Жду новый пост

Серия «Новелики»

первая часть

вторая часть

В честь окончание первого класса в школе №12 было принято решение организовать выпускной утренник. Название придумала глава родительского комитета Зинаида Абрамовна Куликова. Как, собственно, и само решение провести данное мероприятие.

В каждой параллели всегда находится дама, которая берёт на себя функции “старшого” или “старосты”. Словом, активистка из идейных. С куском заточенного металла в мягком месте. С такими людьми проще согласиться, чем настоять на своём.

В этот раз многие тоже согласились скинуться на небольшой праздник для своих чад. Действительно, хочется, чтобы дети запомнили свой первый год в школе. И большинство было согласно… До тех пор пока Куликова не озвучила бюджет. В этот момент многие сообщили, что рассчитывали на небольшой праздник. А некоторые решили, что не такое уж это и важное событие.

В этот момент Зинаида Абрамовна окончательно вышла из себя и стала кричать на “скупердяев”, “ленивых сволочей” и “бесчувственных скотов, ненавидящих собственных детей”. Все страшно переругались и, по итогу, родителе разделились на три лагеря. Куликова со своей свитой - поведут первоклашек в дорогой ресторан. С платьями, костюмами и живой музыкой. “Экономные” - которые не хотят сильно тратится - поведут детей в “поход”, а точнее небольшую прогулку в местном парке, с жареными сосисками, газировкой и двумя тортами средних размеров, чтоб по кусочку на каждого. И “жадины”, которые решили, что вообще обойдутся.

Кроме того, в некоторых семьях тоже произошёл раскол. И на той же самой почве.

Марта Константиновна, бабушка одной из “выпускниц” - была категорически настроена на вариант номер один, мама была за второй вариант, а дедушка из вредности требовал третий. Папа сперва пытался примирить враждующие стороны, но на него обиделись все, тогда он просто махнул рукой, мол сами разбирайтесь.

-... Вы не девочку растите, а какого-то… хулигана! - ругалась бабушка, роясь в ящике с медикаментами.

- Это нам решать кого и как воспитывать!

- Это же такой праздник! Такой праздник!! Разве она не заслужила его?

- Заслужила. Вот пусть сама и решает, куда пойти. Давайте у Анечки и спросим?

- “Спросим”! - Марта Константиновна всплеснула руками и спросила у деда, - Ты мой валидол не видел?

- Дык на столе,- хмыкнул дед,- Я как про выпускной ваш услыхал - сразу понял, что скандалить будет. Вот и подготовился.

- Тьфу ты! Старый болван. Хоть бы сказал… - бабушка приняла лекарство и держась за сердце обратилась к невестке,- Зачем спрашивать, если и так известно, что она выберет?

- Тогда какие ко мне претензии? Это её выбор.

- А, что кушать вы тоже у неё будете спрашивать? И когда спать ложиться? Ну так и будет Анечка питаться конфетами и не спать по ночам.

- Это - другое.

- Вам что, денег жалко? Я сама за всё заплачу.

- Нет! Мне жалко заставлять свою дочь делать, то, что ей не нравится. А ей не нравится ваши танцы, балеты, платьица, скрипки и фаготы. Ей нравится…

- ...Да знаю я, что ей нравится. Всяка солдатская ерунда. Не дочь у вас, а солдат. Вот!

- Солдат в юбке, - опять встрял дед.

- Да она даже юбки не носит. Только штаны, да и те… все драные, - Марта Константиновна окончательно потеряла над собой контроль и разрыдалась.

* * *

- Ты, уж прости, Аня, но тебе придётся сходить на оба выпускных.

- Ничего, я понимаю, - кивнула девочка с недовольным видом разглядывая себя в зеркале.

На ней вместо привычных джинс, растянутой футболки и кроссовок было белоснежное платье пышный розовый бант и изящные туфельки.

- Наве’гное это бабушка поп’госила, да.

- Если ты не хочешь - только скажи.

- Нет, я схожу, чтобы по’гадовать бабушку. Так поступают хо’гошие люди. Делают неп’гиятные вещи, чтобы другим было хо’гошо.

- Ты молодец, Аня. Мы с папой гордимся тобой. И любим тебя.

- Спасибо. Я вас тоже люблю. И бабушку с дедом - тоже.

* * *

Праздник прошёл так, как запланировали. Несколько лёгких закусок, потом нарядные девочки и мальчики выходят на сцену где получают “диплом об окончании первого класса”, затем главные блюда, танцы и, наконец, десерт.

Три часа на всё про всё.

Почти мгновение для сияющей от радости бабушки и целая вечность для маленькой Анечки.

Ей было неудобной в глупом платье, ей не нравилась музыка, ей не нравилось, что её постоянно снимали и она не могла даже в носу поковырять. Но хуже всего были туфли.

Они моментально натёрли мозоли и девочка снимала их, как только садилась. Но как только она садилась - вдруг откуда не возьмись появлялась бабушка и просила внучку ещё чуть чуть покружиться, потанцевать и попозировать.

Тогда девочка, собрав волю в кулак, как учил Лиам Нисон, одевала ненавистную обувь и выходила.

Под конец празднества, Анечка уже с трудом изображала улыбку на лице, а её походка становилась всё менее изящной.

- Ну пожалуйста, внученька. Последний кадр - и всё.

- Не хочу. В п’гошлый раз ты тоже го’гила, что последний.

- В этот раз точно. На телефоне уже нет места.

- Нет.

- Ну ради бабушки.

- Ну хо’гошо. Только я сниму эти туфельки!

- Почему? Тебе не нравится туфельки, которые купила бабушка. Они же такие красивые.

- Потому что в них неудобно - это ’газ. Потому что они нати’гают - это два.

- Ну что ж ты сразу не сказала? Мы бы нашли тебе другие туфли. Которые не натирают.

- А мне вообще не н’гавятся туфли - это три!

- Ну ладно, можешь… погоди, что ты сейчас сказала?

