В печальной тишине двора,
Старик переставляет ноги.
Все прошлом — ранняя весна,
Дожди, души тревоги.
Прошла последняя любовь,
Легла рубцом на сердце,
Осталась только седина,
Старик с душой младенца…
Все когда-нибудь пройдет, что-то оставит след в продолжающейся жизни, что-то навсегда потеряется в пустой пелене событий, развеется как пыль по дорогам судеб. Кто-то говорит, что мы — это наши поступки и желания, кто-то утверждает, что мы — это наше окружение и близкие, но мне кажется, что мы - это то что мы не смогли или не успели сделать по жизни. Самое настоящее, то чего еще нет, все остальное это лишь данность будничного и прошлого.
Дорогу окончательно размыло, а небольшой хлипкий мост, соединяющий два берега безымянной реки рухнул под натиском времени и воды которая за долгие годы смогла все-таки подмыть опоры и сломать их. Один из местных жителей смог наладить сообщение между двумя неказистыми берегами, заросшими травой. Инженер по образованию, на старости лет соорудил довольно прочный паром. Он утверждал что построил бы и мост, но разрешение от местных властей так и не получил, так как строительство моста должно было быть согласовано на областном уровне, а его получить было довольно сложно. И сами не сделаем и другим не дадим — стандартная ситуация. С годами мудреешь и не обращаешь внимание на такие глупости поэтому просто делаешь и не спрашиваешь. Старику пригрозили, что любое самовольное строительство будет уничтожено поэтому он махнул рукой и пошел по помойкам собирать хлам для строительства парома. На удивление в данной местности еще не все растащили и распродали на металлолом и за несколько месяцев ему удалось собрать паром, наладить переправу. Поскольку все было сделано на совесть данное устройство вполне выдерживало даже УАЗик.
Машина медленно подъехала к реке, дождь немного стихи мы вышли и осмотрелись по сторонам.
- Тут? - спросил Шат
- Не знаю.
- Я никогда этого не пойму — вздохнул он- Ладно там разобрать трактор продать, провода срезать на цветной метал, но зачем таблички с названием сел воровать?!
- Возможно, если нет названия, то и села нет. Нет серости, грязи, обыденности. Знаешь, это как человек без документов в современном мире, вроде вот он стоит живой и здоровый, а с другой стороны его нет.
- Ой, не начинай свою философию! Просто идиоты кругом. По картам село за этой речкой. Только как перебраться?
- Вброд.
- Какой брод?! Мы потонем.
- Смотри, справа вроде как паром есть.
- Цивилизация… Ладно, давай подъедим туда- сел обратно в машину Шат.
Машина, покачиваясь развернулась и медленно проглатывая кочки доехала до места, где ходил паром. На другом берегу под плащ-палаткой сидела фигура от которой исходил густой табачный дым, аромат которого разносил осенний ветер.
- Эй! Там! - крикнул Шат.
Ответа не последовало. Только очередная порция дыма ушла в промозглый воздух октября.
- Товарищ. Вы там живы?
- Вопрос не логичен, дым идет - человек курит значит жив.
- Может он уже помер и просто дымится! Мужик?!
Фигура начала двигаться, встала со складного стульчика и повернулась к нам лицом которого из-за расстояния и моросящего дождя было не разобрать.
- Чего орешь? Чего надо? - послышался хриплый голос.
- На ту сторону надо!
- Что ты тут забыл?
- Какая разница. Ты что из прокуратуры?
- Мне такой разговор не интересен — фигура обратно села на стульчик и снова клубы дыма разнеслись по воздуху.
- Вот козел!
- Ты не понимаешь, данный человек скорее всего хочет конкретики — подошел я к берегу реки — Уважаемый, мы ищем Сергея Владимировича Мельникова. Мы из Москвы от его дочери, у нас дело к нему. В вашем селе такой проживает?
- Допустим! - не вставая прокричала фигура.
