(Первая часть из двух)
Всё утро небо было черным от туч, и Глист не решался выползти из своей норы до самого полудня. Когда же, наконец, просветлело, из узкой щели между нагромождениями гнилых досок и камней показалась тонкая ручка и ощупала воздух. Жидкие лучи света коснулись грязно-серой кожи, сигнализируя, что опасности темноты миновали.
Вторая ручка упёрлась в каменную крошку напротив первой, и вместе они стали вытягивать на свет костлявое нагое тело. Худой и невероятно длинный мальчик выпал на сырую землю, перекатился, заработал всеми конечностями, отползая в тень. Безволосая голова задёргалась, обращая подслеповатые глаза на всё, что могло представлять опасность.
Однако на уступе у самого дна рва всё было спокойно. Вода под северной стеной после ночного дождя бурлила и клокотала между почерневших палых веток, скрюченных как руки мертвецов. Иногда среди мусора показывались и настоящие руки, которые, к счастью, на этот раз не двигались.
– В-о-о-о-пилка! Вопилица-а-а-а! – позвал Глист своим тонким голосом, и тут же напрягся, готовый снова нырнуть в нору. Но никто не отозвался. Глист слегка расслабился. Ночью существо, которое все называли Вопилицей, нашло его логово, и долго скреблось о камни, неспособное просунуть раздутое тело в щель. Затем оно заслонило отверстие огромным глазом и стало звать Глиста по имени, изображая голос его матери, убеждая выйти, угрожая сломать его лошадку, если не послушается.
Лошадка!
Глист сунул руку в свою нору, отчаянно переворачивая нагромождения мусора. Затем он вытащил на свет грубую деревянную игрушку и осмотрел её. Старая вещь была вся в царапинах, её острые углы сгладились и износились, но это всё ещё была игрушечная лошадь. И Глист любил её больше всего на свете. Её и маму, но той давно не стало – он знал это наверняка, так как сам съел тело, чтобы спастись от голода. И никакая Вопилица Глиста не обманет.
Конечно, у Глиста было настоящее имя, которое он раньше любил называть всем и каждому в Стихийном городе. Но упоминание часто вызывало недовольство, за которым следовали насмешки и побои. Поэтому Глист привык откликаться на обидное прозвище, хотя порой не мог сдержаться и не огрызнуться своим громким именем. Так уж работал его разум – с задержками и сбоями, как Обезумевшие часы на башне Центральной площади.
Спрятав свою драгоценную игрушку обратно, мальчик встал и прижался к серо-зелёной стене рва, почти слившись с окружением, и пополз в сторону Стихийного города, стараясь останавливаться только в тени нависавших надо рвом осколков старой стены. Да, днём Вопилица и подобные ей на охоту не ходят, но вчера Глист заметил, что его преследует странный мужчина в джутовых одеждах и холщовом мешке натянутом на голову. На мешке были нарисованы угольно черные глаза и неприятная улыбка, а человек двигался между строений Стихийного города как у себя дома, никого не боясь. Глисту еле удалось сбросить того с хвоста, нырнув в муть сточных вод и проплыв по дну, огибая трупы и мусор.
Кто знает, что нужно было этому похожему на огородное чучело человеку, но в Стихийном городе не было людей с хорошими намерениями. За исключением Свана – сына самонареченного старосты города, да Голубиной ведьмы. Но на то они и исключения.
Обогнув по дну мраморную колонну, упавшую когда-то со стены и образовавшую скользкий мост до города нищих, Глист увидел Голубиную ведьму. Горбатая старуха, с ног до головы покрытая орнаментов из вшивых голубиных перьев, вприпрыжку ходила вокруг грубо сколоченного креста. На кресте был распят грязный труп мужчины. Нечистоты и ил забились в рваные, увенчанные лоскутами кожи раны, одна ступня человека отсутствовала, а пузо неестественно раздулось. Спина же мужчины была относительно чистой, но царапин и ран там было намного больше.
