БЕЗОТКАЗНАЯ. Забытые мечты
Родители мне были, мягко говоря, не рады. Что-то объяснять не было никакой необходимости, ситуация была, так сказать, налицо. Мама упала на стул и заплакала, отец вышел на балкон покурить.
- Это что же получается? - Спросила сквозь рыдания мама. - Безотцовщину плодить будем? - Я молча стояла, опустив глаза в пол. - Я так и знала, что так будет. Я же говорила. - Причитала мама.
- Прекратить истерику. - Прикрикнул отец, выйдя с балкона. - Что теперь делать? Вырастим. - Я выдохнула с облегчением. Меньше всего ожидала, что вступится за меня отец.
Сонечка родилась в срок. Из роддома меня встречали отец с матерью. Я была так им благодарна. Отец скупо кольнул щеточкой усов.
- Ну, дочка, кто там у нас? - Он осторожно отогнул край конверта. - Ну, не негритенок - и то слава богу. - Хохотнул отец. Мать сердито двинула его локтем.
- Негритенок, скажешь тоже.
Потянулись одинаковые дни: пелёнки, недосып, зубки, первый прикорм. Визиты ограничивались поликлиникой, общение - обсуждением соплей и производителей подгузников с такими же страдалицами в ближайшем к дому сквере.
Так миновал год, Сонечка делала первые неловкие шаги. Академ закончился, мои мечты о лучшей жизни канули в лету. К тому же, заболела мама. Все началось с банального кашля, мучительного и изматывающего.
- Всё пройдёт. - Шелестела мама.
- Вам надо в больницу. - Сказала врач, послушав мамину тощую грудь. - Почему вы так долго тянули?
К парку и поликлинике добавилась больница. Мама восстанавливалась медленно.
- Пневмония запущенная, если бы вы обратились раньше. - Говорил лечащий врач.
"Обратишься тут, когда больной отказывается лечиться", - с досадой думала я.
Выписали маму совсем слабой, весь быт был на мне, а финансы - на отце. Они оба сильно сдали. Сердце кровью обливалось, глядя на них, но помочь я ничем не могла.
- Доча, обожди, я сама. - Говорила мама, пытаясь помочь, но силы её быстро оставляли, и она снова ложилась в постель, страдая от бессилия.
- Лежи, мамочка, лежи. - Уговаривала я, но мама не желала мириться со своим положением.
Так пролетел ещё один год. Мама восстановилась, но силы уже были не те, она быстро уставала, о работе пришлось забыть. Сонечка уже уверенно говорила и радовала всех нас своими перлами. Я не могла больше сидеть у отца на шее, пыталась найти хоть какую-то работу, но легче было, наверное, слетать на луну.
- Извините, мест нет.
- К сожалению, ничем не можем вам помочь. Оставьте свой номер телефона, мы вам перезвоним, если что-то появится.
Надо ли говорить, что никто ни разу не перезвонил. У нас в городке продавцом в магазин брали только по большому блату.
Когда Сонечке исполнилось три, я поняла, что нужно уезжать. Сколько можно объедать родителей?
- Дочка, куда же ты поедешь? - Плакала мама.
- Не уезжай, придумаем что-нибудь. - Говорил отец.
Но я была непреклонна: нужно было устраивать свою жизнь. Мы сели в автобус и долго смотрели на две уменьшающиеся фигурки, машущие нам вслед.
Ссылка на начало в конце
В райцентре все как-то устроилось: Сонечка с удовольствием ходила в садик, я устроилась продавцом в небольшой магазинчик посменно, сняли комнату в общежитии. Жизнь ограничивалась небольшим пятачком. Я не унывала: родители живы, Сонечка подрастает. Иногда, конечно, мечтала: "А что бы было, если бы я окончила институт, если бы Витя женился на мне, а не на Любке?", но гнала от себя негативные мысли. Что толку гадать?
Да и соседка, Тамара, не давала скучать. Своей кипучей энергетикой она напоминала мне Надю.
- Что сидишь, киснешь? Пошли в кино. - Она не спрашивала, утверждала. Отказ не принимался.
- А как же Сонечка? - Пыталась возразить я.
- Баба Глаша посидит. Я уже договорилась.
Благодаря Тамаре я хотя бы иногда выбиралась за пределы треугольника "работа - садик - дом".
Вот уже Сонечка идёт в первый класс, стоит на линейке с двумя белыми бантами и букетом гладиолусов, на личике застыло осознание важности момента. По такому случаю приехали бабушка с дедушкой, Тамара одолжила раскладушку, баба Глаша – подушку с одеялом. В тесноте, как говорится, да не в обиде.
Незаметно наступила зима, приближался Новый год. Мы с дочкой собирались к родителям, но сменщица попросила отработать за неё.
- Вика, ну я тебя умоляю. Ну, пожалуйста. - Я, конечно же, не смогла отказать.
Сонечка расплакалась. Пришлось отвезти её к родителям, а самой вернуться.
- Вика, ну, будь человеком, продай в долг, я верну, обещаю. Трубы горят. Ну, войди в положение. - Канючил Толик, местный алкаш и злостный неплательщик.
- Толик, у тебя долг уже четыре тысячи. - Устало сказала я. Рабочий день подходил к концу.
- Я все верну, обещаю. Ну, Вика, ну, пожалуйста, ну, в честь Нового года.
- Ладно, держи. - Сдалась я.
- Вот, спасибо. - Просиял Толик и, спрятав бутылку за шиворот, выбежал на мороз, пока я не передумала.
Вздохнув, дописала к Толиному долгу стоимость бутылки.
- Привет. - В магазин явилась хозяйка. "Вот черт принес", - подумала я, широко улыбаясь.
- Здравствуйте, Виолетта Борисовна.
- А, ну, дай сюда. - Она указала толстым пальцем с длинным заостренным ногтем салатового цвета на тетрадь.
Я нехотя протянула ей список должников.
- Так, так. - Она вела ногтем по списку. - Толик - долг четыре тысячи триста пятьдесят восемь рублей. Я же говорила не давать в долг этому алкашу. - Противным голосом произнесла она, вылупившись на меня своими рыбьими глазами. По спине пробежал холодок. - Говорила или нет? - Она ждала ответа, нетерпеливо постукивая ногтем по прилавку.
- Говорили. - Призналась я.
- Значит так: ты отдаёшь долг из своей зарплаты или ты уволена.
- Но как же так, Виолетта Борисовна? - Взмолилась я. - Столько лет у вас работаю, ни одной жалобы.
- Скажи спасибо, что не увольняю сразу. - Она протянула руку.
Я полезла в тощий кошелек, со слезами на глазах выгребла почти все содержимое. Новый год придётся встречать за пустым столом. Она взяла деньги, пересчитала и удалилась, на её раскатанном, как блин лице, сияла торжествующая улыбка.
Продолжение будет...