Жрец Амашум из народа цвергу. Арт для комикса Covenantum
Художник: Kardalak.
Официальное сообщество комикса в VK — https://vk.com/covenantum
Художник: Kardalak.
Официальное сообщество комикса в VK — https://vk.com/covenantum
Отсылка на "Семейный бизнес", да-да)
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Диму.
9 апреля 2018 года, Перово.
– Вот что, мне некогда. Некогда разводить сопли и обсыпаться там песком и пеплом… Влип в дерьмо — выбирайся, разгребай. Барахтайся или тони. Тебе ли не знать…
Обрывок разговора всплыл в памяти с очередным глухим толчком и взрезал мозг приступом дичайшей боли. Раскалённый гвоздь — от виска до виска. Кому он это говорил?
Серёга. Тощий, долговязый, с засаленным ирокезом, в куртке с самодельными нашивками и заклёпками. Когда он успел таким стать? А главное — почему? Но он барахтался, это уж точно. Выбирался изо всех сил из всего дерьма, в которое окунала его жизнь. Впрочем, у Серёги были свои представления о дерьме. К примеру, он считал дерьмом обычную обывательскую жизнь с её маленькими радостями и преходящими ценностями. Он боролся с системой всеми доступными ему способами – в основном грязными и вызывающими. Но, так или иначе, отстаивал свою позицию, даже перед лицом армагеддона.
Что ж, его право. И ему виднее. В конце концов, однажды он – буквально – чуть не утонул в навозной яме. В деревне, летом, на рыбалке. Ему было три или четыре года. Сбежал от взрослых, бродил по полю и – увяз. Чуть не ушёл с головой, но каким-то чудом выбрался. В тот день Дима уже мысленно его похоронил, пока бегал по полям и искал брата. И вот теперь…
– Ясен пень, будем барахтаться! Вот только чё с Сашкой делать? Концов-то никаких.
– Сегодня ещё посмотрим, на том куске улицы, который вчера срезали. По закону подлости, может быть, он там.
– Нууу, ты ведь понимаешь, что если он всё это время там пробыл, то, значит…
– Знаю. Знаю! И очень надеюсь, что мы там ни хрена не найдём.
Они добрались из банка домой без происшествий, разбрелись по комнатам и уснули. Дима попытался отыскать свою старую одежду, но всё давно ушло на тряпки. Ну или может кто-то из братьев донашивал. А утром, когда закладывали окно, и состоялся этот разговор. Но перед этим Серёга попытался что-то сделать со своими необычными силами и поджёг шторку в ванной. Там и без того было грязно, а теперь ещё и воняло...
И снова толчок. Глухой, как сквозь вату. Но дрожь пронимает всё вокруг. Пол уходит из-под ног, сверху сыплется пыль. Стонут трубы, трескаются бетонные опоры.
– Ну и на хрена всё это? – не унимался Серёга. – Не видно ж ни шиша! И душно, капец… Как тебе не жарко? А теперь ещё и дышать нечем будет, картошка эта блядская воняет…
– Да вынеси ты её к чёрту! Давно пора...
Чертыхаясь, Серёга поволок мешок в коридор, оставляя за собой бурые разводы на полу и шлейф неописуемых запахов. Дима закашлялся, машинально потянулся к умывальнику, но вспомнил, что воды нет.
– Да, надо было одну бутыль-то притащить…
– Э, чувак, ты там бредишь, что ли? Какая бутыль? – из темноты вынырнуло чьё-то грязное лицо. Всклокоченные волосы торчат во все стороны и густо присыпаны бетонной пылью. Вроде мужчина. Нос свёрнут набок, переносица рассечена, кровь запеклась. Губы тоже разбиты. У него спички и какая-то мокрая тяпка.
– На вот, ко лбу приложи. Слышишь?..
Его голос тонет в шуме. Новый удар - и всё подпрыгнуло. Спичка выпала из рук, и подвал снова погрузился в темноту. Дима нащупал кусок влажной материи и поднёс к лицу. Затхлый запах. Но боль притупилась. Раскалённый гвоздь сменился туповатым зубилом, вяло ковыряющимся среди воспалённых извилин. Кто этот жуткий тип? И он что, читает мысли?
– Ты говоришь это вслух, дуралей! И ничего не жуткий. Видал бы ты свою харю!
Дима попытался ощупать лицо. Но первое же прикосновение вызвало острую боль – правда, не у лица, а в руке. Кажется, несколько пальцев на левой были сломаны. Дима пошевелил рукой. И понял, что ничего не чувствует от локтя и до запястья. И только пальцы словно защемило в тисках.
Так. Лучше не двигаться…
– Во-во, правильно. Лежи.
Так он лежит? Но почему же тогда всё ходит ходуном и постоянно куда-то проваливается?
Проваливается. В кухне было темно и душно, хотя небольшую щель для вентиляции парни всё же оставили – между пакетами с песком. Когда громыхнуло в первый раз, Дима был не готов. Он не заметил, как изменилось небо, и пропустил зловещую подготовку перед методичным обстрелом. Дикая дрожь, сотрясшая здание, стала для него началом нового катаклизма.
Дом проваливался. Его вспороло мгновенно, снизу вверх по всей длине. Задняя половина начала оседать. Стена в коридоре поехала вниз, с грохотом и скрежетом. Дима побежал на звук в прихожую, но поздно понял, что это было ошибкой. Пол начал крениться, сползать вниз вслед за стеной. Входная дверь съехала набок, потолок прогнулся и навис, как покатый козырёк. Люстра брякнулась на рассыпающийся паркет, но звона не было – все звуки утонули в какофонии разваливающегося дома.
Дима пятился назад, цепляясь за стены. Паркет уплывал из-под ног. Перед глазами проносились срезы соседских квартир с третьего и четвёртого этажа. На мгновение он увидел скелеты телевизионных антенн, болтающиеся из стороны в сторону на убегающей вниз крыше, и вот уже перед Димой распростёрлась улица.
Дороги не было. Вместе с тротуаром и задней частью дома она ушла куда-то далеко вниз – в черный разлом, разделивший улицу на два стремительно удаляющихся друг от друга берега.
Дима в ужасе осознал, что стоит на самом краю, на уровне второго этажа, и что если сейчас обрушится вторая половина фундамента, то он тоже полетит вниз.
Нужно было как-то добраться до лестницы. Пол в коридоре уже был похож на горку. Стенка справа оторвалась и осталась висеть в воздухе, левая накренилась вместе с полом, и вот её как раз нужно было обогнуть, а затем быстро выскочить на лестничную клетку через дыру, в которой ещё минуту назад была вставлена дверная коробка.
«Да ну на хрен!»
Всполохи бьющих из неба столбов света ослепляли. Дом трясся. Мешки с песком и мукой, старательно уложенные на подоконник, беззвучно слетели на пол вместе с карнизом и обломками кафеля.
Дима рванул к окну. Он нашарил клинок богомола и вспорол им пласты скотча, скрепляющие поломанный стеклопакет. Через мгновение рама выпала наружу. В освободившемся проёме Дима увидел, как мощный луч прошибает крышу многострадального детского сада. Самому же ему предстояло спрыгнуть на козырёк.
Как-то же они это делают? Вон, к примеру, их сосед сверху. Как бишь его звали? Валентин… Однажды, ещё совсем в прошлой жизни, когда не было никаких Серёг и Сашек, отец потерял ключи от квартиры, а дверь – тогда ещё деревянная, с автоматическим замком, захлопнулась. Но вот окно – в нём была приоткрыта форточка. Валентин вызвался помочь. И как-то с козырька умудрился дотянуться до форточки, затем втянуть себя внутрь и отпереть квартиру изнутри. Талантливый оказался мужичок. А вроде совершенно обычный, даже интеллигентный.
Ну а ты что же? Прыгай, дурак! Даже протискиваться никуда не надо. Соберись, тряпка! Сам говорил, что некогда сопли развозить.
И он прыгнул. Прыгнул, выбрав самый неподходящий момент. Луч над детским садом погас. Но тут же зажёгся новый, где-то слева, за углом соседнего дома. Громовые раскаты ознаменовали Димин прыжок. И вот через мгновение его ноги в бесформенных кроссовках должны коснуться козырька, но новый толчок хлёстким ударом кнута сотрясает развалины дома, и козырёк надламывается. Дима падает, козырёк падает, и они не касаются друг друга в полёте. Следом — жёсткое приземление. Дима не удержал равновесия и повалился на бок, в последнюю секунду выставив в сторону левую руку с растопыренными пальцами. Зря.
Он не услышал хруста и боли не почувствовал. Не заметил, как потерял очки. Вокруг – повсюду – «хрустела» и агонизировала сама земля. «Дом, милый дом» трещал по швам и разлетался брызгами кирпичей. Облетали балконы, звонко шелестели секции водосточных труб, падая на трескающиеся отмостки.
Бежать!
Прочь, прочь отсюда.
– Куда бежать? Какой бежать? – снова мужик с рассечённым носом. – Лежи, бегун. Авось утихнет – тогда и побежим. Ведь утихнет же оно...
В последней фразе слышалось отчаяние и маленькая капелька надежды.
Сколько это уже длилось? И как, чёрт возьми, они тут оказались?
Ведь он бежал, бежал мимо дома, три подъезда – на одном дыхании. Возле первого, у помойки, он наткнулся на Серёгу. Тот так и замер, сжимая в руках уголок мешка. Гнилая картошка высыпалась через дырку.
– Ты видал?!! – парень хватал воздух ртом, словно рыба. В глазах застыл ужас.
– Бежим! – проорал Дима, хватая брата за рукав. Вместе они понеслись через сквер возле углового здания, заслонившего от них перекрёсток. Здесь, под фундаментом дома тоже зиял глубокий провал, медленно засасывающий строение. Братья пересекли двор по дуге — подальше от зловещей дыры.
– Давай на дорогу! – крикнул Дима. Задней мыслью он понимал, что бежать дворами было безопаснее, но не знал — почему. Новая серия обстрелов казалась разрушительнее и на первый взгляд совершенно непредсказуемой. На шоссе, открытые для всех возможных напастей братья были немногим более уязвимы, чем в узких улочках близ шатающихся высоток. Не в дыру угодят, так под завалами сгинут. И всё же Дима выбрал открытую местность. И бежал, подстёгиваемый страхом — навстречу необъяснимой тревоге.
Дальше всё было размыто: и перед глазами, и в воспоминаниях. Мысли путались. Дима помнил алеющее небо и мощные столбы света где-то вдалеке – то ли в районе метро, то ли ещё дальше. Но что-то полыхнуло за углом, на перекрёстке, как раз когда они выскочили на Перовскую улицу. Всполох мощный, продолжительный и всего в нескольких десятках метров от них. На луч было больно смотреть, Дима машинально склонил голову и сосредоточился на дороге и поэтому первым заметил, как асфальт вспарывает длинная трещина – от перекрёстка, куда ударил луч, и дальше вдоль шоссе.
– Стой! – крикнул он Сергею.
– Да тише ты, тише, болезный! – отозвался носатый. – Никто никуда не бежит. Мы в безопасности… Ну, вроде. Пока. Не голоси.
– Где? – спросил Дима осипшим голосом.
– Ну это... В подвале мы. Забыл уже, что ли? Вместе же вроде залезали.
– Да нет же… – Дима замотал головой. Вокруг царила та же тьма, но он чувствовал, как всё плывёт и кружится. Парня мутило, боль снова вкручивалась в голову через левый висок как длинный шуруп.
– Серёга — где? – вымолвил он наконец.
– Какой Серёга?
– Брат...
– Так его Серёгой зовут? А то всё Сашка да Сашка…
– Ну, допустим, Сашку ещё отыскать надо, – резонно вставил Серёга, занося на кухню ещё несколько мешков с сахаром. – А вообще-то ты что собирался делать?
– В смысле?
– Ну там, не знаю, план действий. На ближайшее время и вообще.
– Да чего уж тут планировать, – Дима прилаживал мешки на подоконник поближе к краю, чтобы оставить зазор между ними и окном. – Выжить бы. Пока ищем — выживаем. Найдём – будем втроём выживать. Волгоград – не вариант, сразу скажу. До него на своих двоих точно не дойдём. Пусть мать там уж как-нибудь сама.
– А может, их там вообще пронесло, – с наивной надеждой в голосе произнёс Сергей.
Дима немного подумал. Слабый лучик надежды, что под вторжение попали только крупные города и области, ещё теплился на периферии сознания, но Волгоград в его воображении тоже казался довольно большим. И стратегически важным. Даром, что ли, фашисты так отчаянно пытались его захватить?
– Может, – согласился Дима. – И тогда тем более пусть сидят на жопе ровно. Найдётся транспорт на ходу – тогда да, без базара. Но это ещё адреса как-то надо пробить. Я вот вообще не знаю, где она там обитает.
– Блин, я тоже.
– Вот-вот. Другое дело – наша с тобой дача. Не ближний свет, километров восемьдесят, но кажется вполне посильным.
– Ну и на хрена? По бабке соскучился? – усмехнулся Серёга.
– Я не думаю, что она вообще туда доехала. Но. Большой крепкий дом с печью. Целый сарай угля. И всяких дров-досок готовых до чёрта. Плюс, может быть, бесхозная скотина. Куры, коровы. Кто там ещё у соседей был… Овцы. Ну и поля-огороды. Если что-то уже успели засеять – ещё и урожай, считай, халявный. Есть чем питаться и где зиму пережить, в перспективе.
– Ага, а ещё, – сказал Серёга, присаживаясь на краешек стола, – целый дом всякого говна, которое бабка там складирует.
– Ну вот заодно и приберёмся там. На растопку, опять же...
Серёга принёс ещё несколько мешков и заложил окно почти до самого верха.
– Не, ну на фиг, – сказал он наконец. – Тащиться далеко. Я думаю, можно и поближе дом поискать, с удобствами. Я так вообще не горю желанием торчать в каких-то ебенях. Вон сколько добра в городе. На всех хватит.
– Ну, это пока. А что потом?
– А потом можно и в деревню!
– Ага. И вот так же подумают все, кто остался, – заметил Дима. – И тут-то на всех может уже не хватить. И начнётся резня.
– Ну и заебись! Выживет сильнейший! – засмеялся Серёга и попытался выпятить впалую грудь колесом.
– Э-э-это явно не про нас с тобой.
– Говори за себя. Я, если чо, в девятом классе в районных по боксу участвовал.
– Ага, а потом тебя два алкаша возле дома отпинали.
– Уел, уел. Но зато я монстра завалил! Хуй знает как, но завалил же!
– Окей, я вроде тоже, хоть он был старый и больной, – Дима пожал плечами. – Ладно, может, мы в чём-то и сильны, но вступать в разборки с другими выжившими не собираюсь. Так все и передохнем в итоге. А надо наоборот, как-то держаться вместе…
Вместе. Да, они бежали вдвоём, вдоль Перовской, наперегонки с мчащейся вдаль трещиной. Слева ходила ходуном длинная высотка, роняя с огромной высоты целые панели. Справа, через дорогу, из-под бесформенной груды крошеного бетона и арматуры едва виднелся массивный козырёк злополучного ЗАГСа, где несколько дней назад Серёгу опалило молнией, а тридцатью годами ранее его с Димой родители оформили свои отношения.
– Ну что, куда? Дальше или проскочим?
У братьев было с десяток метров форы, трещина ещё сюда не добралась, и можно было проскочить. Но что там, на другой стороне? Только схрон питьевой воды в банке у метро. И то не известно: уцелел ли? А здесь, на этой стороне – что у них осталось? Лишь крохотные шансы найти какие-то зацепки и отыскать Сашку. Но и это явно — не сейчас.
Некогда, всё – некогда.
Некогда разводить сопли, некогда строить планы, некогда думать и принимать решения.
И только – бежать. Бежать, пока несут ноги. И как можно дальше от вспыхивающих за спиной лучей, от которых подпрыгивали пласты асфальта и на глазах обращались в пыль уцелевшие во время первой атаки здания.
– Вперёд, – в промежутках между вдохом и выдохом выдавил Дима и махнул здоровой рукой. – Потом разберёмся.
На некоторое время всё утихло. Подвал перестал трястись, на лицо больше не сыпалась бетонная крошка. Косматый мужчина снова зажёг спичку. Его нос стал совсем лиловым и по всем параметрам стал похож на спелую сливу. Нос был как индикатор прошедшего времени.
– Тут это, я поспрашивал остальных, – сказал мужчина. – Никакого Серёги тут нет. И Сашки тоже. Хотя… Там один мужик - он, по ходу, помер. Не шевелится.
– С ирокезом? – Дима приподнялся на локте и огляделся. Не видно ни зги – только опухшее лицо собеседника и тонкие пальцы, держащие спичку.
– Не, коротко стриженый. С золотыми зубами такой дядька.
– А?
– Ну, зубы у него золотые. Клыки.
Клыки и клинки. Они вылетели огромной стаей из двора между пятиэтажками, позади братьев. Богомолов был не меньше десяти, некоторые, судя по характерным синим пятнам на хитиновых панцирях, были ранены. Они бежали, как и выжившие, но в перпендикулярном направлении – через дорогу, в сторону центра. Богомолы ловко перепрыгивали через расширяющуюся пропасть, не обращая внимания на беглецов. Но среди них были и грузные топтуны, явно не приспособленные к прыжкам. Братья точно столкнулись бы со всей ватагой, если бы передвигались через дворы.
Топтунов было трое, они тут же сели на хвост Диме и Сергею. В спокойной обстановке от их дружного рёва кровь застывала в жилах. Но сейчас этот рык лишь дополнил общую картину землетрясения.
– Да твою-то мать! – проорал Серёга. – Вас только, блядей, не хватало!
Дима не оглядывался но каким-то непонятным образом чувствовал, что погоня не собирается утихать. Вспышки и брызги летящего во все стороны асфальта не колебала преследователей. Земля, казалось, дрожит до самых недр. Рёва и грохота тоже было хоть отбавляй. Но спину парня словно прожигали эти маленькие налитые злобой глазки. Он чувствовал, как они смотрят, он знал – эти твари бегут не за компанию, а конкретно за ними.
Впереди ударил луч и рассёк землю поперёк, отрезая дальнейший путь. На его бледном фоне стала видна фигура мужчины, бегущего им навстречу. Если добежит, его будет ждать неприятный сюрприз с летальным исходом.
Но тут случилось странное. Сергей, что бежал чуть впереди, вдруг остановился и всплеснул руками.
– Я понял! – крикнул он и едва не расхохотался. Он прыгал на месте, выделывая ногами странные вензеля и потрясая кулаками. – Это просто… Ууууууух, бля, щас я им выдам!
И, продолжая голосить что-то в том же духе – смелое, дерзкое и одно ему понятное – Серёга развернулся и побежал навстречу настигающим их монстрам.
Дима в полнейшем шоке смотрел на его удаляющуюся спину, усыпанную заклёпками. Несколько секунд он хватал воздух ртом, как рыба.
Сбоку, над разрывом, сверкнул смертоносный луч, совсем недалеко от Димы. В воздух взвились фонтаны из щебня и осколков асфальта. Один из увесистых булыжников отскочил парню в голову. Из глаз брызнули искры, всё поплыло и завертелось в лихорадочном танце, а голову пронзила чудовищная боль. Дима не устоял на ногах, его повело в сторону. Серёга пропал из виду.
Но вдруг кто-то схватил Диму за плечо и резко развернул.
– Э, мужик! Ты живой? - прокричали над ухом. – Чё встал-то? Тебя едва не задело. Давай сюда. Да пошли, тебе говорят!
Очевидно, это был тот другой беженец.
И Диму куда-то потащили, полуслепого, с заплетающимися ногами и раскалывающейся башкой. По виску стекала кровь, левая руку разрядами тока простреливали короткие вспышки боли, а ноги спускались куда-то по узким ступеням. В нос ударил тяжёлый застоявшийся запах затхлой сырости.
