Выбор портального мага. Часть 1. Глава 1
Портальный страж империал-старшина Кристофер Громов был собран и угрюм. У Криса закончился день бумажной работы, ещё час можно отдыхать, но смутное беспокойство заставило его прийти раньше – поэтому он вошёл в портальный зал за полтора часа до начала ночной смены.
Сегодня стандартную смену из шести стражей усилили шестёркой Криса — аналитики вычислили очередную ночную аномалию. Ожидался настоящий «дождь» из юных портальщиков, готовых отправиться во сне в свой первый прыжок.
«Пиликнул» входящим сообщением коммуникатор и Крис с растущим раздражением открыл очередное предложение сняться в рекламе портальной службы. Рекламщики на этот раз превзошли себя и прислали готовый макет, с его невесть как раздобытой фотографией.
Смотрелось впечатляюще. На фоне рассыпающего золотые искры портального круга Громов казался шире и выше, хотя, казалось бы, куда ещё? Рост почти два метра, вес — соответствующий. На лице резко выделялись шрамы на подбородке, рассечённой брови и носу, слегка скошенном от многочисленных переломов. Крис поморщился и настучал короткое и категоричное «Нет». Он отвергал все предложения рекламщиков, так как отчётливо осознавал — стоит один раз согласиться, и вместо оперативной работы будет служить картинкой. Как, например, Дэшен — исключительный профи, вынужденный представлять портальную службу в рекламных акциях по всей Империи, по высочайшим приказам пропуская из-за этого смены.
Империал-старшина неспешно прошёл к зоне отдыха стражей, осматривая зал. В центре просторного круглого помещения готовили к смене портальные круги. Группа снабженцев проверяла оборудование в выделенной для них зоне у края зала. Один из техников настраивал грузовой портал на участке «саванщиков» — хмурых спецов, забирающих у стражей тела несчастных, которых не удалось спасти. На стороне медиков пока было пусто.
Позади зоны отдыха стражей возвышалась, примерно на уровне второго этажа, командно-статистическая зона портального зала. Крис видел, как мерцали графики математических моделей на огромном, во всю стену, экране. За графиками следил Командующий портальным комплексом Эван Марков. Подумать только, сегодня сменой намерен руководить сам принц Эван, растудыть его высокопревосходительство! Сколько он уже здесь? Весь день? Громова, как всегда, кольнуло раздражение от безупречного вида принца. Почему-то особенно раздражали его идеально сидящий тёмно-синий мундир со стоячим воротником и неизменно бесстрастное выражение на высокомерном лице.
Диспетчеров пока нет. Аналитики в тройном составе. К чему столько? Командующий скупым движением поправил прядь чёрных волос, упавших на лоб, и повернул голову к аналитикам. Крис не слышал, но мог ярко представить, как повелительно звучали чёткие приказы. Спецы ёжились под суровым взглядом голубых глаз принца, стремительно меняли цифры на экране и поглядывали на Командующего с благоговейным страхом. Крис поневоле посочувствовал. Даже ему, знающему Эвана более двадцати лет, рядом с ним частенько бывало не по себе.
Эван глянул на Кристофера, коротко и сухо кивнул в ответ на приветственный жест, и вернулся к созерцанию данных на экране. Крис оглядел спецов. Эльза и Хрын, лучшие аналитики Сферы, находятся на смене и глаза от работы не отрывают. Империал-старшина с комфортом расположился на диване в зоне отдыха стражей. Время есть. Можно подготовиться к смене и настроиться. Мысли крутились вокруг предстоящей смены и возможных причин, побудивших Командующего выжимать из аналитиков всё, на что они способны. Он безрезультатно ломал голову над тем, что именно Эван пытается вычислить.
Несмотря на раздражение от надменных манер, принц крови Эван Марков вызывал у Криса глубокое уважение гибким умом, жёсткой хваткой во всём, что касалось организации чего бы то ни было, и фантастическим чутьем на людей. Императорская семья Марковых, начиная с первого императора Юрия, объединялась не по принципу родства. Любой одарённый Империи, достигший выдающихся успехов и обладающий нужным набором личных качеств, мог стать Марковым и войти в императорскую семью. Один из шагов — приставка «империал» к должности, званию или профессии.
Империалом невозможно стать с помощью связей денег, только получить благодаря десяти достижениям, значимым для Империи. Лучшие империалы становились принцами или принцессами — руководителями на высоких постах, кандидатами в императоры. Фамилия Марков давала доступ к архивам и уникальным разработкам, титул принца — ко многим тайнам, доступным лишь избранным. Титул принца крови означал, что его обладатель — Марков по рождению, которого с колыбели растили как императора, используя для развития все возможности, ресурсы и разработки императорской семьи.
Эвану Маркову и Кристоферу Громову было по тридцать четыре года. Они оставались друзьями со времён учёбы, но на службе соблюдали субординацию. Познакомились они в десять лет, в спецшколе для одарённых порталистов. Криса перевели в спецшколу с продвинутой программой контроля дара в восемь лет. Как и другие учащиеся, после первого портала, в котором он чудом выжил, Крис проходил усиленную подготовку выживания в любом возможном мире. Но выжить при раскрытии дара – лишь половина дела. Многие гибли в случайных порталах, куда их продолжало выбрасывать по ночам. Кто-то калечился в драках – нередкое явление среди юных порталистов. Были и те, кто сходил с ума.
В спецшколе для тренировок мальчиков и девочек объединяли по двадцать человек. Состав групп менялся каждые две недели. Детей перемещали между секторами по всей Империи, и до десяти лет никто в группе Криса повторно не появлялся. Пока в десять лет он не подрался из-за ерунды с высоким черноволосым парнем с угрюмыми голубыми глазами. Громов, исключительно одарённый физически, никогда не знавший поражений в драках, на этот раз встретил умелый, хладнокровный и расчётливый отпор. Они чуть друг друга не убили, только инструкторы смогли их разнять, да и то с превеликим трудом.
Как выяснилось немного позже, это был принц крови Эван Марков. На что Кристоферу, выходцу из обычной семьи удалённого от столицы сектора Империи, было совершенно наплевать. Следующие пять лет Крис всегда попадал с Эваном в одну группу — и они всегда бескомпромиссно и жёстко соперничали.
Боевые искусства рассматривались в спецшколе, как дополнительное средство развития контроля над даром, и входили в обязательную программу. Учебные поединки Криса и Эвана часто заканчивались пролитой кровью и сломанными конечностями, несмотря на тренировочную броню с повышенной прочностью и магические щиты наставников. Вне тренировок между ними регулярно вспыхивали драки. Спонтанные, без веской причины, их стычки протекали быстро, но крайне ожесточённо. Дошло до того, что рядом с ними всегда должен был находиться дежурный, чтобы вовремя их разнять.