- Тогда, если вам не трудно, подгоните данное устройство на этот берег чтобы мы могли переместиться к вам.
- Да что ты тут ему сложноподчиненные предложения строишь! - взвился Шат — Эй, сколько тебе заплатить, чтобы ты перевез нас?
- У тебя денег не хватит — прокричала фигура.
- Я все ваше село куплю вместе с живностью и народом!
- Мозги себе для начала купи!
- Ах, ты… Я сейчас переплыву…
- Слушай, давай я лучше, пожалуйста, а то мы так до вечера тут пререкаться будем.
- Валяй, но я бы лучше переплыл и вломил!
- Вломить всегда успеешь… Уважаемый! Если вам трудно или нет желания помочь нам, возможно вы знаете альтернативный путь в ваше милое село?
- Нет тут путей, мужик. Мы в России, тут направления, а не пути. Мост смыло поэтому только паром, мы тут как на острове.
- Хорошо. Если вы не хотите чтобы мы находились в вашем прекрасном поселке, возможно сможете позвать Сергея Владимировича и мы объясним ему цель нашего визита.
- Ты скажи чего хочешь, а я передам.
- Это довольно личное…
- Тогда пиши письма ему, если личное.
- Написал бы, если знал хотя бы название вашего роскошного поселения.
- Нет у нас названия, мы в нем не нуждаемся.
- Послушайте, мы правда очень долго сюда ехали, устали. Если не хотите нас перевезти, просто позовите его и все.
- Он не может прийти, плохо ходит. Что его дочь хочет?
- В сущности ничего, подпись. Она продает квартиру…
- Сама бы тогда и приезжала!
- Послушайте, я не знаю всех перипетий их отношений, но они явно сложные поэтому приехали мы.
- Вы это кто?
- Она продает квартиру моему другу — показал я на Шата — Мы просто покупатели.
Фигура опять испустила клубы дыма и замолчала на некоторой время. Потом привстала:
- Ждите...Я сейчас — медленными шагами, поправляя капюшон человек побрел по размытой дороге, видимо в сторону села.
- И что дальше? Переговорщик...- Шат сплюнул и закурил — Странный тут народец.
- Наверно просто чужаков не любят.
- Вечно куда-нибудь влетим.
- Ты же вцепился в эту квартиру, не я. Что других не нашлось во всем городе?
- Она большая, центр, да и по цене нормальная.
- Тогда терпи и жди — сел я обратно в машину.
Гонец, который вел с нами переговоры явно не спешил, поэтому прошло не менее получаса, пока фигура снова не появилась на другом берегу реки. Я открыл дверь.
- Эй, вы там живы? Сейчас перевезу вас, только машину придется оставить, не знаю выдержит ли паром такую громадину.
- Хорошо! Спасибо. Видишь Шат, милые люди, комплимент твоей тачке сделали громадиной назвали.
- От их милости блевать хочется — взял сумку с документы приятель из машины и мы приготовились к отправке.
Паром медленно начал двигаться в нашу сторону, когда он достиг нашего берега перед нами открылось лицо незнакомца, мы были немного шокированы, мужик оказался старушкой лет 70-ти.
- Что встали? Особого приглашения не будет.
- Вы извините, мы думали вы мужчина.
- Думать меньше надо, а работать больше, тяните…
- Машины все-таки перевозите — показал на две огромные железные пластины по бокам парома, Шат.
- Да, но не тяжелее УАЗа, не знаю выдержит ли паром вашу махину.
- Не важно, мы все равно не надолго. Спасибо, что согласились перевезти нас.
- Не за что — снова закурила бабулька
- Извините, за вопрос. Вы не местная, правильно? - тянул я канат на себя.
- Догадливый. У нас местных практически нет.
- А почему?
- Кто еще из нас из прокуратуры. Почему, зачем… - выкинула она в воду то ли самокрутку, то ли беломор канал.
- Ладно, извините, не хотел лезть в душу — замолчал я.
