Но, к сожалению, креационизм часто приобретает характер еще и просто невежества. Что особенно ярко выразилось на примере так называемых «обезьяньих процессов», самый первый и самый известный из которых произошел в США, когда в 1925 году был принят так называемый «акт Батлера», запрещающий преподавание эволюционной концепции.

Причем, заметьте, 71 голос против 5, и в сенате — 24 голоса против 6, что уже показывает расклад. И Джон Томас Скоупс, школьный учитель, который осмелился преподавать, был засужен. Формально он даже проиграл этот процесс, но фактически выиграл, потому что штраф он, во-первых, так и не заплатил по каким-то юридическим закорючкам. А во-вторых, общий психологический эффект был в его пользу. То есть пропагандистский эффект сработал все-таки за эволюционизм. Что характерно, этот акт отменили только в 1967 году. А в последующем и в других местах тоже подобное было. А не так давно что-то у нас в стране подобное тоже случалось. Но опять же, чтобы не оскорблять тонкие чувства, я не буду фамилии называть, можете посмотреть сами.

Но, наконец, уже во второй половине XX века и в XXI веке креационизм может быть и бизнесом. Тут можно много примеров приводить. То есть на этом можно делать хорошие деньги. Допустим, самый известный пример: «Discovery Institute» в США, у которых есть такое неплохое здание, которые выпускают огромное количество литературы, проводят вот такие лекции. У них есть центр науки и культуры, как видите. Все очень наукообразно, оборот в 5,5 миллионов долларов. Для Америки это, может, и не так много, но и ничего, на пирожки хватит, нормально. То есть все, конечно в сравнении познается, но у институтов, академии наук нашей нет такого бюджета. А там какой-то такой маленький институтик — у них все есть. Причем это не одна такая контора. На этом можно просто хорошо зарабатывать, вне зависимости от того, что в голове у создателей этого института на самом деле. И в настоящее время вот эта область становится очень важной. И поскольку у нас по всей планете капитализм, то можно и так делать деньги. А те, кто платят за все эти книжечки, ходят на эти лекции платные и так далее, у них в голове уже какие-то свои представления.

Ну и при этом, на чем все это основывается? Есть некий набор аргументов, я не буду их разбирать, тем более, что мне уже машут, что у меня время кончилось. Но я и не собирался, потому что это все уже жевано-пережевано. И самое интересное, что все эти аргументы креационистов не меняются с начала XIX века, или с середины по крайней мере, доныне. То есть остается все то же самое. Если посмотреть мнения разных креационистов по поводу, например, принадлежности ископаемых находок, которые в холле вы можете посмотреть, к обезьяне или человеку, видно, что своими разночтениями они уже показывают верность эволюционной концепции. Потому что половина из них относится к обезьянам, половина к людям — ровно посередке. Если это разложить в эволюционную линию, очень красиво получается переходная сущность этих самых ископаемых людей.

Если в конце XIX века аргументы креационистов еще могли рассматриваться с какой-то более или менее научной точки зрения, то в настоящее время это уже чистая демагогия. Каждый из этих аргументов пережеван, опровергнут уже 100500 раз. И в каждой новой книжке, а их выходит много, ничего нового вы не найдете. То есть каждый раз там все то же самое, все одни и те же мысли. И каждый раз приходится заново это опровергать, но людям хочется.

Ну и собственно сейчас, в настоящее время, креационизм бывает в самых разных формах. Он бывает как невежество — просто вот люди не знают. На самом деле это самый простой вариант — когда мы человека приглашаем на лекции, на форум «Ученые против мифов», в музеи на выставки и показываем современную научную картину мира. И человеку все становится понятно. Если человек адекватен, он исправит свои мозги, загрузится информацией, и все станет хорошо.

Может быть протест, но с этим труднее. Если у человека есть идеологические установки в голове — это уже трудно лечить. Может быть бизнес, но тут надо делать успешнее. Конкуренция, рыночек порешает рано или поздно, но пока у них как-то лучше получается. У нас бюджета в 5 миллионов долларов, по-моему, нет.

И может быть, наконец, еще такой момент, как конфликт мировоззрений. Потому что на удивление даже ученые люди могут сочетать в голове картину научную и креационистскую религиозную. Вот только что ко мне подошли нейрохирурги и сказали, что у них в конторе большая часть людей — креационисты.

Ну и, собственно, все это выражается в битвах ученых с креационистами. Причем агрессорами как раз выступают в основном товарищи в черном. Но по-своему им это надо, им надо повышать свой успех, свою узнаваемость. На репетиции мне сказали не упоминать про «сытые», я не буду этого делать. Но, тем не менее, наши сторонники, то есть сторонники разумности, сознательности и здравого смысла по-своему тоже неплохи. Иногда в частных случаях они могут проигрывать, но в целом правда за правдой, за реальностью. И наше дело правое — победа будет за нами. Спасибо за внимание.

