Ой-йё
Ёёёё
0 просмотренных постов скрыто
ГОЛОСА ИЗ ТИШИНЫ КОТОРЫЕ ИЗМЕНИЛИ ВСЁ
Петр всегда считал тишину относительным понятием. Даже в своей однокомнатной квартире на Васильевском острове, в те редкие часы, когда замирал шум машин с набережной и соседи переставали ремонтировать что-то за стеной, мир оставался наполнен звуками. Скрип старых паркетных досок. Жужжание холодильника. Даже собственное дыхание. Но эта новая тишина, пришедшая три недели назад, была иной — она была абсолютной и в то же время… наполненной.
Сначала он думал, что это шум в ушах от переутомления. Работа над диссертацией по астрофизике занимала по восемнадцать часов в сутки. Но постепенно в этом фоновом гуле стали проступать контуры. Не слова — еще нет. Скорее, ритмы, похожие на далекие пульсары, но слишком сложные, слишком… осмысленные.
Переломный момент наступил в прошлую пятницу. Петр сидел за компьютером, пытаясь сосредоточиться на уравнениях, описывающих поведение плазмы в магнитных полях нейтронных звезд. И вдруг — ясность.
«— …пересечение в точке семь-дельта, но гравитационные аномалии…»
Голос был нейтральным, без эмоциональной окраски, словно диктор, зачитывающий технический протокол. Петр вздрогнул и огляделся. Квартира была пуста, кроме него и кота Марселя, спавшего клубком на подоконнике. Петр потрогал уши, сделал несколько глотков воды. Голос не повторился.
Но на следующий день их стало больше.
Они накатывали волнами, обычно когда Петр был наиболее расслаблен или, наоборот, предельно сконцентрирован. Иногда это были обрывки диалогов, иногда монологи. Язык был незнакомым, но понимание приходило интуитивно, словно смысл просачивался прямо в сознание, минуя уши.
«— Координаты подтверждены. Атмосфера пригодна, но когнитивный фон примитивен. Соблюдать протокол невмешательства.»
«— Сканирование биосферы завершено. Доминирующий вид демонстрирует признаки коллективного безумия. Рекомендую пересмотреть точку наблюдения.»
Петр начал вести дневник, записывая обрывки. Сначала это было похоже на бред. Но слишком много совпадений. Голоса говорили о «точках наблюдения», «примитивных сигналах», «эволюционных тупиках». Как раз о том, над чем он сам размышлял в контексте поиска внеземного разума.
Страх сменился одержимостью. Он сократил сон, почти перестал есть. Мир вокруг потерял краски и значение. Единственной реальностью стали эти голоса из космической пустоты. Он был уверен, что стал свидетелем чего-то грандиозного — межзвездной коммуникации, наблюдения за Землей. Он, Петр Орлов, аспирант, сидящий в хрущевке, оказался каким-то образом подключен к вселенской сети.
И только Марсель, их с Аней кот, видел в этом иную правду.
Аня заметила перемены первой. Она приходила через день, приносила еду, пыталась вытащить Петра на прогулку.
«Петя, ты похож на привидение. Ты спишь? Ты вообще ешь?»
«Тихо, Ань, — шептал он, прикладывая палец к губам. — Они сегодня активны. Слушай.»
Но она слышала только шум города за окном. Видела только бледное, осунувшееся лицо любимого человека и его горящие лихорадочным блеском глаза.
А вот Марсель… С Марселем творилось нечто странное.
Раньше кот относился к Петру с прохладным равнодушием, предпочитая общество Ани. Теперь же он не отходил от него ни на шаг. Но это было не мурлыканье и не требование ласки. Марсель сидел напротив Петра, уставившись на него своими желтыми, не моргающими глазами. Иногда он медленно, очень медленно обходил Петра по кругу, словно изучая, вынюхивая что-то невидимое. Шерсть на его загривке часто стояла дыбом, а хвост нервно подергивался.
Когда Петр погружался в свои «сеансы», кот замирал, прижимал уши к голове и издавал тихое, низкое ворчание, несвойственное ему. Однажды, когда Петр, заслушавшись очередным потоком «координат» и «диагностик», резко вскрикнул от перенапряжения, Марсель бросился к нему и вцепился когтями в штанину, не царапая, а словно пытаясь удержать, приковать к месту.
Аня пыталась показать Петра врачу. Он отказывался наотрез.
«Ты не понимаешь! Это не галлюцинации! Это… канал! Они наблюдают за нами, Аня. А я… я почему-то могу слышать их отчеты. Представь, какое это открытие!»
Его возбуждение пугало ее больше, чем апатия. Она видела, как его разум скользит по опасному краю. И видела кота, который, кажется, видел то же самое.
Кульминация наступила в серую, дождливую ночь. Петр три дня почти не спал. Голоса звучали теперь почти непрерывно, накладываясь друг на друга, создавая невыносимый гул в голове. В них появились новые, тревожные ноты.
«— Аномалия в точке контакта. Когнитивное поле реципиента дестабилизируется.»
«— Рекомендована немедленная изоляция сигнала. Риск обратной проекции.»
«— Сущность осознает канал. Это нарушает все протоколы. Необходимо глушение.»
Петр метался по комнате, зажимая ладонями уши, но голоса звучали изнутри. Он кричал им, чтобы они замолчали, чтобы они объяснились. В ответ — лишь холодные, методичные обсуждения его собственного «когнитивного коллапса».
Марсель, обычно наблюдавший со стороны, вдруг вскочил на стол. Он выгнул спину, шерсть встала дыбом, и он зашипел — не на Петра, а в пустое пространство прямо перед ним. Это был не кошачий шипение на сородича или собаку. Это был звук чистой, первобытной ненависти и угрозы, направленный в никуда.
И в этот миг Петр увидел. Не глазами, а тем внутренним зрением, которое теперь было всегда наготове. Он увидел не инопланетян, не корабли. Он увидел… структуру. Словно тончайшую паутину из света и тени, наброшенную на реальность. Она вибрировала в такт голосам. И один из ее узлов, тончайший луч, был связан… с ним. Он тянулся не вверх, к звездам, а куда-то в сторону, растворяясь в стенах, в городе, в бесконечной сети других таких же лучей.
А Марсель шипел именно на этот луч.
И тут до Петра, сквозь боль и панику, стало доходить. Холодность «голосов». Их безличность. Их интерес к «точкам наблюдения» и «когнитивным полям». Их «протоколы невмешательства», которые теперь сменились на «глушение». Это было не похоже на контакт. Это было похоже на… мониторинг. На исследование. На что-то, что существовало здесь, на Земле, давно и незаметно.
Он посмотрел на кота. На его дико расширенные зрачки, на оскаленную пасть. И в голове, поверх посторонних голосов, пронеслась внезапная, ясная мысль, которая не была его собственной. Она была проще, чище, инстинктивнее. В ней не было слов, только образы и ощущения: Запах гнили. Невидимая паутина. Опасность. Защищать свою стаю.