Когда паром пришвартовался мы сошли на берег. Серые огромные тучи нависали на рекой, как будто хотели впитать ее в себя чтобы потом разразиться холодным дождем. Ветер то усиливался то стихал. Редкие пожухлые листья из последних сил держались за ветки деревьев и лишь запоздалый клин птиц, кричащих и улетающих на зимовку разрезал звенящую тишину этого мрачного места.
- По этой дороге прямо, четвертый дом справа.
- Спасибо. А вы не идете?
- Нет. Сегодня моя очередь дежурить, машина в город за продуктами ушла, сижу жду ее — пояснила бабулька, усевшись на свой стульчик.
- А!?
- Прямо, четвертый дом направо — оборвала она меня и замолчала.
- Пошли уже — толкнул меня Шат.
Мы двинулись в сторону села. Странное все-таки это было место, вроде бы обычное местечко, которых в России миллионы. Небольшие рощи, размытые дороги, унылость покосившихся домов и стандартная тоска. Но немногочисленные люди, даже эта старушка, были каким-то не типичными селянами. Молчаливы и угрюмы, они смотрели с настороженностью, которые как будто и правда боялись, что кто-то чужой может разрушить хрупкое равновесие их скудного быта.
- Знаешь, Сань, мне кажется здесь какая-та секта — осмотрелся по сторонам Шат.
- Странно, но такое же чувство и у меня.
- Давай быстрее поговорим с ним и валим отсюда, пока чего не случилось.
- Согласен.
Искомый дом оказался таким же как и все остальные. Простая изба, с небольшой верандой, сараем и со стандартными удобствами во дворе. Мы подошли к калитке.
- Собаки у него нет? - заглянул за хлипкий забор Шат.
- Думаю нет. Ты не обратил внимание, что тут даже лая не слышно, у них нет собак в селе.
- Съели всех наверно.
- Заходим?
- Пошли — потянул он калитку на себя.
Не успели мы дойти до крыльца, как дверь распахнулась и на порог вышел пожилой человек, опираясь на подобие самодельного костыля.
- Вы извините мы вошли через калитку без разрешения…
- Если уже вошли, проходите — пристально посмотрел он на нас и присел на небольшую лавочку которая опиралась на штакетник.
- Мы вас надолго не задержим.
Он рассмеялся и закурил.
- Вы полагаете что я куда-то могу спешить?
- Не знаю. Просто…
Честно я не знал как с ним общаться. Нет, мы не собирались на него давить, чего-то требовать. Просто пожилые люди вспыльчивы и подозрительны и доводить дело до какой-то ругани не хотелось. Возможно он вообще послал бы нас и все, требовался максимально тактичный подход.
- Значит моя дочь продает квартиру — как-то с грустью сказал он.
- Да. Но вы не переживайте. Ваша доля будет вам отдана в полном объеме, согласно договору купли продажи — начал я доставать документы из портфеля который держал Шат.
- Вы действительно полагаете, что мне нужны деньги? - он так звонко смеялся и настолько искренне, на минуту мне показалось, что ему не под восемьдесят а лет, а не больше десяти.
- А что же вы тогда хотите? - удивился Шат.
- Я? Вы едете сюда, за многие многие сотни километров, чтобы спросить это? Если да, то мой ответ: Мне ничего не надо. Я не думаю, что вы пара прекрасных волшебников которые могут вернуть мне молодость, мою любимую жену, мою небольшую лабораторию в НИИ.
- Понятно, значит вы ничего не подпишите — Шат повесил голову.
- Во-первых моя подпись ничего не значит, нужно нотариально заверить все.
- За это не переживайте.
- Да, да. Все покупается и все продается.
- Мой друг не правильно выразился. Если вы захотите мы вас отвезем к нотариусу, если нет, мы оформим все без вашего присутствия, деньги получите вперед.
