Уважаемые пикабушники сообщества "Наши в Германии", принёс статью госгазеты РБ на поржать, просьба тапками не кидать.
Белоруска 12 лет прожила в Германии — но по-настоящему свободной и счастливой почувствовала себя после возвращения на Родину...
В 20 с небольшим лет минчанка Анастасия уехала в Германию. Там она построила карьеру в IT-сфере, встретила будущего мужа (уроженца Бельгии), стала мамой двоих прекрасных ребятишек. Девушка не скрывает: становиться на ноги в чужой стране было очень непросто, однако трудности лишь закаляли. Потом, правда, началось разочарование — в хваленой немецкой дисциплине, порядке, качестве… А когда Европу накрыла волна ковид-истерии, Анастасия поняла, что хочет настоящей свободы, и вместе с мужем и детьми уехала в Беларусь. Сегодня семья вынуждена жить на две страны. Где закрепятся окончательно, супруги пока и сами не знают. Но дом на Гродненщине уже строят…
— Как вообще решились на столько кардинальные перемены в жизни: хотелось посмотреть мир или целенаправленно ехали в Германию, чтобы остаться там навсегда?
— На самом деле до Германии были еще США, Великобритания. В Штаты я отправилась после третьего курса БГУ по студенческой программе: уровень английского языка был хорошим (за это огромное «спасибо» педагогам моей гимназии в Заводском районе), я чувствовала себя уверенно. А уехала, потому что хотелось оторваться от родителей, заработать собственные деньги. В 2008 году я по другой студенческой программе съездила в Лондон.
Именно тогда, наверное, впервые и увидела изнанку Европы. Так, для меня стало открытием, что все лондонское метро построено украинцами, которые туда приехали и сознательно выбросили свои паспорта. Там вообще очень много украинских диаспор, они живут нелегально, не говорят на английском. Они едут в Англию работать, но по сути их используют как дешевую рабочую силу, потому что своим платить дорого. У Гюго есть роман «Отверженные», по-французски название звучит как «Ле мизерабль» — так говорят о прослойке общества, которая нигде не значится. Эти люди будто есть, но одновременно их и нет. Украинцы в Британии и есть эти «ле мизерабль».
А в Германию я уехала в 2010 году: к тому моменту уже закончила факультет радиофизики БГУ, работала в IT-сфере на иностранную компанию. Но все мои бывшие однокурсники стали уезжать за границу на всякого рода магистерские программы. Оказывается, это не так сложно: в Европе и Америки белорусские специалисты очень востребованы. В общем, я нашла подходящую программу для себя и поступила в магистратуру Берлинского университета Гумбольдта.
— Жизнь в Германии оказалось такой, как вы себе и представляли?
— Еще 10 лет назад Берлин можно было назвать настоящим раем для студентов. Я получала стипендию в 1000 евро, а жила, по факту, на 500 евро — тогда это было реально. Сейчас, конечно, все по-другому.
После учебы устроилась в IT-компанию, причем работу нашла за 15 минут. Снимали с девочкой-итальянкой жилье за 400 евро. Это было относительно дешево — учитывая, что я зарабатывала 1500 евро. После оплаты всех счетов у меня еще оставалось больше 1000 евро на руках.
Но именно тогда я и начала разочаровываться в хваленой немецкой системе. Когда пришла на работу после университета, мне казалось, что там всё и все на своих местах. Мой начальник выше меня по должности, потому что он умнее, образованнее. Соответственно, у него и зарплата выше. Со временем понимала, что все наоборот. Приходишь утром в офис, а твой начальник всю ночь тусил, и после кокаина он абсолютно никакой. И это норма для IT-сферы, потому что там крутятся огромные деньги. Люди живут работой, они выгорают моментально. За 6 лет в компании сменилось 8 начальников, это о чем-то да говорит.
А еще в Германии многое все делается «по блату». Для этого есть даже специальный термин — «В-Beziehungen», что переводится как «отношения». А проще говоря, «витамин В».
— Что за «витамин В»?
— Это хорошие связи, благодаря которым можно устроиться на работу, попасть к врачу, получить хороший контракт. Когда человек говорит, что у него в какой-то компании или фирме есть «витамин В», он имеет в виду, что у него там с кем-то есть хорошие личные отношения.
Как-то к нам в компанию пришел очередной новый начальник. Я ему говорю: «Давай менять то и то, делать по-другому. Там мы сэкономим много денег, модернизируем работу». Он отказывается и тут же нанимает компанию, которая делает аудит. Услуги этой компании стоят 300 тысяч евро. Зачем так тратиться? Все просто: там у него работает приятель…
— Ваш муж бельгиец: он также приехал в Германию, чтобы найти себя и свое место в жизни?