Девочка замерла на мгновенье и повторила:

- Тр-ри. Мне не нр-равятся туфли - это тр-р-ри!

- Анечка! - бабушка кинулась к внучке, подняла её и закружила.

- Ур-р-ра! Я научилась, научилась! Я научилась говор-рить эту дур-рацкую букву!!! Спасибо тебе, бабушка! Ты мой лучший тр-р-рнер-р-р-р!!

* * *

Если вам понравилось, то другие рассказы размещены тут.

Если нет, но у вас хватило сил дочитать до сюда, то... немного критики не помешает. Ещё два/три слова о недочётах недостатках. )

Павел Алексеевич Пуповин, рос в очень интеллигентной семье. Его мать, Екатерина Владимировна, оберегала сына как могла. Приводила за ручку в садик и обратно. Потом то же самое было со школой вплоть до шестого класса.

Со всеми школьными хулиганами была проведена упреждающая беседа с применением физической силы и Павлика не задирали. Впрочем, и дружить с ним тоже никто не хотел.

Матерную ругань он впервые услышал в одиннадцать лет и сперва решил, что это иностранный. «Иностранцами» оказались строители. В школе мальчику объяснили смысл «иностранных» терминов. Слова оказались всего навсего синонимами уже известных начитанному ребёнку выражений. Но он решил не делиться новыми знаниями с мамой.

С этого умолчания начались и остальные недоговорённости. Видя замкнутость мальчика, Екатерина Владимировна поняла, что «теряет его». Однако не придумала ничего лучше, чем удвоить нагрузку и утроить опеку.

«Когда будет больше дел, то будет меньше времени на глупости» - объяснила свое решение женщина.

Под глупостями понимались игры, телевизоры, художественная литература и тому подобные вещи. А важные вещи это музыкальная школа, уроки английского, репетитор по математике и шахматный кружок.

Последний был не таким ненавистным для Павла, как остальные внешкольные занятия, и это было единственное место, где он не чувствовал давления. Возможно, именно поэтому там и были достигнуты заметные успехи. Мальчик быстро дошёл до второго разряда, занял призовое место на районном чемпионате. Но на городской он, не смог поехать, т.к. это для этого надо было пропустить математику, что не обрадовало его маму. А потом от кружка вообще отказались в пользу репетитора по физике.

Особых интересов у Павла не было. Одно время ему нравились компьютерные игры, и вообще компьютеры, но домашняя ЭВМ, как всё остальное контролировался Екатериной Владимировной. Сыну дозволялось «поработать за компуктером» один час. Разумеется, под бдительным присмотром мамочки. То есть, Павлик не мог не то, что на порносайт зайти, но даже в квейк толком поиграть. Игра, де, слишком жестокая.

Как же держался парень?

Спасала его надежда. Мыслил он так: «Вот закончу школу, а там в университет — и начнётся другая жизнь». Универ, конечно предполагался, столичный. Хоть какая-то польза от репетиторов. А значит жить в общаге,а не дома. Новые друзья, девушки….

Но, при новости о том, что «родной сынуля решил бросит любимую маму и переехать в эту ужасную Москву», у Екатерины Владимировну чуть не случился внеплановый приступ. Давление скакало, а руки тряслись. Переезд и общежитие накрылись медным тазом маминой болезни.

Надежда на новую жизнь, ужалась до фантазии о друзьях и, если повезёт, даже девушках. И свободном времени. Ведь теперь не было ни опостылевшей музыкальной школы, ни нудных репетиторов. Три-четыре пары в день, два часа на домашку — и всё. Свободен. Делай, что хочешь.

Однако местный университет не оправдал ожиданий. Приезжие в основном общались с приезжими, как соседи по общаге или как потенциальные соседи по съёму квартиры. А местные, во-первых уже имели друзей, а во-вторых вели такой образ жизни, который, который Павлу мог только сниться. Тут тебе и пьянки, и гулянки, и концерты, и походы. Но мама заставляла являться домой не позже одиннадцати.

Что касается свободного времени, то его и в самом деле стало больше. Вот только тратить его было особо некуда. Хотел завести хобби, монеты коллекционировать или модели самолётов делать. Да всё как-то не клеилось. Мать, как видела такую форму праздности, свирепела и выдумывала домашние дела. Мебель переставить, там, или пол повторно помыть. А заниматься самолётиками тайно как-то не очень хотелось. Ведь тогда развлечение превращается в квест.

Только на третьем курсе парень начал обрастать знакомыми. В основном, такими же плохо социализировавшимися ботаниками из университета. Но в дружбу эти знакомства так и не переросли.

После окончания универа, попал Павел на отработку на завод. В его отделе, как водится, самому младшему сотруднику было за пятьдесят. А местной «красавицей» считалась буфетчица. Женщина лет сорока, с фиолетовыми волосами и руками толщиной с трёхлитровую банку.

То есть ещё два года никакой личной жизни. Да и обычной жизни, если уж на то пошло, тоже. Дома — мама-наседка, на работе — юрский период. А кроме дома и работы, нигде Паша и не бывает.

Захаживал иногда к приятелю своему по университету, Володе. Тот тоже отработочный срок мотал на соседнем заводе. Но Володя после отработке в Москву рванул, сисадмином работать. А Пуповин в родном городе остался. И даже с завода не уволился, т.к. особо и некуда было. Вернее, были разные варианты, но все слишком рискованные. А рисковать ему мать не дозволяла.

Сама женщина «дав сыну образование» и переборов все «мальчишеские глупости» вроде смены специальности, наконец, решила разрешить своей кровиночке гулять до поздна. Это был большой шаг с её стороны. Но, для сына это разрешение никакого значения не имело, ибо ходить ему было и некуда и незачем.

Первое время Екатерина Владимировна даже радовалась, что сынок не пользуется новой возможностью. Затем несколько месяцев злилась на него, думая, что сын не гуляет «назло матери». Пока не поняла, что ему это вообще не интересно. То есть «большой шаг» с её стороны, оказался маленьким шажком для Паши.