– Так, пригни голову, тут труба, – проговаривал мужчина. – О, народ, здорово! Расступитесь чуток, у меня тут раненый!
Дима мешком осел на холодный мокрый пол подвала. Кто-то кричал, снаружи разносился грохот. Гудели трубы, скрипела пыль и бетонная крошка под ногами.
А Серёга остался снаружи.
– То есть ты ещё кто-то был? – Лиловоносый озадаченно почесал затылок. – А я и не заметил… Лучи эти, и дом рухнул рядом. Пыль, не видать ни хрена… Ну ты это, не переживай, слышь? На вот, рану протри. Сейчас утихнет… То есть, когда утихнет, сходим, глянем…
Из трещины в старой трубе под потолком неторопливо капала вода, постепенно наполняя старую строительную каску. Откуда она взялась — никто не знал, но в качестве тары годилась вполне. Раз в час её пускали по кругу и каждый понемногу пил тёплую рыжеватую воду.
Больше в подвале ничего полезного не было. Только пятеро человек добрались до этого убежища, включая Диму и того мужика, который подавал ему компрессы и «развлекал» разговорами. Среди тех пятерых действительно оказался покойник с золотыми зубами. По словам очевидцев, он забежал в подвал одним из последних, сел в углу и почти сразу же затих. Там его и обнаружили – сидящим и бездыханным. На его теле проступили уже знакомые Диме чёрные ниточки, но теперь они были мельче и распространялись обильнее. Дима убедился в этом лично, когда наконец справился с головной болью и помутнением и встал, чтобы пройтись.
Подвал пятиэтажки был довольно обширным и когда-то проходил сквозь всё здание. Теперь же его наполовину завалило, а оставшаяся часть изобиловала низко нависшими трубами, под которыми приходилось постоянно нагибаться, а также тушками мёртвых крыс и кошек, отравляющими и без того неэстетичный запах помещения.
Парень старался не дышать носом, тем более что после удара булыжником у него опухла добрая половина лица. Он представлял себя примерно таким же, как тот парень с рассечённым носом и разбитыми губами.
– Это я об асфальт приложился, – пояснил лиловоносый. – Когда бежал сюда. На Лазо, возле казино. Ну, то есть там, где раньше было казино. Здание такое, круглое… Целиком под землю ушло. А земля вокруг как задрожит, как вздыбится, вот меня и шваркнуло…
Он назвался Коляном, и это был плохой знак. Один «Колян» уже простился с жизнью, пережидая с Димой атаку с неба. Впрочем, этот держался бодрее и был лет на десять моложе. Двое других – Пётр и Катя – сидели у выхода и молчали. Девушка была подавлена – в прямом и переносном смысле: ей размозжило правую ступню обломком бетонной плиты. Парень вовремя выволок её из рушащегося здания. Этого здания, под развалинами которого они все теперь и сидели. Ещё утром это был их дом.
Так, осмотревшись и задав всем одни и те же вопросы, Дима удостоверился, что брата здесь нет и не было. И никто его не видел. Катя с Петром залезли сюда первыми и наткнулись на какого-то усатого мужичка, который вскоре ушёл. Следующим был Колян, тащивший на себе Диму. И только последний теоретически мог видеть Сергея снаружи. Но, как назло, именно последний уже не мог ничего рассказать, и лишь зловеще сверкал золотыми коронками из разинутого рта, и внушал Диме неясную тревогу. Парню решительно не хотелось находиться рядом с этим телом. Он находил в нём что-то неправильное, чуждое, пугающее. И брезгливость была ни при чём.
Обстрел снаружи как будто поутих, а скорее перешёл в другое место. Никто не знал точно, сколько прошло времени, и открывать дверь не решались. Если судить по лицу Коляна, то не меньше четырёх часов. По личным Диминым ощущениям – все восемь. Он успел несколько раз потерять сознание, поваляться в бреду и прийти в себя. Толчки не прекращались, но стали слабее. Опоры и пол подвала едва заметно вибрировали, новые трещины не появлялись.
Дима представил последствия ковровой бомбёжки – пепелище и начисто разрушенные здания, со всех сторон окружённые разрывами. И никаких признаков жизни. Что если они вчетвером — последние люди в Москве?
– Ну что, может глянем… чего там? – осторожно спросил он после очередной раздачи воды из каски.
– Ну, разве что глянуть, – с сомнением ответил Колян. – Идти всё равно особо некуда. Не знаю, как ты, а я теперь бездомный.
– Походу, я тоже. Но у меня ещё… Семейное дело.
– Сашка и Серёга, знаю, - кивнул лиловый нос, – Сколько, говоришь, у тебя братьев?
– Вообще трое.
– Уже трое?
– То ли ещё будет, – кисло усмехнулся Дима и толкнул массивную стальную дверь здоровой рукой.
Он ожидал увидеть привычное уже красное небо с дикими вывертами беспокойных облаков и зловещих зарниц, но поначалу не разглядел вообще ничего. Снаружи стояла ночь.
Через минуту он различил вдалеке вспышки, сопровождающиеся незначительной дрожью и раскатами грома с довольно большой задержкой. Обстрел продолжался, но
ушёл за пределы района. Это обнадёживало.
Ещё Дима заметил, что горизонт расчистился. Там, где раньше стояли дома, теперь было пусто. Окрестности просматривались на довольно большом расстоянии, что позволяло видеть ударные лучи и всполохи зловещих зарниц не только с двух концов улицы, но и далеко по ту сторону разлома, который полностью поглотил дорогу и даже отчасти тротуар с обеих сторон. Бомбёжка охватила центр города.
Небо над домом, где прятались выжившие, оставалось безмолвным, хотя и над ними время от времени зажигались по три пары ярких пятен, словно готовился залп из нескольких лучей, но потом они просто гасли.
– Вроде безопасно, – сказал Дима остальным и поднялся по ступенькам на поверхность.
– Откуда такая уверенность? – Колян, вооружившись спичкой, высунул из-за угла свой лиловый нос.
– Не знаю, – Дима пожал плечами и осмотрелся. – По сравнению с утром - теперь довольно тихо и никого нет… Кажется, даже монстры ушли. И…
Резкий грохот не дал ему договорить: по ту сторону обрыва раздался взрыв, сопровождающийся столбом огня.
– Тихо, говоришь? – съязвил Колян.
– Сиди в подвале, если хочешь, – пожал плечами Дима.
Он не врал. Ему действительно чувствовал странное спокойствие, не смотря на дрожь земли и странные вспышки взрывов, примешивающиеся к молниям на горизонте. Беспокоило лишь воспоминание о тощей фигуре брата, мчащейся навстречу трём громадным тварям.
Дима пошёл обратно по улице, осторожно переступая через мелкие трещины в асфальте.
– Я… Скоро вернусь, наверное! – крикнул он в сторону распахнутой двери подвала. В ответ послышалось чьё-то «угу».
Вскоре Дима отыскал место грандиозного побоища. Монстры были здесь. То, что от них осталось — большая куча обугленной органики с торчащими головешками костей. Они ещё слегка дымились. Выжженная трава и чёрный тротуар в радиусе трёх метров от изуродованных тел свидетельствовали о том, что полыхало тут изрядно.
Асфальт ещё был тёплым. От кострища тоже тянуло жаром и запахом горелого мяса, навевая неуместные мысли о еде.
– Молния, что ли, ударила? – пробормотал Дима и тут же подскочил, перепуганный внезапным ответом.
– Не молния, а моя смертоносная струя!
Из-за горелой кучи показался боевито торчащий ирокез, а затем выпачканное сажей, но довольное Серёгино лицо. Он победно улыбался, подсвечивая зажигалкой плоды своих трудов.
– Вот ты где. А я уж думал, ты с обрыва упал, – сказал Серёга.
– Я тут рядом, в подвале сидел. Ну, то есть меня туда отвели… Короче, я получил по башке…
– Заметно. У тебя вся морда синяя.
– Это да… А ты где был?
Дима готов был кинуться к брату с объятиями, но между ними всё ещё лежали туши монстра и – совсем уже небольшая – пропасть отчуждённости.
– Дык, ты как сквозь землю провалился! Я уложил этих вот – о, это надо было видеть, горело прям до неба! Огненный смерч! А потом бегу такой дальше, думал – догоню тебя. А там дорога кончилась, тебя нет. Я свернул вдоль обрыва, добежал аж до Перовского парка, там тоже ни хрена. Вот и решил вернуться, потому что подумал, что ты тоже сюда в итоге придёшь, если спасся.
– Ииии… Долго ты тут?
– Да весь день, получается. Две пачки, вон, скурил… Но это моя обычная норма, когда я на взводе. Так что без понятия. Тут, короче, такой кипиш стоял.
– Да уж слышал.
– А я, блин, торчал посреди этого! Молнии фигачат, земля трясётся. Монстры куда-то валят, прям через обрывы. А потом… Фиг его знает, может показалось, но эхо было конкретное — как будто из автомата стреляли. Очередями. Но где-то совсем далеко. Тра-та-та-та-та-та! Ваще жесть! Может армия до нас дошла? О, глянь!
За развалинами на другой стороне района, который теперь прекрасно просматривался сквозь руины, вновь вспыхнул отдалённый огонёк, а через несколько секунд до братьев долетело эхо взрыва.
– Бомбят?
– Чёрт его знает, - Дима покачал головой, – Но, блин, без шуток — рад, что ты уцелел.
– Ага, я типа тоже, – усмехнулся Серёга. – Люблю быть живым.
– Но нафига ты к ним полез? Сорвался как в жопу ужаленный, я опомниться не успел…
Серёга пожал плечами и расплылся в идиотской счастливой улыбке:
– Да меня, блин, и правда как в жопу ужалило! Мы такие бежим, и эти лучи шваркают. А в груди такой движняк вдруг попёр. Это было нереально круто! Как трахнуться, покурить и хлопнуть вискаря, только резко и одновременно!
– Чего? – опешил Дима.
– Да я те говорю, меня пропёрло. Я почувствовал их!
– Кого?
– Свои силы, блин! Не тупи ты, ну! Пока мы бежали, и твари эти из-за угла повылазили – я в этот самый момент понял, что надо делать, понял, как это работает. Откуда исходят силы!
Серёга нарезал круги между тремя поверженными монстрами братом и тараторил как заведённый:
– Я почувствовал что-то типа сгустка энергии в груди. Она распирала изнутри, искала выхода. И я понял, как надо. Что вот сейчас возьму и как долбану, всех троих разом. И даже тех, которые свалили. Сколько их там было, двадцать, тридцать?
– Одиннадцать, – машинально поправил Дима и поймал себя на мысли, что их действительно было не так уж и много, как показалось сначала.
– Похуй, всех спалю! Главное, что оно заработало так как надо! Гляди!
Он сделал несколько шагов назад, направил руки на обгорелую кучу и тут же из раскрытых ладоней выскользнула огненная полоска, довольно слабая.
– До этого было мощнее, я несколько раз пробовал. А когда бился это вообще был ураган! – словно извиняясь, пояснил Серёга, – Надо что-нибудь сожрать. И пить хочу пиздец… Ну так вот. Они бегут на меня, а я им на встречу как из двух базук - пау, пау! И всё, они полыхают. Даже земля, блин, загорелась. У меня, вон, подошвы на берцах поплыли.
– То есть, было как в школе, только мощнее?
– Да! Только тогда я испугался, и магия сработала как бы в защиту, понял, да? А тут я прям реально их выстегнул. И ни капли не боялся… Это как в боксе, только без замаха даже. Но удар всё равно как бы от плеча идёт. Внутри, по венам, по мышцам, течёт быстро-быстро и дальше его уже ничто не удерживает. Хуяк — и готово! А главное сам не обжёгся ни капли. Но жар чувствовал, ладони прям нагрелись. И всё, две секунды — и они все сдохли. Но горели потом ещё несколько часов. Я сиги от костра прикуривал. Ох, еба, ты бы это видел! – Серёга присел на корточки недалеко от кострища и поигрывал зажигалкой, – Надо будет повторить. Погнали охотиться на нечисть! В следующий раз они нас врасплох не застанут!
Дима хотел было присвистнуть, но свистеть он так и не научился, да и лицо опухло, поэтому парень просто многозначительно кивнул головой.
– Значит, стало быть, магия?
– Чё? А, ну да… По ходу, она. Ну или я теперь тоже мутант. Чувак Икс.
Серёга вскочил и начал отплясывать что-то незамысловатое, взметая в воздух прах поверженных врагов. В неясном свете зарниц и бьющих в отдалении лучей он был похож на индейца, исполняющего ритуальный танец. Ирокез торчал, как усеянный перьями и пеплом индейский роуч. Ему разве что не хватало пары томагавков.
А Дима присел на поваленный фонарный столб и позволил себе расслабиться, глядя на царящее в округе мракобесие. Где-то вдалеке действительно прострекотало нечто, похожее на автоматную очередь.
Он ощущал спокойствие.
Та самая нейросетка, да.
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Продолжение истории Лекс.
Слава накинул руку старичка себе на плечи. Виктор озирался, выбирая направление, но Лекс, подхватив дочку, уже бежала к синему зданию торгового центра, стремительно покрывавшемуся трещинами.
- Лекс!
- Не отставайте! Я считаю! Сюда!
Катя с Сашкой, крепко держась за руки, бежали за ней. Выматерившись, Слава потащил следом растерянного пенсионера, Виктор — бабушку.
По автостраде вдоль тротуара змеилась трещина. Лекс перепрыгнула ее на ходу, споткнулась, но, с трудом обретя равновесие, замерла, оглядываясь и просчитывая. Обстрел снова приближался и накрыл районы за станцией. Те, откуда они пришли. Со стороны рельс послышался жуткий треск разрываемой материи, а затем не менее жуткий грохот – над станцией взвились клубы дыма и пыли. Видимо, теперь, наконец, в провал рухнул и навесной мост.
- Дальше! - крикнула она, устремившись по дороге, старательно избегая расширяющихся проломов. Землю сотрясали толчки, она качалась под ногами. Асфальт разрывался, раскрывая недра и уходя вглубь расселинами. Туда сползали кусты и деревья с обочин, фонарные столбы и урны. Выжившие пробегали пару десятков метров, уворачиваясь от пролетающих обломков, замирали, оглядываясь и пытаясь отдышаться, затем бежали снова. Измученные пенсионеры практически висели на своих спасителях.
С трудом миновали просевшее ярко-голубое здание, в пыли мелькали искаженные ужасом людские лица, метавшиеся среди разваливающихся домов. Звонко сыпались остатки стёкол, звучали вскрики и плач. Отвалившийся кусок стены очередного дома вдруг завис прям в воздухе, прикрыв собой выскочившего из здания парня с женщиной, та крепко вцепилась в его руку. В пыли, повисшей в воздухе и скрипевшей песком на зубах, было сложно разглядеть странную пару, да те и не стали задерживаться – окинув милолетными взглядами замерших Лекс и компанию, они стремительно бросились вглубь дворов. Кусок стены так и полетел вслед за ними, прикрывая. Еще несколько людей неосмотрительно выбежали на дорогу, завидев там Лекс со спутниками, но, будучи шокированными и дезориентированными, попадали в первую же трещину, разрывавшую шоссе. Выбрались из трещин немногие, но Лекс не стала разглядывать. Её накрывала какая-то странная апатия, будто всё происходит не с ней, а с кем-то еще. С персонажем компьютерной игры, в которую она играет, и всё, что нужно – это внимательно следить за экраном. Выбросить из головы странную пару с куском стены. Шаг сюда, прыжок сюда. Отвернуться от налетевшего порыва сухого горячего ветра, полного острой пыли и щебня. Крепко прижать лицо дочери к себе, чтобы и ей не попало в глазки. Замереть, оглядеться. Увидеть очередной залп, посмотреть, куда он сдвинулся, просчитать его следующую цель. Снова прыжок и бег.
Хрясь – и новая трещина бежит по шоссе мимо них, дальше, изгибаясь, уходя во дворы, к домам. Перепрыгнуть. Вздрогнуть от звука обвала – рушится очередной неустоявший дом в той стороне, куда ушел обвал. От пыли и гари слезятся глаза, понижая видимость. Зацепившись за что-то ногой, Лекс упала и покатилась по асфальту, отчаянно вжимая в себя ребенка. Левую сторону лица больно ободрало камнями, будто кипятком обожгло. Слава матерился где-то позади, беспомощно смотря, как девушка приближается к расширяющейся трещине в асфальте. Бабушка, повисшая на его локте, надсадно хрипела, и он всё не мог решиться ее бросить, чтобы догнать сползающую к провалу девушку. Виктор что-то кричал отставшему Павлу, но в грохоте обрушающихся улиц обреченного города уже никто друг друга не слышал.
Катя с Сашей, не разжимая рук, спотыкаясь, бросились за Олесей. Трещины расчертили асфальт, превращая его в кренящийся островок примерно десять на десять метров. Лекс, зажмурив глаза, что-то неразборчиво бормотала, судорожно пытаясь придумать-придумать-придумать… Ну как, как тут поможет магия? Мигнул несколько раз и зажегся ярко золотистый щит, в этот раз – в виде шара, в этот раз – приподнимая в себе свою хозяйку с ее ценной ношей. Лекс распахнула от удивления глаза, но в этот момент ее настигли Катя с Сашей, в дружном прыжке схватив ее за рюкзак, и они все вместе грохнулись на землю. Катя изо всех сил пыталась тормозить и тащить Лекс наверх. Сашка карабкался следом. Кусок асфальта, ставший им временным пристанищем, накренялся всё больше, словно льдина в океане. Лекс наконец, кое-как смогла принять устойчивое положение и, оглядевшись, закричала:
- Надо прыгать!
Катя оглянулась на нее, но взгляд её безумно метался по сторонам. Асфальт под ногами качался, из-под подошв улетали пыль, земля, какие-то мелкие обломки.
- Туда! – махнула Лекс рукой в сторону расщелины, в которою только что чуть не упала. Увидев отвисшую Катину челюсть, добавила: - Да не вниз! Через нее! Бежим! – и, развернувшись, уже целенаправленно бросилась к краю. Провал пока был шириной не более метра, но уверенно расширялся, уходя глубоко вниз. С разбега девушка легко его преодолела, но затормозить сразу не смогла, поэтому плюхнулась на землю, больно приложившись копчиком, и, обдирая штаны, проехала по дороге пару метров. Охнула от резкой боли, но не давая себе времени на страдания, развернулась, на ходу поднимаясь обратно, и вернулась к расширяющемуся пролому, шатаясь и стараясь не уронить дочку. На другом краю с расширенными от ужаса глазами замерли Катя и Саша.
- Надо прыгать! Прыгай! Швырни Сашку!
- За бороду?
- Швыряй уже, толчок недоделанный!
Лекс быстро опустила заревевшую Карину на землю рядом:
- Зайчик! Зайчик! Вот так, держись за меня, за мамину ногу, слышишь? Держись!
Карина, ревя, цепко обхватила ногу Лекс и зажмурилась. Из нее плачем вырывался крик:
- Мама-а-а!
Но Лекс уже выпрямилась, готовясь ловить Сашку. Катя только ждала момента и, схватив субтильного подростка, что есть силы швырнула взвизгнувшего мальчишку через яму, достигшую ширины уже метра полтора. Лекс пошатнулась, принимая подростка в объятия, но тут же поставила его рядом, отступила на пару шагов от края, боясь, что прыгающая Катя снесет ее вместе с детьми к чертям.
- Давай! Мы ловим!
Катя, качая от ужаса головой, отступила на несколько шагов для разбега. Противоположный край асфальтового островка с треском отломился, осыпаясь в провал. Вдали, тяжело прогрохотав, рухнул еще один дом. Вскрикнув, Катя побежала что есть силы и прыгнула в растопыренные руки Олеси и Саши. В последний момент ее нога сорвалась с края, и девушку потащило вниз, но Лекс и Саша уже тянули ее за собой.
