Где-то в параллельной вселенной...
Показать полностью
4
0 просмотренных постов скрыто
Набег на китайский магазинчик )
Приветствую вас любители Доширака и прочей быстрой лапши ) Люблю всю эту " гадость" ) но ехать лень... Наверное надо в ЛЛ вступить ) но вот звёзды сошлись и на Таганском оказалась супруга. Озвучил свои желания и вот подарок на 23 февраля ))
Показать полностью
1
Козочка
Показать полностью
1
"Ока": маленький автомобиль с большими амбициями
В Советском Союзе всё, так или иначе сложнее чайника, было страшным дефицитом, и отдельной категорией в нём были автомобили. Конечно, их доставали (именно «доставали», а не покупали), но помимо впечатляющих неискушённого покупателя цен (стоимость самых простых «Жигулей» составляли баснословные 5000 ещё тех «деревянных»), но и своей недоступностью. Основывалась таковая на малых поступлениях в магазины и огромные очереди, про которые любил рассказывать анекдоты президент Рейган.
Но даже в таких условиях спрос на вожделенные средства передвижения был просто феноменальным, что отчасти и обеспечивало упомянутые очереди. Об этих проблемах было известно и советскому руководству, которое, видимо, вдохновившись идеей «народного автомобиля», воплощённого в VW Beatle, решили осуществить нечто подобное.
Первоначально концепция будущей «Оки» затевалась конструкторами Серпуховского Мотоциклетного Завода (СМЗ) как новое поколение «инвалидок», от чего и плясали инженеры. Результатом их идейных исканий вскоре стал прототип СМЗ-1101, но в министерстве все прекрасно имели понятие, что завод в Серпухове не имеет никаких ресурсов для какого-нибудь серьёзного производства.
Именно тогда В. Н. Полякову, министру тогдашней автопромышленности, а по совместительству главы дирекции ВАЗа, пришла в голову гениальная мысль перенести производство на Волжский автозавод. Стоит пояснить то обстоятельство, что любое советское предприятие, чтобы оно не выпускало: от детских игрушек до ядерных боеголовок, должно было производить как минимум 5% от общей продукции, что для крупных заводов и фабрик становилось настоящим «геморроем».
Суть же комбинации Полякова состояла в следующем: все разработки из Серпухова передать в Тольятти, чтобы сразу убить двух зайцев – решить проблемы с ширпотребом у волжан, и освободить часть мощностей для производства будущей машины. Этим решалось и то обстоятельство, что в тот отрезок времени предприятия активно переходили на хозрасчёт, и дабы не тратить государственные средства, было принято решение задействовать вазовские активы.
Как говорится, «ставка сыграла», и дабы убить и третьего зайца, к проекту подключили конструкторов и легкового отделения КамАЗа, также не хотевшего морочить голову выпуском сковородок или чайников.
Дабы упростить задачу компоновщикам, руководством к изучению была предоставлена японская микролитражка Daihatsu Cuore, которая, собственно, и сформировала будущий автомобиль. Как раз в 1982 году на Волжский автозавод прибыли жители Набережных Челнов и делегация из Серпухова, привёзшая с собой пакет документов на перспективный СМЗ-1101.
Примерно на этом этапе проектирования конструкторы решили отойти от традиционной заднеприводной компоновки начали разрабатывать конструкцию с приводом на передние колёса и поперечным расположением силового агрегата. Кстати, двигатель затевался полностью оригинальным, с системой уравновешивающих валов, специально для которого были созданы буквально с чистого листа коробка передач, система привода и трансмиссия в целом.
Понятно, что главную скрипку в процессе разработки играли тольяттинские инженеры, как единственные из присутствовавших имевшие опыт разработки переднеприводных конструкций. Но и машиностроители из Серпухова и Татарстана вносили определённые корректировки в принимаемые решения, адаптируя конструкцию в том числе и под собственные нужды.
В целом машинка получалась неплохая и по конструкции соответствующая тогдашним представлениям о хорошем автомобиле, но вскоре пришла ориентировка «свыше» максимально унифицировать по технологиям конструкцию с осваиваемыми узлами и агрегатами ВАЗ-2108. В результате вместо оригинальной разработки с уравновешиваемыми валами на автомобилях появились половинки моторов Порше (от ВАЗ-2108, конечно же) с «выдранной» серединой, оставившей только первый и четвёртый цилиндры.
