Древо алчущее
- Мам! Алло! Земля вызывает маму!
Марина вздрогнула, и, улыбнулась своему отражению в окне. Ничего непоправимого не случилось. Это просто утро, а утром настроение всегда - паршивее не придумаешь. Но, даже глядя в блекло-зеленые глаза двойника-отражения, она по прежнему видела за ними размытые очертания дерева на заднем дворе. Там, под косыми лучами солнца, разлапистый дуб тихо шелестел зеленой листвой. Древний, толстокорый гигант словно желал заговорить, но никого, кто мог бы его выслушать, рядом не было. И он проводил время в одиноком молчании. Даже на кухне Марина чувствовала его запах. От него пахло увяданием и осенью. Все время пахло.
- Мааам, ну посмотри.
Марина заставила себя отвернуться от окна и от тяжелых мыслей в голове.
Сашка сидел за обеденным столом и пальцем удерживал под носом круассан.
- Молодой человек, вам лет сколько?- улыбнулась Марина.
- Мне десять, и я похож на Иосифа, да?
- Какого еше Иосифа?
- Мам, на Иосифа Сталина. Ты что, в школе не училась?
Марина недобро улыбнулась и Сашка улыбнулся ей в ответ. Круассан упал ему на колени.
- Кажется, сегодня кому-то влетит и это точно будешь не ты. - сказал Сашка, изобразив на лице глубокий ступор.
- Любой каприз за ваши деньги, - улыбнувшись, пообещала Марина. - А сейчас доедай давай, и марш, в школу.
- Расстрелять. - буркнул Сашка, поднимая с колен круассан и целиком запихивая его в рот.
- Поговори мне еще.
Сашка проверял содержимое портфеля перед тем как закинуть его на плечи. Марина ждала рядом, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на сына. Такси ждало у ограды.
- Я все! - застегнув молнию на рюкзаке, сказал он. - Тебе каких двоек принеси?
- Хватит молоть ерунду. - отмахнулась Марина и присела перед сыном на корточки. - Телефон с собой? Зубы почистил?
- Два раза. - просиял Сашка и обнажил нижний ряд маленьких, похожих на кедровые орешки, зубов. Марина улыбнулась.
- После уроков - сразу домой, зубастик - напомнила Марина. - Никаких гулянок по улице. Такси я тебе закажу. Олег сегодня придет с работы в пять, хочу чтобы ты тоже был дома.
- Да-да, общий ужин, - закатил Сашка глаза. - Нормальная семья, никаких чипсов, жопу вытираем только влажными салфетками. Я помню.
- Эй, следи за языком, - улыбнулась Марина, и, подтянув Сашку к себе, чмокнула его в щеку. - Нам с тобой повезло что у нас теперь есть Олег.
- Повезло тебе, - бесстрастно улыбнулся Сашка. - Я ведь ему не сын.
Вздрогнувот этих слов, Марина попыталась поймать Сашку за руку, но он оказался для нее слишком проворным. Он уже не смотрел на нее. Развернувшись, он подбежал к двери и распахнул ее. Марина молча смотрела ему вслед.
- Аухедверзейн, фройлян. - крикнул он не оборачиваясь.
Без Сашки в доме стало совсем пусто. На втором этаже было целых три комнаты и просторный зал с видом на задний двор, но внизу, рядом с камином, Марина чувствовала себя спокойнее, и теплее, даже без огня. Может все от того что все окна гостинной выходили в сторону кованых двухметровых ворот а не на задний двор? Иногда там можно было даже увидеть проезжавшую мимо, одинокую машину.
Никакой Сашка ему не сын. Так и есть. Но ведь сходятся же как-то, чужие, не родные друг другу, люди? Проблема была в Сашке. Он далеко опережал своих одногодков в развитии, его ум развивался скачкообразно и в свои десять он знал и судил о жизни и об окружающих его вещах, на удивление, зрело. Марина знала - к восемнадцати- двадцати годам, его характер и мировоззрение закаменеют, и он пронесет их через года незатронутыми. Совсем другой, не похожий на своего отца, он станет настоящим мужчиной с необычной и сильной душой. Марина видела это на удивление ясно.