Первые пару лет у Криса постоянным элементом в двадцатках был только Эван. Потом в группе стали оставаться и другие ребята. Сначала высокая Индира, которую все звали Инди, притягивающая взгляд дикой красотой. Умная и острая на язык, она бросалась в драку, стоило незнакомому с ней неудачнику сказать хоть слово про её рост, фиолетовые глаза или слишком короткие, чёрные как смоль, волосы. Необычная физическая сила и изворотливость позволяли ей разбивать лица всем, включая принца Эвана. Да и сам Громов на тренировках далеко не с первого раза научился её «заламывать». И нельзя сказать, что его победы были бесспорной традицией.
Затем появился низкий, коренастый, крепко сбитый Хрын. Сначала он регулярно проигрывал в драках, но потом нашёл выход — научился мастерски уклоняться от любых конфликтов. Первое, что бросалось в глаза при встрече с Хрыном – это его необычное лицо, напоминающего образ гоблина на старинных фресках. Выступающие широкие ноздри, маленький подбородок и широко расставленные жёлтые глаза производили странное и жутковатое впечатление, особенно когда он хмурился. Но стоило ему улыбнуться и начать говорить своим низким бархатистым голосом — перед его обаянием не мог устоять никто! Хрын всегда жил в лучшей комнате. Добытые Хрыном редкие натуральные газировки они распивали на крыле списанного верхолёта в дальнем углу заброшенного ангара. В качестве переговорщика при любых конфликтах выступал именно он.
Вскоре к ним присоединился длинный и очень худой Ворон с дорогущим нетбуком под мышкой. Из-за своего неуёмного любопытства Ворон регулярно взламывал учебные базы, за что в наказание помогал медслужбе просчитывать зубодробительные медицинские схемы. Всё обычно заканчивалось тем, что бесясь от бумажных расчётов, он писал программу автоматических вычислений. И его оставляли в покое — до следующего проступка. Драться этот черноволосый синеглазый наглец не любил и вообще считал подобное мероприятие занятием недостойным, предпочитая стучать по клавишам нетбука, но если приходилось, зверел так, что крепко доставалось даже самым опытным и сильным бойцам.
Лет в пятнадцать Кристофер перестал реагировать на постоянные провокации Эвана. Спонтанные драки прекратились, хотя принц вёл себя по-прежнему — так же задирал и бесил, но Крис с удивлением обнаружил, что это больше не вызывает бешеной ярости, срывающей любые попытки мыслить и контролировать себя. Лишь усмехался, отвечал колкостью в ответ, проходясь по всяким имперским неудачникам, которые даже оскорбить как следует не способны.
Драки с Марковым перетекли в рамки обычных тренировочных занятий, стали осмысленными и расчётливыми. Эван и Крис безошибочно вычисляли слабые места друг друга, учились маскировать и прятать свои слабости, что вынуждало их развивать тактические навыки. Тренироваться Эван стал только с Кристофером, Индирой и ещё несколькими ребятами из их группы, так как никто другой уже не мог достойно противостоять принцу.
Одной из последних, прямо перед выпуском из спецшколы, к группе присоединилась Эльза — черноволосая, невысокая, с двумя длинными толстыми косами и серыми испуганными глазами под огромными линзами в старомодных очках. В спецшколе уже было собрано большинство постоянных двадцаток, но Эльза продолжала переходить из группы в группу. Её травили, обзывали, иногда отлавливали после занятий и били, а она лишь сутулилась и ждала, пока мучителям не надоест или не удастся улизнуть. Однажды мимо десятка окруживших Эльзу девушек и юношей проходил Ворон. Такой драки спецшкола ещё не видела. Кому-то удалось сбежать, некоторые попали в лазарет. Основательно избитый, но не сломленный Ворон притащил оторопевшую и запуганную Эльзу к Эвану и заявил, что аналитик всегда кстати, и эта заучка подойдёт.
Сформировалась постоянная двадцатка сильных ребят, очень разных, каждый с уникальными способностями. К выпуску из спецшколы они по-настоящему сдружились. Эван давно не поддевал Криса. В привычное высокомерие принца вплеталась холодная, суровая бесстрастность. Кристофер же вытягивался всё выше и раздавался в плечах, становясь массивным и мускулистым. За парнями «эвановской двадцатки», или «эванцами», как все давно называли их группу, увивался хвост восторженных девиц. Самые яркие и красивые неизменно были рядом с лидерами – Марковым и Громовым. Одно радовало — вкус у них был разный, иначе драки точно бы возобновились.
В семнадцать лет двадцатку Криса и Эвана полным составом перевели в столичный университет порталистики. Тренировки усложнились, увеличился объём работы с силовыми потоками. В программе больше внимания уделялось истории магии и порталистики, изучению карты миров. Добавилось много специализированных предметов с математическими расчётами векторов приложения сил, методиками быстрого счёта и запоминания, схемами щитов и силовых потоков для перемещения предметов.
Постепенно в группе сложилась новая традиция. По выходным двадцатка Эвана собиралась на крыле верхолёта в ангаре на заднем дворе университета. Под добытые Хрыном вкусняшки эванцы решали дополнительные портальные задачи, спорили до хрипоты и разбирали множество альтернативных решений. Все участники группы ловили огромное удовольствие от напряжённой работы разума и того, как постепенно распределялись роли. Вскрывала задачи в основном Эльза, у которой обнаружился исключительный аналитический талант, подкреплённый увлечением статистикой и расчётами.
В посиделках на крыле много болтали о том, какой путь выбрать после выпуска в двадцать два года. Крис твёрдо знал, что будет портальным стражем, Хрыну и Эльзе — прямая дорога в аналитики. Ворон, выбравший при поступлении медицинскую специализацию, думал уйти в программирование. Эван внимательно слушал каждого и всегда отмалчивался.
За год до выпуска из университета студентам представили нового инструктора по бою на мечах. Инструктор Мияринаки Масуда пленила Кристофера Громова. Она оказалась не только виртуозным мастером и отличным лектором, но и редкой красавицей. Крис любовался точёной фигурой и миндалевидными карими глазами, восхищался резким характером, острым умом и умением объяснять сложнейшие вещи. Смотрел на Мияринаки во время тренировок и понимал, что все девушки до неё были лишь миражом настоящего чувства и желания.