Глист периодически встречал такие распятия по всему рву. Рано или поздно, прослышав о монстрах, живущих под городскими стенами, какой-нибудь охочий до славы мечник приходил испытать себя. Ночные твари всегда были рады новому развлечению, не упуская возможности сперва надругаться над незваным гостем, прежде чем повесить его на кресте для всеобщего обозрения. Достаточно ли высоки городские стены, чтобы богатеи могли не слушать ночь на пролёт крики несчастного и довольное сопение похотливых тварей? Как бы то ни было, за телом никто не придёт — власти не признают существования монстров, а потому избегают любых шансов столкновения с ними.
Ведьма заметила Глиста и поманила того когтистым пальцем.
– Малыш, иди сюда, помоги старушке. – сказала она щебечущим голосом. Перья на её спине задрожали от радости.
Мальчик, как доверчивая собачка, поскакал к ведьме на четвереньках, надеясь, что в обмен на помощь получит что-нибудь поесть – может морковные очистки или, случись чудо, плесневелый хлеб. От мертвечины у Глиста болел живот и случался кровавый понос.
– Умничка. А теперь будь хорошим мальчиком, и подержи этого лорда за ноги. – сказала ведьма, шаря рукой в висящей у неё на поясе сумке, сплетённой из волос. Лордами она называла всех жителей города за каменными стенами, и лишь иногда ненормальных, решившихся купить что-нибудь у этой безумной карги.
Подойдя ближе, Глист заметил, что мужчина был ещё жив и слабо дёргался, стараясь не дать схватить себя за изуродованные ноги. Глаза мужчины, удивительно белые на грязном лице, дико смотрели на двух изгоев, стоявших под крестом. Глист выпрямился и схватил несостоявшегося охотника за ноги, оттянув их за крест. Он уже знал, что будет дальше.
Голубиная ведьма достала изогнутый нож и одним ловким движением отсекла сопротивляющемуся мужчине гениталии, которые тут же бесцеремонно бросила в сумку. Охотник на монстров задёргался ещё сильнее и завыл от ужаса и боли, но крик тут же прервал приступ рвоты. Разбухший живот стал сдуваться, пока изо рта умирающего извергались грязная вода, ил и желтушное семя ночных тварей.
– Ы-ы-ы-ы! – восхищённо залепетал Глист. Ему нравилось наблюдать за чужой смертью.
Предусмотрительно отошедшая в сторону ведьма хладнокровно отвернулась и стала взбираться на колонну, лежавшую поперёк рва. Она поразительно ловко для своего возраста хваталась за обломки рук и выщербленные лица статуй, высеченные многие века назад прямо в колонне, а теперь никому ненужные.
Уже наверху старуха позвала мальчика:
– Ну, чего ждёшь? Пойдём, у меня дома есть для тебя угощение.
Обрадованный, Глист по-лягушачьи подпрыгнул на месте и побежал вслед за удаляющейся ведьмой, оставив позади умирающего охотника.
***
Стихийный город был результатом в равной степени наводнения и безразличия городских властей. Однажды река разлилась так сильно, что переполнила ров и подобралась к самым стенам. Когда поток схлынул, оказалось, что ров до верху набит ветками, досками и другим мусором, принесённым половодьем. По приказу короля ров расчистили, но мусор просто свалили неподалёку, планируя сжечь, когда просохнет. Доделать работу так никто и не собрался, и спустя некоторое время из мусора стали мастерить свои жилища те, кто не нашел пристанища за городскими стенами. Кто-то не мог платить налоги за защиту и оплачивать жильё, кто-то предпочитал решать свои вопросы среди нагромождений мусора, подальше от глаз стражников, а кто-то был просто безумен. Так родился Стихийный город.
Пробираясь вслед за ведьмой между нависающих корневищ, поскрипывающих подпорок и верёвочных мостков, Глист не переставал выискивать взглядом Чучело. Любой простой человек мог легко потеряться в запутанных, почти органических улочках и заваленных нечистотами аппендиксах Стихийного города, но давешний преследователь явно не был простым человеком.