В результате новый движок стал намного компактнее и позволил как на «Ниве» разместить запаску под крышкой моторного отсека. Испытания первой опытной серии под кодировкой «100» показала слабую устойчивость на некоторых типах покрытия, в результате чего изменения претерпели:
1. передняя подвеска, ставшая полностью независимой типа «МакФерсон»,
2. и задняя, оставшаяся зависимой, но уже по типу ВАЗ-2108 на продольных рычагах.
Эти решения могли быть и не принятыми ко вниманию, если бы не конструкторы из Набережных Челнов, отстоявших свою позицию.
С учётом всех изменений в 1985 году появилась опытная серия «200», а через год окончательная «300». Стоит признать, что испытатели отмечали хорошую управляемость, манёвренность и даже проходимость нового «детища», поэтому вскоре новоявленный ВАЗ-1111 без особых прений в 1988 году был запущен в серийное производство сразу на трёх автозаводах.
АвтоВАЗ всегда относился к «Оке» как к некой «падчерице», поэтому каких-то основных акцентов на неё не делалось, и её пребывание на конвейере продлилось всего до 1995 года. На легковом крыле КамАЗа, позже (в 1991-м) переименованному в ЗМА (Завод Малолитражных Автомобилей), к «Оке» относились скорее лояльно, но всё же продержав её в производстве до 2006 года.
Вскоре после материальной поддержки СеАЗ (Серпуховский автозавод) запустил в производство помимо базовой комплектации ещё и всевозможные версии для инвалидов, не поддающихся исчислению. Причём наиболее востребованной эта машинка стала именно в Серпухове, где в нулевые умирающий спрос пытались оживить установкой новых китайских моторов, однако цена с ними существенно подлетала, и производство окончательно прекратилось в 2008 году.
В целом возникает логичный вопрос: была ли «Ока» успешной? – и да, и нет. В начале впуска при цене в 2400 рублей, что было на 1500 меньше полностью изжившего себя «Запорожца», покупатель приобретал полноценный, хоть и маленький автомобиль.
Показать полностью
3
Офис на открытом воздухе
Съемка в - 18, возле воды, для меня оказалось дубаком, хотя я был тепло укутан!
Nikon Z6 + две вспышки
Показать полностью
5
Убиты 2000 лет назад: результаты анализа черепов из некрополя эпохи железа
В 1976-1980 гг. археологами С.М. Васюткиным и В.К. Калининым были проведены раскопки Ново-Сасыкульского могильника пьяноборской культуры I-II вв. н.э., расположенного в Бакалинском районе Башкортостана. Последующие исследования указали на достаточно высокий уровень летального боевого травматизма среди группы погребенных, что навело на мысль о возможной гибели части населения в результате одномоментного вооруженного конфликта.
Для справки:
Пьяноборская культура - археологическая культура эпохи железа ( III-II вв. до н.э. – II-III вв. н.э.), носители которой расселялись преимущественно в Прикамье. Пьяноборские памятники известны на территории северо-западной Башкирии, северо-восточного Татарстана и в Удмуртии. Это оседлое население, занимавшееся комплексным хозяйством. Наименование культуры происходит от названия села Пьяный Бор, где был обнаружен могильник данной культуры.
Погребение пьяноборской культуры на Старокиргизовском могильнике, Республика Башкортостан. Фото: археологическая лаборатория ИИГУ БашГУ
В данной статье речь пойдет о результатах исследования, опубликованного нашими коллегами в 2020 г. в журнале «Вестник археологии, антропологии и этнографии». Я взял на себя смелость несколько сократить ее, сохранив при этом суть. Для заинтересованного читателя внизу оставлю указание источника.
Ново-Сасыкульский могильник на сегодняшний день это наиболее изученный и полностью раскопанный пьяноборский некрополь. За все время исследований на могильнике было выявлено более 400 погребений, которые датируются I-II вв. н.э. Материалы памятника находится на хранении в Национальном музее Республики Башкортостан (г. Уфа).