Выбравшаяся Катя, оглядевшись, спросила срывающимся голосом, вытирая набежавшие слезы, оставляющие на лице грязные подтеки:
- А остальные?
- Некогда! – отрезала Лекс, подхватывая дочку на руки. - Вниз по дороге! Быстро!
- Вон они! – закричал Саша, указывая рукой на другой конец улицы. Там, остановившись на небольшой придорожной парковке, Виктор поддерживал за плечи осевшую на землю бабушку, схватившуюся за сердце. Павел сидел рядом. Слава со старичком стояли, взгляд парня был направлен на Лекс и Катю.
Олеся растерянно замерла, сердце болезненно сжалось. Между ними и той стороной улицы шоссе разрезал глубокий и широкий продольный провал, который всё больше расширялся и углублялся прямо на глазах. Из стен ямы выглядывали обломки, штыри, водопроводные трубы, кое-где хлестала вода. Дно стремительно удалялось, из-за пыли и осыпающихся обломков его иногда вовсе не было видно.
Слава всё понял. Им не перебраться друг к другу, но перед девушками шоссе пока было свободно. Надолго ли? Перебраться возможности нет ни у них, ни у мужчин. И торчать тут девчонкам смысла нет. У двух юрких и быстрых девушек, даже с подростком и маленьким ребенком на руках, еще был шанс добежать до края опасной зоны, если он, конечно, имелся. У мужчин, которые тащат двух стариков и одного раненого, шансов почти нет — с их стороны шоссе дальше по дороге уже прорезали несколько трещин, а дома вокруг осыпались, как карточные домики.
Он улыбнулся понимающе и шутливо отдал честь двумя пальцами, прощаясь, а затем повернулся к полковнику.
- А как нам?.. Как?.. – пробормотала потерянно Катя, еще не веря, что они это сделают. Оставят спутников.
- Мы бросим дядь Витю? – спросил вдруг Сашка тонким надломленным голосом.
Лекс вдруг почувствовала злость. Она не любила соответствовать чьим-то ожиданиям. И если от нее ждали спасения мира — слала всех на хрен и спасала себя и дочь.
Но если сейчас они думают, что она поступит как эгоистичная сволочь и спасет лишь себя…
Подойдя к провалу, отделявшему её от мужчин, она уставилась на яму, не моргая. В голове её метался вихрь мыслей. «Мне надо пройти», - крутила она в мозгу по кругу, одновременно представляя, как через провал протянулся бы золотистый мост. Такой мост, чтобы она прошла, ведь – «Мне надо пройти». И снова по кругу – рисуя мысленным взглядом мост, такой себе мост, без прикрас, просто широкая дорожка – золотая, как вся её магия. Но крепкая, чтобы выдержала их вес, ведь – «Мне надо пройти!»
«Мост над туманным заливом...» - пронеслось в голове. Да. Пусть отхлынут звуки и краски, они отвлекают. Но золотистые вихри дадут удержаться тем, кто стал дорогим и близким. Отрывают их от земли, нарушая закон гравитации. Плевать вообще на любые законы.
Катя растерянно переминалась рядом, чувствуя, как по коже побежали мурашки, будто рядом высокое напряжение. Догадавшись, что подруга колдует, она переводила взгляд с нее на мужчин и обратно. Поймав взгляд Виктора Павловича, который удивленно вскинул брови, заметив, что девушки до сих пор не покинули опасное место, она махнула рукой. Тот что-то сказал спутникам, и вот уже Павел поднял голову, обреченно глядя на девушек, а взгляд Славы, напротив, зажегся надеждой.
«Мне надо пройти!»
Время действительно будто остановилось. В голове играла песенка «Флёр», а воздух мерцал и искрился. Лекс стояла, окруженная вихрем золотистой пыли, клубилась знакомая золотистая дымка, вся в искорках и огоньках – и на глазах измученных людей формировалась в переправу через обрыв. В мост.
Мгновенно сориентировавшийся Слава потащил старичка к мосту.
- Нет! - крикнула Лекс, запоздало испугавшись, что прочность моста недостаточна, что он вообще не твердый, но парень уже торопливо шагал по волшебной поверхности. Следом, подхватив бабушку с двух сторон, торопливо догоняли Виктор и Павел.
Сашка торопливо бросился к полковнику, обняв. Тот тепло похлопал его по плечу, но, когда повернулся к Лекс, в его глазах блеснули слезы:
- Думал, не увижу вас больше.
- Не задерживаемся, граждане, вперед, вперед, - торопил всех Павел.
Лекс отвела взгляд от глаз Виктора и хмуро отвернулась. Ей было стыдно. Одновременно и за порыв их бросить, и за глупое решение всех спасать, не вязавшееся с инстинктом самосохранения.
Безумный бег из города продолжился. Лучи снова сместились, перейдя границу из железнодорожных путей, и приближались к отчаянно спешащей группе людей. Трещина в шоссе давно обогнала их, уходя вдаль, только успевали замечать, как падали туда фонарные столбы да светофоры. Звонко лопались провода, скрежетали сползавшие в пропасть машины. Дома рушились преимущественно за их спинами. Немыслимым чудом они пока опережали самые существенные разрушения, но как долго это могло продолжаться?
Дорога вывела на огромный перекресток, и прямо на их глазах часть автострады, ведущая от железной дороги, вся полностью просела и ушла глубоко вниз. Еще один резкий порыв горячего ветра чуть не снес их с ног, и Лекс ощутила, будто ее облили горячим душем. Не обжигающим, а той температуры, как она любит. По венам будто пузырьки побежали, по коже — мурашки. На кончиках пальцев замерцали искры. Лекс растерянно подняла руку к лицу, рассматривая, как мимо нее вдруг пробежала прямо к обрыву Катя.
-Катька! - крикнул всполошенно Виктор. Но та, подбежав к обрыву, с размаху, с разбегу наклонилась и уперлась в землю кулаками. Прямо от ее рук побежали по земле… Какие-то побеги… Растения. Лианы. Вырастая на глазах, утолщаясь, покрываясь корой, они потянулись над обрывом к другому краю улицы.
- Я тоже! Я тоже могу мост! - услышали они ее отчаянно-счастливый крик. - Скорее! Переходите!
Лекс торопливо подошла к ней, одобрительно положив руку на плечо:
- Ты… Это потрясно! - и обернувшись к остальным, поторопила: - Ну же, чего стоим?
Павел торопливо заковылял к странной переправе и, на секунду заколебавшись, все же шагнул на древесные стволы. За ним уже спешили Виктор с бабушкой и Слава с дедушкой. Слава на ходу оглянулся на Лекс, но та махнула рукой:
- Не жди, быстрее! - затем повернулась к Кате: - Давай сначала ты.
Девушка отрицательно покачала головой:
- Я лучше с этой стороны присмотрю. А ты потом с той стороны за мной, - предложила она.
Быстро обдумав, Лекс кивнула:
- Принято, - и быстро пошла на другую сторону, крепко держа дочку и стараясь не смотреть вниз — глубина обрыва увеличивалась до немыслимых размеров и внизу плескалось что-то золотисто-оранжевое. «Неужели лава?» - мелькнула у нее шокированная мысль.
Перебравшись, обернулась:
- Кать, давай!
Вскинувшийся Виктор вдруг закричал:
- Нет! Стой!
Но Катя уже бежала по переправе.
Дальше все происходило как в замедленной съемке. Лекс подняла взгляд и увидела, как почти над ними в облаках собирается очередной сгусток энергии. Мозг сухо констатировал: «Не успели». Ее глаза расширились от ужаса, взгляд упал на Катю и стремящийся к Кате луч света с небес. Выставив в сторону подруги руку, Лекс вложила в это движение всё своё желание спасти, уберечь…
Увидев этот странный жест Катя удивленно притормозила и тоже посмотрела наверх…
Мигнул и зажегся вокруг нее золотой шар Олесиного щита, почти оранжевый, такой плотный, что девушка перестала быть видной.
Кто-то истошно закричал.
Лекс упала на колени, чувствуя, как волна магии утекает от нее к Кате, полностью, мощно, максимально ускоренно, оставляя лишь слабость…
В следующий миг луч света смёл оставшуюся позади них улицу, переправу над обрывом и девушку в золотом шаре.
- НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! - это кричала Лекс. И Саша.
Резко обдало холодом. Магия пропала, потому что больше не было цели, которую она охраняла. Дыхание перехватило, горло болезненно сжало, из глаз невольно брызнули слёзы.
Всё резко ускорилось. Слава оставил пенсионера на Павла. Одной рукой схватил Лекс, которая и не думала двигаться: захлебывалась слезами, уткнувшись в шейку дочери, , второй рукой он крепко прижал бьющегося в истерике Сашку, и потащил вниз по улице. Виктор старался не отставать, таща бабушку, но по его лицу тоже текли слезы.
Теперь смертоносные лучи били за их спинами, идя за ними след в след. На очередном пустынном пятачке дороги, куда не успели добежать трещины, Лекс тяжело осела на землю, вырываясь из рук Славы, и прошептала:
- Не могу…
Рядом остановились, тяжело дыша, остальные.
Горло пересохло, дыхания не хватало.
Смертоносный залп в очередной раз перестроился и бил в десятке метров справа от них.
- Оставьте нас, милки, - просипела бабушка, снова схватившись за сердце и присев рядом со своим дедушкой. Тот посмотрел на нее, грустно улыбнулся и сжал ее руку. Она прокашлялась, вытерла слезы, и продолжила: - Не будете вечно нас тащить. Вы молодые. Вам жить и жить. Вам детишек спасать надо, а не нас… - Из ее глаз снова покатились слезы: - Как ту девочку звали?
- Катя, - хрипло выговорил Виктор, опустив голову.
- Бедная… Молодая такая, красивая. Ей бы жить да жить. Нас спасла, а сама...
Слава хотел возразить, но она махнула на него рукой:
- И не спорь, милый. Ты хороший мальчик. Спасибо вам за всё. Нет ли у вас водички?
Слава растерянно похлопал себя по плечам и не обнаружил рюкзака. Виктор хмуро снял свой со спины, достал пару бутылок воды пол-литрового объема и протянул бабушке. Та улыбнулась:
- Вот и хорошо. Мы тут и останемся. В сторонку только отойдем. Оно ж не бьет два раза в одно место. Нам главное переждать, чтобы дальше ушло. А там потихонечку, полегонечку… Может, и до дачки своей доползем… А там жить можно.
- Бабуль… - начала Лекс, понимая, что и дачи-то, возможно, никакой нет уже, но заканчивать не стала. - Простите нас. - Ее голос дрогнул. - Мне так жаль! - она устало всхлипнула.
- Иди, доченька, да хранит вас бог, - просто попрощалась бабушка.
Слава тяжело поднялся и, не глядя никому в глаза, подошел к Лекс и протянул руку.
Виктор тоже поднялся, похлопал по плечу Сашу.
Павел остался сидеть. Хмуро смотря в сторону, проговорил:
- Не пойду я. Нога болит, сил нет. Не уйду далеко все равно. Останусь с ними, - кивнул на стариков. - Удачи вам. Ну и спасибо, да. Без вас я бы и от станции не ушел...
Вздохнув, выжившие пожали ему руку и молча пошли дальше. То и дело нервно оглядывались на пошедшие параллельным курсом залпы.
Еще одно творение в тандеме с midjourey
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Лекс. Снова разбита на две части, эта - вторая, первая часть главы тут: Где безопасность? (глава 18-1). Будьте внимательны.
В конце главы картиношшка.
Со следующей вспышкой затряслись стены и баррикады, зазвенели недовыбитые осколки стёкол. Пол станции затрясся так, что стоящий в углу мангал заходил ходуном и опрокинулся. Угольки бросились врассыпную, и все, кто был рядом с ним, повскакивали с мест. Откуда-то издали донеслись грохочущие раскаты, но то был не гром, а треск раздираемой на части земли, раскалывающегося асфальта и бетона.
Несколько мгновений затишья – никто и дух не успел перевести – и новый залп в те же самые места. Так повторилось ещё несколько раз.
– Это что же такое делается? – запричитали женщины, всего их на станции оказалось трое — две дамы неопределенного возраста в форме РЖД и пожилая старушка, жавшаяся к своему, видимо, супругу, такому же пожилому.
– Бомбят как будто, – сказал Павел.
Прямо на их глазах зарницы снова сместились. Мерцающие точки переплыли на новые места, словно совершили плановый переход в хитроумном построении, и вновь пульсировали, готовясь к залпу. Один из таких сгустков образовался совсем недалеко, на подъезде к платформам, над путями. Люди торопливо отступили в дальний угол помещения, завороженно наблюдая за разгулом неземного оружия.
Столбы света водопадами обрушились на железнодорожное полотно. Света ли? С небес явно била какая-то смертоносная энергия. Щебень и обломки шпал взлетели на воздух. Несколько цистерн отшвырнуло в стороны, будто они были игрушечные, и вагоны посыпались с насыпи, сопровождаемые отчаянным скрежетом и лязгом. Но громче всех рокотала сама земля. Лучи всё били, шпалы лопались, проваливались куда-то вниз. Вдоль путей к станции устремился разлом, расширяющийся и углубляющийся прямо на глазах. Да никаких путей уже не было в помине. Несколько залпов, несколько оглушающих, ослепляющих и ужасающих выстрелов, и вот крайние платформы стоят на двух краях свежей пропасти, куда, словно ленточные черви, извиваясь и гудя, сползают оплавленные и измятые рельсы. Центральная платформа надломилась и частично рухнула вниз вслед за ними.
Став на дыбы, под землю сползал горящий вагон с углём. С обеих сторон осыпалась земля и щебень. Всё пришло в движение, а залпы лучей прекратились лишь для того, чтобы снова сменить дислокацию.
Если в первый день обстрел молниями больше казался хаотичным, то теперь у небес как будто был чёткий план по истреблению всего и вся, и этот план был только что приведён в исполнение.
Сашка молча плакал, прижимаясь к Кате, Карину Олеся снова подняла на руки, и теперь та ревела, уткнувшись ей в шею. Лекс растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти выход из ситуации, и гладила дочку по волосам, шепча ей что-то успокоительное. Слава встал рядом, обняв ее за плечи рукой, но она, казалось, и не заметила. Виктор тоже напряженно осматривался.
– Знаете что? – сказал вдруг Павел. – Ну его на хрен, надо выбираться отсюда!
Уверенными движениями он стал разгребать завал, загораживающий выход со станции.
– Мужик, ты сдурел? – попытался возразить один из парней в полицейской форме, но дальше слов возражения не пошли.
– Я не настаиваю, можете оставаться тут, – съязвил пожарный.
Зал ожидания снова встряхнуло. Молнии теперь громили пути с обратной стороны станции. Штукатурка обильно отлетала с потолка. Со звоном опали информационные табло. Трескалась и облетала плитка со стен, обнажая трещины в кладке. Мужчины бросились помогать Павлу. Дамы суетились тут же, оттаскивая в сторону обломки.
Виктор не спешил к ним присоединяться, напротив, отрицательно мотнул головой дернувшемуся, было, им на помощь Славе. Он кивнул друзьям на противоположные двери и, стараясь держаться подальше от края платформы, поспешил к решётке, служившей и оградой, и перилами платформы. На рынке и бывшей стоянке царил хаос. Невесть откуда взявшаяся стая Мясников бесновалась среди руин. Сверкание молний и дрожь земли приводили их не то в ярость, не то в восторг. Они носились во все стороны, сшибались лбами, рычали, ревели и доламывали чудом уцелевшие постройки.
Слава сделал несколько шагов обратно, по направлению к залу, и крикнул оставшимся там людям, увлеченно разбирающим баррикаду:
– Стойте! Там монстры! Полным-полно!
Но никто особо не отреагировал. Зал ходил ходуном, это было настоящее землетрясение, и выжившие спешили прочь, чтобы подольше побыть выжившими.
– Да стойте же, они там вас всех затопчут! - проорал Слава, силясь перекричать грохот и активную возню.
– А что ты предлагаешь? Умереть под обломками? – возразил вынырнувший из этой кучи-малы Павел.
– Нет! - покачал головой подошедший Виктор, на ходу разворачивающий карту. - Но мы ещё можем перейти на другую сторону! В Люберцы. Там тоже открытая местность!
Павел отшвырнул в сторону сломанный стул, протиснулся между турникетами и доковылял до выхода на платформу. Через дыру в двери он сурово зыркнул на мост, соединяющий платформы. Мост перекосило, опоры с дальнего края основательно просели вместе с участком земли под ними, но вроде ещё как-то держались. Однако цилиндрическая отделка моста осыпалась, железные листы летели в пропасть.
– Мост сейчас обрушится, мужики. Не видите, что ли, всё на соплях висит!
– А с этой стороны — толпа монстров, которая по нам протанцует и не заметит! – возразил Виктор.
– А-а-а, ч-чёрт с вами, пошли, – прорычал Павел и крикнул остальным: – Отставить эвакуацию, идём через мост!
Но, оглянувшись, не увидел большую часть товарищей. Лишь неунывающие старички стояли тут как тут, остальные уже исчезли снаружи. Среди грохота, раскатов и рёва не было слышно их криков. А может, и вскрикнуть никто не успел.
– Так, граждане пенсионеры, ноги в руки и на выход, – скомандовал Павел и тут же добавил: – Без вещей! Кабачки в эвакуации не участвуют!
Виктор кинул на него недоуменный вопросительный взгляд, но Павел отмахнулся.
Прихватив пенсионеров, выжившие выбрались на платформу. Всего в каком-то метре от них разверзлась пропасть, края которой постепенно осыпались, подтачивая опору платформ. Каринка, увидев провал, заревела еще громче, да и взрослые заметно побледнели.
Стараясь не смотреть вниз и двигаться как можно быстрее, спутники взбежали по лестнице. Павел, несмотря на хромоту, двигался довольно уверенно и резво, старички семенили следом, охая на каждой ступеньке. Лестница дрожала, перила шатались, демонстрируя опасную непрочность всей конструкции. Но обошлось без жертв, и дело оставалось за малым — перебежать над пропастью на другую сторону. Несколько раз пол уходил у беглецов из-под ног. Он шатался, выгибался зигзагами и проседал.
Где-то неподалёку вновь шарахнула цепь молний. От ударной волны мост закачался из стороны в сторону. Оступившись, покатилась по полу Лекс, изо всех сил сжимая визжащую дочку. Виктор и Павел распластались на полу, Катя вцепилась в перила одной рукой, чтобы не упасть, а второй крепко держала Сашку за куртку. Старики последовали её примеру.
Слава, проявляя чудеса акробатики, скользил вслед за Лекс, пытаясь поймать девушку. Они были уже на середине. С левой стороны по стене поста пробежала трещина, и мост начало разрывать. Прямо под ними зиял чёрный разлом, уходивший дальше вдоль путей, до поворота, где ещё уцелевшие рельсы задрались вверх, как тонкие смертоносные иглы, кроваво поблёскивающие во вспышках молний. Лекс запаниковала, вокруг нее моргал, зажигался и гас золотой щит. Щит, так надежно защищавший от монстров, но вряд ли имевший возможность спасти от землетрясения.
Но все-таки он тормозил их скольжение, каким-то чудом, но тормозил.
Слава, двигаясь уже на четвереньках, подполз к ним. Вцепившись одной рукой в нависающие под углом над пропастью перила, второй рукой дотянулся и схватил девушку, надежно прижимая к себе и вытягивая обратно, на более-менее целую часть моста.
Мимо, так же держась, по перилам уже прополз Павел, затем Виктор, подталкивающий впереди себя Сашку и Катю.
– Ну, чего застряли?! Видами любуетесь? – мужчина охрип, тщетно пытаясь перекричать исступлённые раскаты, но его голос всё ещё звучал грозно. – Шевелитесь!