Громов долго не решался пригласить её на свидание. Наконец, отважился, и даже купил шикарный букет. Приоделся и направился к ряду одноэтажных домов, выделенных для инструкторского состава. Когда Крис подошёл к дому Мии, стебли букета едва не переломились в руке, настолько крепко он сжал кулак. Мияринаки стояла у крыльца в объятиях принца крови Маркова. И всё бы ничего. И Кристофер даже боролся бы за неё. Но он увидел, как Мия смотрит на Эвана — восторженно и нежно. Она поднялась на цыпочки, ткнулась губами в его шею, и убежала в дом.
В этот момент Эван заметил Криса. Перевёл взгляд на букет у того в руке. Лицо принца помрачнело, в глазах загорелся тёмный огонёк. Кристофер задумчиво разглядывал дверь, за которой скрылась Мия. Ещё раз взглянул на Маркова, прижал кулак к груди в жесте стража, принимающего приказ Командующего, развернулся и ушёл, швырнув букет в стоявшую по пути урну.
Он ушёл не из-за Эвана. За эту женщину Крис готов был драться хоть со всей Империей разом. Но взгляд Мияринаки на принца не оставлял даже мизерного шанса. Кристофер умел признавать поражение.
Выпускные экзамены эванцы сдали блестяще и оказались группой с наивысшим баллом за всю историю университета порталистики. Затем последовал год стажировок, во время которого они были распределены по всей Империи. Встречаться возможности у вчерашних друзей практически не было, а из-за плотного графика и жёстких нагрузок даже переписки были редкими. В журналах и медиа Кристофер регулярно видел Эвана, который после выпуска приступил к обязанностям принца крови, женился на Мияринаки и регулярно появлялся на мероприятиях с красавицей женой. Пресса восторгалась изумительной парой и тем, как молодые счастливы в браке. Крис читал новости и осознавал, что искренне рад за Маркова. Мия стала преподавать в имперской академии на территории дворцового комплекса. Вскоре из прессы Крис узнал, что у них родился первенец.
После года блестящих стажировок Кристофера Громова зачислили в элитную Сферу пятнадцатого сектора. Лучший из лучших, именно пятнадцатый портальный комплекс стоял ближе всего к обширной протонной пустоши, на территории которой до сих пор возникали сбои порталов, и откуда в любой момент могли прибыть полчища иномирных тварей. Из эвановской двадцатки после учебки в пятнадцатую Сферу также попали Эльза, Хрын, Инди и ещё трое ребят.
Во время смотра новобранцев Крис даже не удивился, когда Эвана представили как нового Командующего пятнадцатым сектором. Принц крови, надежда и опора трона, был строг и подтянут. Но высокомерное выражение его лица смягчилось, показалось Кристоферу чуть более приветливым и умиротворённым. Командующий подходил к каждому новоприбывшему, пожимал руки, а когда поравнялся с Громовым, широко, по-мальчишески, улыбнулся. В нарушение всех протоколов он хлопнул друга по плечу и заговорщицки подмигнул. Тут же стал серьёзным, только в глубине голубых глаз таились смешинки. Во время напутственной речи Эвана Крис едва сдерживал улыбку.
Принц крови Эван Марков в двадцать три года стал самым молодым Командующим за всю историю Империи. Особенно много недовольства было из-за того, что ему доверили элитный пятнадцатый комплекс. Сколько раз Кристофер слышал от бывалых стражей, что угробит мальчишка Сферу.
Эван в ответ на эти разговоры лишь усерднее работал. Да, неудачи и просчёты в руководстве были. Но благодаря гибкому уму, организаторскому таланту и блестящему образованию серьёзных ошибок удалось избежать. Принц старался ничего не менять, слушал советы, и за несколько лет пообтёрся. Лишь спустя пять лет после назначения он начал последовательно влиять и улучшать.
Несмотря на критику, которая лилась на Командующего, уважение Криса к Эвану крепло. Восхищало то, с какой точностью он выстраивал и видоизменял организационную структуру портального комплекса, отдавая ключевые места наиболее подходящим для этой должности людям. Каким идеально выверенным механизмом становилась огромная машина, в которой работали сотни людей! Ремонтировались и улучшались помещения, заменялась и модернизировалась техника. Из Сферы уходили неподходящие люди, на их место вставали привлечённые из других Сфер и отраслей уникальные специалисты.
Кристофер Громов с первых дней службы в Сфере занял должность портального стража. Спасённые жизни перевернули его мир. Он изводил себя на тренировках, до глубокой ночи изучал материалы в библиотеке и в архиве, до тьмы в глазах практиковался на тренажёрах. С годами опыт и приобретённые навыки позволили ему стать инструктором рукопашного боя и силовых линий. Неизменно Крис оставался на передовой, а число спасённых им людей измерялось тысячами.
Инди вошла в рабочую группу Криса. За годы безупречной службы она приобрела заслуженное уважение. Умелый и талантливый страж и отличный инструктор, она по праву считалась одним из лучших стражей Сферы. Эльзу и Хрына Командующий определил в штаб, проведя через серию отделов, где молодые спецы получили знания и опыт. Только через несколько лет Эльза и Хрын перешли в командно-статистический центр. Они стали сильными аналитиками и находились рядом с Эваном во время ответственных и сложных операций.
Выбор портального мага. Пролог
Лана лежала с закрытыми глазами и вдыхала осторожно новый, непривычный воздух. Дышалось легко, как на Земле, но запах был другой — с лёгкой кислинкой, лимон и… черника?
Из портала она выпала крайне неудачно. Хотя «выпасть удачно» в принципе сложно, Лане было не до шуток, когда она катилась со склона крутого холма, тщательно собирая каждую кочку. Избитое тело сильно болело.
Осторожно села. Осмотрела себя. Пижама и носки в синих пятнах, да ещё и порваны в нескольких местах. На ткани — мокрые оранжевые потёки, явно из предыдущего мира, откуда с трудом удалось унести ноги и другие части тела. В целом, ничего страшного, жить можно. Приподняла прилипшую к груди грязную прядь волос — и тяжко вздохнула. Предмет гордости Ланы, густые, до середины спины ярко-рыжие волосы приобрели неопределённый цвет из-за отвратительной бурой слизи.
Огляделась. Пространство заливал голубоватый свет без видимого источника, бирюзовая трава не двигалась, верхушки синих деревьев пружинили вверх и вниз. Полная тишина. Тепло. Синий мир не вытягивал из «порталистки» жизнь и магию, в отличие от зловредного оранжевого мира, откуда ей так срочно и неумело пришлось перемещаться. Всё вокруг выглядело вполне безопасным, а воздух с ароматом лимонной черники казался пригодным для долгой и счастливой жизни.