Александр Соколов: спасибо, Станислав! Вопрос для вас прислал кенийский антрополог Исайя Ненго, директор института бассейна Турканы. Я надеюсь, мы сейчас сможем посмотреть его вопрос.

Исайа Ненго: большое спасибо, что включили меня в вашу программу. У меня есть два вопроса для Станислава.

Первый вопрос такой. Если, как предполагают некоторые, духовность и религия эволюционировали, поскольку давали преимущество для выживания наших предков в прошлом, вероятно, в Африке или где-то еще, считаете ли вы, что это хорошая гипотеза? Если да, то как она может быть проверена? Как мы можем собрать данные для того, чтобы проверить, что это больше, чем просто байка?

Второй вопрос: думаете ли вы, что эволюция и религия могут сосуществовать вместе? Спасибо.

Станислав Дробышевский: спасибо за вопрос! То, что креационизм сам по себе эволюционирует, от представления скиннеровского голубя до представления современных креационистов, говорит только о том, что ну да, и ошибки работы мозга тоже бывают разные, тоже могут меняться. И бывают разные варианты, разные степени заблуждения, разные направления этих самых заблуждений. Но проверяться? Как это можно проверить, заблуждение или не заблуждение? Просто фактами. Мы собираем данные. Все классически, как всегда в науке делается. Соответственно, выдвигаются аргументы, ставятся эксперименты и проверяется, так это, или нет. То есть на месте голубя, надо было перестать на некоторое время вытягивать шейку и махать крылышком и посмотреть, что получится. И тогда бы он всю и правду и узнал. Соответственно, в более продвинутом нашем смысле надо или повторить творение, к чему сейчас уже многие ученые приближаются, либо, для начала, доказать существование Творца. Ну, в каком-то осязаемом виде — какой-нибудь график, как-то зафиксировать это дело. Но покамест этого не сделано, и внутренний голос мне подсказывает, что и не будет сделано, как некая идея оно по факту существует, но никаких доказательств правдивости этой концепции нет.

Что касается второго вопроса. Может ли в голове существовать? По факту существует. Только что, завершая лекцию, я сказал, что среди нейрохирургов, которые, ну казалось бы, в этих мозгах ковыряются, они видят это каждый день. Все равно у них эта религиозность и креационизм цветут по полной программе. Я знаю и археологов, которые склоняются к креационистской концепции, и биологов. То есть наблюдаемый факт — то, что да, сосуществует. В одной голове, не говоря уже об обществе, по факту это работает. Я не очень представляю, как это получается, как может человек изучать древность и при этом считать, что это Адам, Ева, семь дней творения, когда он сам копает противоречащие этому факты. Мне непонятно, как это получается, но по факту мы это наблюдаем. Однако же, если знать, что вот этот ученый склоняется к религиозной концепции, я бы с осторожностью смотрел на все другие его выводы. Потому что если для него творение – это тоже аргумент, то может быть у него в логике другого его научного поиска тоже есть «косяки». Так что это, по хорошему, надо бы внимательно смотреть. Но это зависит от того, что он, собственно, там изучает. То есть по факту мы такое сосуществование наблюдаем, а по хорошему, конечно, правда одна. То есть цель и религии, и науки – установить истину. Истина одна: либо сотворил господь Бог какой-нибудь, или дух, или вши на теле Пань-гу человека, либо таки пресловутая обезьяна. Покамест все факты говорят-таки за обезьяну.

Александр Соколов: господин Ненго спрашивал не совсем об этом, но допустим. Вопрос, присланный делегатами. Тут даже два вопроса.

Какие остались пробелы в теории эволюции?

Каковы на сегодняшний день наиболее впечатляющие доказательства наблюдаемой эволюции?

Станислав Дробышевский: пробелов в эволюции хватает, особенно на самых ранних этапах этой самой эволюции. То есть, например, появление жизни как таковой, появление эукариот. Они, в принципе, изучены с точки зрения сравнения современных существ, но очень мало ископаемых свидетельств. У нас нету отпечатка этой первой бактерии — этой LUCA, или первого эукариота. Ну, потому что это была одна клетка и где-то она в океане болталась, и вероятность ее в ископаемом виде сохраниться — она катастрофически стремится к нулю. И для многих таких ключевых этапов, у нас совсем предка-предка нет. То есть, например, у нас есть огромный ряд промежуточных стадий между рыбами и амфибиями: ихтиостеги, тиктаалики прочие прочие, но вот прям той самой, родной, которая сто процентов предок, у нас таки нет. У нас есть штук двадцать альтернативных версий, но вот они каждая с каким-нибудь «косячком». У одного там с жабрами что-нибудь не то, у другого там еще что-нибудь не то. И таких вот совсем-совсем стопроцентных предков у нас на ранних этапах сильно не хватает. А на поздних этапах у нас там все хорошо. Вот опять же можете сходить посмотреть на черепа предков человека.