Пройдя через центральную развилку, они остановились попить у организованной старейшиной бочки чистой воды. Рядом с бочкой сидела и рыдала женщина, сжимая в сведённых судорогой пальцах монету с профилем короля Оберона Второго. Никто в своём уме не попытался бы отобрать монету у плакальщицы, явно обезумевшей от горя.
Даже на дне своего рва Глист слышал колокольный звон, звучавший два дня назад в честь умершего короля. Весь Стихийный город был полон перешептываний о том, что старый король не оставил наследников, но люди старейшины эти разговоры пресекали. Власть города бедняков старалась не ссориться с властями настоящими, предпочитая сохранять статус незаметного мусора, скопившегося под мебелью.
Свернув в очередной проулок и протиснувшись между двух перевёрнутых телег, образовавших треугольный лаз, ведьма и Глист оказались у Веретена. Так называли хижину старухи, сделанную из сплетённых по кругу на манер корзины вечно-зелёных веток. Никто, без сопровождения самой ведьмы, не мог пробраться через плетёный лабиринт до середины Веретена.
Оставив мальчика ждать у входа, ведьма нырнула в переплетение теней, пообещав вернуться с угощением. Втянув облезлыми ноздрями воздух, Глист сумел распознать в привычной навозной вони тёплые вкрапления какого-то варева, и его желудок тут же свело судорогой. Еды он не видел уже пару дней, и с нетерпением ждал возвращения старухи.
Сев на корточки в тени телеги, Глист замер, стараясь экономить силы. Он хотел быть начеку, но в итоге задремал. Ночью ему почти не удалось поспать, так как донимавшая его Вопилица ушла лишь под утро. Как именно выглядит существо, Глист не знал, ибо выяснить в таком случае — значит умереть. Зато он знал о еще более страшных тварях, таящихся под обломками первой стены или вырывших норы в илистых стенах рва подобно ласточкам береговушкам. Но лишь Вопилица была достаточно безумной, чтобы по ночам подбираться к самым стенам города и на разные голоса умолять стражников сброситься вниз. Порой не безрезультатно.
Спустя пару минут тень в проходе Веретена сгустилась, но на пороге показалась не Голубиная ведьма. Это было Чучело. Даже спросонок, мальчик инстинктивно упал на четвереньки и скакнул в сторону, но мужчина оказался быстрее. Колючая холщовая рукавица схватила за шею и ударила головой о гниющую телегу, так что в глазах Глиста потемнело.
– Прости, малыш. Ему не понравилось ничего из моих товаров. Пришлось продать тебя. – сказала ведьма из темноты.
Глист зашипел, замолотил конечностями, пытаясь вырваться из хватки, но его снова грубо стукнули по голове, и всё перед глазами спуталось, поволокло в звенящую черноту.
***
Его поставили на колени и обмотали шею верёвкой, чтобы не смог сбежать. Другой конец веревки Чучело обвязал вокруг своей талии. Краем глаза Глист заметил, что в мешке, закрывавшем голову Чучела, нет отверстий, только нарисованные углём глаза. Как человек видел — Глист не знал. Впрочем, он никогда ничего не знал, предпочитая делать, как ему скажут, в надежде на одобрение и подачку. До сего дня этот подход его не подводил.
Оглядевшись, Глист узнал дом старейшины Стихийного города — одно из немногих полноценных строений среди развалин и нагромождений мусора. У дверей стояли двое стражников в до блеска начищенной броне. На выпуклые нагрудники было нанесено знамя короля — Золотой конь на алом поле — такой символ носили только стражи самого замка, а не простые городские. Когда звон в ушах поутих, мальчик смог разобрать крики и звуки борьбы, доносившиеся из дома. Вокруг из всех проулков и щелей пялились испуганные глаза. Обычно, никто не решался просто так соваться в Стихийный город, который легко мог без следов проглотить пяток тяжело-вооруженных людей и не поморщиться. Но сегодняшний случай был явно особенный.
