Каюта встретила их непередаваемым запахом. Сколько говорено было: не пахнет он, керамлит, ничем – а всё равно какой-то запах… душок… Неживое что-то. Не изба на заимке. Прошин поморщился.
- Ты чего, Вань? – немедленно спросила Наденька.
- Да… так… — промямлил герой-астронавт. – Отойти не могу после этого…
- Нет. Мебель какую сделать, что ли…
- Я шторки повешаю, — девушка прошлась по каюте, разглядывая пустые углы. – Как в пещере, честное слово… Где окно?
- Где хочешь, — Прошин поднял диван, плюхнулся на мебель и спрятал лицо в ладонях: — Блин, как по мозгам шарахнуло…
Строители станции, как продавцы подержанных машин, нахваливали своё детище. Мол, едет плавно, скорость не заметишь, ремонта не требует… И как эти же продавцы – врали; всю дорогу от Земли до точки старта экипаж «ВТ» не вылезал с авралов. Отключения оборудования в какой-то момент пошли каскадом и, если бы не бригада техников с Лунограда, машинка заглохла бы на полпути.
Но справились. Отладили цепи, заменили всё, что только могли, запаслись ремкомплектом – встречай, Вселенная!
Она и встретила. Включение Установки – как хороший нокаут, вспышка, дикий рёв, непередаваемый запах и сразу же полная отключка всего – обоняние, зрение, осязание, всё выключилось, чтобы тут же вернуться. Как в кинотеатре после ураганного боевика экипаж, собравшийся в капсуле безопасности, вяло зашевелился в ложементах, выражая отношение к происходящему в непарламентских выражениях.
- Варп лучше, — подвёл итог Таранин.
Наденька включила окно. Поигралась с размерами, сменила изображения: тайга, море, город, водопад в горах.
- Как тебе? – спросила девушка.
- Ой, ну выбери сама что-нито… — вяло отмахнулся Иван. – Пить есть?
- Есть нет, пить есть, — откликнулась его подруга. - Вода?
- Водка. Шучу, водичку дай, сойдёт.
Прошин взболтал полученную бутыль с маркировкой «ЗГС», приник к горлышку:
- Хорошо… — посудинка полетела в утилизатор.
- Что теперь? – спросила Наденька.
- Покушать надо, наверное, — отозвался Иван.
- Нет, я вообще… А кушать не хочу, нездоровится чего-то.
- В диагност пойдёшь? – немедленно спросил Наденьку Прошин.
- Нет, так… мутит слегонца. Так что делать-то будем?
- А, это, — Иван уселся на диван под окном, откинулся на спинку. – Теперь нам предстоит самая суть работы космонавта, самая мякотка, за что деньги платят.
- Прыгнем в систему? – спросила девушка, устраиваясь на диване рядом с ним.
- Ну, до этого далеко, — Прошин невольно улыбнулся, глядя, как Наденька закусила губу, ожидая ответ. – Ждать и догонять, вот наша работа.
- Чего ждать, кого догонять? – немедленно спросила его подруга.
- Ждать будем, пока астрономы сделают кварковый слепок системы, а Учёный совет его расшифрует и составит отчёт. Потом соберём совещание – и не одно, переругаемся в пух и прах.
- Ну-у, как пойдёт. Иди ко мне.
Наденька прижалась к Ивану. Прошин принялся гладить её волосы, пахнувшие земными травами – шампунь, конечно, но очень похоже на медвяный запах в лесу где-нибудь на Алтае. Космонавтам полагалось уничтожать всякую растительность, девушкам вот только разрешали небольшую чёлку и то… ворчало начальство. Наденьке же указывать как одеваться и как подстригаться ни у кого язык не поворачивался, вроде как начальника дочка, родилась, выросла на космической станции, звёздное дитя. Ради такого можно и подвинуть правила.
Роскошную копну льняных волос девушка убирала под сеточку или стягивала хвостом. Прошин аккуратно освободил волосы подруги.
- Ты чего? – отстранилась было Наденька.
- Ничего. Балдею от твоей причёски.
- А, да? Это можно, балдей. А догонять кого? – спросила девушка.
- Чего догонять? – переспросил Прошин, пропуская льняные локоны между пальцев.
- Ну, ты сказал, ждать и догонять. Ждать понятно. А догонять?
- А, это… Вот на брифинге и решим, кого догонять. Ты же сама говорила, на грунте время еле течёт – помнишь?.. А в космосе время не то что бежит – его нет, космонавт всегда опаздывает. Всегда находится что-то, что надо было сделать раньше, а это не сделали и начинаются догонялки.
- Понятно, — протянула Наденька.
- Да ничего тебе непонятно, — досадливо поморщился Иван. – Это не поймёшь, пока полезешь в самую гущу событий.
- Я, по-твоему, на «Циолковском» не в гуще событий была? – вскинулась девушка.
- Ну, раз спрашиваешь – нет, — пожал плечами Прошин.
- Слушай, ты, герой-астронавт, — Наденька вывернулась из Ивановых объятий и склонилась над приятелем так, что они оказались лицом к лицу.
- Чего? – спросил Иван, усевшись поудобнее на всякий случай.
