Сучьи погремушки часть - 9
На следующее утро Ваньке снова пришлось собираться в дорогу. Мясник отказался от личных переговоров с Толстопятовыми и послал вместо себя радиостанцию. А ещё дюжину Хомутовцев, шестерых Бешенцев и с полсотни бешеных псов. И самого Ваньку. Да, именно его, как официального представителя бешенцев. В качестве основной мотивации выступали - Ванькин брат Вадик, младшие Толстопятовы и несколько Хомутовских ребятишек, которых Мясник пообещал лично затравить псами если парламентёр сбежит или проявит “иную каверзную нескромность”. А так, пожалуйста. Доберётесь до места, включите радиостанцию, а дальше, я сам. Ванька шёл в центре группы, окружённый со всех сторон недружелюбными псами и молчаливыми бешенцами и думал о совершенно другой мотивации. О той, которую он вчера получил от Вероники. Ведь камень, так называемый “Рачий глаз”, ему не дали, а дали кое-что совершенно другое. Грубо говоря, просто — “дали”.
От чужого респиратора, который ему пришлось надеть, воняло тухлятиной. Кажется, с трупа сняли. Они разве не знают, что респираторы это средства защиты? Их так же нужно мыть и чистить как и любую защиту. Ванька то и дело порывался его снять и вдоволь нахлебаться болотной хмари. Стоило отойти подальше и караван поглотил вязкий туман. Бешенцы выбрали самую короткую дорогу. Безумцы. Идиоты и он среди них - главный идиот.
“Лучше смерть чем позор, — переживал он ковыляя по тропе следом за носилками в которых тащили радиостанцию и подарки для Толстопятовых. — Не таким я себе представлял первый секс, не таким и не с этой сукой. Она же - тощая! Господи — какая же она тощая и вся в шрамах от собачьих зубов! И точки у неё на коже. Настоящая рябая курица. Титьки еле нашёл, думал они у неё, ниже”.
И всё же, он не мог забыть эту женщину. Образ обнажённой Вероники настойчиво лез в его мысли, цеплялся за каждую самую мелочь и куда-то глубоко в сердце, заставляя это самое сердечко сладко ныть от переживаний. Ведь ожидал самого худшего, ручку с отравленной иглой держал наготове, а она его встретила в простом сарафане. Накормила, напоила и стала целовать так жарко, что…Вот прямо до светлячков в глазах. До солнечных зайчиков. Всё засветила, а потом он очнулся. От сладкой боли, когда она в порыве страсти, исцарапала ему ногтями всю спину. Как вообще до всего, дошло-то? Она же - ёбнутая!
А, эти её слова…Когда после священного акта любви, она снова превратилась в холодную скользкую тварь с жутким свинцовым взглядом…”Ты же не предашь нас, кобелёк? Ты же не пойдёшь против той кто станет матерью твоих щенят? Нееет, кобелёк. Ты не посмеешь…”
Ванька вспомнил как в страхе лепетал нечто невразумительное и спрашивал — а что за щенята? И тогда она указала на свой живот.
“После нашей вязки, я чувствую, как внутри меня, зарождается новая жизнь. У меня развит нюх получше самой породистой суки. Я многое в тебе почуяла и выбрала тебя, как самого перспективного кобеля. Потомство токсичного мальчика и бешеной принцессы. Наши щенки станут править этими землями. Ведь я у тебя первая, не прячь глаза, не красней. Мне от тебя было нужно только твоё семя. А теперь — уходи. Ты своё дело сделал”.
После её слов, Ванька ощущал себя изнасилованным не только физически, но и морально. И первое время ему казалось, что всё это просто очередной странный сон, пока он не вышел на улицу и не столкнулся нос к носу с самим Мясником. Лысый генерал ехидно улыбнулся и потряс перед ним погремушкой. Ванька ошалело захлопал глазами и тут же пришёл в себя, потому что брат…Брат ждавший его в сторонке закричал от боли и начал прижимать ладони к ушам. Ванька дёрнулся было к нему, но Мясник ударил его плечом и заставил остановиться.