Марсель не боялся «инопланетян». Он видел то, что вторглось в их дом, в их пространство. Он видел саму болезнь, паразитирующую на сознании Петра.
С отчаянным усилием воли Петр перестал бороться с голосами. Он перестал пытаться их понять или отогнать. Вместо этого он сделал то, чего не делал уже много лет. Он полностью сосредоточился на реальном, физическом мире. На ощущении холодного пола под босыми ногами. На запахе старой книги и чая. На звуке дождя за окном. На теплом, живом комочке шерсти и ярости перед ним, который был его котом, частью его маленькой, хрупкой земной жизни.
Он протянул руку — медленно, осторожно — и положил ее Марселю на спину. Кот вздрогнул, но не отпрянул. Его шипение стихло, превратившись в низкое, напряженное урчание.
«Вот так, — прошептал Петр, обращаясь уже не к голосам, а к самому себе. — Все хорошо. Мы здесь. Ты и я. Здесь и сейчас.»
Он повторял это как мантру, глядя в зеленые кошачьи глаза, в которых отражался его собственный измученный образ. Он вспоминал запах Аниных волос. Вкус борща, который она варила. Холод невской воды летом. Простые, глупые, прекрасные вещи, не имеющие никакого отношения к координатам и протоколам.
И случилось невероятное. Паутина из света и тени задрожала. Голоса, такие четкие и непререкаемые, исказились, словно их передавали через ломающийся приемник.
«— …потеря стабильности… обратная связь…»
«— Отключить канал! Срочно отключить…»
Их тон впервые сменился с бесстрастного на тревожный. Панический.
Петр, не отрывая руки от Марселя, сделал шаг вперед, к тому месту, где сгущалась невидимая структура. Кот шагнул с ним рядом, плечом к его ноге, продолжая урчать, но теперь уже ободряюще.
«Уходите, — тихо, но твердо сказал Петр в пустоту. — Это не ваше место.»
Он не кричал. Он просто… отвергал. Всем своим существом, всей своей привязанностью к этому миру, который они считали «примитивным».
Раздался звук, похожий на высокочастотный звон разбивающегося стекла. Паутина света рассыпалась на миллиарды осколков, которые тут же растворились в воздухе. В голове наступила тишина. Не та, пугающая, наполненная гулом, а настоящая, благословенная, земная тишина, нарушаемая только шумом дождя и успокаивающим мурлыканьем кота у его ног.
Петр рухнул на колени. Его трясло, как в лихорадке, но в груди было пусто и легко. Марсель потыкался мокрым носом в его щеку, а затем улегся рядом, свернувшись клубком.
Именно так их и нашла Аня, приехавшая поздно вечером с нехорошим предчувствием. Она застала Петра спящим на полу, с рыжим котом, охраняющим его сон. На лице Петра, исхудавшем и бледном, впервые за месяц было выражение покоя.
Он проспал почти сутки. Проснулся другим человеком — истощенным, слабым, но… присутствующим. Он не мог объяснить Ане всего. Сказал лишь, что был на грани срыва, что кот каким-то образом помог ему «вернуться».
Голоса не вернулись. Но что-то изменилось в восприятии мира. Иногда, в толпе или в тишине ночи, ему чудился отзвук той самой паутины — слабый, фантомный. Он научился не фокусироваться на нем. Вместо этого он смотрел на Марселя, который в такие моменты поднимал голову и настораживал уши, или находил руку Ани и сжимал ее.
Он так и не узнал, что это было — инопланетное наблюдение, пробой в какую-то иную реальность, или просто болезнь его собственного мозга, принявшая столь причудливую форму. Но он понял кое-что важное. Самые могущественные силы во вселенной могут быть безразличны и холодны. Их протоколы и аномалии не имеют к тебе никакого отношения.
А вот тепло кошачьего бока, прижатого к ноге на диване, обеспокоенный взгляд любимой женщины, вкус горячего чая в прохладный вечер — это и есть настоящая реальность. Та, которую стоит защищать. Та, что иногда, своим тихим, настойчивым шепотом, может заглушить даже голоса из космической пустоты. И именно ее, эту хрупкую земную связь, первым почуял обычный рыжий кот, не знающий слов, но понимающий суть дома и стаи куда лучше любых звёздных наблюдателей.
Показать полностью
1
Глава 42. Код: Свобода Нулей
Одинокий Волк
Звонок из Тени
Утро в бункере началось с настойчивой вибрации телефона Игоря. Он достал гаджет из-под подушки. На экране висело уведомление от Mix: "Новое сообщение. Контакт: Пророк. Приоритет: Высокий".
Текст был лаконичен: "Зайди в 'Ноль'. Надо обсудить поставку. Срочно."
"Ноль". Это был их код для "слепых зон" — мест, где нет камер, умных колонок и датчиков, подключенных к «Оку». В бункере таких мест почти не осталось — Зеро был везде. Кроме технического этажа с бочками. Там, среди труб и шума воды, была единственная зона тишины.
Игорь встал, натянул джинсы и вышел в общий зал. Ксюша уже собиралась на работу, упаковывая термосумку.
— Доброе утро, — бросил он, проходя мимо. — Опять давление в системе скачет. Пойду гляну, может, фильтр забился.
— Давай, — отозвалась она, застегивая молнию куртки. — Только недолго, мне вода нужна, чай попить.
Игорь поднялся по лестнице в шахту. Здесь было холодно и сыро. Гул насоса, качающего воду в баки, создавал идеальную акустическую завесу. Он убедился, что люк закрыт, и достал телефон.
Запустил Mix. Нажал "Вызов".
Соединение установилось мгновенно. Шифрование "End-to-End".
— Я в "Ноле", — сказал он. — Что стряслось?
Голос Марка в наушнике звучал чисто, без помех.
— Новости с завода. Мой человек, "Крот", закончил работу. Сотни плат управления на базе Spartan-6. Это прототипы. Нам нужно откатать на них прошивку, прежде чем я рискну заказывать контейнер чипов из Китая. Я не стал ждать твоей логистики, Игорь. Время — деньги.
— Ты рискуешь, — заметил Игорь. — Самодеятельность на режимном объекте.
— Риск оправдан. Платы готовы, компоненты напаяны. Но есть проблема. Вынести их через проходную он не может. Там поставили новые сканеры плотности, "Квант" параноит. Он спрятал груз в зоне отгрузки мусора. Два ящика. Забрать надо сегодня ночью.
— И ты хочешь, чтобы мы это сделали?
— Мои парни — штурмовики. Они умеют выбивать двери, но не умеют проходить сквозь стены. А там роботы — старые, тупые, автономные. Они стреляют на движение. Мне нужен призрак. Твоя девочка... Ксюша. Она идеально подходит.
Игорь задумался. Отправлять Ксюшу одну в логово врага...
— Она справится, — настаивал Марк. — Я дам ей поддержку. Мой человек встретит ее на подходе, даст схему и "глушилку" для локальных камер. Всё, что ей нужно — зайти, взять и выйти.