Вскоре из дома вышли незваные гости. Первым, пригнувшись в низком проходе, появился человек, которого можно было принять лишь за волшебника. Огромный рост подчеркивали длинные одежды тёмно-зелёного сукна, расходившиеся острыми лучами во все стороны света. Каждый конец ткани нёс отдельный служка, наряженный в золотую ливрею. Из широких рукавов одеяния почти до самого пола свисали дрожащие, болтающиеся из стороны в сторону руки. Широкий стоячий воротник лишь подчёркивал худобу длинной шеи и тонкость черт безволосого лица. Морщины на пятнистом и бледном лбу образовали огромную складку. Волшебник был стар, но не немощен. Из-под опухших век на мир смотрели убийственно ясные глаза. В замке имелся только один законный волшебник, не скрывавший своего статуса и дара – Фламен, Мастер Пиромантии.
Вслед за волшебником вышел человек в черном доспехе, которого знали в лицо все, включая жителей Стихийного города. Потому что Военный советник короля Хельм не имел лица в привычном понимании этого слова. В ходе последней войны он попал в плен к дикарям юга, известным своей любовью к пыткам. С его лица почти полностью срезали кожу, превратив ранее красивое и стоическое лицо в маску смерти. Розовая, шелушащаяся кожа так и не восстановилась до конца. Из неровного провала носа текла желтоватая влага, которую Хельм был вынужден постоянно вытирать платком. Несмотря на уродство, простой люд любил Хельма. Ходили упорные слухи, что он всегда давал королю самые дельные советы по объявляемым законам, но остальные чиновники, якобы, каждый раз их извращали бесконечными дополнениями и поправками. Кто мог распускать эти слухи, если все решения принимались за закрытыми дверями замка – вопрос не для черни.
За Хельмом вышли стражники, которые под руки выволокли старейшину, лицо того было в крови и побоях. Никто точно не знал, как старейшину зовут на самом деле, но все уважали его мудрость (и тяжелые сапоги его помощников). Поэтому Глисту было почти физически больно видеть, как главного авторитета города волокут по земле.
Последним вывели Свана – сына старейшины, на вид невредимого. Молодой Сван держался напряженно, но шел со стражником добровольно. Это был не очень красивый, но сильный и смышлёный юноша, одним своим видом вызывавший необъяснимое доверие. Про Свана ходили слухи, из-за которых его уже давно прозвали королём трущоб. Эти разговоры его отец так же пресекал, как и про наследование престола. Но, похоже, слухи всё же дошли не до тех ушей.
– Ветошь! Ты вовремя. – Хельм обратился к пленителю Глиста по имени и подозвал к себе. – Я уже думал, что придётся посылать за тобой. Что у тебя есть для меня?
Ветошь, а именно так звали Чучело, молча вздёрнул Глиста на ноги, подведя ближе к советнику короля. Мальчик задрожал всем телом от одной лишь мысли, что эти могущественные люди могли им заинтересоваться. Но страх быстро прошел, словно что-то в голове переключилось, как это обычно бывало в особо волнительные моменты, и на грязном лице Глиста расплылась блаженная улыбка.
– Это что, он и есть? – с нескрываемым презрением произнёс волшебник.
– Не судите книгу по обложке, мастер. – ответил Хельм, пальцами беря мальчика за подбородок. – Когда люди оказываются на самом дне, они имеют тенденцию... преображаться. Или вы ожидали найти в навозной куче огранённый алмаз?
– По крайней мере вон тот выглядит многообещающе. – сказал волшебник, указывая на Свана.
– Может быть. Но в этом я тоже вижу фамильное сходство. Даже если слухи преподносили его иначе, чем забитое животное, всё же нельзя оставлять бастарда здесь. Ни одного нельзя. Или вы не слышали о бунтах ложных королей на востоке?
Волшебник всплеснул руками и пошел прочь.
