Родился в 1920/1921 году в кишлаке Сар-Чашма уезда Шугнан провинции Бадахшан (Афганистан). Таджик.
В 1939 году в связи с тяжёлым материальным положением незаконно пересёк границу с СССР, был задержан советскими пограничниками, судом приговорён к 3 годам лишения свободы (фактически отбыл 1/2 срока). В 1941 году призван в ряды Красной Армии Хорогским РВК Горно-Бадахшанской автономной области Таджикской ССР.
Участник Великой Отечественной войны с 30 июля 1942 по 9 мая 1945 года. Принимал участие в боях на Курской дуге, под Ленинградом, в Польше, Германии, в том числе в составе Степного, 2-го Украинского, Ленинградского, 2-го Белорусского фронтов. Последняя должность - номер миномётного расчёта 4-й батареи 258-го миномётного полка 28-й миномётной бригады.
Неоднократно ранен - в том числе, в августе 1943 года тяжело (в руку), в октябре 1944 года легко (в спину), в марте 1945 года легко (в ногу).
Награждён медалями "За боевые заслуги"(25.04.1945), "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг."(08.02.1946).
После демобилизации вернулся в Афганистан, был вновь арестован, осуждён по обвинению в шпионаже в пользу СССР. После освобождения работал, в том числе вместе с советскими строителями в качестве переводчика. Некоторое время вынужденно проживал в Пакистане, последние годы жил в столице Афганистана - Кабуле.
Умер в марте 2011 года.
Из приказа о награждении медалью "За боевые заслуги": 6. Номера миномета 4 батареи красноармейца САИДГУЛОВА ПАРПИШО за то, что в период форсирования реки Одер в районе города Шведт* 20 апреля 1945 года быстрой и точной работой обеспечил непрерывность ведения огня по контратакующему противнику, в результате чего была отражена вражеская контратака.
Одно время мой друг восхищался в том числе этой операцией, Штурмом дворца Амина, какие типа у нас спецы крутые, влёгкую штурмуют укрепрайоны с минимальными потерями. Я немного заинтересовавшись этим случаем прочитал подробности, и немного охренел. Цель это операции была ликвидации неугодного руководству СССР либера Афганистана Амина как я понял
Штурм дворца Амина или Операция «Шторм-333» — спецоперация по захвату дворца «Тадж-бек» в районе Кабула «Дар-Уль-Аман» и ликвидации председателя Революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина, проведённая силами спецподразделений КГБ СССР и Советской Армии 27 декабря 1979 года[1]. Являлась частью спецоперации «Байкал-79» по свержению Амина и замене его на Бабрака Кармаля, которая предшествовала началу участия советских войск в афганской войне 1979—1989 гг.
Днём 27 декабря во время обеда Х. Амин и многие его гости почувствовали себя плохо, некоторые, в том числе и Амин, потеряли сознание. Это было результатом спецмероприятия КГБ. Жена Амина немедленно вызвала командира президентской гвардии, который начал звонить в Центральный военный госпиталь и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь. Продукты и сок были немедленно направлены на экспертизу, а повара были задержаны. Во дворец прибыла группа советских врачей и афганский доктор. Советские врачи, не осведомленные о спецоперации, оказали помощь Амину.
Так вот даже из данного описания становится понятно что Амин доверял в тот момент СССР, советским людям, специалистам, у него были советские врачи, которые оказывали ему различные услуги и что у КГБ был доступ в этот дворец и возможность всех травануть, в лёгкую. То что яд не подействовал тоже в это верится с трудом, в КГБ что работали ученики начальных классов которые не разбираются в ядах и их совместимостью с едой блюдами, не верится как то в такое.
То есть поверхностный анализ говорит о том что и Амина и чуть ли не всех защитников дворца, представители спецслужб СССР, КГБ, могли уничтожить в лёгкую без единого выстрела, они как получается имели доступ и во дворец Амина и доступу к их еде и советские врачи их лечили, Амина в частности, их можно было либо подговорить, либо использовать в темную подменив лекарства на ядовитые спецсредства.