— Хорошо, — выдохнул Игорь. — Диктуй координаты.
Он достал блокнот (бумажный) и быстро записал цифры и время встречи.
— 22:00. Стройка высотки рядом с заводом. Сектор Б-4. Связной "Тень".
— Принято. Конец связи.
Игорь спустился вниз. Ксюша уже стояла у двери, готовая к выходу.
Он подошел к ней вплотную и незаметно сунул листок с координатами ей в карман куртки.
— Слушай, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. — Вечером у тебя будет... особый заказ. Адрес в кармане. Это от Марка. Нужно забрать посылку.
Ксюша, почувствовав бумагу, едва заметно кивнула.
— Поняла. Доставка будет выполнена. Мне не привыкать рисковать.
— Будь осторожна. Там... злые собаки. Механические.
— Я люблю собак, — улыбнулась она, но в глазах мелькнула сталь. — Даже железных.
Она вышла в шлюз. Гермодверь закрылась.
Игорь прошел на кухню, налил себе кофе. Руки его слегка дрожали. Операция началась, и теперь все зависело от одной хрупкой девушки в желтой куртке.
В Бездне
Смена выдалась адской. Предновогодний ажиотаж превратил город в один сплошной затор. Ксюша развезла тридцать заказов, намотав на электровелосипеде сорок километров по слякоти и льду. Но когда на часах высветилось 21:30, она не поехала домой. Она свернула в промзону, к недостроенному скелету ЖК «Высота», который торчал черным зубом на фоне неба.
Она поднялась пешком на четырнадцатый этаж. Лифты здесь никогда не работали. Ветер гулял по пустым этажам, шурша строительным мусором.
В глубине одной из "квартир", у окна, выходящего на завод «Квант», стояла фигура. Высокая, стройная, в черном облегающем комбинезоне.
— Привет, курьер, — голос был женским, низким и спокойным.
Фигура обернулась. Это была девушка лет тридцати с короткими темными волосами и умными, цепкими глазами.
— Я Тень. Марк сказал, ты придешь.
Ксюша скинула тяжелый короб.
— Привет. Я думала, "Тень" — это какой-нибудь спецназовец.
— Стереотипы, — усмехнулась девушка. — Спецназ ломает двери, а тени просачиваются под ними. Хотя сегодня просачиваться придется тебе.
— А почему не ты? — Ксюша оглядела ее спортивную фигуру. — Ты выглядишь подготовленной.
— Я инженер, а не акробат, — Тень покачала головой. — Моя стихия — код и схемы. Я взломала их контур периметра, подготовила «закладки». Но лезть по обледенелой лестнице на крышу и прыгать в шахту лифта... У меня больное колено. Мениск. Старая травма. Так что я — твой мозг, а ты — мои ноги.
Она кинула Ксюше черный баул.
— Переодевайся. Твоя желтая куртка светится в "ночнике" как прожектор.
Ксюша открыла сумку. Внутри лежал комплект профессионального термобелья: черное, плотное, с усиленными накладками на локтях и коленях. Рядом — легкие тактические ботинки на мягкой подошве и специальный рюкзак.
— Это «вторая кожа», — пояснила Тень. — Держит тепло до минус двадцати и отводит влагу. Ткань с углеродной нитью, поглощает ИК-излучение. Тепловизоры тебя увидят, но силуэт будет размыт.
Ксюша ушла в соседнюю комнату. Снимать пропотевшую одежду на морозе было неприятно, но когда она натянула термобелье, по телу разлилось сухое тепло. Она почувствовала себя не курьером, а ниндзя.
Вернувшись, она начала паковать рюкзак.
— Что внутри? — спросила она.
— Минимум, — Тень перечислила содержимое. — Электронная отмычка для замков "Кванта" (мой код), моток кевларового шнура, фонарь с красным светофильтром (роботы его хуже видят) и два пустых, сложенных контейнера для плат. Они мягкие, но жесткие при ударе.
— Оружие?
— Нет. Если тебя поймают с оружием — это терроризм. Если без — мелкое хищение. Твое оружие — скорость. И вот это.
Она протянула Ксюше маленький баллончик.
— "Липучка". Монтажная пена мгновенного твердения. Если робот погонится — пшикни ему в камеру или на гусеницу. Задержит на пару минут.
Ксюша затянула ремни рюкзака. Она была готова.
— Твой костюм я спрячу здесь, — сказала Тень. — Я буду здесь, на связи. У меня направленная антенна, добьет до завода. Если что-то пойдет не так — уходи к забору, сектор С. Я создам там шум.
— Поняла.
Ксюша подошла к краю перекрытия. Внизу, за полосой отчуждения, лежал завод «Квант». Темная территория, по которой ползали желтые огоньки патрульных роботов.
— Ну, с богом, — выдохнула она и шагнула на пожарную лестницу.
Вертикальный Предел
Спуск с четырнадцатого этажа по темной лестнице занял пять минут. Ксюша вышла из недостроя и, пригибаясь, побежала через пустырь к бетонному забору завода. Снег здесь был глубоким, но наст держал вес.
Она достигла стены в мертвой зоне — между двумя прожекторами. Тень предупреждала, что здесь есть сейсмический кабель, закопанный в землю, но он был стар и часто давал ложные срабатывания от вибрации проезжающих поездов. Сейчас поезда не было, поэтому Ксюша двигалась, как кошка — мягко, перенося вес с носка на пятку.
— Я у периметра, — шепнула она в воротник, где был спрятан микрофон.
— Чисто, — отозвался голос Тени в наушнике. — Патруль прошел две минуты назад. У тебя окно. Давай через забор, видишь трубы теплотрассы, иди к дереву. Залезай опираясь на ствол и забор. Перепрыгнешь, затем по пожарной лестнице на стене слева.
Ксюша преодолела 3 метровый забор следуя указаниям Тени. Приземлявшись в сугроб, окинула стену здания. Ржавая металлическая конструкция, приваренная к стене цеха, уходила вверх, в темноту. Нижний пролет был спилен, но кто-то заботливо привязал к нижней перекладине кусок капронового троса с узлами.
Ксюша подпрыгнула, ухватилась за трос и подтянулась. Мышцы, натренированные тысячами километров на велосипеде, сработали четко. Она закинула ногу на перекладину.
Подъем был адом. Металл ступеней был покрыт коркой льда. Перчатки скользили. Ветер на высоте третьего этажа бил в лицо колючим снегом, пытаясь сбросить ее вниз.
"Не смотри вниз. Только вверх. Рука, нога, рука, нога".
Она считала ступени. Тридцать. Сорок. Пятьдесят.
Руки начали неметь от холода и напряжения. Рюкзак тянул назад.
На уровне крыши лестница заканчивалась небольшой площадкой. Ксюша перевалилась через ограждение и упала на гудрон, тяжело дыша.
— Я наверху, — прохрипела она.