— Значит эта мелкая, похотливая дрянь выбрала тебя в качестве консорта, — задумчиво сказал генерал. — Ну, допустим…Только не забывай кобелёк, она-то уедет, а я останусь. Здесь я главный, а ты моя шестёрка. Ошейник с тебя не снимем — уяснил? А вообще, пойдём-ка лучше ко мне, потрещать надо.
— А мой брат? — спросил Ванька.
— А твой брат, вернётся к работе, — оглянувшись на Вадика ответил генерал. — Надо же кому-то старушек в подвале разделывать? Нам-то, это, западло, а ему, в самый раз будет. Носикам нужно мясо, а старушек не жалко. Так что пусть идёт и играет в Раскольникова.
А дальше, был тот самый разговор с Мясником, по поводу Толстопятовых. Генерала Божьей стаи разумеется интересовали секреты карликов; Ваньку подробно расспросили о том где находится станция, как туда лучше добраться и знают ли о ней Рубилы? Мясник показал ему несколько карт, но предатель посмотрел на них и поразившись их точности, сразу включил режим дремучего крестьянина. Карт не знаю, не ведаю, а отведу как Сусанин, по памяти. После такого ответа Мясник, резко передумал ехать на встречу лично и велел самому Ваньке собираться в дорогу. Тот сначала обрадовался, но когда услышал, что брат остаётся в заложниках, понял, что операция с ликвидацией бешенцев превращается в очередную тягомотину. Планом Дерезы было оттянуть часть сил Божьей стаи на дальнюю станцию, перебить их там и атаковать Хомутово. А теперь, что? При первой же возможности Ванька вышел с дедом на связь и рассказал о ситуации на селе и какие существуют проблемы. Дед его внимательно выслушал, а затем выдал новые инструкции. Если вкратце, то Ванька должен был слушаться бешенцев, вилять хвостом, а помимо прочего подкинуть одну из меток в караван Вероники. Карты Мясника не на шутку встревожили деда. На тех картах были все дороги, все просеки, участок железной дороги, подробная карта райцентра, множество опасных мест с подробным описанием и даже перевалочные базы Толстопятовых. Это означало только одно — враг знал о Рубилах куда больше, чем думалось на первый взгляд. Предатель безропотно воспринял указания деда насчёт принцессы. Когда в числе прочих, подбрасывал метку в её будку, которая называется паланкин, совесть даже не клюнула. Только потом накатило, когда провожал взглядом её процессию.
“Она враг — она должна погибнуть. Толстопятовы применят дрон - камикадзе и не было никого. Никого и ничего. Против воли, родителями не становятся”, — утешал он себя наблюдая как рабы Хомутовцы, бывшие Рубилы, а ныне покорные пёсели поднимают тяжёлую конструкцию в которой сидела Бешеная принцесса. Бешенцы не любят технику, в том караване не было мотоциклов, тракторов или простого, гужевого транспорта. Только люди и собаки. Свободные собаки и люди — рабы. Наверное, не одна сотня собак с ними ушла, но всё равно их осталось слишком много. Это не считая отдельной бродячей своры гуляющей за околицей. Вероника забирала провиант. Хлеб, зерно, прошлогодние овощи, но в основном мясо. Мясо грузили в паланкины, в короба и тащили на себе как те же психи эксплуатируемые Толстопятовыми. Особенно жалко было детей, их гнали как скот, в электроошейниках, нагруженных так, что они буквально сгибались от тяжести. Вадик сказал, что у этих Запахов есть реальный шанс выжить, в отличии от тех кто останется. Лишние дети, тоже пойдут на тушёнку. Если Мясник не сторгуется с Рубилами то им - хана, а тех, кого забирают, может ждать лучшая доля.
“Сколько старушек и стариков ты сегодня разделал? — спросил его Ванька и брат засмеявшись ответил, что — “пять”. Он смеялся нервным, почти истерическим смехом и говорил, что, в сущности, это уже не важно. Он мёртв, они мертвы, а он просто рубил мясные туши. “Божья стая показала нам самое дно и я уже там, братец. Нет мне спасения. Я его не заслуживаю. Милосердие для слабых, а мы с тобой, сильные. Сильным — яду из флакона. Я только и жду того момента, когда смогу вдоволь надышаться болотной хмарью и отбросить коньки. А ещё, я хочу забрать на тот свет парочку псиноёбов. Некоторые из нас так и сделали, перед смертью. По дороге смерти приятно идти в компании”.