В целом, терпимо. Домой, увы, не попала, но верной гибели удалось избежать. Пока что. Рыжая порталистка вытянулась на упругой синей траве, рассматривая фиолетовое небо. Можно обдумать ситуацию. Тем более, что синий цвет со всеми его оттенками успокаивал и настраивал на философские мысли.
Вчерашний вечер Лана смело могла считать одним из лучших в жизни. Праздновали новоселье в аккуратном маленьком доме, недавно купленном ею в кредит. Пришли гости: родители, брат с женой и пятилетней дочерью. Брат, как всегда, подёргал Лану за тяжёлую ярко-рыжую косу и заявил, что ей нужно больше есть, так как она окончательно измельчала и критично похудела. Племянница тараторила без умолку, рассказывая о подготовке к первой инициации. Родители нежно переглядывались и откровенно гордились семьёй.
Гости ушли только поздно вечером, когда все наговорились до гула в голове, а племянница уснула на руках у брата. Лана проводила родных и обошла дом, не уставая гордиться собой и наслаждаться тем, как грамотно она всё здесь обустроила. Небольшое пространство казалось просторным, подержанная мебель отлично сочеталась с хорошо продуманным интерьером. Недорогая бытовая техника скрыта в малоприметные, но удобные ниши. Особенно рыжую хозяйку дома грело чувство, что, наконец, она живёт самостоятельно.
Привычным жестом Лана проверила на экране планшета отклики с датчиков спонтанного перехода, установленных по всему дому, и связалась с дежурным постом портальной службы. На экране серьёзная женщина в тёмно-синей форме со стоячим воротником подтвердила, что все отклики с датчиков прошли в штатном режиме, и портальная активность в доме под контролем на всю грядущую ночь.
Что же, значит, ничто не помешает упиваться долгожданной свободой. Два года назад Лана выпуталась из сложных отношений, отказалась возвращаться к родителям и стала жить в съёмных квартирах. За эти пару лет она смогла, причём без помощи семьи и мужчин, накопить первый взнос и купить, пусть и в кредит, собственный дом. Красивая женщина, получившая блестящее образование благодаря уму и настойчивости, с интересной работой проектировщика — в двадцать семь лет она наконец-то не зависела ни от родителей, ни от «бывшего», и уверенно смотрела в прекрасное будущее! А почему, собственно, оно должно быть другим? Лана любила свою жизнь, гордилась собой и своими успехами, поэтому имела право верить в самые прекрасные мечты и самые радужные перспективы. Засыпала она в своей кровати под любимым одеялом, подаренным бабушкой на вторую инициацию, с ощущением уюта и чувством безграничного счастья.
А вот проснулась уже от холода. Это было неправильно. Совсем неправильно! Под одеялом с наполнителем из дорогущего ированского хлопка с магической составляющей невозможно настолько замёрзнуть! Но дикий холод не уступал логическим измышлениям — он проникал внутрь костей и вытягивал тепло из сердцевины магического кокона.
Лана лежала на жёсткой мокрой поверхности, подтянув колени к груди, и тряслась от озноба. С трудом открыла глаза, осмотрелась. Ржавая земля, покрытая оранжевыми лужами и чёрными камнями, тянулась от горизонта до горизонта. На этот мрачный и неприятный до боли в горле пейзаж давило розовое с жёлтыми переливами небо. В лужах лопались пузыри с тихим чавкающим звуком. Вероятно, это был какой-то газ, потому что лёгкие наполнял тяжёлый воздух с невыносимо тошнотворным запахом. В горле першило, во рту появился металлический привкус.
Несколько быстрых магических проверок убедительно доказали: она не спит и находится не на Земле, что было особенно неприятно. Захотелось выругаться — но на ум не шло ни одно подходящее ругательство. Всё же пришлось признать очевидный факт — Лану утянуло в портал.
Перед глазами бегали, вспыхивали и гасли строчки ежеквартального теста портальной осведомлённости. Магией обладали все жители Империи, в основном на нижнем уровне. Портальный дар мог проснуться у любого, или не проявиться никогда.
Систему образования Империи перестроили сорок лет назад, когда магический фон Земли в очередной раз изменился. До этого способность перемещаться между мирами постепенно раскрывалась в зрелом возрасте, но теперь начала хаотично и стремительно проявляться у детей. Юных порталистов во сне выбрасывало в другие миры, что было не только ужасно само по себе, но и грозило Земле демографической катастрофой. Для спасения будущего поколения и была создана портальная служба. Детей Империи стали готовить к выживанию в порталах, едва малыши делали первый шаг.
Подавляющее большинство детей раскрывалось в возрасте с восьми до семнадцати. От семнадцати до двадцати двух лет вероятность «самопроизвольно» улететь в портал снижалась. Юноши и девушки выбирали профессию, поступали в многочисленные академии, университеты или обучались рабочим специальностям, что было престижно и востребовано.
Совершеннолетием считался порог в двадцать два года, после чего шанс портального раскрытия стремился к нулю, и люди спокойно и буднично устраивались на работу. Моложе не брали, хотя прямых запретов на это не существовало — просто никто не хотел тратить время на сотрудника, который мог в ночную смену задремать на рабочем месте и провалиться в другой мир.
После совершеннолетия Лана уверилась, что портальная карьера ей уже не грозит, и теперь лихорадочно вспоминала все доступные способы убраться из смертельно опасного мира. Естественно, она многое забыла за пять лет, однако, если она хочет выжить, придётся напрячься.
Так, спокойно. Надо сосредоточиться и почувствовать след. Прыжки между мирами всегда оставляют след. Закрыть глаза. Отрешиться от тела. Да-да, забыть, что ты трясёшься от холода, твои лёгкие заполняет ядовитый воздух, а страх парализует разум! Собрать остатки магии. Кстати, а почему так мало? Этот мир вытягивает магию, вот почему! И это объясняет, почему ей так холодно в этой жуткой оранжевой пустыне…
Нет, нет! Так нельзя. Надо думать о своём мире! Земной мир — он тёплый, уютный, домашний, родной… С ним её связывает тонкая длинная нить.
Вспомнить дом. Представить в красках, запахах, ощущениях. Лана восстанавливала в памяти спальню, которую очень любила. Бежевые, чуть шершавые обои. Они стоили весьма дёшево — долго искала именно такие на скидках. А когда нашла, в магазине пришлось уговаривать уступить ей два рулона милую старушку с широко расставленными недобрыми глазами…
Ага, опять не туда понесло.