— Как и мне, ему хотелось самоидентифицироваться. Так получилось, что наша компания стала расширяться, и супруг (будущий) попал к нам в штат. Мы начали общаться, отношения стали ближе. И вот мы уже семья с двумя детьми: сыну 7 лет, дочке 4,5 годика.
— До свадьбы познакомили супруга со своей родиной? Какое впечатление на него произвела Беларусь?
— Он в восторге от качества жизни здесь! Нужно сразу обозначить, что мы вкладываем в это понятие. Прежде всего, — это чистая еда. В Германии мы покупали еду в биомагазине — от другой у меня просто чесались десны. Там все продукты обработаны химией, они абсолютно безвкусны. Как бумага. Мясо — это отдельная история. То, что там выдают за мясо, употреблять нельзя. Я смотрю на плакаты и читаю: «Немецкое качество», а про себя думаю: «Только не немецкое»! Его нету, это просто промывка мозгов, маркетинг. Поставьте на любую бытовую технику немецкий флаг, и люди побегут туда. А я пойду к полкам «Купляйце беларускае»!
Мой муж заметьте, бельгиец по национальности, — обожает белорусское пиво. Очень любит сыр. Причем покупает именно белорусский: спасибо импортозамещению, мы узнали, какие у нас вкусные и качественные продукты.
Белорусская природа — это наше все. Муж тащится по зубрам. Мы ездим в Березинский заповедник, и он в восторге, что это не какой-то вышколенный зоопарк, а именно заповедник, где эти громадины-зубры чувствуют себя хозяевами.
— В Беларуси у айтишников хорошие зарплаты, думаю в Германии тоже. Вам хватало на жизнь там или приходилось себе в чем-то отказывать?
— В принципе, хватало. И до свадьбы, когда мы уже жили вместе, и после. Но загвоздка в том, что, когда ты меняешь статус (в нашем случае, когда мы поженились), начинается другая штука с налогами. Там 6 налоговых классов: на первом ты одиночка, на втором — родитель-одиночка, и так далее. Без налогового консультанта тут не обойтись.
В прошлом году мужу пришел церковный налог на 1500 евро. Он возмутился: «За что, если я не хожу в церковь?» А какая кому разница — когда-то в детстве тебя крестили, значит, ты уже состоишь в католической церкви. Значит, обязан платить. А иначе твои долги накопятся и тебя поставят на счетчик.
Здоровые люди стране не нужны
— Вы сказали, что после нескольких лет жизни начали разочароваться в немецкой системе жизнеустройства. Это относится и к медицине? Все-таки немецкая медицина славится во всем мире...
— Приведу такой пример для сравнения: если у нас новорожденного ребенка закрепляют за участковым педиатром, то в Германии родители сами ищут малышу педиатра. Звонишь в праксисы и спрашиваешь, есть ли у них свободное место? То есть педиатры там только частные.
Или еще пример: если в Беларуси педиатр обязательно посещает ребенка на дому в первый месяц его жизни, то в Германии такого явления, чтобы врач пришел на дом, в принципе нет. У ребенка температура под 40°С: ты все равно везешь его к врачу и сидишь в очереди, ждешь приема. Три часа, четыре, сколько потребуется.
— А как же страховая медицина…
— Упаси Боже от этой медицины. Когда здоровье — это бизнес, никто не заинтересован в том, чтобы ты был здоровым человеком. Я столкнулась с этим на личном примере. У сына была побочка от вакцины против ветрянки, он не мог дышать. Его положили в больницу, сняли обострение. Он болел пневмонией или бронхитом каждые две недели и все, что, что назначал врач — ингаляции.
К трем годам сыну уже давали сильно действующие гормоны, чтобы просто подавить симптомы болезни, а не вылечить его. У меня возникло ощущение, что немецкая медицина настроена на то, чтобы сделать человека немного больным, и чтобы он потом всю жизнь кормил эту систему. От того и все эти смены пола… В общем, я сама стала искать лечение: изменила рацион питания ребенка, водила его к остеопату, гомеопату. Услуги этих специалистов, между тем, не оплачиваются страховкой. А стоит один прием у того же гомеопата 180 евро.