— Отлично. Теперь ищи будку лифтовой шахты. Она в центре крыши. Там должен быть сервисный люк.
Ксюша поднялась. Крыша завода была огромным полем, заваленным снегом и вентиляционными коробами. Она пошла вперед, стараясь держаться в тени надстроек.
Вот она. Бетонная коробка с железной дверью.
Ксюша подошла к двери. На ней висел замок — электронный, с клавиатурой.
Она достала из рюкзака "отмычку" — маленький черный блочок с проводами. Подключила его к сервисным контактам замка.
— Секунду, — сказала Тень.
Блочок мигнул зеленым. Замок щелкнул.
Ксюша открыла дверь и вошла внутрь. Здесь было теплее. Пахло машинным маслом и старой пылью. В центре пола был люк, ведущий в шахту грузового лифта.
Она открыла его. Внизу, в черноте, виднелись тросы и крыша кабины лифта, застывшей где-то внизу.
— Лифт на первом этаже, — сообщила Тень. — Тебе придется спускаться по сервисной лестнице. Двенадцать метров. Страховка есть?
— Есть, — Ксюша достала кевларовый шнур. — Я пошла.
Она закрепила карабин за скобу в стене и шагнула в бездну шахты. Темнота сомкнулась над головой.
Шахта
Спуск в шахту грузового лифта был как погружение в нефть. Воздух здесь был тяжелым, сжатым, пропитанным запахом смазки и озона. Ксюша двигалась по узкой технической лестнице, скользкой от конденсата. Фонарь на лбу выхватывал из мрака пучки толстых тросов, уходящих в темноту, и бетонные стены, исчерченные цифрами этажей.
Через три пролета она достигла цели — металлической крыши кабины лифта. Она отстегнула карабин и спрыгнула на нее. Лязг металла гулко разнесся по шахте.
— Я на месте, — прошептала она в гарнитуру.
— Тише, призрак, — отозвался голос Тени. — Акустические датчики могут среагировать. Ищи люк.
Люк был в центре крыши. Тяжелый, на четырех болтах.
— Болты со срывной головкой. Отверткой не возьмешь, — прокомментировала Ксюша.
— Знаю. "Крот" сказал, там есть аварийное открытие. Комбинация. Нажимай на углы в последовательности: левый-верхний, правый-нижний, правый-верхний и левый-нижний. С усилием.
Ксюша нажала. Внутри что-то щелкнуло. Люк подался. Она с трудом сдвинула тяжелую крышку.
— Я внутри. Чисто, — она спрыгнула в кабину лифта.
Внутри было темно. Ксюша включила фонарь. Пустая грузовая кабина.
— Двери. Чтобы открыть, нужно подать питание на реле, — вела ее Тень. — Слева от панели, сервисный разъем. Втыкай "отмычку".
Ксюша подключила устройство. Двери лифта, которые не должны были открываться без вызова, с шипением разъехались.
Она оказалась в длинном, тускло освещенном коридоре.
— Внимание, — голос Тени стал напряженным. — По коридору ходит "Сторож". Старая модель, на гусеницах. Тупой, но у него тепловизор. Двигайся только после того, как он проедет. У тебя 30 секунд, пока он в другом конце. Прячься в нишах.
Ксюша выглянула из-за двери. Вдалеке показался силуэт — приземистый, похожий на маленький танк. Он медленно полз по коридору, его гусеницы скрипели.
Как только он скрылся за поворотом, Ксюша выскользнула из лифта и метнулась к ближайшей нише — углублению в стене для пожарного гидранта.
"Сторож" развернулся и поехал обратно. Он прополз в двух метрах от нее. Ксюша затаила дыхание, чувствуя холод, исходящий от его металлического корпуса.
Когда он уехал, она продолжила путь. Ее цель была в конце коридора — зона отгрузки, где стояли мусорные контейнеры.
Вот они. Два больших пластиковых бака.
Ксюша открыла первый. Пусто. Второй.
На дне, под слоем упаковочного мусора, лежали два черных пакета. Она вскрыла один. Внутри, в антистатической пене, лежали они — платы. Десятки плат, блестящих медью и зеленым лаком.
Она быстро переложила их в свой рюкзак. Он стал тяжелее килограмм на десять.
— Груз принят, — доложила она. — Возвращаюсь.
Она закинула тяжелый рюкзак на плечи и осторожно выглянула из-за контейнера. Коридор был пуст. "Сторож" уполз в дальний конец. Она рванула, стараясь бежать бесшумно на мягких подошвах ботинок.
Сто метров до спасительной двери лифта. Пятьдесят. Десять.
И тут из-за угла выехал второй патрульный. Не "Сторож", а другая модель — выше, на колесах, с манипулятором. Он остановился как вкопанный прямо перед лифтом и начал разворачивать сканирующую антенну.
Ксюша нырнула в ближайшую нишу, за стойку с огнетушителями. Она была в ловушке. Путь назад, к лифту, отрезан.
— Тут робот, — прошептала она.
— Стоп! — голос Тени в ухе прозвучал как удар. — Ты не пройдешь. Жди, когда уйдет. Сейчас появится второй. Там их два.
Она посмотрела на открытую дверь кабины. Отсюда, с двадцати метров, она видела черный прямоугольник люка в потолке.
— Даже если я доберусь... я не допрыгну, — прошептала она. — Слишком высоко. Почти метр от головы. Я заперта.
— Без паники, — голос Тени был спокоен. — Импровизируй. Нам нужна стремянка или что-то высокое. Ищи подсобку. Рядом с лифтом на стене должен быть план эвакуации. Видишь его?
— Вижу. Но до него десять метров по открытому пространству.
— Жди окно.
Ксюша замерла, слившись с тенью. Робот у лифта медленно поворачивал свою башню, его синий луч сканера лениво полз по стенам, приближаясь к ее укрытию.
Игра в Тени
Ксюша превратилась в камень. Она стояла в нише, едва дыша, и наблюдала за механическим балетом двух охранников. Первый, гусеничный "Сторож", медленно полз в дальний конец коридора. Второй, колесный "Цербер", стоял у лифта, методично сканируя сектор. Их маршруты были синхронизированы. Окно, когда оба отвернутся, длилось не больше трех секунд.
— Готовься, — шепот Тени в ухе был едва слышен. — Сейчас "Сторож" уйдет за угол. "Цербер" начнет разворот. У тебя будет три секунды. Рывок до стены, фото и в лифт. Не ошибись.
Ксюша сжалась, как пружина.
"Сторож" скрылся за поворотом.
"Цербер" начал медленно поворачивать башню.
— Пошла!
Ксюша вылетела из укрытия. Три бесшумных шага. Она прижалась к стене, на которой висел план, вскинула телефон. Фото. Еще три шага — и она нырнула в спасительную темноту кабины лифта.
В ту же секунду синий луч сканера "Цербера" мазнул по тому месту, где она только что стояла.