Вместо возможности всё провернуть по тихому и без потерь, был выбрано какой то танец с саблями, что немного абсурдно, это всё равно что тебя пускают на территорию замка, окруженного высокими и надежными заборами, рвами, дверями, замками, и вместо того чтобы решать там свои дела на территории замка, люди принимают решение с оружием в руках атаковать замок, хорошо защищенный и укрепленный, снаружи, стреляя, взрывая, размахивая ручками и кулачками.
Что это было, как вы думаете? Для чего нужен был этот спектакль, с нападением на дворец, хотя все задачи могли решить по тихому и без потерь? Или возможно я чего то не понимаю в произошедшем, тогда подскажите куда смотреть и копать?
Дуканы Таджикана. Таджикан - населенный пункт недалеко от Джабаль-ус- Сараджа и расположения 177МСП.
Служить я попал я в третий горнострелковый батальон, в должности заряжающего 82-мм миномета. Личный состав располагался в палатках. Только столовая и еще какие-то вспомогательные помещения были в металлических модулях. Штаб деревянный, часть которого позже сгорела от прямого попадания мины или выстрела из гранатомета.
Практически сразу по прибытию в Афган, я уже знал, что ни при каких обстоятельствах не попаду в плен. Я был уверен, что смерть легче плена. Я видел несколько трупов наших солдат после плена. Они за виноградом в зеленку сходили. Куски мяса, без скальпа, без глаз, ушей, половых органов (может кто из 177 полка помнит лето 83-го, построение и эти ребята перед строем на простынях?) И еще случай, тоже вначале моего афганского пути, труп сгоревший в БТР, просто кости, череп и груда чего-то черного – мяса, пепла – не поймешь чего. БТР, кстати, тоже был обстрелян, не на боевом задании, а при вечерней, самовольной поездке в Таджикан. Казалось, запомнил, понял и никогда и ничего такого не сделаю, чтобы оказаться в плену, по глупости. (Я сильно ошибался в том, что буду помнить это всегда и не совершу глупостей с риском для жизни)
В полку было не очень спокойно, снайпера работали по полку довольно часто. Личный состав полка неукоснительно соблюдал приказ командования - днем, по расположению полка, без дела не болтаться, передвигаться максимально быстро и желательно не в полный рост, и не собираться группами. Построения на открытых участках запретить. Все построения были за палатками или какими-либо строениями. Из полка по зеленке и горам, тоже очень часто вели огонь грады и дальнобойка.
Первый месяц службы в полку основным занятием были наряды по кухне и караулы. Учебные стрельбы боевыми патронами из автоматов и минами из минометов. В боеприпасах нас не ограничивали, поэтому подготовка была на порядок выше, чем в Иолотани. Впереди полка простиралась зеленая зона, а позади горный массив. Вот здесь уже довелось штурмовать горы во всей выкладке, пока еще в учебных боях. Сразу всем стало понятно – попали мы по полной, мама не горюй. А ведь это еще не реальный бой, но дело в том, что умираешь в горах почти реально, даже в учебном бою. Хорошо хоть пайка в полку была соответствующая, позволяла хоть малек силы восстановить. Позже на маршруте питание кардинально отличалось от полкового, из-за условий. А здесь была кухня, были настоящие повара. В общем бывали даже и колбасы, и рыба каких-то благородных сортов, а по утрам – кофе со сгущенным молоком. И пайку давали как положено, никто там ничего не урезал, да и жарища. А вот все равно постоянно хотелось есть.
В наряде по кухне, считалось козырным, попасть на тушенку или сгущенку. Закрывают тебя в комнатушке, без окон. Стоит бак и несколько ящиков или сгущенки, или тушенки. Жаль, что ни хлеба, ни воды под рукой, в полной изоляции, так сказать. Но сколько сможешь съесть за работой, все твое, слова никто не скажет. Точно помню, пару банок сгущенки легко выпивал, третья – уже без удовольствия. Так что и в наряде по кухне были свои радости. После наряда уже только отпиваешься. А воду пить вообще запрещали, только отвар из верблюжьей колючки. В принципе пить его можно и жажду утоляет хорошо, но это не вода и к тому же еще и теплая постоянно, гадость короче.