– Делайте что хотите, сир Хельм. Я бы его просто спалил, как и всю эту зловонную яму. Подумать даже не мог, что у них тут уже целый крысятник вырос. Был бы король жив...
– О, теперь он действительно жив, – протянул советник, переводя взгляд с Глиста на Свана и обратно – Как тебя зовут, крысеныш?
Губы Глиста словно ждали этого вопроса. Они начали формировать слово даже вопреки памяти о возможных побоях и насмешках.
–Я Ы-ы-ы-ерон. Я о-о-о-оберон. Я Оберон. Я Оберон – повторял Глист, внутренне готовясь к смеху. Но никто не смеялся.
***
Глист умел мириться с любыми лишениями, однако таких унижений ему претерпевать ещё не приходилось. Его насильно вымыли и одели в яркую одежду, окончательно лишив способности сливаться со стенами и тенями. Его теперь белая кожа отчетливо контрастировала на фоне древних камней и полированных полов.
В замок его и Свана доставили не через Центральную площадь, а окольными путями. Однако даже глухие, обоссаные проулки казались Глисту широкими улицами и площадями, вызывавшими в сравнении с теснотой Стихийного города страх открытого пространства. А бродившие то тут то там пьяницы и всякий простой да тёмный люд виделись ряжеными госпОдами.
Но главное, что поразило Глиста – это лошади. С истинно детским восторгом он глазел на каждую встреченную клячу, видя в пегих рабочих лошадках боевых скакунов из своих фантазий. Лицезрея этих животных на расстоянии касания, он почти не скучал по своей игрушке, оставленной в норе. Не смотря на из ряда вон выходящую ситуацию, мальчик почти не боялся, всё ещё надеясь, что если делать как тебе скажут, то ничего плохого не случится. В конце концов Сван ведёт себя спокойно, а уж он то точно должен знать, когда пора драпать.
Хотя всё же причины для страха имелись. Глиста, Свана и ещё одного незнакомого парня поселили в замке в большой комнате с узкой бойницей окна. И сторожить их приставили всё того же Ветошь, которого Глист про себя продолжал называть Чучелом. Ряженый в мешковину улыбающийся ужас всё время стоял за единственной дверью, пока мальчиков отмывали и переодевали. Глист на пробу выглянул в бойницу, в которую легко бы смог выползти, но высота оказалась настолько головокружительной, что он упал на пол и забился в судорогах.
Третий парень был не высок и полноват для своих семнадцати лет. Хорошо одетый и аккуратно подстриженный, он держался слегка высокомерно, но когда узнал, что Сван и Глист из Стихийного города, подобрел. Он назвался Молохом и поведал о своём глубоком сочувствии к нижайшим сословиям. Так же он рассказал, что его мать долгие годы была любовницей короля, на что Сван понимающе кивнул. Сам он приехал с матерью с Юга, следуя за обозами королевской армии. Он не знал своего настоящего отца, но всегда подозревал, что тот был знатных кровей. Старейшину же он почитал скорее за деда, чем за отца, даже когда мать умерла от болезней.
Рассказать о своей матери Глист почти ничего не мог. Может потому, что в его лексиконе не было слова «проститутка», а может потому, что никто не мог до конца выдержать его прерываемые стонами и заиканиями истории. Сван и Молох предпочли подытожить, что Глист так же может быть бастардом короля. Сын любовницы стал настаивать, что следует называть уродца по имени, но когда узнал, какое оно, осёкся.
Остаток дня они провели в разговорах, от которых у Глиста голова кружилась не меньше, чем от большой высоты. Он со своей больной головой так и не смог уразуметь, что завтра кто-то из них станет королём.
* * *
Конец первой части из двух.
* * *
Автор - Игорь Бураков, группа автора - https://vk.com/public21039234
Художник- Александр Павлов, страница художника - https://vk.com/id112200390
Составитель сборника "Таро Бездны" - Герман Шендеров - https://vk.com/vselennaya_koshmarov