- Теперь я точно уверен, что вы из того мира, где только деньги, деньги и деньги…
Наступила пауза, переговоры зашли в тупик, трудно общаться с человеком которому ничего не нужно, человеком, который уже прожил жизнь и который понял, что все имущество в конце концов - это небольшой участок земли размером два на два метра.
- Послушайте, я просто хочу купить квартиру и все — нарушил тишину мысли Шат.
- Похвальное желание. А зачем она вам?
- Как зачем? Жить в ней — пожал плечами Шат.
- С таким же успехом вы можете купить любую другую квартиру и в ней жить.
- В принципе, да, но…
- Вы хотите квартиру в центре города, не для жизни, а для статусности, для того чтобы ловить восхищенные и завистливые взгляды друзей когда сделаете там грандиозный ремонт. За спиной большинство из них правда будут говорить, что вы наворовали на эту квартиру, но в глаза будут лгать и лицемерить, «восхищаясь» вашей прозорливостью.
- Просто там удобно, не надо через весь город будет мотаться — начал зачем-то оправдываться Шат.
- Возможно и так. В любом случае это не мое дело.
- Сделка будет? - Шат явно нервничал.
- Сделка, сделка-а-а-а… Будет, но чуть позже. Я не обедал сегодня, присоединитесь?
- Извините, нам еще в обратную сторону ехать.
- С удовольствием — сказал я, при этих словах Шат недовольно посмотрел на меня.
- Ну и славно, два против одного. Проходите в дом — старик подошел к двери и любезно пригласил в дом.
- С ума сошел?! - прошипел Шат.
- Ты квартиру хочешь? Тогда молчи, не принято отказываться от приглашения, да и жрать если честно хочется.
- Только не на долго...
Стены небольшой комнаты были завешаны какими-то дипломами и грамотами, но что больше всего поражало это рисунки, сделанные от руки, в основном это было изображение какой-то женщины. Довольно обычной на первый взгляд, но видно человек который делал эти портреты не просто любил ее, а восхищался ею, жил ею.
- Обед скромный, уж извините, старику много не надо, но как говорится: Чем Бог послал…
- Мы не голодные — присел на стул Шат.
- Смотрю вас заинтересовали рисунки?
- У вас красиво получается.
- Получалось. Муза уже ушла, а по памяти писать портреты как-то не удается.
- Значит вы тут совсем один?
- Почему же один, у меня прекрасные соседи. Мы помогаем друг другу.
- Вы, извините — присел я за стол — Но они какие-то странные. Я много деревенских людей видел, но они не такие.
- А какие они? - усмехнулся старик, разливая какой-то бульон с небольшим количеством лапши на дне тарелки.
- Суровые что ли — пожал я плечами — В себе…
- Есть такое дело, но наверно это обусловлено тем что они не совсем деревенские.
- А кто они?
- Вы ешьте.
- Спасибо. И все же, кто они?
- Разные люди. Есть художник, есть бомж, есть учительница, музыкант…
- И как же вас сюда всех занесло? - Шат как-то неодобрительно посмотрел на старика.
- По-разному, но поверьте они все хорошие люди, просто немного с опаской относятся к другим людям. Наверно потому что очень хорошо знают человеческую природу.
- Почему вы сюда приехали?
- Есть такое выражение: Не обязательно ждать, когда в твоей деревне потечет река, нужно ехать туда где уже есть река и строить там мост. Так же как и любовь например, не обязательно ждать когда тебя полюбят, нужно уметь любить самому — посмотрел он с грустью на стенку.
- То есть вы приехали сюда чтобы мост построить? - продолжал бессмысленный допрос Шат.
- Это фигуральное выражение. Не все поступки укладываются в рамки общепринятой логики.
- То есть у вас тут получается поселок дауншифтиров — резюмировал Шат.
- Нет молодой человек, даунов тут нет, тут преимущественно все с высшим образованием. Я ничего не имею против даунов, но тут их нет.
- Вы не поняли, это такое течение новое, популярное. Люди оставляют город и уезжают жить в глушь — пояснил я.