– Да идём мы, идём… – Слава опомнился, тряхнул головой и потащил девчонок дальше вдоль перил. Каринка от ужаса уже не могла кричать, по бледному личику с крепко зажмуренными глазами текли потоки слез. Лекс тоже плакала, но скорее от злости, яростно искусывая губы в кровь.
Остаток пути дался им чуть легче. Молнии переместились, качка ослабла, но протяжные стоны снимаемых опор и скрежет металла свидетельствовали о том, что позади беглецов мост обваливается. Уже спускаясь по лестнице с обратной стороны, Павел увидел, как рассыпается зал ожидания, приютивший его несколько дней назад: сначала обрушилась крыша, затем стены ввалились внутрь одна за другой, как в карточном домике. Он молча порадовался, что его молодой и более легкий на подъем спутник - Дима - покинул злополучную станцию днем раньше. Хотелось верить, что хотя бы он теперь где-нибудь в безопасном месте.
Местность по ту сторону путей не сильно отличалась от противоположной. Здесь тоже когда-то стояли палатки и ларьки, и точно так же их сравняли с землёй неведомые силы. Но монстров поблизости не было видно, среди руин и на шоссе за ними царило запустение, если не считать обилие автомобилей, застрявших в своей последней пробке.
Молнии теперь били преимущественно справа и слева, над соседними кварталами. Оттуда валом бежали люди, невольно стекаясь к площади перед станцией. Оборванные, грязные, полураздетые, со множеством увечий и животным ужасом в глазах, они потоком неслись прочь из города. Видимо, им тоже было где пережидать последние несколько дней, но теперь вариантов не осталось. Кто-то пытался бежать на другую сторону по подземному переходу под путями, но теперь эта дорога вела прямиком в ад. С глухим криком они исчезали во тьме тоннеля, в то время как другие неслись дальше вдоль Волковской улицы, где сталкивались со встречным потоком людей. Впрочем, их было не так уж и много, чтобы создать давку.
Выжившие во главе с Виктором и Павлом двигались наперерез всем в сторону Октябрьского проспекта, устремлённого из Москвы. Навстречу им не бежал никто, и это был скорее хороший знак, нежели плохой.
– Ходу, товарищи, ходу, – подбадривал всех Павел, хотя и отдувался на бегу сильнее остальных. Этот марш-бросок давался ему нелегко. Земля не переставала дрожать, асфальт трескался и то выпирал наружу бесформенными буграми, то, наоборот – пластами проседал на несколько сантиметров вниз, а то и глубже. Старушка вскрикивала и хваталась за руку своего седовласого спутника, который реагировал на всё спокойнее – во многом потому, видимо, что не слышал всей этой оглушающей какафонии и мог ощущать лишь вибрации поверхностей.
Здания по обе стороны улицы тоже не стояли на месте. Вот справа съехала набок стена, рассыпавшись на мелкие кирпичики. Внутри, как маленькие чёрные муравьи, засуетились люди, до последнего прятавшиеся в своих квартирах. Через дорогу от них длинное жилое здание вспучилось посередине и лопнуло, надломилось, взметнув обломки стен и крыши на десяток метров вверх. Казалось, будто плиты земной коры вдруг столкнулись в этом месте. В ту же секунду левая половина здания резко осела вниз почти на целый этаж. Из окон второго (теперь уже первого) этажа полезли люди. Многие из них едва держались на ногах. Они выбегали на дорогу, присоединялись к другим беглецам, и через несколько минут выходцы со станции уже не были одиноки в своём бегстве в сторону проспекта.
- Лишь бы там тоже обрыва не оказалось! – крикнул на бегу Слава.
Но Октябрьский проспект оставался целёхонек, не считая многочисленных трещин и целой свалки искорёженных автомобилей прямо на перекрёстке.
Здесь было непривычно людно. Беженцы стекались тонкими струйками со всех четырёх сторон. По обеим концам проспекта сверкали непрерывные мощные лучи, прошивающие земную твердь вдоль и поперёк. Колоссальные раскаты, глубокие и мощные, доносились со стороны Москвы. Пригород тоже не безмолвствовал, но там было куда тише во всех смыслах. А впереди, в глубине Люберец, молнии выстреливали отдельно, точечно.
– Ну что, куда теперь? – спросил Павел.
Виктор тяжело привалился к машине и перевёл дух. Рядом с ним, обнявшись, замерли Катя и Сашка. Лекс подсадила Инку на капот и пыталась отдышаться, не выпуская её из рук, Слава маячил рядом. По обе стороны автомобильного «островка» неслись люди, выкрикивая что-то нечленораздельное, волоча за собой пожитки, иногда — других выживших, а иногда — и не совсем выживших. У кого-то не было рук, кто-то остался без волос, ушей, глаз. Усталые, грязные, лишённые крова, они слились в одно сплошное пятно, безликий поток искалеченных душ. У них больше не было дома, не было будущего.
И, помимо всего прочего, у них не было плана. Никто из них не знал, куда и зачем он бежит.
А стоило ли вообще бежать?
– Знаете… Может, нам прямо здесь остаться? - вымученно улыбаясь, предложил Слава.
– То есть как это «здесь»? – изумилась старушка. – На дороге?!
Слава кивнул:
– А куда еще? В домах опасно, в переходе вон – тоже опасно, засыплет только так.
– Да там и не протолкнёшься, по ходу, – вставил Павел.
– Ну вот и остаётся либо бежать дальше – под обстрел, либо во дворах прятаться, там тоже толкотня… Да и дома сыпятся...
Виктор молчал, размышляя. Павел морщился — у него кровоточили бинты на ногах, но он не жаловался. Лекс беспомощно оглядывалась, пытаясь решить как лучше.
– На открытой местности мы – мишень, - задумчиво протянул Виктор. - Не молнии достанут, так монстры припрутся. Давайте пока вон хотя бы в тот сквер, – он указал чуть левее, где темнели несколько уцелевших деревьев с зачатками нежной листвы. – Там и зданий нет, и всяко не голая местность. Там отдышимся и решим куда дальше.
Никто не стал возражать.
Гроза не утихала. Лучевые атаки окружили район, снова и снова громили станцию и другие отдалённые объекты, постепенно приближаясь к перекрестку. Пахло гарью, воздух был полон пыли. Земля дрожала, и порою тряска доходила до того, что деревья в сквере выворачивало с корнем. Дети испуганно взвизгивали и прижимались к взрослым. Людской поток иссяк, лишь одиночки время от времени пересекали проспект, забегали в подземный переход или, наоборот, выскакивали оттуда и устремлялись прочь. В сквере, заметив большую группу выживших, тоже на время задерживались люди, но, не обмолвившись и словом, тут же устремлялись дальше.
По всей округе дымились дома, многие рушились, то выворачивая наружу всё своё естество, то оседая под землю, оставляя после себя глубокую воронку. Трещины покрыли автостраду. Одна из них расширилась настолько, что уместила в себе несколько машин. Потолок подземного перехода вскоре тоже обвалился и, судя по сдавленному вскрику и противному хрусту, погрёб под собой немало людей. Выжившие бросились наутёк и вскоре скрылись во дворах.
Атака не прекращалась. Лучи замирали, били несколько минут по одному месту, перестраивались, набирались силы и снова били. Зарницы сверкали везде, куда мог дотянуться взгляд — и на горизонте, и всё ближе к выжившим. Земля под их ногами вибрировала всё сильнее.
- Надо уходить, - бросила резко Лекс, всё это время молча и напряженно наблюдавшая за бьющими лучами.
- Куда? Они со всех сторон! - возразил Слава.
- Да! И скоро будут здесь!
- Но тут хотя бы нечему рушится! Укроемся от луча под щитом…
Лекс изумленно уставилась на него. Взгляд полковника был не менее «говорящим»:
- Ты с ума сошел? Олесина магия такого не выдержит!
- Ну, мы не знаем… - смутился Слава.
- И проверять не будем! - отрезала Олеся. - Смотрите. Они бьют примерно полторы минуты. Три залпа по тридцать секунд. Затем смещаются полностью, против часовой стрелки, на соседнее место.
- Ты можешь их просчитывать? - удивился Павел, внимательно к ним прислушивающийся.
- Не буду загадывать, но надеюсь…
- Надо будет бежать, - поймав взгляд Лекс, негромко заметил Виктор, - старички вряд ли добегут, - кивнул он на пенсионеров.
Лекс пожала плечами.
- Если бы я со стороны вот так увидел, как кто-то решает чью-то жизнь — я бы ему в морду дал, - вызверился Слава.
- Тащи, - предложила Олеся.
- Когда я Карину тащил, ты не особо против была.
Она упрямо посмотрела ему в глаза:
- Так я и не против. Тащи. Но обстреливают методично квадрат за квадратом, надо перемещаться, так что полковник прав - пожилым людям перебегать будет тяжело. Не здесь, так где-то потом их придется оставить. Если ты выбьешься из сил - вместе с тобой. – И, проигнорировав его изумленный взгляд, закончила: - Я понесу дочь. Катя ведет Сашу. - Она подозвала подростков взмахом руки. - Уходим. Надо перемещаться.
Виктор укоризненно взглянул на Славу, но бросить старичков одних в сквере тоже не смог, подхватил под руку бабушку:
- Давайте, гражданка, поищем место побезопаснее.
- Только вот где она, эта безопасность... - проворчал Павел, ковыляя вслед за ними.
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Лекс. Снова разбита на две части, эта - первая. Будьте внимательны. В конце второй половинки главы будет картиношшка.
9 апреля 2018 года, Люберцы.
Ранее серо-красное утро. Комната, где расположились на ночлег путники, единственная в квартире сохранила стёкла в окне – к нему приставили высокую, широкую тумбу от телевизора, рядом поставили комод, сверху навалили небольшой двухместный диванчик. Сквозь немудрёную баррикаду внутрь игриво проникали лучики солнца, обещая хорошую погоду.
Но из-под двери во вторую комнату, где стёкла выбило напрочь, тянуло холодным сквозняком.
Сашка жался к спине Виктора, даже во сне инстинктивно определив самое безопасное и теплое место в комнате. Хотя с теплым он, пожалуй, самую малость прогадал — это было заметно по вольготно раскинувшейся на полу Кате, поперек которой пушистой шубой развалился Лаки. Инка спала в середине комнаты в уютном гнездышке из спального мешка, одеяла и курток — собственной и материнской.
Лекс сидела на баррикаде у окна и в щёлку разглядывала улицу. Она не слышала, как сзади тихо подошел Слава, и вздрогнула, когда он тронул её за локоть:
- Ты как? Извини, не хотел напугать.
Лекс кивнула и, немного помедлив, ответила:
- Не знаю как… Никак… В голове всякая чушь про то, что мыслей нет вообще, или о том, когда же будет возможность принять душ...
Слава хмыкнул и протянул с улыбкой:
- Де-е-евушка.
Лекс поморщилась:
- Ну вот, сразу — девушка. Не девушка, а цивилизованный человек.
- Цивилизованные люди — не девушки? Девушки — не цивилизованные люди?
- Цивилизованные люди пола не имеют, - отрезала Олеся.
Слава снова хмыкнул:
- А дети у них из пробирок появляются?
- Ты чего такой умный с утра? Выспался?
- Ладно-ладно, - поднял он шутливо руки. - А ты, видимо, нет? Чего тогда сидишь тут так рано, хмурая?
Девушка не ответила, вновь отвернувшись к окну.
Слава облокотился на баррикаду:
- Чего ты такая колючая? Я тебе подошел «доброе утро» сказать.
- Говори.
- Доброе утро, - улыбнулся парень.
- Капец, - фыркнула Лекс.
- Чем сегодня займемся?
- Возьмешь вещи, какие хотел, и двинем в Раменское. Отсюда можно по рельсам прям, не сворачивая никуда. Ну, если ты еще не передумал с нами.
Слава ответил, внимательно смотря на нее и улыбаясь:
- Нет, не передумал.
Ответив ему таким же внимательным взглядом и почувствовав, как по телу пробежали мурашки, Лекс потёрла лицо ладонями и заметила:
- Мы не в кино, нам выжить надо.
- Угм, - согласно кивнул парень
- Выживать, а не… В общем, выживать.
- Не понимаю о чем ты, - фыркнул Слава, развеселившись. - Я пока чудесно выживаю. Технику выживания понял: держаться к тебе поближе.
- Вот и я о том же. Не надо ко мне.… Слишком близко.
- Я буду аккуратен, - пообещал Слава, всё ещё весело улыбаясь.
Закатив глаза, девушка снова отвернулась.
В комнате послышалась возня, чей-то громкий зевок, и сонный голос Кати спросил:
- А-а-а что, уже утро? Надо соби-а-а-раться, да? - пытаясь побороть зевоту, она потёрла глаза, фыркнув, спихнула с себя пса, и села, зябко кутаясь в тонкий плед. - Бли-и-ин, вот проснулась в квартире и по инерции думаю, что надо бы идти умываться, душ принять…
Лаки, тоже пофырчав, пошел укладываться на Сашку. Мальчик беспокойно задвигался, и Виктор Павлович сквозь сон проворчал:
- Лаки, гребаный ты будильник...
Слава, снова улыбнувшись, искоса бросил взгляд на Лекс. Та поджала губы и отвернулась, но, не сдержав улыбку, заметила:
- Это ничего не значит!
- Да-да.
- Мы не умывались с пятого числа!
- А я не ел со вчерашнего дня.… Поэтому думаю, чего бы пожрать. Ага, а вот теперь ты презрительно фыркнешь и скажешь: «Муж-ж-жчина».
- Нет, не скажу.
- Конечно, я же уже сказал за тебя.
- А потом они поженились и жили долго и счастливо, - снова зевнув, прокомментировала Катя, поднимаясь. - Пойду-ка я в ванну. Вдруг вода есть…
Вскоре поднялись и остальные. Наскоро позавтракав и подождав Славу, бегло пробежавшегося по шкафам, осторожно двинулись на улицу.
Велосипеды ждали там же, где их бросили вечером – на газоне у подъезда.
Сонный город тих и безлюден. В утренней прохладе отчетливо тянет сладко-тошнотворным душком гниющей плоти: жертвы нападения пятого и последующих дней начали разлагаться. Лаки тревожно заскулил, поведя носом по ветру, и нервно завертел головой.
- Фу-у, мамочка, чем так неприятно пахнет?
Лекс обеспокоенно взглянула на дочь, переглянулась с полковником и вздохнула:
- Не знаю, солнышко. Может быть, дворники не успели убрать мусор…
- А кто эти дворники?
- Ну, такие люди, которые подметают дворы, дорожки. Убирают мусор.
- А-а-а, это такая работа у них, да?
- Да, малыш…
- А ты кем хочешь стать, когда вырастишь? – спросил девочку Слава, помогая усадить ее в вело-кресло.
- Я буду Человек-Паук! Ну, или Флэш. Я же быстрая!
- Ну здрасьте. А строителем быть не хочешь? Или космонавтом?
- Да, космонавтом тоже буду. Буду на космосе делать жизнь!
Защелкнув последнее крепление, Слава кивнул Олесе.
- Спасибо, – поблагодарила его девушка, седлая железного коня.
Катя стояла рядом со своим велосипедом, как и Виктор.
- Как думаете, куда они все делись? Богомолы эти.
- Странные монстры, - смотря по сторонам и недовольно косясь на труп мужчины, лежащий в паре подъездов от них, заметил Виктор. – Страшные. Ни одно животное так не страшно, как создание, убивающее не для еды.
- Прям как люди, - ехидно ответила ему Лекс, но полковник шутки не принял:
- Да. Как люди. Человек самый страшный хищник на нашей планете. Но чей жестокий разум прислал сюда вот этих?
- Ну, кем бы он ни был, - пропыхтел Слава, помогая Сашке усесться в кресло, - он явно не рассчитывал, что у нас тут будут крутые боевые маги.
- Да-а-а… - протянул Виктор. – Но это явно не совпадение… Ты же не была магом до этой катастрофы? – повернулся он к Лекс.
- Ну да, - фыркнула она. – Равно как и Кэт. Что за вопрос вообще, у нас же магии как бы не существует… В нас попала молния. Ну, я так предполагаю, что это из-за нее, – она медленно пошла рядом с полковником через двор, когда Слава закончил пристегивать Саню. - Все, в кого попадали молнии, как я видела, погибали. И довольно жутко. А я – нет. Хотя я все еще допускаю, что молния по мне промазала. Но Катя говорит – ей тоже показалось, что в нее попали. И она тоже выжила. И тоже ведьма…
Катя согласно кивнула, осторожно шагая следом и придерживая за пушистую холку жавшегося к ней пса.
- Что, пришельцы сами своими молниями создали у нас магов? – хмыкнул Слава. Лекс пожала плечами.
- Или у вас был иммунитет, - медленно проговорил полковник.
- К молниям? – удивилась Лекс.
- Не знаю, - помотал головой Виктор. - Странно это…
- Ну, то, что всё это странно, было понятно еще с пятого числа, - снова хмыкнул Слава. - Потом разберемся. Да и нам ли разбираться? У нас для этого правительство…
- Было, - едко заметила Лекс, перебив парня.
- Ну, может, и было, – покладисто согласился он, - но, мне кажется, кто-нибудь где-нибудь еще есть. Не могли только мы в этой богадельне выжить. Нам вообще отчасти везет, отчасти ты прикрываешь. А президента, поди, мигом в бункер запихали.
- Ага, в котором сразу отказала связь, электричество, да и вообще, судя по всему, любая техника.
- А у них могли быть какие-нибудь запасные генераторы там? – сев на велосипед и стараясь ехать с их скоростью и держаться рядом, спросила Катя.
- Да однофигственно, - мотнула головой Олеся, - техника вся не работает. Из-за магии, наверное.
- Из-за магии? – недоуменно переспросил Виктор.
- Ну да. Что, если … Хм… Ну-у, что, если вот это оружие пришельцев не техническое, или как там, технологическое, а магическое… Богомолы вон вполне себе клешнями магию запускают. И в нас магия появилась… Потому, что… Нам надо защищаться. Хм… Ладно, это не столь важно, откуда именно у нас магия, но магия сейчас есть – и наша, и чужая...
- И что, фонит, что ли? – улыбнулся Слава, пытающийся понять ход её мысли.
- Да! Вот да! Примерно так. Что, если техника и магия входят в какое-то… Ну, ммм, черт, забыла слово, - психанула Лекс. - Короче, вы поняли. Магия есть – техника отрубилась. Не работают они вместе.
- У техники от магии когнитивный диссонанс? – захихикала Катя
- Всё, - оборвал их Виктор, - щас у меня будет когнитивный диссонанс. Мы всё равно не знаем точно, вся ли техника не работает. Часы механические твои, Лесь, нормально так идут. Возможно, та звуковая волна вырубила какую-то нежную электронику. И, возможно, мы сможем ее починить, - и переведя взгляд на небо, заметил: - А вот это мне совсем не нравится…
- Что, небо? Да оно с пятого числа красное, - заметила Лекс, но, кинув взгляд наверх, резко затормозила. И, словно вторя её оцепенению, где-то вдали визгливо завыл охотник.
Небо на востоке начало мерцать, облака пронзила вспышка.
- Да бли-и-ин! – тоскливо протянула Лекс. – Неужели снова?
- Мама! Мне страшно!
Резко залаяв, срываясь на визг и вой, Лаки сорвался с места и скрылся среди домов. Катя успела лишь охнуть: «-Лаки!» - и растерянно спрыгнуть с велика, резко затормозив.
- Мама, мама! Собачка!
Мужчины, матерно обругивая пса, останавливали велосипеды.
Лекс спрыгнула с сиденья и, удерживая велосипед ногами и одной рукой, второй крепко обняла дочку.
- Может, пронесёт? – Катя нервно переводила взгляд с подруги на подворотню, в которой скрылся пес.
- Даже не знаю, прятаться или искать открытое пространство, - пробормотал Слава.