В одном из очередных нарядов по кухне, я с Витей Рылко, мой земляк, из одного призыва, ночью решили сходить «до ветру». От столовой до туалета далеко. Решили найти укромное местечко где поближе. Ночь ведь. Хотя на небе полная луна и относительно светло. От своих-то мы спрятались хорошо, а из Чарикарской зеленки, как на ладони. Присели, штаны спустили, и тут чпок-чпок, и фонтанчики песка рядом. Посмотрели друг на друга вопросительно – что это? И опять вжик, вжик. Е-мое, ведь по нам стреляют. Бежали мы оттуда даже штаны толком не натянув. Вот думаю, или где-то там стрелок очень плохой был, или ночь и расстояние большое, или вообще свои часовые шуганули нас огнем. Главное, что целы мы остались, живы и здоровы и осмотрительнее в будущем.
Несколько раз был на работах по постройке нового туалета в полку. Полк стоял у подножия гор. Земля - просто скальная поверхность и слой пыли по верху. Ямки продолбим ломами, чтоб взрывчатку можно было заложить, рванет, расчистим осколки и опять ямки долбим. И, по-моему, когда я через год был в полку, проездом, там еще этот туалет не был построен. В полку я задержался ненадолго.
Первый секрет, в котором я побывал, это секрет 177 полка в Джабале. Находился он на территории Чарикарской зеленки, через дорогу от полка, в Афганских заброшенных дувалах. Снабжение боеприпасами и продуктами отличное, из-за непосредственной близости к полку и подходы исключительно по равнинной местности. По центру двора стоял миномет. На крышах крайних дувалов оборудованы посты. На одной из крыш позиция ПК, мне чаще приходилось быть на посту у этого пулемета. Численность личного состава десять бойцов и прапорщик. Шестеро бойцов старослужащих и четверо молодых.
Фото в Джабальском " секрете". На фото я первый, стриженный под ноль, "дух" советской армии.
Стоял я как-то на посту на крыше у пулемета. На этой крыше из минометных ящиков с песком было построено что-то типа спс без крыши, вместо крыши натянута маскировочная сеть. В амбразуре ПК, места было немного и во весь рост стоять неудобно. И вот поднялся ко мне один из «дедулек». Цель его визита заключалась в том, чтобы я после смены простирнул ему носки. Я категорически отказался. Завязалась потасовка. Драться было неудобно, мешал мой автомат, пулемет и ящики с гранатами. Да и выпрямиться во весь рост не позволяла масксеть. Я предложил ему спуститься вниз и там порешать вопрос. Он согласился. Чтобы спуститься вниз, нужно было спрыгнуть в небольшое промежуточное помещение без крыши, а оттуда уже выход во внутренний дворик. Но я, еще практически не коснувшись земли, получил подлый удар по яйцам. Я все же успел слегка увернуться, удар прошел по бедру и уже несколько ослабленный, достиг цели. Одновременно я ударил его в область грудной клетки. Он отлетел к противоположной стенке. Дальше немая сцена. Мы, как два быка, стояли раздувая ноздри, ни один из нас не решался на продолжение. Я-то просто не мог пошевелиться от боли, думал сейчас завою как белуга и грохнусь прямо тут. Я не знаю, что выражало мое лицо, но я пытался презрительно улыбаться. Потом мы молча отвернулись друг от друга, он ушел во дворик, а я полез на крышу. Правда я все же струхнул за свои действия и после смены с поста, пошел к остальным дедам и рассказал, как и что было. «Совет стаи» одобрил мое поведение и позволил в дальнейшем разбираться с ним по своему усмотрению, вмешиваться никто не будет. Но больше и он меня не трогал, да и я его в упор не замечал.
