Несколько актёров организовали Кладбищенский театр, который давал вечерние выступления с отчётливым оттиском чёрного юмора и пользовался такой популярностью у призраков, которым всё равно нечего было делать, какой не пользовался у живых. Заправляла в театре некая женщина, прозванная Кладбищенской бабой.
Кто-то даже начинал спрашивать себя и других, а зачем вообще покидать остров? Вроде и здесь неплохо. Может, это и есть Эженату? И про себя додумывал: Получается, создают Эженату и Энжахиму не боги где-то там, а люди здесь, на земле.
Отметился и Хейзозер Краснощёк, ставший родоначальником другой популярной игры, которая, между прочим, подсказала Гуебосу, а потом и Кластеру некоторые военные хитрости. Устав от терзающих его сомнений, измученный Хейзозер решился на крайность. Он захотел испытать богов, как они испытывали его, и расставить все точки над “е”, а заодно отомстить Бухвале за унижение. Краснощёк разыскал могилу Мудрика, в каком-то озарении свыше оторвал от своего бока кусочек, слепил самую обыкновенную рыбу из синей прозрачности и подарил рыбе зрение, вставив в неё собственный глаз. Довольно болезненный процесс, но душа-то его, Хейзозерова, он и волен лепить из неё всё, что угодно, хоть одноглазых рыб, хоть по ветру развеять. Рыбу Хейзозер пустил в Мудрикову могилу. Затем, скривившись от боли, из живота он вытянул удочку с леской, поплавком, грузилом и крючком. Не забыл и о наживке. Отщипнув из своей руки достаточного аппетитного, жирненького такого червяка, он насадил его на крючок. А насадив, закинул крючок в могилу.
Так родилась могильная рыбалка.
Здесь небольшим усилием воли было необходимо следить, чтобы поплавок не провалился сквозь землю, а леска, грузило и крючок с червем чувствовали себя в земле как в воде. И одновременно с этим надо управлять рыбой. И мало управлять ею, нужно думать как она. Думать за рыбу, как думает она, и думать за себя, представляя, как думает рыба. Только тогда был шанс поймать рыбу и спятить окончательно.
Тут для честной игры не мешало бы перегородить условной доской потолще своё сознание на две части, на рыбачье и рыбье, но это уже будет шизофрения. Одно дело представлять себя двумя личностями, например, рыбаком и рыбой, и совсем другое, когда твоё сознание перекрыто толстыми перегородками с окошками, в которые друг за другом наблюдают и друг с другом переговариваются и рыбак, и рыба, и инспектор рыбнадзора, и жена рыбака и жена инспектора рыбнадзора, и червь, и крючок, и сосед по дому, и лучший друг, которого терпеть невозможно. И жена лучшего друга, которую вообще никто терпеть не может, даже лучший друг, которого тоже не всякий выдержит.
В могильной рыбалке алмазное терпение ценилось на вес калифорния. Изначально в неё играли в одиночестве, но потом стали играть и вдвоём. По большому счёту, одиночный вариант есть мозговзрывательная и мозголомательная игра, но если понять и вжиться... Для измученного божествами Хейзозера это действо являлось прямым актом протеста. Смотрите, боги, как я глумлюсь над могилой вашего любимчика! Давайте, почитаемые боги, сделайте с этим что-нибудь! Но почитаемые боги ничего с этим не делали.
Некая компания неких призраков, заметив Краснощёка за таким вот занятием, о котором сам Хейзозер постарался вскорости забыть, переняла его и распространила по всему острову. Естественно, от могил сразу отказались, но название “могильная рыбалка” сохранилось. Многие привидения так увлеклись могильной рыбалкой, что просиживали за ней сутками и стали настоящими спецами по психологии рыб, которых сами же и выдумали. Они могли выловить из могилы и молодого амура, но эти пресные бестии клевали редко. Взрослых амуров мало кто удил. На них уходила половина себя.
https://author.today/work/168329