Сосредоточиться! Комната Ланы. Запах апельсина с ванилью. Удобный и родной мебельный гарнитур из дома родителей. Ковёр, купленный на распродаже, сшитый, по словам брата, из старых банных халатов, но что этот шутник понимает в дизайне интерьеров? На тумбочке, рядом с кроватью, милая открытка с синими деревьями и травой, нарисованная племянницей.
Поверхность под Ланой поддалась и исчезла. Интересное, даже уникальное ощущение, которое вряд ли может полностью понять тот, кто никогда не проваливался в портал. Не только земля — всё пространство исчезает, и на микросекунду ты становишься песчинкой в космосе… чтобы потом рухнуть на поверхность следующего мира так, что сбивается дыхание, а тело покрывается синяками и ссадинами.
И вот теперь на склоне синего холма Лана задумчиво рассматривала фиолетовое небо. Почему ей не удалось попасть домой? Когда восстанавливалась нить, подумала про открытку, нарисованную синим карандашом… Это же могло сбить интуитивно выстраиваемые векторы? Наверняка! И вот Лана пролетела мимо дома.
Она сделала два прыжка, и нить к первоначальной точке входа стала тоньше. Чем больше перемещений, тем сложнее вернуться. И тем труднее спасателям будет найти новую порталистку.
Точно! Её же будут искать, как она могла забыть — её уже ищут! Лана порывисто села. Улыбнулась, осознавая: она же связывалась перед сном с постом портальной службы! Женщина в тёмно-синей форме подтвердила, что все «сигналки» в доме активны, значит, об её исчезновении с Земли уже знают. В одной из Сфер, как называли комплексы для возвращения из иных миров новых порталистов, уже запущен маховик поиска.
В памяти всплыли образы въевшейся в подсознание рекламы из видеороликов, с рекламных щитов и обложек журналов. Бравые стражи портальной службы, на фоне рассыпающих эффектные искры золотистых кругов, держат на руках изнурённых и грязных подростков! Почему изнурённых и грязных? Потому что подростки пытались вернуться самостоятельно, беспорядочно прыгали по мирам, лишались магии, слабели и… пачкались. Что запачкаться таким образом довольно легко, Лана убедилась на собственном опыте. Неужели реклама не всегда врёт?
Со всех плакатов, роликов и методичек в сознание вбивалась простая мысль — не пытайтесь вернуться самостоятельно! Убедитесь, что вы в безопасности, и ждите. Помощь уже идёт! Но обстоятельства порой сильнее методичек и рекламы. Первый рывок был более чем оправдан — в той оранжевой ледяной бездне Лана долго бы не протянула. Оттуда надо было убираться срочно, желательно в направлении дома. А этот синий мир выглядит безопасно. Дурой Лана отнюдь не была, поэтому она останется здесь и будет ждать.
Помощь придёт. Главное — контролировать мысли и сохранять спокойствие, чтобы не допустить ещё одного спонтанного перемещения. Оставаться на месте, дожидаясь спасения — вот её главная задача. Она, конечно, давно не подросток, но с ней реклама была бы ещё эффектнее. Ух, как бы она «зажгла» на руках красивого и сильного портального стража! Так вот — Лану найдёт именно такой. На другой вариант возвращения в родной мир она не согласна!
Фиолетовое небо вдруг рассекла огромная ветвистая молния. Волна страха ударила в солнечное сплетение, в глазах заплясали огненные «зайчики». Нет, только не это. Вот зачем? Почему именно сейчас?! Лана панически боялась молний. Даже на фотографиях не переносила и сразу закрывала глаза, подавляя тошноту. Зажмурилась. Нельзя, нельзя бояться! Сильные эмоции — верный путь в следующий портал, где красивому стражу будет искать её намного сложнее. Так что, — пожалуйста, спокойнее.
В полной тишине пророкотал оглушительный раскат грома, Лана сжалась от ужаса. Небытие и падение. Всплеск и погружение в воду. Кожу защипало, рот заполнила жгучая жижа — она еле стерпела, чтобы не открыть глаза. Задержала дыхание, забила руками и ногами в неведомом жидком пространстве, силясь выплыть. В ужасе поняла, что не знает, где верх, где низ. Куда выплывать-то?! Когда лёгкие начало разрывать от недостатка кислорода, она снова переместилась.
Упала на приятную мягкую поверхность. Закашлялась, заполошно втягивая в себя сладкий цветочный воздух. Кожу на многострадальном колене щипало и кололо, как будто на него поочерёдно сыпали соль и песок. Открыла глаза — и тут же зажмурилась, так их нестерпимо защипало. Начала осторожно протирать веки — не хватало ещё ослепнуть в этом непонятном «цветочно-песочном мире»!
Несколько секунд тупого страха из-за невозможности даже увидеть вероятную опасность, но на этот раз обошлось без очередного полёта. Наконец, часто моргая, Лане кое-как удалось осмотреться. Песчаная долина у подножия гор. У неё даже дух захватило от такой величественной, неземной красоты! Высокие горы с переливами изумрудного, пурпурного и лимонного леса у подножий. Над осенней листвой — синие с резкими полосами скалы, мягко перетекающие в ослепительно-белые вершины и пики. Пронзительно голубое небо с пышными облаками… Обитель древних богов из старых сказок.
Над скалами хаотично блуждали какие-то точки, одна из них начала стремительно увеличиваться. Пусть зрение и не полностью вернулось, но Лана прекрасно рассмотрела, что к ней приближалась с пугающей скоростью кроваво-красная ящерица с длинными, острыми крыльями, могучие взмахи которых размеренно двигались в такт с раздвоенным на конце хвостом. Летающая тварь всё увеличивалась в размерах, на треугольной голове раскрылась пасть с несколькими рядами острых клыков.
Это было уже слишком. Лана взвизгнула, присела и закрыла лицо руками. И снова переместилась. Сильный удар о чёрную траву. Искривлённые ветви мрачного леса, освещаемого лунным светом, запах водорослей и воющий ледяной ветер, способный остановить её дыхание и сердце за считаные минуты.
Полёт. Падение. Графитовая пустыня с белыми камнями от горизонта до горизонта, удушающий серный запах и обжигающая, невыносимая жара.
Ещё портал. Ещё один. Следующий. Лана падала сквозь миры, не теряя надежды подавить панику, остановиться, зацепиться хоть за один. Да стой же ты! Волны сковывающего тело ужаса разбивались об отчаянное желание выжить. Любой ценой, сейчас.