В этом секрете мы находились между нашим полком и территорией не занятой советскими войсками. Сразу за стенами секрета, через небольшой арык, располагались поля и заброшенные дома-дувалы, в них похоже никто не жил. Но поля и виноградники обрабатывались постоянно.
Днем, в основном между нами и местным населением, действовал так сказать принцип мирного сосуществования. Они нас не трогали, мы не трогали их, не мешали им обрабатывать землю. Могли поприветствовать друг друга теплыми словами – «пошел на хер, буру бача или угости виноградом». В ответ тоже получали: - «Сам иди на хер, друг, рафик, приходи бери виноград сколько унесешь». Хоть и не воевали мы днем с этими людьми в зоне видимости, но зайти вглубь зеленки, даже на несколько метров – это верная смерть.
Один раз я уснул при смене поста. И на одном посту, на крыше дувала у пулемета, около часа не было часового. Меня разбудили, но поднять забыли. Били за это? Честно сказать? Конечно, били. Но, как-то без унижения. Били больно, хлестко, за дело. Но и тот, кто бил, не отрицал свою вину в этом воинском преступлении. После этого случая, в течении еще долгих двух лет, мне очень много приходилось стоять на посту, но я больше никогда не спал.
Полк если обстреливали днем, то где-то левее или правее постов-секретов, или вообще с другой стороны, со стороны гор. Все-таки секреты свои задачи выполняли, любые подозрительные передвижения, необычные явления, сразу замечались нами и естественно скорректировать огонь мы могли моментально. Поэтому в зоне видимости секретов и существовал принцип мирных отношений. Но с наступлением ночи, этот принцип уже не действовал, все так званые «мирные крестьяне» уходили куда-то. Потому что ночью мы могли запросто пострелять друг в друга. Даже если и с их стороны не было огня, мы все равно периодически выпускали очередь в зеленку из ПК или калаша. Тоже самое происходило и с их стороны. Это не был бой. Это был сигнал от нас – мы не спим, мы бдим. И сигнал от них – уснете ссуки, порежем. Какая-то жестокая игра между двумя силами, не решающимися в открытую вцепиться друг другу в глотку. У нас за спиной целый полк с системами ГРАД, с дальнобойной артиллерией, минометами, гранатометами и большой численностью личного состава. У них за спиной огромная Чарикарская зеленка, тоже с минометами, гранатометами и бесчисленным количеством живой силы. Вот так и стояли. А днем иногда и торговались, и руки друг другу пожимали.
Прошла неделя или немногим больше, слегка уже привык к постоянной опасности. И тут нас информируют: «Ночью из зеленки придет банда в количестве «тысячи штыков», мы должны их принять и разоружить! В соседних дувалах прикрывать нас будут бойцы из других подразделений. Но чтобы не спугнуть душманов, они себя ничем не будут выдавать. Условия договора со стороны противника – сдаются только нам и без привлечения других сил».
Наш прапорщик весь вечер твердил: «Я уже давно в Афгане, но такого ни разу не было. Здесь что-то не так, это какая-то провокация. Да они нас и без оружия, шапками закидают. Их тысяча, нас – одиннадцать. Это конец, завтра все домой (в цинковых гробах)!»
Приплыли называется. Я немногим больше месяца в этой проклятой стране и что? Все? Так быстро, так сразу? Ночь была кошмарная, никто глаз не сомкнул, в полной боевой готовности, всматривались в темноту, прислушивались к каждому шороху. На рассвете команда отбой. Почему-то банда не пришла, ну и слава богу. А в соседних дувалах все же были наши бойцы, их мы увидели только утром. Молодцы, ночь просидели по соседству, а мы даже не были уверены, что рядом с нами кто-то еще есть.
Вот чего еще нашел в своем дембельском дипломате. Сохранились как новенькие. Мама все эти годы хранила у себя дома. Это скорее подходит к моему посту "Иолотань", но отредактировать пост уже не могу, поэтому пусть будет здесь.