- Мама, а как же песик? – хныкала Каринка.
Лекс, не обращая внимания на писк дочери, напряженно смотрела на Виктора.
Полковник молча разглядывал небо и о чем-то сосредоточенно думал.
- Неясно. Двигаем к станции, - наконец приказал он. – По дороге будем определяться. Кариша, милая, не волнуйся: Лаки животное, животные лучше знают, как спасаться от катастроф, пусть бежит. Лекс, твой щит защитит от звуковой волны?
Лекс перевела на него растерянный взгляд и пожала плечами. Снова сев на велосипеды, они медленно выехали со двора, объезжая брошенные тут и там автомобили и не сводя глаз с разбушевавшихся небес.
Зашелестели деревья, потревоженные поднимающимся ветром. Облака заклубились и разгоняясь полетели по небу, вихрясь и опускаясь, нависая над землей. Где-то за ними зарождались сгустки пульсирующей энергии. Они возникали в разных местах, но тут же стекались в одно, как крупные капли на дно прозрачной чаши. Это происходило высоко, над облаками, быть может, даже в верхних слоях атмосферы, но яркости и мощи хватало, чтобы просвечивать даже сквозь самые густые тучи. Сгусток света набухал, наливался энергией и начинал пульсировать всё шире и ярче. Такие же сгустки начинали возникать и в других местах. Вскоре всё небо усыпали зловещие зарницы, беззвучные, но не сулящие ничего хорошего.
– Да что ещё за хренотень… – пробормотал Слава, притормозив у забора и встав, задрав голову. Путники доехали до Инициативной улицы, идущей недалеко от железнодорожных путей, и теперь, обернувшись, смотрели во все глаза.
– Сейчас как громыхнёт! – предположил Сашка.
– Спокойнее. Давайте-ка… Организованно двигать дальше, – скомандовал полковник. – Ни к чему не подходим, металлические конструкции не трогаем. По возможности лучше…
- У нас велики металлические, - перебила Катя.
- Значит, шевели педалями, - предложил Слава, садясь обратно на свой велосипед. Но с места не двинулся.
Послышался топот, и не успели выжившие, наплевав на все заветы полковника, вжаться в железный забор рынка, как мимо пронеслась небольшая стайка бегемотов, вернее бегемотоподобных монстров, обозванных Олесей мясниками. Стая, насчитывающая семь особей, не обратила никакого внимания на побледневших людей, отчаянно загораживающих собой детей. Лекс от неожиданности даже щит наколдовать не успела. Мясники сосредоточенно, ни на что не отвлекаясь и никуда не сворачивая, утопали вдаль.
- Не нравится мне всё это, - отмирая, пробормотал полковник. - На станцию! Живо!
Въезжая в ворота рынка, они увидели, как одно из светящихся пятен вдали вдруг исторглось на землю мощными прямыми лучами. Это уже совсем было не похоже на молнии. Ни на обычные, ни на те молнии, что били по земле пятого числа. Теперь удары приходились строго вниз, длились долго и были во много раз ярче. Молнии ударили одновременно, группой, до странности одинаковыми лучами, и в целом это напоминало залп какого-то неземного лазерного орудия.
И от этого удара где-то вдали содрогнулась земля.
А огни в небе закружились, будто перестраиваясь, и вот уже снова наливается светом за облаками смертоносный залп.
- Надо найти укрытие! – крикнул Слава, соскакивая с велосипеда и на ходу выдергивая из сиденья Сашку. Лекс торопливо отстегивала Карину, Катя бросилась ей помогать.
Вынимая дочь из кресла, прижав к себе, Лекс крикнула вслед поднявшемуся по ступенькам на крыльцо станции Виктору, тревожно осматривающему окрестности:
- Если такая молния попадет в станцию – нас завалит вместе с ней!
- Скорее, сожжет на хрен! - бросил Слава.
Но Виктор призывно махал рукой, торопя их:
- Да! Давайте живее! Бросайте велики!
Слава нетерпеливо приплясывал у подножия, поджидая Лекс, Катя с Сашкой бежали вверх по ступенькам.
Внезапно послышался жуткий скрежет со стороны дверей станции. Слава, тащивший Лекс с Каринкой на руках за локоть вверх по ступенькам, резко затормозил, прикрывая девушку с ребенком собой. Катя тоже резко подалась назад, хватая Сашку. Виктор схватил топор.
Вдали снова бахнули столбы света, но теперь, кажется, немного сместились. Снова до них донесся подземный толчок. Нарастали гул и грохот.
- Тут баррикада! – вдруг крикнул Виктор, замерший на месте и внимательно рассматривающий двери станции, которые продолжали скрежетать.
- Может, богомолы? – крикнул в ответ Слава.
- Да нет, я вижу людей. Эй! – подошел полковник ближе к дверям. - Эй, слышите нас?
Спутники не расслышали получил ли Виктор ответ, но он вдруг замахал им:
- Давайте сюда, скорее, скорее!
Катя и Сашка тут же взлетели к нему, следом поднялись Слава и Лекс с Инкой.
А за дверьми станции и правда виднелись суетящиеся фигуры. Чей-то голос причитал:
- Ох, бедненькие! Да двигай же ты скорее, смотри-ка, у них там дети!
Наконец железные щиты были оттащены в сторону, и несколько рук протянулись навстречу путникам:
- Сюда, народ, давайте, ну!
Виктор мотнул головой Кате и Саше, и те порхнули в приветливо протянутые руки, мигом втащившие их внутрь. Следом Слава уже подталкивал Лекс и Карину, он и полковник вошли последними. За их спинами тут же кто-то заскрежетал железом, стаскивая баррикаду обратно к дверям.
- Ни хрена вас много! - потрясенно выдал Слава.
- Да вас тоже, гляжу, не кот наплакал, - заметил крепко сбитый мужик в форме пожарника, пожимая ему руку. - Павел.
- Вячеслав.
Следом руку протянула Лекс, одной продолжая удерживать дочку: - Лекс. Это Инка, Виктор, Катрин и Сашка. Умоляю, скажите, что у вас есть поезд на ходу.
- У меня даже ноги не все на ходу, а ты про поезд, - фыркнул Павел.
Парочка женщин с жалостью разглядывали Сашку и Каришу. Одна уговаривала девочку взять явно припрятанное на черный день печенье, но девочка смущалась и пряталась за маму.
Снова резанула глаза вспышка, и подземный толчок под ногами на этот раз прокатился отчетливей.
- Надо двигаться, - резко бросил Виктор, - станция нас не укроет.
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава-продолжение про Диму.
– Я... Я стоял вот так. Думал, он меня просто размажет. И тут у меня из рук вылетело что-то. Как струя, только не струя. Огненная. А он вдруг ёбнулся и всё… – пробормотал Серёга заплетающимся языком.
Парень побледнел и цветом сравнялся с мелом. Ирокез сбился, передняя прядь прилипла к мокрому от пота лбу.
– Струя? – переспросил Дима, глядя на неподвижное тело. Глаза привыкли к темноте, и теперь он видел, что монстр лежит на брюхе с выставленными вперёд головешками, бывшими когда-то ногами. Казалось, тварь горела не меньше нескольких часов. Голова обгорела до черепа, из-под толстой кожи спины проступил позвоночник и широкие рёбра. Вся плоть на передней части тела растаяла и испарилась без следа.
– Ну типа...
Дима нервно хихикнул. Серёга на ватных ногах отошёл к стене, прислонился и сполз по ней, с недоумением глядя на свои руки. Несколько минут он просто молчал и шарил глазами по коридору в поисках ответов, но, судя по всему, не находил. Он попытался встать - не получилось.
– Да как так-то, а? – спросил, наконец, Серёга и перевёл взгляд на брата. – Это, что ли, я его?
– Ты ещё сомневаешься? – спросил Дима. – Он вспыхнул, блин, как звёздочка. Меня тоже жаром обдало. Отскочил вовремя...
Он сел рядом с братом и вытянул ноги.
Дима осмотрел школьный коридор. В алых лучах кружились пылинки, в кадках под разбитыми окнами трепетали листвой декоративные растения, а за окнами ветер качал кусты сирени с наклюнувшимися листочками. Жизнь пробивалась наружу, несмотря ни на что. Воздух был свежим и чистым. Безмятежная картина, если бы не мёртвый монстр и низко нависшие алые тучи.
– Однако, – сказал Дима. – Эти… Бегемоты… Сволочи крепкие. В прошлый раз мы с… В общем, с одним мужиком устроили такому ловушку. Оглушили и сбежали. И то попотеть пришлось. Они сносят всё на своём пути. Тачки ногами мнут. Бошками тоже бодаются будь здоров. А ты — пшик — и под чистую...
– Да погоди, – отдышавшись, ответил Сергей. – Может оно и не сдохло?
– Шутишь, что ль? У него морды лица нет. Мясо с костей послезало. Но если оно после всего этого щас встанет, то нам точно пиздец… Поэтому давай там перезаряжай свои струи.
– Дебил, – беззлобно сказал Серёга.
– Сам дурак.
Дима встал первым и подал брату руку. На миг, перед тем, как их ладони соприкоснулись, парень заколебался — стоит ли рисковать? И чуть не отдёрнул руку, но ничего не случилось. Рука Сергея даже не была горячей.
– Странная хрень происходит, всё-таки – сказал он.
– Да ну нахуй?! А я и не заметил! – к Серёге возвращалось его язвительное чувство юмора. Отряхнув волосы со лба, он сказал:
– Так чё это получается? Я теперь этот… Человек-факел?
– Кто?
– Ну этот, блин, из «Фантастической четвёрки». Ну вспомни, мы в детстве смотрели. Там ещё жидкий терминатор на скейте летал, и баба белобрысая молниями пулялась?
– Всё в одну кучу свалил, – поморщился Дима, и тут же осёкся: – Слушай… А ведь и правда. Молния.
– Неее, я перепутал. Это было в «Людях Икс»!
– Да погоди ты, - Дима помотал головой, утрамбовывая разрозненные мысли. – Я говорю – от молний все дохнут. Я лично видел. Даже те, кого задевает слегка. На мне, вон, шмотки с такого покойника. В тебя тоже попало… Но ты живой… И струи пуляешь.
– Да не струя это была! Но типа. Не знаю… Надо будет ещё попробовать…
– Валяй, только давай не на мне. А вообще, думаю, пора валить. Если нашу возню услышали другие, скоро всё повторится. Ты как, идти можешь?
Сергей кивнул и поковылял к выходу.
– Интересно, откуда они вообще взялись? – спросил он.
– Чёрт его знает, – Дима приладил топор обратно к поясу. – Пришельцы, я думаю.
– А может, мутанты?
– Может, и мутанты… Но в первую очередь всё-таки пришельцы. Потому что мутировать у нас тут негде.
Братья снова доковыляли до выхода и очень осторожно выглянули наружу. Никого.
– Не, ну а Чернобыль там? – предположил Сергей.
– А, даа, точно, – съязвил Дима. – Сходи копыто ему отпили, учёным на Янтаре продадим. Меченый, блин.
Серёга хохотнул, но смешок получился нервный.
– Блин, во рту пересохло, – сказал он. – И горло дерёт уже. Может за водой сходим?
– Мысль, – кивнул Дима.
От пережитого ему хотелось не только пить, но ещё есть и спать. И желательно подальше отсюда. Ноги несли его знакомым маршрутом к магазину, расположенному совсем рядом, через пару домов от школы. Серёга шёл следом, чуть позади. Он разглядывал свои ладони и время от времени выставлял их вперёд, сосредоточенно глядел поверх, будто прицеливаясь.
В магазин братья входили с осторожностью — мало ли на кого наткнутся? Но нашли лишь голые полки. Всё до последней жвачки исчезло.
– Ваши происки? – спросил Дима.
– Да нееее, – протянул Серёга. – Хотя… Может. Мы с пацанами часто на сетке тусили, тут рядом. Но хаты у всех далеко, тащить влом...
– Значит, алкашня.
– Не, эти только по бухлу. Ну и закуску прихватили, наверное. Они скорее тут жить начали бы, чем к себе унесли.
– Ладно, пока терпим. Домой возвращаться не хочу, а времени и так потеряли чёрт знает сколько. Пойдём по марщруту, как и планировали, а воду поищем по пути.
– Лады. Всё равно других вариантов нет, – согласился Серёга.
– Только давай предельно аккуратно. Насчёт этих твоих напалмовых струй никакой ясности нет, но они могут нам и не помочь в следующий раз. Я вообще удивляюсь, почему это место кишмя не кишит богомолами.
– Ну дык, они в окрестностях метро торчали. Бегемотов там тоже было пруд-пруди, но они торчали снаружи, а богомолы пёрли из перехода. Все в кровище и непонятно чём. Жуть…
– Тогда хорошо, что мы пойдём в противоположную сторону, – заключил Дима. – Ну, ходу.
Кусковская улица пролегала на отшибе, между парком, через который Дима добрался до дома, и жилым массивом. Дальше склады, парковки, овощебаза и тому подобные сооружения. В день, когда всё началось, движение на дороге было свободное, о чём свидетельствовали весьма немногочисленные машины, преимущественно легковые. Парни наткнулись на пару автобусов, но те находились на своих маршрутах и с эвакуационными не имели ничего общего. В любом случае один из них был совершенно пуст, а другой врезался в остановку и сгорел по неизвестным причинам. Крыша салона основательно примята, запертые двери погнулись, и их заклинило в таком виде. Чёрные головешки на сиденьях свидетельствовали о печальной участи пассажиров.
– Тут и без монстров ужасов хватает, – сказал Дима, брезгливо заглядывая в окна.
Сергей не ответил. Он сосредоточенно о чём-то думал, что было совсем не в его стиле. Димин брат вообще был пареньком простым и больше склонным к хулиганству и безделью, нежели к умственной работе. После того как покончил со школой, Серёга напропалую вешал родне лапшу на уши, делая вид, что учится в каком-то второсортном техникуме, что позволяло ему целыми днями шляться с друзьями.
Теперь, очевидно, игры кончились.
- Димас, а у Ромика-то тоже эти штуки странные…
- Какого Ромика?.. А… Этот твой…
- Ну да, слушай, он же башку Ильичу лечил и у него руки светились… Его, может, тоже молния шарахнула?
- Я-то вообще-то думал что вы все-таки «Джека Дэниэлса» перепили…
- Бля, зуб даю, светились…
- Ну, спроси его при встрече… Про молнию-то…
Серега снова крепко задумался.
– Димас, что будем делать, если не найдём Сашку? Ну, или, если он — того..?
– Там видно будет. В целом – выживать. На втором месте у нас вода. Не обеспечимся запасами – загнёмся за несколько дней. Это хорошо ещё пруд неподалёку. Нацедим оттуда в крайнем случае.
Серёга скривился.
Через пару остановок им попался ещё один магазинчик, и на этот раз не опустошённый. Он был заперт, и братьям пришлось прибегнуть к вандализму. Зато удалось утолить жажду и взять пару бутылок минералки про запас.
Улица продолжалась, следов эвакуации не наблюдалось. Свернули на другую пустынную улочку. Через некоторое время вышли на Перовскую и направились в сторону дома. Услышали отдалённый визг богомола и, судя по всему, не одного.
– Ну, начинается, – сказал Дима, – теперь гляди в оба.
Глядеть было особо не на что, если не считать следы недавних разрушений в виде пары десятков разбитых машин и нескольких обстрелянных молниями высоток. Шум погони и зверских расправ доносился откуда-то из глубины дворов. Братья перешли на другую сторону улицы, и, перебегая от машины к машине, трусцой пробирались вперёд. Дима с опаской поглядывал на пустое пространство между домами, каждый раз ожидая, что там промелькнёт бледная фигура монстра, тем более, что визги не утихали.
– Такое чувство, что они двигаются параллельно и в ту же сторону, что и мы, – поделился он с братом.
– Похоже на то. Видать, в районе метро уже всё прочесали, – Серёга сплюнул и зло уставился на невидимых врагов поверх крыши очередного автомобиля, служившего им укрытием.
– О. Так, может, нам туда и наведаться? – предложил Дима. – Переждём до вечера в каком-нибудь магазине или в переходе.
– А как же Сашка?
– Ну, две улицы из трёх мы прочесали, тут тоже пока ничего не видно, а оставшуюся часть осмотрим на обратном пути.
– Окей, не вопрос. Только давай через загс.
– Воу-воу, – усмехнулся Дима, – я не из этих.
– Ой, дебил, – Серёга закатил глаза.
– Сам дурак. Ладно, двинули.
Они свернули с улицы за ближайший дом и поспешили дальше, постепенно сдвигаясь всё левее и левее – прочь от зоны боевых действий. По эту сторону Перовской улицы пейзажи действительно выглядели мрачнее. Во дворах и на тротуарах у домов полно растерзанных тел, зачастую размазанных прямо по асфальту. Значит, бегемотоподобные громилы здесь побывали. Возле злополучного ЗАГСа, попавшего под обстрел, трупы характерно почернели.
– Вот то же должно было стать и с тобой, – сказал Дима, показывая на тело мужчины с лопнувшими глазами.
– Капец ты добрый.
– Добрый — не добрый, а молнии действуют именно так.
– Вон моя косуха валяется, можешь ей всё это объяснить.
И действительно, на площадке возле парадного входа лежала куртка с дырой на всю спину. От неё несло палёной резиной.
– Может, она сработала как изоляция? – предположил Дима. – Нет, не вяжется. Но будем считать, что тебе крупно повезло.
– Ага, прям сказочно. Я такой везучий, ебать. Пойду лотерейный билет куплю, – Серёга с досадой посмотрел на почившую куртку и двинулся прочь.
Возле входа в метро образовалась братская могила. Народу здесь было так много, что тела лежали друг на друге в несколько слоёв.
Дима живо вспомнил баррикады из тел на станции Выхино, но тут картина получилась масштабнее. Люди спасались из метро, а на выходе их поджидали. Сотни человек бежали навстречу собственной гибели, как скот на убой.
– Ну, пришли. Что дальше? – спросил Серёга.
Дима огляделся. На перекрестке – куча-мала из автобусов и легковушек. За ней — длинная череда салонов связи с разнесёнными в клочья витринами и мелкие магазинчики, которым досталось не меньше. А на их стороне – аккурат напротив нарезки из тел – притулилась аптека.
– Раз уж мы здесь, давай заскочим, - предложил Дима.
Внутри их ждало разочарование. В аптеке, как и в магазине на Кусковской, шаром покати: стеллажи и витрины сияли чистотой. Кассовая стойка развёрнута и сдвинута в сторону, а на полу пролегает длинный кровавый след от кассы и до выхода: отпечатки двух пар ботинок и чего-то большого между ними.
– Смотри, – сказал Дима. – Что-то несли.
– Или кого-то.
В подсобке за кассой в луже собственной крови лежит женщина. Она скорчилась на боку, прижав руки к животу, прикрывая рану. Судя по халату - работница аптеки. Рядом с ней изрядно натоптано – те, кто явился сюда за лекарствами, особо не церемонились и не брезговали. Все шкафы пусты, а один из них, судя по характерному пустому месту, ещё и вынесли.
– Сейф спёрли, – заключил Дима.
– Деньги?
– Скорее, наркотики. Ну, сильнодействующие препараты по рецепту. Их обычно в сейфе держат или даже в отдельном помещении под замком. Я смотрю, кто-то хорошо так подсуетился.
– Они спёрли мою идею! – Серёга с досады стукнул кулаком по стойке. – Ладно, куда теперь?
– Да пёс его знает. Светиться не хочется, в метро темно… И стрёмно. А тут как-то пусто и грустно. Такое ощущение, что эту тётку убили не монстры. А тот, кто тут же всё и обнёс.
Братья снова оказались на улице. Димин взгляд блуждал по окрестностям, не зная, за что зацепиться. Всюду выбитые окна, развороченные витрины, пустота, разруха и ненадёжность.