- Что же каждый по своему с ума сходит. Вам наверно трудно понять - он неожиданно встал из-за стола и подошел к окну, разглядывая наверняка уже набивший оскомину, однообразный пейзаж забытой деревеньки.
- Вы извините, мы тут со своими вопросами.
- Нет, все нормально. Для вас это покажется странным — повернулся он обратно и сел за стол — Тут люди которые не смогли прожить ту жизнь которую хотели.
- Бывшие ЗЭКи что ли? - Шат уже воскребал остатки лапши из тарелки, хотя еще несколько минут назад говорил что не голоден.
- Нет — широко улыбнулся старик — ЗЭКи как раз сами порой выбирают себе такую жизнь какой живут. Тут немного все по-другому. Есть обстоятельства непреодолимой силы. Вы хотите жить по одному сценарию, а судьба совершает с вами такие кульбиты от которых голова идет кругом. И вроде бы стараетесь, много работаете, в том числе и над собой, но не дано.
- Это называется слабость характера, по-русски говоря: человек — тряпка! - резюмировал Шат — А можно еще бульончика? - пододвинул он тарелку к старику.
- Вы замечательны! Положительно замечательны — старик зачерпнул небольшим половником бульон из кастрюли и начал наполнять тарелку.
Ему явно импонировала прямолинейность Шата, его категоричность порой граничащая с безумием. Да, иногда он порол глупости, но искренняя глупость всегда лучше напыщенной умной мысли, сказанной не к месту. В их небольшом мире который соединялся паромом с нашим миром полным лжи и обмана, предательства и зависти, искренность была единственной валютой за которую можно было купить их сердца, если так вообще можно выразиться.
- Вы тоже так думаете? - посмотрел на меня старик, увидя что я ушел в свои мысли.
- Насчет чего? Насчет людей или насчет тряпок?
- Насчет того и другого.
- Не знаю. Я не судья в данном споре, уж простите.
- Но у вас же есть свое мнение?
- Оно вам не понравится.
- И все же…
- Для меня вы оба правы и не правы одновременно.
- Узнаю, Сашу — ухмыльнулся Шат — Ну загни что-нибудь на сухую.
- И в чем же мы правы и не правы? - старик внимательно начал слушать.
- Вот смотрите… Надеюсь вы не против? - достал я пачку сигарет.
- Курите, курите, никаких проблем… - он пододвинул какое-то небольшое блюдце ко мне.
- Жил один мужчина, было это в городе Баку. Нормально жил, семья, дети, все как у всех, любая работа. Если вы понимаете о чем я, бакинская интеллигенция…
Старик кивнул, Шат как всегда лишь улыбнулся.
- И вот развал Союза, перекрой, передел, скажем так, его это сломило. Он начал выпивать. Крепко выпивать. И в какой-то момент понял что он доставляет этим неприятности своей семье. Все-таки на алкашей в мусульманских странах смотрят по особому. Одноклассники детей дразнятся, видя их отца пьяного. Он собрался и ушел, переехал на другой конец города, единственная кто с ним общалась иногда по телефону, одна моя знакомая, она играет в Бакинском театре, а он был близким другом ее отца, они работали с ним в одном НИИ. Однажды она его встретила и подошла к нему, дело было в центре города, ее многие знали в Баку. Подойдя она взяла его под руку и заговорила с ним. Он начал отходить от нее, поясняя, что ей не стоит общаться с ним потому что многие знают что он пьет и ему стыдно, он не хочет чтобы его общество повредило ее репутации. Она все равно взяла его под руку и прошлась с ним, разговаривая о прошлом, о его покойном друге - ее отце. Через несколько дней он покончил жизнь самоубийством. Слабость? Несомненно. По логике он должен был как и все перекроится, подстроиться, уйти в коммерцию или еще куда-нибудь, нормально содержать семью, хотя даже когда он ушел какие-то деньги он посылал жене. Но разве переступать через себя и идти вместе с толпой лицемеря что тебе все нравится и со всем согласен, работать не для радости, жить без цели — это сила? Ради детей, возможно, но разве несчастный человек который занимается не любимым делом, а вынужден апельсины продавать может сделать кого-то счастливым, если он сам не счастлив?! Не знаю…
- Ну ты тоже примеры приводишь, про азербайджанского алкаша- махнул рукой Шат.