Ваньке пришлось увести его в дом. В один из пустующих, который милостиво выделил ему Мясник. Ты же у нас — консорт. Производитель. Ну, а вдруг, Веронике, снова приспичит почпокаться? Ха-ха. Оставайся мальчик с нами — будешь нашим королём.
Брат ничего не ел. Говорил, что нет аппетита. Ванька поил его найденным в доме травяным сбором и чагой, а когда тот уснул, Ванька снова связался с дедушкой. Нужно было хоть немного выговориться. Хоть самую малость. Дед велел крепиться и спать. Утро вечера мудренее. Только в лесу, не забудь: микрофон в ухо и замаскируй его как нибудь. Дедушка, может выйти на связь - внезапно.
Предатель спрятал микрофон под балаклавой. В доме нашёл. Так и шёл с опущенным капюшоном, в респираторе, стараясь не наступать на сучья и розовый от ванили мох. Пусть он и идёт не в начале колонны, но правила есть правила. Прохудится сапог и отрава достанет тебя через ноги. Время от времени он оглядывался, проверяя как меняется состав бешенцев бродивших от начала к концу цепочки и обратно. По оружию ясно: кто есть кто. Рубилы и Черти с холодным, а бешенцы с огнестрельным, причём, почти у всех гладкоствольные ружья. И только у одного, который в начале каравана есть автомат. Забавно, но ещё вчера он отметил, что у бешенцев острая нехватка автоматического оружия. А ведь у Хомутовских были запасы. Куда же они делись? Вывезли? Это глупо. Собаки конечно, серьёзная сила, но автоматами, никто просто так разбрасываться не будет. Неужели, они нечаянно убили тех, кто знал о местонахождении схронов с оружием и теперь вынуждены сосать лапу? Тоже, так себе версия. Тогда бы Мясник вцепился в дальнюю станцию сильнее чем клещ. Он же ему столько наврал про хранящееся там оружие. Может они решили взять Толстопятовых исключительно при помощи собак?
Он так задумался, что не сразу откликнулся на голос своего деда.
— Ванька, Ванёк…Ты на связи? Слышишь меня? Щёлкни по микрофону два раза.
Предатель замер и оглянувшись на всякий случай, выполнил указание деда.
— Вот и хорошо, — обрадовался тот. — Мы сейчас, шуметь начинаем. Это ты, возле той херни, на носилках?
Ванька утвердительно щёлкнул по микрофону: два раза.
— Прекрасно, значит это ты в балаклаве. Отходи в кусты. Мы шуметь начнём и ты сразу отходи. Приготовься…
"Что они задумали?” — успел было подумать он, и тут началось. Где-то впереди, в тумане, послышались звуки сухих выстрелов, собаки окружавшие Ваньку с лаем бросились вперёд, а следом за ними на ходу доставая свистки побежали бешенцы. Прямо перед паланкином грохнуло и сверкнуло заставив Хомутовцев бросить свою нелёгкую ношу. Ванька прыгнул вправо и побежал под защиту деревьев и спасительной хмари. Оружия-то у него не было. Только ручка. Да какая ручка?! Ходу скорее, ходу!
— Стой! Стой! — закричал кто-то ему вслед. Ванька и не подумал оглянуться. Он сиганул словно заяц за чёрное упавшее дерево и распластался за ним. Через мгновение грохнул выстрел и заряд картечи снёс сухую ветку прямо над его головой.
Ванька вскочил и побежал дальше. Там, впереди, он увидел топкое место. Такое может пройти только знающий особенности болота, а вот чужой человек тут завязнет и сдохнет в ванили. Краем глаза он заметил бешенца с накинутым капюшоном. Тот как раз вскидывал ружьё.
“Не успею! — испугался он и снова упал, целясь в густой, ядовитый мох. Хорошо, что есть балаклава, харя бы уже давно была вся в ванили.