– Хоть бункер строй, ей-богу!
И тут внезапно он понял, что смотрит на целый ряд невредимых окон, размером во всю стену.
– О, а это у нас что?
Неподалёку от аптеки, в тени тополей, спряталось отделение банка с бронированными, по всей видимости, стёклами.
– А пошли-ка вон туда, – сказал Дима и уверенно зашагал в сторону банка.
– Там они тоже побывали, наверное. Вот ведь хитрые суки! – не унимался Серёга.
– Ой, да ладно тебе. Сам-то! Одного сахара килограмм сто напритаскивал.
– Уел, уел.
– К тому же, – продолжал Дима, – нам-то деньги в ближайшее время не понадобятся. А вот помещение вполне сгодится, чтобы переждать атаку. Завалим выход и готово.
Банк был во много раз крупнее аптеки и весь утопал во мраке: свет слабо проходил сквозь матовые стёкла. В предбаннике стояли ряды потухших банкоматов, а в общем зале, похожем на большой коридор, угадывались очертания диванов, расставленных напротив окошек, где должны были сидеть банковские работники.
Посовещавшись, братья оттащили два дивана к выходу и загородили проход, поставив их друг на друга. А сами расселись на оставшихся.
Дима поймал себя на мысли, что начал забывать, каково это — сидеть или лежать на мягком. Он растянулся на диване, подложив руки под голову и представил себя в Люберцах, на кухне. За окном бесится детвора, в комнате чирикает попугай, желудок неторопливо переваривает какую-нибудь пиццу и жизнь по-своему хороша.
– Эх, Кешка… – вырвалось у Димы.
– А? Чего? – подорвался Серёга. Его голос прозвучал странно в полумраке, как будто паренёк успел задремать.
– Да говорю, попугай у меня сдох… Жалко. И дом развалился.
– А Натаха? – спросил Сергей.
Дима вздрогнул. Он давно не вспоминал этого имени и образа, с ним связанного. Теперь оно повисло над ним в этой гнетущей тишине. Парень перевернулся на бок. Зажмурился и помахал рукой возле лица, отгоняя наваждение.
– Не, её там не было, – равнодушно ответил он и добавил без нотки юмора. – К сожалению. А вообще там весь район, квартал за кварталом – сплошная мясорубка, вот как эта, у метро, только помноженная на сто.
– Как же ты оттуда выбрался?
Дима вкратце пересказал подробности своего бегства, стычки с топтуном у вертолёта и богомолом в автобусе. Рассказал про Николая, Павла и забавных старичков.
– Такой вот расклад... Я обещал прислать им подмогу, а её днём с огнём не отыщешь. Самим бы кто помог, – заключил Дима.
– Не, ну там у чуваков пистолеты есть хотя бы. Будь у меня волына, я бы ваще спокойно гулял, – мечтательно протянул Серёга.
– Да толку от этой твоей «волыны»? В бегемота надо целую обойму высадить, и будет мало, мне кажется. Богомолы вообще в панцире. Его пока расковыряешь… В общем, скорее он тебя, чем ты его. Так что с ними лучше вообще не сталкиваться, чем пытать счастья с пистолетом. С другой стороны… Если бы ты мог в любой момент поджарить тварь – вот это была бы тема.
– Если что, я вообще не знаю, как оно так вышло. Я уже думал: всё, капец мне. И как-то… Даже не особо страшно было. Скорее, обидно. Разозлился я на эту хреновину. А оно бежит такое, и ты там сзади чё-то тупишь с топором. А я стою и думаю: чтоб ты, падла, подавился мной…
Серёга вдруг умолк, задумался.
– Э, ты чего там, уснул?
– Да погоди, – он отмахнулся, но в полутьме не было видно. – Ну вот и стою я такой, сзади двери запертые. Драться тоже нечем. Уже думал наподдать этой мразоте голыми руками… Воооот… Руки и выставил, в стойку стал, как на боксе. И такая меня переполнила ярость… Я как будто физически её почувствовал, в теле. Вроде и не боль, но распирало изнутри. И от груди к рукам перетекло. Сечёшь?
– Угу…
– Вот. И тогда я кулаки разжал… И тут две струи такие из рук – вжух! – Быстрые, короткие… Ну сколько? Секунды две-три я стрелял… И смотрю — горит. Кожа с хари стекает, как пластилиновая. Уроды они, конечно, форменные...
– Да уж. С моей стороны это выглядело не так эпично, – сказал Дима. Но эффектно.
– Блин, это надо повторить. Но как?
Время тянулось неторопливо, и ничего не происходило. Серёга, взбодрившись от собственной убийственной крутости, стал слоняться по банку, заглядывая в каждый уголок, и постоянно обо что-то спотыкался в потёмках. На месте ему не сиделось, не лежалось и не моглось. Его обуяла жажда деятельности, выливающаяся в бесцельное шаренье по всем закоулкам здания. Однако самым первым делом он попытался – отойдя в дальний угол – вызвать свои смертоносные струи. Не вышло.
– Хуй его знает, как это работает, – сказал он.
– Что?
– Да эта хрень. Тогда с монстром сработала, а сейчас — по нулям…
– Ну, может она одноразовая?
– Хуёво...
– Или срабатывает только при наведении на живую цель...
– Хуёво...
– Ну, или… Или тебе нужно достичь того же психоэмоционального состояния, что и в прошлый раз.
- Ху… Чё?
Дима хохотнул и умолк. Он хотел с максимальной пользой для организма провести эти короткие часы затишья. Иными словами — пытался уснуть, развалившись на диване. Но вместо этого стал невольным слушателем Серёгиной возни и бормотания.
– Я жигу нашёл! – Объявил парень через пять минут поисков и с тех пор бродил, подсвечивая себе дорогу, но аккуратнее не сделался. То и дело грохотали столы и тумбочки, задетые его сапогами.
– Таак, что тут у нас. Дырокол. Фигня… О, а это чё? А, фигня. Пиздец скучно у них тут…
– А что ты хотел? Чтобы у них тут на каждом шагу золотые фонтаны, алмазные статуи и мешки с биткоинами?
– Да вот хотя бы! – заявил Серёга, выглядывая из операционного окошка. Он каким-то образом пролез на ту сторону и ковырялся на рабочем месте.
– О, тут в счётной машинке пачка денег! – Радостно сообщил он.
– Ну, теперь заживём! Сгоняй в магаз за колой и себе что-нибудь возьми, – съязвил Дима.
– Вот ты ржёшь, а они могут пригодиться. Мало ли, может, военные всё-таки стянутся и отобьют Москву. И заживём как раньше.
– Экономике всё равно кирдык. Придётся новые деньги печатать, чтобы такие вот хитрожопые, как мы с тобой, всё под себя не подмяли.
– Хм. Логично.
В темноте зашуршали бумажки.
– Эхеххех, почти триста косарей.
За стойкой мелькнуло пламя зажигалки, и Дима увидел, как брат запихивает денежный свёрток в голенище, поставив ногу на стол, для удобства.
– Не, ну а чё? – спросил он. – Не все же тут умные, может, у какого-нибудь лоха выменяем что-то потом. Всё-таки деньги.
– Не хочу тебя расстраивать, но, по-моему, у нас тут именно тот случай, когда лох – всё-таки мамонт. И капитально так вымер.
Поняв, что сон ему не светит, Дима встал и подошёл к окошку.
– Ты вон лучше туда посмотри, Рокфеллер, – сказал он, ткнув пальцем в стекло.
Прямо позади Сергея стоял кулер с полным бутылём воды.
– О, ништяк! Это я туда ещё не заглядывал… Ща попьём. Блин, я свою бутылку выкинул, а так хоть перелить могли.
– Зачем переливать. Эту всю и возьмём.
– Палево, – заметил Серёга. – Раз такая пошла чистка, лучше не светить, что мы что-то нашли. Пусть думают, что мы лохи.
– Ага. То есть, когда ты с друзьями обносил продуктовик, вас никто не видел? – спросил Дима, перелезая через оконное заграждение.
– Неа. Мы ж практически ночью пошли, с шестого на седьмое. Да блядь, где у них тут стаканы.
– Работай головой, – усмехнулся Дима.
Он запустил руку в принтер, достал оттуда пару листков и сложил простенький бумажный стаканчик. Но, обернувшись, обнаружил, что Серёга уже вовсю пьёт, приложившись к крану ртом.
– Нууу, или так.
– Тьфу, тёплая, – недовольно крякнул Серёга.
– А ты из холодного крана пил или из горячего?
Сергей не понял прикола и подставил ладонь под второй краник.
– Бля, тут тоже тёплая.
– Он не работает, Алёша, – сквозь смех сказал Дима.
– Тьфу на тебя, дурак.
– Я-то? Конечно дурак...
Вдоволь напившись, парни продолжили поиски и вскоре наткнулись на небольшую комнатку, забитую разными швабрами и прочим уборочным инвентарём. Среди прочего, тут стояли ещё четыре бутылки для кулера.
– А вот это уже неплохо. Почти восемьдесят литров. Как бы нам это дело припрятать? Тащи сюда стулья и всякую мелочь, – скомандовал Дима.
Вместе они заставили подсобку хламом и мебелью до такой степени, что дверь перестала закрываться. Затем, подсвечивая себе зажигалкой, Дима сделал на карте пометку о тайнике – на будущее.
– Ловко придумано, – одобрил Серёга.
За окном тем временем уже смеркалось. Шум резни и инопланетной возни сюда не доносился, и не было понятно, закончился ли рейд богомолов или ещё продолжается. По своему опыту Дима знал, что эти твари управляются быстро, а затем всей стаей двигаются дальше. Вопрос в том – закончили ли? И как далеко успели уйти, если да.
– Давай двинем потихонечку, – предложил он. – А то уже что-то и есть охота. Плюс неплохо бы подумать, чем нам укрепить нашу халупу.
– Ты про окна?
– Ну да. Этим кузнечикам они вообще не помеха.
– Ну бля, тут броня нужна. Может, двери с тачки скрутить или там капоты.
– Или, – предположил Дима, – просто наглухо чем-то забить. Тряпьём или теми же мешками с сахаром. Тут главное, чтобы звуки и запахи наружу не проникали. Эти сволочи всё чуют. И слышат, судя по всему, хорошо.
– Окей, замутим чё-нибудь. У бабки на балконе полно всякого говна.
Братья поспешили домой, петляя дворами и тёмными закоулками. По пути никого не встретилось, но Диме показалось, что тела, замеченные им на перекрестке возле дома — уже свежие.
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Диму.
8 апреля 2018, Перово.
В оконных расщелинах посвистывал ветер. При каждом новом порыве потрескавшиеся стеклопакеты душераздирающе хрустели. Утро выдалось довольно сумрачным.
Дима сидел на кухне и безучастно наблюдал, как в поисках добычи по грязному желтому линолеуму устало ковыляет одинокий таракан с пятью лапками. «Добыча» лежала в углу под окном и представляла собой дырявый мешок с подгнившей картошкой, закупленной когда-то в неприличных количествах не иначе как впрок. Дима смутно припоминал, что картошку эту покупали еще в прошлом году, когда он только съехал отсюда. Гнилостный запах понемногу просачивался из мешка на сквозняке и действовал на Диму удручающе. Хотел было открыть окно, но обнаружил, что створки капитально заклеены скотчем. Прозрачные полоски полностью покрывали стёкла и рамы, слившись в одно целое.
Эта конструкция не давала стеклопакету рассыпаться, но выглядела жутко, как раз под стать остальной кухне.
Конец света наступил здесь уже давно: облетела кафельная плитка, потрескалась эмаль на старой раковине, стены и потолок в районе плиты в сменяющих друг друга циклах готовки покрылись бесчисленными бисеринками масла. Остальной потолок был капитально засижен мухами, орда которых в летние месяцы спонсировалась мешком с почившей картошкой. Плафоны на люстре разбили ещё при установке, во время давнего ремонта, о котором свидетельствовали покосившиеся наличники у двери и заляпанный шпатлёвкой выключатель.
«Это всё моё, родное», - угрюмо подумал Дима, проводив таракана взглядом. Вспомнил всё, от чего бежал в своё время. Однако, теперь это были лишь незначительные штрихи в общей печальной картине.
Вся кухня завалена мешками с сахаром. Столы, стулья, кухонные шкафы — всё ломилось под тяжестью неисчислимых запасов. В двух комнатах квартиры свален остальной провиант: консервы, крупы, макароны, спиртное самых неприличных расценок и другие немногочисленные напитки. А также какой-то парадоксально огромный запас туалетной бумаги, словно тот, кто её притащил, души не чаял в своей любимой заднице и снабжал оную изо всех сил.
Фактически, квартира превратилась в склад, где едва-едва можно было пройти по узкой тропинке из прихожей на кухню, и совсем немного — в комнату. Всё прочее пространство всецело занял провиант.
Только в ванной относительно просторно, несмотря на то, что от неё теперь никакого проку. Да и то потому, что там темно, и если что-то сложить, то потом не скоро отыщешь в потёмках нужное. А ещё там спал Серёга. Димин старший младший брат.
Старший из младших. Худой, самую малость подкачанный семнадцатилетний оболтус, бросивший в прошлом году школу по причине оставления на второй год. Девятый класс ему не дался, как, впрочем, и предыдущие несколько. В недавнем прошлом Сергей занимался боксом и мечтал стать военным, а до этого — трактористом. Теперь он нашёл себя в панковском движении, о чём свидетельствовал ирокез и старая мамина джинсовка, сплошь усеянная шипами, заклёпками и самопальными нашивками. Утром восьмого числа, когда Дима наслаждался ароматами картошки, это ирокезированное чудо вошло в кухню и, небрежно подперев плечом дверной косяк, изрекло:
– Ну как тебе наши небольшие запасы?
– Ага, скромно и со вкусом, – сказал Дима. – Все магазины на районе обнесли?
– Всего один, тот, что через дорогу. Зато — полностью. Там рыбу-мясо только до нас успели растащить и хлеб. А потом мы такие с братвой подваливаем и в несколько заходов всё перетаскали. Круто, да? Только это… Если что, надо будет с ними заделиться, ну ты понял.
– Да понял. Это всё ладно. Молодцы. Ты мне скажешь уже, где остальные? - спросил Дима.
Их вчерашняя встреча прошла коротко и породила неравное соотношение между вопросами (их было множество) и ответами (Дима не получил ни одного). Вечером Серёга был пьян (вероятно, отмечал успешную кражу продовольствия) и подавал слабые признаки жизни из ванной. Дима осмотрел продовольственные завалы, скромно перекусил после долгой дороги и уснул в комнате среди пакетов с рисом.
– Остальные… Ну, отец где-то на районе тусил, его видели недавно.
– Ну, допустим, с отцом всё ясно.
– А мать — в Волгограде, у хахаля. Только бабке не говори, мы ей сказали, что она в больнице.
– Зачем?
– Ну чтобы не разоралась по поводу Волгограда.
Бабушка Серёги и Димы слишком остро воспринимала попытки дочери наладить личную жизнь, в связи с чем той приходилось постоянно идти на какие-то уловки, несмотря на уже приличный возраст.
К слову, именно сегодня их матери исполнялось пятьдесят лет.
– … так что это всё ещё и подарок ей, типа на днюху, - сказал Серёга.
– И как же она его получит?
– Ну, когда вернётся.
– Сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшее время, – Дима покачал головой. – Железная дорога вся стоит, дороги тоже говно… Так что застряла она в этом своём Волгограде. Но, может, оно и к лучшему. Ладно. А бабка-то где? Я думал, это она тут все окрестные палатки и помойки обчистит. Особенно с её страстью к дешевому сахару… И картошке.
– Неее, тут я её опередил, – усмехнулся Серёга. – А она в деревне. Пятого с утра повезла туда какие-то бидоны и старое тряпьё.
– С Сашкой, что ли?
Серёга помрачнел:
– Не, одна. Сашка в школу попёрся.
– И?
– Ну и всё. Больше не приходил.
– Твою мать, – Дима вскочил. – Так хер ли ты молчишь?!
– Да вот как раз и говорю, харэ орать! Спакуха. Я был в школе, его там нет.
– Ну и где же он тогда?
– Не знаю. В школе ваще было пусто. Может, уехали куда-то. Экскурсия там, не знаю.
– Ага, ещё скажи — эвакуация, – съязвил Дима.
– Во-во, я так же подумал, – Серёга не улавливал сарказма. – Потому что, ну типа, если их там завалили, то… Ну, были бы трупы, так? Вот, а школа пустая стоит, в неё ни молнией, ничем не попало. Монстры тоже где-то в другом месте лазили. Вот в лицее сто пудов все полегли. Кстаааааати! Ты видал этих тварей?
Серёга принялся расхаживать по кухне и в лицах описывать увиденное.
– Эти, блин, богомолы из «Кунг-фу панды», только белые и здоровые — ваще убийцы. Кинжалы вместо рук! А те, которые огромные, бегают как носороги. У метро их штук пятьдесят было! Блин, хочу себе во всю спину нарисовать их. Я как раз акрила купил недавно до фига. Сделаю трафарет и зафигачу. Только не на эту куртку, а на косуху. Или нет… Блин, она же сгорела…
– Кто сгорела? – Дима пытался разобраться в хлынувшем на него потоке мыслей. – Косуха?
– Ну да, её молнией подпалило. Она, по ходу, не кожаная была ни фига, завоняла резиной, ну я её и скинул…
– В тебя… Попала... Молния?.. - осторожно уточнил Дима.
– Да не, задела только, куртку. Говорю же. Димас, не тупи.
– Сам не тупи, если бы в тебя попало, то ты бы до утра не дожил!
– Капец ты тугой, ну хочешь, покажу тебе, где это было. Там она, наверное, и валяется. Классная косуха была, теперь вот в этом говне хожу. А в ней ещё жарко капец, - он скинул куртку прямо на пол. – Придётся трафарет фигачить на неё.
Дима махнул рукой:
– Ой, ладно, чёрт с тобой. Попала и попала. Тебя, походу, никакая зараза не берёт.
– А то! – хохотнул Серёга. – Ты «Джека Дэниелса» пробовал?
– Не помню, вроде нет.
– Ну и лошара. Зачётная хрень! О, слушай, прикинь че, тема есть: Ромик – шаман.
- Какой Ромик?
- Ну, с соседнего дома, в школу мы вместе ходили, ну…
- Ах, этот… - Дима рассеянно оглядел коридор и кухню, раздумывая, стоит ли еще что-то брать с собой.
Воодушевленный его репликой Сергей увлеченно продолжил:
- Ага, короче, там Ильичу кирпичом по жбану прилетело, так Ромыч пока ему башку ощупывал – слышь?
- Слышу, слышу, - Дима направился к выходу.
- Ну он засветился, и черепушка зажила.
- Кто засветился? Ильич?
- Капец ты тугой! Ромик засветился! Вернее, руки его. И жбан Ильичу залечили.
- А это было до или после «Джека Дэниэлса»? – заинтересованно взглянул на брата Дима.
- Ой, ну тебя, - фыркнул Сергей.
– Короче, пойду до школы пройдусь. Сам там посмотрю, что к чему.
Сергей рванул за ним:
– Э, э!! Погодь! Там это, стрёмно сейчас. Монстры, все дела. «Зов Припяти» отдыхает, отвечаю.
– Я в курсе.
– Ты этим своим топором даже замахнуться не успеешь. Ты бы видел, чё они творят. Возле лицея - просто мясорубка, – продолжал Серёга, наблюдая, как Дима прилаживает к поясу топор.
– Можешь мне не рассказывать, – заверил тот в ответ. – Плавали, знаем. Я и с носорогом бился, и с богомолом… И с гангреной…
– Ой, не пизди. Бился он. По твоим рассказам, ты даже в школе не дрался ни с кем. И в армии.
– Чего не было, того не было. Ни разу, – подтвердил Дима. – Однако вот.