А это первая страница моего блокнота-записной книжки, которая прослужила со мной весь срок. Правда ей слегка полегче было, чем мне. По горам она не ползала, отлеживалась по большей части где-нибудь в местах укромных
Страха не было, была некоторая настороженность от неизвестности. В целом, за пару месяцев службы в Иолотани, у командования и сержантов получилось из нас воспитать какое-то подобие солдат. Лично у меня на тот момент, была уверенность в благих намерениях. Я летел выполнять интернациональный долг и оказывать помощь и защиту дружественному афганскому народу.
Остатки настороженности улетучились по прибытию на аэродром. А что тут? – Все нормально. Самолет гражданский ИЛ-76(кресельный вариант), стюардессы молодые, чай, кофе. Единственное, что несколько искажало эту мирную картинку - в хвосте самолета был установлен пулемет. А вообще в самолете впервые, первый полет. Красиво, приятно, музыка играет в динамиках, сверху горы смотрятся шикарно, величаво.
Посадка в Кабуле. Вышли из самолета. Все!!! Вокруг – как будто в черно-белое кино попал. Здесь нет цветов. Исчезли. Солнце светит, но не ярко, за какой-то дымкой, пылью. Пыль везде и всюду. Горы серые, небо тоже бесцветное. Самолеты садятся и взлетают, отстреливая защитные тепловые ловушки. Где-то в горах слышно эхо стрельбы. Жарко, очень жарко. Хочется пить. Спросил у кого-то: - «Где вода»? Один из бойцов махнул рукой в сторону. Смотрю, стоят цистерны, у них кружки на цепочках. Открыл кран, нацедил полную, до краев кружку. Но вода, как и горы, и небо, да и все вокруг, тоже была какая-то странная, молочно-серого цвета. С жадностью припал к кружке и рот обожгло – хлорка, живая хлорка. Сплюнул, не смог проглотить. К вечеру пил уже нормально.
Построили перед большой палаткой с красным крестом. Вызывают по фамилии. Захожу. Команда: «Голый торс и штаны приспустить!» Из медицинского пистолета укол под лопатку и по одному в каждое бедро. Прививки какие-то, хотя в Туркмении уже по несколько прививок получили. Сидим в палатках, ждем «купцов». Вот здесь и сейчас тоска, реально тоска. Что, куда, когда? Хоть бы вместе попасть, с кем уже успел подружиться, с кем первые трудности армейской службы делил. На пересылке служба идет полным ходом. Получив всевозможные инструктажи и прививки, мы были распределены в места дальнейшего прохождения службы. Кого-то оправляли на бэтэрах, значит этим воинам предстояло нести службу скорее всего не очень далеко от Кабула. Часть бойцов, в том числе и меня, отправили на аэродром и на грузовых самолетах доставили в Баграм. Выяснилось, что это не конечная точка маршрута, мой полк еще далеко и нам придется следовать через Чарикарскую зеленку, но уже на броне.
В Баграме тоже очень жарко. После обеда на солнце можно смотреть невооруженным глазом, поднимается сильный ветер и от пыли ничего не видно. Баграмская пыль – это что-то. Смотришь себе под ноги и думаешь, что ступаешь на твердую поверхность, а на самом деле нога проваливается выше щиколотки в мягкую пыль.
Подошла броня, опять инструктаж и погрузка по бэтэрам. У нас нет никакого оружия, ни бронежилетов, ни даже касок. Наша задача расположиться внутри бронетранспортеров и носа не высовывать ни при каких обстоятельствах. Как-то жутковато. Во время инструктажа, Чарикарская зеленка была обрисована, как очень опасная душманская зона и по всему пути нас могут поджидать мины и обстрел колонны. Преодолеть путь от Баграма до Джабаля нам предстояло уже не по воздуху. Одно дело рассматривать с борта самолета далекие причудливые горы да зеленые равнины и совсем другое безоружным, считай беспомощным ехать в этих зеленых железных коробках.