Запахнув халат поплотнее, она включила кофе-машину, втиснула ноги в тапочки и опустилась в кресло у камина. Аромат кофе быстро распостранился в гостинной. Закрыв глаза, Марина прислушалась к собственным чувствам. Можно ли было назвать любовью то, что она испытывала к Олегу? Даже если и так, то смогла бы она его любить дальше, если бы он не принял Сашку? Ответ был слишком очевидным.
Тихий шелест листвы усыплял. Мысли, нанизываемые на спицы разума, еще некоторое время казались Марине ее собственными, но в какой-то момент она вдруг осознала что перебирает в уме немногие слабости своего ребенка, и делает это с какой-то определенной целью. Чтобы, что? Причинить ему вред?
Отбросив странные чужие мысли, Марина открыла глаза и помотала головой. Ярко-рыжие волосы разметались по плечам, голова уже болела не так сильно, но легкая слабость не покидала с тех пор как они с Сашкой переехали в этот дом. Кофе должно было немного взбодрить.
Марина решительно поднялась из теплого кресла, налила себе чашку горячего кофе и подошла к окну, взглянуть на дорогу. Может мимо проедет хоть одна машина? Потягивая приятную горечь из чашки, Марина взглянула на сизое небо и вкус кофе во рту, вдруг, пропал.
Что-то было не так. Что-то случилось. Теперь что-то точно случилось, и это уже не было сном.
Пытаясь понять, что же ее так встревожило, Марина взглянула на часы. Половина восьмого, выходит что не прошло и пяти минут. И все бы ничего, если бы не рюкзак возле лестницы. Солнечные лучи ласково просачивались через тюль окон, выходящих на запад.
- Уже вечер. - тихо произнесла Марина и тут же испугалась безысходности в собственном голосе.
Чашка громко звякнула о кофейный столик и Марина, проклиная все на свете, поспешила на задний двор. Это всего лишь дерево. Но отчего тогда так щемило в груди?
Уже подбегая к прозрачной пластиковой двери, Марина видела за занавеской маленький Сашкин силуэт. Он сидел перед дубом.
Отдернув в сторону занавеску, Марина распахнула прикрытую дверь, успела сделать всего один шаг, и ошеломленно остановилась в дверном проеме.
Дерево наклонилось.
Она не верила своим глазам, и все же видела, что так оно и есть - дерево наклонилось. Сашка сидел лицом к ней, копадся с чем-то в траве, не зная что происходит у него за спиной. Толстая кора, вспучившись по длине всего ствола, походила на складки кожи, и Марина видела как что-то блестящее бежит по ним. Ветви словно бы тянулись к ее сыну, нависая и образовывая зеленый ореол из листвы всего в двух метрах над его головой.
- Саша. - неслышно прохрипела Марина, и ей вдруг показалось что дерево вздрогнуло от ее голоса. На секунду ей показалось что дерево ПОСМОТРЕЛО на нее. Но именно это и заставило ее голос окрепнуть.
- Александр! - звонко выкрикнула она и испуганное детское лицо взметнулось вверх.
- Мам, ты что орешь? - удивился Сашка.
- Живо марш сюда! - не помня себя от страха, крикнула Марина. У нее не было ни малейшего желания приближаться к этому дереву. Оно словно бы заманивало, использовало ее сына как наживку, с одной лишь целью - добраться до нее самой.
Нехотя поднявшись, Сашка побрел к матери и в какой-то момент одна из тянувшихся ветвей едва не зацепила его за макушку. Марина готова была закричать.
- Я, майн фюрер. - недовольно пробубнил Сашка, оказавшись рядом.
- Ты дома давно? - подтягивая его за рукав к себе и вглядываясь в лицо, спросила Марина.
- С обеда. - пожал плечами Сашка. - Ты спала.
- Пошли, пойдем скорее в дом. - подталкивая сына пробормотала Марина. Взгляд ее неотрывно следил за склонившимся деревом.
***
- Как это ты не приедешь? - чуть ли не выкрикнула Марина в трубку. - Ты же сам хозяин. Клиенту надо прямо сейчас? Нет, я не ругаюсь...
