили её геологам. Ну кто же от халявы-то откажется! Правда, мы её на всякий случай всю сварили, но в варёная сгущёнка даже вкуснее простой по моему личному мнению.
***
В один из погожих августовских дней мы сидели возле балка и трепались на самые разнообразные темы, как вдруг дальнозоркий Женя сказал:
– Там кто-то есть! – и махнул рукой на простирающееся перед нами болото. Мы с Игорем пригляделись и точно – откуда то с востока к нам приближался какой-то человек. Сначала он казался точкой на горизонте, но чем ближе подходил, тем виднее становилось, что он не просто идёт - он бежит по болоту с посохом в руках!
– Ни фига себе, марафонец! – пробурчал Женя, украдкой пощупав свой выпирающий из-под рубахи живот.
Но вот человек подбежал к нашему балку и стало видно, что «марафонец» тащит за спиной здоровенный короб. А ещё он был очень стар: скуластое лицо и лоб его были изрыты глубокими морщинами. Легко скинув короб со спины старик произнёс:
– Ань доро́во! Иду, гляжу - дом на болоте! Два дня назад был – не было дома! Кто такие, откудова пришли?
Ань доро́во – здравствуйте по-ненецки. Остряки на это приветствие любят отвечать – Ань, привет!
– С неба упали, - в тон ему ответил Игорь. – Нас вчера вертолёт сюда привёз. Мы здесь геофизику делаем.
В это время Женя вытащил из дома вскипевший чайник и щедрой рукой налил путешественнику полную кружку чая – ничто так не сближает людей, как большая кружка чая. Поблагодарив, дед чинно уселся с кружкой на свой короб и стал расспрашивать дальше:
– Так вы, геофизики, нефть ищете? – спросил он. – Я тут видел нефть, три дня идти надо, нефть прямо в лужах стоит. Бери - не хочу. Могу отвести. Вот домой рыбу отнесу, да и приду.
– Спасибо, дед, да у нас другая работа, - ответил Игорь. – Сам-то откуда, да куда за рыбой ходил?
– На Несь бегал, там нынче рыбалка хорошая – путешественник отрыл свой короб, который оказался забит под завязку рыбой. – Сейчас в Каменку иду, живу там.
Мы с Игорем переглянулись: от нас до Каменки выходило примерно 40 километров, а от нас до озера Несь – ещё не меньше десятка!
– Ну ничего себе дед, ты на рыбалку ходишь, – удивлённо воскликнул Игорь. – далеко же!
– Утром вышел – вечером на озере! - махнул рукой старый ненец. - Дома сидеть скучно, жена ворчит, вот и хожу рыбачить. Раньше-то, когда штурманом был, весь север объездил, сейчас вот на пенсии - ногами хожу. Хорошо.
Не портрет, конечно, но примерно так он и выглядел: в старой энцефалитке, в тельняшке и всё время улыбающийся.
Допив чай, дед легко закинул за спину короб с рыбой, подхватил посох, попрощался с нами и побежал дальше.
– Эх, вот бы так на пенсии-то… - вздохнул Женя, тоскливо глядя вслед убегавшему штурману-пенсионеру.
P.S. Некоторые главы пишутся легко, некоторые дольше. Эта глава вообще быстро получилась. Со следующими постараюсь сильно не затягивать. Пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте (особенно если увидели ошибки в предложениях - очень помогает писать лучше) - я всегда рад пообщаться со всеми вами!
В первой части этой истории рассказывается о том, как я, окончив в 1990 году Пермский госуниверситет, отправился работать геофизиком в Ненецкую геофизическую партию в город Нарьян-Мар: 1990 год. Верхом на вертолёте Во второй части я делюсь своими воспоминаниями о ловле щук на спиннинг: 1990 год. Верхом на вертолёте. Часть 2
Первый перелёт
Самый лучший звук, который может услышать геолог в поле – звук подлетающего вертолёта. Геофизики, кстати, этот звук любят ничуть не меньше геологов. Но это и понятно: вертолёт привозит вести из дома, вкусные посылки от завхоза, да и просто вносит разнообразие в жизнь полевиков. Ну а нас вертолёт вообще должен был перебросить на новую точку, да ещё и вместе с домом – было отчего радоваться свисту винтов, рассекающих воздух в небе над нашими головами! Одно мне было неясно: как всё-таки вертолётчики будут цеплять наш балок к своему вертолёту. Всё оказалось гораздо проще – не им, а нам пришлось прицеплять балок к подвеске!