Остановилась. Бурое болото, в котором она завязла по колено. Чахлые чёрные кустики. В носу щипало от острого запаха, напоминающего чесночный аромат в провинциальной таверне. Пару раз чихнула. Постояла. Прислушалась к себе. Дышать можно? Опора под ногами есть? Картинка перед глазами остаётся прежней? Идёт! Предки, как же снизились её требования к безопасности за десяток минут!
Сзади раздался мелодичный потрескивающий звук. Лана быстро оглянулась. На расстоянии всего нескольких шагов от неё юлила и вертелась круглая мерзкая тварь с подрагивающими шипами на асфальтовой шкуре. За зверюгой пристроилась целая компания подобных агрессивных колобков, правда, несколько крупнее.
Где-то на периферии зрения вспыхнул ярким светом портал, из которого шагнула высокая фигура в блестящем скафандре.
Астигмийка Рэм Акуба. Арт по мотивам комикса Covenantum
Художник: Lólitt.
Привет с того света
Всем привет! Сегодня опубликована прода "Саги о призраках: Живым здесь не место...".
Вот отрывок на пробу:
Каждый из нас по мере взросления фокусирует наружный прицел, выхватывая информацию из тумана реальности, и орудует лазером внутренней цензуры, выжигая ненужное. Только для одних процесс взросления естественный ход событий, а кому-то необходим толчок, и очень болезненный.
В свои 24 года Хейзозер слишком много думал о богах и о том, какое у него предназначение, вместо того, чтобы для начала постараться стать хорошим работником и приносить в семью больше денег, раз уж боги вручили ему кайло и зубило. Но Кладбищенский остров послужил тем самым толчком. Хейзозер заподозрил, что многое написанное в Девятибожии надо воспринимать не буквально, а иносказательно. Многое в книге - метафоры, иллюстрирующие принципы человеческого поведения, социального устройства и мировосприятия. Оставалось подобрать ключ к этим метафорам. А таким ключом мог послужить только опыт общения с людьми. Девятибожие являло собой собрание мудрости лучших представителей человечества, живших на протяжении сотни веков, если верить тексту. Этим представителям доводилось общаться с богами. Самое важное из этих разговоров и было запечатлено в священных текстах Девятибожия. И нигде не говорилось, что всё написанное основано на реальных событиях и последняя инстанция в поисках истины. Однако стиль Девятибожия отличается редкой рассудительностью и красноречием. Начать инстинктивно верить написанному очень легко.
Девятибожие - книжка, конечно, умная. Одна из тех редких книг, которые заставляют пошевелить мозгами и сознательно сравнить свой опыт с прочитанным. Но никакая книжка не сделает из плохого человека хорошего, из глупого - мудреца. Любая информация не более чем материал, из которого человек лепит то, что ему самому удобно лепить. Книга в лучшем случае отражение читательского мировоззрения, в худшем - окно в непроглядную тьму.
Раньше Хейзозер глубоко верил в богов и эта вера заставляла его верить в то, что он сам избранник богов и рано или поздно ему откроется его предназначение, естественно, великое. Зенниспар оказался прав. Хейзозеру было что обсудить с Кикосецом. Только вот Кикосец был прирождённый музыкант и поэт, хоть и ленивый. Для создания своего первого шедевра ему не хватило всей жизни и понадобилось околеть.
От всех этих размышлений Хейзозер чувствовал тотальное одиночество и внутренний разброд. Драконы, в реальности оказавшиеся кусками камня, в Девятибожие символизировали людей, которые своими словами и поступками сами себя уносят или в проклятый Энжахиму или в блаженный Эженату.
Книга: https://author.today/work/168329
Если понравилась книга, просьба подписаться, поставить лайк и добавить в библиотеку АТ!) Спасибо!)
Сага о призраках - 28
Души, покидая плоть, отбрасывают её, как нимфа отбрасывает свою, превращаясь в имаго (максимально избитая метафора с превращением гусеницы в бабочку окончательно набила оскомину; ради развития литературы необходимо стараться использовать минимально избитые метафоры, чтобы с десятилетиями… да, бабочки становились гусеницами). А вместе с материальным телом душа, она же призрак\призраченка, привидение\привидение, отбрасывает все недостатки и преимущества материального. И до того душе становится плевать на материальное, что она сквозь это материальное запросто проходит, будто мощнейшее излучение. Удивительное свойство, увы, недоступно живым, зависимым от материального настолько, что без него они перестали бы быть живыми.
Наряду с этим свойством призраки получают и другое. Призрак, передвигаясь по поверхности, не проваливается сквозь неё, если ему в том нет нужды, и провалится сквозь неё, возникни у него такая необходимость. Обе эти способности объединяет одно: все эти фокусы призраки проделывают абсолютно бессознательно. Так живые дышат, переваривают пищу, стучат сердцем в груди, гоняя кровь по венам, а бывает, и занимаются любовью. А потом появляются дети, зачатые автоматом...
Но многие закономерности известны тем, что их имеют исключения. Вот и на Кладбищенском острове нашлись места, где призраки не могли бессознательно проходить сквозь материальное.
Бухвала обнаружил одно из таких исключений на Кладбищенском острове ещё в первый год своего исключения на Кладбищенский остров (каламбур?! ха-ха!). Конечно, великому, но бывшему аптекарю-мизантропу с самого начала его невольного пребывания на клочке суши не давал покоя вопрос, какого беса ему не вырваться с острова, переступив береговую линию? Даже ног не замочить в заливе! Образно выражаясь, разумеется.
Терзаемый смутными предположениями, Мудрик повстречал других обитателей острова, на тот момент весьма немногочисленных и строго представленных той самой парочкой невменяемых призраков, спустя годы столь обильно шутивших над словом “дерьмо” в “Синим роге”. С тем трактир и покинувшими. Оба призрака были из простых и простого внутреннего устройства, не брюзги, не снобы и не гордецы, и потому без разбору впитывали всё, что дала им жизнь и давала смерть, так что простим им их незатейливый юмор. Совершив в своей шизоидно-отрывистой манере обмен серией безукоризненно бессмысленных реплик, прозрачно-голубые безумцы удалились прочь, оставив Мудрика, привычного к более рациональному и логическому мышлению в совершеннейшем ступоре недоумения. Со слов безумцев выходило, дескать, надо пройти там, где нельзя пройти, а нельзя пройти там, куда отправляются все. Естественно, отчаявшись добиться от шизоидов чего-то более внятного и вразумительного, Бухвала Мудрик решил, что всё услышанное является полнейшим бредом и, раздосадованный, тоже удалился прочь.