Саша скучал за столом. Овсянка стыла в тарелках, и не решаясь пробуждать это клейкое зло, он достал из кармана подобранные на заднем дворе, желуди. Они были ровные и блестящие, прямо как в мультфильме Ледниковый период. Белка отдала бы жизнь за эти волшебные пять желудей.
Разложив желуди на столе, Сашка увидел что все они похожи друг на друга, один в один, как близнецы. Поворачивая их и так и эдак, он пытался найти малейшие царапинки, сколы или хоть какие-то отличия. Но желуди были, до идеального, идентичны. И еще они казались куда тяжелее чем должны были быть.
- Что это у тебя там? - спросила Марина, опуская телефон в карман халата. - Желуди что ли?
- Мам, может закажем пиццы? - предложил Сашка. Вопрос еды его волновал больше чем какие-то желуди-близнецы.
- Саш, где ты их взял?
- Желуди я взял на земле, - изображая слабоумного, прогундел Сашка. - Наверное они упали с дерева. Типа, бум - и упали.
- Я прекрасно знаю откуда они упали. - нахмурилась Марина. - Дай мне их сюда.
- Если закажешь пиццу. - с готовностью отозвался Сашка.
- Закажу. - пообещала она и когда желуди оказались у нее в руках, она тут же ссыпала их в помойное ведро.
Пиццу доставили через полтора часа. Марина с Сашкой устроились в одной из комнат на втором этаже и включили Губку Боба. Самый простой пятничный вечер - с пиццей и колой на раскладной кровати. Только вот мысли Марины раз за разом возвращались к дереву на заднем дворе. Обычное дерево, но отчего-то оно тревожило ее сильнее, чем если бы это был ее бывший муж. И оно наклонилось. Черта с два оно обычное. Марина не могла объяснить себе, что она почувствовала, когда дерево поглядело на нее. Слабость и какое-то бессилие - пожалуй, но было и что-то еще, что-то, что заставило ее голос окрепнуть и зазвенеть. Какая-то странная энергия. Ее тело словно к чему-то приготовились и умом она никак не могла уловить, к чему именно.
В какой-то момент Марина поняла что начинает проваливаться в сон. Разноцветная картинка мультфильма расплывалась в ее слипающихся глазах. Тряхнув головой, она отогнала дрему.
- И сапоги у вас в Техасе - барахло. - крикнул на экране, бегущая звезда Патрик.
Сашка спал растянувшись рядом во весь рост. За прошлое лето он вытянулся, и волосы у него на голове потемнели. Он становился похож на отца.
Приподнявшись на локте, Марина нащупала пульт и выключила телевизор. В комнате стало темно. Марина нашла рукой Сашку и, обняв его потянула к себе. В тишине ночной комнаты вдруг послышался приглушенный перестук, и Марина замерла.
- Что это? - прошептала она, ощупывая Сашку. Пальцы ее скользили по одеялу в полной темноте и вдруг наткнулись на что-то маленькое и гладкое.
Сердце сделало кульбит и остановилось. Желудь, это был чертов желудь!
Справиться с гневом, охватившим ее, Марине было не просто. Хотелось влепить Сашке хорошую оплеуху. Но сосчитав в наступившей тишине от десяти до одного, Марина выдохнула, поднялась и едва не наступила еще на три желудя на полу. Должно быть именно их она и услышала, когда они ссыпались с дивана на ковер.
Наощупь собрав их с пола, Марина подошла к двери. Спускаться на первый этаж в темноте было боязно, разве что, повключать везде свет.
- Не будь дурой. - сказала Марина себе. Пригнувшись, она катнула желуди в сторону гостинной комнаты и сразу же закрыла дверь в комнату и нажала на кнопку замка. Металлический щелчок немного успокоил Марину. Глянув в сторону темно-синего, занавешенного окна, она на цыпочках вернулась в кровать и прижала к себе сопящего Сашку.
Деревья, желуди - все завтра, а сейчас рядом Сашка и дверь на замке. Его теплое дыхание с запахом колы заставило ее успокоиться. Пальцы ее мягко скользили по его выступающим, детским, еще, ребрышкам. Вверх и вниз, вверх и вниз, и с каждым этим движением сердце ее замедляло свой бег.