А самое обидное, за это его даже не поругаешь толком. Как «запрещать» и не «пущать», женщина знала. А как «пущать», прикажите? Нельзя же подойти к сыну и сказать: «Иди гулять»…

Так Екатерина Владимировна загорелась идеей отыскать своему сыну «хорошую девушку». Да вот беда, у друзей и знакомых девиц на выданье было раз-два и обчёлся? кто уже замужем, кто в столице, кто за границей. Контингент иногда пополнялся свеже поступившими племянницами из деревни. Но те, почему-то, не слишком спешили знакомится Катькиным сыном. Оно и понятно, кто приключений ищет — тому довесок в виде мамы не нужен, а кто перспектив — тех инженерская зарплата не устраивает.

Тех же несчастных, что поддались на уговоры и приходили на встречу с Пашей — ждало разочарование. И дело было даже не во внешности парня или слабых социальных навыках. Дело было в отсутствии сколь-нибудь заметной заинтересованности со стороны Павлика. В девушках он видел, очередную ниточку контроля со стороны матери, и вёл себя соответствующе. Грубить не грубил, но говорил сухо, подчёркнуто вежливо, на скользкие вопросы отвечал «правильно».

После пятого неудачного свидания, Екатерина Владимировна заподозрила сына в нетрадиционной сексуальной ориентации и отвела за ручку к доктору. Доктор оказался мужиком понимающим, покивал, для важности послушал грудь стетоскопом и вынес вердикт: никаких отклонений нет. Мальчик полностью здоров.

«Значит опять назло мне всё портит» - сделала вывод мать и закатила истерику. Павлик оправдывался, как мог. Говорил, что просто не сошлись характерами, что он и сам не подарок, и т.д., но куда там… Остапа понесло: «Сын неблагодарный», «внуков не увижу», «помру, будешь знать»…

Успокоилась женщина только к вечеру, под честное обещание, что в следующий раз всё будет хорошо.

Однако хорошо не было не только в следующий, но и вообще.

Мать регулярно сватала сына, а сын крепко держал оборону.

«Успокоится ведь она когда-нибудь» - размышлял наивный Павлик, не подозревая, что Екатерина Владимировна не то что успокаивалась, но и распалялась ещё больше. Идея женить сына стала навязчивой. Тут уже было дело принципа, ведь во всём остальном она «преуспела», поборола вольнодумство сыночка. А тут он упёрся.

В ход пошло всё. Не только знакомые, но и знакомые знакомых, объявления в газетах, просто случайно встреченные особы. И диапазон был настолько широк, насколько это вообще возможно. И сиротки, и иностранки, и вдовы, и разведёнки с детьми и замужние, но супруги которых в местах не столь отдалённых.

И всё мимо.

Некоторые сами сбегали, других потенциальная свекровь отпугивала, а остальных молчаливый Паша добивал. Первое время он был просто сух и холоден. Но после таких свиданий мать устраивала ему разнос за «саботаж». Поэтому Павлик немного изменил тактику: стал просить девушек говорить, что это он им не понравился и кивал в сторону матриархального тирана. Сердцебольные мадамы проникались сочувствием и подыгрывали несчастному.

Так продолжалось довольно долго, пока однажды не попалась ему одна стервозная вдова с прицепом. Потенциальная невеста внешностью была не очень, жила в общежитие и работала швеёй. То есть большого выбора у женщины не было. А тут такой вариант: с квартирой, работой, да ещё и не пьёт.

«Захомутать проблем не составит, думала она, а от мамочки потом избавимся». Но тут Павлик выдаёт своё стандартный спич, мол никаких отношений не ищу. Мать настояла. Ты подыграй, пожалуйста…

Вдова аж поперхнулась от возмущения. Она-то уже их совместную жизнь на пять лет вперёд распланировала. А тут такое предательство!

В общем, дамочка от обиды, не только не подыграла, но и доложила обо всём Екатерине Владимировной. Что, как вы понимаете, привело к грандиозному скандалу.

Мать поняла, что все эти годы сын сознательно водил её за нос. Или, если по простому, врал. Сын в свою очередь припомнил матери, все детские обиды. И договорился до того, что его нынешнее жалкое состояние — это результат её воспитания. Так что внуков ей не видать. От такого откровения у Екатерины Владимировны перехватило дыхание.

Все эти годы, она была свято уверена, что всё делала правильно. А неудачи с женитьбой временные, и в общем-то мелкие. А оказалось, что на ситуацию существует другая точка зрения.

В этот день она выгнала Павлика из дома, рассчитывая на извинения с последующим примирением. Однако сын тоже был на эмоциях, поэтому вместо извинений, собрал свои небольшие пожитки и поехал в Москву.

Не на авось, конечно, поехал. Позвонил перед этим Володе. Что бы встретил и пустил к себе, перекантоваться недельку, другую. Звонил и понимал, что если откажется его приятель, придётся ему возвращаться к матери на коленях.

Но Володя согласился.

То ли скучно ему было, то ли стало жалко Павлика, кто его знает? Принял он парня, как родного, накормил пельменями, напоил пивом. Посочувствовал горю и уложил спать на диван.

А на следующий день предложил перебраться в столицу: «Работу найти не проблема, с твоими-то мозгами и опытом. Жить, можешь пока тут, а можешь и снимать. А главное — свобода».

Павла не пришлось долго уговаривать. Работу в Москве он нашёл относительно быстро. Сложнее было со старого места уволиться, но и с этим справился. Самое сложное — это, как оказалось, бесконечные мамины звонки игнорировать.

Полгода Павел привыкал к холостяцкой жизни: пельменям, яичнице и перманентной нехватке чистых носков. Хоть тяжело было, но свобода того стоила.

Да и друзья какие-никакие стали появляться. Сперва через соседа, потом через новых сослуживцев. Постепенно и с матерью отношения наладились. Близки, как раньше не стали, но общались вполне мирно. В гости, без ночёвки, пару раз ездил.