Как-то у мужа начались сильные боли в груди — он поехал в больницу, где его 7 часов продержали в приемном покое, пока взяли все анализы. А потом сказали, что ничего не нашли и дали обезболивающее. Мы снова обратились к остеопату и платили за прием из своего кармана. Ну, так в чем смысл этой страховой медицины?
В Германии есть врачи, которые принимают только частную страховку, а есть те, кто принимает и частную, и государственную. По государственной они получают меньше денег, поэтому не особо любят людей с такой страховкой. Еще огромный минус: они только раз в квартал могут списать 100% ставку за прием. И чем бы ты не болел — на следующий прием ты можешь прийти только через 3 месяца. Даже если тебе нужно наблюдаться у врача каждую неделю.
— Устроить ребенка в садик проще, чем найти ему педиатра, или это такая же морока?
— Не скажу, что сделать это архисложно, но свои нюансы есть. Чтобы устроить ребенка в садик, нужно получить от государства ваучер. Рассчитывается он исходя из того, сколько времени родители работают. И с этим ваучером ты опять идешь по садикам и сам ищешь, кто тебя возьмет. Нам повезло: мы жили в турецком районе, где в основном все семьи на соцобеспечении, поэтому нас везде хотели взять. Но знаю, что многие ждут возможности устроить ребенка в садик годами. Говорят, что в Берлине, как только женщина забеременела, она уже должна искать для своего будущего ребенка место в садике. Подаешь заявления во все садики, куда хотела бы устроить сына или дочку, и звонишь туда каждые три месяца. Это напрягает.
А вот сами немецкие садики мне нравятся. Детям предоставляют больше свободы, что ли. Их не сажают за парты: до 7 лет ребенок должен наслаждаться детством, а не учиться. Группы смешанные: двери в любую открыты, и ребенок сам выбирает, чем он будет сегодня заниматься.
В Германии привести больного ребенка в садик — в порядке вещей. Как результат, дети ходят сопливые, друг друга заражают. А все из-за чего? Потому что родители боятся потерять работу.
— Но ведь работающие мама или папа имеют право взять больничный и посидеть с ребенком дома…
— Имеют. Но оплачивается лишь 70%, и только 10 дней на родителя в год: то есть если ребенок заболеет, 10 дней в году я могу взять на него больничный, столько же муж. Все, что выходит за эти рамки — не оплачивается. Но немцы и тут приспособились: они ходят к своим врачам и берут больничные якобы для себя, а сами сидят дома с больным ребенком. Однако, чтобы найти такого врача, который будет выписывать такие больничные, опять нужен «витамин В».
У нас ребенок очень много болел. Когда ему было 1,5 годика, у меня наступило выгорание: эмоциональное, физическое, профессиональное. Я поняла, что больше так жить не могу: зависеть от системы, которая на тебя давит. Взяла себе больничный на 2 недели, потом вернулась, и у меня случился срыв на работе. Тогда я окончательно убедилась, что надо что-то менять и написала заявление.
— На что уходила большая часть вашего семейного бюджета?
— Когда у нас родился первый ребенок, мы с мужем переехали в квартиру побольше. Аренда стоила 1200 евро в месяц: практически столько я получала и декретных. Хотя до этого мы снимали жилье за 400 евро — разница в три раза! В Германии так устроено, что пока ты снимаешь квартиру, цена на нее не повышается, и это вроде как плюс. Но обстоятельства меняются, тебе нужна новая квартира — и тебе ее предложат, но уже за абсолютно другую сумму. Есть люди, которые снимают жилье, может, с 1990-х годов — и они платят 100 евро. Но когда в эту же квартиру въедет другой съемщик, он будет платить уже 2000 евро!
— Но всегда ведь можно поторговаться с хозяином квартиры…
— Там нет хозяев, там квартиры сдаются компаниями. В Германии очень мало людей владеют своим жильем. Практически весь рынок жилья сконцентрирован в руках огромных корпораций. Они скупают строящееся жилье, так как могут себе это позволить, и потом сдают. В итоге 50% зарплаты человек отдает за съем жилья.
Мы с мужем айтишники, по немецким меркам хорошо зарабатывали, нам хватало на жизнь. Не скажу, что шиковали, но и не нуждались в чем-то. Другой вопрос, что таких, как мы, всего 10% населения Германии.
— После 12 лет жизни в Германии вы смогли позволить себе построить там квартиру. Во сколько обошлось жилье?