Так, а второй вопрос?

Александр Соколов: ну, господь с ним, со вторым. Давайте перейдем к вопросам из зала.

Дамир, Москва: религия часто претендует на мораль, что она идет как бы вместе с моралью. А есть ли какие-то сведения со стороны антропологии, что мораль, альтруизм и так далее как-то шли рядом, вместе, одновременно с религией?

Станислав Дробышевский: никаких ни малейших свидетельств нет, тем более, что мораль – она, в принципе, есть и у животных. Пресловутые волки, которые хватают за горлышко и уже загрызть не могут. И у них эта мораль – она врожденная, она прописана, видимо, в геноме, и работает на сто процентов. То есть они в некоторых моментах оказываются более моральны, чем мы. И вот эта узурпация морально-этической стороны религией — это узурпация в чистом виде. Тем более, что каждая религия претендует на истинность и абсолютность, а религий много, и мораль в них бывает тоже довольно-таки разная. Потому что где-то надо любить всех, где-то только ближних своих, где-то вот совсем-совсем ближних, где-то если кто-то кому-то плохое сделал, то и нормально, если он к другой религии относится. То есть там этих моралей религиозных много-много, но каждая из них исключительная, само собой. Поэтому, конечно, связи никакой нет.

Александр: хотел задать вопрос, касающийся размеров головного мозга. Ходят такие слухи, о том, что за последние сорок тысяч лет размеры головного мозга уменьшаются. Так ли это, и какие вообще перспективы? Спасибо.

Станислав Дробышевский: ну, к данной теме это вообще отношения не имеет. За 25 тысяч лет они уменьшаются. Да, уменьшаются, и если все дело пойдет так, то можно будет эту лекцию продолжать до бесконечности. Правда она будет слайды уже просто как невежество, как невежество, как невежество, но по факту да, уменьшается. Перспективы печальные, потому что нету никакого отбора сейчас на увеличение размеров мозга и на усложнение интеллекта. По крайней мере я не вижу такого отбора. В среднем у интеллектуальных людей не больше детей, чем у неинтеллектуальных. Это может переломиться только каким-то кризисом, какой-то сменой направления отбора.

Дмитрий: здравствуйте! Вопрос насчет обезьянок, которые камушки в дупло кидали. Наблюдалось ли больше одной обезьянки, которая занималась этими вещами, и умеют ли обезьянки злиться на своих сородичей, и, когда остаются одни, пинать какие-нибудь деревья со злобой и все такое?

Станислав Дробышевский: это делает не одна и та же обезьянка, то есть это разные обезьянки в разное время. Тем более, как видели на фотографиях, там эти дупла уже забиты под завязку, то есть это продолжается довольно долго. Но так, чтобы они две, синхронно в танце это делали — такого нет. То есть это делают для себя, это внутреннее некое побуждение. Как там продолжение было вопроса?

Дмитрий: не может ли это действие быть некоторым проявлением гнева, а не какой-то религии?

Станислав Дробышевский: чисто гипотетически могло бы, но для этого нет никаких оснований. Шимпанзе, когда подходит к дереву – оно спокойное. Потом вот оно возбуждается, потом успокаивается и уходит, опять же, спокойное. То есть как некое снятие какого-то там раньше накопившегося стресса может быть, но для этого надо следить за жизнью этого шимпанзе по часам, по минутам до и после, что с ним там творится и какие у него неприятности в жизни, кто его там обидел, что случилось. У нас таких данных нет, мы этого просто не знаем.

Александр Соколов: Станислав, вы должны выбрать лучший вопрос: их было три. Про мораль в религии, о размере головного мозга и об обезьянах и камнях.

Станислав Дробышевский: вот, наверное, последний — об обезьянах и камнях.

Александр Соколов: автор последнего вопроса получает книгу Гюстава Лебона «Психология масс». Вам, Станислав, я вручаю фигурку от Павла Краснова, напечатанную на 3D-принтере и портрет ваш персональный на дереве от проекта FUN PIN. Они для каждого из спикеров сделали такие портреты. Прошу.

Станислав Дробышевский: спасибо!

Александр Соколов: а сейчас на экране появился скетч на тему вашего выступления от художницы Юлии Родиной.

==================================================================

Скетч Юлии Родиной

Antropogenez.ru

Стенограмма и аудио-версия