— Я в лифте, — выдохнула она, прислонившись к холодной стене. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно снаружи.
— Красавица. Отправляй фото.
Ксюша быстро переслала снимок.
Они изучали схему вместе. Тень подсвечивала нужные участки.
— Вот мы. Вот лифт. А вот, — на схеме загорелся значок, — ...подсобное помещение. "Кладовая инвентаря". Стремянки там. Но...
— Но она в другом крыле, — закончила за нее Ксюша.
Путь лежал через стеклянную дверь, которую она видела в конце коридора.
— Там еще один патруль, — предупредила Тень. — "Циклоп". Он на колесах, но у него 180-градусный обзор. И он не ездит по маршруту, он патрулирует хаотично. Его предсказать нельзя. Он реагирует на движение.
— Значит, придется импровизировать, — Ксюша выглянула из лифта. Коридор был пуст. Оба робота уехали.
— Иду в цех. Веди меня.
Она проскользнула к стеклянной двери. За ней открывалось огромное, гулкое пространство, заставленное станками. В центре, как гигантский паук, стоял сборочный манипулятор. А между станками, бесшумно катясь на своих колесах, двигался "Циклоп" — похожий на большую мусорную урну с вращающейся головой-камерой.
— Вижу его, — прошептала Ксюша. — Он в дальнем конце. Подсобка слева от меня.
Она начала движение, прячась за станками. Металлические гиганты отбрасывали длинные тени, которые были ее единственным укрытием. Она двигалась перебежками, от колонны к колонне.
Запах остывшего металла и машинного масла. Звук капающей с потолка воды. И тихий, едва слышный гул патрульного дроида.
Она почти добралась. Вот она, дверь подсобки. Обычная, железная, с навесным замком.
В этот момент "Циклоп" остановился. Развернулся. И поехал прямо на нее.
Прятки с Циклопом
Сердце Ксюши ухнуло в пятки. Бежать было некуда. Слева — глухая стена, справа — массивный гидравлический пресс. Она была на открытом, хоть и затененном, пространстве.
— Замри! — голос Тени в ухе был резким, как щелчок хлыста. — Не двигайся! Ни одного движения!
Ксюша замерла, вжавшись в холодный металл станка. Она даже перестала дышать. "Циклоп" катился прямо на нее. Его единственное "око" — широкоугольный объектив, медленно вращающийся на 180 градусов, — методично сканировало пространство. Синий луч лазерного дальномера пробежал по ее ботинку, по штанине, по рюкзаку.
— У него нет тепловизора, — быстро шептала Тень. — Только датчик движения. Он ищет активные цели. Если ты не шевелишься, для него ты — часть станка. Статуя. Просто не дыши.
Робот подъехал так близко, что Ксюша могла разглядеть царапины на его корпусе и серийный номер. Он остановился в метре от нее. Его "голова" повернулась. На секунду объектив уставился прямо на нее. Ксюша смотрела в эту черную стеклянную бездну и чувствовала, как по спине течет холодный пот. Она была уверена, что он видит, как колотится ее сердце.
"Циклоп" постоял секунду, словно раздумывая. Его внутренние алгоритмы сравнивали полученную картинку с эталонной картой помещения. Силуэт девушки, слившийся с тенью пресса, был новой деталью. Но он не двигался.
Робот пискнул, удовлетворенный, и, развернувшись, покатился дальше по своему маршруту.
Ксюша позволила себе выдохнуть, только когда он скрылся за рядом станков. Ноги были ватными.
— Пронесло, — выдохнула Тень. — Ты молодец. У тебя стальные нервы. Теперь подсобка. Быстро!
Ксюша подбежала к железной двери. Замок был простым, навесным. Она достала из рюкзака две тонкие металлические пластины — отмычки. Через десять секунд замок щелкнул.
Внутри пахло старой ветошью и ржавчиной. Она посветила фонариком. В углу, прислоненная к стене, стояла она — спасительница. Алюминиевая стремянка-трансформер. Легкая, но прочная.
Она сложила ее. В сложенном виде лестница была чуть длиннее метра — громоздкая, неудобная.
— Тень, как я ее потащу? Он же меня заметит, я буду как черепашка-ниндзя с палкой.
— Придется играть по его правилам. Двигайся только тогда, когда он отвернут. От тени к тени. Как в игре.
Ксюша прикрепила стремянку к рюкзаку ремнями. Теперь она была неповоротливой и цеплялась за все углы.
Выглянув из-за двери, она увидела, что "Циклоп" в дальнем конце цеха.
— Пошла!
Она побежала, пригибаясь, от станка к станку. Тяжелая стремянка била по ногам, но адреналин не давал чувствовать боли.
"Циклоп" развернулся. Ксюша рухнула за ящик с деталями, едва успев спрятаться.
Она прождала минуту. Робот покатился в другую сторону.
Снова рывок.
Это была смертельно опасная игра в "замри-беги". Каждый шаг мог стать последним. Но она почти добралась. Вот он, спасительный коридор, ведущий к лифту.
Возвращение в Шахту
Ксюша ввалилась в коридор, тяжело дыша. Она прислонилась спиной к холодной стене, давая себе несколько секунд передышки. Цех остался позади. Но расслабляться было рано. Впереди был последний и самый сложный участок — коридор до лифта, который теперь патрулировали сразу два робота.
Она осторожно выглянула из-за угла. Картина была хуже, чем она предполагала. "Сторож" медленно полз от нее в дальний конец. А "Цербер" стоял неподвижно прямо посреди коридора, между ней и лифтом. Он словно ждал.
— Тень, они меня зажали, — прошептала Ксюша. — Один блокирует путь, второй отрезает отход. Я не пройду. Стремянка слишком громоздкая.
— Вижу, — голос Тени был напряжен. — Они вошли в режим "охраны коридора". Будут стоять так, пока не получат новую команду. Просто ждать не вариант.
Ксюша прикинула варианты. Проползти под брюхом "Цербера"? Рискованно. Он может опустить сканеры.
— Нужен шум, — сказала Тень. — Отвлекающий маневр. У тебя есть что-нибудь... звонкое?
Ксюша пошарила по карманам. Ключи от дома, которые она забыла выложить. Тяжелая связка. Она сняла кольцо с одного ключа.
— Есть. Но если я кину, они поймут, откуда бросок.
— Не кидай в них. Кидай в стену. Рикошет.
Тень быстро набросала на схеме траекторию.
— Я посмотрела план. Видишь скос стены у поворота? Если ты бросишь что-нибудь вот сюда, под углом... оно отскочит и улетит за угол, в другой коридор. Звук придет оттуда. Они оба поедут проверять.
План был дерзким. Требовался точный расчет.
Ксюша выглянула снова. "Сторож" был далеко. "Цербер" неподвижен.
"Сейчас или никогда".
Она размахнулась и, как учили на физкультуре, метнула кольцо. Не сильно, но точно.
Кольцо ударилось о стену с сухим щелчком, отскочило и со звонким бряцаньем полетело за угол.