Он вынул из-за пазухи свёрток с обломком вражеской клешни.
– Держи, блин, сувенир. Руки-кинжалы у него, видите ли…
Сергей несколько секунд ошарашенно смотрел на обломок, а потом подскочил и деловито завертелся в коридоре, впихивая ноги в увесистые берцы:
– Так, короче, с тобой пойду. Похоже, ты умеешь веселиться!
До школы топать было пять минут быстрым ходом. Улицы пустынны, разрушения не особо бросались в глаза. Сильнее всего досталось детскому саду, стоящему напротив их дома. Многоугольное трёхэтажное здание подверглось основательному обстрелу, в нескольких местах из окон валил дым.
– Жуть. - Дима поморщился.
– Ага, - кивнул Сергей. – Я как раз проснулся, а там эти молнии фигачат. Со всех сторон, по крыше, в окна и во двор. В наш дом тоже попало возле первого подъезда. Все орут, вой, грохот. А потом меня приглушило чутка. Окна выбило этой… Ну типа взрывной волной.
Братья дворами пробирались к школе. Опасности не было, и местные жители это чувствовали. Дима насчитал немало людей, так же спешащих куда-то небольшими группками. Знакомых среди них не было, впрочем, за всю свою жизнь в этих местах Дима почти не завёл друзей. Бывшие одноклассники в число друзей тоже не входили, да и, скорее всего, давно разъехались кто куда.
Во дворе возле старой голубятни, притулившейся между домами и усыпанной тушками погибших птиц, кучковались местные алкаши, как ни в чём не бывало беседующие «за жизнь», и соображающие на пятерых даровым пойлом из магазинчика неподалёку.
Есть вещи, которые не меняются несмотря ни на что. Перово являлось одним из тех районов, где жизнь замирает. Тут не стояли такие огромные муравейники, как в Некрасовке, и застройка в целом не очень плотная, и район утопал в зелени. Высоток здесь немного, машины не забивают каждый двор и обочину. Внутренние дворы и скверики обычно становились местом общего сбора боевых старушек или тихих интеллигентных алкашей, которых в Перово всегда в избытке пополам с бомжами, несмотря на то, что в целом район нельзя назвать благополучным. Здесь случались свои маленькие трагедии и локальные происшествия, но в целом всё было спокойно, и это странное спокойствие не до конца выветрилось даже теперь. Алкоголики и прочие сомнительные личности деловито копались в мусорных контейнерах, собирали бутылки, мукулатуру и цветмет, тихонько надирались, сидя на лавочке, и знали всех себе подобных в лицо. Что-то вроде клуба по интересам, социальной сети, в которую довольно легко попасть, но, поскольку путь лежал преимущественно по наклонной, выйти из клуба практически невозможно. Разве что через смерть. Многие прошли этот путь от начала и до конца. Сейчас сливки этого общества не были знакомы Дмитрию, но каких-то десять лет назад тут мелькали до боли знакомые лица. В том числе — родители некоторых его одноклассников.
– Может, спросить у них насчёт отца? – предложил Дима.
– Не, у этих я уже спрашивал. Это они мне «Джека Дениелса» подогнали, кстати. А сами «Три топора» глушат. «Три топора» хоть пробовал?
– Точно нет.
– Лошара, – снова резюмировал Сергей. – Короче, эти типы за отца не знают ничего, но говорят, видели его на барахолке в прошлые выходные. А вообще он живёт у Махмуда сейчас, или как его там… Но я без понятия, где это.
– Да здесь где-то, – Дима обвёл рукой окружающие их панельные домики. – Я что-то такое помню… Ладно, с ним потом разберёмся. Он нам точно ничем не поможет сейчас. Он и с Сашкой-то виделся два с половиной раза за всю жизнь.
– Во-во, – подтвердил брат, и тут же сменил тему, указав в сторону футбольной площадки, край которой виднелся за голубятней: – У нас на сетке теперь что-то вроде кладбища. Чуваки тела из домов выносят, ну и тех, кого на улице прибило… Чтобы не валялись где попало.
– Это дело, – сказал Дима, а потом подумал и выругался: – Чёрт! А ведь нам придётся туда лезть…
– На хрена?
Дима внимательно посмотрел на брата, тот несколько секунд анализировал, затем выдал:
– Не-не-не, иди в задницу, я туда не сунусь. Сам там… Копайся.
– Ну спасибо.
Диму передёрнуло от одной только мысли — кого и в каком виде они могут найти на огороженной сеткой площадке, но уж коль скоро они пустились в поиски, стоило начать отсюда. Случилось то, чего Дима старался избегать на протяжении своего путешествия: смерть становилась делом личным. Теперь ему, хочешь — не хочешь, а придётся вглядываться в эти несчастные чужие лица с тайной надеждой не отыскать среди них
знакомого. И даже при всём желании от этих смертей теперь не абстрагируешься, не завернёшься с головой в одеяло.
Мать где-то в Волгограде. Достаточно далеко, чтобы даже не гадать — а как там она? Всё равно не узнаешь. Бабушка уехала на дачу. Деревня — где-то под Воскресенском, это рязанское направление, на пути которого были и Люберцы. Вполне возможно, что она была в одном из поездов, сошедших с рельс между Люберцами и Выхино. Возможно, это был тот самый поезд, на который не успели баба Надя со своим глухим супругом. Вот такой тесный мир.
С отцом — Дима почему-то был полностью уверен – ничего не стряслось. Он постоянно умудрялся выживать в невыносимых условиях, которые сам себе и создавал. Даже седина в его бороду наведалась сравнительно недавно — гораздо позже сонма бесов в рёбрах.
А Сашка, по личному Диминому убеждению, был не приспособлен к жизни. С ним, как с самым младшим, слишком много возились. Баловали, потакали капризам и практически не упирали на самостоятельность. Такие обычно погибают первыми, зачастую потому, что теряются в экстремальных ситуациях и делают неправильный выбор, либо не делают его вовсе. Хорошо, если рядом окажется тот, кто возьмёт все решения на себя.
Братья подошли к ограде. За крупной сеткой, на асфальтовой площадке в два ряда лежали люди. Мужчины, женщины, много детей — не меньше десяти человек. И ещё пара-тройка неопознанных личностей, сложенных в общую кучу по частям, видневшимся из-под старого ковра, которым они были прикрыты.
– Ладно, – Дима с огромным трудом сглотнул комок, подступивший к горлу. – Я быстро.
Он прошёл мимо кучи под ковром, твёрдо решив не заглядывать туда. И не посмотрел на четверых мужчин, лежащих рядом. Женщины и старики — тоже мимо, кто бы они ни были. Но вот подростки...
Это были школьники: у одного на спине рюкзак, напоминающий огромный вздувшийся горб. Мальчики и девочки, кому-то не дашь от силы и десяти лет. Саша постарше и довольно рослый в свои без малого тринадцать. Во что он одет — Дима не знал, но точно носил очки. Сдерживая страх и отвращение, парень вглядывался в мёртвые лица. Один паренёк лежал с открытыми глазами, смотрящими в небо. Дима старался не встречаться с ним взглядом и поспешил убраться оттуда подальше.
– Ну? - Серёга напрягся, увидев бледное лицо брата. Тот отрицательно покачал головой. – Фух, ну и отлично, погнали дальше.
– Минуту...
Дима достал карту и маркер. Отыскал этот двор и то место, где должна быть площадка. В старом плане она не значилась, Дима начертил прямоугольник и для наглядности пририсовал к нему крестик.
– Есть тут ещё такие места? Вроде хоккейная коробка в Перовском парке была…
– Она да, там, но тела приносят пока только сюда. Потом проверим, если что.
– Ладно, пошли.
«В этот раз пронесло». Дима не знал, что в конечном итоге будет лучше: найти брата или никогда больше его не повстречать.
Между тем территория школы начиналась сразу за небольшой рощицей с другой стороны площадки. От ворот хорошо просматривалось здание лицея, с которым школа делила территорию и учеников. Младшие классы располагались в отдельном корпусе. Лицейскому зданию крепко досталось. Верхний этаж разгромлен полностью, куски кровли лежат у крыльца. Подробности трудно разглядеть за спортплощадкой.
– Что-то не помню тут такого, – сказал Дима.
– Чаще надо приезжать, – съязвил Сергей.
– Можно подумать, ты здесь часто бывал за последнее время.
– Уел, уел…
Основное здание школы виднелось за деревьями. Целёхонькое, если не считать нескольких выбоин в заднем крыле, там, где находился актовый и физкультурный зал. Кругом пусто. Одинокий Ленин, орошённый голубиным помётом, сидел на постаменте возле главного входа и безучастно смотрел вдаль. Школьные двери широко открыты.
– Сменку взял? – усмехнулся Серёга.
– Дома забыл.
– А голову ты дома не забыл?
Некоторое вещи действительно никогда не меняются...
Внутри прохладно и темно. В тусклом свете, проникающем через окна первого этажа, Дима увидел знакомую мозаику на стене — башни и стены Кремля, выложенные из мелких цветных квадратиков. Сохранились большие круглые часы, висевшие напротив входа. Только циферблат разбит и отвалились стрелки.
– Время остановилось, – пробормотал Дима и вздрогнул от звука собственного голоса, прокатившегося эхом в пустом просторном зале.
– А вот и сменка, – хохотнул Серёга и пнул оставленный в дверях мешок. Их валялось довольно много возле раздевалки, вперемешку с рюкзаками и портфелями. Вешалки, однако, пустовали, лишь чья-то забытая шапка одиноко висела на крючке.
– И вправду, как будто все успели разбежаться, – Дима указал на пустующую раздевалку, – но почему так много рюкзаков — и все здесь?
– Ты меня спрашиваешь?
– Нет, конечно.
– Я думаю, – изрёк Серёга после небольшой паузы, – что их эвакуировали. У нас как-то бомбу искали, ну типа бомбу, на самом деле ничего не было. Так всю школу в пять минут согнали наружу, а вещи оставили в школе.
– Угу…
Дима почесал подбородок. За последние несколько дней щетина разрослась и начала колоться. Это мешало думать. Но в словах брата имелось рациональное зерно.
– То есть, допустим… Вот все сидят в классах, – проговорил он, расхаживая из стороны в сторону. – Идут уроки… И тут бац — начинается вся эта свистопляска. Гром, молнии, ударная волна… Учителя командуют малышне валить из здания, они партиями топают вниз, забирают там свои куртки-сменки и выбираются наружу. А что дальше?
– Вот тут хрен его знает, – развёл руками Серёга.
– В Выхино пытались людей куда-то отвозить, но у них не вышло. Может, тут получилось. Или где-то на дороге застрял автобус. Надо будет проверить ближайшие шоссе. Что у нас там под боком?
Дима достал карту и разложил её на столике у будки охраны.
– Так, тут вот Кусковская, там у нас Перовская, а поперёк, за парком — Лазо. Надо будет пройтись по кругу, понял, да?
– Угу, – перспектива обходить по периметру весь район не очень-то воодушевила Сергея.
Дима обвёл пунктиром маршрут и убрал карту. И вдруг спохватился, строго глянув на брата:
– А ты сам-то тут чем занимался эти три дня?
– Ну дык. Я ж те рассказывал. Пятого утром просыпаюсь — а там детсад бомбят. Хрень вся эта на небе закрутилась, потом шарахнуло этим… Ультразвуком. Мне норм, я оклемался быстро. Сидел сначала дома, окна заклеивал. Потом поутихло, пошёл на сетку, пересёкся с пацанами. Пошли до школы, там никого. Потом, значит, посидели у Гжельского. А потом пошли к метро…
– Зачем?
– Да все туда повалили. Смотрим, народ прям отовсюду лезет. Ну мы подумали, может, там какая-то движуха, рванули туда. А там, блин, эти огроменные. Мы, короче, еле ноги унесли. Бросились врассыпную, Гжельскому чуть жопу не откусили, прикинь?
– Да пофиг. Насколько я знаю, у твоего Гжельского запасная есть… Вместо головы. Ладно, дальше.
– А, ну и вот меня как раз возле загса молния зацепила. Косуху жалко, блин. Ведь почти новая была. Вооот. Ну а потом чё, отсиделся дома, переночевал, утром встаю — никого нет, бабка не вернулась, Сашка тоже. Пошёл в магаз, похавал. И такой думаю — надо сделать запасы, а то вдруг вся эта хрень надолго. Ну и с мужиками за полдня всё перетащили. Воды только не было, её тоже всю до нас спёрли.
– То есть больше ты никого нигде не искал и ничего не делал?
– Ну так... Вчера попытался отца выцепить, может, он чего знает, но не вышло. Вискарь только выменял у алкашни. Вообще я думал свалить куда-нибудь, но эта тема с Саней непонятная.
– Да некуда валить на самом деле, – обречённо сказал Дима. – Эта жуть — она везде. В Люберцах и наверняка ещё дальше. Оно бы и чёрт с ним, с молниями. Но монстры эти…
– Да пофигу ваще. Ты ж вон, завалил его. А если даже ты справился, то…
– Ну, мне, допустим, крупно повезло. Он был один и уже побитый кем-то.
– Не вааажно, – Серёга махнул рукой. – Это я к тому, что они всё-таки не бессмертные.
– Однако мы — смертнее, чем они, – гнул своё Дима.
– Значит, надо оружие. Стволы, шаришь?
– И где мы их возьмём?
– Где-где… - Сергей задумался. – О! В военкомате. У них точно должны быть. На крайняк в полиции. Я только не знаю, где у нас тут отделение. Зато военкомат вон, возле парка. Можем по пути заскочить, кстати.
– Что ж, может, и заскочим, – рассудил Дима. – Ладно, ходу. Остальное по дороге расскажешь.
Но снаружи их уже ждали. Монстр-топтун взбирался по ступеням, когда братья вышли на крыльцо. Ступеньки в количестве трех штук оказались недостаточно крутыми для тварищи, и преодолеть их чудовищу не составило труда. Тварь часто засопела, исследуя добычу, и с места перешла на бег. К счастью, между монстром и братьями стояла решётка, но её минуты были сочтены. Не чувствуя совершенно никакого дискомфорта, монстр боднул решётку раз-другой, и вот уже дверца вместе с несколькими секциями лежала у его ног.
На секунду оба парня остолбенели.
Первым отреагировал младший:
– Блябежим!!! – проорал Серёга и рванул обратно в здание, по пути отпихнув брата в сторону. Необъятная махина грузно топала следом, расширяя проход громадными плечами. Дюралевая дверь соскочила с петель, сминаемая ударом мощной ноги. Парни бросились в разные стороны, а монстр, преодолев узкий проход предбанника, помчался изо всех сил. Не сбавляя скорости, тварь направилась за Сергеем, драпанувшим налево. Чудовище боднуло боком стену, не вписавшись в поворот. Многострадальные часы и крупные куски мозаики с грохотом полетели на пол. Серёга вопил благим матом и пулей летел по коридору, но тот был слишком короток и заканчивался тупиком. Вернее, там было несколько дверей, ведущих в кабинеты, один из которых — со стальной дверью – директорский, но всё было наглухо заперто, и последний шанс свернуть на лестницу таял с каждой миллисекундой, ибо монстр приближался.
Дима слишком поздно обернулся на крик и понял, что за ним никто не гонится. Он выдернул топор из-за пояса, замахнулся и так побежал брату на выручку. Но монстр двигался быстрее. Тогда Дима, заведя топор за спину, метнул его со всей дури вслед удаляющемуся монстру. Он надеялся, что инструмент, описав плавную дугу и перекувырнувшись в полёте, хряснет монстра по хребту или, на худой конец, воткнётся в задницу. Но Дима явно переоценил свои силы и не учёл вес топора. Снаряд пролетел от силы метра три и звонко стукнулся об пол, а поскольку Дима продолжал бежать, то ещё и чуть не споткнулся об орудие своего возмездия. Монстр же и ухом не повёл, продолжив неотвратимое шествие на зажатого в угол Сергея. Тот пытался выбить плечом дверь в класс, но тщетно.
Дима снова схватил топор, но теперь решил максимально сократить дистанцию до цели. А цель уже скрылась во мраке длинного глухого коридора. Между тварью и младшим братом оставалось не больше десятка метров. Дима не видел, что там происходит, он бежал в неизвестность — туда, где отборный мат сливался с победоносным рёвом. Как вдруг во тьме забрезжил яркий оранжевый свет.
«Что за ерунда?» – Дима сбавил ход. Он увидел чёрный силуэт монстра, обрамлённый рыжим сиянием. Ореол стремительно увеличивался. Во воздухе повисло потрескивание, тяжелая возня и взрыкивающее пыхтение твари.
А Дима уже пересёк залитую багровым светом площадку. И вступил во тьму, где занёс топор и изготовился нанести монстру удар. Возможно — последний в Диминой жизни. Черный огромный ком хаотически суетился в темноте коридора, судя по всему пытаясь развернуться. И это ему почти удалось: тварь дернулась по направлению к Диме, в отсвете из-за спины парня блеснули клыки твари.
Но в этот миг монстра захлестнуло ревущее жгучее рыжее пламя. Он вспыхнул как облитый бензином и грузно бухнулся на пол. Дрожь и эхо падения густо прокатились по этажу. Диму обдало нестерпимым жаром. От неожиданности он отбросил топор и отработал приём «вспышка с фронта», в последний момент отскочив от огненной завесы.
В коридоре запахло палёной шерстью, кожей и мясом. Дима лежал на животе, закрыв голову руками. В животе некстати заурчало: слишком уж запах поджаренной скотины напоминал шашлык, но, представив себе источник запаха, Дима передернулся. Оправа очков давила на лицо. Позади всё стихло. Ни рёва, ни топота, ни криков. Дима приподнял голову:
– Э! Ты живой там? - крикнул он через плечо, приподняв голову. Пламя исчезло. Закуток коридора вновь был окутан мраком. Лишь россыпь тлеющих искр посверкивала на чёрной глыбе, распластанной посреди прохода. Чёрный дымок выплывал на свет.
Пригнувшись, Дима осторожно подобрался к топору. Он замер на границе света и тени, не решаясь двигаться дальше, и изо всех сил вслушивался в тишину, надеясь различить хоть что-то.
Наконец до него донеслось отрывистое частое сопение.
– Серёга!
– А? - осипшим голосом отозвался брат.
И вышел из тени, целый и невредимый, с выставленными вперёд руками с растопыренными тонкими пальцами.
.
.
От автора: В конце прошлой главы я показывала вам визуализацию Лекс, сделанную силами меня и моих друзей. Я не знаю, интересно ли кому-то, кроме меня и мужа, видеть это, особенно здесь, на Пикабу. Возможно, тем немногим, кто читает здесь Периметр, не нужны картинки, только текст? Или продолжить делиться с вами фотографиями героев и сцен, которые у нас получаются? Завтра, 7-го августа, у нас второй фотодень, и мы будем фотографировать Диму. Я буду благодарна вашим комментариями по этому поводу.
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Периметр. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Эта глава про Лекс. Она тоже вышла крупной, поэтому, как и предыдущая, будет разбита на две части, будьте внимательны: это вторая часть главы.
В конце главы будет небольшой бонус.
***
До «некоего места» доехали минут за десять-пятнадцать. Настороженно остановились на въезде. Перед ними предстала небольшая укатанная площадка, по периметру которой расположились несколько бараков непонятного назначения. В одном имелись окна и выглядел он жилым.
- Хозяева! Ау!
- Эй, есть кто-нибудь? - вторила полковнику Олеся.
Откуда-то раздался еле слышный скулеж.
- Собака, - резюмировал Слава и посвистел, подзывая невидимого пса. Скулеж стал громче и раздавался именно из жилого барака.
- Ну, я думаю, будь тут Охотники — уже бы напали, - проговорил Слава на ходу, направившись к строению. Толкнув дверь, он скрылся внутри. Друзья остались ждать снаружи, тревожно осматриваясь по сторонам — всё-таки среди брошенных строений, в лесу, им было немного не по себе. Из-за красного неба и красного света вся атмосфера вокруг, казалось, будто сошла с экрана фильма ужасов.