На утреннем сеансе связи мы доложили Марсу, нашему новому начальнику отряда, об окончании работы на точке и своём большом желании перебраться на новую точку. Марс уже по другой, гораздо более мощной рации, передал заявку на вертолёт в Нарьян-Мар. Из Нарьян-Мара ответили согласием. Так что нам осталось только дождаться, когда же прибудет наш воздушный извозчик. А пока, чтобы не терять время, мы с Яковом Карловичем подготовили небольшую вертолётную площадку, куда стаскали то, что полетит внутри вертолёта: бочки с бензином и соляркой да канистру с маслом. В балок их по вполне понятной причине затаскивать не хотелось – нам в нём ещё жить да жить, а после этих жидкостей пахнуть там будет отнюдь не озоном.
Ми-8Т, замечательный вертолёт!
Но вот прилетел пузатый трудяга Ми-8Т и грузно плюхнулся на болотистую площадку. Мы быстро погрузили бочки на борт, после чего Яков Карлович с криком: «Учись, студент!», бросился к балку и забрался на его крышу. В это время бортмеханик вскрыл люк в полу вертолёта куда скинул 4 здоровенных троса с мощными карабинами на концах, закреплённых на мощной лебёдке, торчащей из потолка. Вертолёт поднялся в воздух метров на пять, после чего неторопливо подплыл к балку с сидящем на нём начальником.
В общем, так всё это и выглядело.
Яков Карлович схватил свисающие троса и прицепил их к большому стальному кольцу, укреплённому на крыше балка. После этого вертолёт плавно опустился почти к самой крыше и Яков Карлович забрался внутрь по короткому металлическому трапику, закреплённому в дверях вертолёта. Бортмеханик дал отмашку и мы двинулись на новую точку.
На новое место!
Хорошо перелетать с точки на точку на вертолёте! Каких-нибудь 15-20 минут – и мы уже были на новом месте. А ведь в прошлые годы переезд с точки на точку отнимал, бывало, целый день. Были, конечно, у такого перемещения и свои минусы: во-первых, место для балка выбиралось по принципу «куда бог пошлёт». Криво, косо или в лужу – тут уж как повезёт, главное, чтобы вертолёту удобно было приземлиться. Ну а во-вторых, переезды на вездеходе вносили в нашу жизнь немножко романтики и приключений: новые места, неожиданные встречи в лесу, поломки, слетевшие гусеницы, утонувшие вездеходы, выбитые неожиданным поленом стёкла… Нет, пожалуй, на вертолёте всё же лучше.
Вид на балок из вертолёта. Красивое, но страшноватое зрелище, особенно когда балок начинает раскачиваться от ветра.
Аккуратно поставив балок на землю, вертолётчики отстегнули подвеску, после чего посадили вертолёт на ближайшей ровной поляне. Мы выгрузили бочки, после чего я убежал за подвеской, отцепил её от балка и приволок к вертолёту. Бортмеханик забрал подвеску на борт, показал, какие-деревца нужно убрать к следующему их прилёту, после чего махнул рукой и скрылся в глубине вертолёта. Машина загудела и легко оторвавшись от земли ушла к Марсу – его балок ещё только предстояло перевезти на новое место.
В будущем уже я цеплял балок к подвеске: разве можно спокойно усидеть в вертолёте, когда можно так славно развлечься! Со временем мы с бортмехаником настолько сработались, что даже выработали определённую систему жестов – орать-то друг другу при работающих винтах всё равно бесполезно. А ещё при перелётах лётчики стали пользоваться нашими картами, поскольку лётные карты были гораздо более мелкого масштаба, да оно и понятно – им наша точность не очень-то и нужна.