Исследование, результаты которого опубликованы в 2020 г., было посвящено анализу травматических повреждений на черепах из погребений Ново-Сасыкульского могильника. В общей сложности было проанализировано 94 черепа взрослых индивидов очень хорошей сохранности. В половом отношении выборка имеет соотношение 47-47.
Из всей выборки наличие травм отмечено на 12 черепах (10 мужских и 2 женских). Причем на двух из них были зафиксированы двойные повреждения, а на одном — тройные. Таким образом, общее количество анализируемых травм — 16.
Более того, травматические повреждения (все со следами заживления) зафиксированы на восьми элементах посткраниального скелета, принадлежащих шести индивидам. Однако полноценный анализ посткраниального травматизма в ново-сасыкульской серии провести проблематично из-за плохой комплектности большинства скелетов. Если взглянуть на план некрополя, то можно увидеть, что три погребения расположены в его юго-восточной и центральной частях, тогда как остальные образуют скопление в юго-западном секторе могильного поля. Интересно и то, что руки двух погребенных были связаны, на что указывает положение костей верхних конечностей. Если судить по особенностям инвентаря, выделяющиеся планиграфически погребения 89, 164 и 268 (см. план могильника) датируются временем не ранее середины II в. Остальные захоронения, из которых происходят травмированные черепа, расположены относительно компактно. Вполне возможно, что они произведены в одно время или через относительно небольшой промежуток времени. Сопровождающий погребальный инвентарь позволяет датировать их второй половиной I — серединой II в.
План Ново-Сасыкульского могильника. Сплошными кругами обозначены погребения, из которых происходят травмированные черепа.
Анализ всех 16 зафиксированных травм показал, что они не имеют следов заживления. В четырех случаях повреждения проникающие. При этом 15 из 16 травм — это рубленые повреждения, полученные от удара клинковым оружием, 11 из них — разрубы. Еще 4 повреждения представляют из себя сколы поверхностной пластинки черепа, оставшиеся от скользящего удара предметом с острым лезвием. На одном из черепов (погребение № 10) в передней части чешуи лобной кости, чуть выше левой височной линии зафиксирован дырчатый перелом, полученный в результате попадания стрелы с костяным наконечником. Он вошел в кость на 1-1,5 см. Череп из указанного погребения принадлежал мужчине 25-30 лет.
Череп из погребения 10 (мужчина, 25–30 лет) Ново-Сасыкульского могильника с проникающим ранением (дырчатый перелом) лобной области до (1) и после (2) извлечения трехгранного костяного наконечника стрелы.
Сам наконечник трехгранный втульчатый размером 2,2×0,7 см. Нижняя часть отломлена. Возможно, из-за попытки извлечения стрелы. В том же погребении, помимо наконечника в черепе, обнаружены еще три таких же наконечника и фибула с надписью «Avcissa» . Подобные костяные наконечники были широко распространены в пьяноборской среде со II в. до н.э. по II в. н.э. В соседних с пьяноборскими могильниках кара-абызской культуры такие наконечники стрел в меньшем количестве найдены в погребениях того же периода (II в. до н.э. — II в. н.э.), что связывается с влиянием пьяноборского населения.
Инвентарь погребения 10 Ново-Сасыкульского могильника: 1–4 — костяные наконечники стрел; 5 — бронзовая фибула.
Стоит отметить, что два втульчатых костяных наконечника найдены в сарматском могильнике у д. Старые Киешки в погребении, датирующемся III–II вв. до н.э. При этом сообщения античных авторов, в частности Павсания, об активном использовании костяных наконечников стрел сарматами четкого археологического подтверждения не находят.
Еще одна травма, полученная в результате попадания стрелы, зафиксирована и на скелете мужчины 30–35 лет. В данном случае железный трехгранный черешковый наконечник вошел в левую подвздошную кость проксимальнее задней ягодичной линии на глубину 1,5–2 см и плотно засел в ней (оссифицирован). Пострадавшему извлечь наконечник не удалось, ранение при этом не стало непосредственной причиной смерти. Подобные наконечники в пьяноборской среде были распространены со второй половины I до II в. н.э.
Большее число травм пришлось на левую половину черепа. Это может говорить о том, что удары наносились преимущественно справа налево и, вероятнее всего, правшами. В то же время повреждения распределяются поровну относительно фронтальной плоскости, что позволяет предполагать различные ситуации нанесения травм — как положение жертвы лицом к лицу с нападавшим, так и позицию, когда нападавший находился сзади убегающего / поверженного противника.
