Ничего, что я так, по-простому?
Может, и промолчал бы, но минимум семеро знакомых сообщили, что телевизор снова показывает фильм "1814 / Восемнадцать-четырнадцать"по моему сценарию, и поминали добрым словом роман того же автора с тем же названием.
Старики помнят! И помнят всероссийский психоз недавнего прошлого "До дня рождения Пушкина осталось...".
А я что подумал?
Во-первых, 8 февраля в 1837 году был ещё январь, да и насчёт дня рождения Пушкин очень удивился бы, узнав, что он июньский, потому что всю жизнь прожил майским.
Во-вторых, в этот день стрелялись они с Дантесом, и вот как интересно это выглядит с точки зрения русского языка.
Первым попал Пушкин: он вроде уже вызывал Дантеса на дуэль, но после женитьбы того на сестре его жены разговор о дуэли спустили на тормозах, а тут снова вспомнили и пришлось дуэлировать — явный попадос.
Вторыми попали оба: на Чёрной речке, где Пушкин регулярно снимал дачу для семьи, они попали в сумерки — солнце зашло уже часа два как; попали в глубокий снег — около 60 см, и в лютый мороз — около -22℃ по немодной тогда шкале Цельсия.
Третьими попали секунданты: в такую стужу голыми руками заряжать пистолеты — удовольствие невеликое, к тому же порох мог отсыреть из-за изморози или не воспламениться из-за экстремальных условий стрельбы, а сделать всё надо было безупречно.
Четвёртым снова попал Пушкин — на прицел гвардейского офицера, который, быть может, и не имел дуэльного опыта, но ствол в руках держал профессионально.
Пятым попал Дантес — в самом буквальном смысле: из пистолета всадил Пушкину свинцовую вишню, деликатно говоря, в область живота.
Шестым снова попал Пушкин — оказался в сугробе, с перебитыми артериями, месивом из кишок и раздробленным тазобедренным суставом.
Седьмым снова попал Дантес — на морозе рана Пушкина оказалась не такой болезненной и кровопотеря не такой большой, поэтому окоченевшие секунданты заменили пистолет Пушкина, выпавший в снег, и окоченевший Пушкин выстрелил-таки в окоченевшего Дантеса из положения полулёжа.
Восьмым попал Пушкин — выстрел оказался точным, и какие бы глупости ни говорили потом про кольчугу под мундиром Дантеса или коварную пуговицу, которая изменила направление полёта пули, — Дантес был ранен.
Девятым попал врач Арендт — он был лейб-медиком самого императора Николая Первого, участвовал в строжайше запрещённом мероприятии, получил на руки смертельно раненного дуэлянта и ничем не смог ему помочь; всё это не прибавило ему популярности.
Десятым попал Данзас — героический армейский майор, кавалер золотого наградного оружия за храбрость, бывший соученик Пушкина, который стал его секундантом на дуэли, был за это арестован, посажен в крепость и приговорён к смерти; правда, позже приговор смягчили.
Одиннадцатым попал Дантес — ему пришлось уехать из России, похоронив мечты о карьере гвардейского офицера и увозя во Францию молодую жену, сродственницу Пушкина.
Двенадцатой попала жена Пушкина — то, как сообщала недобрая молва, из-за которой произошла дуэль, было у ней два мужчины — Пушкин и Дантес, а то вдруг не осталось ни одного.
Тринадцатыми попали четверо малолетних детей Пушкина, оставшиеся без отца, и тут прибавить нечего: не тема для иронии.
Четырнадцатым попал император Николай Первый — сперва на личные деньги, поскольку выплатил умопомрачительный карточный долг Пушкина в сто тысяч рублей из своего кармана; потом попал на казённые — поскольку назначил вдове и детям Пушкина пенсию; потом снова на казённые — поскольку велел за счёт казны издать Полное собрание сочинений Пушкина и деньги от подписки передать семье, но желающих подписаться на книги по всей Росии набралось только 217 человек, половина из которых платили тоже казёнными деньгами; а кроме того, император попал на необходимость оправдываться перед современниками и потомками за смерть Пушкина — был заинтересован, недоглядел, не уберёг, душитель свободного слова и проч.
Пятнадцатым попал молоденький Лермонтов — написал обличительные стихи "На смерть поэта", попал в поле зрения правоохранителей, попал в жернова репрессивного механизма, в списки неблагонадёжных — и в конце концов попал на Кавказ, где тоже на дуэли окончил свои дни.
Шестнадцатыми попали подавляющее большинство школьников и вообще жителей России — они уверены, что Пушкин был убит на дуэли, хотя он умер от перитонита, вызванного ранением, через 46 часов.
Семнадцатым снова попал Данзас — из-за сходства фамилий минимум половина школьников и вообще жителей России уверены, что Пушкина убил он, а не Дантес.
Восемнадцатыми попали дантисты — из-за схожести названия их профессии с фамилией противника Пушкина, и уж раз дело дошло до дантистов...
...девятнадцатыми попали евреи — потому что только еврей с подозрительной фамилией мог убить солнце русской поэзии.
Я сознательно ограничил список, чтобы не начинать третьего десятка в этой череде попадосов, поэтому не упомянул многих из попавших (по нынешнему календарю) 8 февраля 1837 года и по результатам события того дня. Зато могу в который раз отметить, что, судя по телевизору, Пушкин был как две капли воды похож на Есенина, Высоцкого и Сашу Белого.
Словом, Александру Сергеевичу Пушкину — светлая память: весёлый был человек! — а нам всем нескончаемого удовольствия от его стихов и прозы, новых открытий в старых текстах и доброго здоровья.
Кстати, при всей своей могучей фантазии не могу себе представить, как Пушкин соглашается на чьё-либо требование надеть медицинскую маску и предъявить QR-код для пропуска на бал. Дело неминуемо кончилось бы дуэлью.
(Картина неизвестного художника "Пушкин на Балу")