Через пару недель бесцельных блужданий по острову до рационального и практичного Мудрика, томящегося в безделье, понемногу начало доходить. Да кладбище же и есть то самое, куда рано или поздно отправляются все! “Ну конечно же, не все!” – сердито не согласилась Рациональность. “Если бы все… да в крематории, цены бы им не было,” – поджала губы Практичность. “Идиоты,” – почти в унисон с Рациональностью и Практичностью машинально подумал Бухвала и, тем не менее, отправился исследовать кладбищенские недра. Ведь за неимением других зацепок иногда стоит использовать даже те, которые кажутся сумасбродными и вовсе не зацепками. Авось что и получится.
Но как быть с “надо пройти там, где нельзя пройти”? Бухвала Мудрик и в материальном своём воплощении умел проскользнуть там, где подавляющее большинство отчаянно и неистово колотилось лбом об стенку. Или тут снова нужно мыслить шаблонами? Поскорее бы энжахимские чудища забрали этих двух полудурков. Но после того, как они расскажут всё, что знают о Кладбищенском острове.
Коли уж угораздило связаться с кретинами - думай как они. И как же думают кретины? Любую мысль выдают в виде чепухи? Получается, не такие уж они и кретины. Итак, кретины вовсе не кретины и надо пройти там, где нельзя пройти. Кому нельзя? Ему, Бухвале? Им, полудуркам? И почему? Кто-то запрещает?.. Ладно, не полудуркам. Помни, кретины вовсе не кретины, а известно о них с их же слов следующее: на острове они давненько, тысячи полторы лет. Остров, конечно, далеко не крохотный, есть где развернуться, но полторы тысячи лет?! Тут всякий каретой на трёх колесах по ухабам прокатится. С раскрытыми дверцами, бьющимися о стенки экипажа. И одеты странно. В ответ на вопрос “как сюда попали” призраки пустились в рассуждения о пользе свежих овощей для здоровья. Со знанием темы, увлечённо так. Польза от овощей для здоровья, конечно, громадная, особенно, призракам... Этот дуэт кого угодно выбесит. Поди, как он сюда попал, так и они. Но почему именно они трое? Может, на остров попадают все, кому жёнушка пробила затылок гвоздём. Ржавым. Сука.
Прошлая прода: Сага о призраках - 27
Книга: https://author.today/work/168329
Если пришлось по душе, просьба добавить в библиотеку АТ и поставить лайк!) Спасибо!)
Сага о призраках - 27
– Кикосец, ты в богов веришь?
– Ну конечно верю! – самодовольно уточнил Кикосец и ударил по струнам, зажав поочерёдно мижорный и минорный аккорды. – Перед тобой сам бог музыки и поэзии! Ха!
– Как-то не тянешь ты на дочь Мнемосы, – засомневался Краснощёк.
– Наверное, потому, что я не её дочь, а её внебрачный сын.
– Вот сначала докажи, что ты великий музыкант и поэт, а потом…
– ...возгордись, – подсказал вредный теоретик.
– Да? – озадачился Кикосец. – Как же мне доказать свой гений, прежде не уверившись в нём?
– Гордыня приведёт тебя в тупик, – посулил Хейзозер.
– Но гордость заставит поднимать планку, – возразил бард, и снова тень грусти легла на его лицо. – Опять я никому не нужен. А так хочется понравится всем. Я ведь для того и сочиняю-то все эти смешные песенки вроде "Кородента без штанов", чтобы люди веселились, а я стал их любимым артистом, обрёл бы славу, разбогател, перед кородентом бы выступал.
– Лучше быть никому не нужным неудачником, чем неудачником нарасхват. По крайне мере, больше свободного времени Будешь стараться нравиться всем, так сам себе перестанешь нравиться, – пофилософствовал Зенниспар. – Так иногда бывает. Чего-то хочется так сильно, что принимаешь действительное за желаемое, порождая абсурд и горький опыт. Видим свет сквозь розовую кисею, в выгодном нам свете. Тогда-то и происходит самое главное дерьмо. Помнишь, что я часто повторял на лекциях на последнем году обучения, Кикосец?
– Э… – напряг недра памяти Ветрокрылый. – Будь собой?
– Именно, будь собой или станешь вместилищем пустоты. Ищи свой стиль, а не публику.
– А если я слишком уникален, слишком отличаюсь от других, и моя искренность окажется чужда для публики?
– Ох, – устало протянул Зенниспар. – Вам с Хейзозером определённо есть что обсудить.
– Что? – не понял Кикосец.
– Оставайся человеком. Этого вполне достаточно.
– Я и так человек.
– Твоя публика тоже люди.
– Но им нравятся весёлые глупые песенки и танцы!
– А тебе не нравятся?
– Я всегда больше тяготел к балладам, к более глубоким сюжетам и сложным мелодиям.
– Вот и играй баллады.
– Ну да, чтобы меня и с острова сжили.
– Ничего, не сживут. У призраков иной настрой. Да и люди все разные.
– Наверное, ты прав, Зенниспар. Я музыкальный и поэтический трус. Покинув академию, стал сочинять смешливые простенькие песенки в угоду подвыпившей публике. И сам же уверил себя, что нахожусь в кругу друзей, уважительно относящихся ко мне за мой творческий труд. Если честно, такие ляляки давались мне легко и удовольствия не приносили. Мне больше по нраву баллады, чтобы сердце щемило от тех настроений и сюжетов, что заключены в них. Но каково петь вечером в таверне такую балладу перед простыми работягами, уже успевшими назюзюкаться? Там ведь вслушиваться надо в слова, в звучание инструмента, вдумываться. Да меня бы давно уже отлупили и вышвырнули через заднюю дверь прямиком в ящики с помоями. С голоду бы подох, вот и все дела.
Все трое помолчали, глядя на серый залив. Хейзозер думал о богах, Зенниспар думал о Кикосеце, а Кикосец жалел себя и горевал о своей участи.
– Так что за мелодию ты намелодил? – нарушил молчание доктор.
– Натворил творение… – проворчал Кикосец и показал указательным пальцем вверх: – Но предупреждаю! – поднял указательный палец Кикосец, – Это тоскливейшая и нуднейшая мелодия. Не знаю как вам, но мне нравится.
И Кикосец Ветрокрылый, привычно подобрав нужные аккорды, с ходу заиграл сочинённую им на берегу мелодию, неторопливую, грустную, но каким-то необыкновенным образом бодрящую и вдохновляющую. Пальцы барда перебирали и щипали струны, щипая сердца слушателей.