О своей прошлой жизни Павел предпочитал не вспоминать. Да и не того было: столько всего произошло. То переезд, то на работе повышение, то машину купил.

Вот только девушки по-прежнему нет.

* * *

Если вам понравилось, то другие рассказы размещены тут.

Если нет, но у вас хватило нервов дочитать до сюда, то... вы знаете. Ещё пару слов о недочётах недостатках. )

Анна Гансовна Кузнечкина не умела плавать. Даже по-собачьи.

Этот биографический факт и был главной тайной женщины.

В детстве это было причиной комплексов: «все умеют, а я одна не умею». Но с другой стороны Анна Гансовна раньше прочих научилась неплохо врать и выдумывать на ходу. Другие дети, которых споймали на вранье, тут же паниковали и врали ещё больше или наоборот пугались и признавались. Но Кузнечкина, с десяти лет уже умела придумывать объяснения и уводить разговоры в сторону.

В юности постыдная тайна была ловко превращена в интересную загадку. Так сказать изюминку. Ибо, как говаривал классик, женщина без изюминки — это мужчина.

Даже побывав на море со своим будущим супругом, Анна умудрилась сохранить свою аква-невинность. Ловко уклоняясь от глубокого погружения, то мигренью, то плохой погодой. Когда свидетелей рядом не было, женщина, собрав волю в кулак, заходила в воду по колено и ходила по дну вдоль берега.

Кузнечкина планировала признаться мужу сразу после свадьбы, но в суете как-то позабыла. А потом и неловко стало.

Семейная жизнь частенько испытывала на прочность тайну женщины. Но Анна упрямством пошла в своего отца, этнического пруссака. И все походы на речку умудрялась оставаться сухой, во обоих смыслах. В ход шло всё: и «рекомендации врача», и «нежелание портить причёску», и «забытый купальник», и самый главный козырь: «женские дела».

Перед последним аргументом пасуют все без исключения мужчины.

Всё шло более менее ровно, пока не начали подрастать дети. Старший был не в меру активный, и в определенный момент стал требовать научить его плавать. Уклоняться было рискованно, т.к. сорванец вполне мог заплыть за буйки благоразумия. К счастью, супруг научил мальчика плавать по ускоренной системе.

- Как раз для таких живчиков разработана, - пояснил он.

Метод включал в себя методичное выкидывание ученика на середину пруда, пока инстинкт самосохранения не подскажет, как надо двигать руками и ногами.

При каждом плюхе, Анна Гансовна жмурилась от страха, как будто окунали её саму. На конец, раздался счастливый визг: мальчик проплыл свой первый метр.

Со вторым сыном — всё было немного сложнее. Он был неторопливым и осторожным. Всё делал основательно. Сперва изучил теорию, затем научился правильно двигать руками на земле, затем держа маму за руку вошёл в воду и тщательно повторил изученные движения.

Кузнечкина тряслась от страха, но делала вид, что от холода.

Положение немного спасала разница росте. Что мальчику было по горлышко, Анне — было по пояс. Четыре минуты мама держала сына, пока тот не «почувствовал воду» и не начал грести. На пятую юный пловец уже мог обойтись без посторонней помощи, Однако перепуганная Кузнечкина вцепилась в него мёртвой хваткой.

Мальчик верещал, что бы его отпустили в свободное плавание. Но женщина вытащила его на мель, где якобы случайно споткнулась и упала. На самом деле Анне страшно хотелось расцеловать твёрдую землю.

После этого случая Анна ещё полтора года не приближалась к воде ближе, чем на три метра.

Но вот настал черёд младшенькой осваивать сложнейший навык. Девочка, как и старший брат, была активной, импульсивной и любопытной. Но, в отличие от него, абсолютно неуклюжей. За свою короткую жизнь малютка умудрилась получить два перелома, пять растяжений и десяток ожогов. Не говоря уж про постоянно разодранные локти и колени.

Выпускать её в воду было равносильно вручению гранаты. Но с другой стороны, она сама рано или поздно туда полезет, так что лучше заранее научить барахтаться.

Нацепив на дочку надувные нарукавники и посадив в спасательный круг, Анна с тяжёлым сердцем позволила девочке отчалить. Сама же расположилась на берегу и зорко наблюдала за ватерлинией. Если та приближалась к подбородку - моментально следовало требование сворачивать к берегу.

Так продолжалось несколько недель, пока однажды на водные процедуры на обратил внимание глава семейства. Он, разумеется, возмутился отсутствием прогресса. И вообще… с резиновым кругом ощущения не те. Поэтому, взяв дочку под мышку, Кузнечкин бодро вошёл в воду и велел девочке «грести».

Та послушно начала стучать ручками по воде.

«Вроде всё хорошо» - решил папа и отпустил дочку. Девочка, уже привыкшая к выталкивающей силе круга, пошла ко дну. Вопя от страха на высокой ноте.

Мужчина поднял дитя. Крик прекратился, ручонки снова застучали по воде. Отпустил… - снова крик. На ещё более высокой ноте.

«Эдак и мелодию какую-то сыграть можно» - мелькнула у отца странная мысль.

В тот раз девочка так и не научилась плавать. И в следующий раз. И в следующий…

Единственным результатом стало временное ухудшение работы правого уха папы. Чтобы пресечь дальнейшее членовредительство обучение было решено перенести на будущий сезон, а «тренера» заменить на более чуткого.

И «чуткий тренер» Анна, и голосистая дочка были не в восторге от принятого решения. Поэтому не проявили особого энтузиазма в обучении. Поэтому, результатов хоть каких-нибудь достигнуто не было. А когда папа через год вдруг поинтересовался об успехах. То девочки не сговариваясь сообщили, что «ученик уже освоил все основы и остались лишь тонкости».

Причём, Кузнечкина младшая расписывала свои достижения не хуже Кузнечкиной старшей. Да ещё так искренне и изобретательно, что мама только покрякивала от такого мастерства.