Снова раздался выстрел. Ванька замер прислушиваясь к ощущениям. Вроде, нигде не болит, Не попал — псиноёб проклятый! Кажется, этот гад стрелял из двустволки. Ему придётся потратить время на перезарядку, а значит, нужно собраться для последнего рывка. Сердце бешено застучало. Парень упёрся ладонями в мох, напрягся, но тут его преследователь завизжал по бабьи:
— Ой, Мама! Мамочка!
А затем раздалось знакомое и страшное шипение. Так могла шипеть только одна дрянь. Звяга.
“С собаками было не так, совсем не так, из-за шерсти”, — зачем-то подумал Ванька и инстинктивно начал перекатываться. Подальше от источника этого шипения.
— Смотрите-ка, колобок! А нет, это же Ванька. Ванька, а ты чего там в грязи катаешься? — услышал он голос своего деда и облегчённо выдохнул. Встав на ноги он поздоровался и первым делом спросил — как дела? Он бы ни за что, сейчас, не узнал своего деда в новенькой боевой экипировке серого цвета, которая очень походила на модель Ратник, которую он когда-то видел в старом журнале.
— Ружьё у него забери, — приказал дед кивая на мёртвого бешенца. — Только осторожно. Я ему в рожу попал.
Ванька, итак знал, что нужно - осторожно. Он подобрал ружьё за ремень и придирчиво осмотрев его повесил себе на плечо. Потянулся было к сумке убитого, но дед не велел: двенадцатый калибр, у нас такого как грязи. Пойдём, внучек — будешь собирать для нас оружие.
Тропа встретила их трупами. Бешенцы, Хомутовцы, собаки — смерть уравняла всех. Ванька старался не смотреть и только подбирал приглянувшееся оружие. Где-то позади ещё слышался лай и треск, но кажется, там тоже уже заканчивали. Дед по хозяйски пинал мёртвых проверяя не притворяется ли кто и ему улыбнулась удача. Один из бешенцев лежавших на животе, застонал и пошевелился.
— Это Хомутовский! — предупредительно вскрикнул внук опознав лежащего. — Его, погремушкой срубило.
— Вижу, — сухо ответил дед и обратился к человеку в балахоне — Здорово Никифор. Как семья? Как дети?
— Дереза? — перевернувшись на спину прохрипел человек. — А сказали: ты сдох.
— Бессовестно врут, — отозвался дед и прицелился из маркера ему прямо в лицо. — Кланяйся там, от меня…На том свете.
Ванька только и успел, что испуганно вытаращить глаза. Дед. Его родной дед, без всякой жалости выстрелил звягой в беззащитного Рубилу.
— Что ты наделал! — горестно воскликнул он. — Он же свой!
— Угу, свой, — убирая маркер отозвался дед. — А ты поручишься за него, внучек? Ты же не расстроишься, если он вдруг возьмёт и выстрелит тебе в спину?
— Я его не знал лично…
— Вот именно, — пробурчал дед. — Пока не вышибем бешенцев из Хомутово, для нас - все враги. Спустят на тебя брата обложенного взрывчаткой: разрешаю в него стрелять. Всё одно, с этими погремушками, ни хрена не ясно.
В скором времени объявились Толстопятовы. Их было пятеро. Ванька сначала не поверил, что их так мало, но дед успокоил и рассказал, что караван бешенцев ждали, отслеживая через него, а дальше — дело техники. Взрывпакеты со звягой, пулемёт со звягой. Собаки же вперёд побежали, ты видел. Так они бежали прямо на пулемёт. Обыкновенная партизанская тактика.
Толстопятовы привели психов и Ваньке торжественно вручили такую же боевую экипировку какая была у деда.
— Это тебе за то что живым вернулся. Я бы раньше такую выдал, но скажу честно, мы про эти костюмы забыли. Случайно нашли, когда дроны для налёта готовили, — вздыхал старый Патронташ. — Я, просто старый дурак. На этот “Ватник” они бы клюнули.
— Как Ватник? Это же Ратник — изумился Ванька и проверил подкладку — Да, действительно. А почему?
— Страна у нас, такая была. Любили запутывать стратегических врагов разными глупостями. А вообще, долго рассказывать. Нам нужно двигать к Хомутово, прямо сейчас, — отозвался дед.