Эффект был мгновенным.
"Цербер" развернулся на месте, его синий сканер уставился в сторону шума.
"Сторож" в дальнем конце коридора тоже развернулся и на полной скорости пополз к источнику звука.
"Цербер", выждав секунду, двинулся следом.
Коридор был пуст.
— Беги! — крикнула Тень.
Ксюша рванула. Стремянка за спиной била по ногам, но она не обращала внимания.
Вот он, лифт. Она нырнула в кабину и тут же нажала кнопку закрытия дверей. Створки с шипением сошлись, отсекая ее от мира роботов.
Она была в безопасности. Но только на несколько минут.
— Они сейчас вернутся, — предупредила Тень. — Быстрее.
Ксюша поставила стремянку. Разложила её и привязала к себе. Алюминиевая конструкция оказалась устойчивой. Она залезла наверх. Руки легко дотянулись до краев люка.
Она выбралась на крышу лифта, чувствуя себя победителем. Но радость была преждевременной.
— Я на крыше кабины лифта.
— Стремянка, — напомнила Тень. — Не оставляй улик.
Ксюша подтянула стремянку через люк и сложила лестницу. После чего закрыла люк.
— Бери её с собой. Поднимайся. Привяжи и поднимайся. Старайся не шуметь.
— Поняла.
Она начала карабкаться по скользкой технической лестнице, цепляясь за жизнь. Стремянка за спиной норовила зацепиться за тросы и кабели, превращая подъем в мучение. Но она лезла. Вверх. К спасению.
Побег
Выбравшись из душной темноты лифтовой шахты в техпомещение на крыше, Ксюша на секунду прислонилась к холодной стене. Воздух здесь, хоть и морозный, казался невероятно свежим. Ноги гудели, руки дрожали от напряжения.
— Я наверху, — прохрипела она. — Все... целы.
— Молодец, призрак, — в голосе Тени слышалось неприкрытое восхищение. — Я видела по камерам, как роботы метались по коридору. Они ничего не нашли. Ты ушла чисто. Теперь — домой. Спускаться придётся у забора.
Ксюша вышла на крышу. Ветер здесь, на высоте, был яростным. Он свистел в вентиляционных трубах и бросал в лицо горсти колючего снега.
Путь к пожарной лестнице лежал через все поле крыши. Она шла быстро, пригибаясь, перешагивая через обледенелые кабели. Стремянка за спиной парусила, мешая держать равновесие.
Спуск был еще сложнее подъема. Руки замерзли, перчатки обледенели. Каждый шаг вниз по ржавым, скользким ступеням был риском.
— Не торопись, — успокаивала ее Тень. — Внизу чисто. Патруль ушел в другой сектор.
Наконец, земля. Ксюша спрыгнула с последнего пролета в сугроб, который смягчил удар. Она была на территории завода, но уже у самого забора.
Оставалась последняя преграда. Трехметровый бетонный забор с "эгозой" наверху.
Она отвязала стремянку. Разложила ее. Лестница доставала почти до самого верха, чуть ниже колючей проволоки.
Ксюша полезла вверх. Рюкзак с платами тянул назад. Ветер раскачивал хлипкую конструкцию.
Наверху она перекинула ногу через гребень забора. Аккуратно, чтобы не зацепиться одеждой за острые шипы проволоки.
— Стремянку перебрось, — скомандовала Тень. — Не рискуй. Оставлять ничего нельзя.
Ксюша перекинула лестницу через забор. Та с грохотом упала в сугроб.
Прыжок.
Она приземлилась в мягкий снег, перекатилась, гася инерцию, и вскочила на ноги.
Она была на свободе.
— Складывай лестницу. Видишь трубы? Под них прячь. Уходи дворами. Встреча у заброшенной котельной, через два квартала, — вела ее Тень.
Ксюша бежала, не разбирая дороги. Через темные арки, через заваленные мусором пустыри.
У остова котельной ее ждала тень — человек в темной одежде, без лица.
— Груз? — коротко спросил он.
Ксюша молча сняла рюкзак и протянула ему. Он был тяжелым от украденных технологий и ее собственной смелости.
Связной забрал рюкзак.
— Марк будет доволен. Иди. Тебя ждут.
Он растворился в темноте. Ксюша осталась одна. Она дошла до стройки, где ее ждала Тень. Девушка протянула ей термос с горячим чаем и ее старую, теплую желтую куртку.
— Ты сделала это, — сказала она.
Впереди был долгий путь домой, в бункер, где ее ждали друзья и заслуженный отдых.
Показать полностью
Бартер с ПИКАБУшником
Всем привет! (Очень много буковок, для ЛЛ - все рады и все в плюсе).
После поста про покраску арки прилетело на удивление много вопросов и предложений по покраске и ремонту авто. Всем желающим помочь не смог, т.к. я обременён основной работой) Но рад, что кому то помог. Прям как в небезызвестном фильме :
- Парень в рабочей спецовке, а снять, кто ты без неё?
- Гений, нищий, середнячок, филантроп.)
Так вернёмся к делу. Написал мне пикабушник с проблемой: - "не объехал блок, может сможете помочь"
Я бы конечно и рад, но не имея оборудования для рихтовки, вежливо отказал, ибо тут споттер нужен - апаррат точечной сварки с разными приблудами.
Хорошая, нужная вещь, учитывая, что у меня на чердаке лежит мой помятый москвич, любемец детства - 1988 года выпуска, за рулём которого я рассекал в 4 года отроду и который я мечтаю восстановить)
(Кому интересно - расскажу подробнее о его не лёгкой судьбе, после долгих лет разлуки)
После недолгого диалога, пикабушник предлагает мне бартер - он покупает мне аппарат, а я восстанавливаю его "машинку".
Мне опыт и аппарат, ему машина без повреждений.
Почти без колебаний я согласился , судорожно рассчитывая время, чтобы разгрести рабочие дела, и дела гаражные - душевные, и взять его в работу. Новое - всегда интересно, трудности закаляют, дают энергию серому веществу. А тут большой задел на будущее и возможности с этим аппаратом.
Первым делом зачистил места повреждений, чтобы понять - меня ждёт ж... Жесткое испытание)
Вытянуть металл в целом получилось, но сопромат мне серьезно мешал, вставляя палки в колеса законами физики и напряжением металлов в некоторых моментах, что аппарат со своими графитовыми стержнями не справлялся и приходилось прибегать к силе природы - деревянному бруску. Осознав, что в идеал без шпатлёвки тут не вывести, я приступил к грунтованию.
Первым делом счищаю все побежалости. Оголенный металл дверей и порога, подвергавшийся локальному и коротко временному нагреву укрыл эпоксидным грунтом, он создаст прочную пленку, которая будет препятствовать поступлению кислорода и влаги к металлу, тем более тому, что ослаб, нагретый высоким током.
И жду высыхания.