Хотела научить дочку плавать, а вместо этого научила врать.

Хотя для жизни - это, наверное, более полезный навык.

* * *

Другие рассказы автора размещены тут.

И как обычно, хотелось бы ещё пару слов (желательно цензурных) о недочётах недостатках. )

Человеческая психика очень гибкая. Плюс этой особенности в том, что ко всему плохому можно привыкнуть. Минус — хорошее тоже приедается.

Лилия Прокофьевна Смирнова отдала службе в милиции сорок лет и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом. Но после нескольких месяцев ничегонеделания надоел даже телевизор, купленный зятем. Дел по дому особых не было. А участок был засажен газоном. Однако даже за ним не надо было ухаживать. Всё делали автоматические поливалки.

В её мечтах вместо газона и детской площадки там должны были расти клубника или картошка. Или что-то такое с чем много возни. И разумеется там должны трудиться дочка с внуками, а главное – ненавистный зять. А она, как хозяйка, ими бы руководила.

Но увы.

Можно ещё завести какую-нибудь кошку или собаку и руководить ими. Но это не полноценные отношения. И вообще, затратные. Ведь этих дармоедов ещё и кормить надо.

Как вариант, можно завести мужа. Эти, по слухам, не так прожорливы. Но в её возрасте и с её характером замужество весьма затруднительно. Хорошие, послушные мужички давно разобраны, а остальные ей и даром не нужны.

Коза и корова были бы хорошими питомцами. Вроде как молочко свежее, для внуков. И зятя можно сенокосом вызванивать. Но тот ловко сработал на опережение и договорился с соседкой о свежем молоке. А с другой соседкой, негодяй эдакий, о яйцах куриных. Так что и курицы отпадали.

Так и маялась несчастная женщина. Ходила по другим дворам и с завистью глядела, как тамошние бабы своим мужикам указания раздают. А иные и чужими командуют. Находят местных алкашей. Те за бутылку самогонки и готовы за троих работать. Кто дров нарубит для бани, кто сарай починит, кто крышу.

Самогон вообще был второй валютой на селе. Все цены в уме автоматически пересчитывались не на доллары, а на литры. Но с её зятем такой номер не прокатил бы: этот подлец был непьющим. А любые работы, нужные и не очень, поручал подрядчикам. И не местным, которых поллитрой переманить можно, а приезжим. Которые только за деньги. И таким Лилия Прокофьевна не указ.

В отсутствии родителей можно раздавать указания внукам. Но те, хитростью пошли в папашу, а жизнелюбием в мамочку и любое задание умудрялись превращать в игру. Надо покрасить забор? Нет вопросов: будут носиться наперегонки. Пока забор не обзаведется трёхслойным слоем краски в лучших традициях Тома Сойера. Помыть окна? Отличная игра. И пузыри мыльные пускать можно.

Разумеется, такое отношение категорически не устраивало бабушку. Работать надо через “не хочу”, а ещё лучше через “безмерно уважаю мудрую Лилию Прокофьевну”. А то получается, что дети как бы и не работают, раз нравится. И раз это не работа, а развлечение - то и она не главная, а всего лишь нянька.

- При коммунистах, такого бы не было, - жаловалась женщина подружке на свою “тяжёлую” старость”, - Тогда бы я зятя быстро по партийной линии приструнила.

- Это за что же? - флегматично поинтересовалась подружка, лузгая семечки.

- Как это за что? “Нанял работников за деньги” - это уже почти готовое дело для ОБХСС. Потом, газон этот проклятый. Буржуйский ведь. И главное нецелевое использование земельного участка. Земля она для огорода дадена, так?

- Ага.

- А он на ей карусели поставил. Опять же разрешение на детскую площадку есть? Нет. Другие дети ходють? Ходють. А вдруг он деньги с этого имеет?

- Хитро. А вдруг посадили бы?

- Так это… я бы аккуратно всё сделала. Пошла бы к парторгу. Посидели бы вместе, почаёвничали и он бы Серёжке на следующем партсобрании выговор впаял или порицание. А потом объяснил, бы в чём тот не прав. Знаешь, как тогда говорили? “Был бы человек, а статья найдётся”.

- Да… теперь и партии нет, и даже преступлений таких. Сейчас другие грехи в моде...

- Точно! Надо его на чём-нить эдаком подловить. А потом он точно сговорчивей станет.

Стала Лилия Прокофьевна компромат на ненавистного зятя собирать. Сперва по проторенной дорожке пошла. Хотела узнать нет ли у него заначки от супруги? Как выяснилось у них один общий счёт на две карточки. И все траты записываются.

Потом следила за ним в городе. Хотела с любовницей застукать. Но тщетно. То ли у зятя прорезался редкий талант: теряться в толпе, то ли навыков Лилии Прокофьевны оказалось недостаточно.

Пришлось свои милицейские связи поднимать. Бывшим коллегам, кто жив ещё, тоже на пенсии не сидится. А тут такой случай. И женщине можно помочь, и денег маленько срубить, и занятие привычное.

Теперь за Сергеем целая бригада старичков по пятам ходить стала. Куда он, туда они. Не у каждого участкового врача такой длинный почётный эскорт из пенсионеров. А парень даже не в курсе. Одел наушники в айфон уставился и пропал для окружающего мира. Две недели длилась слежка, а толку ноль. Зять мало того, что ни разу не зашёл к любовнице, так ещё своей быстрой ходьбой чуть не довёл двух престарелых сыщиков до инфаркта. А третий пока следил за Сергеем случайно застукал свою жену в объятьях соседа.

То есть результата не просто нет, он - отрицательный.

- А я его ещё от штрафа отмазывал, - плакался рогоносец Лилии Прокофьевне, - Вот она благодарность. А теперь чего? Разводиться? Однушку нашу разменивать на комнаты в коммуналках?

- Ну-ну, Егорыч. Зачем же сразу коммуналка? Есть у меня другая идея.

- Какая? Повесить на мерзавца какой-нибудь глухарь?