— После увольнения я получила акции от своей компании. Продала их, и так у нас появился стартовый капитал для строительства жилья, покупки машины. Сама квартира площадью 86 м² стоила 500 тысяч евро, плюс отдельно нужно было заплатить земельный налог в 30 тысяч евро. Кстати, квартира продавалась вместе с гаражом (стоил 35 тысяч евро). Хотя на тот момент у нас даже еще не было машины.
Квартиру начали строить в 2019 году, а построилась она в 2021. И сейчас мы с ней связаны очень крепко. В Германии есть такое понятие, как спекуляционный налог. То есть, если ты покупаешь квартиру для себя, ты не имеешь право ее продавать какое-то время. А если начинаешь сдавать — не можешь ее продавать 10 лет. Иначе будут большие штрафы.
И уже, находясь здесь, в Беларуси, мы ежемесячно платим за квартиру 1500 евро кредита. И еще больше 1000 евро — за частную медицинскую страховку. И эти нити нас не отпускают… Вообще все контракты, которые там подписываешь, это настоящие контракты с дьяволом. Я хотела разорвать контракт на подключение телефона: аннулировала его в апреле прошлого года. Но мне еще нужно платить за обслуживание по 40 евро в месяц в течение года. В Беларуси как: если ты за что-то не платишь — тебя автоматически отключают от услуги. В Германии, если ты не платишь, тебе еще больше насчитывают. Это какая-то мафия…
— Получается, европейская свобода и право выбора — это всего лишь иллюзия?
— Именно. Тебя держат сотни ниточек, которые не так легко ослабить или разорвать. Слышала, что многие наши змагары жалуются, что им в Беларуси не хватает свободы. Какой свободы? Пить или принимать наркотики? Да, в Германии это никто не контролирует, это там доступно. Но все как раз и делается для разрушения личности: чтобы человек не осознавал себя, не развивался — просто сидел на шее у государства-няньки, которое оправдывает свое существование. Мол, смотрите, с каким числом людей нам приходится нянчится.
Что касается свободы слова и выражения мысли… Главное, чтобы эта свобода соответствовала определенной, одобренной на данный момент в обществе повестке. Я рада, что запретили канал «Евроньюс». Как по нему рассказывали про карантин в Германии? Выцепили какую-то тетку с двумя масками, которая говорит, что еще раньше надо было ввести масочный режим и прочее. Да, есть люди, которые так считают. Но есть и другие, которые борются с этими масками и зелеными паспортами. Их, естественно, не показывают.
Или еще пример. Здесь, в Минске, у меня остался только папа, мама умерла несколько лет назад. Я хотела приехать, чтобы походить с ним по врачам… Ехать собирались всей семьей. Я пришла к школьной учительнице сына: предупредила, что примерно недельку нас не будет. На что она мне ответила, что есть такое понятие, как школьная повинность. Если ты прогуливаешь день, платишь штраф 100 евро. Три дня можно болеть без справки, дальше уважительных причин отсутствовать нет. Мы нашли другое решение — взяли официальный отпуск от школы, так сказать открепление в Минскую школу. Если уезжаешь на полгода, такая возможность есть. Но уехать в середине учебного года на пару недель — что-то из области фантастики.
Место, где начинается жизнь
— Коронавирус, в какой-то мере, помог вам посмотреть на жизнь в Германии другими глазами?
— Когда начался ковид, мы как раз с мужем и детьми отдыхали в Тайланде, потом даже успели съездить в Израиль. Границы еще были открыты, но я видела, как в одно мгновенье китайцы стали персонами нон-грата. И вот мы вернулись в Германию, а через неделю закрыли границы. Мы боялись, что будет не достаток продуктов, и поначалу их действительно не хватало. В магазинах не продавали больше 2 кг муки на человека. Детей перевели на удаленные занятия. Нам разрешалось выходить на улицу, но передвигаться строго по стрелочкам. Детские площадки были замотаны полицейскими лентами. И обязательное ношение масок… Я не могла носить маску по медицинским показаниям, взяла у врача освобождение, но толку было мало. Старушка в магазине задавит тебя тележкой, если увидит без маски. Там сразу включился этот полицейский менталитет — доносы.
Примерно в то же время моя подруга, тоже белоруска, которая живет под Штутгартом, решила купить в Беларуси участок. Причем это была идея ее мужа-немца. Я поговорила с супругом: он, как и я, понимал, что именно здесь, в Беларуси есть истинные ценности в плане семьи, отношений. В общем, я решила лететь в Минск, чтобы покупать здесь землю под дом.
— Это был как раз самый разгар событий августа 2020 года. Как реагировали на все происходящее здесь?