- Хорошо. Муслим Магомаев для тебя авторитет?
- Спрашиваешь тоже. Вне сомнений…
- Под конец жизни он не выступал, хотя с голосом было все в порядке, он говорил: «Каждому голосу, каждому таланту, Бог определил свое время и не надо его перешагивать». Он перестал лечиться, много курил, и когда один из друзей спросил его: «Зачем ты так делаешь? Езжай в Швейцарию в клинику, лечись». Он посмотрел в окно и ответил: «Там уже все не мое». Друга Муслима, кстати, Шат ты знаешь - это Агаларов Да, ты сейчас скажешь надо бороться за жизнь, опускать руки — это слабость, нужно мотаться по концертам было, бабло стричь. Но разве не великая сила уметь вовремя уйти, уметь не приспосабливаться, не следовать тому что все можно купить и продать. Пройти своим путем пусть и не понятным, но своим. Вопрос…
- У него уже все было… - Шат был не приклонен.
- Еще один пример. Ты даже видел этого человека один раз. Дядю Валеру помнишь?
- Твоего?
- Ну…
- Да, такой неказистый очкарик из ФИАНа.
- Этот неказистый очкарик как ты его назвал в свое время телевизор со спичечный коробок сделал когда там о всяких нано технологиях и не мечтали. Но не в этом суть. В тревожные девяностые не платили зарплату в великом ФИАНе, а у его жены тети Али не было сапог, были но уже совсем рваные, она ничего не говорила, все понимала, потому что сама в этом ФИАНе работала. Он всю свою одежду которая была более или менее была приличной сдал в комиссионку, и сдал фамильные запонки которые переходили из рук в руки больше ста лет, самое дорогое что у него по сути было, но купил ей новые, самые лучшие сапоги. А сам ходил всю зиму в ветровке.
- Дурак! Наворовать не мог! 90-е классика. Бери, что хочешь.
- Не каждый живет по таким принципам мой друг. Когда она умерла, он замкнулся в себе, сидел в их комнате, что-то паял, чинил, иногда ездил на работу, совсем зарос в своем хламе который его покойная супруга хоть как-то разгребала. Он ложился спать с небольшой шерстяной ниткой, которую его покойная жена повязывала на руку. Сестры даже пытались его с кем-то знакомить, но это вызывало дикий гнев, как будто в него вселялся дьявол, хотя по жизни, как ты правильно заметил, он был тихоней, талантливым очкариком, но явно не дебоширом. Его сын женился, появилась внучка, но жить в таких условиях молодые не могли. Скандалы, ссоры. Он не конфликтный человек, как я уже сказал, собрался и уехал в небольшую квартиру, где продолжал паять, играть на гитаре и спать с этой потрёпанной ниткой. Так там и помер. Слабость? Да… Наверно он должен был помочь молодым с внучкой, возможно даже женится снова. Работать. Но разве не огромная сила любить человека больше чем себя всю жизнь, даже после его смерти. Не идти пить с приятелями пиво после работы, а бежать разгружать вагоны, срывая спину, чтобы порадовать букетом цветов. Еще один вопрос…
- Идиотизм это…
- Возможно. Есть две категории людей, одни живут головой, другие сердцем и душой. И обе эти категории правильные. Нельзя жить богато и хорошо, если проживаешь сердцем и душой, потому что они противники всего материального и обыденного. И в то же время ту же любовь ты никогда не найдешь головой, ты будешь ее искать, да… Но истинную любовь сможет найти только сердце. Поэтому получается что все правы и никто не прав. Возможно только те кто по середине, но это уже не жизнь, это существование.