- Неплохой план. Но это подождёт. А пока… как насчёт бани?

- Бани?

- Ага. У меня ж баня отличная есть. Правда дрова закончились…

- Ничего. Я нарублю.

- И печка барахлит…

- Починим.

- И скамейки надо бы поправить.

- Всё сделаем. Ты только скажи.

- Вот и хорошо. Вот и хорошо.... - улыбнулась женщина, а про себя подумала:

“Если ему и податься некуда, то слушаться будет как миленький. Не то, что этот Серега беспутный. Что это за мужик, у которого даже любовницы нет?

Нет, не та нынче молодёжь...”

приквел

* * *

Если вам понравилось, то другие рассказы размещены тут.

Если нет, но у вас хватило терпения дочитать до сюда, то... вы в курсе. Ещё пару (цензурных) слов о недочётах недостатках. )

Сантехник Евгений Маркович Потапенко был ничем не примечательным засранцем до роковой встречи с автоматическим замком.

Рубаха парень, кровь с молоком и жизнелюбия полный унитаз. Это всё про него. Ну и чувство юмора на уровне.

Сантехники, они как проктологи или гинекологи. Или обладают хорошим чувством юмора, или спиваются. Ибо ковыряться во всём этом без умения посмеяться – настоящее испытание.

В тот день его вызвали в большой офис для привидения в чувства очередного белого друга. Как говорят в таких случаях, ни что не предвещало беды. Чинить опасную технику в офисах Потапенко любил. Там его всегда поили коффем и кормили печенками. Конечно с борщом от благодарной домохозяйки это не сравнимо, но борщ… он как тот журавль в небе. Может быть, а может и нет. А кофе был почти гарантирован.

К тому же, как сказали по телефону, туалет женский, а значит там будет более-менее чисто.

Офис был суперсовременным: электронные пропуска, навесные потолки и датчики движения в смесителях. И самое крутое – автоматические двери в туалетах. Японское ноу хау. Их учёные подсчитали, что ручки в туалетах переносят сколько-то там миллиардов микробов. А микробы вызывают болезни, а болезни пропуск работы… Так что, в конечном итоге, такие двери экономят крупным компаниям много денег.

Правда стоят они не мало, и окупаются только через пару лет.

Как бы то ни было, двери стояли и работали исправно. Если внутри свободно, то стоило подойти – они открывались. Мол, добро пожаловать, делайте свои дела. Как дела сделаны двери на распашку: спасибо, приходите к нам ещё.

Подивившись на заморскую технику Потапенко приступил к работе. Приручив одичавший унитаз Евгений Маркович собрался уже было покинуть поле боя и с триумфом вернуться, но путь ему преградила автоматическая дверь.

На пинки толчки и вежливые просьбы она не реагировала. Видимо, упрямо ждала, когда дела будут сделаны. Выпустить человека, который не облегчился, ей не позволяли прошитые в микросхемы принципы. Потапенко решил пойти на хитрость: он присел на свеже-прирученный унитаз, сымитировал неприличные звуки и спустил воду, но…

Дверь продолжала держать оборону, как последний самурай.

Тогда, отчаявшись, сантехник стал звать на помощь. Ибо помирать запертым японской дверью как-то не хотелось. Евгений Маркович желал уйти из жизни красиво. А нельзя уйти одновременно и красиво, и в туалете.

Наконец, помощь прибыла. В лице офис-менеджера Карины. Молодая девушка тоже не смогла уговорить японскую технику сжалиться и выпустить русского сантехника на свободу. Но Карина пообещала вызвать мастера из службы поддержки и убежала.

Мастер соизволил явиться только через два часа.

За эти два часа Потапенко узнал о женщинах больше, чем за всю предыдущую жизнь. Нет, то, что женщины тоже какают он знал уже давно. Это первое, чему учат будущих сантехников. Но то, что они комментируют свои успехи в этом вопросе он даже не подозревал.

Но ладно туалетные вопросы, этим опытного сантехника не удивишь. А вот обсуждение амурных дел повергло Потапенко в лёгкий шок. Выяснилось, что у женщин в этом вопросе вообще нет секретов. Кто, с кем, и когда –становится известно почти моментально.

Хотя ясности нет.

Не смотря на открытость самые интересные моменты они как раз пропускают. А вместо понятных матерных глаголов используют словосочетание «это самое», и вместо понятных матерных существительных безвольное слово «штука».

Почему безвольное?

Да потому что не понятно, о чём речь. У него «штука», и у неё «штука». Не понятно. Если бы было матерное слово, тогда всё ясно. *** может быть только у него, а ***** только у неё. А штука – она может быть у всех.

Когда мастер справился с упрямой дверью и открыл дверь, на него смотрел человек, познавший дзен.

Евгений Маркович, впервые на своей памяти, отказался от кофе, и даже отреагировал на улыбку Карины.

Если бы про него снимали фильм, то по законам жанра Потапенко должен был уехать на Тибет и вернуться через семь лет, в балахоне, абсолютно лысым и с татуировкой на лбу. А потом наказать местных бандитов, используя кунг фу, гофру и набор немецких гаечных ключей.

Но наш парень просто съездил на дачу. Вернулся через семь дней без татуировки и знаний кунг фу, зато с феником под глазом и ведром карасей. Снова удалой и весёлый.

Правда с тех пор, Потапенко всегда оставляет двери в женские туалеты открытыми, ибо как говорили древние мудрецы:

«eo quod in multa sapientia multa sit indignatio ; et qui addit scientiam, addit et laborem».

Что означает:

«Кто умножает познания, умножает скорбь».

***

Если вам понравилось, то другие рассказы размещены тут.

Если нет, но у вас хватило энергии дочитать до сюда, то...будьте любезны. Ещё пять/шесть (цензурных) слов о недочётах недостатках. )

Первая часть

Самое страшное для актера – это застрять в одной роли. Пусть даже эта роль удачная и коммерчески успешная, но всё равно одна. А суть профессии в том, что воплощать в жизнь разных персонажей. Если же не повезло - то всё. Так и будешь до конца жизни бегать Гарри Поттером. И в сорок лет, и в пятьдесят.