Ванька немного знал о планах деда и Толстопятовых, но всё же хотел подробностей. Они помогли карликам собрать трофеи, забрали радиостанцию и выстроившись в новый караван пошли в направлении захваченного села. По дороге дед просвещал своего внука.
— То что ты пометил Веронику, для нас, просто находка. Мы собрали в поход всех Толстопятовых, акромя самых мелких. Мелкие остались на дальней станции, ну и мамаши ихние, кто с брюхом, я имею в виду. У нас недостаток человеческого ресурса, но мы успешно компенсируем его техническим превосходством. Толстопятовых, будет, чуть больше тридцати человек. Мы разделились на три группы. В первой, я — ликвидирую бешенцев шлёпавших с тобой на станцию, во второй — Савва, он ведёт армию психов гружёных дронами под завязку, а в третьей — Серёга. Серёга, как самый шустрый и хитрожопый, со своими братанами и Карпом, ну ты знаешь, который дылда, перехватывают эту девчулю.
— Но вы…— испугался Ванька и дед понял его с полуслова.
— Не бойся. Серый перебьёт только бешенцев. Там же дети, я всё понимаю. Наш козырь — внезапность. Видел, как мы там, на тропе провернули? Будет тоже самое. Мясник послал вас с расчётом, что вы выйдете на связь, только когда доберётесь до места, то есть — вечером. А мы нападём на него - в обед. Я тебя уверяю, он будет ждать чего угодно, но только не дронов стреляющих звягой.
— А как же Вадим? — растерянно спросил Ванька. — Он же заложник. Мясник убьёт его, как только начнётся налёт.
— Ваньк, поверь старому и опытному разбойнику, когда начнётся налёт, ему будет не до заложников. У нас, маловато операторов, поэтому метки нужны для для одноразовых дронов. Они будут нести звягу и взрывчатку. Сначала они взлетят и полетят к цели, а за ними уже, управляемые. Техника протестирована и проверена, нам остаётся только встретиться в урочище под Хомутово. Там собаки не бегают.
— Они нас заметят и спустят собак, — продолжал сомневаться Ванька.
— Пусть спускают. А начнут угрожать, мы будем шантажировать их Вероникой. На крайняк поменяем. Взрывчаткой обмотаем и поменяем, — не унывал дед. — Ты Ваньк, пойми. Раньше, я жил по правилам. Соблюдал статусы. Рубилы - хорошо, мародёры - плохо, за тебя вот не заступился, хотя мог выбить тебе статус за счёт своего богатого прошлого, но кто я такой без своих потомков? Какая после меня память на Земле останется? Вон - Толстопятовы, ты посмотри, как их много и какие они все дружные. Аж зависть берёт. А мы? Нас осталось всего трое. И каждый день все мы рискуем умереть. Я устал за вас переживать — внуки мои. Я хочу, чтобы вы жили спокойно. Не как я, а как нормальные люди. Ведь они жили когда-то в далёком и прекрасном две тысячи седьмом году. Да, я отправил тебя в стан врага, но сердце-то болело. Если бы не стимуляторы, то я бы уже откинулся. А мне нельзя умереть пока я не увижу своих правнуков. Не ссы, короче. Вадьку мы вытащим. Тебе кстати прививку от бешенства в Хомутово сделали или чего там они?
— Нет, — нахмурился Ванька. — Забыл. Вот — гадство!
— Молодец, — не то похвалил, а не то расстроился его дед.
В урочище, в самом овраге, их уже поджидал Савва Игнатьевич. Его группа была самой многочисленной и даже странно, как он умудрился провести целую сотню психов под носом у бешенцев и собак. Но как бы там не было, он проделал колоссальную работу. Все его психи были стреножены и разгружены, а у открытых металлических ящиков суетилась его родня подготавливая дроны для наступления. Сам же Савва, стоял будто генерал у складного столика и разговаривал по рации.
— Серый, скоро будет, — сообщил он деду и добродушно кивнул Ваньке. — Рад, что ты с нами, малец.
— Спасибо, — ответил тот и спросил в свою очередь. — А, Веронику взяли?
— Взяли, — успокоил его старый карлик. — А вместе с ней, детей и еды на целую ораву.