Зов сгущёнки
Итак, новая точка по классическому закону подлости расположилась чуть ли не в центре здоровенного болота. Ни тебе ручейка, ни озера: пей болотную воду да радуйся. Правда, километрах в пяти от лагеря вольготно раскинулись Кафтанниковы озёра – весьма большие и наверняка полные разной живности: летающей и водоплавающей. Но озёра были далеко, а работа совсем рядом, так что начали мы всё-таки с неё: раскинули датчики, запустили старую добрую цифровую станцию ЦЭС-2 и запустили запись вариаций магнитотеллурического поля земли (наведённого Солнцем электромагнитного поля).
Не самые красивые места, прямо скажу.
Собственно говоря, на этом наша основная работа и заканчивалась: теперь в течение 53 часов станция вполне самостоятельно записывала 6 магнитных катушек с вариациями этого самого поля в разных частотных диапазонах, ну а наша задачей было следить за тем, чтобы всё работало нормально, вовремя менять катушки, менять частоты записи да заливать бензин в бак бензоэлектрического двигателя АБ-0,5/400. Довольно скучное занятие, если, конечно, не разнообразить его какими-нибудь другими делами.
В этот раз мы решили отправиться на Кафтанниковы озёра. Слишком надолго оставлять балок и работающую станцию нельзя, но часа три свободного времени мы вполне могли себе позволить. Яков Карлович, страдающий топографическим кретинизмом в самой тяжёлой стадии, под мои ехидные смешки прихватил с собой компас и карту.
– Вот заблудимся, - пробурчал он, пряча карту в офицерский планшет, - а я карту достану и сразу покажу куда идти.
– Угу, - только и оставалось сказать мне. В том что Яков Карлович может заблудиться, я нисколько не сомневался, а вот в том, что он сможет в случае чего вывести нас даже с картой в руках – верилось как-то очень слабо. Ну да ладно, одна голова хорошо, а две – мутант. Как-нибудь да выберемся, если что случится. Перед выходом я всё же глянул карту (всегда так делайте, очень полезно знать что находится вокруг). Собственно, ничего особо сложного в нашем походе не было: два километра на юго-запад от балка по болоту вдоль длинной цепочки колков (заросших лесом небольших холмиков посреди болота), а затем километра три вдоль большого леса на север до ближайшего Кафтанникова озера. Ничего сложного, если, конечно, умеешь ориентироваться на местности.
Быстренько собравшись, и вооружившись: я – спиннингом, а Яков Карлович древним одноствольным ружьём, мы отправились в путь. Быстро сказка сказывается, да медленно по болоту ходится: за все пять лет, что прожил на севере, я так и не научился ходить по болотам. Не раз мне доводилось видеть, как легко и непринуждённо местные бродят и даже бегают по торфяникам. Для меня же любая подобная прогулка так и осталась жуткой маятой. Да и казахский немец Яков Карлович по болотам тоже был ходок, прямо скажем, не ахти, так что к озеру мы вышли весьма уставшими. Зато с полным ведром болотных подберёзовиков: смешных грибов с маленькой шляпкой, еле-еле выглядывающей изо мха и сидящей на очень длинной и тонкой ножке. Некоторые такие ножки вытягивались в длину сантиметров на 30!
Далеко не всегда стоит ходить по болотам напрямую - вот через такую няшу я бы идти не советовал.
Ни рыбы, ни птицы мы на первом озере не застали, так что отправились к следующему озеру, где я поймал на спиннинг пару небольших щучек.
Какой же геолог не любит сфотографироваться с ружьём! Это фото сделано как раз на Кафтанниковых озёрах.