Это называется попасть в колею.

Существует другая разновидность колеи. Застрять не одной роли, а в одном образе. Не так паршиво, но тоже ничего хорошего. Как профессионал не развиваешься, как образ потихоньку всем надоедаешь.

Примерно в такой колее и чувствовала себя Галина Владимировна Турло. Известная столичная путана. Выступающая в необычном амплуа: бабы ёжки, кикиморы и прочая нечисть. Еще несколько лет назад от клиентов отбоя не было. Каждый матёрый извращенец мечтал урвать себе кусочек Галины. Но мода на страшненьких постепенно сходила на нет, А вместе с ней мельчал и поток клиентов. Пока не сильно, но тенденция к снижению - явная.

А девушка только-только привыкла к шикарной жизни. И менять свои новые привычки не собиралась. Поэтому задумалась она, как бы ей занять новую нишу. Благо связи с театром юного зрителя остались - и реквизит достать не проблема. Принцессы, боярыни, купчихи, монашки, крестьянки… выбирай не хочу.

Проблема была в другом: новый образ никак не давался.

Сами понимаете. Одень бабу ягу, как белоснежку - ничего хорошего не получится. Одно дело, когда залазишь на страшную ведьму. Другое дело, когда на страшную принцессу. В первом случае - всё логично, во втором чувствуешь, что тебя где-то обманули. Подсунули вместо Василисы прекрасной, царевну лягушку.

И это ещё пол беды.

Гораздо хуже то, что у Турло появились конкурентки. И такие же дурнушки, и те, кто в молодости был ничего, но уже давно вышел в тираж. Сманили, стервы, некоторых постоянных клиентов. Среди которых были несколько таких, которых Галина потихоньку готовила в спутники жизни. Да-да. Она же уже не та юная девушка, которая наивно мечтала выйти замуж за прекрасного арабского принца. Теперь она была согласна и на предпринимателя средней руки, депутата или в крайнем случае врача.

Однако это всё далёкие планы.

Пока надо было разобраться с насущными проблемами.

Был ещё вариант с полным изменением внешности при помощи пластики. Но вариант этот представлялся сомнительным. Во-первых, потому что требовал серьезных вложений. Во-вторых, изменения занимали много времени. Ну и наконец, переход в другую лигу - означал потерю привычных клиентов.

Да и конкуренция в этой лиге гораздо серьёзнее. На одной только харизме тюзовском гримме далеко не уедешь.

Иными словами, страшно было Галине.

И поговорить о своих бедах было не с кем. Клиентам ее чувства и страхи - до одного места. С конкурентками тем более не о чем разговаривать. Бывшие коллеги по ТЮЗу - только и делают что зовут ее обратно. Особенно режиссер Шлемберг в этом вопросе настойчив. Он-то раньше на одной Галине аншлаги собирал.

Оставалось жаловаться своему парикмахеру, Дине Моруновой. Та свою клиентку не особо жаловала. Но зато была беспристрастной и справедливой. И, что самое главное, понимающей, ибо и сама в молодости была не прочь заработать таким вот способом. Поэтому, выслушав очередные Галинины жалобы, поведала свою историю.

- Когда клиент редеть начал. Мы с подружками новые места пробивать стали. Новый рынок сбыта так сказать. Раньше-то все наши только с иностранцами работали. А Нинка тогда и предложила с нашими поработать. Мы тож поначалу сомневались. Думали, откуда у наших сиволапых деньги. Оказалось есть и у нас толстосумы. И не мало.

- Так это когда было… Сейчас кто только по проституткам не бегает. И наши и не наши, и богатые и бедные, и холостые и женатые. Короче говоря, все кроме голубых.

- Так вот и попробуй этих сладеньких и сманить на светлую сторону.

- Очень смешно, - надула губки Турло

- Я серьёзно. Может они потому пидерастами и стали, что нормальной бабы у них не было?

- Не получится, Дина. У них на женщину даже не поднимется ничего.

- А ты… в мужика переоденься. Возьми костюм богатыря: там штаны, кольчуга, борода ватная. Может и прокатит, кто его знает.

- Ты как скажешь..

Но шутки шутками. А мысль интересная. Обдумать можно. Тем более все равно других вариантов нету. И костюмчик захватила.

Вспомнила про него только через неделю. Когда для клиента наряжалась. Ну и решила примерить, пока время есть. Покрутилась перед зеркалом, посмотрела на себя в роли богатыря и поняла: ничего не выйдет. Эти, которые мальчиков предпочитают, точно на такого Добрыню Никитичну не клюнут. Они смазливеньких и молоденьких предпочитают, а тут какой байкер-трансвестит из отражения кривляется.

Плюнула Галина на эту идею и бросила костюм в угол. И свой, привычный надела. Как раз к приходу клиента.

Клиент, кстати, весьма солидный дядька. Алексей Зворькин, владелец трех шашлычных и одной пельменной. Ходил нередко и на чаевых не экономил. Зашёл он и, как обычно, по соточке откушать предложил. И пока Турло на кухню за рюмками бегала, разглядел костюм богатырский.

- Это что такое?

- Да, не обращай внимания. Костюм Ильи Муромца из театра дали.

- О-о-о! Мне это нравится.

- Хочешь чтоб я его надела?

- Нет, конечно. Что я тебе, п*дор какой-нибудь? Я его надену, а ты как обычно будешь. Хех.

Сказано - сделано. Закосплеили древнерусскую сказку со счастливым, но необычным концом. Зворькин довольный, как слон. В два раза больше оговоренного заплатил. А Галя считая деньги поняла, в каком направлении дальше развиваться. Ролевые игры. Не зря же она с театра свою карьеру начинала.

А, как известно, актрисы бывшими не бывают.

***

Если вам понравилось, то другие рассказы размещены тут.