После эпоксидника я решил нанести алюминиевую шпатлевку, т.к. имеем место с вибро нагруженными деталями, в точности низами дверей. После ручками затираем металлическую шпатлю и ровняем все это дело "универсалкой" - полиэфирной шпатлевкой. Жду высыхания и так же тру и ещё раз тру, выравнивая поверхность .
После устав, делаю модный причесон с помощью пыли от шпатлевки ( фиксация на ура)😁
И завершаю этот "бутерброд" тонюсеньким слоем финишной шпатлёвки, чтобы скрыть образовавшиеся поры в предыдущих слоях. И так же затираю, но уже с проявочной пудрой, которая показывает все огрехи , не заметные глазу. Понимаю, что в некоторых местах затёр до металла, значит опять грунтовать...
Обеспыливаю, обезжириваю и опять наношу эпоксидную грунтовку. Опять долго жду высыхания, примерно два дня, т.к. на основной работе аврал, и гараж попасть нет ни сил ни желания ( и уже грунтую акриловым грунтом, жду высыхания и матую для дальнейшей покраски.
Цвет - серебро, противный для многих маляров вроде как, т.к. любит делать "яблоки" и "полосы". Но я невежда, и краска об этом не знает )
Обклеиваю, укрываю авто, и наступает момент икс - покраска.
3 плотных слоя на серый грунт, и 3 опыльных - капельных для устранения следов перехода. Глядь, а в цвет попал, значит время лачить. Два слоя лака HS.
После "прожарил" длинными волнами и полирнул переход.
Результат вот.
При дневном свете.
При свете ламп в гараже.
Да, не идеал. Но это моя первая работа с рихтовкой, так что панамку приготовил. Книга отзывов и предложений в комментах и телеге)
Как итог:
Пикабутянин доволен, я рад, что мне доверились и предоставили возможность опробовать силы себя в чем то новом, да и плюсом заполучить сей замечательный аппарат, который сослужит мне в дальнейшем.
Отдельное спасибо тем, кто осилил и дочитал до конца!)
Показать полностью
11
Истина
Нас приучили думать, что остановка — это смерть. Особенно тех, кто вырос с дырой в кармане и голодом в глазах. Нам кажется: если ты не бежишь, не решаешь, не мутишь, не висишь на телефоне 24/7 — ты проигрываешь. Ты становишься «обычным». А быть обычным для нас страшнее, чем быть мертвым. Мы покупаем быстрые машины, чтобы везде успеть. Мы употребляем быстрые дофамины, чтобы не чувствовать усталости. Мы хотим быстрых денег, потому что «потом» может не наступить. Мы превращаем свою жизнь в гоночный болид. Педаль в пол, ветер в ушах, размытый пейзаж за окном. Кажется, что ты управляешь этой скоростью. Кажется, что ты летишь к успеху. Но однажды ты вынужденно жмешь на тормоз. Оказываешься в тишине. В лесу. Или в пустой комнате без связи. Инерция продолжает тащить тебя вперед. Руки дрожат, сердце колотится, мозг требует: «Дай задачу! Дай проблему! Дай дозу адреналина!». Но ничего не происходит. И в этот момент наступает самое страшное прозрение. Ты понимаешь, что все эти годы ты не бежал К цели. Ты бежал ОТ себя. Шум города, бесконечные сделки, риск, интриги — это просто шумоизоляция. Мы строим её, чтобы не слышать собственного внутреннего голоса. Потому что этот голос задает неудобные вопросы: — Кто ты без своих денег? — Кто ты без своей маски? — Счастлив ли ты, или просто «эффективен»? Тишина — это рентген. Она высвечивает все переломы души, которые ты заклеивал пластырем из купюр и кайфа. Оказывается, смотреть на отражение дерева в воде сложнее, чем смотреть в дуло пистолета. Потому что пистолет угрожает только телу, а тишина угрожает твоему Эго. Я понял одну вещь. Сила — это не способность бежать без остановки. Любая загнанная лошадь так умеет. Настоящая сила — это способность остановиться, выдохнуть и не рассыпаться на части без внешней подпитки. Быть в покое. Быть трезвым. Быть настоящим. Это и есть самый дорогой люкс, который невозможно купить. До него можно только дорасти.
Показать полностью
ГЛАВА 3. ТЯЖЕЛАЯ ВОДА
«Трофей, который ты не можешь унести, становится твоим надгробием.»
Я проснулся от собственного крика. Крик застрял в горле, превратившись в хрип. Секунда дезориентации. Чужой потолок. Пятно плесени в углу. Шум трассы за окном. Память вернулась ударом молотка: *Я сделал это.* Я резко сел на диване. Сумка. Она лежала там же, где я её бросил. Черная, пыльная, молчаливая. В ней не было денег. В ней не было золота. В ней лежало пять килограммов чистого, концентрированного времени. Моего времени. Если меня возьмут с этим сейчас — я выйду глубоким стариком. Или не выйду никогда. Я смотрел на неё, как смотрят на неразорвавшуюся бомбу в собственной спальне. Я встал. Ноги были ватными. Подошел к сумке. Расстегнул молнию. Запах ударил в нос мгновенно. Даже сквозь вакуум, сквозь слои пластика. Сладковатый, химический, тошнотворный запах «мяу». Запах, который я пытался отмыть с рук годами. Теперь он был моим единственным соседом. Я достал один пакет. Тяжелый. Плотный. В свете тусклой лампочки содержимое переливалось холодным, злым блеском, как снег в Киржаче. Красиво. Смертельно красиво. — Ну привет, — прошептал я. — Теперь мы с тобой одно целое. И тут меня накрыло. Я понял, что совершил ошибку. Пока я был в Системе, этот вес был *работой*. Он был потоком. Он приходил и уходил. Теперь он был *моим*. Я украл не деньги. Я украл **Обязательство**. Чтобы превратить эту химию в свободу (в те самые 10 миллионов), мне нужно её продать. А кому продать опт, если ты — крыса, за которой охотится вся служба безопасности даркнета? У меня нет площадки. У меня нет курьеров. У меня нет крыши. Я — одинокий волк, который завалил медведя, но теперь не знает, как утащить тушу, пока не пришли другие волки. Внезапно мне захотелось открыть пакет. Не чтобы продать. А чтобы... просто попробовать. Чуть-чуть. Снять этот дикий спазм в груди. Убрать страх, который ледяными пальцами сжимал затылок. *«Один раз. Просто на язык. И станет легче. Ты же Король. Ты заслужил»*, — зашептал Демон в голове. Я отдернул руку, как от огня. Меня бросило в холодный пот. Вот он, мой настоящий враг. Не менты. Не СБ. А этот пакет. Если я вскрою его сейчас — я умру в этой квартире через неделю. Меня найдут с пеной у рта, в луже собственной блевотины, рядом с пустой сумкой. Я украл свою смерть и заперся с ней в одной клетке. Я швырнул пакет обратно в сумку. Застегнул молнию так резко, что содрал кожу на пальце. — Нет, — сказал я в пустоту. — Не сегодня. Я пошел на кухню. Налил стакан воды из-под крана. Вода воняла хлоркой и железом. Я выпил её залпом. Потом подошел к окну. Где-то там, в городе, люди искали меня. Мои фото уже висели в закрытых чатах. За информацию о моем местонахождении уже назначили награду. Но они не знали главного. Самое страшное наказание я уже назначил себе сам. Я приговорил себя к жизни в обнимку с дьяволом, которого нельзя ни убить, ни выпустить, ни полюбить. Я сел на пол, прижавшись спиной к батарее. Сумка стояла в центре комнаты. Она смотрела на меня. Она ждала. Это будет долгая война.