- Щекотно. - сонно пробубнил вдруг Сашка, и, обхватив руку матери, прижал к груди, словно мягкую игрушку. Что-то тверденькое уперлось Марине в локоть снизу, скользнуло, и прижалось к руке. Она вздрогнула, но когда поняла что это, щеки ее залила краска.
- Мужчина ты мой. - прошептала она, прижимаясь к его худенькой спинке и впитывая в себя его тепло. Маленькая слезинка скользнула из закрытого глаза и впиталась в Сашкины волосы. Марина спала вдали от всего, что когда то причиняло ей боль. В тишине и покое.
***
Дверь загрохотала от ударов. Марина подтянула под себя ноги и упрямо посмотрела на светящуюся в темноте, точку глазка. Откуда у межкомнатной двери глазок?
- Марина, пять. - глухо крикнул за дверью знакомый голос. Патрик? Патрик-звезда? Она узнавала этот дурацкий хриплый голос. Но как он выбрался из мультфильма?
- Марина, пять. - снова донесся голос Патрика. Марина приподнялась и все вокруг тут же скользнуло в ночь
Никакого глазка. Только закрытая дверь и Сашка рядом. И еще странный запах.
Морщась от тяжелого запаха, Марина поднялась с кровати. Хотелось пить, но мочевой пузырь при этом был переполнен. Чертова кола. И почему нельзя было заказать сок? Теперь тащиться через весь второй этаж до туалета, рискуя поскользнуться на этих чертовых желудях. Но выбора особо то и не было; надо было подниматься.
На этаже было тихо и Марина, спешно просеменив мимо лестницы к туалету, стукнула пальцами по выключателю. По прежнему было темно.
- Свет отключили. - сказала она, тщетно пытаясь себя успокоить. Нужно было идти за телефоном, и опять по этой клятой темноте, но сердце уже и без того, колотилось как бешеное.
Ступая на цыпочках, Марина вышла из туалета и, уже прошла было мимо гостинной, когда что-то на лестнице привлекло ее взгляд. Вглядевшись в темноту, Марина почувствовала как по коже побежали мурашки и болезненно сжались под халатом, соски. На лестничном пролете стоял ее сын.
- Саш? - шепотом позвала она, но он стоял бледным пятном и, казалось, даже не дышал.
Судорожно выдохнув, Марина потерла рукой закаменевший сосок.
- Саш, ты спишь что ли?
Сашка стоял как истукан и Марина, разозлившись на себя и на свой идиотский страх, бегом спустилась по лестнице. Подхватив сына на руки, она взбежала обратно, на бегу вдруг осознав что Сашка совершенно голый.
- Давай скорее в койку. - толкая ногой дверь в комнату, - проговорила Марина. - А я пока...
В комнате на кровати лежал Сашка. Это был точно он, даже поза не поменялась. Застыв, Марина непонимающе улыбнулась. Может просто показалось? Но ошибки быть не могло. Ее сын лежал в кровати!
Марина вдруг почувствовала теплые ручейки на ногах. Медленно, не опуская взгляда, она поставила на пол то, что только что держала на руках. Это был не ее сын, это, похоже, даже был не ребенок. Что-то полуживое, как растение. Он не ззамерз, от него от самого исходил холод. Только не смотреть, главное было не смотреть на него, ведь оно хотело именно этого.
Пялясь в потолок и усилием воли сдерживая рвущийся наружу крик, Марина прижалась к дверному косяку. Ноги скользили по мокрому полу и были как ватные, но она все же каким то чудом оказалась в комнате и спешно захлопнула за собой дверь. Щелкнул замок. Пятясь до кровати, она села на край.
- Саш. - прошептала она, нащупав плечо сына. Рука увязла в чем-то теплом, как если бы она опустила ее в тазик с парням тестом. Онемев от ужаса, Марина отдернула руку и соскользнула с кровати.
Силуэт Сашки стал медленно подниматься с кровати, только левая сторона словно бы не успевая за остальным телом, тянулась как жвачка. Его тело было жвачкой, и оно прилипло к кровати. Сашка тянул к ней одну руку, вторая, же была чересчур жидкой чтобы поднять ее.