— С Никитиным связывался? — спросил дед.
— Ещё нет. Вчера же с ним общались, — отвечал Савва.
— Если что-то пойдет не по плану, нам нужно будет где-то разместить ребятишек. Свяжись с ним или с Макарихой, — попросил дед.
— Давай, может мальца моего дождёмся, тогда ясно будет.
Деды принялись спорить, а Ванька отошёл в сторону и предложил карликам свою помощь. Толстопятовы мягко послали его в жопу и предложили помочь стрелкам охранявшим урочище. Парень вооружился маркером, взял из холодильной сумки парочку фидеров и выбрался из оврага. Но оказалось, что и стрелкам помощь не нужна. Ты же только из Хомутово вырвался? Отдыхай парень, у нас, все нормуль — сказали ему.
Ага, ещё бы не нормуль. Наставили пулемёты по периметру, да ещё прикрылись психами, которых планировали использовать в качестве живого щита. Один из карликов, признав Серёгиного другана, подарил Ваньке стеклянный флакон со стимулятором и порекомендовал выпить, как следует. Пусть горькое, но сегодня день такой, продержаться поможет. А психов, если чего, мы на собак погоним. Чё этих психов жалеть?
— А если их, слишком много погибнет? — спросил Ванька.
— Из Бешенцев наберём, потом. Всё равно они отморозки.
Ванька не стал с ними спорить, только попросил на время бинокль. Он вышел на самый край и спрятался среди густой поросли борщевика. Дальше нельзя, дальше поле, а там, вдали, Хомутово. Всё как на ладони, хорошее место дед для нападения выбрал. И на урочище, никто не подумает, а когда догадаются, будет поздно. В бинокль, очень хорошо была видна часть околицы и несколько крупных собачьих стай. Собаки тусили в определённых местах, судя по всему, возле мест для кормления. Наверху, вдоль стены, прогуливались часовые. Ванька посмотрел ещё выше, на небо и аж залюбовался им. Такое синее, такое величественное. Красота. Скоро, тут, под тобой, люди начнут убивать друг - друга, а тебе: всё ни почём. Ты останешься таким же синим воплощением безмятежности. Грязь, какая-то на объективе… Ванька протёр бинокль и снова посмотрел на небо. Вот теперь порядок. Красота. Сидел бы так и сидел целый день. Нет никаких бешенцев. И никогда не было. Сейчас вдали затарахтит трактор, замычат коровы, а со стороны села послышится пение петуха. Надоела эта беготня, надоела до чёртиков.
Парень так замечтался, что не заметил, как выхлебал весь флакон. Он посмотрел на пустую тару и сам себе удивился. Всё одно спать хочется. Такой себе стимулятор. А дед говорил, после него, за девчонками, не бегать, а летать будешь, как давно вымерший коршун.
Нет, не слышно никаких петухов и коров, только собаки лают. Да ещё кто-то не своим голосом орёт про Барбару Стрейзанд. Кто орёт? Ванька встрепенулся и прислушался — кричали со стороны оврага.
“Видимо Серёга вернулся и привёз бешеную принцессу”, — подумал он и сердце предательски заныло. И стыдно, и страшно, и от чего-то радостно. Всё вперемешку. Ванька побежал назад в глубь урочища, но перед самим оврагом притормозил, отдышался и проверил как сидит на нём амуниция. Хорошо ли? Пусть эта дура увидит, с кем решила связаться. У вас “рачьи глаза и погремушки”, сударыня, а у нас снаряга, дроны, звяга и генералы такие, что ваш Мясник просто выкидыш землеройки.
Спускаясь вниз, он почти сразу углядел Веронику. Она сидела на складном стульчике, со связанными за спиной руками. Кто-то успел переодеть её и теперь она была в обычной фуфайке и болотниках. Женщина пыталась кусаться и плеваться в обидчиков, но стоявшие за стулом дети только того и ждали. Мальчик и девочка лет двенадцати. Они были злые, чумазые и по очереди успокаивали её оплеухами. Дед и Савва Игнатьевич стояли поодаль и не обращая на неё внимания слушали доклад Серёги.