- Я тебя сейчас… — пристально глядя на Ивана, Наденька подняла скрюченные пальцы.
- Чего ты… - Прошин отполз подальше от разъярённой тигрицы, в которую превратилась его подруга.
- Арр!.. – Наденька схватила Ивана, и они, хохоча, покатились по дивану.
«Валентина Терешкова» следовала за звездой ЦЛК 00217-0140Ф с нулевой скоростью относительно центра масс планетной системы, под углом тридцать градусов относительно оси эклиптики. Установка спроецировала станцию за пределами астропаузы системы, в стороне от головной ударной волны, участка пространства, в котором излучение звезды сталкивается с галактическим излучением. Угол относительно оси эклиптики оказался выбран случайно – саму эклиптику астрономы определили буквально несколько часов назад, с началом измерений, предваряющих нырок в систему, и теперь на станции кипела работа. Отменили увольнительные, всех подняли в помощь научной секции, люди размахивали планшетами, бегая по коридорам, или толпились возле узла энергопитания, пытаясь наладить охлаждение глючивших суперкомпьютеров.
Информация шла валом. Эксцентриситет орбит небесных тел, примерная часовая сетка для кислородного мира, температура в короне звезды, апекс системы; её угловая скорость относительно Центра Галактики и Солнечной системы, число спутников у газовых гигантов и траектории движения всех сколь-нибудь крупных астероидов, притянутых Буяком — ни в чём не повинную планету, газовый гигант, прозвали в честь быка, чуть не задавившего в детстве администратора сектора.
Наденьку припахали в командной рубке, а Прошин сидел в покоях навигаторов, собирая и сортируя данные по кислородному миру, наматывавшему виток за витком вокруг местного солнца. Поэтому каждое слово Бернара Тажибаева он мог проверить тотчас же:
- …да, товарищи, Учёный совет заявляет, — в ангаре космической техники стояла абсолютная тишина, но Бернар Тажибаев, заметно похудевший за это время (ещё и поседел, наверное, но он же налысо, как все космонавты…) стоял на импровизированной трибуне, выставленной под исполинской аркой межпланетного буксира, — в системе два кислородных мира.
Тишина взорвалась восторженными выкриками, гулом, смехом – два обитаемых острова в солнечной системе. Первый выстрел – и в яблочко. Люди обнимались, хлопали друг друга, жали руки под завывания СЖО, раздававшей красные карточки направо и налево. Никто не обращал внимания на несчастный автомат – две кислородные планеты. Просто удача.
- Наименования планет блокированы Учёным советом! – тут же что есть силы завопил Жора Таранин. – А то поназываете нам…
- Ну а как быть, Жора? – вопросил кто-то. Таранин сверкнул глазами в ту сторону, но обстановка не располагала к разборкам, и он неспешно ответствовал:
- Кислородный мир в зоне обитания назвали Снежком.
Раздался нестройный гул – больше удивлённый.
- А вторая планета? – крикнул кто-то.
- Ну-у… — замялся Жора, — мы зовём её Вторая.
Взрыв негодования больше приличествовал футбольным болельщикам после неудачного матча любимой команды.
- Постойте! Постойте! – тщетно надрывался Жора. – Там аборигены всё равно по-своему назвали!..
- Внимание команда! – раздался голос из громкоговорителей – Павлов. – Система перегружена Красными предупреждениями.
- Вы своим поведением, недостойным космонавта-исследователя, вынуждаете руководство к репрессивным мерам.
- Ребята, не позорьте мои седины, — закончил Начальник станции. – Никогда своих не сдавал, не подставлял и на кичу не закрывал. Ведите себя прилично.
Тихий согласный гул прокатился по собранию.
- Бернар Жусипович, продолжайте, — рокотнули громкоговорители.
Тажибаев откашлялся, нервно поглядывая на волнующуюся толпу.
Народ подобрался с норовом – оно и понятно, экипаж собирали по всей системе, на приглашения отзывались отчаянные парни и девчонки, которым наскучило сидение в Солнечной системе, сорвиголовы, отправленные с глаз долой начальством. Управлять этой бандой мог лишь человек с непререкаемым авторитетом – Павлов и был таким человеком.
- В системе есть свои особенности, — сказал наконец Бернар. – Дело в том, что Буяк – газовый гигант, — смешки в толпе, переглядки на трибуне, — имеет нестандартную орбиту, в перигелии пересекая орбиту Второй и Метрополии, в афелии выходя почти к границам системы.
Тажибаев бросил взгляд на слушателей, но люди стояли, внимательно слушая докладчика – начиналась работа. Докладчик тем временем замялся, оглянулся на Таранина.
- Я, честно говоря, первый раз такое вижу, — наконец сказал Бернар, — система грязная. В том смысле, что по всей солнечной системе носится какое-то безумное количество мусора, небесных тел самого разного размера... Да сами смотрите.
На фоне разномастных космических кораблей, стоя́щих в ангаре, разверзлась бездна. Посреди тьмы межпланетного пространства сияла 0140Ф, по своим орбитам неспешно двигались планеты и ближе к наблюдателю будто крутилась воронка водоворота, сильно вытянутая в сторону звезды.