Колонна сформирована практически вся из бронетехники, есть и ЗУшки. Сверху на каждом бэтэре располагаются солдаты, вооруженные до зубов. На меня, молодого бойца, их вооружение с подствольниками, бронежилетами, лифчиками произвело именно такое впечатление. Бойцы совершенно не похожи на нас. Форма, оружие, загорелый до черна цвет кожи, поведение и даже взгляд, смотрят на нас, как воспитательница на своих подопечных в детском садике. Что ж, в этом случае остается только надеяться, наверное командование знает, что делает. Всю дорогу от Баграма до 177 полка, мы сидели в бэтэрах и ничего не видели и не слышали.
Джабаль... Ну разве можно его забыть. Срок пребывания в Джабале короткий, но незабываемый. Я тогда еще не знал, где находился сам город Джабаль-ус-Сарадж. Хрен его знает. Полк у подножия гор. А дальше, насколько глаз может охватить – кишлаки, кишлаки, зеленка, поля, поля и так до самых синих гор.
Сразу по прибытию в полк нас покормили и отправили в летний клуб. Здесь нас уже должны разобрать непосредственные отцы-командиры. Кого-то забирали раньше, кто-то, как и я, сидели до самого вечера. Сидим себе, ждем. Вдруг грохот и огненные кометы прямо над нашими головами. Многие сразу залегли между рядами деревянных лавок. Жуть!!! Война началась? Нет. Слышим гогот старослужащих: «Поднимайтесь салаги, это наши системы ГРАД работают». Так началась моя служба в 177 мсп.
Характеристики на бойца Советской армии в Афганистане, комсомольская и служебная. Характеристики мои. Вот, сохранились до сих пор в дембельском дипломате. Оригинал, история, так сказать.
Комсомольская характеристика. Товарищ Блинковский Д. А .на учете с июня 1983 года. За время пребывания в комсомольской организации минометной батареи 3 ГСБ с июня 1983 года по август 1985 года зарекомендовал себя как активный, дисциплинированный, исполнительный комсомолец. Принимал активное участие в общественной жизни батареи. Неоднократно участвовал в смотре художественной самодеятельности. Все комсомольские поручения исполнял качественно и в срок. Часто выступал на комсомольских собраниях с деловыми и конкретными предложениями. Товарищ Блинковский не допускал нарушений воинской дисциплины. Своевременно уплачивал членские взносы. Настойчиво изучал работы В. И. Ленина, документы партии и правительства. Среди товарищей пользуется заслуженным авторитетом. Политику партии понимает правильно. По характеру выдержанный, общительный, физически развит хорошо.
Служебная характеристика. За время пребывания в мин. батареи 3 ГСБ в,ч п.п. 51863 зарекомендовал себя дисциплинированным, исполнительным военнослужащим. Программу боевой и политической подготовки усвоил хорошо, уставы ВС СА знает и правильно руководствуется ими в жизни. Материальную часть вооружения и техники изучил и имеет твердые теоретические и практические навыки по эксплуатации. Неоднократно принимал участие в боевых операциях, рейдах. В боевой обстановке не терялся, проявляя смелость, мужество, отвагу и выносливость. Принимал активное участие в общественной жизни батареи, физически развит хорошо, в строевом отношении подтянут. Пользуется заслуженным авторитетом командиров и товарищей. К государственному и военному имуществу относится бережно. Тяготы и лишения воинской службы переносить умеет. За период службы неоднократно поощрялся командованием батареи. Политически грамотен, постоянно повышает свой политический кругозор. По характеру спокоен, с товарищами и командирами вежлив. Морально устойчив. Делу партии и правительства предан. Боевую государственную тайну хранить умеет.
И ведь на самом деле мы были такими. Хотя и не без греха иногда.
Читаю в ЖЖ. Мэн решил просить убежища в Штатах, подгребает в американское посольство в Дели и:
«Дожидаться встречи с сотрудником ООН Соколенко пришлось более 2 недель». А причем здесь ООН?