Для Марины это было уже слишком. Зажимая ладонью рот, она подползла к двери и непослушной рукой открыла ее. За дверью никого не оказалось, и оглянувшись на формирующееся на кровати, нечто, Марина выползла на лестницу и на карачках спустилась вниз. Ее била крупная дрожь. Происходило что-то ненормальное, не поддающееся никакому объяснению. Разве что только она сошла с ума.
- Саааш. - проблеяла она, выползая в прихожую. Дверь на улицу была в трех метрах от нее, прямо за вешалкой. Но перед ней, вдруг, словно спустившись с потолка, возникли его тонкие ножки. Марина подняла взгляд и на лицо ей упало что-то холодное. Она отпрянула и едва не закричала от увиденного.
Сашка стоял перед ней голышом и между ног у него торчал набухший тяжелый член. Он не был детским, это явно был член взрослого мужчины, и Марина его узнавала, этот член. Он принадлежал ее первому мужу.
Но это существо не было ни ее сыном, ни ее первым мужем.
Схватив его за ногу, Марина сдернула с вешалки железную обувную ложку и что есть силы, ребром ложки хлестнула тварь. На нее брызнуло теплым. Дернувшись назад, запинаясь и покачиваясь, Марина поднялась на ноги и отсутупила на кухню. В свете уличных фонарей она увидела что ложка в ее руках заляпана чем-то белым. И красный халат тоже в белых маленьких пятнышках.
Из темноты к ней шагнуло то, что пыталось имитировать ее сына. Лицо его развалилось на две половинки и посередине белела неровная трещина. С нижней губы на пол капало белое густое вещество.
Это молоко, подумала почему-то Марина. Я схожу с ума, убиваю своего ребенка и вижу молоко вместо крови. У меня крыша поехала!
Изувеченный Сашка сделал шаг вперед. Непропорционально большой член у него между ног немного опал и качнулся в такт шагу.
Марина не выдержала.
- Нет! - крикнула она. - Не подходи! Ты не видишь, что я не в себе?! Саша, не подходи ко мне!
Медленно ковыляя, Сашка подошел и припал к ней, уткнувшись носом в голый живот. Но она ничего не чувствовала, даже теплоты его дыхания. С ней что-то явно было не в порядке и это ее ужасало.
Детская рука скользнула по ее животу и нырнула ей в трусики. Марина окаменела. С ней и ее ребенком происходило что-то ужасное, и это не было сном, это была реальность, странным образом извращенная ее поврежденным мозгом, реальность.
- Саш, не надо. - всхлипнула Марина, пытаясь вытащить руку сына из своих трусиков, но он уже успел засунуть в нее два пальца и согнул их. Она как безмозглая рыба, была теперь у него на крючке. Его отвердевший член тёрся о ее бедро и брызгал чем-то холодным и вязким.
- Мааам! - донесся приглушенный крик и Марина содрогнулась всем телом. Это сказало не существо перед ней. Крик донесся с заднего двора. Сашка был там, не здесь, не у нее в трусах.
Марина дернула ящик в столе и наощупь отыскала рукоять тесака.
- Не трогай меня, тварь - крикнула она, резко повернувшись к близнецу своего сына. Тесак сверкнул в ее руке и маленькая кисть бессильно повисла у нее между ног, оттянув трусики и наполовину оголив огненно-рыжий треугольник. На паркет брызнуло молоко. Марина брезгливо подцепила ослабевшую пятерню и швырнула в раковину.
Сашкин близнец уставился на покалеченную руку. Марина с ужасом увидела как из обрубка медленно вытягиваясь, ветвится и само по себе образуется молочно-белая рука. Не отрывая взгляда от происходящего, Марина нашарила в столе длинный нож для разделки рыбы и вооружила им вторую руку. Брезгливо отпнув существо в сторону, Марина устремилась к задней двери. Вниз по лестнице загрохотали голые ножки, но Марине было плевать. Она видела сквозь занавески и стекло пластиковой двери, как двое тащили Сашку через поляну к дереву.