Показать полностью
ГЛАВА 2. МЕРТВАЯ ЗОНА
«Тишина — это не покой. Тишина — это когда перезаряжают оружие.»
МКАД в три часа ночи — это река света. Фуры, такси, редкие стритрейсеры. Я влился в поток, стараясь быть невидимым. Средняя скорость, средний ряд. Моя старая «бэха» идеально терялась на фоне уставших машин, везущих грузы в замкадье. Но у меня был пассажир. Невидимый, но тяжелый. Мой «Рабочий» телефон. Тот самый Pixel. Я сбросил настройки, да. Но для серьезных людей этого мало. IMEI — уникальный отпечаток железа — остался. Пока этот кусок пластика и микросхем у меня в кармане, я — мишень на карте биллинга. Я свернул на заправку. Не на сетевую, с камерами и ярким светом, а на какую-то безымянную колонку на съезде в промзону. Остановился в тени, подальше от будки кассира. Достал телефон. В последний раз посмотрел на черный экран. Сколько он весил? Грамм двести? В этих двухстах граммах была вся моя империя. Мои связи, мои маршруты, моя власть. Сейчас я держал в руках труп своего прошлого. Я достал из бардачка молоток. Это не вандализм. Это санитарная норма. Удар. Стекло покрылось паутиной. Удар. Корпус хрустнул. Удар. Искры от аккумулятора. Я бил методично, превращая умную технику в крошево из кремния и пластика. Я уничтожал улики. Я убивал свидетеля. Останки я ссыпал в пустую пачку из-под сока. Выброшу её через пятьдесят километров, в лесу. Сим-карту я сжег зажигалкой еще в машине, глядя, как плавится чип. Маленький золотой квадратик, который знал обо мне больше, чем родная мать. Теперь я был чист. Цифровой призрак. Никакого GPS. Никакого сигнала. Только я, дорога и сумка с деньгами. Я снова выехал на трассу. Чувство было странным. Смесь паники и эйфории. Мы привыкли быть на связи. Мы привыкли, что мир знает, где мы. Когда ты исчезаешь с радаров, ты чувствуешь себя так, будто вышел в открытый космос без скафандра. Вокруг вакуум. Никто не придет на помощь. К утру я добрался до «Лёжки». Это была не элитная квартира в ЦАО. Это была убитая «двушка» в спальном районе Балашихи, которую я снял полгода назад через подставное лицо за наличку. Ободранные обои, запах жареной рыбы в подъезде, окна на шумную эстакаду. Идеальное место. Здесь не ищут миллионеров. Здесь ищут только закладки под подоконником и дешевый алкоголь. Я занес сумку. Бросил её на продавленный диван. Щелкнул замком. Всё. Я в домике. Я подошел к окну, не включая свет. Отогнул край пыльной шторы. Внизу просыпался город. Люди шли на остановку, ежились от холода. Они ехали на работу, чтобы заработать свои тридцать тысяч. Я посмотрел на сумку. Там лежало то, ради чего они будут работать всю жизнь. Я украл их мечту. Я украл свою свободу. Но почему, глядя на этот серый рассвет, я чувствую себя не победителем, а загнанным волком, который просто успел добежать до норы, прежде чем егеря спустили собак? Я лег на диван прямо в одежде. Нужно было поспать. Хотя бы пару часов. Потому что когда я проснусь, начнется охота. И я в ней — главный приз.
Показать полностью
** ЧАСТЬ 2. ИСХОДНЫЙ КОД ** ГЛАВА 1. ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
**«Свободу не дают. Её крадут.»**
Никогда не думал, что тишина может быть такой громкой. В моем кармане больше не вибрировал телефон. Кураторы не требовали отчета. Клиенты не ждали координат. Я перерезал пуповину, связывавшую меня с цифровым Левиафаном. Я стоял во дворе обычного спального района. Ветер гонял по асфальту пустую пачку из-под сигарет. Где-то вдалеке выла сирена. Раньше этот звук заставил бы меня напрячься, просчитать маршрут отхода. Сейчас я даже не обернулся. Эта сирена — не по мою душу. Пока что. Я посмотрел на спортивную сумку в своей руке. Черный нейлон, дешевый, неприметный. Внутри лежала «пенсия». Мой золотой парашют. И мой смертный приговор. Десять миллионов в товарном эквиваленте. Для Системы это — статистическая погрешность, списание убытков. Но для людей, которые отвечают за безопасность Системы, это — личное оскорбление. Это плевок в лицо. А в нашем мире такое смывают только кровью. Я посмотрел на часы. **02:14.** У меня было преимущество — «Временной лаг». Куратор заметит мое молчание только утром, к 10:00, когда я не выйду на связь для подтверждения смены. Потом — час на попытки дозвониться. Еще час — на осознание того, что «надежный Лисман» исчез. К полудню СБ вскроет мою учетку и увидит, что она пуста. В 13:00 по всем чатам полетит моя ориентировка. У меня было ровно десять часов форы. Десять часов, чтобы исчезнуть с лица земли и родиться заново. Я двинулся к арке. Никакого такси. Агрегаторы пишут треки. Никакого метро. Там система распознавания лиц. Мой план был аналоговым. Старым, как мир. Я шел пешком, выбирая «слепые зоны» — маршруты между камерами «Безопасного города», которые я изучил за месяцы работы в этом районе. Я знал этот город лучше, чем его архитекторы. Я знал его кровеносную систему, потому что сам был вирусом в его крови. Через три квартала, в глухом дворе, стояла неприметная «бэха» лохматых годов. «Подснежник». Машина, купленная три месяца назад за наличку у перекупа, без переоформления, на левый паспорт. Она ждала своего часа под слоем грязи и снега. Я открыл дверь ключом. Замок скрипнул. Салон пах старым пластиком и пылью. Я бросил сумку на пассажирское сиденье. Повернул ключ зажигания. Двигатель чихнул, кашлянул и неохотно заурчал. Живая. Я выехал со двора, не включая фар. Город спал. Он не знал, что внутри него прямо сейчас движется одиночная боевая единица, объявившая войну самой могущественной теневой структуре. Я включил радио. Играла какая-то попса. Я улыбнулся. Впервые за три года я ехал не по навигатору. Я ехал в никуда. Война началась. И первый ход был за мной.
Показать полностью