- Вот, твою мать вывернул — вздохнул Шат — Все у тебя не как у людей, Сань.
- Я подпишу ваши документы — встал из-за стола старик.
- Что простите?
- Сказал, что все подпишу. Денег не надо. Потратьте на благотворительность. Но у меня есть просьба, вернее условие.
- Какое? - спросил Шат.
- Я не думаю что оно вам будет не в тягость. Если вы закончили обед, пойдемте со мной.
Мы вышли из дома и направились к небольшому сараю. Старик открыл дверь и зажег свет, тусклая лапочка осветила помещение, по середине стояла скульптура женщины очень похожая на ту что была изображена на рисунках. Она сидела, положив руки на колени, слегка наклонив голову, волосы были распущены и некоторые пряди падали на ее вытянутое, грациозное лицо. Все было сделано в мельчайших деталях с большим талантом и любовью.
- Круто — все что изрек Шат.
- Спасибо — улыбнулся старик — Так вот об условии, я хочу чтобы эту скульптуру вы установили на могилу моей супруги, расходы за ваш счет, уж извините.
- А… - Шат явно был ошарашен такой просьбой.
- Очень давно мы были с ней на выставке скульптур, ей понравилось там и она сказала: «Ты постоянно пишешь мои портреты, а как на счет сделать мою скульптуру? Можешь?» Я пообещал ей сделать такой подарок. Это мой последний ей подарок. Дочери объясните, что это мое условие при продаже квартиры, часть моей доли отдайте ей, если она слишком будет возражать. Насколько я понимаю ее только деньги интересуют.
- Это конечно все замечательно, но как мы ее повезем?
- А это уже не мои проблемы — улыбнулся старик.
- Логично — почесал затылок Шат.
Пока этот последний подарок местные мужики доставляли к парому, Шат прозванивал каких-то знакомых в поисках прицепа. Я сидел на берегу реки, курил и смотрел как очередная туча накатывает на холодное небо осени. Старушка, временно исполняющая роль паромщика сидела рядом.
- Странный все-таки человек — вздохнул я — Скульптура… Жене…
- Она ему не жена.
- Как это?
- Так это.
- А дочка?
- Не его это дочка.
- А чья?
- Проходимца одного — махнула рукой бабка.
- Ха-ха… - я нервно засмеялся — А квартира эта?
- Квартира была его, потом он начал жить с этой… - бабка замялась — Прописал ее и дочь. Потом она его выгнала, нашла нового, а он ее любил, вон до сих пор любит.
- Как выгнала? Пил что ли?
- Нет, просто он очень мягкий человек и считал что ей и дочери квартира нужнее, жил то у знакомых, то снимал что-то. Но всегда приносил цветы им и писал эти портреты. Сумасшедший по вашему?
- Не знаю.
- Всегда говорил что это его семья. Он ее любил, а она его нет, такое бывает.
- А откуда вы это знаете, он вам рассказал?
- Знаю. Я была учительницей у этой девочки, на родительские собрания только он ходил, там я в него и влюбилась.
Я вытаращил на нее глаза, при этом моя челюсть наверно отвисла потому что ее умудрённые опытом глаза говорили: Закрой рот дурак, я все сказала…
- Глупо. Но все наши жизни мы прожили…
- Сердцем — выкинул я сигарету.
- Да… Ладно, что это я тут разоткровенничалась, везут эту глыбину — встала она со стульчика.
С высоты лет, я начал понимать, что жизней действительно много и они все разные, иногда сердце живет отдельно, голова по-своему, а душа просто рвется куда-то в неизвестность, как лебедь рак и щука, они разрывают нас изнутри, не давая покоя. Но возможно уже после смерти мы доживаем то что не смогли прожить при жизни, стать истинными и подлинными, без налета и шелухи, хотя кому-то это удается и при жизни…