— Бешенцы ликвидированы. Мелкие Хомутовцы, перешли на нашу сторону и лично усмирили взрослых при помощи погремушек. — докладывал молодой карлик. — Погремушки и чемодан привезли в целости и сохранности. Разрешите покормить Запахов?
— Детишки-то я смотрю, быстро приспособились, — проворчал Савва покосившись на охранников Вероники.
— Ну так…Многие остались сиротами, насмотрелись на проделки врагов. Вот у этих например, у Оли и Коли, бешенцы на их глазах, порубили на мясо родителей, а младшую. годовалую сестрёнку скормили собакам. Живьём скормили, в свору бросили…— начал было рассказывать Серёга. но Ванькин дед тут же перебил его.
— Хватит! Серый — иди. Молодёжь кормить и пусть отдыхают. Их война закончилась. Взрослых - не развязывать. Пока не узнаем можно ли из них эту дрянь извлечь.
И кивнул Савве.
— Пойдём, поговорим с потаскухой.
Серёга завидев Ваньку начал махать ему рукой, приглашая отойти в сторону. Ванька протестующе помотал головой и указал пальцем на Веронику. Серёга знаками показал, что Ванька-дурак и ещё успеет поговорить с этой дурой. Пришлось согласиться с товарищем и прогуляться с ним.
На вершине оврага они поздоровались и Серёга даже попытался даже обнять его за колено.
— Повезло тебе, Ванёк. Живым вернулся, — радостно говорил маленький карлик.
— Тебе, я смотрю, тоже повезло. Веронику поймал, — отвечал тот.
— Да ну…Если бы не твоя метка…Они, капец какие злые. Особенно эта девка. Она Карпу нашему, нос откусила, прикинь? И проницательная вдобавок. Она сразу просекла, что это ты нас навёл. Ваня — сукин сын, кричала…Убью! Кишки на локоть. Ты к ней близко не подходи. При случае, по зубам бей, мало ли?
— Не учи учёного, — фыркнул Ванька. — А ты погремушки нашёл?
— Конечно. Тебе надо? Могу принести.
— Да…То есть…— Ванька задумался. — Я имею ввиду, вы успели разобрать хоть одну?
— У детей, — Серёга кивнул куда-то в сторону. — Я разрешил изучить две штуки. Там мелкие, разноцветные шарики. Хомутовские предполагают, что это устройство действует как камертон и взаимодействует с камнем, который жрица Вероника вкладывает в головы избранных.
— Чего-чего? Какая жрица?
— Извини. От детей набрался, — смутился Серёга. — А они, в свою очередь, бешенцев наслушались. В общем, моё мнение: если не выйдет извлечь камни безопасным способом или ещё каким, то Савва Игнатьевич потребует напоить всех выживших Хомутовцев лавандовым рафом. Это самый разумный выход из сложившейся ситуации.
— Но можно же просто не использовать погремушки! — запротестовал Ванька представив какая в таком случае судьба ждёт его старшего брата.
— Можно, — признал Серёга. — Предателей вычислят с помощью погремушек и казалось бы, всё просто. А ну как придут другие? И всё. Брат пойдёт на брата. Мне дети рассказывали, что там родня творила. Сначала, все гордые и хорошие, а потом рубила, собственную жену по голове — тюк. Ну да посмотрим, что наши деды наторгуют. Я так понимаю: после налёта если всё пойдёт не так как планировали, они начнут торговаться за её жизнь?
— Да лучше бы её просто шлёпнули! — простонал Ванька. — Глаза бы мои не видели эту тварь!
— Так-то, она даже красивая, — задумался Серёга. — И жилистая. Я бы мог забрать её себе в жёны, когда всё закончится.
И тут Ванька испытал резкий укол ревности. Возможно впервые в жизни. Он даже отчего-то захотел съездить карлику по его наглой морде, потому как, это он был с ней первый и пусть он до сих пор не разобрался в своих чувствах, но дети-то…Это же будут - его дети. Перетопчется Толстопятов. Своих отпрысков, Ванька никому не отдаст.
Неизвестно, как дальше сложился бы их разговор, но тут кто-то испуганно закричал:
— Дирижабли! Дирижабли над Хомутовым! Полундра!