«Запрос советского гражданина на получение беженства в Штатах удовлетворили».
«Дмитрию пришлось отдать 5 тысяч долларов контрабандистам из Афганистана, чтобы они доставили его до Непала. Беглец получил новые документы, по которым его звали Себастьяном Фернандесом».
«После Непала турист отправился в Пакистан, потом — во Францию, дальше — в Рим».
«В США Дмитрий попал 18 июня 1986 года, где и прожил до конца жизни».
Это что за «Вокруг света»? Ему что советская власть столько долларов наменяла?
Советская власть все прекрасно понимала, валюту меняла по минимуму. Совки чтобы разжиться валютой везли на продажу бытовую технику, контрабанду в виде черной икры и икон.
То, что у совтуристов не могло быть при себе значительных денег следует и из текста: «перед поездкой для них выступил сотрудник КГБ с предупреждением, что в Индии себя следует вести хорошо и не воровать в магазинах».
А здесь какой-то олигарх убежал.
Даже по нынешним временам, когда можно легально путешествовать маршрут Индия-Афганистан-Непал-Пакистан-Франция-Италия-США не могу даже представить сколько по деньгам выйдет.
И сейчас бешенцы путешествуют через страны и континенты. Но не от великой нужды оне бегут. Семьи собирают большие деньги чтобы кто-то из молодых прорвался в ЕС или Штаты, а потом всю родню перевёз под видом воссоединения семей. А тут мэн якобы в одиночку, да еще во время Афганской войны прошел по тылам душманов…
В советском обществе среди путешественников были популярны развитые капиталистические страны — Франция, Швейцария — поэтому получить в нее путевку было практически невозможно. Менее популярными были страны третьего мира, куда турпоток из Советского Союза был не такой интенсивный. Идеальным для новосибирца вариантом оказалась Индия — дружеская, однако капиталистическая страна, из которой вряд ли экстрадируют, и куда советские граждане едут нечасто.
Чтобы отправиться за рубеж в такую страну, было необходимо заполнить большое количество документов, предоставить в «Интурист» автобиографию, характеристику с места работы с подписями глав предприятия и профсоюза. Соколенко направил пакет документов, его отправили на подпись в Москву.
Дмитрий несколько раз приходил на встречи с людьми, которые вместе с ним попадут в туристическую группу. В итоге руководство одобрило Соколенко путевку, и перед поездкой для них выступил сотрудник КГБ с предупреждением, что в Индии себя следует вести хорошо и не воровать в магазинах.
18 мая 1986 года товарищ Соколенко сел в самолет, отправляющийся из Москвы в Дели, для отвода глаз купил алкоголь и сигары зарубежного производства и отправился к мечте. Через несколько часов борт приземлился в Индии, и группа двинулась заселяться в отель.
В полночь Соколенко спокойно вышел из своего номера, дошел до выхода, пешком добрался до угла здания, а после по темному переулку изо всех сил побежал в сторону такси. Сев в машину, Дмитрий на английском языке попросил таксиста довезти его до посольства США, где его с удивлением встретили охранники и полицейские. Правоохранители не стали задерживать беглеца и назначили ему встречу с послом.
Дожидаться встречи с сотрудником ООН Соколенко пришлось более 2 недель — ему приходилось жить в приюте для беглецов и в самом посольстве США. Запрос советского гражданина на получение беженства в Штатах удовлетворили, и начался долгий путь Соколенко к новому дому.
Дмитрию пришлось отдать 5 тысяч долларов контрабандистам из Афганистана, чтобы они доставили его до Непала. Беглец получил новые документы, по которым его звали Себастьяном Фернандесом.
После Непала турист отправился в Пакистан, потом — во Францию, дальше — в Рим. Соколенко (или Фернандес) разместился в местном отеле World, где дожидался следующего перелета. В США Дмитрий попал 18 июня 1986 года, где и прожил до конца жизни.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.