К сожалению, пора было возвращаться обратно – всё же нельзя оставлять станцию без присмотра надолго. И мы, раскидав рыбу и грибы по рюкзакам, отправились в обратный путь. Вот только решили обойти первое озеро с западной стороны и совершенно неожиданно столкнулись с географической загадкой: ручей, который на карте был нарисован ВЫТЕКАЮЩИМ из озера, оказался ВПАДАЮЩИМ!
Вот уж не знаю, по какой таинственной причине так произошло: то ли ошибся геодезист, составляющий карту, то ли дрогнула рука оформителя, нарисовавшего течение этого ручья на карте, но только этот факт вызвал у моего начальника приступ чёрной депрессии.
– Мы заблудились! – трагическим шепотом сообщил он, разглядывая карту.
– Да ничего мы не заблудились! – возмутился я. – Вон мыс точь в точь как на карте. И ручей точно как на карте нарисован, а то что течение в другую сторону нарисовано – ерунда! Может он и тёк когда-то туда. А сейчас – оттуда.
– Нет! – отрезал Яков Карлович. – Мы наверняка не на то озеро вышли!
С большим трудом я всё же убедил начальника выйти из леса на болото. Но даже на болоте червь сомнения глодал душу Якова Карловича: он никак не хотел верить, что мы вышли на «наше» болото. Из-за этого мы проскочили по болоту чуть дальше и теперь полоска залесённых колков, вдоль которой мы проходили по пути к озёрам, оказалась от нас уже не к югу, а к северу. «Ну это не страшно, - решил я. – Главное, что в правильном направлении идём».
Смеркалось. Солнце уже свалилось за горизонт и стало ощутимо холодать. Начальник мой снова начал нервничать: ведь по его расчётам, мы должны были уже увидеть наш балок - сложно не заметить раскрашенный красными полосами ярко-жёлтый домик на фоне зелени. Но вот его-то он как-раз и не видел. А перспектива ночёвки на болоте совершенно не радовала.
– Ну вот, я же говорил, что мы не туда идём! – снова начал Яков Карлович. – Давай пройдём туда.
И он показал рукой в сторону, явно противоположную нужному нам направлению – на юг. Тут я понял, что если не возьму командование в свои руки, то мы действительно рискуем заночевать на какой-нибудь болотной кочке. На кочке мне спать совершенно не хотелось, поэтому я сказал:
– Яков Карлович, у нас в балке открытая банка сгущёнки, которая зовёт меня к себе.
– Какая сгущёнка? – начальник удивленно покосился на меня.
– Обыкновенная, за ноль рублей пятьдесят пять копеек банка. Идите за мной, я выйду на её голос.
– Но мне кажется, что нужно идти туда, - обреченно произнес Яков Карлович и показал рукой на юг.
– Ну вот если не выйдем к балку через 10 минут, то тогда и пойдём туда - предложил я.
Тяжело вздохнув, начальник согласился. Всё равно других аргументов у него не было, а куда нужно идти он всё равно не знал. И мы отправились «на зов» сгущёнки. В тот самый момент мы шли вдоль колка, поэтому и не видели свой балок, находящийся совсем неподалёку от нас. Минут через пять, проходя сквозь колок, мы услышали звук работающего движка, а ещё через пару минут увидели и сам балок.
Карта нашего путешествия, для любознательных. Зелёные островки - колки, остальное - болото. На мой взгляд, здесь столько ориентиров, что заблудиться в принципе нереально. Яков Карлович со мной бы поспорил.
Выходя из дома всегда оставляйте на столе открытую банку сгущенного молока, тогда вы точно вернётесь на зов сгущёнки. Только, чур, никому не рассказывайте, что помнить карту – способ всё же чуть более надежный.
Зов сгущёнки - он такой!
P.S. В следующих частях вас ждёт комсомольско-молодёжный экипаж, выстрел в метели, лётчики на привале и многое другое. Постараюсь не растягивать рассказ надолго :-) Пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте (особенно если увидели ошибки в предложениях - очень помогает писать лучше) - я всегда рад пообщаться со всеми вами!