Взгляд Хейзозера устремился в небо. Сейчас небо затянуто тучами, да и слишком рано для звёзд, но мелодия Ветрокрылого напомнила Хейзозеру сказание уиндов, далёкого северного народа, обитающего в тех краях, где моря круглый год покрывает лёд толщиной в рост взрослого человека, а снега столько много, что даже все медведи белые от него. В сказании говорилось, что звёзды на небе - это огромные души величайших представителей человечества, тех, кто больше думал о других и жил ради других, а не ради себя. И в награду боги разрешают душам таких людей отправиться в путешествие и самим выбрать мир для следующего своего воплощения.
Ерунда, конечно, понятно, что души попадают либо в Энжахиму, либо в Энженату. Либо, как выяснилось, запираются на Кладбищенском острове. Но сказание красивое и по-своему справедливое. Конечно, Хейзозер погорячился, самому себе подврал. Читал он не только Девятибожие. Редко-редко, но ему удавалось раздобыть другие книжки. К сожалению, ему, не знатному и не богатому, посещение храмовых библиотек запрещалось. Приходилось шерстить рынок, где иногда появлялась в продаже парочка-другая свитков либо чьих-то дневников. Особым спросом пользовались рукописи, найденные при мертвецах или в пещерах, давно заброшенных городах и святилищах древности. И этим вовсю пользовались торговцы. У них каждая третья рукопись была найдена в таких местах, о которых вообще никто не слышал.
И как-то Хейзозер купил “Описание странствия монаха монастыря Святого Латника Печатника на Дальний Север, к народам уиндов, чукчасов и хумимелей с целью познания особенностей их быта и вероисповеданий”. В книге говорилось, что ни один уинд не воспринимал себя как отдельную личность, он считал себя неотделимой частью своего народа. Радости и неудачи своих соотечественников он воспринимал как свои собственные и в случае необходимости помогал земляку, оказавшемуся в нужде. И не было ни у кого из уиндов, говорилось в книге, ни корысти, ни того, что мы называем эгоизмом, все владели общим имуществом, добычу делили поровну, и никто никому никогда не отказывал в помощи и не злоупотреблял чужой помощью.
Так ведь вроде и правильно живут, а сказание-то ерунда. Что же, мы живём на душе какого-то великого уинда?
– Как вам мелодия? – закончив играть, спросил Кикосец с откровенно ложной скромностью.
Зенниспар Мао-Ивен прижал руку к сердцу и склонил голову.
– А стихи напишешь? – спросил он.
– Да, – твёрдо сказал Кикосец. – И даже знаю, на какую тему.
– Тогда могу сказать, что если ты ещё потрудишься над мелодией, и стихи не подведут, получится песня наравне с лучшими творениями Семафоры Рамазатой.
Кикосец барственно улыбнулся.
– А ты что скажешь, Хейзозер? – снисходительно спросил бард.
– Я? – растерялся Краснощёк. – Да, да, хорошая игра, очень хорошая… меня… меня пробрало.
Почти вся мелодия прозвучала мимо ушей Хейзозера, задумавшегося об особенностях уиндского быта.
Ссылка на прошлую проду: Сага о призраках - 26
Ссылка на книгу: https://author.today/work/168329
Если понравилось, просьба добавить в библиотеку АТ и поставить лайк!) Спасибо!)
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Привет с того света!
Всем привет! Выложил проду книжки "Сага о призраках". Осталось написать 1-2 главы, и книжка будет готова. Всем, кто любит фэнтези, приключения, магию и... загробные миры.) Вот и отрывок на пробу:
Сократившись на одного члена в результате непродолжительной внутренней дискуссии, тройка начинающих игроков в революцию продолжила путь.
– Какой крутой мужик, почти как наш когтистый лесоруб Локан Сразмаха, – прошептал Разломай Затиколью, – чуть что, когтями по горлу.
– Эге, эта Гуебосина умекает налаживкать контукты. Слинякаем, а?
– Догонит ещё с ножичком своим, – струхнул Разломай. – Я как-то Локана нашего Сразмаху обозлил, так он за мной с когтями своими по всей деревне носился. Я от него дома заперся, так он мне двери разрезал. Я в окно - к соседу, так он и соседу двери разрезал. Три дня в лесу прятался. На верхушке тридцатиметровой секвойи. На второй день Локан прям подо мной прошёл, морда свирепая-пресверепая, красная-прекрасная, от злости вся горит, как светильник ночной, аж с верхотуры видать. Страху натерпелся, не приведи боги. Чуть на Локана сверху не наложил. Он бы тогда дерево когтями срезал. Уже проделывал такое на спор. Нормальные люди деревья топором рубят, а этот когтями срезает. Его в войну контузило, с тех пор он когти не стрижёт... Не, лучше не убегать. Вот у Гуебоса выгорит всё? Нас тогда как предателей казнят... А, мы уже предатели. Тогда нас казнят как предателей предателей.
– Я всё слышу, – сообщил Гуебос.
Шушуканье в строю оборвалось.
Поиски укромного места для лагеря прервало необыкновенное видение. Метрах в ста из горной пещеры выглянуло нечто несуразное: длиной метра два, изогнутое коромыслом, в целом толстое и округлое, но в конце сужающееся бутылочным горлышком и заканчивающееся тремя крючковатыми подвижными отростками, которые судорожно сгибались и разгибались, мешая пыль на каменной площадке. Каждый отросток походил на затвердевшую серую колбаску, как бы прижатую в двух местах, и заканчивался лессирующим вздутием наподобие волдыря. Серо-коричневую штуку неизвестного происхождения, томительно елозившую по земле, усеивали неприятно покрасневшие кондиломы с грязноватой основой в густой россыпи чёрных крапинок. Наросты выделялись, как бородавки, как сотообразные ступени великанской лестницы, и напоминали корку из болячек на коже прокажённых. Штука могла бы сойти за несчастную змею, нажравшуюся по дурости цементным раствором, которая теперь ворочается в конвульсиях. Только вот получалась какая-то нездоровая змея с больной и без своей дурости внешностью, да к тому же с отростками на морде. Сама пещера отличалась от других. Вход широкой неровной полосой окаймлял необычный разноцветный камень: красный, зелёный, жёлтый и лиловый.
Ссылка на книгу: https://author.today/work/168329
Если пришлось по нраву, просьба добавить в библиотеку АТ и поставить лайк!) Спасибо!)