Локтем подцепив ручку, Марина открыла дверь. Лягнув ее в сторону, она бросилась вперед,
- Сааш! - крикнула она, но шесть рук одновременно ухватили ее за лодыжки и Марина хлопнулась на бетонный порог. Нож вылетел из руки, но тесак она удержала.
С небывалой ненавистью, она изогнулась, перевернулась на спину и принялась с размаху отсекать тесаком тонкие детские ручки. Молоко хлестало на нее словно вода из огородного шланга. Густое как сироп и вонючее. От него несло древесиной. И оно было холодное.
Руки, падали на бетон одна за другой, но на смену им вырастали все новые. Они тянулись за Мариной из темноты дома, а она, отмахиваясь тесаком и отбрыкиваясь, выползала на газон. Ее рука с тесаком на мгновение зависла, когда нечто громоздкое, похожее на большой комок светло-желтого теста, вывалилось через дверной проем под свет фонарей. Десятки рук, одна за другой, формировались, переползали и тянулись по комку в сторону Марины. Марине происходящее, почему-то напомнило пластилиновый мультик.
- Маам! - донеслось из-за спины.
Рука сама легла на потерянный нож для рыбы, и, стиснув его, Марина обрушила на молочные руки шквал ударов. Она не замечала что попадает по своим же ногам и кровь, выступая на коже, пятнает белое. Руки не успевали отрастать заново. К тому же, они совершенно не росли в тех местах, где белое смешалось с кровью.
Марина едва вырвалась и поднялась на ноги. Три Саши уже были у дерева. Двое голышом держали под руки третьего, в белой ночной пижаме. Гигантская крона склонилась над самыми их головами. Дерево словно бы их рассматривало. Только вот Марина знала, откуда то она точно знала, что совсем не это оно собиралось делать.
- Сына, - простонала она, ковыляя к Сашке. Белый комок медленно полз за ней, странно похлюпывая и вздрагивая. Когда она подошла, голые близнецы расступились в стороны. Сашка остался стоять на месте, словно загипнотизированный старым деревом. Марина уронила тесак с ножом и обхватила сына за плечи. Он даже не вздрогнул. Прямой и твердый как штакетина, он стоял не шелохнувшись. Тогда Марина попыталась его развернуть, но он словно врос в землю. Взгляд ее опустился вниз и она увидела тянущиеся из земли по его ступням вверх, под пижамные штаны, корни.
- Сына. - позвала она его, и тонкое детское тело, тут же, странным образом перекосило. Что-то резко вышло из его плеча, натянув, почти порвав, ночную рубашку. Марина вскрикнула и обхватила Сашку, пытаясь оторвать его от земли. Но что-то происходило внутри его холодеющего тела. Она слышала как у него под кожей приглушенно лопаются кости, как что то, хозяйничая внутри него, двигает его внутренности. Дерево убивало ее сына, она чувствовала бегущую по ее рукам, кровь, чувствовала запах железа.
Что-то холодное прикоснулись к ее ногам, но ей уже было все равно, хоть бы и умереть, лишь бы скорее. Разум отказывался воспринимать происходящее с ее сыном и с ней самой.
Холодная белая слизь змеей скользнула под халат и сдвинула в сторону трусики. Мягкими но решительными толчками она стала проникать внутрь и Марина, застонав от тупой боли, опустила вниз руки и ухватилась за извивающийся у нее между ног, ледяной канат.
- Не надо, - прохрипела она, чувствуя как все внутри нее натягивается. - Все, я умираю. Я умерла уже. Не надо больше, пожалуйста.
Но белое пропихивалось внутрь с тупым остервенением и руками его было не остановить. Нож, надо было скорее взять нож.
Но яркая вспышка вдруг затмила звездное небо над головой, и, скрючившись от боли, Марина упала на бок. Тело ее забилось в конвульсиях. Белое существо продолжило ее наполнять собой а перед ее глазами, разрывая тело ее сына на части, медленно распускало ветви, молодое красивое дерево.
