Воспоминания были яркими, почти осязаемыми. Вот они, молодые, бегут по пляжу в Нормандии. Вот их первая квартира, крошечная, но залитая светом. Вот юная, ещё не загорелая Лена смеется, запрокинув голову, и этот смех, кажется, смог бы зажечь звезды. Садовник работал осторожно, как реставратор, убирая пыль времени, усиливая цвета, приглушая всё, что отвлекало от центральной фигуры — от неё. Лены.
Их называли «Садовниками».
А его звали Элиас. Лучший, совершенный, в своём деле, Садовник.
Садовники ухаживали за воспоминаниями. Иногда очень важно «прополоть» человеческий мозг.
Они использовали мозговой интерфейс. Элиас погружался в разум умирающих людей и занимался «прополкой» уничтожая все воспоминания о горе, страхе, печалях, несостоявшейся любви… Он уничтожал каждый мысленный сорняк, оставляя новую память о безоблачной жизни.
При этом почти стирая и саму личность.
Чтобы человек умирал счастливым.
Его последним клиентом стал Алистер Финч — титан ушедшей эпохи, чья финансовая империя была так же огромна, как и его печальная история любви.
Финч умирал, и его заказ был прост и поэтичен: он хотел, чтобы Элиас удалил из его памяти всё, кроме любви к его погибшей жене Лене. Он хотел уйти из жизни, прожив в своем сознании один идеальный и бесконечный день с ней.
— Хочу помнить только ее смех, — прохрипел старик, утыканный капельницами с больничной койки.
— Тепло ее руки. Запах ее волос после холодного дождя в Париже. Уберите все остальное. Сделки, предательства, мои ошибки... Уничтожьте их. Оставьте во мне только Лену.
Работа была деликатной. Элиас подключился и вошёл в мозг старика.
Разум Финча был похож на старинное поместье. Огромные залы, полные триумфов и провалов, роскошные стены соседствовали с разбитыми столами и осколками хрусталя. Внизу находились подвалы, где таились его сожаления. Элиас аккуратно обходил обломки личности, направляясь к центральному крылу — тому, что было посвящено Лене.
Погружаясь дальше, Элиас понимал, что спускается в личный ад. Там, где структура памяти разрушилась и отрицала само присутствие воспоминаний.
Он нашел короткую, как вспышка, сцену: Лена стоит у окна, ее плечи дрожат. Она не плачет, но в её позе было столько отчаяния, что Элиас почувствовал непонятный ужас и тревогу. Сам Финч, стоя за спиной Лены, что-то говорит ей — властно и жестоко.
Воспоминание исчезло так же быстро, как появилось.
Элиас пометил этот участок как «нестабильный» и пошел дальше.
Он нашел еще. Ужин в дорогом ресторане.
Лена смотрит не на своего блистательного мужа, а на кого-то за кадром. В её взгляде — тоска, нежность и тот же страх. Элиас попытался повернуть «камеру» в воспоминании, но наткнулся на глухую стену. Разум Финча не пускал и ломал все попытки продвинуться дальше.
Работая в последние годы, Элиас видел любовь, и она была разной.
Тут была любовь в клетке или уже нелюбовь. Финч окружал Лену роскошью, заботой, которая больше походила на удушающий контроль. Он любил ее не как человека, а как свою самую ценную картину, которую он протирал шелковой тряпочкой и просто владел. В ее глазах все чаще появлялась тихая покорность.
Элиас отсоединился от интерфейса. Он посмотрел на старика. Тот спал.
На изрезанном морщинами лице застыло почти детское выражение счастья. Элиас решил, что это просто последствия умирающего мозга. Перед смертью часто переосмысляют прошлое. Но Элиас знал, что его задача — не судить, а исполнить заказ.
Элиас снова подключился и решил пойти к самому началу. К первому воспоминанию. К тому семени из которого выросло это огромное дерево их жизни.
Он нашел его. Летнее кафе. Юная Лена, еще не ничего не зная о будущем, сидит за столиком и смеется. Напротив нее сидит молодой человек. Он влюбленно смотрит на нее. В его глазах — целый мир, и весь этот мир — она.
Элиас посмотрел на молодого человека. Он красивый, обаятельный, но... это был не Алистер Финч. Даже с поправкой на возраст, черты лица были совершенно другими.
Элиас в замешательстве вышел из воспоминания и снова оказался в больничной палате. Его взгляд упал на прикроватный столик. Там стояла старая фотография в серебряной рамке: молодой, хищный и уверенный в себе Алистер Финч на своей свадьбе. Рядом с ним стояла Лена. В ее улыбке не было и сотой доли того света, что был в воспоминании из кафе.
Человек на свадебной фотографии и человек из самого дорогого сердцу воспоминания были разными людьми.
Элиас смотрел на фотографию и плакал, там был он.
![Ирина Винер: «Мы с Алиной [Кабаевой] делали это задарма» Интервью, Воспоминания, Без рейтинга, Художественная гимнастика, Алина Кабаева, Яндекс Дзен (ссылка), Ирина винер, Скандал, Спортивные девушки, Видео, Видео ВК](https://cs17.pikabu.ru/s/2025/08/28/14/6rkvkfke.jpg)