- Слав! - окликнул полковник, старательно контролируя громкость голоса.
- Да-да! - откликнулся тот и вскоре показался в дверях, таща за ошейник некрупного пса.
- Ой! Собака! - радостно вскрикнула Инка. - Дайте! Дайте погладить!
- Не пугай! - строго одернула ее Лекс. - Видишь, собачка боится? Надо сначала ей понравиться.
Полковник сбросил рюкзак и наскоро откопал в запасах еды банку тушенки. Слава тем временем, поглаживая и ласково уговаривая, упорно тащил собаку к выжившим. Пес недоверчиво вертел головой, но почти не сопротивлялся.
Виктор Павлович открыл тушенку и растерянно оглядывался, пытаясь понять, куда ж наложить псу еды.
- Я ща! - встрепенулась Катя и бросилась в барак, откуда только что вышел Слава, но вскоре вернулась, таща плоскую тарелку. - Там стол разделочный — тарелки, кружки чистые, - проговорила она, ставя посудину на землю, - и на обеденном столе тарелки с едой, кружки - такое впечатление, что убегали отсюда спешно. Вон, даже собаку забыли, - грустно закончила она.
Пес умял тушенку за несколько секунд и искательно завилял хвостом перед полковником. Тот жалостливо потрепал его по голове и полез за второй банкой, но его остановил Слава:
- Нет, давай теперь я. Если мы его забираем — будем кормить по очереди. Я и ты.
- Че это только вы? - сварливо заметила Кэт. - Я вообще-то меньше размером, мне меньше еды надо. Мне не жалко поделиться.
- Это дело личное, - кивнул Слава. - А вот с Лекс мы еды не возьмем: ей кормить Инку.
Лекс, задумавшись, кивнула:
- Ладно, согласна. Но не думаю, что достать еду будет такая большая проблема. Найдем чем прокормить пса. Интересно, а Мясники или Охотники съедобные?
- Не стал бы рисковать, - тут же отреагировал Виктор, - я когда эту тварь топором долбанул — кровь из него потекла голубая какая-то. Черт его знает, с какой они планеты… Может, вообще… Ядовитые.
- Эх… А какая была бы экономия, - вздохнула Лекс.
Пройдясь по баракам мужчины ничего интересного не нашли. Всё, что тут могло представлять из себя пользу — ножи, какие-то веревки, нехитрая посуда — и так уже имелось у выживших благодаря разорению двух торговых центров.
Еще немного повозившись с псом, пытаясь добиться его расположения, выжившие наконец-то расселись на велосипеды и уже относительно удобной дорогой двинулись в сторону, как они надеялись, МКАДа.
Пес, немного посмотрев им вслед и подумав там что-то своё, пёсье, всё-таки побежал за ними. Слава победно ухмыльнулся и крикнул на ходу:
- Как назовём?
Полковник задумался.
Лекс, неожиданно для самой себя, вдруг предложила:
- Лаки?
- Да, парень явно удачливый, - согласился Виктор, - прям как мы.
- Ну пусть будет Лаки, - кивнул Слава, - мне всё равно вообще ничего в голову не шло. А теперь мы прям будто из голливудского фильма про зомбиапокалипсис.
- Надеюсь, нет, - буркнула Катя, - там обычно мало кто выживает.
- Ладно, будем как во «Властелине Колец», - хмыкнула Лекс, - выживем все. Осталось найти Темного Властелина.
- Главное не Черного, - буркнул Слава себе под нос, но Олеся все равно расслышала и тихонько хмыкнула.
- Нам бы Последний Домашний Приют для начала найти… - отозвалась Кэт.
- Не-ет, с Кати мы тушенку брать не будем, - заметил полковник, - она когда голодная — злая.
Катя смущенно улыбнулась:
- Да не, я не злая… Я так… Ну, я просто, - отмахнулась она наконец, - Лаки так Лаки.
До МКАДа тоже добрались быстро — вскоре между деревьев показался просвет и силуэт какого-то сооружения. Люди притормозили и пешком, с велосипедами в руках, осторожно двинулись к дороге. День потихоньку клонился к вечеру. Лекс тревожно поглядывала на солнце, нависшее над деревьями, и раздумывала - успеют ли до заката достичь Люберец.
Строение оказалось автозаправкой с небольшим магазином.
Разделяться на открытой местности боялись, идти всем вместе внутрь не хотелось — решили, что вряд ли там встретят что-либо стоящее, и - не пошли.
С тоской оглядели рухнувший на трассу бетонно-плексигласный мост, служивший ранее пешеходным переходом — велосипеды предстояло перетащить через дорогу, посередине которой шло бетонное заграждение. К счастью — не очень высокое.
Слева, вдали, за деревьями, виднелись пара дымящихся высоток. Ветер доносил легкий запах гари — то ли от них, то ли от чего-то еще.
Впереди, за дорогой, снова начинался лес — и виднелся просвет, обозначающий, видимо, уводящую вглубь тропинку.
Постоянно оглядываясь на замершие тут и там автомобили, а чуть далее и врезавшиеся в заграждение, а то и вообще слетевшие с трассы, путники пересекли МКАД. Пока перетаскивали через заграждение велосипеды — скулил и жался к ногам пес, косясь на машины — в некоторых из них виднелись трупы. Взрослые быстро адаптировались к новой суровой действительности, но всё еще старательно шептали детям, помогая перебираться: «Не смотри. Не смотри туда, смотри на деревья. Смотри на меня».
Перебравшись через МКАД, оседлали велосипеды. Проехали мимо поваленного знака «Кузьминское участковое лесничество».
Эту часть парка пересекли быстро — вскоре пришлось притормозить и затаиться между деревьями: сквозь просвет виднелась улица с многоэтажным домом весёленькой серо-оранжевой расцветки.
Стояли и молчали, собираясь с духом.
- Куда нам? - спросила Олеся, внимательно осматривая территорию.
Виктор, уже не доставая карту, ответил:
- Практически прямо. Немного держать влево, к северу.
Кинув взгляд на Сашку, Лекс с грустью подумала, что с мальчишкой поговорить бы — сам он почти не разговаривает, а у остальных всё как-то времени нет. Спасибо Каринке — та на привалах хоть немного тормошит его, но всё же — парень потерял маму и то ли братишку, то ли сестренку. Эх, они ведь даже не знают точно кого именно… И есть ли у Саши кто-нибудь еще. Наверное, есть…
- Ну, едем? Толку стоять, - прервал ее размышления Слава.
Вздохнув, Лекс оседлала велосипед.
- Ма-а-ам… А вдруг там тоже чудовища? - тихонько протянула Инка. Лекс порывисто прижала ее к себе одной рукой, другой удерживая велосипед:
- Никому тебя не дам в обиду, зайчик.
Инка робко улыбнулась.
Слава и Кэт уже отъезжали, за ними весело прыгал Лаки. Полковник терпеливо ждал Олесю:
- Всё в порядке? - кивнул он на Карину. Лекс улыбнулась:
- Справимся.
Тот вздохнул:
- Ну да, какие у нас варианты, - и, потрепав Инку по голове, осторожно поехал вслед за Славой и Катей. Олеся с Инкой покатили следом.
Новостройка рядом с лесом осталась целой. Даже стекла виднелись почти во всех окнах, но ее миновали довольно быстро, как и стройку напротив. Немного срезали по какой-то полузаброшенной части района и мимо небольшого пруда выехали на очередную улицу. Гордо высящийся баннер приглашал их в детский сад «Акварель» в Котельниках, на улице Кузьминская.
- Ну, можем надеяться, что мы в Котельниках? - спросил притормозивший под рекламой Слава. Лекс и Катя вопросительно повернулись к Виктору. Полковник, внимательно осмотревшись и убедившись, что опасность прямо сейчас им не грозит, достал свою уже довольно потрепанную карту.
- Ну, если учитывать, что мы только что проехали какой-то пруд, то мы немного ниже автовокзала Котельники… Нам надо держаться немного левее. По этой улице выедем прямо на шоссе, надо его пересечь. А от шоссе можно двигаться практически прямо.
Слава, поглаживая вертящегося у колёс пса, согласно кивнул.
Велосипеды действительно сильно ускоряли путь. Казалось бы — только двинули к шоссе, несколько минут, но вот уже Слава резко тормозит, на ходу спрыгивая с велосипеда, тормозя кроссовками и стараясь не уронить Сашку. Догнавший Виктор тут же обеспокоенно поинтересовался:
- Что? - и замолчал. Подъехавшие девочки хмуро обозревали открывшийся вид.
- Давайте… - хмуро начала Катя.
- Да, - быстро согласилась Олеся, поморщившись. - Я уже… Отвыкла...
Инка закрывала лицо ладошками.
Открывшаяся площадь и парковка перед большим торговым центром была полна телами погибших — мужчин, женщин, детей… С одной стороны — ничего нового здесь путники не увидели: некоторые тела разорваны, некоторые — покрыты черными пятнами. С другой стороны — оказалось, от плохого быстро отвыкаешь, и после целого, как им казалось, дня в лесу среди деревьев снова видеть смерть было так же тяжело и жутко, как в первый день.
Вдалеке послышалось грохотание. Даже, скорее, топотанье. Лаки возмущенно гавкнул, а затем заскулил.
Слава резко бросил:
- Всё, двигаем. Где тут шоссе?
Виктор свернул налево. Остальные за ним.
Повторилась история с МКАДом — рухнувший на трассу мост, заграждение посередине, замершие автомобили с трупами внутри. Привычно шептали детям не смотреть и тревожно оглядывались на топот за спинами.
- Мясники? - шепнула Катя.
Лекс пожала плечами.
С другой стороны трассы путь преградила какая-то огороженная территория. Пришлось спешно крутить колеса вправо, но таки нашли съезд и наконец оставили шоссе позади, но снова резко затормозили. Впереди лежал застроенный спальный район. Слава нервно крутил головой:
- Куда? Вить, куда? Командуй.
Полковник тоже нервно крутился, стараясь сориентироваться.
- Туда! - махнул рукой влево, на еле видневшийся проезд во дворы. Слава недовольно вздохнул, но послушно вырулил на дорогу.
Повезло — улица шла по прямой, получилось ускорить железных коней.
Не повезло — улица проходила почти впритык к бело-голубому старому жилому дому, и, когда выжившие проезжали мимо — послышался чей-то возмущенный рыкающий визг, шум, треск, грохот. Оглянувшись, путники успели увидеть, как вывалившаяся или выскочившая из окна тварь со всех лап припустила за ними.
Лекс на одном инстинкте распустила огромный золотой щит над четырьмя их велосипедами.
- Лекс! - Слава начал притормаживать, еще не зная, как реагировать на ситуацию. - Лекс! Что делать?
- Едь, едь, блин! - крикнула девушка, проносясь мимо. Полковник и Катя тоже ускорились, стараясь не отставать от нее. Лаки, заливисто лая, мчался, опережая людей.
Слава, чертыхнувшись, пытался наверстать скорость:
- А как же?..
- Да ну его в жопу! Сам сдохнет, если догонит, - крикнула Олеся с долей веселья.
Теперь, чтобы не тормозить, им приходилось выбирать ровные автомобильные трассы.
Охотник упорно несся за ними, яростно визжа. В какой-то момент ему начали откликаться сородичи с других сторон района.
- Мы щас, блин, всю местную фауну соберем! - крикнул Слава.
- Вот всех разом и прихлопнем! - ответила Лекс.
- Какая ты сегодня уверенная! - заметил Полковник.
Лекс ухмыльнулась и подмигнула едущей рядом Кате.
Выехали на какое-то шоссе. Завидев впереди небольшое расширение дороги, Олеся крикнула:
- Там тормозим! И в круг!
На ходу прыгая, ссаживая детей и складывая велосипеды в кучу, прижимались друг к другу. Слава привычно подхватил на руки Инку, Катя обняла и прижала к себе Сашку. Полковник в последний момент ухватил за загривок пса, который, обежав людей и поняв, что они не двигаются дальше, собирался шмыгнуть куда-то в кусты.
Лекс, скинув рюкзак, плюхнулась на землю и закрыла глаза.
Визг приближался.
Девушка и сама не понимала, почему сейчас, в это время и в этом месте, чувствовала такой странный подъем настроения, такое веселье. Но ей казалось, что именно сейчас ей действительно всё по плечу. Она уже не просто представляла себе щит — она ощущала каждый его сантиметр, будто он был её кожей. Но только крепкой и прочной кожей.
И налетевшего на щит Охотника почувствовала тоже. Безболезненно. Просто нечто крупное влетело в её гибкую и крепкую поверхность, мягко спружинив обратно.
Хотя почему это спружинив?
Приподняв бровь и открыв глаза, девушка искоса кинула недовольный взгляд туда, где в щит влетел Охотник.
Тварь сидела на земле, обескураженно мотая головой.
- Сдохни, - укоризненно посоветовала ему девушка. Охотник вперил в нее пронзительный взгляд бледно-голубых глаз.
Лекс представляла, и магия откликалась мгновенно — золотистым летучим ручейком тут же протянулась от щита к монстру. Быстрая реакция не спасла Охотника, а предсмертный шокированный визг всполошил его соратников. Те бешено завертелись вокруг щита, мельтешащие клешни начали искрить синим, но в этот раз колдунья была готова. Занесенные конечности, готовые вонзиться в щит, отсекались на подлете. Снова закрыв глаза, она уже не видела, а чувствовала каждого из монстров, использовавшего магию. Чужую магию — это она уже поняла. Сила и огонь рождались где-то внутри нее и благодарно вылетали наружу. Лекс чувствовала себя не магом — проводником. Нечто, выбирающееся в мир через нее саму, было радо уничтожить вот это вот всё чужеродное. И уничтожало.
Через десяток минут снова стало тихо. Лишь тихий скулеж собаки слышался за спиной.
Лекс открыла глаза.
- У-ух! - Слава довольно похлопал девушку по плечу. - Это было… Офигенно! Одно удовольствие смотреть, как они крошатся.
- Маньяк, - улыбаясь, прокомментировала девушка.
- Да ладно, им можно, а нам нет, что ли? - улыбнулся он в ответ. - Еще кого-нибудь ждем?
- С той какофонией, что мы тут устроили, тут, поди, собрались твари со всего района, - заметил Виктор, - давайте ехать дальше. Хорошо бы до ночи уже быть на станции. Или у тебя дома.
- Завтракать будем холодными как лед суши, - заявила Катя, седлая велосипед, но, заметив удивленные взгляды спутников, смутилась: - Ой, забейте, - а потом осеклась, разглядывая асфальт.
Проследив за ее взглядом, выжившие, ойкая, повскакивали с мест.
Не асфальт под ними - настоящий газон. Невесть откуда взявшаяся трава, уверенно пробиваясь сквозь закатку обновленной московской трассы, мягко стелилась, простираясь ровно на том пятачке, где пережидали атаку охотников выжившие.
Леся перевела взгляд на Катю.
Та ошарашенно покачала головой:
- Я ничего не делала!
Лекс скептически подняла бровь, и Катя неуверенно дополнила:
- Но, я... – она растерянно посмотрела на свои руки. - Я тут чувствую себя странно… Как-то весело, что ли… И в пальцах будто газировка…
- Место силы! – с пафосом заявил Слава. - Определенно. Ставим тотем, строим стойбище.
Но заметив красноречивые взгляды спутников, фыркнул:
- Ну не хотите – как хотите. Поехали дальше. Надеюсь, газонистый след за нами не останется.
Катя закатила глаза.
Снова катили почти по прямой, остановившись только минут через десять, на крупном перекрестке, чтобы свериться с картой.
- Прямо, - заверил Виктор, - теперь только прямо, насколько сможем.
Дальше разрушения стали проявляться сильнее. Ветер всё чаще приносил запах то гари, то… Гнили. Заканчивались четвертые сутки апокалипсиса и многочисленные трупы начинали подгнивать и тухнуть. То и дело кто-то из выживших морщился, особенно если трупы попадались по дороге, а они попадались. По сторонам старались не смотреть, благо скорость велосипедов позволяла не вглядываться в подробности.
Притормозить пришлось только на каком-то очередном шоссе, где рухнувшая высотка перегородила дорогу. Пришлось перебираться, таща детей, собаку и велосипеды в руках.
- Интересно, - пыхтя, спросила Катя, - почему больше людей не встречаем? Неужто только мы выжили?
- И Женька, - откликнулся спереди Слава.
- И Женька, - согласно кивнула Катя, - но Евгений отдельная тема, а где остальные?
- Боятся, - предположил полковник.
- И что, только мы пытаемся добраться до семей и домов?
Спутники промолчали — точного ответа никто не знал, но улицы действительно были странно пустынны.
Миновали торговый центр «Подосинки», аккуратно объехав парковку — уже привычная картина — машины, люди… Живых — никого.
И, вдоль шоссе, неожиданно для себя, через несколько минут выехали к железнодорожной трассе.
- Фух! Да ну на фиг! - удивился Слава.
Полковник улыбнулся:
- Да, мы молодцы.
Окольными путями, дворами и промзонами, выбрались на рельсы. Невдалеке, влево, виднелась станция Люберцы.
Полковник снова достал карту:
- Давай-ка, покажи, где ты живешь. Надо понять, как удобнее добраться до дома — тут Люберцы застроены еще гуще. Лекс, конечно, молодец, но всё-таки я лишний раз на этих тварей нарываться не хочу.
- Да чего там искать, вон, - Слава тыкнул в оттиск фигурной формы дома, - тут. Второй подъезд. Третий этаж.
- Тут… - задумчиво протянул Виктор. - Хорошо… - оглядевшись и заметив отсутствующую секцию забора, кивнул: — Выберемся там, а потом… - он поводил пальцем по карте. - А потом надо… Выйти на Инициативную, пройти вправо до… Пока не увидим дом…
- И там я вас проведу, - прервал его Слава, - пошли, я там уже ориентируюсь немного, уж до дома доведу.
И еще через пятнадцать минут они входили в Славину квартиру, безрезультатно пощелкав выключателем. Позади осталась безлюдная дорога, и лишь странные шорохи в районе станции Люберцы заставили их миновать ее поскорее, несмотря на то, что Лаки страха не проявлял, лишь принюхивался и ставил торчком уши. Что-то там явно его заинтересовало, но убежать от накормивших и защитивших его от чудовищ людей он не рискнул.
На ночлег расположились в зале, забаррикадировав окно и дверь во вторую комнату, а также входную дверь с лестничной клетки. Наскоро поужинав холодными запасами различных консервов, уложили спать детей и Катю. Распределили между собой дежурства. Лаки, выдав усталое «Уфф», со счастливым видом устроился на ковре, изо всех сил метя хвостом. Под шорох его хвоста Лекс и заснула.
***
Обещанный бонус. Месяц назад я поняла, что хочу хорошую обложку к этой книге, к её финалу. И материала для иллюстраций и обложек будущих книг, если соберусь с силами продолжить историю этого мира. И начала готовить фотосъемку. Как человек, имеющих в знакомых коммерческого писателя, я в курсе как важно иметь материал, на который у тебя есть коммерческие права. Поэтому желание фотосъемки внезапно вылилось в серьезный для меня проект - два багажника реквизита, наемный фотограф, почти два десятка моделей, найденных среди знакомых. Два фотодня. Первый прошел 30-го июля, второй будет 7-го августа. На первом фотодне акцент был на героев, которые уже несколько лет выживают в этой вселенной, и мне хочется поделиться с вами первой фоткой. Если кому-то ретушь покажется некачественной - простите, делали на коленке, сами, потому что невтерпеж.
Героиня: Лекс 3-летней давности выживания.
Фотограф: Юлия С.
Модель, она же заказчик, она же я - Олеся Ч.