***
Прошло почти полтора месяца, прежде чем Марина вышла из комы. Привязанная к кровати толстыми коричневыми ремнями, она первое время пребывала в странном состоянии полусна. Все что случилось с ней до этого, казалось ночным кошмаром, но теперь она словно бы постепенно от него пробуждалась.
Олег исправно приходил каждый день по два по три раза, справиться о ее самочувствии. Но, хоть у Марины и были к нему странные и ненормальные вопросы, выразить она их не могла, что-то подавляло ее разум, растворяло все ее мысли, переделывая их на новый лад. Разбитый внутри нее стержень плавился и готовился обрести новую форму.
Каждое утро, просыпаясь с рассветом солнца, она подолгу смотрела на свой, вздувшийся живот. Выглядело это как самая обыкновенная беременность и непонятным образом это приносило успокоение.
Марина заговорила лишь на третью неделю. Олег менял пакет с глюкозой, когда она прохрипела что-то неразборчивое. Он переспросил.
- Мой сын мертв? - процедила она сквозь зубы.
- Увы. - бесстрастно пожал плечами Олег. Подвесив пакет, и подсоединив трубку, он опустился рядом, на стул.
- Хочешь поговорить об этом?
Вопрос прозвучал как издевательство, и Марина скривилась. Глаза-предатели наполнились влагой.
- Что ты такое? - проговорила она, сморгнув слезы. Он ей улыбнулся, снова пожал плечами, но все же ответил:
- Обычный человек. Никакой не колдун, если ты об этом, а если ты...
- Что у меня под кроватью? - оборвала его Марина.
- Хорошее чутье, - кивнул Олег, улыбнувшись еще шире. - Рунический круг. Он не позволяет тебе освободить твою силу. Беременная ведьма - пожалуй самое страшное что я видел за все свои восемьсот двадцать шесть лет, знаешь ли.
- Ты, дебил, ты что, бредишь что ли? - скривилась Марина. - Совсем тронулся?
- То что оплодотворило тебя, замедляет старение и защищает меня от болезней. Это своего рода Исток, как некоторые его называют. Но это ошибочное название. Я называю это - Род. Я пью из этого истока со своих семи лет. И разум мой по прежнему ясный как горный хрусталь. Так что, нет, бреда в моих словах нет.
- Ты, что, пьешь его кончу?
- Зачем так грубо? - усмехнулся Олег. - Но получается что так и есть. То что оплодотворило тебя, твою необычную яйцеклетку, оно дает жизнь всему живому. Это Род а я послушник и его последователь. Я не даю прерваться нити, только то и всего.
Марина не смогла скрыть отвращения.
- Пусть, даже, твой бред - правда. Скажи, зачем было убивать моего сына?
- Связь, - развел руками Олег. - Пускай и полукровка, но твой сын прочно был привязан к твоей силе. Это могло создать нам проблемы. Да и закон привязанности никто не отменял. Всю свою любовь ты теперь будешь дарить новому ребенку.
- Ты сам то в это веришь? - хищно оскалилась Марина и к собственному удовольствию, заметила, как Олег подался назад. Дурацкая улыбка наконец слезла с его лица.
- Не важно, во что я верю, - сухо сказал он. - Ты родишь и полюбишь. И твой ребенок вырастет и оставит великий след в истории нашей страны. А ты будешь смотреть и гордиться им. Такова сила Рода, и не ведьме тягаться с ней.
- Я убью этого вашего ребенка, если только смогу добраться. - процедила Марина сквозь зубы.
Олег на это ничего не ответил, только вздохнул и спешно поднялся, почти что выпрыгнул из стула. Его рука легла на ее, зажатую ремнем.
- Ты родишь, - сказал он тихим голосом. - И ты полюбишь свою дочь. Даже если она станет плохим человеком, даже если она будет творить ужасные и невообразимые вещи. Ты полюбишь ее снова и снова.
Губы Марины дрогнули. Она попыталась показать ему свой оскал, и не смогла. Олег отпустил ее руку и подошел к двери. Его утомленый взгляд бродил по ее лицу. Наконец он сосредоточиться на ее глазах и едва слышно проговорил:
- Знаешь, даже самые страшные чудовища рождаются из под теплого материнского сердца. Ты еще не раз в этом убедишься.