- Я говорю про этот объект, — Бернар увеличил водоворот. – Мы зовём эту штуку гравитационной глобулой. Глобула, в смысле, туманность, потому что там пыль. Очень много пыли самой разной формации, от молекул кислорода до частиц тяжёлых элементов и всё это крутится вокруг центра масс, смещаясь к солнцу системы. Поэтому можно говорить о гравитационном равновесии. Гравитационная глобула, — повторил Тажибаев.
- И что это такое? – выкрикнул кто-то.
- Рабочая версия – импакт, — взялся объяснять Таранин. – Что-то очень тяжёлое прилетело в одну из планет системы и расфигачило небесное тело таким вот образом, это и увидела Гайя. Что это могло быть, — он развёл руками, — мы не понимаем. Большой космический корабль? – Это что там за корабль такой? В общем, непонятно.
- Факт в том, — подхватил Бернар, — что предполагаемый импакт поломал все связи в системе. Изменилась орбита газового гиганта, это, вкупе с импактом, привело к нарастанию ледников на первой планете, альбедо небесного тела увеличилось до такой степени, что там в принципе прекратились обменные процессы и планета замёрзла. Что-то теплится в районе экватора, но на большей части лёд и ничего кроме льда.
- Но и это не всё, — кивнул Жора, — центр масс системы звезда–глобула находится не вот тут, — он посветил указкой куда-то в область огненного шара 0140Ф, — где он должен быть по расчётам, а гораздо ближе к наружным областям светила. В облаке что-то очень тяжёлое, вроде нейтронной звезды – но такого быть не может.
- Конечно, быть не может – нейтронная звезда в солнечной системе, — наконец сказал кто-то, — она же съест эту Лямбду с потрохами. Возраст глобулы не считали?
- Считаем, — кивнул Тажибаев, — вы же понимаете, астрономы прикинули, что там должно быть, сунулись сканировать, но сканеры не могут проникнуть внутрь облака — далеко. Как там дело обстоит — надо выяснять на месте.
- Это ещё не всё, — вдруг осклабился Тажибаев, — обратите внимание на вот эту область возле Снежка.
Он поколдовал над изображением, и зрители увидели окрестности кислородного мира, расцвеченного вспышками различной яркости.
- В системе, а конкретней вокруг Снежка, наблюдается космическая деятельность.
И вот тут все ахнули. Прошин даже рот открыл – такого ещё не было. Попадались землянам миры со следами цивилизаций, видели они человеческие цивилизации, тот же Эдем, но, чтобы кто-то вышел в космос, хотя бы «Поехали!» прокричал – такого не было.
Люди заговорили все разом. Потом все разом смолкли.
- Есть предположение, что так аборигены защищают жилые области планеты от метеоритов. Вспышки располагаются более или менее в районе экватора Снежка.
Все, кто был в ангаре, загомонили разом – и разом стихли.
- Флот вторжения, — наконец сказал кто-то.
- Не обязательно, — мягко возразил Бернар. – Это могут быть и остатки какой-то внепланетной деятельности, мусор… может и метеорный поток с метеорами из чистого золота. Такое мы видели.
- Флот вторжения звучит прикольней, — под смешки из зала отозвался Таранин.
- А нас не заметят эти… космонавты? – спросила девушка с нашивками Службы Главного энергетика.
- Нет, не заметят, — ответил Жора. – Судя по всем данным, энергоконтур корпуса способен прикрыть нас от их детекторов.
- То есть, мы идём в систему?! – выкрикнул кто-то.
- Обязательно идём, — кивнул Жора. – Нам надо узнать как можно больше о здешней жизни, ну и если они нас заметят – все полномочия для контакта у нас имеются. Что ещё? Бернар, расскажи про Вторую.
- Вторая планета не менее интересна, чем Снежок, — продолжил Тажибаев. – Буяк проходит в непосредственной близости от Второй. Согласно кварковым слепкам системы и по результатам компьютерного моделирования во время сближения небесных тел на планете развивается небывалая сейсмическая активность. Удивительно, что там атмосфера осталась – но атмосфера есть и, судя по некоторым признакам, есть техносфера. Возле Второй планеты видно кольцо из кусочков камня и льда – судя по всему, это спутник, разорванный притяжением газового гиганта.
- А у Снежка спутник есть? – выкрикнули из толпы.
- Есть, — кивнул Бернар. – Космический мусор распределяется по точкам равновесия вокруг крупных небесных тел, я уж не говорю про Глобулу. Мусора много, множество каменюк просто выбивается из точек, Буяк их выдёргивает в систему, на ходу формируя метеорные потоки, орбиты пришельцев пересекаются с орбитами кислородных миров, и по закону подлости бо́льшая часть астероидных атак приходится именно на Вторую. Там весело.
Бернар потёр переносицу, оглядел собравшихся и сказал:
– Товарищи, я озвучил основные положения доклада Учёного совета по системе звезды ноль сто сорок эф. Когда пойдём в систему, будем наблюдать, будем дополнять данные. С самим докладом можно ознакомиться на сервере – заходите, качайте, доступ открыт для всех. Есть вопросы?