— Ну как? Они тут власть пытаются свергнуть, а меня переполняет чувство свободы: ходи, куда хочешь; никаких зеленых паспортов… Я смотрела на тех, кто выходит на протесты и понимала, что они никакие не мирные, что у этих людей промыт мозг. Они на какую-то кровь натасканы. Это как наркоманы, которых подсадили на гормоны, вырабатываемые негативными эмоциями. Со временем у них начиналась ломка, и они сами уже начинали искать этот негатив.
Я пыталась писать в телеграм-каналах, кого-то образумить. Рассказывала людям о том, как живу в Германии 12 лет. На что мне отвечали: «Я ездил в Германии на экскурсию, я все знаю». Что такому человеку объяснять? Он ездил на экскурсию, он все знает лучше меня...
Кстати, в Германии возле одной из церквей была организована выставка — кадры с белорусских протестов. И самая заметная, центральная фотография: две девушки целуются под БЧБ-флагом. Уже будучи здесь, когда я рассказывала про это, мне в ответ махали головой: «Нет-нет, мы не за это, нам это не надо». Но вам именно это и навязывают!
— Кстати, принять участие в выборах Президента смогли?
— Конечно! Мы как раз тогда были у свекрови в Бельгии, она живет в маленьком городке. Я умоляла мужа, чтобы он отвез меня в белорусское посольство в Брюсселе. До этого списалась с посольством, чтобы меня пустили на участок. Меня переполняло чувство национальной гордости: я буду голосовать за Батьку! Ведь он сохранил то, что там, на Западе, уже разрушили, и сейчас посыпают голову пеплом.
— А участок в Беларуси все-таки купили?
— Да, в удивительном местечке Гродненской области. Как минчанка, я раньше думала, что за кольцевой жизни нет. А теперь мне кажется, что там жизнь только и начинается. Там живут по-настоящему, в окружении природы. В Германии мы не можем себе этого позволить, в Бельгии тоже. Дом и сад, конечно, можно купить. Но еще нужна лицензия, чтобы тебе разрешили в этом саду выращивать яблоки. А иначе ты подрываешь фермерское хозяйство!
— В конце декабря прошлого года вы снова прилетели в Беларусь с мужем и детьми...
— И я снова была готова целовать родную землю. Ощущение, что вышла из энергетической тюрьмы — а всего-то приехала в Беларусь из Германии. Находимся здесь уже больше трех месяцев, и будем еще как минимум до начала лета. У меня белорусский паспорт, мужу мы оформили разрешение на временное проживание. Из-за работы ему приходится регулярно ездить в Германию, хотя многое можно делать и удаленно.
Думали сделать ему вид на жительство, но тогда надо менять права и сдавать экзамен. А язык только русский или белорусский, которых он не знает. И даже с переводчиком нельзя сдать. Без машины — как без рук. Есть свои нюансы, одним словом.
— Что мешает вам окончательно переехать в Беларусь? Или вы такой вариант пока не рассматриваете?
— Моя родина здесь, родина мужа — Бельгия. Наши дети говорят на четырех языках, и мне важно, что они являются таким мостиком между культурными мирами. Они знают, чем отличается жизнь в Германии, как все устроено в Беларуси. У меня нет желания очернить или отбелить какую-то одну страну: везде есть свои плюсы и минусы. И нам важно показать это детям. Может, мы еще съездим в Бельгию, поживем там. Да и с Германией мы пока не можем порвать по объективным причинам…
Сын и дочь ходили в садик и школу в Германии, теперь они посещают эти учреждения здесь. Сын стал учить белорусский язык, нашел себе друзей в школе. Дочку записала на балет. Там все так красиво, эстетично. Я сняла видео с занятий и отправила подруге, которая сейчас живет в Испании. Она глянула и отписалась: «Вот, это действительно нормальная школа танцев».
— Но домик пока из планов не вычеркиваете...
— Конечно нет! После всех событий мы еще больше убедились, что хотим жить за городом. На Гродненщине дом еще строится, идет отделка. До лета думаю, все будет сделано. Когда зарегистрируемся, нужно будет проводить интернет: без него муж не сможет работать. Потом будем понимать, что и как. Самая большая проблема на данный момент — сделать права мужу.
Важно и другое: нам здесь комфортно. Я общаюсь с мамами из Минска, которые, как и мы, тоже переехали из Германии. Делимся опытом, рассказываем, где отдыхаем, в какие кружки водим детей. Хочу сделать проект, который бы объединял таких мам всей столицы. А потом, возможно, и всей страны.