Анализ типов повреждений на травмированных черепах дает возможность отметить наличие нескольких их категорий: рубленые травмы, сколы поверхностной пластинки черепа, срубы (отделение) костных фрагментов. Частота встречаемости основных типов дефектов на травмированных черепах одинакова. По-видимому, все эти повреждения представляют собой результаты ранения клинковым оружием (меч, палаш).
На фото слева скол поверхностной пластинки на правой теменной кости черепа мужчины 25–35 лет. Повреждение сформировано от удара предметом с острым лезвием под углом менее 30 градусов. Вероятное направление удара — сверху, сзади и вниз. Справа щелевидный перелом на правой теменной кости черепа женщины 20–25 лет. Следов заживления нет. Повреждение сформировано от удара предметом с острым лезвием под углом, близким к 90 градусам. Биомеханическая интерпретация — отвесный удар рубящим предметом с неполным погружением средней части лезвия. Вероятное направление удара — сзади сверху.
Рубленое повреждение в области глабеллы, верхней части левой орбиты и скулового отростка лобной кости на черепе мужчины 25–30 лет. Приблизительные размеры верхней части дефекта 69×16 мм. Наклонный удар рубящим предметом. Вероятное направление удара — спереди, сверху вниз и несколько сбоку. Положение нападавшего слева или справа от жертвы в данном случае установить проблематично. Судя по расположению трасс, возможно, он находился слева (со стороны вогнутой части дуги) от пострадавшего, однако недостаточно четкая дугообразность следов лезвия на поверхности разруба оставляет этот вопрос открытым.
Также нужно отметить, что наличие указанных травм на проанализированных черепах не отображает всей возможной картины травматизма погребенных в Ново-Сасыкульском могильнике. По той причине, что на голову, по всей видимости, приходилось относительно малое число травм. Кроме того, число травм, не нашедших отображение в костях, может быть значительно большим.
Итак, какие выводы можно сделать на основе полученных данных? Как предполагают авторы исследования, оседлое население, оставившее Ново-Сасыкульский могильник, представляется скорее жертвами вооруженного нападения, чем группой, регулярно участвовавшей в военных столкновениях с соседними коллективами. На это указывает относительно слабая вооруженность пьяноборцев и предполагаемое отсутствие у них каких-либо воинских контингентов. Высокий боевой травматизм на фоне слабого вооружения, представленного в основном стрелами с железными и костяными наконечниками при небольшом количестве оружия ближнего боя, говорит о том, что пьяноборцы скорее сами подвергались вооруженным набегам, чем выступали в роли агрессоров.
Результаты проведенного исследования позволяют предполагать, что высокий уровень боевого черепного травматизма у населения, оставившего Ново-Сасыкульский могильник, может вовсе не означать его регулярную вовлеченность в военные конфликты. На фоне слабой вооруженности пьяноборцев и особенностей расположения погребений, из которых происходят черепа с травмами, можно утверждать, что часть исследованной группы представляет собой скорее жертв. Вполне возможно, погибших в ходе одномоментного вооруженного нападения. В качестве вероятных агрессоров могли выступать кочевники, поскольку большинство травм нанесено клинковым оружием, широко представленным в их среде. Кроме того, на роль нападавших претендуют и родственные племена, на что указывает находка черепа с костяным наконечником стрелы. Подобные наконечники, как уже отмечалось, были распространены как внутри самой пьяноборской культуры и так и у кара-абызского населения. Непродолжительный период функционирования Ново-Сасыкульского некрополя выступает еще одним косвенным свидетельством напряженной обстановки на границе взаимодействия кочевников с оседлыми племенами Прикамья и Приуралья. «Демилитаризованное» пьяноборское население в вооруженных конфликтах, очевидно, выступало в качестве «страдающей» стороны.
Оригинальный текст опубликован в статье В.В. Куфтерина и С.Л. Воробьевой Травматические повреждения на черепах из Ново-Сасыкульского могильника // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2020. № 2 (49). С. 98-111.
Для тех, кого интересуют подобные темы, вот еще пара заметок:
Показать полностью
6