Если нет, но у вас хватило нервов дочитать до сюда, то... вы знаете. Ещё пару слов о недочётах недостатках. )

***

- Аня, ты каждый день меня расстраиваешь, - вздохнула Людмила, разглядывая дочку, вернувшуюся домой с очередным фингалом, - С кем ты на этот раз поцапалась? Опять с Маратом?

- Нет. Со вто'гоклассником.

- Как это вообще случилось? Почему ты не сказала учителю?

- Это было уже после у'гоков. Я шла домой и увидела, как он схватил Иго'гя.

- Кого?

- Ну, Иго'гя, - объяснила Аня, - Он 'ганьше с нами учился, а потом пе'гешёл во вто'гой класс.

- И ты не смогла пройти мимо, - мама покачала головой, доставая свою косметичку.

- Папа гово'гил, что младшим надо помогать.

- Ты могла позвать на помощь, - Людмила попыталась нанести тональный крем на покрасневший участок, - Нет. Всё равно видно.

- Не пе'геживай. До свадьбы заживёт.

- А до вечера — нет. Придёт бабушка, увидит тебя и ахнет. Скажет, что я виновата. Что недоглядела. А вы же еще собирались в драм-кружок пойти. Как же ты там покажешься с феником под глазом?

***

- Я так плохо выспалась, - жалостливым тоном произнесла Аня, - Всю ночь мне что-то мешало. Не могу понять что?

- Вот она! - радостно отозвался одетый в цветастое трико мальчик, - Вот настоящая принцесса!!

Аня улыбнулась и помахала стоящей неподалёку бабушке ручкой. Та улыбнулась в ответ и тихонько спросила у преподавательницы:

- Что скажете?

- Лучше, чем Робин Гуд, - осторожно ответила та.

- Это да, - смутилась Марта Константиновна, - Вы уж простите нас. Клянусь, это единичный случай

- Да и мы не часто видим, как шерифа Ноттингемского бросают через бедро, - хмыкнула та, - Я не могла не заметить гм... фингал. Скажите, и как часто у вас случаются такие «единичные случаи».

- Ох! Понимаете, девочка очень эмоциональная…

- Это я заметила. Мне непонятно почему, ребенок выражает свои эмоции при помощи кулаков?

- Э-э-э ну… потому, что у неё ещё не было возможности познакомиться с театром!

- Марта Константиновна, лестью вы ничего не добьетесь. Мне нужна правда. Если Аня будет распускать руки, другие родители будут жаловаться. Мне хочется понять, с какими рисками мы имеем дело? И, что еще важнее, ради какого результата? Я не заметила особо стремления к лицедейству. Кто был инициатором прихода сюда?

- Я. Но Анечка очень любит искусство. В основном, конечно, кинематограф. А это почти тот же театр…

- Вот как? - преподавательница уперла руки в бока и позвала девочку, - Аня, подойди пожалуйста.

В это время девочка, отняв у «стражника номер три» игрушечную алебарду, показывала остальным детям как надо обращаться с оружием.

- Бабушка сказала, что ты любишь кино. Скажи, а какой твой любимый фильм?

- Заложница!

***

Плюх.

Кинутый Мартой Константиновной кусочек засохшего батона упал в воду и за ним тут же устроили охоту ближайшие утки.

Бац!

Кусок батона, кинутый Анечкой, угодил одной из птиц прямиком в голову. Та испуганно шарахнулась, но быстро пришла в себя и продолжила гоняться за едой. Кусок же, будучи слишком большим для птичьего клюва, остался несъеденным.

Бабушка неодобрительно поцокала языком и кинула ещё один кусочек.

- А ещё т'гене'г гово'гил, что у меня 'гастяжка хо'горшая, - рассказывала внучка последние новости, - Ещё чуть-чуть поучиться — и смогу на шпагат сесть.

- А что насчёт музыки? - попыталась сменить тему Марта Константиновна, - Ты подумала, на каком музыкальном инструменте хочешь играть?

- Конечно. Я хочу научиться играть на гита'ге.

- Нет! Не надо расстраивать бабушку. Выбери какой-нибудь другой инструмент.

- Но мне н'гавится гита'га.

- Анечка, гитара — это просто большая балалайка. На ней играют либо глупые, либо бедные. Ты же не такая.

- Хо'гошо. Тогда электро гита'га. Она стоит до'гоже…

- Нет. Это то же самое.

- Басс гита'га?

- Это всё равно гитары. Чем тебе не нравится скрипка?

- Пф-ф-ф, - Аня скорчила недовольное рожицу и кинула очередной кусочек булки. И снова угодила прямиком утке по голове, - Ск'гипка — не к'гутая.

- А если мама её разукрасит?

- Всё 'гавно. Она не к'гуто звучит. А звук нельзя 'газук'гасить.

- А что насчёт виолончели?

- Не обманешь. Эта — та же ск'гипка, только большая.

- Ну хорошо, а фортепиано? Помнишь, как в том глупом мультике?

- Помню. Мультик мне пон'гавился. А инст'гумент — нет.

Марта Константиновна глубоко вздохнула.

- Ладно. А как тебе нравится фагот? Они, конечно, стоят денег. Но я видела в одном ломбарде относительно недорогой.

- А на что он похож?

- Это такая большая деревянная труба. Ты в нее дуешь и она играет.

- Не… я не люблю т'губы. Но мне п'гонавилась губная га'гмошка. В нее тоже надо дуть. Я видела как в фильмах на них иг'гали пи'гаты, ковбои, даже один п'гишелец...

Вскоре булки закончились и бабушка с внучкой отправились домой. Утки поплыли искать новое место, где раздают еду.

Остался лишь одинокий кусок батона, брошенный Аней в самом начале. Птицы так и не справились с ним. И теперь он медленно дрейфовал вниз по течению.

***

Первая часть.

Другие рассказы автора размещены тут.

И как обычно, хотелось бы ещё пару слов (желательно цензурных) о недочётах недостатках. )